Поцелованный Луной

      Чимин долго вглядывался в лестницу во внутреннем дворе дворца, которая вела в подвальные помещения, где сейчас находились Чонгук и Тэхён. Пак аккуратно присел в углу комнаты, обняв колени руками, как будто это могло защитить его от собственных неприятных, терзающих мыслей.       Тяжесть переживаний давила, словно тонна ответственности не только за любимого, но и за две стаи. Омега всматривался в потолок, но на мгновение почувствовал, что всё тело совсем сковало от нервов, не давая парню вздохнуть полной грудью. Чимин встал, стал нервно расхаживать по комнате поскольку совершенно не мог отделаться от беспокойства за жизнь глупого могучего альфы, которого омега не смог уберечь, позволив утонуть в чужой крови. — Вот угораздило же Чона потащиться за Намджуном. И чего тебе здесь не жилось спокойно? — шептал Пак себе под нос, пытаясь хоть как-то оправдать подчас дурацкие поступки волка.       В итоге, именно эти глупости и жажда власти привели к неприятной ситуации, где два сильных альфы оказались повержены энигмой. Его тревоги эхом разносились в голове, словно неумолимый набат. Омега пытался находить свет даже в самых мрачных уголках и искал возможности для прощения, но они не приносили утешения. Чимин хотел бы верить, что Юнги не тронул бы Чонгука и Тэхёна, даже если эти двое осмелились пойти за Намджуном. Однако сомнения неизменно брали верх, отравляя его мысли.       Пак смотрел в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то за пределами дома. Свет во дворе никто не зажигал, и ночь медленно опустилась на землю, укрывая всё чёрным одеялом. Мысли роились в его голове, сменяясь одна за другой, но ни одна из них не приносила облегчения. Под покровом темноты всё казалось еще более мрачным и жестоким, а тревога становилась ощутимее.       Он вспоминал, как они с Юнги были вместе на острове, как улыбались и делили радости утра и завтрака. Смотря на пустую постель, всё это теперь казалось далеким и нереальным. Будто мир с прогулками под цветущей глицинией существовал в другой жизни. Словно он рухнул, забрав с собой невероятные моменты совместной охоты, оставив омеге лишь обломки, которые невозможно собрать. Пак замер в центре комнаты, потому что каждый звук за окном заставлял его вздрагивать. Он не мог оторвать взгляд от густой темноты, пытаясь уловить хоть намек на светлое будущее.       Тяжесть осознания того, что он не смог защитить всех волков, была невыносима. Пак снова взглянул в окно, где ранее видел багровую, залитую кровью траву. В тот момент он почувствовал себя маленьким и беспомощным, почти позволив тьме и страху поглотить его. Но этого не случилось, потому что глубоко внутри него тлела надежда, что всё ещё можно исправить. Чимин верил, что сможет найти способ спасти всех, объединить стаи и кланы, пресечь любые конфликты. Этот маленький огонёк веры в лучшее не позволял ему сдаться окончательно.       Чимин понимал, что ему предстоит собрать всю свою силу, волю и решимость, чтобы преодолеть не только мрак Энигмы, который он создал, но и вернуть свет в их жизнь. «Нельзя больше проливать кровь. Мы не должны быть варварами, животными и монстрами» — уговаривал себя Пак, осознавая, что буквально сейчас сам стоит на краю бездны под названием неизвестность.       Он знал, что сможет обуздать силу Юнги, а потому совершенно не собирался падать. Омега гордо поднял голову, взглянул в лицо собственному страху и решил, что будет бороться за перемирие до последнего вздоха, потому что не может позволить себе поступить иначе.       