Ядовитый, но беспомощный

Утром у Попова ужасно раскалывается башка и он не понимает, что происходит. Благо, на тумбочке есть стакан воды, это слегка помогает. А потом его накрывает воспоминаниями со вчера, и Попову, честно, хочется провалиться сквозь землю. А ещё — Антона убить, потому что тот слишком мягко его останавливал, и это не помогло. Сколько же всякой хрени Арсений успел наговорить... Хочется стереть память себе и, естественно, Антону. Сил нет даже чтобы встать. И Попов снова забывается неспокойным сном. — Доброе утро, Арс, ты как? — спрашивает Шастун, как только Арсений приоткрывает глаза в следующий раз. Попову нечего ответить на этот вопрос. Он сгорает со стыда, и у него всё тело болит из-за похмелья. Арсений натягивает одеяло на голову и старается выстроить вокруг себя хоть какую-то защиту. А Антон продолжает: — Прости меня, — странно, за что он извиняется, ничего же не было. Ну, Попов по крайней мере не помнит. Да и верит, что во сне никто к нему не прикасался. — Прости, что притащил на это мероприятие и что всё это произошло. Тебе кто-то что-то в напиток подсыпал, я не уследил и не повёз тебя в больницу, потому что вроде никаких аллергических реакций не было, а промывка желудка не особо приятная процедура, да и внизу было пока опасно, мы бы навряд ли туда добрались. Как ты сейчас, нет никаких серьёзных последствий? Арсений мученически стонет и всё же выглядывает из-под одеяла. В глаза этому человеку смотреть всё ещё не хочется. — Я… Нормально… Просто, вчерашнее, я… — сформулировать мысль не получается, но Шастун заканчивает за него. — Это всё из-за того, что тебя опоили. Ты прекрасно себя контролируешь, Арсений, мы виделись с тобой в течку, и твоя выдержка достойна восхищения, я даже не знаю, как описать её словами. А это всё по моей вине. Попов рад, что его не обвиняют, но вот сам он смириться с произошедшим не может. Он поднимает взгляд и замечает собственный глубокий укус на чужой шее. Метка точно останется. За это тоже хочется извиниться, но Антон ловит его взгляд и касается этого места пальцами. — Это было неожиданно, — Шастун мягко улыбается, — но я ничего не имею против, Арс. Так что даже не переживай. Ты, наверное, знаешь, что я влюблён в тебя с первого взгляда, но мы договорились быть друзьями и я сделаю всё, чтобы тебе со мной было комфортно. Я прекрасно понимаю, что вчерашнее — это было неконтролируемое и ничего не меняет. Арсений глубоко вздыхает, как же ему плохо, но спокойная реакция Антона помогает не так сильно винить себя. А ещё то, что Антон в него влюблён, он не знал. И сейчас это звучит так искренне и так хочется поддаться своим ответным чувствам и что-то совместное построить. Но он не может. Попов поднимается. Вообще, ему нужно побыть наедине с собой. — Вчера получилось всё, что мы хотели? Спрашивает Арсений. Это тоже важно. Ещё ему нужно сейчас пойти к Лазареву и поставить точку во всех своих страданиях в жизни. И после этого с Антоном точек соприкосновения у них не останется, возможно, это будет и к лучшему. — Да, всех взяли, сейчас арестовывают недвижимость и освобождают всех людей. — отвечает Шастун. Это хорошая новость. Попов поворачивается к нему в тот момент, когда парень встаёт. Он всё ещё без рубашки, и Арсений не может удержаться от разглядывания. Сейчас, когда перед глазами нет пелены возбуждения, всё кажется по-другому. Антон навряд ли вписывается в стандарты красоты накачанных и крупных альф, он изящный, у него красивое, подтянутое тело, с лёгким рельефом, и это смотрится максимально гармонично с мягкими, ещё юношескими чертами лица. Арсению нравится, Арсению хочется это видеть, хочется подойти, провести по телу пальцами, прижаться, поцеловать, уткнуться куда-нибудь носом и наслаждаться этим сладким обволакивающим запахом. Антон смотрит на него, и Попов прячет взгляд, нельзя своё влечение показывать. Хочется целоваться. Первый их поцелуй был слишком быстрым, и Арсений даже ощущения эти