Горячая линия

Лунный свет мягко струится сквозь высокие окна огромного тренировочного зала. Этери Георгиевна стоит посреди пространства. Её всегда безупречная осанка немного ослабла. Женщина выглядит элегантно: стройная фигура, правильные черты лица, строгие скулы, светлые волосы, уложенные в аккуратный пучок. Глубокие серо-голубые глаза устремлены вперёд, туда, где тени превращаются в фигуру мужчины. Он высокий, с густыми тёмными волосами и мягкой, чуть загадочной улыбкой. Мужчина не спеша приближается, его шаги отдаются эхом в пустом зале. Он протягивает руку. Этери тянется к нему, но в тот момент, когда их пальцы почти соприкасаются… Этери просыпается от тихого стука в дверь. Голос Жени Медведевой звучит осторожно: — Этери Георгиевна, вы здесь? Простите, что беспокою… Этери за секунду входит в свой строгий образ. В дверях появляется Женя — юная фигуристка, с большими карими глазами, обрамлёнными длинными ресницами, и прямыми каштановыми волосами, собранными в небрежный хвост. — Уже поздно, я хотела сказать, что собираюсь уходить, — продолжает Женя. — Подожди, — Этери поправляет волосы, — Я сегодня хотела сказать тебе что мы уже должны начать готовиться к Олимпиаде. Женя слегка смущается. Она тихо вздыхает: — Очень хочу золото. Даже спать не могу. Кажется, если я сейчас расслаблюсь, то упущу всё. Этери смотрит на неё чуть мягче. — Ты слишком себя нагружаешь. Есть ещё целый год, Женя. Не торопись. Успех требует не только упорства, но и терпения. Завтра можешь прийти не так рано. Женя, кажется, на мгновение успокаивается. — Хорошо, Этери Георгиевна. Спасибо. Она уходит, оставляя за собой лёгкий запах духов, а Этери некоторое время смотрит ей вслед, погружаясь в свои мысли. Этери возвращается домой. Она снимает пальто, аккуратно вешает его на крючок и медленно проходит в гостиную. Просторная квартира наполнена тишиной. Белые стены, серый диван, строгий минимализм интерьера. На одном из столиков лежат рамки с фотографиями. Она подходит к ним, берёт одну из фотографий. На ней её дочь Диана, ещё подросток, смеётся, глядя в объектив. Этери проводит пальцем по стеклу. — Как же я скучаю, — шепчет она, вздыхая. Воспоминания возвращаются вспышками: как они вместе лепили пельмени на кухне, как Диана рассказывала про свои первые успехи в учёбе, как они спорили и мирились. Но всё это осталось в прошлом. Дочь давно уехала в другой город с мужем, и теперь Этери остаётся одна в этой холодной квартире. Она вздыхает и убирает фото. Её одиночество становится особенно ощутимым в такие моменты. — Время расслабиться, — говорит она себе. Она давно приняла тот факт, что после шести вечера в ее желудок не должно попасть ни одна крошка. Поэтому она идёт в ванную и наполняет её горячей водой. Пар поднимается вверх, окутывая пространство мягким теплом. Этери снимает с себя рабочую одежду, погружает руку в воду, проверяя её температуру. Но только она собирается окунуться в эту успокаивающую теплоту, как телефон начинает звонить. Темный вечер в Москве. Николай Цискаридзе, бывший премьер Большого Театра и нынешний директор Академии русского балета имени Вагановой, возвращается домой. Уютная квартира в центре столицы встречает его теплом. С высоких потолков свисает мягкий свет люстры который он только что включил, а из окон открывается вид на ночной город. Николай устало снимает куртку и шарф, а затем расстёгивает рубашку и бросает её на кресло. За ними и брюки с начесом попадаются туда. Оставшись в одних шортах, он идёт в гостиную. Высокий, статный мужчина с тёмными волосами и выразительными чертами лица. Его осанка, даже в расслабленном состоянии, остаётся идеальной. Он плюхается на широкий кожаный диван, запрокидывает голову и смотрит в потолок. Долгий путь из Питера домой вымотал его, но привычный уют помогает немного расслабиться. Глаза Николая закрываются, и перед ним всплывают воспоминания из недавней поездки. В поезде, возвращаясь из Питера, он встретил старого друга, Александра, с его женой. Они сидели в купе напротив него, держались за руки и периодически обнимались. Женщина, смеясь, поправляла Александру шарф, а он, в свою очередь, нежно целовал её в висок. Николай смотрел на них со скрытым раздражением, прикрывая глаза и делая вид, что читает газету. Но их близость и тепло