Время тянулось мучительно медленно, что лишь усиливало раздражение взволнованного омеги. Чимин ощущал, как беспокойство разливалось по венам, превращаясь в неконтролируемую бурю эмоций. «Слишком долго. Почему я не чувствую Юнги? Почему не ощущаю его сильных волн эмоций? Что происходит?» — тревога постепенно перерастала в панику, и вскоре ему стало казаться, будто стены сжимаются, лишая его кислорода. Каждое мгновение ожидания становилось всё более невыносимым. — Всё будет хорошо. Чонгук в безопасности. Юнги мне обещал. Я верю ему, — произнёс он вслух, как мантру, пытаясь успокоить себя, правда, слова звучали пусто, не принося даже минимума облегчения. — Мой энигма, где же ты…       Он присел на край кровати, опустив голову. Дыхание омеги оставалось прерывистым и болезненным, а сердце билось в груди как безумное.       Внезапно он всем телом ощутил странную, необъяснимую усталость и желание забыться глубоким сном. Аура энигмы окутала его настолько резко, что он вздрогнул. Дверь в комнату медленно открылась, и в неё вошёл Юнги. Он не произнёс ни слова; выражение его лица оставалось неопределённым. Омега остолбенел, не в силах оторвать взгляд от своего грозного альфы. Пак заморгал, стараясь упорядочить мысли, которые метались между радостью и тревогой.       Мужчина бросил на парня быстрый взгляд, полный усталости и напряжения. Едва заметный кивок словно отвечал на немой вопрос: «Ты в порядке?», который застыл в глазах Пака. Мин дёрнул ручку и, не сказав ни слова, направился в душ. Шум льющейся воды стал единственным звуком, разрывающим тревожную тишину комнаты. Чимина как будто парализовало; он мог лишь наблюдать, как дверь ванной закрывается за его любимым. От Юнги не пахло кровью, не было жажды или ликования от убийства, но сердце Чимина забилось быстрее. Омега больше всего на свете хотел узнать, что произошло в медицинском кабинете. Какая судьба теперь ждёт Чонгука и Тэхёна? Очнувшись, Пак сел на край кровати. «Всё так запуталось» — причитал про себя омега, ощущая как радость от того, что истинный вернулся целым и невредимым, тесно переплеталась с тревогой за его физическое и психологическое состояние. «Что могло там произойти? Что же скрыл Юнги за этим молчанием?» — Чимин волновался, но понимал, что сейчас ему нужно быть сильным, поскольку сейчас важно поддержать энигму.       Радость тут же была поглощена страхом. Омеге на секунду показалось, что-то необратимо изменилось в его мужчине. Каждый момент, проведенный здесь в спальне в ожидании, стал для парня вечностью, и он чувствовал, как внутренняя борьба терзает его душу самым неприятным образом.       Когда Юнги наконец вышел из душа, свежий и более собранный, Чимин поднялся, чтобы спросить его обо всём. Их взгляды встретились. В глазах Юнги была усталость, но помимо привычного равнодушия проскальзывало нечто ещё, что Чимин не смог сразу распознать. Он сделал уверенный шаг вперёд и обнял альфу, стараясь передать всю свою поддержку и любовь через это прикосновение. — Всё будет хорошо, — прошептал Пак, хотя сам не был уверен, кому из них эти слова нужны больше — Юнги или ему самому.       Аромат омеги разлился по комнате, наполняя ноздри альфы привычным любимым запахом леса и медуницы. Чимин же в этот момент знал точно, что они пройдут через все трудности вместе, какими бы тяжёлыми не были испытания впереди.       Омега хотел начать разговор, но почувствовал тяжёлый выдох в шею. Он обнял альфу крепче и решил, что тому нужно некоторое время побыть наедине со своими мыслями. — Пойдём со мной, Юнги. Я излечу все твои раны, — позвал Чимин.       Он отпустил любимого и медленно отошёл назад. Быстро усевшись у изголовья кровати, парень тихо похлопал себя по ножкам, дожидаясь реакции мужчины.       Взгляд альфы говорил о многом, Мин был максимально измотан и выглядел более, чем уставшим. Контроль над энигмой отнял у него больше сил, чем он мог предположить. Чимин молча наблюдал за неспешным перемещением любимого и ждал, когда тот скажет хоть слово. Юнги, словно подкошенный, подполз к Чимину и улёгся на его колени, обхватив их руками. В его движениях уже не было той уверенности, что до битвы, когда он казался могучим и неуязвимым.       