Поцелованный Луной

      Солнце стояло в зените своей красоты, пока небо переливалось лазурным полотном, создавая в дуэте прекрасную картину спокойной природы. Лучи заливали своим тёплым светом всё вокруг, играли в кронах деревьев и ласкали изумрудно-зелёную траву. В воздухе витали тихий шёпот ветра и чарующие ароматы полевых цветов.       Тяжёлые чёрные тучи мрачной стеной ворвались на ясный небосклон, разрушая мирную идиллию, которая встретила энигму у дворца своего истинного. Погода портилась: тёмные бесформенные облака закрывали собой свет. Поднялся холодный, пронизывающий ветер, который не предвещал ничего хорошего. Первые капли грядущего дождя сорвались на землю.       Вдали у кромки леса показались фигуры нападавших. Они, как серые тени, выползали из сумрака непроходимой чащи. Словно призраки из самых жутких кошмаров, они вторгались в пространство красоты и покоя мирного дворца. Редкие лучи солнца пробивались сквозь завесу свинцовых туч и пелену дождя, выхватывая из темноты силуэты крадущихся врагов.       Мин в образе чёрного волка величественно вышел за ворота. Рядом с ним вышагивал омега, бесстрашно подняв голову. Он прекрасно понимал, что происходит и по какой причине: его энигма наконец-то был готов и принял силу. Чёрный волк остановился у автомобиля и зубами вырвал дверь. «Долбанные черви» — подумал альфа и требовательно рыкнул, буквально вынуждая Намджуна и Чонгука покинуть железное убежище.       Первым нашёл в себе силы Джун и перекинулся. Правда, это ему ничего не дало, поскольку теперь зверь остался примагниченным к траве силой энигмы. — Собирай своих шакалов и проваливай, — злобно оскалился Юнги. — Что с тобой стало? Откуда такая мощь? — еле выговаривал Намджун, не в силах сопротивляться давлению ауры, — в день смерти Ха Джуна ты был другим… — Что тебе нужно от моего дворца и стаи? — требовательно спросил Пак, не сводя глаз с непрошенных гостей. — Хочу твои территории и власть над ними, — честно процедил Ким, поглядывая на чёрный кожаный портфель в салоне. — Ха, дурак. Неужели ты думаешь, что всё будет так просто? — вскинул морду белый волк и обратился обратно в человека. — У меня сорок подчинённых. Я знаю, что с Юнги прибыло всего тринадцать. Плюс десяток твоей охраны, воспитанных глупым консерватором, — хрипло засмеялся Нам. — Перед тобой энигма, а ты лежишь на земле, — прошипел Пак. Он краем глаза заметил, как Гук, скалясь от дикого давления его альфы, стал отползать в сторону леса.       Юнги почувствовал замешательство Чимина. Ему хватило доли секунды, чтобы прыгнуть прямо к Чону, наступить лапой на ногу, ломая кости. Парень закричал от боли, и в тоже мгновение послышался вопль Тэхёна, который так же, как и все остальные, не мог преодолеть силу энигмы и броситься к своему альфе. — Всем сюда, вяжите этих двоих, — зарычал Юнги, присаживаясь рядом с нападавшим. — Не убивай его, молю, — истошно вопил Тэ и старательно полз за ворота, прижимаясь к земле. — С чего бы, — Юнги снова надавил лапой на место перелома и наклонился к телу бывшей «правой руки».       Жажда крови вновь закипала, а слюни стекали из открытой пасти на спину Чона, который извивался и скулил от боли. — Ты не убьёшь его. Ты пообещал! — голос истинного прозвучал как приказ, Пак мысленно пытался обуздать закипающий гнев Юнги. — Но он предатель, — рычал Мин. — На твоей стороне сила, мы не убиваем! — топнул ногой Чимин.       Энигме пришлось чуть ослабить давление, чтобы волки Пака приблизились к ним и помогли оттащить «гостей» в подвальные помещения замка. Это было нужно исключительно для переговоров.       Минуту затишья прервал хищный рык Намджуна, который подпрыгнул и прицелился точно в Мина. Нападающий обнажил клыки, намереваясь вонзить зубы в шею чёрного волка. Энигма оказался быстрее — он молниеносно метнулся к Намджуну. Мощные челюсти сомкнулись на холке другого альфы. Кровь врага хлынула из рваных ран багровыми струями. — Юнги! — громко закричал Пак. Он в ужасе распахнул глаза, когда увидел кровавую расправу. — Сам рыпнулся, мои инстинкты никуда не денутся, — помотал головой Мин и буквально выплюнул Намджуна, переводя взгляд на волков, что прибыли с ним.       