(Почти) как в дорамах

Противная мелодия будильника вызвала волну мигрени — Джисон вслепую нашарил телефон под подушкой, закашлялся и, со стоном перевернувшись, натянул одеяло до подбородка. Приложив холодную руку ко лбу, он поморщился, ощущая жар собственной кожи, и прикрыл глаза, с тихим вздохом откидывая голову назад. Недавняя пробежка в одной футболке за чипсами до ближайшего «Севен-Элевен» под мелким дождем в час ночи оказалась не такой безобидной, как он думал. Закутавшись в одеяло, Джисон, пошатываясь, вышел на кухню. Вытащив из шкафа коробку с витаминами и разноцветными упаковками с травами и сушеными ягодами, которые Сынмин привозил Хёнджину из командировок, Хан долил воду в чайник и, щелкнув крышкой, уставился в окно, щурясь от яркого солнца: в этом году погода к середине апреля оставалась необычно переменчивой — днем теплело почти до двадцати пяти, а к вечеру холодало, и небо затягивало тучами, обещая скорый дождь. Закинув в чашку пакетик чая и насыпав измельченного корня женьшеня, Джисон добавил пару ложек тонко пахнущего ванилью меда и присел на край стола, ощущая противную слабость во всем теле. — Что делаешь? Джисон вздрогнул от неожиданности, плеснув горячей водой на руку. Зашипев от боли, он повернулся к Хвану, который, широко зевнув, остановился у дивана. — Горло, — просипел Хан, недоуменно хмурясь. — Горло болит, — повторил он, стараясь говорить громче, и закашлялся снова, чувствуя, как что-то дребезжит в груди. — Пупсик, да ты совсем охрип, — покачал головой Хван, подходя ближе. — Что ты себе навел? — Женьшень и мёд, — прошептал Джисон. Хёнджин протянул руку и осторожно опустил ее на лоб Хана. — Горячий, — расстроенно пробормотал он. — Джисон-а, ты уже отпросился с работы? Иди ляг пока. Я сделаю тебе завтрак. — Не нужно, — Хан громко отхлебнул чай, морщась — с женьшенем он перестарался. — Я сам. Иди на работу. — Не глупи, — отрезал Хван, аккуратно подталкивая Джисона в сторону гостиной. — У меня есть свободных полчаса — у детей из моей группы карантин, поэтому первого занятия не будет. Джисон устроился на диване, мелкими глотками пытаясь побыстрее проглотить остывающий напиток. Прикрыв глаза, он сосредоточился на тихом бормотании Хвана, звоне посуды и шипении масла на сковороде. Дернувшись от резкого звона таймера тостера, с которым он выплюнул два подсушенных кусочка хлеба, Джисон проморгался и, уставившись на часы на стене, ужаснулся. — Джин-а, — позвал он хрипло. Хёнджин не услышал, продолжая перебирать упаковки с таблетками. Хан расстроенно выдохнул — он точно помнил, что всё, что хотя бы немного могло подойти для лечения простуды, съел Хван в начале февраля. После этого никто из них так и не пополнил запасы лекарств в домашней аптечке. — Хёнджин, — попробовал Хан еще раз, стуча костяшками по столику перед диваном. — А? — Хван оглянулся на звук, взял тарелку с яичным рулетом и, захватив палочки, присел рядом с Джисоном. — Держи. — Джин-а, ты опоздаешь, — проскрипел Хан. — Уже почти девять. — Чёрт, — охнул Хван, подскакивая обратно. — Пупсик, я наберу тебе в обед, ок? Поспи пока, а вечером я заскочу в аптеку. — Вечером у тебя свидание, — улыбнулся Джисон. — Тогда я постараюсь зайти днём, — крикнул Хёнджин из ванной. — Или отменю, Сынмин-и поймёт. — Не нужно, — торопливо отмахнулся Хан, с трудом проталкивая в горящее горло кусок хлеба с тёплым маслом. — Я буду в порядке, полежу, закажу доставку. Не переживай. — Я и не переживаю. Но если ты помрешь, с кем я буду обсуждать самые горячие сплетни и смотреть твои любимые дурацкие сай-фай сериалы? Джисон хмыкнул, оставляя полупустую тарелку — есть больно, аппетита нет. Допив едва тёплый чай, Хан, пожелав Хёнджину хорошего дня, вернулся в спальню и, написав менеджер-нуне сообщение, забрался в кровать. Спустя несколько