Камень с твоим портретом

      Ночь была тёмной и беззвучной, словно само время остановилось, давая Кэтнепу остаться один на один со своими мыслями. Он лежал на кровати, завернувшись в старое одеяло, которое давно уже потеряло запах тепла и уюта. Тусклый свет луны едва пробивался через щели в шторах, озаряя его измученную морду.       Кэтнеп закрывал глаза, но вместо тьмы за веками вспыхивали образы прошлого. Воспоминания о Догдее обрушивались на него волнами: то их общие прогулки, то смех, то тихие вечера, проведённые в обнимку. Он чувствовал, как сердце сжимается с каждой новой вспышкой, не давая ему покоя.       Он ворочался из стороны в сторону, отчаянно пытаясь найти удобное положение. Но простыни казались холодными, матрас – слишком жёстким, а подушка – неудобной. Всё вокруг было чужим и неприятным, как и его собственное тело... будто оно больше не принадлежало ему.       Мысли в голове клубились, как густой дым, отравляя сознание. Он перебирал в уме слова, которые мог бы сказать Догдею, если бы тот был рядом. Сожалел о вещах, которые так и не сделал, о моментах, которые упустил. Эта внутренняя беседа не прекращалась ни на секунду, каждый раз приводя его к одному и тому же выводу: изменить ничего нельзя.       Иногда он резко открывал глаза и всматривался в потолок, будто ожидал, что оттуда придёт ответ на его вопросы. Но потолок оставался пустым, таким же, как его душа. В такие моменты он вздыхал тяжело и обречённо, хватая воздух, словно его вот-вот задушат собственные мысли.       Сон казался чем-то недостижимым, чем-то, что было доступно всем, кроме него. Лёгкая дрожь пробегала по его телу, то ли от холода, то ли от внутреннего напряжения, которое он никак не мог сбросить. Он тёр лапами лицо, массировал виски, надеясь, что это хоть немного облегчит его состояние. Но всё было тщетно.       Часы на стене монотонно тикали, отсчитывая минуты его бессонницы. Ему казалось, что ночь никогда не кончится, что он так и останется лежать в этой темноте, запертый в ловушке своего разума. Усталость накатывала волнами, но даже она не могла преодолеть стену боли и беспокойства, которые удерживали его ото сна.       Кэтнеп лениво повернулся на бок, уставившись в пустоту, которая заполнила не только его комнату, но и его душу. Тикание часов выводило из себя, а бессонница, словно насмешка, цеплялась за него крепче с каждой минутой. Он чувствовал жажду — не столько физическую, сколько какую-то странную, почти символическую. Внезапно его мысли остановились на одной идее. Алкоголь.       Кэтнеп знал, что где-то в холодильнике осталась запылённая бутылка, купленная ещё в те дни, когда он хотя бы делал вид, что жизнь имеет смысл. Тогда он брал её "на случай праздника", который так и не настал. Теперь, кажется, этот случай настал, но в совсем ином смысле.       Он тяжело поднялся с кровати. Тело противилось движению, но он заставил себя пройти к кухне. Холодильник открылся с лёгким скрипом, обдав его холодным воздухом. На нижней полке, среди старых продуктов и пакетов с чем-то давно забытым, стояла бутылка дешёвого виски. Её мутная этикетка и слегка побитый край напоминали о том, сколько времени она пролежала там незамеченной.       Кэтнеп взял бутылку в лапы, чувствуя её ледяную поверхность. Он не стал искать стакан — просто открутил крышку и сделал первый большой глоток прямо из горлышка. Жидкость обожгла горло и осела тяжёлой горечью внутри, заставляя его сморщиться и кашлять. На мгновение стало тепло, но это тепло быстро сменилось знакомой пустотой.       "Ну и дрянь," – подумал он, кривя морду, но всё равно сделал ещё один глоток. Он сел за стол, поставив бутылку перед собой, и посмотрел на неё, как на старого врага. Возможно, алкоголь поможет заглушить мысли хотя бы ненадолго, может быть даже поможет заснуть. Или хотя бы даст ему оправдание для ещё одной бессонной ночи.       Кэтнеп сидел за столом, держа в лапах уже наполовину пустую бутылку. Виски, на который он возлагал слабую надежду, текло в него тёплыми волнами, обжигая горло и затуманивая сознание. Он ожидал, что это притупит боль, смягчит острые углы мыслей, которые не давали ему покоя, но с каждой минутой он всё больше понимал — ничего не изменилось.       