Понедельник, конец света

Весь следующий день Дэмиен носился рядом с Филиппом, который, в свою очередь, выполнял различные поручения от церкви. Оказалось, работы у священнослужителей хоть отбавляй: то с Крещением помоги, то в благотворительности поучаствуй, исповедь прими. В общем, наблюдать за мирской жизнью сыну Сатаны было довольно забавно.  Торн всё ждал подходящего момента, чтобы поговорить с Филиппом. А тот словно чувствовал: вновь пригласил его прогуляться уже в знакомом городском парке рядом с небольшим прудом.  — Тебе так здесь нравится? — хмыкнул Дэмиен, подойдя к воде. — Да, я часто сбегал сюда с детского дома, — просто ответил Филипп, — тут я чувствую себя в безопасности.  — А со мной ты чувствуешь себя в безопасности? — резко сменил тему Торн, — люди обычно боятся чего-то сверхъестественного вроде ангелов, а ты будто бы и не удивлён был вовсе, — развернулся он к Пиррипу и ядовито блеснул глазами. — Возможно это из-за того, что я постоянно имею контакт с чем-то божественным, поэтому мне легче далось осознать всё это, но, — Пиррип вздохнул и стал перебирать пальцы, — ты же не совсем ангел, да? Торн вздрогнул. Он выглядел слегка удивлённым: — Что? Что ты имеешь ввиду? Филипп многозначительно взглянул прямо в его чёрные, как смоль, глаза и спокойным голосом задал риторический вопрос: — Ангелы просто так не ранятся и не падают, верно?  Дэмиен не знал, как реагировать. Следовательно договору с Сатаной, если Филипп догадается о настоящей сущности Торна, то необходимо будет стереть юноше память и немедля исчезнуть из его жизни. Но почему-то от мысли, что этот пункт придётся выполнить, Дэмиену мучительно сдавило в груди. — Ты ведь падший, да? — наконец озвучил свои догадки Пиррип, — постоянно говоришь о несправедливости жизни, видимо, тебя это коснулось? Торн почувствовал облегчение. Да, в сознании Филиппа быть падшим ангелом  намного лучше, чем сыном Сатаны. Юноша решил не пытаться оправдаться, ведь названные Филиппом аргументы были слишком хороши. — Всё верно, — отчеканил Дэмиен и высокомерно взглянул на него, — ты умнее, чем я предполагал. — Ох, значит, я всё же был прав, — лицо Филлипа выглядело очень растроенным, — ты не хочешь поделиться со мной из-за чего ты был согнан? — Ослушался воли Божьей. Ты не должен быть посвящён в конкретику, смертный, — отстранённо и холодно ответил Дэмиен. Ему нравилась его новая роль и то, какое впечатление она производила на Филиппа. Торн чувствовал себя поражающим и великолепным ровно до того момента, как Пиррип неожиданно приблизился и заключил юношу в свои объятия.  — Т-ты чего делаешь!? — опешил Дэмиен, и его голос вдруг стал более высоким, чуть ли не доходящим до писка.  А по телу в это время вновь начало растекаться это сладостное тепло, которое жгло на уровне груди. Дэмиен смирился и неловко приобнял Филиппа в ответ, но быстро отстранился и, пряча взор, проговорил: — Мне не нужна твоя жалость, смертный. — Я вовсе не жалею тебя, — серьёзно ответил Филипп, — считай, это...дружеская поддержка, — он радостно улыбнулся ему. — Ты считаешь меня другом? — недоверчиво спросил Дэмиен. — А можно? Полное надежды сердце в груди Торна встрепенулось. — Как хочешь, — в своей манере холодно ответил он. — Тогда теперь мы друзья, — уверенно заявил Филипп. От его слов стало так легко и сладостно на душе. Дэмиен всё ещё был изумлён тому, что человеческие чувства не были чужды ему. До встречи с Филиппом он будто бы не испытывал ничего, кроме ненависти к жалким людишкам, которые даже существования своего недостойны. Но этот юноша был таким светлым, манящим, Торн и подумать не мог, что подобные ему действительно живут на Земле.  — А почему ты сейчас на Земле, а не в Аду, раз ты был согнан? — осторожно спросил Филипп, — а-а, извини, что так распрашиваю, если что, просто не отвечай. Дэмиен вновь принял важный вид и ответил: — Вдобавок к моему наказанию Бог согнал меня на Землю и привязал меня к первому встречному человеку, чтобы я смог больше понять вашу мирскую жизнь. Мне суждено прожить с тобою три дня, — он прочистил горло, — на самом деле я хотел воспользоваться таким шансом и извратить твою душу, чтобы отомстить Всевышнему за несправедливость, но, — Дэмиен сделал паузу, — я не хочу этого делать. Филипп удивлённо поднял брови: — На это есть причины?  — Если согрешишь — попадёшь в Ад. Мало кто действительно может рассчитывать на вечное спокойствие, поверь мне. И я не хочу стать причиной твоего греха. Ты слишком чист для того, чьё место в преисподней, — сухо ответил Дэмиен. — Ох, — лишь смог произнести Филипп, — всё это звучит для меня так странно. Но спасибо тебе, — улыбнувшись, добавил он.  — Спасибо за что? — насмешливо спросил Дэмиен, — что сжалился и душу твою не извратил?  Филипп лишь слегка кивнул головой, отчего Дэмиен громко рассмеялся.

***

Из-за горизонта только-только скромно и осторожно пробивались лучики утреннего солнца. Рассвет разукрашивал тёмное небо своими ярко-оранжевыми тёплыми красками. Прохладный воздух наполнял лёгкие, пробуждая мысли и заставляя очнуться от крепкого сна.  Филипп вошёл в городскую церковь и подошёл к Царским вратам, исписанным  причудливыми золотыми узорами. Врата вели в алтарную часть храма, закрытую от простых верующих. Распахнув их, Филипп оказался перед престолом, который представлял собой квадратный стол метровой высоты, украшенный алым полотном и парчой. На нём же лежали атрибуты, необходимые во время богослужения. Комната вокруг была вся белой, и на фоне сплошных стен  выделялись иконы и жертвенник, на котором во время церковных праздников освящались хлеб и вино для Евхаристии.  В комнате находился мужчина средних лет, облачённый в чёрные одежды. Он высокомерно смотрел на Филиппа, внимательно разглядывая его. — Сын мой, в последнее время ты совсем ослаб, — мужчина подошёл к Пиррипу, сурово блеснув глазами из-под поседевших густых бровей, — скажи мне, неужели что-то омрачает тебя? — его голос звучал ожесточённо и холодно. Филипп не имел права уходить от вопроса или врать епископу. Он поднял голову и, взглянув прямо в глаза мужчине, ответил: — Каюсь, отец, со мной произошло нечто ужасное. По мою душу пришёл демон. Вмиг отстранённое выражение лица мужчины изменилось: он рассержено стал прожигать Пиррипа взглядом. Епископ бегал глазами по обеспокоенному лицу своего сына и не мог найти подходящие слова. В один момент, не выдержав, он выпалил: — Я так и знал! Так и знал, что ты недостоен быть служителем церкви. Юная душа легко может подвергнуться искушению, о Боже помилуй. Сын, изреки мне всё, что связывает тебя и нечистого. Филипп послушно сел на колени перед мужчиной и, понурив голову, во всех деталях пересказал то, что произошло с ним за последние несколько дней. Закончив, Пиррип посмотрел в глаза епископу, оказавшийся мрачнее ночи. После продолжительной паузы мужчина наконец-то заговорил: — Уверяешь, что этот демон сильнее обычного? Внимай моим словам: сегодня пробудь с нечистым, заставь его ослабеть настолько, насколько способен будешь. Перед вечерней службой мы взойдём к восточной части города, так отведи же его туда, как можно ближе к источнику воды. Главное, — мужчина резко и со всей силы сжал плечо Филиппа, вдавливая свои костлявые пальцы ему в плоть, — не поддавайся его искушениям, — тряхнув юношу произнёс он, — ибо твоя минутная слабость повлечёт за собой вечную божественную кару.  — ...да, отец, я всё сделаю.