невольно затронули что-то в нём самом. — Уж слишком, — пробормотал он тогда, но в глубине души почувствовал странное беспокойство. Он всегда считал себя человеком, которому одиночество подходит лучше всего. Но этот миг, это маленькое семейное счастье, словно намекало на то, что ему чего-то не хватает. Николай возвращается в реальность, всё ещё лежа на диване. Он проводит рукой по своим волосам, вздыхает. — Какая чепуха, — говорит он себе, но его взгляд становится задумчивым. Он вспоминает, как 25 лет назад был другого мнение о любви и романтики. Воспоминание о его прошлом накрывает его. Он и его тогдашняя возлюбленная. Её волосы, мягкие и пахнущие жасмином, её руки, скользящие по его спине. Шалости которые они позволяли делать друг другу с их телами. Николай вдруг невольно улыбается: — Молодость, — тихо произносит он и усмехается, чувствуя лёгкое тепло ностальгии. Николай, чтобы отвлечься от этих мыслей, встаёт и идёт к своей библиотеке. Высокие полки, заполненные книгами разных эпох, от классической литературы до философских больших книг. Он вытягивает книгу с ярко-красной полоской на обложке, который он давно собирался перечитать. Возвращаясь на диван, он устраивается поудобнее, открывает книгу и погружается в строки. Ему всегда нравилось чувствовать тяжесть книги в руках, этот момент умиротворения. Но как только он углубляется в чтение, телефонный звонок резко нарушает тишину. Николай бросает взгляд на аппарат. — Кто это ещё? — раздражённо говорит он вслух. Он не любит сюрпризов, особенно телефонных звонков, и никогда не берёт трубку, если не знает, кто звонит. На экране номера нет. — Не сегодня, — спокойно говорит он, отодвигая телефон в сторону. Николай возвращается к книге, пытаясь снова сосредоточиться на её содержании, но мысли о встрече в поезде и собственном одиночестве уже не отпускают его. Женщина, которая только хотела расслабится, берет трубку и, как всегда, отвечает строго и лаконично: — Тутберидзе. На другом конце слышится уверенный голос директора «Хрустального». — Этери Георгиевна, добрый вечер. Не отвлекаю? Этери прищуривается, услышав, кто звонит. Она привыкла, что такие звонки редко предвещают что-то хорошее. — В десять часов ночи могут отвлекаться только нормальные люди, так что говорите. — отвечает она с ноткой холодности в голосе. Директор начинает объяснять: — Через два дня в Санкт-Петербурге, на улице Зодчего Росси, в Академии русского балета будет проходить день открытых дверей. Это уникальная возможность для тренеров художественной гимнастики, фигурного катания и педагогов балета. Так что слушайте внимательно. Ректор академии приглашает самых лучших тренеров России. Этери молчит, выслушивая, хриплый голос директора, но её бровь начинает дергаться от раздражения. — Это продлится три дня. Вас пригласили как одного из ведущих тренеров. Там будут снимать вас люди из телевидение. Она глубоко вздыхает. — У меня тренировки с ученицами. Они готовятся к Олимпиаде. Я не могу позволить себе пропускать их ради… какого-то мероприятия. Директор не сдаётся: — Даниил займётся тренировками. У вас есть отличный помощник, Этери Георгиевна. А для вас уже найдено жильё на время пребывания там, рядом училищем. Это отличная возможность, и отказаться вы не сможете. Этери едва сдерживает раздражение и злость. — Я ценю вашу заботу, но, кажется, лучше вам было бы обсудить это со мной заранее. — Этери Георгиевна, решение уже принято. Завтра утром вам отправят расписание. До свидания. Связь обрывается. Этери смотрит на телефон с выражением раздражения, затем бросает его на стол. — Как будто у меня времени вагон… Она идёт в ванную, чувствуя напряжение в плечах. Ванна уже наполнена горячей водой с пеной. Этери сбрасывает одежду, осторожно заходит внутрь и сразу чувствует, как вода обволакивает её, смывая накопившуюся за день усталость. Она закрывает глаза, позволяя себе впервые за весь день расслабиться. Тепло воды снимает напряжение, но мысли всё ещё тревожат её. «Санкт-Петербург… Академия балета. Чему там можно учится? Бесполезные танцоры губят свою жизнь в пуантах. Жадный директор наш, даже не умудрился найти приличную гостиницу» Она тряхнула головой, пытаясь выбросить все эти мысли. «Хоть бы эти три дня пролетели быстрее,» — думает она, погружаясь глубже в воду.