Тело стало тяжелее, но в голове всё так же громко звучали те же вопросы, те же упрёки, те же воспоминания. Алкоголь только усилил ощущение собственной беспомощности, обнажив его суть. Глаза начали закрываться, но не от желания сна, а от усталости, которая всё равно не приносила облегчения.       Кот медленно добрался до кровати, шатаясь и чуть не уронив бутылку. Бросив её на пол и услышав характерный звук разбитого стекла, он рухнул на матрас лицом вниз. Мир слегка кружился, будто насмехаясь над его попытками найти забвение в спиртном. Кэтнеп перевернулся на спину, уставившись в потолок. В комнате стояла тишина, но его внутренний голос продолжал говорить, всё громче и громче.       "Ты и в этом неудачник," — шептал ему разум. "Даже выпивка не способна вытащить тебя из этого состояния. Ты просто тратишь время."       Лунный закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на тишине, но алкоголь лишь усилил хаос в его голове. Мысли скакали от одного образа к другому, размытые, но не менее болезненные. Он вспоминал Догдея — его голос, смех, прикосновения. Эти воспоминания теперь не согревали, а обжигали, словно кто-то зажёг внутри него огромный костёр.       Каждый раз, когда он уже начинал проваливаться в дремоту, перед глазами вспыхивал образ любимого. Его взгляд, полный тепла, как будто спрашивал: "Почему ты это делаешь с собой?" Кот вздрагивал и снова открывал глаза, стиснув зубы от бессилия и осознания собственной беспомощности.       Алкоголь, вместо того чтобы унести его в забвение, заглушить мысли и дать спокойствие, словно подчёркивал каждую его рану, делал боль острее. Он чувствовал, как сердце колотится, как по телу прокатывается волна горячего стыда за то, что он надеялся найти утешение в бутылке.       Часы в углу комнаты показывали уже далеко за полночь, но сон всё так же был недостижим. Алкоголь только сделал его состояние ещё тяжелее: теперь к боли добавилась тошнота и лёгкое головокружение. Он сел на кровати, обхватив голову лапами, и тихо прошептал: — "Зачем я это сделал? Как я опустился до этого?"       Его горло пересохло, и он потянулся за бутылкой воды, стоящей на полу. Глоток прохладной жидкости немного помог, но не заглушил чувства разочарования в самом себе. Алкоголь не помог ему заснуть, не заглушил боль, не дал забвения. Он только усилил ощущение пустоты, которая теперь казалась бесконечной.       Кэтнеп сидел на кровати, прижимая к груди фотографию, которую принесла Бобби. Она уже вся была в лёгких складках от его лап, но кот не выпускал её из рук. Слёзы давно высохли, оставив после себя только туман в глазах и глухую боль в груди. Он перевёл взгляд на бутылку виски, валявшуюся на полу. Алкоголь не принёс облегчения, но заострил его чувства. Он чувствовал себя оголённым проводом, через который бесконечно пропускают ток боли, злости и тоски.       Мысли о Догдее вихрем проносились в голове, безжалостно напоминая обо всём, что они потеряли. Он снова и снова вспоминал их последние разговоры, прогулки, вечерние посиделки. Эти моменты казались такими далёкими и в то же время яркими, как будто это было вчера. Его руки дрожали, когда он провёл пальцами по изображению на фотографии, где они с Догдеем улыбались так широко, как будто весь мир принадлежал только им.       Но сейчас этого мира не существовало. Его солнце угасло, оставив его в непроглядной тьме. Кэтнеп чувствовал, что больше не может просто сидеть здесь, запертый в своей квартире, в своих мыслях. Это был некий зов, непреодолимое желание — увидеть его, побыть с ним, хотя бы у его могилы. Он не знал, почему именно сейчас это желание стало таким сильным, но сопротивляться было невозможно. Он поднялся с кровати, шатаясь и обхватив себя за плечи. Холод ночи проникал в каждую клеточку его тела, словно мир снаружи отражал то, что он чувствовал внутри. На секунду он задумался, стоит ли идти в таком состоянии. Но разум был бессилен перед этим внутренним порывом.       Кэтнеп вошёл в неконтролируемый аффект. Несмотря на очень холодную погоду за окном, он решил что ничего надевать не будет. Ощущение пустоты становилось всё сильнее с каждым шагом к двери. Он нашёл свой шарф, который когда-то подарил ему Догдей, и осторожно обмотал его вокруг шеи. Этот жест показался ему одновременно утешительным и разрывающим сердце.       