***

Свежий воздух утра ударил в голову, дав насладиться собой после помещения, пахнущего благовониями. Филипп вышел из храма, полностью погрязший в своих проблемах, словно в зыбучих песках. Он был в своей повседневной одежде: оранжево-красном пиджаке с большой бабочкой, голубых шортах и сиреневых гольфах. На голове у Филиппа красовалась излюбленная им тёмно-каштановая кепка,  вышедшая из моды давным-давно. Пиррип неспешно брёл по какой-то крохотной улочке, ощущая несогласие его души с его мыслями.  Всё нутро будто бы выворачивалось наизнанку, чтобы наконец превознести ясность в сознании юноши. — Хей, ты чего взгрустнуть решил, а!? — бойкий голос сзади заставил его встрепенуться от неожиданности. Откуда не возьмись появился Дэмиен, уверенно вышагивающий в сторону Филиппа. Крыльев у Торна сзади в этот раз почему-то не оказалось. — Ох, доброе утро, — через силу улыбнулся Филипп, — всё хорошо, правда, просто... Дэмиен резко приблизился к Пиррипу и заглянул прямо в его кристально чистые голубые глаза, будто бы пронзая насквозь.  — Отставить оправдания. Не ври мне. Ты человек, а для людей нормально грустить, так что прекрати пытаться скрыть это, — выпалил он.  — А? — замялся Филипп, — ты неправильно понял, я в абсолютном порядке. — Я знаю что это не так, завязывай с притворствами. Весь ты и все твои чувства — важны и нужны, не беги от себя. Ты не должен постоянно пытаться быть в прекрасном расположении духа, понимаешь? — Дэмиен крепко схватил Филиппа за плечи и неловко приобнял того. Первое время Пиррип пребывал в изумлении от произошедшего, но эти нелепые объятия неожиданно подарили какое-то необычайное чувство спокойствия. Дэмиен был холодным, словно мороженое, и его касания будто бы отрезвляли. Филипп обнял в ответ, одну руку положив Торну на талию, а другой обвив шею. Он уткнулся юноше в плечо, тихо прошептав ,,спасибо".   Дэмиену же казалось, что он вот-вот расстает. Чужое тело грело, заставляя прижиматься к нему сильнее. Он не хотел отпускать Филиппа, но время пришло и Торн неохотно отстранился. — Спасибо, мне намного легче, — улыбнулся Филипп, вгоняя в краску стоящего напротив юношу. Как же он был красив, будучи искренне счастливым. Дэмиен не мог наглядеться и, не отрывая взгляда от лица Пиррипа, поймал его руку, осторожно сжимая своей.  — Ты сегодня свободен? Я очень хочу провести этот день с тобой, — через силу выговорил Дэмиен.  Ему было непривычно произносить подобные слова, но упускать шанс побыть с Филиппом подольше Торну не хотелось. Пиррипу же было только на руку такое предложение. Хоть мысль о том, что он помогает экзорцистам изгнать Дэмиена травила его, отказаться он не мог: — Отец дал мне выходной, так что я действительно могу побыть с тобой, — ответил Филипп, чем заставил Дэмиена заметно расцвести от счастья.  — Тогда выбор нашего места для прогулки за тобой, — ухмыльнувшись, сказал тот. — Как насчёт реки в восточной части города? — предложил Филипп слегка неуверенно, — там довольно...красиво. — Как скажешь. Тогда идём на ту крышу, — хитро прищурил глаза Дэмиен, видя в лице Пиррипа непонимание, — даже не спрашивай, сейчас всё узнаешь. Они вошли в подъезд жилого четырёхэтажного дома и по старым ступенькам взобрались вверх, пока не оказались у деревянной лестницы на чердак, что упиралась в люк, на котором, словно король, восседал паук. Поднявшись по ней, они оказались в захламлённом помещении: бардак здесь был чуть ли не на острокритическом уровне. Через окно юноши наконец-то вышли на черепичную крышу, где было так свежо и свободно, что в особенности чувствовалось после пыльного и душного воздуха на чердаке.  