о границе миров и приключениях под чужими небесами

      Юнги кажется, что с Чимином он научился тому, чего не умел все годы работы одиночкой. Теперь у него получается наслаждаться возможностью видеть и изучать новые миры. Ему нравится погружаться в них, ощущать их особенную атмосферу и чувствовать биение жизни в них, часто совсем не похожее на то, к чему он привык. Юнги долго думал, что именно для него изменилось, и нашёл ответ здесь, в этом мире воздушных островов, полном облаков и солнца. Вся причина была в Чимине, в том, что он видел красоту чужих ему миров и умел ею восхищаться. А ещё раскрывал её для Юнги. Их путешествие выходит пусть и не таким продолжительным, как хотелось, но невероятно увлекательным. В первый день они ночуют в небольшом гостином доме, наслаждаются сытным ужином, а потом удобным номером, в котором приятно пахнет лавандой и мятой. Кровать там одна, но довольно широкая, хотя это никак не мешает им прижаться друг к другу близко и заснуть так, чувствуя тепло и удовлетворение. Первый день пути выдался спокойным, наполненным красивыми видами. Наверху, в кучных облаках, можно было увидеть очертания других островов. Юнги видел воздушные лодки, проплывающие над их головами, которые занимались переправой жителей с одного острова на другой. С замирающим сердцем любовался цветущими садами и аккуратными домиками, тонущими в их зелени, что встречались на пути. Наслаждался мирной жизнью вокруг, полной какой-то почти невозможной идиллии. Взрослые и дети занимались своими делами, мало обращая внимания на двух путников, бредущих по дороге. Этот мир казался Юнги квинтэссенцией всего прекрасного и доброго, словно детская сказка, в которой не случается ничего плохого. И Юнги думает, что он с каждой минутой всё больше понимает Сынхёна, который хотел бы остаться тут навсегда со своим возлюбленным. Ночь после такой длительной прогулки, полной впечатлений, проходит в глубоком сне без сновидений. А просыпается он от того, что Чимин трётся носом о его шею. И это так хорошо, что не хочется покидать постель. После вкусного завтрака они продолжают путь согласно маршруту. Второй день проходит ровно так же спокойно, а ночевать им приходится в чистом поле. Чимин разводит небольшой костерок, чтобы разогреть лепёшки и запечь овощи для ужина, а Юнги готовит спальное место, раскладывая парочку пледов на примятой траве. Ночь тёплая, так что укрываться им вовсе не обязательно. Тем более когда есть возможность обниматься. Когда они укладываются, Чимин устраивается у Юнги под боком и ложится на его плечо головой, позволяя обнять себя. - Я всё думаю, - бормочет он тихо. - Как Дайра отреагирует на то, что Сынхён теперь… ну… инвалид? - А что, есть какая-то разница? – спрашивает Юнги. – Разве из-за своих травм он утратил те черты, которые Дайра в нём когда-то полюбил? К тому же, его инвалидность временная, всё наладится. Чимин тихо мычит, жмётся ближе. Ладонь устраивает на груди Юнги и поглаживает осторожно. В какой-то момент Юнги перехватывает его беспокойные пальцы и крепко сжимает. - Что тебя беспокоит? – мягко и тихо спрашивает он. – Поделись со мной. Ты же знаешь, я всегда тебя выслушаю и поддержу. - Да, - шепчет Чимин. – Да, я знаю, Юнги… просто… у меня много мыслей, знаешь. Вот если бы твой возлюбленный получил много разных травм, то как бы ты отреагировал, скажи? - Сделал бы всё, чтобы он чувствовал, что не один в этом, и помогал бы посильно ему восстановиться, - отвечает Юнги. – А что, ты собираешься травмироваться? Чимин, кажется, от его вопроса задыхается. Да, Юнги и сам от себя такого неожиданного признания не ожидал, но ему совсем не понравилось, как Чимин говорит об этом. Младший садится резко, уходя из его объятий, но Юнги следует за ним, тоже садясь и касаясь осторожно спины. - Прости, - говорит он. – Мне казалось, что это очевидно. - Ты просто невыносимый! – Чимин разворачивается к нему, выглядя одновременно ошеломлённым и напуганным. – Нашёл время и место говорить такое! - Мне кажется, - хмыкает Юнги. – Что для этих слов