Он вышел на улицу. Ночной воздух был свежим, но колючим, как будто мир напоминал ему, что он здесь, что он всё ещё жив, хотя сам Кэтнеп этого не чувствовал. Улицы были пустынными, только иногда мимо проезжали машины, шум моторов который эхом отдавался в его голове. Шаги Кэтнепа были нетвёрдыми, но уверенными. Каждое движение давалось с трудом, но он всё равно шёл, как будто его кто-то вёл.       По пути он вспоминал, как они с Догдеем вместе выбирали это место на кладбище. Тогда это был разговор в шутку, между делом, но теперь эти слова казались пророческими. Они сидели на скамейке в парке, и Догдей рассказывал, как любит большие, старые деревья. "Если когда-нибудь придётся меня похоронить," — смеялся он, — "выберите место под дубом или сосной. Хочу, чтобы тень падала на меня." Кэтнеп тогда рассмеялся в ответ, а теперь не мог выбросить из головы этот момент. *************       День, лето. Ясно. Чуть взволнованный пёс стоял у зеркала и трепетно выбирал, что же ему такого надеть на встречу со своим парнем. Сегодня исполнился ровно год, как они официально начали встречаться. А Кэтнеп пообещал сводить его по такому случаю в ресторан. Ну что же выбрать?       Белая рубашка? – он уже надевал её недавно. Мешковатая кофта с капюшоном? – да её давно пора стирать. Просто футболка? – как-то непрезентабельно, всё же важный день на носу. Бежевая жилетка? – на ней вообще какое-то жирное пятно на самом видном месте.       Хотелось выглядеть красиво. Тем более, зная Лунного, тот точно будет при полном параде.       Тут его взгляд упал на чёрную водолазку. Если память не подводила пса, именно в ней они впервые встретились. Какое трогательное воспоминание. Вот в ней он и пойдёт на их свидание. Решено!       Душа как будто хотела петь и летать где-то в облаках. Любовь и радость наполняли его чистое, доброе сердце, открытое всему миру. Он не мог дождаться их встречи. Рядом с Кэтнепом он чувствовал себя невесомым, словно пухом, неподвластным земному притяжению. Такое умиротворение вперемешку с эйфорией испытываешь далеко не каждый день. И далеко не с каждым зверем.       Догдея буквально распирало от желания обнять кота прямо сейчас, крепко-крепко вцепиться в него и долго-долго не отпускать. Вот настолько сильно он любил его. От одной мысли о встрече хвост пса начинал вилять со скоростью вертолётной лопасти, а губы растягивались в широкой искренней улыбке.       Ну и как же без подарка по такому случаю? Синий вязаный шарф. Да, конечно неактуально в данное время года, но зато своими руками сделанный! Каждую зиму Кэтнеп одевался так... легко. Всё время хотелось его во что-то укутать. Надеть ему шапку, рукавицы и застегнуть вечно расстёгнутую куртку, дать ему свою кофту. А тот вечно отмахивался и говорил, "Да расслабься, не холодно мне".       Но сердечко любящего Щенка не так просто успокоить. Так может, если подарить ему этот шарф, тогда, по крайней мере, Кот будет его носить? На это, собственно, и была надежда. Беря с собой шопер и аккуратно складывая туда свой подарок, Догдея осенило: "Точно! Чуть не забыл.".       Немного смутившись от своих же мыслей, Пёс положил два презерватива в карман брюк. Нужно быть готовым ко всему. Тем более, с Кэтнепом у них за целый год отношений ещё ни разу ничего не было. А сегодня, возможно, подходящий момент предложить продолжить вечер у кого-то из них дома.       Если дело дойдёт до этого, то Догдей настаивал бы, чтобы они поехали к нему. У него дома есть и смазка, и пара игрушек, а вот как с этим обстоит у Кэтнепа – загадка. Немного подумав, пёс взял с собой и смазку. Так, на всякий случай.       Убедившись, что тот не забыл ключей от квартиры, Денёк вышел на улицу. "Какая замечательная погода, какой приятный теплый воздух!" - подумал он, наполняя свои лёгкие кислородом.       С внутренним миром у Догдея проблем не было, а вот тело в последнее время подводило. Регулярные головные боли и проблемы со сном преследовали его на протяжении нескольких месяцев. Постоянная усталость в теле и стремительная потеря веса тоже давали о себе знать.       Пёс уже сел на диету, записался на спорт и начал пристально следить за своим здоровьем. Это помогало, но не полностью. Все проблемы он списывал на погоду, недостаток свежего воздуха и усталость от учёбы. Однако к врачу он так и не обратился – зачем? Это же всё пустяки. Само пройдет. Телефон в его кармане завибрировал.