Чимина в то же мгновение охватило странное и неприятное чувство тревоги. Он тут же обернулся в волка. Омегу затрясло, и альфа это почувствовал. Энигма едва успел в прыжке отшвырнуть Пака в сторону, когда заметил у него на лбу красную точку. Естественно, стрелок не ожидал такой скорости и промазал. — Ах, ты тварь! — Мин втянул воздух широкими ноздрями и громко завыл, призывая команду к наступлению. Сам он встал перед омегой, закрывая того своей огромной спиной. — Быстро в дом! Это война, малыш! — глаза волка были дикими, он хотел рвать и убивать. В голове набатом била мысль, что мгновение тому назад кто-то посмел покуситься на жизнь его любимого.       Пак всё это чувствовал, но по-прежнему старался сдерживать своего альфу. Мощная энергия энигмы была слишком необузданной, но омега изо всех сил пытался пустить её в более мирное русло. — Спрячься в замке. Я со своими волками закончу тут быстро, — заверил его Юнги. — Нет, ты можешь снова подавить волю всех вокруг, но постарайся сделать это теперь избирательно. Чтобы волки моей стаи могли утащить и запереть этих, — Чимин кивнул в сторону Чонгука и Намджуна, — иначе они умрут от потери крови, а Тэ — от разрыва сердца.       Не успел Пак договорить, как у них из-за спины начали появляться новые и новые волки, которые по пути успевали чуть кланяться обоим. — Подавить агрессию, но не убивать, — дал указания энигма, чем заслужил кивок одобрения от белоснежного волка.       Мгновение спустя вокруг воцарился настоящий хаос, послышалась стрельба и скулёж волков. Энигма выпрямился и пустил в ход свою ауру, подавляя всех, кто находился поблизости. Он вглядывался в оскаленные морды противников, которые скулили и нехотя склонялись к земле. — Бегом в замок, — приказал Юнги и проследил за тем, как Пак поспешил во внутренний двор, успев по пути захватить с собой Тэхёна, который сразу же рванул к Гуку.       Люди Намджуна — те, что стреляли из оружия — попадали навзничь первыми, а волки прижали уши и легли к земле, чтобы не переломать себе лапы под тяжестью огромной силы. — Твой тупорылый омега-пацифист сдохнет, чтобы дать дорогу планам чёрного фармацевта, — рычали по очереди волки Кима, обнажая длинные клыки. — Вы все сдохнете от своих убеждений! — Юнги шагал по волкам, вгрызался в артерии и рвал когтями глаза беспомощным врагам, которые вздумали пойти против силы энигмы и угрожать его истинному.       Мужчина чувствовал, что его омега всё видит, но не злится. Казалось, он тоже не разделял подобный способ добычи власти. «Я должен сделать всё, чтобы это были последние капли чужой крови на моём альфе» — твёрдо решил Чимин, наблюдая за резней.       Ему жизненно необходимо было во что бы то ни стало разработать стратегию мирного сосуществования стай в разных частях страны. План состоял в том, чтобы только использовать и демонстрировать силу энигмы. Волки должны понять, что дипломатическое решение конфликта — лучший способ поддерживать мир. — Задёрни штору и не смотри, — Джин схватился за плотную ткань и закрыл от омеги вид на кровавую расправу. — Мы ведь не хотели убийств… — Паку стало совсем не по себе, ужасные сцены убийств плыли перед глазами. — Чимин, твоё желание спасти всех и вся далеко от реальности. Стаи и целые кланы готовы убивать за земли и влияние. Я много слышал об этом Намджуне, но лично никогда не встречался. Убийца, почти как наш Юнги, пусть и предпочитает лично руки не марать, — торопливо шептал Сокджин, пытаясь донести до молодого правителя нужную информацию. — Тогда омеги должны стоять у власти, — топнул ногой Чимин. — Ага, кто ж позволит этому случиться? — ухмыльнулся Ким. — Кстати об этом. Пойду осмотрю наших «гостей», над одним там Тэхён слёзы льёт, всё тебя благодарит. — Я приду чуть позже, — монотонно произнёс омега и снова уставился в окно из-за шторы.       