Пак рассматривал мирно спящего Мина, пытаясь углядеть в этом спокойном и молчаливом волке хоть что-то от того Юнги, с которым он познакомился несколько месяцев назад. Суровый, рассудительный, холодный и жестокий — тот Юнги казался сейчас просто призраком, далеким воспоминанием, затерянным в прошлых схватках.       Теперь же, у него на руках лежал кто-то совершенно иной.       Тучи на небе растаяли, открывая луну, свет которой тут же радостно заскользил по комнате, играя на щеках Юнги, освещая его красивое лицо. В этот момент Чимин, наконец-то, почувствовал, как его сердце наполняется теплом и нежностью, впервые за много дней. Будто это мерцающее серебро небесного светила нашло путь внутрь его груди, согревая каждую клеточку хрупкого тела. Пак знал, что едва ли сможет также спокойно заснуть, а потому, остался просто сидеть. Омега осторожно пропускал сквозь пальцы влажные волосы альфы, ощущая их мягкость и шелковистость, несравнимую с жёсткой шерстью своего любимого волка. Чимин нежно поглаживал Юнги по голове и тихонько улыбался, слушая мирное сопение, по которому так сильно скучал. Этот звук для парня был скорее похож на умиротворяющую мелодию, которую он мог бы слушать бесконечно. Пак спустя время ощутил, как Мин расслабляется под его прикосновениями. Напряжение, что некогда сковывало тело и душу омеги, в конце концов медленно растворилось в ночной тишине. — Мой Юнги, ты очень изменился, — шептал Чимин, пока его голос дрожал одновременно от радости и облегчения. — Ты очень вырос как личность и как вожак. Стал более внимательным, заботливым, а твоя стена пала передо мной. Я так рад, что смог научить тебя видеть и замечать других вокруг себя.       Чимин продолжал гладить тёмные, как сама ночь волосы, ощущая, что приятное тепло его собственной ладони передается Юнги. Он чувствовал, как дыхание альфы становится более ровным и глубоким. В ту же секунду Пак понял, что все усилия и пройденные вместе трудности не были напрасны. — Ты стал тем, кем всегда мог быть, — добавил омега, с нежностью смотря на своего волка, — и я так горжусь тобой. — Спи, любовь моя. Я буду беречь твой сон, — мягко сказал Чимин, после чего осторожно сполз чуть ниже, чтобы уложить голову Юнги себе на грудь.       Он продолжал нежно поглаживать пальцами по голове, затем и по широкой спине альфы, а каждое его прикосновение было наполнено любовью и заботой. Он знал, что Юнги прошёл через многое в одиночку, и теперь задача омеги — стать для альфы опорой, тем, кто сможет дать ему свободу и возможность жить полноценно и счастливо. В это момент Чимин понял, что его собственные тревоги исчезают, уступая место уверенности и решимости.       Юнги, практически уснул и даже чуть сильнее прижался к Чимину, как будто подтверждая, что нашёл наконец свой мир и покой в его объятиях. Омега продолжал гладить альфу, пока тот окончательно не провалился в сон. Чимин знал, что каждый новый день будет приносить очередные вызовы и испытания, но сейчас, в этот момент, они были вместе, что само по себе важнее всего. Парнишка закрыл глаза, прижимая к себе любимого мужчину покрепче, и позволил себе утонуть в этой неге, тепле и объятиях, ощущая, как их влюблённые сердца бьются в унисон.       Утро пришло тихо и плавно: первые лучи солнца пробирались сквозь полупрозрачные занавески, мягко озаряя комнату. Только слишком внезапно и болезненно для Пака. Парнишка проснулся с привычным чувством беспокойства и подорвался на кровати. Он, не открывая глаз, пытался нащупать рядом Юнги и понял, что тот мирно лежит на другой половине кровати. Ощущая тепло мужчины рядом, он осторожно наклонился к нему и нежно поцеловал в щёку. Альфа засопел, что-то проворчав, но дыхание оставалось ровным и спокойным.       Не желая его будить, Пак тихонько выбрался из мягкого плена пуховых одеял и шёлковых простыней, наслаждаясь утренней свежестью. Лицо мужчины не выражало никаких эмоций, но омеге это показалось очень милым и по-настоящему родным. — Ты так устал за всё это время. Сон тебе точно не помешает, — прошептал Чимин и поправил одеяло на плече Юнги.       