Илинский травник

— Я пришёл убить тебя, хули-цзин… …Лань Ванцзи всерьёз полагал, что у него хватит сил на один точный удар, но стоило обратиться к собственному Золотому ядру, и яд даолаогуя показал своё коварство. Едва успев подумать, что, должно быть, демонический лис воспользуется моментом, чтобы свести счёты с заклинателем, явившимся по его душу, Лань Ванцзи потерял сознание. Он не сожалел о своей жизни, ведь сделал всё, на что был способен. Он даже опечалиться не успел. Однако вопреки этой последней пугающей мысли он всё же пришёл в себя через некоторое время и даже обнаружил, что лежит не в лесу, а в опрятной хижине на не слишком мягкой, но и не совсем жёсткой постели. Под головой у него был валик, наверняка наполненный душистыми травами, он был укрыт одеялом. Полога у постели не оказалось, и Лань Ванцзи, открыв глаза, почти сразу увидел собственное верхнее одеяние, аккуратно сложенное на напольной подушке. Ближе к кровати стояли и его сапоги. Кто-то позаботился о нём, приютил, раздел и устроил отдыхать на удобной лежанке, а сам будто исчез. Не похоже было, что его, Лань Ванцзи, душа отделилась от тела и отправилась куда-то, чтобы потом грезить такими простыми и обыденными вещами, да и само тело ощущалось вполне реальным. Неужели хули-цзин проявил сострадательность?.. Лань Ванцзи чувствовал, что ослаб, но как будто бы это всё ещё было действием яда, а не чем-то ещё. Он принялся вспоминать, что слышал о хули-цзин ещё во времена обучения в Облачных глубинах, но мысли путались и все знания всплывали урывками, ничего не позволяя понять. Да и демоны эти всё же были куда хитрее всех прочих. Запросто могли принимать человеческий облик, вести жизнь спокойную, ничем не выдавая собственной природы, и даже заниматься совершенствованием. Впрочем, с такими клан Лань не воевал. Так, может, если он попал в лапы хули-цзин, это вот такой добродетельный лис, желающий пройти путём самосовершенствования и заменить собственное демоническое начало светлой энергией, а то и даже божественной искрой? Сколько у этого хули-цзин хвостов?.. Лань Ванцзи помнил, что принимать человеческий облик эти демонические создания могут не сразу, довольствуясь поначалу образом обычной лисицы. Если же его встретил хули-цзин в человеческом обличии, значит, он уже прожил не меньше пятидесяти лет! А если у него не один хвост, а хотя бы два, то ему больше ста пятидесяти! И пусть говорят, что хули-цзин остаются любопытными как дети, даже прожив девять столетий, чтобы получить девять хвостов, а всё же опыт их несоизмерим с его собственным. Наверное, самонадеянно было даже пытаться совладать с демоническим лисом вот так с наскока. Похоже, яд повлиял на способность рассуждать и принимать решения. Лань Ванцзи немедленно устыдился и попытался сесть на постели, чтобы начать медитацию. Слабость по коварству ничуть не уступила демону, не позволив ему даже приподняться. Немедленно заболело в груди, сбилось дыхание и помутилось в глазах. В этот момент память услужливо подсказала, заговорив голосом Лань Цижэня, учителя Лань и дяди Лань Ванцзи: «Яд женской особи даолаогуя не настолько опасен, как мужской, однако для обычных людей столь же смертоносен, если не начать лечения вовремя. Пострадавший постепенно всё больше опухает, а затем умирает в мучениях. Золотое ядро заклинателя, будучи сильным и развитым, способно справиться со многими ранами и ядами. Но полностью излечиться от яда даолаогуя, полагаясь только на силу Золотого ядра нельзя. Постепенно яд истощает меридианы, и как только по тем перестанет течь энергия, яд атакует само Золотое ядро. Без лечения и тут не обойтись…» К несчастью, Лань Ванцзи не мог проверить, насколько уже истощены его меридианы. К тому же теперь у него заломило виски, во рту пересохло, и сил не осталось не то что войти в медитацию, но даже руку поднять. Неужели он так и умрёт на чужой постели?.. Если прежде он не сожалел о таком, то теперь почувствовал, что подобная смерть точно останется пятном позора на репутации клана Лань. Послышался какой-то шум, но Лань Ванцзи уже подурнело настолько, что он не мог даже глаз открыть. Затем показавшийся полузнакомым и очень приятным голос проговорил: — Эй, нет-нет, я тебе не позволю вот так просто сдаться! И в следующий момент губ коснулся прохладный край чаши. Лань Ванцзи полуосознанно сделал глоток, затем ещё один. Жидкость оказалась жгучей и горькой на вкус, прокатилась огненным ураганом по рту и по пищеводу, но при этом после неё перехотелось пить. Жар сразу унялся, уступив невыразимо нежной прохладе, горечь растаяла в мягкой сладости послевкусия. — Что за яд? — уточнил голос. Вновь поднять веки пока что было выше сил Лань Ванцзи, но