Из-за вмешательства огромной силы энигмы битва завершилась быстро. Трава рядом с дворцом приобрела багровый и тёмно-коричневый цвета из-за пролитой крови. Несколько зверей из стаи Мина были все-таки застрелены людьми Намджуна. За это их просто перегрыз пополам чёрный волк. Он не пощадил ни одного живого существа, кто пришёл с Намджуном. — Погребение и кремация займёт время, — размышлял вслух Юнги, выдыхая и скидывая ауру энигмы вместе с обличием волка. Бешеный ритм сердца постепенно успокаивался, вместе с ним и мысли стали более ясными и чёткими. — Всё получилось намного проще и быстрее, чем мы планировали, господин Мин, — учтиво произнёс начальник охраны. — Чимину это не понравится, — выдохнул альфа и пальцами поманил всех во внутренний двор.       Навстречу тут же вышел старейшина, что всем сердцем был счастлив появлению наследника Ха Джуна. Правда, он всё ещё сильно боялся непредсказуемого Юнги. Мужчина нашёл силы взглянуть в глаза своему страху и напрямую обратился к энигме: — Позвольте от имени совета поблагодарить Вас за спасение всей нашей стаи и вожака. Господин Пак жив только благодаря вам, как и мы, — причитал старик, который ранее увереннее всех говорил о том, что сделать Чимина вожаком — самое верное решение. — Это не моя заслуга, — спокойно отвечал Юнги, а сам глазами искал истинного.       В следующий момент на террасе показался омега божественной красоты. Он с укором посмотрел на альфу. — Уберите, пожалуйста, все трупы перед дворцом, — холодно приказал Чимин, не отрывая взгляда от Мина. — Ну, я же просил без кровопролития… — Они пришли убить тебя и всех непокорных из твоей стаи, я не мог иначе, — тихо произнёс Юнги и отстегнул на груди бронежилет, который с грохотом упал к его ногам. — Пойдем со мной, раз всё закончилось, — ровным тоном практически приказал Пак и превратился в белоснежного зверя. — Хорошо, любовь моя, — следом перекинулся и Юнги.       Чёрный и белый волки сорвались в сторону леса. Мрачные тучи рассеялись по вечернему небосклону, уступая место круглой оранжевой луне. Они прокладывали свой путь сквозь мрак чащи, где за каждым деревом скрывалась какая-то тайна. Совсем недавно тут в засаде сидела стая Мина. Их запах всё ещё отчётливо ощущался во влажной прохладе. Звёзды рассыпались в иссиня-чёрной мгле, их серебристый свет мелькал в густых кронах деревьев. Луна медленно плыла в ночной тишине, освещая путь двум волкам посреди леса. Они шли медленно, петляя между зарослями. Один чёрный, словно сгусток тьмы, а другой белый, как снег. Первый волк, крупный и могучий, резко остановился. Свет луны отразил туманный оттенок сомнения в его глазах. Память загадочным образом стала подкидывать странные образы. Тень каких-то прошлых событий тянулась в его сознании, словно призраки в пелене забвения. В уме альфы всплывали неясные картины: смутные воспоминания о былых встречах и неизвестные существа, скользящие между вековыми деревьями.       Чёрный волк ощущал внутреннюю борьбу. В его глазах тлел огонь противоречий, между тем, что он знал, и тем, что начинал вспоминать. По началу казалось, что это воображение рисовало какие-то сюжеты, словно забытые мгновения. Голова альфы загудела от желания снести с петель двери запертых уголков собственной памяти.       Они приближались к скрытому ото всех озеру, где воды мерцали, словно звёзды, храня в себе ответы на все вопросы лесной ночи.       Огромный волк с чёрной, как уголь, шерстью шёл в самую чащу с величественной уверенностью. Его глаза сверкали в темноте. Белый волк, наоборот, стал похож на сияние луны в мраке ночи. Его пушистая белая шерсть переливалась в лунном свете, а в его глазах вспыхивали искры неведомых тайн. В каждом его взгляде на истинного была заметна волнующая энергия загадочного происхождения.       Тропа вела пару к озеру, оба зверя были заметно напряжены, ощущая странную смесь предвкушения и волнения. — Вроде идём по простой дороге, а такое чувство, словно открываем новые уголки этого твоего леса, — еле слышно ворчал Юнги, осматривая вековые стволы старых деревьев. — Осталось совсем немного, — пообещал Чимин и чуть ускорил шаг.       