Филипп был впечатлён видом, открывавшимся с этой точки, и стал разглядывать другие дома, находившиеся вокруге. Неожиданно его талию нежно обхватили и притянули к себе. Пиррип вопросительно взглянул на Дэмиена, который тут же выпалил: — Я просто хочу полетать с тобой, понятно!? Чего смотришь так...— его голос вновь стал чуть выше из-за волнения. — Прости, просто ты не предупредил, — ответил Филипп слегка непонимающе. — Я боялся, что откажешься. Прости ты. Хочешь? — с надеждой в глазах спросил Дэмиен. Сейчас он был похож на маленького ребёнка, который просил о конфетке или любимой игрушке.  — А это страшно? — с опаской спросил Филипп. — Нет, совсем нет. Сейчас увидишь! — былая уверенность вновь вернулась к Дэмиену, и он ещё крепче прижал Филиппа к себе одной рукой, а другой схватил его ладонь, что была ближе к нему, — просто разгоняемся и прыгаем.  — Стой! П-прыгать!? — воскликнул Филипп. В голове пронеслась мысль, что всё, что он делает — абсолютно неправильно: потакает желаниям демона, даёт себя одурачить. Но как же давно он не чувствовал себя так по-настоящему свободно, как сейчас. Почему-то совесть юноши молчала и совсем не противилась происходящему, а именно на неё Филипп полагался, предпринимая какие-либо действия. И в этот момент, когда Дэмиен начал свой разбег с крыши, Пиррип не стал препятствовать.  Он затаил дыхание, всё тело напряглось каждой мышцей, а мысли в голове затихли, чтобы случайно не помешать. И вот, когда под ногами закончилась черепица, юноши прыжком оттолкнулись от края крыши. Сердце Филиппа трепетало, ведь вместо того, чтобы камнем упасть прямо на землю, они плавно поплыли по воздуху.  — Шагай медленно, как я, — спокойно сказал Дэмиен. Он держал Филиппа крепко, так, чтобы тот чувствовал себя в безопасности.  Юноша стал повторять за Торном, и они стали двигаться быстрее. Пиррип потерял дар речи: голова кружилась, а тело чуть дрожало. Здесь, на высоте, свобода окрыляла его и хотелось идти всё быстрее и быстрее, но он предпочёл двигаться в том же темпе, что и Дэмиен. — Нравится? — произнёс Торн у самого уха. Вместо ответа Филипп лишь слегка кивнул головой. Он не мог произнести ни слова, но ярко горящие глаза за него говорили о восторге в сердце.  — Язык чтоль проглотил? — насмешливо спросил Дэмиен. Он видел, как от счастья сияет Филипп, и этот свет озарял Торна, передавая радость и ему. Такой светлый, такой добрый и тёплый, Дэмиену не хотелось отпускать это солнышко ни на миг, — давай заберёмся выше, — сказал он и начал переставлять ноги так, словно поднимается по лестнице. Филипп повторил за ним, и юноши стали набирать высоту до тех пор, пока через пару минут не добрались до самих облаков, находившихся около полукилометра от земли. Крупными белыми грядами с просветами пелена простиралась по всему небу, неспешно плывя по нему.  