Привет, солнышко^^

Если что, наш столик номер 4,

жду не дождусь нашей встречи

Это сообщение заставило его улыбнуться, а бабочки в животе так и начали порхать. На ходу Догдей быстро набрал ответ.

Хорошо, спасибо, буду знать :)

Мне тоже уже не терпится с тобой увидеться

      Экран телефона потух, а Пёс ускорил свой шаг. **************** — Столик номер четыре, столик номер четыре… – задумчиво бормотал себе под нос Догдей, разыскивая глазами забронированное место.       Кэтнепа ещё не было, что показалось ему странным. Обычно Лунный был безупречно пунктуальным. Но, скорее всего, он вот-вот напишет, что опоздает на 10–15 минут, и попросит Денька занять столик, заказав что-нибудь на двоих.       Вдруг Догдей почувствовал, как кто-то прижался грудью к его спине. Тонкие, но крепкие руки обвили его туловище, не давая шевельнуться. Щенок вздрогнул, но не издал ни звука. Тёплое дыхание коснулось его уха, и по всему телу пробежали мурашки, пока сердце колотилось всё быстрее. – Угадай кто, – прошептал знакомый бархатный голос, вызывая новую волну мурашек. Объятия стали ещё крепче, а чужое тело плотнее прижалось к его спине. – Кэтнеп? – тихо протянул Догдей, пытаясь повернуться, но сильная хватка не позволила ему этого сделать. – Правильно. А почему так неуверенно? – в голосе Кэтнепа звучали игривые нотки, что немного насторожило пса. – Эээ… Кэтнеп, ты меня немного пугаешь. – пробормотал он.       В этот момент руки, сковывавшие его движения, переместились на плечи и осторожно развернули его лицом к своему партнёру.       Перед ним стоял Кэтнеп – его взгляд был добрым, любящим. Лунный слегка усмехался, глядя на растерянное выражение мордочки Догдея. На плече у кота висел шоппер, из которого выглядывал букет подсолнухов – любимых цветов Денька. – Ну что, теперь мне нельзя немного попритворяться, мачо? – улыбнулся Кэтнеп, и даже его голос стал мягче и радушнее. – Кстати, это тебе за правильный ответ, – добавил он, протягивая букет. – Спасибо тебе, – смущённо ответил Догдей, принимая подарок. – У меня для тебя тоже кое-что есть.       Щенок достал из кармана синий шарф и протянул его Кэтнепу. – Знаю, сейчас лето, но рано или поздно он тебе пригодится, – с улыбкой добавил он. – Шарф? Интересно… Спасибо тебе, солнышко. Ну что, давай уже сядем за наш столик – я очень проголодался. – Ах да, конечно! – почесав затылок, ответил Догдей.       Они заняли столик и углубились в изучение меню. Однако Догдей заметил, что ему совсем ничего не хочется. Чувство голода исчезло, несмотря на то, что он с утра ничего не ел. Потеря аппетита была ещё одним симптомом его странного состояния. – Я, наверное, закажу салат. И нам бы ещё вазу для цветов, – наконец сказал Догдей, нарушив молчание. – Солнышко, не стесняйся. Возьми себе что-нибудь посолиднее, не беспокойся – я оплачу, – заботливо ответил Кэтнеп. – Да нет же, я совсем не стесняюсь! Просто… я плотно позавтракал сегодня, – быстро придумал отговорку Догдей. Было ли ему стыдно за ложь? Да, очень. – Догги, ну ты же знаешь, что обычно звери до таких событий не едят целый день, – хмыкнул Кэтнеп. – Но вот насчёт вазы ты прав, надо будет попросить.       К ним подошёл официант – молодой олень с дружелюбной улыбкой, держащий в руках блокнот и ручку. – Добрый вечер! Вы готовы сделать заказ? – спросил он, приветливо глядя на Догдея и Кэтнепа. – Да, пожалуй, – ответил Лунный, мельком взглянув на своего пса. – Мне, пожалуйста, пасту карбонара и… стакан воды без газа. – Конечно. А вы? – официант перевёл взгляд на Денька. – Эм… я, наверное, салат «Цезарь». И… стакан свежевыжатого апельсинового сока, – немного неуверенно добавил Догдей, всё ещё ощущая странное отсутствие аппетита.       