Осколки

— Умоляю вас, сделайте его хотя бы... Хотя бы вашим шутом, — смуглый мужчина с солидными каштановыми усами стоял перед Его Величеством. Он держал худую, холодную руку парня в маске за своей спиной, — Он будет и дальше удовлетворять ваши прихоти, уж тем более в изобретательском плане, поверьте мне. — Что ты так прицепился к этому отродью, Дарога? — Шах в дорогих одеяниях восседал на красивом сиденье и теребил в пальцах маленький лист, упавший с дерева неподалёку, — Полно. Пусть остаётся в качестве диковинки. — он язвительно рассмеялся, рукой приказывая обоим удалиться. Они молча шли. — Дарога, я сам бы... — Ты думаешь, он послушал бы тебя? — Дарога подошёл к двери, и они зашли внутрь, — Эрик, я тебя умоляю, делай всё, что прикажет тебе Его Величество. — Недавно он мне поручил сделать кое-что... — Значит сделай, но не вздумай отказываться! — Хатим опомнился, неловко прокашлялся и положил ладонь на плечо друга, — это может сыграть с тобой злую шутку. — Я прекрасно понимаю твоё беспокойство, мой заботливый Дарога. Мною будет сделано всё возможное. Перс вздохнул и покинул комнату. Брюнет подошёл к небольшому столу и развернул бумаги, которые лежали на нём. Наконец сняв маску, он завернул рукава поношенного халата, достал из ящичка приборы и принялся усердно работать, создавая чертежи. Шах знал, что Эрик способен на многое, потому всегда давал сложные поручения для юноши. Сначала то были безобидные механизмы, но позже они превратились в самые настоящие орудия убийств, фигурирующих в войнах страны. Теперь же он вынужден придумывать чертежи строений для пыток простолюдинов в потеху шаху. Эрик отстранился от рабочего места и схватил одно из своих оружий. Он вглядывался в него с отвращением. Каждую частицу тела пронизывало ненавистью и неприязнью, а руки затрястись. Как ему не хотелось быть уродливым паяцем, что прожил без собственного имени двадцать лет от роду. Двадцать лет провести в непонимании собственного кошмара, имея вместо имени одни лишь цифры... Эрик вспомнил, как родители его безжалостно продали в цирк уродов на радость нормальным людям. Плеть. Цепи. Клетка. Смех. "Нет!" Взгляд пал на рябку, невинно и не спеша клюющую зёрна на подоконнике. Брюнет нажал на курок ружья тонкими трясущимися пальцами, и тельце бесшумно повалилось на холодный пол, пачкая алой кровью поверхность. Эрик подошёл ближе. Он взял труп в ладони и сжал птицу со всей силы, оставшейся в нём. Уши пронзил мерзкий, мокрый и хлюпающий звук сдавливания внутренностей. Превращая органы в кашицу, по локтю его побежали струи крови, взор был направлен в пустоту. Эрик знал, что именно с таким звуком умирают тысячи людей, что стали жертвой изобретения такого мерзавца, как он. Рука разжалась, и смесь упала в ноги. За всё это время парень ни разу не взглянул на неё. С уст слетел тихий и неровный смешок, которого перебивало лишь тяжёлое дыхание. О, если бы эта пташка знала, как она жалка. Та была так похожа на Эрика, а особенно похож на него был её посмертный вид.