Цена короны

Если выйти из маленьких проулочков трущоб и прогуляться, минуя несколько старых, покосившихся домов, стоящих здесь несколько веков, можно выйти на широкую мостовую. Мостовая эта петляят среди более высоких и окрашенных в подобие яркого перламутрового цвета зданий. По дороге, то там, то тут можно заметить проезжающих извозчиков, однако здесь они гости ещё редкие, залётные, можно сказать. Их число множится, стоит только подальше отойти от трущоб и мест, где попрошайки – осиротевшие дети – просят хотя бы одну копейку, чтобы купить хлеба. Так вот, если в ваших ногах хватит сил, вы сможете миновать несколько переброшеных через Неву мостов и выйти таки к главной площади. Убранство здесь уже пыщет дороговизной и великолепием. Ведь маленькая мостовая, начиная свой путь от самых трущоб, ведет к серду столицы – замковому дворцу Его Императорского Величия. Замок этот окружает огромная неприступная крепость. На каждом углу ее стоят огромные, видавшие не одно сражение башни. А в каждой башне, как в сказке, сидит по часовому, неустанно наблюдающими за покоем города и дворца. Часовые сменяются по строгому расписанию, составленному армейским командиром. Единая их задача – не пускать внутрь ни одну живую душу, кроме тех, кому Императорское Величество позволило пройти. Вам, пожалуй, никогда не довелось бы побывать внутри, ежели вы, конечно, не знатных кровей или же не прислуга, неустанно трудящаяся в этих стенах. Однако даже если вышло бы так, что вы являетесь одним из этих доверенных людей, при обычной прогулке замковые ворота ни за что не пропустили бы вас внутрь. Его Императорское Величество принимал гостей в определённые дни или же в особые даты, когда во Дворце происходило праздничество. А будь вы слугой, то выход за пределы замковых стен для вас стал бы почти невозможен: он стал бы вашим домом, местом, в котором вы родитесь и состаритесь. А в обычный, осенний вечер, посетить дворец и увидеть всю прелесть его садов для вас было бы совершенно невозможно. Однако, были ещё на земле существа, способные проникнуть внутрь. Птицы парили в небе, свободные от всех замков и установленных человеком правил. Только птицы могли свободно летать над огромными парками и прелестными зданиями. Только они могли заглянуть в любое из окон и понаблюдать за происходящим в теплых покоях, даже самой Императрицы. В упомянутом окне, нужно сказать, сейчас толпилось довольно много людей. В основном это были молодые девушки, уже достигшие брачного возраста. Белощекие, с горящими глазами и собранными на манер модных причесок волосами. Одеты дамы были подобающе: в прекрасные, льющиеся по полу пунцовые платья с золотой вышивкой. Но самое главное, чуть выше левой груди, как знак почета, блестел на свету заходящего Солнца шифр, иначе вензель, из золота, украшенный бриллиантами. Любому, самую малость образованному человеку сразу становилось ясно, что девушки перед ним – фрейлины Ее Императорского Величия. Все девушки толпились в покоях не просто так, каждая прилагала все свои силы в работе. Одна из них искусно исполняла красивую мелодию на фортепиано, другая укладывала причёску своей госпожи. Остальные девушки поправляли складки на ее платье, выравнивали их, чтобы шли они ровно, без единого изъяна. Сама Императрица неустанно вглядывалась в зеркало. Ее яркие, голубые глаза бегали то вверх, то вниз, оценивая свой наряд и свою личную красоту. Волосы, белые, как только выпавший снег, были уложены по столичному, с множеством заколок и украшений. Ее алые, как сам закат, губы то и дело трогала легкая, непринужденная улыбка. Платье ее, словно на выход в Свет, подчеркивало идеальные формы ее тела, оголяя прекрасную линию ключиц и кожу, настолько бледную, что казалось, Императрица в любой момент может растаять. И именно к этой шейке, такой манящей и соблазнительной, фрейлины сейчас примеряли различного рода украшения. Впрочем, не одна Императрица была удивительно прекрасной фигурой в этих покоях. На широком, вышитом