Олень записал всё в блокнот, а затем спросил: – Что-нибудь ещё? – Да, если можно, принесите вазу для цветов, – добавил Кэтнеп, указывая на яркий букет подсолнухов, лежащий на столе. – Разумеется, – ответил официант, кивая. – Я вернусь через минуту.       Когда он ушёл, Кэтнеп посмотрел на Денька с лёгкой улыбкой: – Ты уверен, что наелся с утра? Всё-таки «Цезарь» – это немного… для такого случая. – Да, уверен, – поспешил ответить Солнечный, отводя взгляд. – Просто не хочется переедать, понимаешь? – Как скажешь, – Кэтнеп хмыкнул и, потянувшись к лапе Денька, нежно сжал её в своей. – Но в следующий раз я сам закажу тебе что-нибудь повкуснее. – Угу, посмотрим, – чуть смущённо пробормотал Догдей, чувствуя, как его мордочка слегка заливается румянцем.       Через минуту официант вернулся, поставив на стол небольшую прозрачную вазу с водой. – Вот ваша ваза, – сказал он с улыбкой. – Еду и напитки принесут через несколько минут. – Спасибо большое, – хором ответили Кэтнеп и Догдей, пока Лунный аккуратно вставлял подсолнухи в вазу, подправляя их так, чтобы они стояли ровно. – Ну вот, – сказал он, полюбовавшись результатом. – Теперь наш столик выглядит ещё уютнее.       Догдей кивнул и улыбнулся, чувствуя, как его сердце слегка успокаивается от этих простых, но трогательных моментов.       Спустя несколько минут официант принёс их заказ: большую тарелку пасты карбонара для Кэтнепа, аккуратно украшенную зеленью, и салат «Цезарь» для Догдея. Также на столе появились стакан воды и яркий апельсиновый сок. – Приятного аппетита, – сказал олень, ставя блюда перед ними. – Спасибо, – вежливо ответил Кэтнеп, начиная аккуратно обматывать вилкой пасту.       Догдей взял вилку и попробовал свой салат. Свежий вкус зелени и соуса был приятен, но аппетит всё равно не торопился приходить. Они спокойно беседовали, Кэтнеп рассказывал о том, как прошла его неделя, иногда отпуская лёгкие шутки. День слушал его с искренней улыбкой, чувствуя привычное тепло от его присутствия.       Однако в какой-то момент что-то изменилось. Догдей вдруг ощутил странный вкус во рту, напоминающий металл. Он моргнул, пытаясь понять, что это может быть, но вкус становился только сильнее. Пёс машинально пригубил сок, но это не помогло – ощущение будто бы прилипло к нёбу. – Ты в порядке? – спросил Кэтнеп, заметив, что его партнёр замер с потерянным взглядом. – Эм, да, всё хорошо, – поспешил ответить Догдей, заставляя себя улыбнуться. – Я... просто отойду на минутку. – Конечно, – кивнул Кэтнеп, слегка нахмурившись.       Догдей поднялся, стараясь не выдать своего волнения, и направился в сторону уборной. Закрыв за собой дверь, он подошёл к раковине, чувствуя, как странное металлическое ощущение перерастает в лёгкую тошноту. – Что за... – пробормотал он, прежде чем его тело сжалось в приступе кашля.       Кашель был резким, болезненным, словно лёгкие сжимались в тиски. Через несколько секунд на белой раковине появились первые тёмно-красные капли.       Догдей замер, глядя на кровь, как будто не веря своим глазам. – Нет-нет, только не это… – прошептал он, чувствуя, как новый приступ кашля сотрясает его тело.       На этот раз крови было больше. Она растекалась по поверхности раковины, а пёс, держась за её края, пытался взять себя в руки. Голова закружилась, а сердце заколотилось ещё быстрее.       Он включил воду, чтобы смыть следы, и быстро прополоскал рот, стараясь унять паническую дрожь. Взглянув на своё отражение в зеркале, он заметил, что лицо стало бледнее обычного, а в глазах читалось отчаяние. – Нужно вернуться… нельзя, чтобы он что-то заметил… – прошептал он себе, глубоко вдохнув и пытаясь хоть немного успокоиться.       После ещё нескольких секунд в уборной Догдей вытер морду, привёл себя в порядок и сделал шаг к выходу.       