Голова Филиппа чуть закружилась из-за того, что их подъём оказался столь стремительным. Ветер был довольно сильным, неприятно щипающим лицо, но Дэмиен смог решить эту проблему, создав невидимую оболочку, защищающую их от него. Пиррип слегка поёживался от прохлады, однако физический дискомфорт не беспокоил его. Абсолютная тишина успокаивала, даруя уставшим от городского шума ушам долгожданный покой. Филипп слышал лишь стук неугомонного сердца, которое ликовало от радости, вызванной прекрасными видами вокруг. Облака, находившиеся так близко казались чем-то невероятным, и Пиррип, подняв руку, провёл по ним. По ощущениям они оказались очень похожи на туман: такие же влажные и неосязаемые. Только здесь Филипп был свободен от собственных мыслей, проблем и переживаний, здесь он наконец-то почувствовал спокойствие и умиротворение.  — Уже пора вниз, — коротко объявил Торн, и  они стали спускаться по воображаемой лестнице. Такая большая и гордая столица, в которой проживал Филипп, теперь казалась столь маленькой и незначительной. Отсюда было видно, как мелкие здания нелепо налезали друг на друга из-за нехватки места, хоть этот город и простирался ещё на несколько километров.   Дыхание перехватывало от быстрого спуска, а в животе при каждом шаге становилось пусто. Филиппу казалось, что они вот-вот упадут, и он всё крепче сжимал ладонь Дэмиена. Юноши приближались к изгибающейся реке, и ничего не предвещало беды, как вдруг Торна резко покачнуло, чего тот явно не ожидал. Это повторилось ещё пару раз, и шатало юношей всё сильнее по мере приближения к воде. Это ощущалось так, будто бы ступеньки, по которым они спускались были шаткими и неустойчивыми.  "— Чёрт, кажется вода в реке нейтрализует мои силы, — ругался про себя Дэмиен, но виду старался не подавать, — ещё чуть-чуть и мы точно грохнемся отсюда." Торн взглянул на Филиппа: тот старался держаться уверенно, однако Дэмиен через его руку чувствовал этот бешеный пульс, вызванный страхом смерти. Он только хотел сказать что-нибудь хорошее, чтобы успокоить Пиррипа, но в этот момент нога не нащупала опоры.  Мгновение и юноши стремительно стали падать вниз.  От ужаса глаза Филиппа распахнулись, он не мог унять беспрестанную дрожь во всём теле. В ушах звенело, и этот звук, казалось, доведёт его до безумия. В голове Пиррипа пронеслись мысли о том, что он больше никогда не сможет взглянуть на солнце, на эти чудесные облака, на бескрайнее небо и возможно никогда не увидит этих прекрасных чёрных глаз, что так блестали, пытливо смотря на него. Он не отрывал взгляда от лица Дэмиена, рассматривая его густые чёрные брови и бледные губы, сосредоточено сжатые в одну линию. Хотелось кричать от страха, громко и безудержно, но Филипп не мог двигать ни единым мышцем своего тела. Оно будто бы превратилось в сплошное неуправляемое месиво из плоти и крови. Неожиданно Дэмиен вновь заключил Филиппа в свои холодные объятия, крепко обхватывая руками. Последний уже совершенно не понимал, что с ним происходит. Будто бы всё вокруг стало лишь чередой несвязанных картинок, лишённых какого-либо контекста.  Скорость падения юношей начала уменьшаться, и вскоре спина Пиррипа коснулась мягкой травы. В тот же момент он ощутил вес Дэмиена, который теперь лежал на нём. Последний же быстро приподнялся на руках и, надвисая над Пириппом, затараторил: — Филипп, ты в порядке? Всё хорошо? Я боялся, что ты потеряешь сознание, — его донельзя взволнованный голос наконец привел юношу в чувство, — и...