минут, получив в ответ стикер с большим пальцем вверх и пожелание скорее поправиться, он кинул телефон на подушку и, поджав под себя ноги, свернулся в клубочек, шмыгая забитым носом. Нужно заказать хотя бы спрей от насморка и что-нибудь жаропонижающее — на всякий случай, если к обеду ему не станет лучше. Тяжело вздохнув, Хан снова потянулся к телефону и замер, заметив на экране входящее от Минхо. Быстро напечатав ответ, Джисон уставился в экран, наблюдая за тем, как Ли набирает новое сообщение. Джисон ненавидел болеть. Он болел редко, но когда болел… Он ненавидел чувствовать себя слабым. Ненавидел чувствовать себя маленьким и беззащитным. Ненавидел просить позаботиться о себе — и ненавидел хотеть внимания и заботы. С трудом удержавшись от того, чтобы рассказать Минхо о своем самочувствии и попросить приехать, как будет время, Хан отправил ему ссылку на выставку, которую нашел вчера, и зарылся носом во влажную от пота подушку. Во рту было сухо, в ушах звенело, а кости во всем теле ныли. Кажется, это симптомы гриппа? Или он просто паникует. Повертевшись полчаса, Джисон со злостью пнул одеяло и резко поднялся. Заснуть не получилось, а от мелькания картинок на маленьком экране смартфона начали болеть глаза. Надев сверху пижамы халат, Хан стащил с кровати обе подушки, накинул на плечи одеяло и, подцепив мизинцем пару теплых носков, вышел в коридор, ежась от прохладного воздуха квартиры. Постелив плед и разложив подушки, он долил в кружку с утренним пакетиком чая новую порцию воды и, вернувшись в гостиную, сжался в углу дивана, накрываясь с головой. Он может позаботиться о себе сам. Ему никто не нужен. Скоро ему станет легче, и он не будет чувствовать себя таким… брошенным. Это пройдет. Он знает, что это необоснованное чувство. Запустив первое попавшееся на «Ютуб» видео, Джисон уложил голову на локоть и закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Он молодец: он взял больничный, выпил горячего чая, утеплился и совсем скоро заснет. Когда он проснется, ему станет лучше, он закажет нужные лекарства и, возможно, приготовит себе что-нибудь поесть. Хан зажмурился, чувствуя, как жалость к себе пузырится в груди. Он совсем один: ему придется вылезти из теплого одеяла, чтобы встретить курьера. Никого нет рядом, чтобы позаботиться о нем. Никто не сделает ему чай. Никто не наденет на него забытые на подлокотнике дивана носки. Застонав сквозь зубы, Джисон длинно закашлялся. Он знает, что это неправда: Хёнджин приготовил бы ему обед и отменил бы своё свидание и остался дома с ним — если бы Джисон попросил. Минхо приехал бы к нему и привез бы лекарства — если бы Джисон попросил. Раньше это казалось ему таким естественным — просить помощи, когда это нужно. Позволять заботиться о себе. Раньше, когда он не чувствовал себя… Джисон раздраженно фыркнул, переключая скучный обзор новинок кино на следующее видео в плейлисте. Ну это просто смешно. Он не должен позволять чужим бессмысленным словам определять свое поведение, он знает, что эти слова были неправдой, и… всё равно Хан всё ещё хорошо помнит чувство жгучего стыда, которое он испытал, когда бывший сказал ему, что он «ходячая обуза». Нет, вот это смешно: испытывать стыд от слов человека, которому нет места в жизни Джисона. Который ничего не значит для него. Который обидел и предал его. Это не просто смешно, это жалко — хоть сколько-то верить словам человека, который назвал Хана «обузой» за то, что он попросил остаться с ним, а не ехать с друзьями на Новый год в заранее забронированный домик в горах. Джисон остался в общежитии один на один с жуткой ангиной на все зимние каникулы, соврав Хёнджину, что он полетел в гости к родителям, а родителям — что он уехал вместе с Хваном к его бабушке. Джисон не хотел, чтобы его жалели, и не хотел, чтобы хоть