После ужина, когда они вышли из ресторана, ночь была тихой и ясной. Догдей чувствовал себя необычайно счастливым, несмотря на странное происшествие в уборной. Ему казалось, что он не должен упускать эту ночь, как будто она могла быть последней такой безмятежной.       Кэтнеп предложил прогуляться по вечернему городу, и Догдей с радостью согласился. Они бродили по пустынным улочкам, разговаривали, смеялись, а потом Кэтнеп неожиданно предложил пойти к нему домой.       Догдей, немного смутившись, но с улыбкой на лице, согласился. Это был их первый такой шаг за год отношений, и оба понимали, насколько важным он был для них.       Уже дома, атмосфера была уютной и тёплой. Кэтнеп зажёг несколько свечей, а Догдей, заметив это, пошутил: — Ты что, репетировал? — Может быть, — хитро улыбнулся Кэтнеп, подходя ближе.       Всё происходило естественно, словно они давно этого ждали. Объятия, лёгкие прикосновения, тёплый свет свечей — всё это казалось невероятно правильным и прекрасным. Они полностью доверяли друг другу, и ночь стала кульминацией их чувств.       Но уже утром, проснувшись рядом с Кэтнепом, Догдей снова почувствовал слабость. Вкус металла во рту вернулся, и, стараясь не разбудить своего партнёра, он быстро направился в ванную. Там он снова кашлял кровью.       Эта ночь дала ему чувство близости, которого он так жаждал, но произошедшее стало для него последней каплей. Вернувшись домой, Догдей уже твёрдо решил обратиться к врачу.       Несколько недель спустя он узнал свой диагноз, который в корне изменил всё. "Рак поджелудочной железы" – болезнь которая в этоге его и убила. Несмотря на это, он никогда не пожалел о той ночи. Она была наполнена любовью и счастьем, и именно её воспоминания грели его сердце до самого конца ************       Он добрался до кладбища, когда уже начало светать. У ворот его охватила странная смесь эмоций — боль, тоска, страх, но вместе с тем какое-то необъяснимое облегчение. А ещё сильный холод, пробервющий всё тело. Как будто теперь он мог быть ближе к Догдею, даже если это место не могло дать ему ответа или утешения.       Могила была там, где он её оставил в последний раз, но для него казалось, что прошла целая вечность. Он подошёл, опустился на колени перед памятником и провёл лапой по холодному камню, на котором было выгравировано имя любимого.       "Привет, Догдей," — прошептал он. Голос дрогнул, но он не остановился. "Я не могу... Я просто не могу больше без тебя."       Слёзы снова начали катиться по щекам, но Кэтнеп уже не пытался их сдерживать. Он говорил всё, что накопилось в душе, выплёскивал боль, тоску, разочарование. "Почему именно ты? Почему мне пришлось остаться здесь одному? Всё вокруг кажется таким бессмысленным без тебя. Я даже не знаю, зачем живу."       Он взял немного земли с края могилы и зажал её в лапах. Этот жест был интуитивным, как будто он пытался хоть как-то почувствовать связь с тем, кого больше нет.       "Я скучаю по тебе каждый день. Каждую секунду. Мне не хватает твоего голоса, твоего смеха, даже того, как ты злился, когда я забывал про наши встречи."       Кэтнеп замолчал, сидя в абсолютной тишине. Время будто остановилось. Алкоголь, ночь, холод — всё это исчезло, оставив его одного с воспоминаниями и немым камнем, который не мог ответить. Обессиленный и пьяный, Кот лег возле того самого камня. Он чувствовал, как веки становятся тяжелее, а сознание начинает его покидать.       На утро очевидцы нашли бездыханное тело фиолетового Кота, лежащего на чужой могиле. Следователи установили, что причиной смерти являлось обморожение и сильное алкогольное опьянение. Необычным был тот факт, что мертвец обнимал камень надгробия, возле которого лежал.