В мраке ночного леса, под покрывалом темноты, в самой чаще раскинулось озеро, словно мистическое зеркало, отражая лунный свет. Вокруг него ветер раскачивал высокие кроны, создавая невидимые волны в листве, а звёзды сверкали, как бриллианты на бескрайнем тёмном небе.       Вода была невероятно чистой, словно лазурное стекло, прозрачная до самых глубин. Тихий шепот призрачных волн создавал странную вуаль таинственности вокруг его берегов.       Лунные лучи танцевали на водной поверхности, образуя магический световой путь к самому центру озера.       Чёрный и белый волк, остановились у воды и обменялись взглядами. — Я давно хотел привести тебя сюда, но ты же понимаешь, что с этим клеймом я не смог бы попасть сюда без моего альфы, — сердце Пака, как отклик на приятное долгожданное чувство, начало биться в такт неведомой мелодии.       Он ощутил, как волшебные нити любви, невидимые, но очень крепкие, начали связывать их души ещё плотнее. В этот момент всё вокруг замерло, словно природа содрогнулась перед моментом встречи двух судеб.       Взгляд Мина, напротив, был полон нежности и волнения.       Когда-то давно они точно были врагами по рождению в той древней войне между стаями. Сейчас же всё повернулось иначе, любовь стала необыкновенной силой, способной разрушить все пути, ведущие к вражде.       В лесном молчании рядом с истинным сердце Чимина таяло, ледяной покров рушился лишь от одного ласкового взгляда любимого. В его глазах зажглось пламя, которое ранее было погашено одиночеством и засыпано пеплом войны.       Именно сейчас — после битвы — им было нужно спокойствие и уединение. Лес стал свидетелем необыкновенного примирения, где два волка, чуть не разрушившие собственную связь, наконец-то обнаружили друг в друге сокровенную сущность.        Как будто по волшебству свет и тень смешались, и отражение огромной луны в холодных водах озера рисовало мистические картины ярко-жëлтыми красками.       Белый волк заметил изменения в настроении своего истинного и немного недоумённо вглядывался в его глаза.       Чимин и Юнги в полной тишине стояли сейчас на грани миров, между прошлым и настоящим.       Первым молчание прервал омега. Он прижался боком к любимому и начал рассказ: — Видишь ли, дорогой… В детстве моими единственными компаньонами были охранники и няни, чьи лица постоянно менялись. Я не был один, но одиночество оставалось неизменным. Я впервые нашёл свой тайный уголок прямо у озера, рядом с дворцом, в котором жил. Именно здесь, на поляне тишина сливалась с водной гладью, а у меня появилась возможность уединения, чтобы скрыться от всех.        Единственной мечтой тогда было лишь желание дружить с кем-то, с таким же простым ребёнком, как я, который смог бы разделить эту тишину со мной, — Чимин чуть всхлипнул носом и приблизился к воде, продолжая рассказ, который альфа слушал и не перебивал. — Однажды, когда нежные лучи солнца ласкали воду, здесь в глубине леса появился странный малыш. Его глаза горели неведомым мне пожаром, жаждой приключений и познания окружающего мира. Тогда его непривычный голос и слова пронзили мой разум, лишая того самого чувства одиночества. Мы долго разговаривали и подружились. С тех пор нас стало двое. Он пообещал, что мы будем вместе, даже если мир вокруг нас рухнет. Это обещание прозвучало, как магия… — омега ухмыльнулся, а волчье тело затрясло. — Знаешь Юнги, я поверил ему. Мы придумывали вместе планы о моём побеге из дворца. Я ведь безумно сильно мечтал о нормальной жизни вне его стен. Этот маленький бойкий альфа рассказывал о прекрасном мире за пределами моего золотого плена, который он клялся обязательно покорить. Я в ответ делился своими переживаниями прямо тут у озера. Вместе мы мечтали о свободе и обещали друг другу верность, словно птицы, которые летят вдаль, но всегда возвращаются друг к другу.       