Вожатый.

<i>Илья смял чужой, алый галстук прочно затянув его на шеи, поджал губы словно хотел остановить себя, но не смог. Взглянул в голубые глаза что отражались от небольшой, желтоватой лампочки ,те и без того сверкали так ярко, так резко что Тихонов готов был ослепнуть. Юра чувствует дыхание на щеках, такое горячее, такое родное что никогда раньше, а после ниже – на губах. Его целуют, с любовью, с манящим восторгом. И Юре не хочется бежать а остаться и лишь целовать, целовать, целовать. Юра никогда не умел, но сейчас и не нужно, словно по рефлексу то приоткроет рот то вновь начнёт зажимать чужой язык, с Ильёй всë казалось простым. А после влажности на губах, когда Юра привык к столь глубокому поцелую почувствовал руку на талии, а та что на галстуке сжимает к себе и ближе. Юра не помнил как пиджак был на полу, пиджак был не его а Максима да впрочем неважно, неуклюжими ногами он был затоптан, и у Юры всë равно промелькнула мысль в голове «стоило бы поднять.. » но не сейчас же, верно? Сейчас есть дела важнее, к примеру такой нужный вожатый который вот-вот и заставит Юрку потерять рассудок, и почти заставил если бы не резкий – вздо-о-ох... «опять сон.. » то ли с облегчением то ли с отчаянием произнёс в голове Юра, и он вновь упал затылком в подушку ,заставил зажмурить глаза лишь бы вновь уснуть и увидеть пикантное продолжение. Но уснуть не получалось, Юрка пробывал ещё и ещё.. А вот зачем? Зачем ему нужно видеть это, зачем он хочет, зачем ему он, зачем Илья? И даже если он уже уничтожался в этой горечи, он был не здесь. Он был там где Илья его касается, там где заботится, там где – любит? Тут темно, порой страшно от собственных мыслей и людно, здесь в лагере, но с Ильёй не страшно тонуть на дно, или же гореть в пламени. Уснуть не получается даже уже без желания увидеть тот распрекрасный сон, но не выходит, мысли мешаются и не дают даже силой провалится хоть в уже и не настолько сладкий, но сон. – да сколько можно... – процедил сквозь зубы Исаковский хватая мобильник из под подушки. Экранный свет ударяет в глаза, Юра также, привычно и забавно жмурится стараясь разглядеть время – «3:48.. ». Юра ничего не решает как ни спать вообще, в сон вовсе не клонит. Но стоило бы хотя бы умыться, мысли были уже не сколько не приятными чем настораживающими. Юра схватил телефон, включил фонарь и наскоро надел сланцы, трава была прохладной, да и в принципе Юра покрылся колкими мурашками от летнего холода. «вот же бы люди испугались если бы увидели как я шатаюсь с фонарём как облупленный алкаш» подумал Юра слабо улыбнувшись, и только сейчас он почувствовал как сильно устал после выступления. Вчера с Ильёй это было настолько неважно, что вовсе все чувства отшибло кроме приятного и тёплого. Телефон – источник света поставил на полочку над умывальниками, прокрутил, вода побежала. Соединил ладошки и словно в какую то емкость залил воды и окунулся в неë. Отрезвляющее чувство настигло быстро, Юра хотел ещë. Но щеки и до этого мёрзли, а теперь покалывали на улице. «был бы Илья, было бы теплее» а после ещë раз, окунулся в воду «поспрашивал как дела, и рассказал бы что-то вновь интересное» и ещë раз. Повторяя всë уже сто раз надуманное, то, о чем думал перед каждым отбоем, каждый раз когда видел его – вожатого четвёртого отряда. Поплыло перед глазами, Юра упёрся руками в бортик умывальника и захлебнулся от собственного восторга и тревоги и тонул на веки в мыслях – «он мне нравиться» , и не в том смысле что Юре нравились его шутки, нравилось как он выглядел или что то именно,нравилось всë и целиком. Нравился в том самом, родном, теплым но таким горьким смыслом. Это что-то первое, ни на что не похоже. Юра знал о существовании людей нетрадиционной ориентации, знал, ещë как знал. Но если он, ни разу за жизнь этого не чувствовал то будто узнал это заново, на себе, на собственной шкуре. И волновал вовсе не тот факт что ему нравиться человек его же пола, а тот факт что ему вообще кто-то нравиться. Но несомненно, было страшно, было и сладко и ужасно на душе. И куда себя деть? Точнее не себя а чувства, они же просто так не пропадут? Или же стоит ждать. Но Юрка ждать не хочет, просто приведите ему Илью, он настолько понимающий что казалось бы по глазам поймёт, и если не из собственных чувств то из жалости ответит взаимностью. Хороший Илья. Сердце замерло, замерло всë и даже больше, как в те самые, горячие, пылкие в словах моменты. Юра не слышал никого и ничего, ни шума воды из крана, не