не существует неправильного места и времени. Ну, почти не существует. Тебе неприятно? Чимин кусает губы, опуская глаза. Качает головой. Его пальцы, снова беспокойные, хватаются за рукав рубашки Юнги. - Очевидно же, что мне не может быть неприятно, - шепчет он. – Но есть вещь, в которой я должен тебе признаться. Это важно. - Хорошо, Чимини, - кивает Юнги, двигаясь ближе, обхватывая его руки, и подносит к своим губам, оставляя несколько трепетных поцелуев на пальцах. – Я слушаю тебя. - Ох, - Чимин не знает будто, куда себя деть. Он смущается и краснеет, наверняка – об этом Юнги может только догадываться, потому что ночь скрывает такие детали. - Я не совсем человек, - выдыхает Чимин. - О, правда? И кто же ты? – интересуется искренне Юнги. - В смысле, изначально я человек, но однажды, - младший судорожно стискивает пальцы мужчины, словно боясь произнести следующие слова и ищет в их контакте смелость на это, - однажды я почти погиб на одном из заданий. Глупая почти смерть. Начался страшный шторм, и я сорвался с горной тропы на острые скалы. Когда меня нашли, жизнь едва теплилась во мне… жизнь удалось спасти лишь создав меня буквально заново. Я, как ты выражаешься, одна из тех техномагических цацек, которыми полна наша компания. - Разве? – спрашивает Юнги. Он не знает, что чувствует сейчас. Ему больно от осознания, что Чимин через это прошёл, но он счастлив и готов целовать руки каждому, кто приложил свои усилия и знания для того, чтобы сохранить его, такого невероятного, замечательного, самого лучшего на свете. - Техномагические цацки, Чимини, не обладают характером, чувствами, своей волей, - Юнги тянет Чимина ближе к себе, смотря ему в глаза. Ответный взгляд полон надежды. – Ты в самом деле думал, что для меня это что-то изменит? - Я не хотел верить, но боялся, - признаётся тот, прильнув совсем тесно и обняв Юнги за шею. – Долгое время мне было страшно сближаться с кем-то, потому что однажды я уже выслушал упрёки и мнение, что пусть я и выгляжу, как человек, но являюсь обычным артефактом, который не имеет права ни на что. Вот теперь Юнги чувствует отчётливо закипающую внутри ярость. Он прижимает Чимина к себе порывисто, стараясь близостью успокоить себя. Утыкается носом в волосы. - Не нужно слушать обиженных судьбой и ущербных, - произносит он, голос его дрожит от гнева. – Они, будучи обычными людьми, и ногтя твоего не стоят. А ты… ты просто во всех смыслах волшебный, Чимини. Как я и думал практически с первой минуты нашей встречи. - Хён, - тихо всхлипывает Чимин, ласково потираясь о его щёку носом. – Я всегда знал, что не ошибся в тебе. Прости, что не признался во всём раньше. И прости, что из-за этого у нас порой возникают проблемы. - Если ты про своё желание спасти Чонгука, - Юнги оставляет несколько нежных поцелуев на скуле, - то знай я тогда причину, не стал бы возникать. - Правда? - Правда. Чимин немного отстраняется, снова смотрит ему в глаза, а потом тянет к себе и жмётся губами к губам, ласковый, нежный и тёплый. Юнги возвращает поцелуй под тихий довольный стон, а потом опускает младшего спиной на плед, планируя зацеловать эти невероятные губы, пока его не попросят о пощаде. Вероятно, до самого рассвета. * После полудня следующего дня они оказываются на другом краю острова. Держась за руки, наблюдают за плывущими пушистыми облаками, которые скрывают в себе небольшой островок. Зелёный, с одной невысокой, но живописной горой, он кажется таинственным и загадочным. И туда не плавают лодки – так им сказали на воздушной пристани неподалёку. Чимин зевает, выглядя сонным, но совершенно довольным. Их ночь была наполнена ласками и поцелуями, и они оба едва ли выспались, но оба при этом чувствовали себя прекрасно. - Активируем ранцы? – спрашивает Юнги, младший в ответ кивает и хватается за его лямки, осторожно запуская механизм. - Не делай резких движений, хён, - говорит он. – Я поведу нас, как в прошлый раз. Когда Чимин активирует свой ранец, то протягивает ему руку. - Полетели? - Полетели, - кивает Юнги, переплетая их пальцы.