Внезапно белый волк обратился в человека. Чимин сел поближе к воде, обнял колени и заплакал. — Именно тогда началась моя сказочная история, пронизанная неожиданными чувствами и мечтами, которые сделали моё одиночество менее тяжким, — Пак продолжал вслух вспоминать события, от которых на сердце становилось тепло и приятно.       Мин уверенными шагами пошёл к дереву и залез под корень. Он вытащил еще несколько горстей земли, а затем осторожно зубами извлёк маленький мешочек из серебристого шёлка и принёс к истинному.       В глазах Пака на мгновение появился страх, а затем он улыбнулся и снова сильнее заплакал. Юнги скинул образ зверя и сел рядом с любимым. — Вот это, — сказал Мин, держа в руках мешочек, — помнишь? Значит это был НАШ маленький секрет. Обещание оставаться навсегда вместе вырезано на этих браслетах.       Мужчина гладил спину парня и медленно развязывал мешочек. — Это правда то самое? А ты, выходит, тот маленький свободолюбивый альфа? — Чимин снова всхлипнул и посмотрел внутрь.       Там были два маленьких фамильных браслета, тесно сплетённых. Чимин с удивлённым, но уже спокойным взглядом взял одно из украшений в руки. — Я помню, — прошептал он, вспоминая тот момент из детства. — Мы спрятали это, чтобы забрать в день свадьбы, — нежно произнёс ему на ушко Юнги и улыбнулся, в его памяти мелькали картинки того счастливого времени. — Да, знаю. Мы мечтали о будущем, но жизнь заставила нас забыть об этом, — с болью в сердце прошептал Чимин, осознавая, сколько они потеряли. — Давай вернёмся к тому, что обещали, — уверенным тоном заявил Мин.       Чимин кивнул, ещё до конца не осознавая, что только что дал согласие продолжить их общий путь к воссоединению. Ведь в планах у альфы было наверстать всё, что было потеряно во времени, а самое главное, обязательно исполнить давнее обещание о свадьбе.       Тэхён был весь на нервах. На омегу свалилась такая гремучая смесь беспокойства и надежды, что тот уснул. После битвы он не отходил от постели Чогука очень долгое время. Ким пытался убедить себя в том, что с его альфой всё будет хорошо, несмотря на тревожные мысли относительно категоричности Юнги. «Возвращение в стаю будет тяжёлым, но моё присутствие и забота станут для тебя большой поддержкой, Чонгук. Какой же ты дурак» — это были последние мысли, терзающие разум измотанного омеги.       Чонгук проснулся в тёмной комнате на больничной койке. Свет лишь слегка проникал сквозь щели в окнах. Он отчётливо ощущал, как каждый удар его сердца отдавался эхом в тишине под жужжание лампы. Несмотря на резкое пробуждение, Чон почувствовал, как страх сковал его тело, заставляя каждый мускул напрячься и задрожать. Альфа знал, что его вожак где-то рядом, ведь присутствие энигмы было почти осязаемым для парня, и это только усиливало чувство его тревожность.       Чонгук боялся не столько физической боли или расправы, сколько гнева Юнги. Он был уже не рад, что совершил подобную глупость, что в принципе наточил зуб на собственного вожака. Они давно не виделись, ведь Чон принял решение покинуть стаю, но сейчас ясно представлял себе холодный взгляд и презрение в глазах того, кого предал.       Ощущения испуга были невероятно сильными. Чон сжимал себя руками от страха, пытаясь избавиться от неприятных ощущений, пронизывающих каждую клеточку тела. — Бред, здесь такая жара, — пытался взять себя в руки альфа: он чуть повернулся и резко зарычал.       Боль от перелома была нестерпимой, она пульсировала в одном ритме с ударами его сердца. «Чёрт, возомнил себя бессмертным? О чём же я думал, когда решил, что смогу одолеть самого Мин Юнги?! В итоге я оказался обычным слабым и уязвимым щенком!» — возмутился Чонгук и ударил кулаком по кровати.        Каждое движение вызывало новую волну боли, которая распространялась по всему телу, словно огонь, выжигая альфу изнутри.       