вспомнить не может. Но сейчас всё это нельзя. Попов идёт в душ, продолжая рефлексировать, а потом Шастун отвозит его в кафе, чтобы позавтракать. — К Лазареву сегодня? — спрашивает Попов. — Да, прям сейчас можно, — Антон кивает, и Арсений рад, что осталось совсем чуть-чуть до завершения плана мести. Лазарева он не видел с тех самых пор предательства и, честно, немного побаивается, что чужой вид может его здорово триггернуть, но, наверное, не стоит забывать, что сейчас он находится не в позиции жертвы. Шастун довозит его до клиники и оставляет одного. Попову сейчас нужно пространство, а ещё — нужно не показывать своих демонов всем окружающим. Арсению как-то не по себе в этом заведении, он вообще не фанат больниц, и на это нет какой-то особой причины, просто у него всегда в них просыпается чувство тревоги. Дверь в палату открывается с лёгким скрипом, и Попов попадает в небольшое помещение с койкой и какими-то капельницами. Сергей распахивает глаза и с ужасом на него смотрит. Арсению хочется съязвить, как-то пошутить, но это, наверное, будет слишком жестоко. Он пришёл не издеваться, он пришёл посмотреть, насколько его месть эффективна и чувствует ли Лазарев то же что и он. — Ты? — хрипло говорит тот. Попов проходит вглубь палаты, останавливаясь подле него. — Я. Не ожидал меня здесь увидеть? — безэмоционально отвечает Арсений. — Никогда не думал, что ты окажешься такой мразью. Это предательство очень сильно на меня повлияло и поэтому я сделал вот это, — он кивает на самого Сергея. Тот, видно, что испуган. — Что со мной? — Лазарев дёргается, но он ещё слаб, это заметно. Кажется, никто из врачей ещё ничего ему не сказал. Попов радуется, что он первый увидит чужую реакцию. — А ты сам не чувствуешь? Я очень хотел, чтобы ты испытал то, что испытывал я. Конечно, я не настолько беспринципный мудак, чтобы продавать людей, но жить тебе будет точно не легче, тем более, если ты будешь наказан по закону в дальнейшем. — Арсений внимательно смотрит в чужое лицо. Когда-то оно казалось ему красивым, когда-то оно вызывало другие чувства, а не боль от предательства и отвращение. — Я был не прав, — говорит Лазарев. Теперь грех не смеяться. Вот это осознание конечно. У Попова, кажется, скоро будет истерика. — Ты не просто был не прав, ты сломал мне жизнь, лишил веры в людей и обрёк меня на сексуальное рабство. Ты маньяк, для которого другие люди ничего не значат. Но я тоже не буду слабым, не буду хорошим и праведным. Я отомстил, потому что иначе не смог бы жить дальше. И, я надеюсь, что ты теперь почувствуешь всё тоже, что испытал тогда я. Лазарев замирает, и только чужой взгляд бегает. Этот человек пытается догадаться, но Попов не хочет его томить, он хочет познакомить Сергея с новой реальностью быстро и резко. — Ты теперь омега, — чётко отрезает Арсений. — Надеюсь, тебя не продадут в рабство и не будут использовать во время отношений ради выгоды. Хотя к человеку всё возвращается, но в десятикратном размере… Нужно было не совершать таких ошибок, Серёжа. Надеюсь, ты усвоил урок. Попов несколько секунд наслаждается ахуем на чужом лице, а потом разворачивается и уходит. Он сделал всё, что хотел. А в спину ему летят проклятья. Лазарев орёт, не хочет верить, угрожает, но на это Попову уже абсолютно плевать. Заявить на него Сергей точно не решится, иначе подставит себя. Мед персонал считает, что у Серёжи не все в порядке с головой. И, даже если его выпустят, Попов знает, что сделать ему этот человек ничего не сможет. Из больницы он едет домой отдельно от Антона. Того хочется отблагодарить, но как — он совершенно без понятия. Арсений пишет:

«Можем завтра куда-нибудь сходить? Я угощаю».

Ответ прилетает незамедлительный и положительный. А сегодня Попову нужно просто отдохнуть и проверить своё здоровье, а то после всего произошедшего ему становится страшно. Вечером он успевает даже диплом глянуть и что-то в него добавить, а потом забывается спокойным за долгое время сном.