Встав с кровати, он лениво потянулся, разгоняя остатки сна, и направился в ванную комнату. Вода освежала, смывая остатки ночных тревог и усталости. После душа омега долго стоял перед зеркалом, приводя себя в порядок. Каждый утренний ритуал был как маленький акт личной заботы. Тогда Пак ощущал себя более собранным и готовым к новому дню.       Спустившись на первый этаж, Чимин чувствовал лёгкое беспокойство. Ему нужен был Сокджин, тот самый омега, чья мудрость и спокойствие всегда приносили утешение и давали ответы на любые вопросы. Правда старшего нигде не было. Пак обошёл всю кухню, заглянул в гостиную, но Ким как сквозь землю провалился.       Оказавшись на террасе дворца, Чимин остановился, наслаждаясь прохладным утренним воздухом. Он посмотрел в сторону входа в подземные помещения и внезапно застыл на месте. Его взгляд привлекла фигура, крадущаяся вдоль стены. Сначала он не мог поверить своим глазам, но приглядевшись, узнал Сокджина. Тот осторожно двигался, держа в руках медикаментозную коробку и контейнер с едой, как будто был воришкой, прячущимся от чьих-то глаз. — Джин? — воскликнул Чимин, не в силах сдержать удивление.        Тот замер на мгновение, затем медленно повернулся, его лицо отражало лёгкое замешательство, но вскоре на губах появилась мягкая, успокаивающая улыбка. — Ох, Чимин, ты рано встал, — бросил Ким, стараясь придать своему голосу непринуждённый тон. — Что ты делаешь? — Пак подошёл ближе, не в силах скрыть своего любопытства. — Это для одного из наших, — объяснил Сокджин, поднимая коробку. — Он не может выйти, поэтому я приношу ему еду и лекарства.       Чимин почувствовал, как его тревога начала отступать. Сокджин всегда знал, что делать, и сейчас его действия казались столь же осмысленными, как и всегда. Пак ощутил волну благодарности и доверия к этому человеку. — Спасибо, Джин. Ты всегда знаешь, как помочь, — сказал Чимин, улыбаясь, на что собеседник кивнул, а его глаза светились теплом. — Мы все здесь друг для друга, — мягко ответил он. — Давай зайдём внутрь, я расскажу тебе всё за чашкой чая.       Чимин почувствовал, что его сердце успокоилось. Он знал, что с такими людьми, как Сокджин рядом, они справятся с любыми трудностями. Вместе омеги прошли во внутренний двор дворца и вошли, закрыли дверь, оставляя за спиной утреннюю прохладу и неясные тревоги. Теперь они точно были готовы к новому дню и новым вызовам. Чимин и Сокджин присели за столик у окна. Утренний воздух был свежим, но внезапное напряжение между ними вдруг стало ощутимым. Чимин не мог удержаться от вопросов, глядя на медикаментозную коробку и контейнер с едой. — Расскажешь мне о причинах своих переживаний, и куда ты пропал? — прямо спросил Пак. — Да, тебе расскажу, а вот Юнги в глаза посмотреть не смогу, — внезапно второй омега сник. — Таааак… — Чимин разлил им чай. — Что у тебя?       Сокджин вздохнул полной грудью и начал рассказывать: — Первым делом я пошёл к Чонгуку. Перелом вправил, дальше за мной уже гипс наложили местные лекари, — пока голос Кима был ровный и Пак слушал внимательно. — А Юнги что? Не убил же? — спросил Чимин, когда Джин замолчал. — Нет, они довольно жёстко поговорили, Чонгук раскаивается, а Тэхён готов за него умереть, кто бы мог подумать, — старший омега усмехнулся, а потом нервно закусил губу. — Я тоже предатель, Чимини. — Что? Что ты такое говоришь? Нет! — Пак засуетился и потянулся рукой к плачущему Киму. — Да, мой император… Я пришёл оказать помощь нашему пленнику. Тому самому гаду чёрному фармацевту по имени Намджун. Поначалу я вообще решил дать ему умереть от потери крови и не ходить. Но… — Сокджин всхлипнул, а Чимин в это время крепко сжал его ладонь. — Я пришёл к нему, посмотрел в глаза и… Пропал. Этот ублюдок мой истинный и я не могу противиться. Я сделаю всё, чтобы он жил. Даже убью Юнги… — Я думаю, тебе стоит радоваться, — медленно произнёс Пак. — Чему? Что мой истинный желает смерти моему вожаку и его любимому? — Кима