бушующих ветром листьев , абсолютно ничего. Слышал только как сердце забилось, резко застучало в ушах одной пульсирующей фразой «прячься». Но некуда, его найдут не Илья так знакомые с лагеря, по крайней мере с отряда или хотя-бы Наташа. Но чувства никто не узнаёт, не найдёт, лишь молчать и скрывать но Юра не хочет. Ему настолько тяжело что он хочет кричать, будь то не «Илья, ты мне нравишься! » а хотя бы просто его имя. Кричать, чувствовать как оно режет горло, но слышать, пропускать сквозь себя волну вновь теплеющего чувства в груди, в голове. Хотелось радоваться от мысли что он, Юрка – влюбился, в первые и кажется в первые не взаимно. Это невозможно чтоб такой как Илья, влюбился в Юрку, такого простого и недалёкого. И хотелось плакать, биться в истерике от той же мысли что не взаимно, и так по кругу пока вовсе сердце не перестанет отбивать естественный ритм а нос не забудет как дышать. Юре казалось что проще пойти к реке и утонуть, или разжечь костёр и "неудачно" прыгнуть прямо в горящие языки пламени. Но так – нельзя. Дрожащими пальцами ели как скрутил кран обратно, вода капнула ещë пару раз – перестала. Легкий рассвет уселся на территории лагеря, а Юра словно ещё спит и не может поверить себе. Ни словам, не сжигающим изнутри чувствам, ничему. Дорога до корпуса казалась бесконечной, вот лестница, вот поворот направо и чуть дальше 505-ая , а вот, комната Ильи прям перед ним. Но Юра не хочет видеть, не хочет знать что именно там за дверью, спит тот самый Илюша, что так ему нравится. Даже больше чем нравиться, любит, Юра его любит. Трепетно, со всей душой и сильно, безгранично и кажется навечно. Кровать оказалась будто твёрже чем обычно, всë тело загудело, дрожало. А перед темнеющими глазами искры – словно гирлянды, в искрах он, вожатый четвёртого отряда. Вон в том огоньке, что мигает и вот-вот погаснет вся надежда, но каждый раз сверкает сквозь помехи, остаëтся и старается быть ярче, а вон в том что освещает чуть ли не всë ,здесь вся их дружба, история. А в остальных что просто меняют цвет, сияют по разному – всë остальное. Каждое чувство, каждое слово и с каждый огоньком Юра становился слепым. И заглянул на каждый сквозь тревогу и даже какими то моментами рвотные позывы Юра ни нашёл ответа – что делать дальше? Понятное дело придти в себя, осознать всë заново ещё раз или сотни, а дальше? Жить как жил, без слов и оставить то что есть? Но то что есть по крайней мере для Юрки уже таким же не останется, везде будет искать намёк, стараться читать между строк и словно слух резала идея «признаться.. ». Но теперь, наконец когда стало так неприятно, так саднило сердце Юра наконец, уснул почти под подъем. И неудивительно то, что Юра не встал даже к завтраку. Но удивительно то что никто и не стал его будить, или же Юра просто этого не почувствовал? И первая мысль тут же встряла в голову ножом «Илья», даже аппетит отбило. Юра спустился вниз, прям как этой ночью но без телефона в руках. Шёл двенадцатый час а Юра вон стоит умывается. Холодная вода забила тревогу, напоминая о тех самых мыслях, осознании. Юрка попятился назад мало-ли кто-то есть, да даже если есть кто бы прочитал его мысли? «почему в умывальниках нет горячей воды.. »

***

– це шо – произнесла восторженная Алинка с отряда танцоров, лет одиннадцати. – это таке бардак? – начала она глядя на шквал навалившийся на зеленку после вчерашнего мероприятия, многих с других отрядов позвали убираться, в том числе Юрка, а он всë отдаст чтоб отвлечься. И как раз маленькая девочка его заинтересовала, смешная и со своими приветами, даже говорит как-то.. По своему. А та тоже как банный лист к Юрке прицепилась. – Юра, смотри какая метла у меня ухондоханая! – послышался писклявый голосок и Юра откликнулся. И правда, веник у девчонки и впрямь был страшным, старым и лысеньким, а со светлыми, длинными в хвост волосами с передними розовыми прядками улыбалась "малая" – так назвал её Юрка. И правда забавно, Юра улыбнулся впервые за сегодняшний день, видимо он в такой яме что теперь ощущает каждую мелочь. Он безнадёжен. Но малая Юре нравилась, была весёлой, но чересчур уж болтливой. – Юра хочешь шутку? · спрашивает та и без ответа на вопрос начинает – ну в общем – и Юра краем уха слушает, а головой кивает когда метёт метлой пыль из стороны в сторону – приходят два наркомана в ресторан, приносят им курицу – а Юра даже не помнит о чем речь, о шутке, или о очередной страшилке – один спрашивает: "это курица? ", а второй