кто-нибудь узнал, в каком дурацком положении он оказался. Даже сейчас вспоминать об этом… неловко. О том, как Хан позволял обращаться с собой; о том, сколько раз он соглашался с тем, что его «слишком много», что он «слишком шумный», «навязчивый» и «прилипчивый», что он «должен быть рад, что на него обратили внимание» и «должен перестать требовать так много»; о том, сколько ему потребовалось времени, чтобы собраться с силами и разорвать эти отравляющие отношения, и даже о том, сколько раз он возвращался, прежде чем окончательно уйти — он предпочел просто забыть об этом. Забыть и никогда больше не вспоминать. Джисон поёжился, переворачиваясь на спину. Кажется, температура поднялась — под веками жжёт, а голова стала совсем тяжёлая. Неужели у них не осталось даже банального «хантрацета»? Вздохнув, он потянулся к телефону и понял, что забыл его на кровати под скомканной простынёй. Представив, что ему придётся встать, Хан скривился и, допив остатки бледного, безвкусного чая, перевернулся на другой бок, лицом к спинке дивана, оставляя телевизор бормотать на фоне. Он попробует поспать, а когда встанет, сделает заказ в аптеке или дойдёт до неё сам. Сквозь сон Джисону показалось, что он слышал, как кто-то перешептывался совсем рядом с ним, иногда тихо хихикая. Ему показалось, что он слышал чей-то крик, топот ног, хлопок двери и музыку, похожую на ту, под которую они с Феликсом танцевали в баре мексиканского квартала. Ему показалось, что он почувствовал нежные прикосновения прохладных ладоней к лицу, поглаживание по голове и щекотку на правой ступне. Ему снился Ли Минхо, стоящий посреди Жёлтого моря: совсем маленький среди бесконечной воды. Минхо улыбался своей кошачьей улыбкой и звал за собой. Джисон шёл и шёл, увязая в мокром песке, а Минхо становился всё дальше, пока окончательно не исчез среди высоких волн. Проснувшись от собственного хриплого кашля, Джисон сипло выдохнул и, переведя дыхание, настороженно замер: что-то не так. Вытащив ногу из-под одеяла, он удивленно уставился на чуть сползший со щиколотки носок и… Нахмурившись, принюхался: кажется, пахло астрагалом. Его специфический аромат ни с чем не спутаешь — Хан чувствовал его даже заложенным носом. Приподнявшись на локте, Джисон выглянул из-за спинки дивана и, беззвучно ахнув, тут же упал обратно. Минхо. Минхо, освещаемый лишь лампой над вытяжкой, в старом потрепанном худи Джисона с закатанными до локтей рукавами и выглаженных строгих брюках, прикрытых ярко-розовым фартуком с мультяшным кроликом, стоял к нему спиной — на плите слева от него в большой прозрачной кастрюле варилась целая курица, а справа, на разделочной доске, лежала горка нашинкованной моркови. — Проснулся, Хан-а? — негромко спросил Ли, не оборачиваясь. Джисон, зажмурившись, вжался в подушку и замер, стараясь дышать ровно и тихо. Он не готов сейчас встретиться с Минхо. Минхо не должен был видеть его таким — опухшим, с красным носом и… хуже всего, потным и с грязной головой. Сжав край одеяла, Хан медленно выдохнул. Подождав пару минут, вслушиваясь в тишину квартиры, Джисон аккуратно приоткрыл один глаз и тут же зажмурился снова, хрипло пискнув от неожиданности. Минхо навис над ним, склонив голову набок — тёмный внимательный взгляд ласково огладил его лицо, наверняка подмечая испарину на лбу, синяки под глазами и потрескавшиеся от дыхания через рот губы. Джисон нахмурился, даже сквозь жар температуры чувствуя, как краснеют его щеки, и закрыл лицо ладонями. Минхо с тихим смешком улыбнулся и, оперевшись на диван локтями, наклонился ещё ниже, убирая со лба Хана прилипшие влажные волосы. — Привет, сокровище, — поздоровался Ли, прижимаясь губами к родинке на его щеке. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, и слабо потянул Джисона за рукав, вынуждая его убрать руки. — Привет, — едва слышно выдохнул Хан в ответ. — Т-ты здесь? Минхо обошел диван, поставил на столик бутылку с водой и сел рядом, оглядываясь в поисках пульта. Джисон торопливо пригладил торчащие в разные стороны волосы и потер лицо руками. Какой кошмар — он даже не почистил зубы с утра. — Хёнджин написал, — просто сказал Минхо, натягивая носок обратно и укрывая ноги Джисона пледом. — Спросил, смогу ли я завести тебе некоторые лекарства. Я спросил в ответ: «Какие лекарства? Джисон что, заболел?», — Хан отвернулся и уставился в телевизор. — А Хёнджин ответил: «Ну да, он что, тебе не написал? Он утром совсем плохо выглядел». Уверен, что теперь наш Джин-а думает обо мне еще хуже. — Прости, — просипел Хан виновато и закашлялся. — Он так не дум… Я скажу ему, чтобы… Прости. Минхо беззлобно сощурился и, порывшись в кармане брюк, вытащил блистер с таблетками и протянул его Хану. — И вот я здесь, — Минхо дотянулся до бутылки и открутил крышку. — Взял отгул на работе, купил лекарства, зашёл в магазин за курицей, — Джисон проглотил таблетку, даже не спрашивая ее название. — Самгётан почти готов. Еще минут пять, и можно выключать. Ты голодный? — М… Минхо-я, ты взял… Ты взял отгул ради меня? — слабо пробормотал Хан. — У тебя же сегодня… А как же встреча? — Конечно, взял, — недоуменно кивнул Ли, пожав плечами. — Ты один здесь, больной, без таблеток и нормальной еды — думаешь, я смог бы думать на работе о чём-то, кроме тебя? Почему не написал мне? Джисон сжал кулаки, громко хрустнув бутылкой. Несколько капель воды упали на одеяло, оставляя темные пятна. Минхо придвинулся ближе и накрыл ладонью руку Хана, нежно поглаживая костяшки пальцев. — Я собирался, но телефон остался в комнате, а я заснул, — проскрипел Джисон. — И всё на самом деле не так плохо, как ты описал. Я в порядке, и я не хотел напрягать тебя. — Напрягать? — удивился Минхо. — Чем? Джисон промолчал, шмыгая забитым носом. Ли забрал полупустую бутылку и, поцеловав Хана в макушку, вернулся к пакету с логотипом аптеки. Джисон неслышно выдохнул и, дотронувшись до головы, поморщился — как Минхо не противно целовать его в грязные волосы? Ли вынул из пакета «Отривин», знакомую Хану со студенческих лет коробку «Стомасина», несколько упаковок «Панкола» и, повернувшись к Джисону, аккуратно перекинул ему спрей для носа. Выключив суп, Минхо застыл на пару секунд, вспоминая, где находятся суповые тарелки, и, когда Хан почти решился подсказать, Ли открыл нужный шкафчик. Джисон убрал капли для носа в сторону и глубоко вдохнул. Минхо здесь. Его Минхо взял отгул на работе. Хан потер глаза, пытаясь сдержать робкую неверящую улыбку — его Минхо-я приехал к нему и приготовил суп. Его не нужно было просить — он пришел сам. — Я не хотел напрягать тебя, ну, вот этим… — прошептал Хан, кивая на дымящийся самгёнтан. — И этим, — Джисон указал рукой на пакет с лекарствами. — Заботой? — Минхо включил чайник, выключил вытяжку и вернулся к Хану. — Что? — Хан-а, ты имеешь в виду под «этим» заботу о тебе? — Я… Нет, — соврал Джисон, облизывая губы. — Нет, просто э-э… Я становлюсь немного капризным и прилипчивым, когда заболеваю, и я не… Минхо поставил поднос на стол и повернулся к Джисону. Джисон почувствовал, как от одного взгляда на жирно блестящий бульон во рту собирается слюна — он и не заметил, как проголодался. — Как и мы все? — фыркнул Минхо, передавая ему ложку. — К тому же, я не против исполнять твои маленькие капризы. — Ты не должен был видеть меня таким, — возмущенно хрипнул Хан, сосредоточенно дуя на кусок курицы. — Я ужасен, когда болею! — Какие глупости ты говоришь, — хмыкнул Ли. — Я собираюсь провести с тобой как минимум целую жизнь. Ты будешь каждый раз прятаться, когда заболеешь? Джисон выронил ложку, расплескав бульон по столу. Минхо снова поднялся — достав новую пачку салфеток из шкафа, он вынул телефон из кармана и включил аудиозапись, на которой Сынмин подробно рассказывал, какие травы нужно смешать для Джисона, чтобы получить нужный лечебный эффект. Ярко-алые кончики ушей Ли мелькали среди волос каждый раз, когда он вертел головой в поисках нужной коробочки с сушеной листвой. Хан опустил глаза, улыбаясь и кусая губы — Минхо хочет провести с ним целую жизнь? Его парень, называющий его «сокровищем», не против исполнять его капризы и хочет провести с ним всю жизнь? Невероятно. Что Джисон сделал, чтобы заслужить такое отношение? Заварив новую порцию чая, Минхо вытащил из холодильника бутылку «Колы» для себя, добавил в чашку мед и имбирь и, удобно устроившись рядом с Ханом, кивнул на телевизор. — Хочешь, посмотрим что-нибудь? Или попробуешь поспать? Я побуду с тобой. — Котёнок, — позвал Джисон, ощущая странную легкость в теле. Голова кружилась, а от близости Минхо — его Минхо, нежного, заботливого Минхо — сердце сжималось в груди и дрожали руки. — М? — Котёнок, — позвал Хан снова, выпутываясь из скомканного одеяла и подползая ближе к Ли, листавшему каталог фильмов. — Что я сделал, чтобы заслужить такого тебя? Минхо нахмурился, застыв с открытой бутылкой колы в паре сантиметров от губ, и, отложив пульт, обернулся к Джисону. — Как понять «что сделал»? — Хан потер красную щеку и неуверенно дернул плечом. — Тебе ничего не нужно делать. Просто быть. Джисон повержено отвел взгляд. Минхо ласково погладил его по щеке, смахнул с кончика носа упавшую ресницу и зачесал волосы назад, проводя кончиками пальцев за ушами. Если бы Хан был котом, он бы точно замурчал — громко и довольно. — Спасибо, — сказал Джисон, прижимаясь к Минхо всем телом. — Спасибо, что пришел. Спасибо, что приго… — Ты сокровище, — мягко перебил его Ли, обнимая в ответ. — Я хочу заботиться о тебе, и я счастлив, что ты мне это позволяешь, — улыбнулся Ли, оставляя на горячей скуле Хана поцелуй. — Спасибо, что ты рядом, — прошелестел Джисон, подставляясь под ласковые поглаживания по спине и целуя в шею в ответ. — С тобой болеть не так отстойно.

배려

Уложив голову Джисону на плечо, Минхо передвинул его руку себе на живот, накрывая ладонью сверху. Хан замычал и, легонько пощекотав Ли, откинулся на спинку дивана, утягивая за собой. Услышав громкий хлопок входной двери, они синхронно оглянулись: хмурый Хёнджин пинком откинул от себя кеды, которые стащил с ног, небрежно запихнул зонт в шкаф, со всей силы хлопая и его дверцей, и, не ответив на приветствия, протопал на кухню, оставляя за собой маленькие лужицы воды. Со звоном поставив чашку на стол, Хван включил чайник и, выдохнув, уперся руками в столешницу, опуская голову. Поймав обеспокоенный взгляд Джисона, Минхо потрепал его по спине и, дотянувшись до пульта, переключился на «Ютуб», запуская недосмотренное ими с прошлой недели видео о самых таинственных пропажах людей, которое Хан для себя нашел слишком тревожным. Ободряюще улыбнувшись Джисону, который поднялся и нерешительно направился в кухню, Ли устроился поудобнее и, абстрагировавшись от звонкого голоса Хёнджина, который тут же начал что-то возбужденно рассказывать, уставился в телевизор. Почувствовав вибрацию от пришедшего оповещения, Минхо поерзал, доставая мобильник из кармана, и, удивленно вскинув брови, увидел пропущенный от Сынмина и несколько новых сообщений в их чате. [kim seunmong-mong] 20:01 Хён, привет. Хёнджин вернулся домой? [meowlee] 20:02 Только что пришел Очень раздраженный [meowlee] 20:02 Джисон-а пошел к нему на разведку. [kim seunmong-mong] 20:05 Ясно [meowlee] 20:05 Что у вас произошло? Сынмин замолчал, и Минхо, пожав плечами, повернулся к телевизору, пытаясь вникнуть в сюжет без пересмотра пропущенного за перепиской куска фильма. Через несколько минут, снова