он понял, что голос обращается к нему и пытается узнать причины его болезни. Глупо было замыкаться в себе и не раскрыть обстоятельств собственного бедственного положения, но губы едва повиновались, и пусть голос проснулся и задрожал внутри, сложить всё вместе получилось не сразу. Он едва сумел прошептать: — Дао… даолао… — Даолаогуй?! — воскликнул голос, выдавая, что его обладатель сведущ в демонических тварях достаточно. — Вот это задачку ты мне подкинул, господин заклинатель! Хватило бы трав… Дядюшка Лю, снова поклонюсь тебе за науку, даже такого беспутного смогу спасти. И Лань Ванцзи скорее почувствовал, чем в полной мере осознал — говоривший отступил от постели и принялся сновать по комнате. Даже если это и был хули-цзин, убивать он его пока точно не собирался. А если у него получится подавить действие яда, то Лань Ванцзи готов был тоже поблагодарить за науку неведомого дядюшку Лю. Тут он почувствовал, как в сердце впивается игла. Он пришёл сюда с дурными намереньями, а ему не желают зла в ответ. Нехорошо. Нужно будет обязательно просить прощения… в ноги поклониться спасителю. Но разве может такое быть, чтобы хули-цзин пил чужие жизни, но вдруг взялся помочь заклинателю? В чём тогда причина?.. Что-то в картине не сходилось, Лань Ванцзи никак не мог понять, что именно, к тому же ощутил ужасающую сонливость, и вскоре бороться с ней показалось бесполезным делом. *** В следующий раз он пришёл в себя глубокой ночью. Дом был погружён в полумрак, и лишь в стоящем на простом чайном столике бумажном фонаре едва теплилась свеча. Лань Ванцзи почувствовал себя куда лучше, и силы как будто бы начали к нему возвращаться. Ощущение, конечно, могло быть обманчивым, но он по крайней мере мог сесть и оглядеться. Сначала ему показалось, что он снова остался один в доме, но затем он понял, что тот, кто позаботился о нём и, очевидно, захотел спасти, рядом. Просто уснул на полу у постели, сражённый усталостью. Красивый юноша откинул голову на кровать, отчего мягкие отблески неверного света очерчивали линию его подбородка, кадык и шею. Лань Ванцзи смотрел на него удивлённо, потому что, кажется, никогда прежде не видел никого прекраснее. «Коварный лис так хорош собой, что может погубить множество людей. Господин заклинатель ведь знает, на что способны подобные твари? — из недр памяти всплыл голос купца. — Особенно им нравятся такие красавцы, как господин заклинатель! Они очаровывают, сбивают с пути и выпивают жизнь!» Юноша был действительно хорош собой. Лань Ванцзи не мог глаз от него отвести. Так лисьи это чары, или этот человек невинен?.. Отчего-то Лань Ванцзи бросило в жар. Он тут же вспомнил, что нужно убедиться — излечение действительно идёт, и потому осторожно сел в надлежащую позу, замер и закрыл глаза. С трудом, но ему удалось погрузиться в медитацию. Яд даолаогуя действительно задел его меридианы, но не успел причинить вреда Золотому ядру. А то, что он получил от этого юноши, кем бы тот ни был — талантливым лекарем или хули-цзин, помогло подавить действие яда и почти разрушить его. Лань Ванцзи не мог сам сразу же справиться с остатками, но когда он вышел из медитации, стал гораздо сильнее. Стоило открыть глаза — и оказалось, что уже раннее утро, фонарь с чайного столика исчез, а юноша больше не спит рядом, откинув голову так бездумно и беззащитно. Его и вовсе не было в комнате. Осознав всё это, Лань Ванцзи подумал, что, должно быть, лучше уйти. Помедитировав ещё несколько дней, он сможет полностью окрепнуть и избавиться от последствий отравления. А затем вернётся и наконец узнает, что тут происходит. Однако когда он поднялся с кровати и потянулся за верхним ханьфу, желудок неприятно свело голодной судорогой, и даже раздался характерный звук, совсем не подходящий заклинателю клана Лань. Лань Ванцзи помнил, что правила клана требовали сдерживать столь явные проявления собственного тела, и теперь его окутал стыд. И он стал только сильнее, когда приятный и чуть насмешливый голос раздался откуда-то сзади: — Вот ты и проснулся, господин заклинатель? А у меня как раз готов завтрак. Твой желудок требует, чтобы ты возместил ему ущерб и не пренебрегал пищей. Так садись к столу и заодно расскажи мне, отчего пришёл сюда с обнажённым мечом. Конечно, это был тот самый юноша. Лань Ванцзи медленно оглянулся на него, не зная, что лучше сказать, а его спаситель стоял в солнечном свете, улыбаясь совершенно беспечно. Его руки были обнажены до локтей, верхнего платья не было, и только фартук из плотной ткани закрывал его от плюющихся маслом со сковороды овощей. И только в этот миг Лань Ванцзи осознал, что проснулся от прекрасного запаха свежей еды, а главное — что он голоден до смерти.