золотом диване сидел мужчина. Молодой, кажется, только недавно вступивший в брачный возраст, на первый взгляд ему с трудом можно было дать больше двадцати лет. Его кофтан идеально сидел на стройной, можно сказать худощавой фигуре. Огромные, украшенные витиеватой вышивкой рукава идеально подчеркивали кисти рук, с несколькими перстнями на музыкальных пальцах. Камзол его, казалось, был вышит бедно, однако, знающий человек легко мог понять, что пуговицы были сделаны из чистейшего золота, да к тому же украшены драгоценными камнями. Но больше всего в облике молодого мужчины привлекали внимание черты его лица. Длинные, огненные волосы, сейчас связанные лентой, ровные скулы и яркие, словно сапфиры, голубые глаза. Ещё несколькими минутами ранее, когда Ее Величество надевала свой наряд, молодого мужчины в комнате не было. Однако, стоило фрейлинам закончить, как он тихо отворил дверь, проникая в покои, замирая на диване и внимательно следя за всеми действиями помощниц Императрицы. Его фигурные брови то и дело хмурились, осматривая отражение в зеркале. –Что вы делаете? – вдруг подал голос молодой человек. Фрейлины вздрогнули и тут же попятились. А он, поднялся наконец на ноги, подошел к Её Величеству и бросил небрежный, холодный взгляд на одну из девушек, – Ее Величество Императрица сегодня ночью посетит покои Его Императорского Величия. И вместо того, чтобы принести подаренные им украшения, вы несете эту безвкусицу, подаренную ее воздыхателями? Неужто вы хотите, чтобы Ее Императорское Величество впала в немилость у нашего Государя? Мне следует приказать выпороть вас сейчас, или часом позже? От его холодного, ледяного голоса фрейлины сжались внутри. Для каждой из них было в порядке вещей бояться впасть в немилость у Императрицы. Однако, эти дамы, удивительным образом больше боялись этого молодого мужчины, с милыми чертами лица, но холодным сердцем. Его угрозы воспринимались всегда в серьёз, ибо все знали, что он не запугивает, а собирается исполнить каждую из них. Однако, ещё ни разу они не были биты плетьми, ведь Ее Величество, спокойным и мягким голосом успокаивала его. –Не нужно их пороть, – вот, и в этот раз Императрица повернула голову к мужчине, ласково улыбаясь, – думаю, мне стоит оставить шею открытой. Его Высочество, так или иначе, в скором времени снимит любое украшение с моей шеи. И мужчина в самом деле успокоился. Примирительно склонил голову, возвращаясь на свое прежнее место. Так, в сборах и тихой беседе прошло ещё около часа. К тому моменту Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, принимая Землю в объятия ночи. Императрица, сделав легкий жест рукой, отослала своих фрейлин, не забыв поблагодарить каждую из них за работу. В покоях осталась только она и молодой мужчина, поднявшийся со своего места. Он подошел к Ее Императорскому Величеству, склоняя голову и в очередной раз придирчиво осматривая ее одеяние. –Ступай, – голос Императрицы звучал как никогда мягко, – тебе нет нужды меня дожидаться. –Я все же предпочел бы подождать вас, – нахмурился мужчина, – я должен быть готов вызвать фрейлин, а так же врача после Вашего возвращения. –Нет нужды. Я прекрасно знаю, что будет сегодня происходить, и твое участие в этом бессмысленно. –Я также знаю, что будет сегодня происходить, именно поэтому хочу остаться. –Сережа, – голос Императрицы стал ещё мягче, – ступай. Ничего страшного не произойдёт, так или иначе, впервые за последние два года Его Императорское Высочество пожелал видеть меня в своих покоях. Это день радости, а не скорби. Тебе же следует вернуться к своим обязанностям, помимо меня у тебя есть имение, а твоя молодая жена очень вряд ли справляется со всем сама. Сергей, кажется, хотел ещё что-то возразить, но быстро осознал, что перечить Императрице преступно. Поэтому он только склонился в лёгком поклоне и вышел прочь из покоев. Сергей. Имя этого мужчины знала каждая фрейлина дворца, каждая кухарка и любой раб, служащий при дворце. О его роли в жизни