Чонгук чувствовал себя разбитым не только физически, но и морально. Предательство висело на его совести тяжким грузом. «Блять, Юнги никогда меня не простит… а я сам? Тоже вряд ли…» — Чон был полон сожалений и самоуничижения, а эти чувства окончательно смешались с болезненным осознанием того, что он сам стал причиной своего падения.       В этот момент Чонгук было решил, что остался наедине со своими страхами и болью. Он посмотрел на дверь, ожидая того, что же принесёт следующая минута в его непредсказуемой судьбе.       Тэхён проснулся не сразу, но когда понял, что Гук в сознании, то ощутил огромное облегчение и даже радость. Его сердце наполнилось надеждой и волнением от того, что его близкий человек и любимый альфа в безопасности. — Блин, как ты меня напугал, — выругался вслух омега, и в тот момент его страх и тревога сменились благодарностью и счастьем. — Худшее позади. — Тэ, дорогой, спасибо тебе за поддержку, — хриплым голосом давил из себя Чонгук. — Самое страшное ждёт ещё впереди, и ты понимаешь, о чём, вернее, о ком, речь. Да, твоя забота помогла мне выжить. Я, правда, чувствую себя лучше, зная, что ты рядом.       Слова лились изо рта альфы без остановки, а тело трясло. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, — Ким встал со своего места и приблизился к Чону. — Тэхён, мне очень жаль. Я ни за что бы не хотел предать его. Намджун нашёл какие-то слабости в моём самолюбии, дал гарантии мести, и что я займу место Мина… — альфа практически плакал, пытаясь уткнуться носом в плечо омеги. — Это была ошибка, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь это исправить. Прости меня, пожалуйста. Я ведь и тебя предал… — Успокойся, молю. Мы все делаем ошибки. Главное — ты признал это и сожалеешь. Я уверен, что Юнги простит тебя. Не сразу, но Чимин поможет… Я попрошу его. — Думаю, я уже не жилец. Прости меня, Тэ. Я хотел бы стать хорошим альфой для тебя, лучше, чем он, но не смог… — Чонгук снова ударил кулаком по кровати и замер.       В мгновение ока в комнате повисло напряжение. Тэхён сделал вдох и ощутил, как воздух стал более тяжёлым. Сердце омеги тут же замерло от страха, а в голове замелькали самые мрачные сценарии. Он беспокойно смотрел на Гука, не только потому, что волновался за физическое благополучие альфы, но и за его эмоциональное состояние, ведь предательство — это глубокая рана, которая непременно оставит свой болезненный след.       Тэхён инстинктивно подорвался с места и встал между Чонгуком и дверью, его тело непроизвольно напряглось в попытке защитить альфу любой ценой. Адреналин стал медленно заполнять тело парня, а каждый мускул настраивался на защиту. В тёмных, уставших глазах отражалась решимость, вера в светлое будущее и прощение. Хотя в глубине души его всё ещё терзала тревога и страх за жизнь близкого человека. «Что будет, если я не смогу его защитить? Что, если последствия предательства окажутся необратимыми?» — эти мысли крутились в голове Тэхёна, пока он ждал.       Для себя он осознал, что готов стать щитом для Чонгука, но в то же время продолжал искренне молиться о том, чтобы всё разрешилось мирно. Внезапно дверь распахнулась, и в проходе появился энигма.       Юнги стоял неподвижно. Взгляд был равнодушным, без единой эмоции, а в момент молчания уже казалось, будто даже время замерло. Мин не закричал, не кинулся ругать и сильно выражать свою ярость. Обычно он делал это показательно, громкими словами или жестами. Сегодня гнев вожака был тихим, но нашёл выражение в каждом его движении, даже во вздохе.       Тэ опустил голову, поддавшись панике, а Чонгук в глазах Юнги увидел отражение собственного предательства, которое Мин почувствовал так же остро, как и физическую боль. Гнев мужчины был холодным и сдержанным, но в то же время похожим на сталь, способную пронзить сердце любого волка. — Я разочарован. Ведь столько лет доверял тебе, считал не просто своим помощником и правой рукой, а даже товарищем и братом, — энигма покачал головой, но на Чона так и не взглянул. — Я хотел убить тебя, ведь подобное предательство разрушило нечто большее, чем просто отношения в стае. Оно затронуло самые глубокие уголки конкретно моей души.       