извини, пожалуйста. На это Филипп ласково улыбнулся Дэмиену и нежно обхватил трясущимися ладонями его лицо, так близко находящееся к нему. Торн тут же вспыхнул: — Эй, ты чего это творишь!? — расстерялся он и резко отпрянул от Филиппа, приземлившись по левую сторону от него. Дэмиен сел и, подогнув колени к себе, взглянул на лежавшего на траве Пиррипа.  — Спасибо тебе, — заговорил последний, — это было чудесно, я...я никогда не испытывал таких прекрасных чувств как там, на небе, — Филипп блаженно разглядывал лазурную гладь в далеке и попытался дотянуться рукой до неё, — благодаря тебе я видел то, что мало кто сможет увидеть когда-либо в своей жизни...Нет слов, чтобы описать то великолепие. Он вновь был таким заразительно счастливым, что Дэмиена пробило на улыбку. Лицо Филиппа искрилось восхищением, и желание расцеловать его становилось всё сильнее. Пирипп посмотрел в глаза Торна, и в его взгляде читалась эта искренняя благодарность, которая будто сладким мёдом обливала сердце. Они бы ещё долго смотрели друг на друга, если бы слабость из-за нехватки сил не пронзила бы Дэмиена. Он тут же резко изменился в лице: сжал губы в одну линию и нахмурил брови. Филипп, заметив это, моментально сел и, схватившись за плечо Торна, вопросительно посмотрел на него.  — Всё нормально, я в порядке, — стал оправдываться Дэмиен, — это...видимо освящённая вода теперь будет производить на меня такой эффект, — расстерянно сказал он, — не знаешь, с чего это вдруг реку освятить решили? До Крещения далековато ещё ведь, — сердито свёл брови Торн. Филиппа вдруг словно ударила молния. Он испуганно распахнул глаза и пролепетал: — Воду освятили...Значит они уже близко, — поймав непонимающий взгляд Дэмиена, Пиррип затараторил, — Дэмиен, прости, пожалуйста, — он схватил того за второе плечо и посмотрел прямо в бездонные глаза, — я знаю, что ты демон, и сегодня я рассказал о тебе отцу. Он прислал сюда группу экзорцистов, боюсь, они уже совсем рядом. Тебе нужно бежать, понимаешь? Я не хочу, чтобы они навредили тебе. — Ты знал, что я демон? — удивлённо спросил Дэмиен, — но как?.. — Твоя аура похожа на ауру тех, с кем я сражался, — кратко ответил Филипп, — тяжёлая. — Не зря ты экзорцист, — довольно ухмыльнулся Торн, — тебе не стоило извиняться передо мной, ты совершенно не виноват. Я понимаю, почему ты это сделал, — Дэмиен улыбнулся так несвойственно ему нежно, — у меня мало времени, так? — Боюсь, что да, —  сказал Филипп.  — Тогда я ухожу, но перед этим...Могу ли я снова увидеть тебя потом? — Дэмиен всматривался в эти прозрачно-голубые глаза напротив и, не отрывая взгляда, словно под гипнозом, осторожным движением убрал мягкую прядь Филиппа ему за ухо.  — Да, — ответил тот, не задумываясь.  — Тогда ещё увидимся, — шёпотом произнёс Дэмиен и, резко приблизившись к лицу Филиппа и обхватив его ладонями, оставил на его нежных губах неловкий лёгкий поцелуй, и тут же исчез, будто бы его никогда здесь не было.  Теперь Пиррип сидел в круге выжженной травы, с запутавшимися в клубок мыслями, совершенно не осознавая происходящего. Лицо горело ярким пламенем от смущения, и он стал закрывать руками губы, которые будто бы хотели ощутить ещё раз это холодное прикосновение, подаренное Дэмиеном. Через пару секунд здесь же оказалась группа экзорцистов во главе с епископом, но для Филиппа они казались лишь фантомами, свалившимся из ниоткуда. Они что-то говорили, епископ яростно кричал, но Пирипп будто бы сидел в мыльном пузыре, не пропускающим ни единого звука.