Императрицы ходили разные слухи. Поговаривали, что он был ее любовником, ведь Ее Высочество яро выступала против его оскопления. Однако же, ходили так же слухи, что он должен был стать любовником Его Императорского Величия, однако, избежал этого. Но многие сходились во мнении, что с кем-то из правящей семьи он всё-таки делил постель, иначе, как объяснить то, что он продолжил занимать высшую должность среди слуг Ее Императорского Величия даже после достижения совершеннолетия. Ночь уже правила над Землёй, когда со стороны дворца выехала маленькая, непримечательная карета. Стражники знали ее, поэтому без лишних вопросов открыли ворота. Эта карета выезжала в город минимум раз в неделю и им было приказано не препятствовать ей. Однако, это не вызывало и тени сомнения. Особа графских кровей, ехавшая в ней, едва ли раз в год посещала свою усадьбу. И ухмыляющимся стражникам казалось очевидным, что молодой дворянин едет навестить распутных девок, чтобы сбросить скопившееся напряжение. Однако, карета, миновала упомянутый квартал и направилась куда-то вглубь трущоб. Сергей, как только сел внутрь, открыл книгу и зажёг маленький, волшебный огонёк. Его свет был столь немощным, что невозможно было разглядеть даже из окна. Однако, для чтения его сияния было достаточно. Дворянин, снявший к этому времени любую одежду, показывающую его статус, сейчас кутался в черный, непримечательный плащ. Он склонился над книгой, но занят он был абсолютно не чтением. «История Великих Государств» была изучена им уже давно, он мог декларировать ее наизусть. И открыл он ее скорее с целью скрыть свои размышления. Любое государство рано или поздно приходит в упадок. Старый строй, каким бы крепким он ни был, всегда имеет изъяны. Император трудится для народа, а народ трудится для него. Однако, это, чаще всего, было не так. В первые годы правления правитель пытается задобрить своих граждан, принимает указы в их интересах. Однако, стоит пройти времени, как он забывает про народ, переводит свое внимание на собственную персону. Люд это терпит. Терпит долго, упорно. Но рано или поздно они не могут терпеть унижения, становятся буйными и непокорными. Так разгорается огонь революции. Огонь этот, разгорается медленно, а когда доходит до своего предела становится неудержимым пламенем, сжигая все на своем пути. И сейчас народ находился в той стадии, когда любая искра может послужить причиной пожара. Камень в развитие недовольств возложил ещё предыдущий Император, устраивающий такие бесчинства, что кровь застывала в жилах. Однако нынешний Император был во много раз хуже. Ведь если не прекратить зло в зародыше, оно, с каждым годом, будет становится все страшнее и страшнее. И в такой момент, самое главное, направить революцию в нужное русло. Прервать ее невозможно, как и замедлить, но контролировать... Однако, люди, уставшие от деспотии высшего класс никогда не пойдут за выходцем высшего сословия. А простой человек с малой вероятностью будет знать, как правильно направить этот огонь, чтобы самому не обжечься. Карета остановилась на окраине трущоб. Сергей, захлопнув книгу, вышел из нее, накинул на голову капюшон и направился вглубь района. Есть множество вещей, отравляющих это государство. Нищета, голод, кризис церкви, непомерные налоги и болезни. Все эти проблемы не решить за один день, но и не с них нужно начинать. Ведь есть ещё более темное пятно, грязь на руках власть имущих, которую не смыть: рабы. Неприметные, забытые всеми, словно бродячие псы. Однако же, самые многочисленные и самые угнетаемые. У них есть сила, о них не думают, ведь разве может человек, принадлежащий другому представлять угрозу? Может, если принадлежит он определённому человеку. Рабов не считают за людей. С ними делают ужасные вещи, их пытают, унижают, всячески затаптывая ногами их личность. По имеющимся данным, рожденный раб вряд ли доживет до тридцати. Девочек-рабов продают в публичные дома, их насилуют с раннего возраста. А мальчиков зачастую