Юнги говорил ровно и безэмоционально, сохраняя внешнее спокойствие несмотря на ситуацию и тяжесть проступка. Он знал, что любое его решение должно быть взвешенным и точным, как ход в шахматах. Вожак никогда не позволял чувствам управлять собой, и это делало его ещё более непредсказуемым. — Юнги, я могу объяснить, — вступился было осмелевший Ким, но Мин пресёк его попытки защиты почти мгновенно. — Знаешь, Чонгук, я полон решимости не позволять предательству оставаться безнаказанным, — снова заговорил энигма. — Нет, умоляю, ты же не убьёшь его! — Тэ рухнул на колени и обнял ноги Мина. — Вы оба прекрасно знаете, что я готов сделать всё необходимое, чтобы восстановить справедливость и порядок, даже если для этого потребуется жертва, — энигма перевёл взгляд на предателя.       Повисла тишина, ведь оба понимали, что реакция Юнги на поступок Чонгука, представляла собой сложную смесь гнева, разочарования, спокойствия и решимости. — Я вообще не понимаю уже твой следующий шаг, — шепотом стал отвечать Гук. — Ты, как всегда, непредсказуем и опасен для меня — того, кто осмелился тебя предать.       Когда Юнги встретился взглядом с Чонгуком, тот почувствовал, как его сердце замерло. В глазах вожака было столько холода и недовольства, что Чонгук в этот раз уже не смог отвести взгляд. Он чувствовал, как в его груди разрастается неприятная тяжесть, которая не сулила ничего хорошего.       Чона трясло, ведь и он и Тэхён прекрасно понимали, что каждая секунда подобного молчаливого обмена взглядами углубляет в Чонгуке чувство вины, а в омеге — страха. — Юнги, прости, я знаю, что предал не только тебя, но стаю и самого себя, свои принципы и идеалы. Это осознание заставило меня почувствовать себя ещё более уязвимым, — Чонгук старался защитить себя, Тэ ничего не знал. — Он и так одинок перед лицом твоего неизбежного суда, — стал злиться Ким, — посмотри в его глаза! Там уже и отчаяние, и сожаление! — Спасибо, Тэ, но я сам хотел бы отстаивать себя, — произнёс Гук, наблюдая за тем, как Юнги наклонил голову, готовый выслушать. «Раньше он убил бы предателя, не раздумывая, сейчас пришёл поговорить. Это заслуга Чимина?» — на секунду задумался альфа и тут же продолжил говорить: — Я искренне хотел бы повернуть время назад и поступить иначе, но подобное невозможно. Юнги, я правда, понимаю, что мои действия привели к непоправимым последствиям… — не успел договорить Гук. — Погибли волки! С обеих сторон! Я снова убивал, а обещал Чимину обойтись без кровопролития! Ты подставил меня, придурок, — вожак вскипел, накрывая парочку подавляющей аурой. — Я готов нести за это ответственность, — склонил голову бывший первый помощник вожака.       Несмотря на страх, Чонгук нашёл в себе силы встретиться взглядом с Юнги. Он не пытался оправдаться или избежать наказания. — Я признаю, что совершил огромный проступок, и мне нет прощения. Готов к последствиям, — Чонгук попытался встать, но сил не было, а перелом разболелся с новой силой.       Тэхён уже молча продолжал наблюдать за происходящим всё с тем же беспокойством. Впрочем, всё было написано на его лице. Он стоял в стороне, руки сжимались в кулаки, а глаза не отрывались от альф. Дыхание омеги было не то, что неровным, время от времени Ким жадно глотал воздух, пытаясь сдержать собственное волнение.       Дикая тревожность заставляла его сердце биться быстрее, ведь Тэхён не понаслышке знал, что Чонгук прямо сейчас столкнулся лицом к лицу со своим самым настоящим страхом.       Ким чувствовал глубокую жалость к Чонгуку. Он понимал, что Гук переживает один из самых тяжёлых моментов в своей жизни, и это сочувствие заставляло его чувствовать себя бессильным, потому что он не мог помочь своему другу. — Несмотря на свою тревожность, я надеюсь, что Чонгук сможет выдержать это испытание. Молю, чтобы ты, Юнги, нашёл в себе силы простить, — омега вздёрнул подбородок, а вожак увидел, что тот готов в любой момент прийти на помощь Чонгуку.