отвечает : "это хаваеца" – Юра качает головой и улыбается, а внутри что-то жгёт до боли когда издалека он видит знакомого вожатого. Направляется сюда и смотрит на Юрку, улыбается и махает рукой. А Юра, Юра хочет сбежать но так и застыл на месте, Юра улыбается то ли от шутки, или может так рад видеть Тихонова. Ноги словно приклеились к месту, а из рук вывалилась с деревянным стуком метла, и пробудила в Юре осознание «он идёт сюда, видеть я его не могу, говорить тем более» и как припадочный забегал глазами и заметил ту самую, пыльную подсобку с первого дня, перед тем как смыться взъерошил Алине волосы – давай малая, у меня дела.. – и неуклюже устремился в подсобку. Заперся в ней, прислушался, даже не дышал вдруг услышат. Шаги.. Настроение у Ильи хорошее – отметил Юра а после словно заставило поперхнуться – родной голос. – о-ой.. – опешил Илья заметив что Юрки нет – Алиночка, привет, а где мальчишка который.. – замямлил Илья на его перебили – Юра? Юра сказал у него дела – пожимая плечами ответила девочка. Илья хмыкнул, куда уже подевался? А Юра даже не дышит, скорее всего из за огромной пыли в кладовке, хотя, с другой стороны он притаил дыхание ещё тогда когда увидел издалека Илью. Огромный, приглушённый чих раздался из кладовки, Юра не выдержал, Илья сразу же отреагировал повернувшись к ней. – ясно.. – понял Илья направляясь к дверь. Открыл сам обрушилось пылище, взмахнул рукой перед носом, прищурился. А Юрка весь красный и до невозможности нелепый, как рак скрутился и стоит смотрит измученными, словно полными страха глазами. – Юрка ты чего тут? – издав смешок спросил Илья – Юра Юра.. В прятки играть решил, да? – тут же вожатый потянулся чтоб взять того за запястье и наконец вытянуть из пыльного подземелья Исаковского, но тот отпрянул и упал на грязные коробки. Что то хрустнуло, Илье даже почудилось что Юра что-то сломал. – ой.. – наконец заговорил Юрка, – всë, пошли быстрей – фыркнул Тихонов наконец против Юриной воли беря его за руки и вытягивая из кладовки, паралельно отряхивая от пыли. Тот дёргался как припадочный при любом прикосновении,как только не выгнулся ,будто танцует а не обороняется. А Илья просто как ошарашенный шёл в один шаг с Юрой, думал, что стоит сказать. – Юра! Кстати! – начал Илья вдыхая свежий и дневной лагерный воздух – у нас мероприятий много назначили.. Типо уже часть смены прошла, стоит оклематься. В общем, ну про мистера и мисс ты наверное знаешь, наверное Даня выступать будет, а ещё – он словно таит улыбку за прищуром глаз, понижает голос до треска в ушах – ночью мы можем погулять.. – тихо протягивает вожатый наклоняясь к уху Юры, того словно дёрнуло, он вроде бы услышал, а вроде пропустил мимо ушей – ночью? В смысле ? –спрашивает Исаковский глядя на ехидную улыбку, Илья одобрительно качает головой – можем выйти за территорию лагеря, или ещё куда. Я думал, было бы прикольно – он задумался, и добавил – конечно, если ты больше предпочитаешь поспать то ладно, но несмотря во сколько ты ляжешь всë равно будешь как убитый с утра – словно оправдывается он вскидывая брови. Юра поник в раздумья. Гулять? Ночью? С Ильёй?! Нет, этого в планы Юры не входило, была бы его воля, и не было бы совести убежал прямо сейчас, ведь от малейшего движения старшего его сводит с ума, точно это ли влюблённость а не что то психическое? Совесть, даже здесь сыграла на его ответе – ну, ближе к вечеру подумаю Тихий час, Юра свисает с кровати вниз головой, думает. Пойдет ли он? Ещё до этой ночи он бы без раздумий сказал да, но теперь? Он же будет шорохаться от каждой мелочи, будет нести бред и не дай бог спалит самого же себя. Хотя как, у Юры не было гейских повадок, или слишком яркого, выделяющегося вида. Если бы были, то уже бы давно заметили, правда? Или так до первой влюблённости в парня? Да что за бред. Юрка нормальный, он утверждал себя в этом, и оправдывался мол «кому бы Илья не понравился». Конечно понравиться всем, но влюбляться ли? Он уже представил их крутого "футболиста" Данила, который посылает романтические письма в адрес вожатого, забавно но желудок скрутило. Юра вообще думать о таком не хотел, чтобы кто-то с Ильёй там и сям. Юра и без этих упрёков где то в глубине души знает что пойдет, но так было гадко на душе. Гадко смотреть на него ничего не сказав, и гадко молчать. А что делать? Признаться ? Ночь, лагерь, да прям романтика! Вот только сам Юра ни капли не романтичный, ни умный и вообще раздолбай хоть из кожи вон лезь. И ведь пошёл же.