продают в увеселительные дома. Это места, где их тренируют сражаться и убивать. А в возрасте десяти лет выпускают на поле боя, сражаться с таким же обученным рабом. Об этом не говорят, словно этого нет, однако многие аристократы регулярно посещают такие места, делают ставки и наслаждаются кровавым зрелищем. В идеальном варианте, стоило бы приобрести молодого раба, ещё ребёнка и воспитать под свои нужды. Однако, Сергей понимал, что есть ещё множество факторов, влияющих на развитие революции. И все они твердили, что времени на то, чтобы вырастить орудие у него нет. Значит, придётся работать с имеющимся материалом, иначе он может не успеть в срок. Такие заведения прятались в обычных домах, но находились глубоко под землёй. Многие аристократы предпочитали смотреть на бои детей, но были и те, что выбирали молодых парней. Эти заведения Сергей посещал с завидной регулярностью, однако, никогда не делал ставок. Он выбирал товар. Он постучал в дверь старого, покосившегося здания. На первый взгляд здесь не было никого, но после ритмичного, имитирующего определенную мелодию стука, дверь отворилась. Сергей натянул капюшон сильнее и проскочил в помещение. Его сопроводили в подвальное помещение, хотя он уже давно запомнил дорогу и мог перемещаться в этом мраке самостоятельно. Внизу стоял неприятный, металлический запах, освещен был только один участок – огромная клетка посередине зала. А вокруг нее толпились люди, лица которых было просто невозможно рассмотреть, кто-то использовал магию, а кто-то просто надел маску. Войти, не сделав ставку было нельзя, потому Сергей положил в руку одного из работорговцев две золотые монеты. Это минимум, но в таких местах не ставили большие суммы заранее и это никого не удивило. Спонсировать этот бизнес было противно, однако, других вариантов просто не было. Сергей устроился у дальней стены, наблюдая за боем. Он внимательно вглядывался в лица рабов, ища подходящего кандидата. Критериев было достаточно. Во-первых, этот человек должен был быть красив собой, внешность, не слишком выразительная, но притягательная для глаз. Он должен был быть победителем, с хорошими физическими данными и, желательно, навыками. И, самое главное, остаться в живых к концу ночи. Первые два часа показались изнуряющими и утомительными. Зал был наполнен воплями ликующей толпы, стонами умирающих и запахом гадкой, тягучей крови. В этом помещении, кажется, не было ни единого места, не испачканого ей. По возвращении во дворец нужно будет принять ванну, чтобы смыть с себя этот едкий, пронизывающий тело насквозь запах. Его ведь и так все фрейлины бояться, что же будет, если от него будет пахнуть кровью? Подходящего кандидата он увидел только через четыре часа нахождения здесь. Высокий мужчина, наверное, его ровесник, с волосами, черными как уголь и такими же глубокими ночными глазами. Он был только в штанах и Сергей смог рассмотреть идеально сложенную фигуру, крепкие руки. Правда, вся эта превосходная фигура была изрезана, спина покрыта множеством полосок шрамов, словно его чаще других били плетью. Мужчина сражался, как зверь. Он сам больше походил на животное, чем на человека. Сергей протиснулся вперед, наблюдая. Этот раб подходил по всем параметрам, вот только пугала его ярость, эта животная жестокость. Усмирить такую будет тяжело, практически невозможно и кто знает, что случится, если этот человек выйдет из-под контроля. А он, между тем, буквально рвал своего противника, не давая и шанса на выживание. Его огромные руки сомкнулись на чужой шее, сжимая с такой силой, что у того и не было шанса выжить. Сергей, находясь максимально близко, смог услышать, как ломается чужой позвоночник, как из человека выходит его дух, оставляя только бренное, замученное тело. Это зрелище приковывало взгляд так же, как и пугало. А потом, этот раб поднял голову и посмотрел на толпу зрителей. И Сергей почувствовал всю тяжесть этого взгляда и что-то ещё, что-то, что заставило его довольно ухмыльнуться.