Последний раз

Звуки поцелуев в этой тёмной комнате стали почти привычными. Тонкие, слегка влажные шорохи губ, звук соприкосновения, который, казалось бы, был бы невозможен среди этой тишины, но он доносился отчётливо. Каждый новый поцелуй был как напоминание о том, что между этими двумя существуют чувства, но не те, о которых обычно думают. Это не было любовью, не было привязанностью — только нечто более странное, невидимое, о чём они не хотели задумываться всерьёз. Сам воздух был пропитан чем-то невидимым и напряжённым. Прерывистое дыхание, медленное, но настойчивое притяжение тел — всё это сливалось в какой-то неразличимый ритм, который заполнял пространство, придавая ему ощущение застывшего времени.  Шэдоу прижимал Соника к кровати, его тело, как всегда, жесткое и непреклонное, было той самой невидимой стеной, за которой тот не мог выбраться. Чёрный ёж поднимал голову, не отрывая взгляда от зелёных глаз, в которых всё ещё искрился задор, будто он ждал, когда что-то выйдет из-под контроля. В ответ Шэдоу лишь на мгновение сжимал челюсть, чувствуя, как остатки рассудка сжирают его изнутри, но он не отступал. Он не собирался. Соник улыбался, словно играя в эту игру, зная, что Шэдоу с каждым поцелуем сам запутывается в своих чувствах, ощущениях. С каждым новым встреченным взглядом, с каждым прикосновением. Он знал, что не стоит искать смысла в этом, но не мог остановиться. Почему? Он наслаждался моментом. "Смотрите, как легко можно заставить сурового и вечно серьёзного Шэдоу терять самоконтроль." Смотрите, как легко Соник сам его теряет. — Ты ещё не устал? — произнёс Соник, его голос был смешан с лёгким смехом, что почти сливался с влажным шорохом губ, снова и снова касающихся друг друга, не желая останавливаться. Шэдоу покачал головой, но губы его всё равно нашли пути к тому, чтобы заглушить все слова. Это было почти как игра, но только тот факт, что они оба продолжали это делать, говорит о чём-то большем, чем просто случайный инцидент. Он не помнил, как это началось — в какой-то момент, когда они оба по-настоящему встретились в поединке, где победитель не был ясен, и что-то взорвалось между ними. Шэдоу не хотел помнить. Он не хотел объяснений, не хотел ничего, что могло бы придать этому смысл. Всё было бессмысленно. И всё же, когда их губы соприкасаются, когда Соник нелепо шутит, не скрывая удовлетворённой усмешки, когда его шершавые иголки щекочут шею, Шэдоу чувствует странное напряжение в груди. — А ведь мы договорились, что прошлый раз будет последним. — шепчет Соник, не отрывая губ от губ Шэдоу. — Каждый раз… Шэдоу не отвечает, его пальцы сжимают шею синего ежа чуть сильнее, чем нужно, но тот только тихо смеётся в ответ. Всё это было как постоянное противостояние, но в нём не было силы, не было ни ярости, ни ненависти. Они были равны. И как бы Шэдоу не пытался избежать этого, они оба продолжали повторять это, несмотря на отсутствие логики, несмотря на бессмысленность. Соник, задыхаясь, чуть отстраняется, но только чтобы снова вернуться, не давая Шэдоу покоя. Их глаза встречаются в темноте, и на мгновение всё будто замирает. Как-то так их тела нашли своё место в этом замкнутом цикле — поцелуй, отстранение, снова поцелуй. — Ты не думаешь, что это всё слишком странно? — спрашивает Соник, на этот раз кажется более серьёзно, чем все прошлые разы и его голос уже не звучит так игриво. — Ты не хочешь, чтобы всё это закончилось? Шэдоу закрывает глаза, хмурясь. Он не знает, когда всё это началось. Он не знает, что с ним происходит. Он только чувствует, что не может остановиться. Не хочет. И знает, что Соник тоже. — Закончим это, как всегда. И теперь, в тёмной комнате, когда кровать скрипела под их движениями, они оба знали, что это будет повторяться. Не важно, кто кому что чувствует, или какие у них планы. Звуки поцелуев продолжали заполнять темноту, не давая времени на размышления, поглощая всё в себе, будто они оба забыли, что они вообще были чем-то больше, чем просто телами, связанными этим странным "развлечением".