затрясло. — Нет, теперь он подвластен тебе. Он тоже не станет причинять вред тем кого ты любишь. Ему нужно прийти в себя, чтобы ваша связь окрепла и потом он начнёт тебя чувствовать. Поверь — истинность прекрасна, — щёчки омеги покраснели, потому что он вспомнил свой первый секс с истинным. — Чимин, я боюсь и его и своих чувств к нему, пойми, — Сокджина трясло, ведь впервые омега был так слаб из-за инстинктов волка. — Хён, я всё могу понять, — начал Пак, стараясь говорить спокойно, хотя внутри его терзала тревога. — Если это на самом деле так, и Намджун для тебя не просто пленник, а истинный альфа, Юнги его не тронет. Да, и я постараюсь сделать всё, чтобы он принял эту новость с честью и радостью за тебя. Я больше чем уверен, что если бы энигма хотел, то убил бы его уже давно, а так приказал взять в плен.       Слова Чимина звучали уверенно, но в глубине души он знал, что ситуация сложнее, чем кажется. Он понимал, что его альфа был суров и непреклонен, но всё же верил, что Юнги не причинит вреда своим.       Сокджин, поставив контейнеры на скамью, вздохнул и наклонился ближе. Его прекрасное лицо было омрачено беспокойством. — Думаешь? Не знаю, позволит ли он нам уйти из стаи. Мне… Боюсь, что Намджуна он именно за это не пощадит. Это ведь Мин Юнги. Мы все знаем на что он способен, — Сокджин говорил тихо, его голос дрожал от скрытых эмоций.       Чимин внимательно смотрел на старшего омегу, стараясь понять его чувства. Ким всегда был для него примером мудрости и терпения, но сейчас он видел перед собой человека, разрывающегося между долгом и чувствами. — Намджун — тот, с кем я должен быть сейчас и потом. Это сложно объяснить, знаю, — Киму тяжело давались объяснения, ведь он опустил глаза, не в силах встретиться с понимающим взглядом Чимина.       Пак глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Он осознавал, что Сокджин сейчас нуждается в поддержке и понимании больше, чем когда-либо. — Джин, я всё понимаю, — мягко сказал он, укладывая руку на пальцы старшего омеги. — Иди к нему. Ты должен следовать зову своего сердца.       Сокджин поднял взгляд, полный благодарности и облегчения. Он кивнул, а лицо его сразу же озарилось слабой улыбкой. Чимин видел, как тяжёлое бремя, давившее на старшего, немного ослабло. — Спасибо, Чимин, — тихо произнёс Ким, вставая. — Я надеюсь, что всё будет хорошо.       Пак подтолкнул его к двери, наблюдая, как тот, удерживая контейнеры, снова направляется к подземным помещениям. Ведь именно там находился Намджун. Сокджин шёл быстро, но осторожно, словно опасаясь быть замеченным.       Оставшись а одиночестве, Чимин задумался. Его мысли были полны беспокойства по понятным причинам. Он знал, что обсуждение этой деликатной темы с Юнги будет непростым. Альфа всегда был жёстким в своих принципах и непреклонным, когда дело касалось врагов или предателей. Однако Чонгук жив, а значит в глубине души Чимин надеялся, что любовь и понимание смогут растопить суровое сердце энигмы.       Омега вернулся в спальню, тихонько прикрывая за собой дверь. Он резко замер и раскрыл глаза от удивления. На их большой кровати, лежал огромный чёрный волк, свернувшись клубком. Чимин подошёл ближе, присел перед кроватью и запустил руку в угольного цвета шерсть. Пак стал осторожно поглаживать зверя по голове. Парень прекрасно знал, что его мужчине снится битва. Отсюда и образ зверя, как защита. — Ну ты и соня, — омега улыбнулся, разглядывая сопящего волка и вспоминая такое же чёрное скрытое озеро.       Вдруг в мысли Чимина ворвалось осознание того, что Юнги этой ночью сделал ему предложение так же, как в детстве. По телу пробежали волнение и дрожь. Видимо, состояние омеги передалось альфе, и он сонно поднял голову, заглядывая в любимые глаза. Волк немного наклонил голову, мысленно задавая вопрос. — Что? Ну кто так делает предложение, Юнги? — омега заулыбался смущённо и приложил голову к волчьей морде. — Доброе утро, любимый.