почувствовав вибрацию в руке, Ли вздохнул и, поставив видео на паузу, открыл сообщения. [kim seunmong-mong] 20:18 Джинни предложил съехаться, а я ответил, что не готов. Откроешь? Недоуменно моргнув и оглянувшись через плечо на продолжавших разговаривать Хана и Хвана, Минхо поймал взгляд Джисона и вопросительно кивнул на Хёнджина. Дёрнув плечом, Хан сжал губы и покачал головой. Поднявшись, Ли вышел в коридор и, тихо отщёлкнув замок, вздрогнул, когда в проёме, распахнув дверь, неожиданно показался Сынмин, с волос которого ручьями стекала вода на явно дорогой тренч — под конец апреля дожди в Сеуле набрали свою силу. Опустив голову, чтобы скрыть улыбку, которая растянула губы, стоило ему увидеть мокрого, словно мышь, Кима, Ли тут же ахнул, закрываясь руками, когда Сынмин в отместку замотал головой, разбрызгивая воду по сторонам. — Твой принц на кухне, — тихо сказал Минхо, отступая в сторону. — Спасибо, — угрюмо поблагодарил Ким, снимая с ног промокшие ботинки, и, глянув вниз, внезапно замер. — Я же просил Хёнджина их выбросить! Ли опустил глаза на свои ноги, обутые в мягкие пушистые тапочки со смешными собачьими ушами, и, закатив глаза, ответил: — Он хотел, — Сынмин цокнул языком, складывая руки на груди. — Но я подумал, что они напоминают мне тебя, и попросил оставить. — Ты невозможный, — выдохнул Ким. — Знаешь, когда ты был одинок, ты был менее довольным. И нравился мне больше. Негромко рассмеявшись, Ли вернулся на диван, предвкушая увидеть милейшую сцену примирения. Ссорились Хван и Ким редко, но, если находился повод, эмоциональный Хёнджин отпускал себя на полную, выпуская накопившийся пар. Ни разу повод не был достаточно серьезным, чтобы кто-то из них мог обижаться дольше нескольких часов, но каждый раз Минхо ловил себя на том, что с облегчением выдыхает, стоило ему снова увидеть своего донсена, счастливо целующего довольного Хёнджина: Ли не был уверен, что в этот раз сможет справиться с утешением разбитого сердца друга, если что-то пойдет не так. Подвинувшись и распахнув руки, ожидая, пока подошедший Джисон завалится на него, Минхо осторожно глянул вверх, тут же с улыбкой отводя глаза, встретившись с нежным взглядом в ответ. Обняв удобно устроившегося на его груди Джисона и опустив голову ему на макушку, Ли попытался представить, что он почувствовал бы, услышав от Хана предложение о том, чтобы съехаться. Сейчас он точно не готов. Но… потом? Может быть, через год? Минхо ответил бы согласием, не раздумывая. Может быть, даже предложил бы первым. С Джисоном хотелось быть вместе как можно чаще и как можно ближе. Хотелось видеть его каждый день, готовить совместные ужины, засыпать перед телевизором и целовать, целовать, целовать. Хан, словно почувствовав, о чём думал Минхо, вывернулся, прижимаясь губами к его скуле. — Оставайся сегодня у нас? На улице ливень, да и эти двое тут, — с надеждой предложил он. — Посмотрим что-нибудь все вместе, а потом я лягу на диване. И утром пойдем в ту кафешку, куда мы никак не можем успеть на завтрак. Минхо задумчиво провел рукой по горячей спине Джисона и поцеловал его в волосы. От одной мысли о совместном сне у Ли сладко тянуло в животе: обниматься всю ночь, а на утро увидеть вживую припухшее от долгого лежания в любимой позе лицо Хана казалось невероятно заманчивой идеей. Выдохнув, он потерся подбородком о его висок и нерешительно проговорил: — Не хочу, чтобы… Чтобы ты спал на неудобном диване. Ты только-только выздоровел, — Джисон вскинул голову, с подозрением прищуриваясь. — Может быть, мы могли бы… ну знаешь? Эм. Лечь вместе? — Хён-а, — радостно протянул Хан, подскакивая и обхватывая Минхо за шею. — Правда хочешь? — Угу, — промычал Ли. Он правда хотел. До трясущихся от предвкушения коленок. — Одолжишь пижаму?

배려

Это было самое дурацкое, необдуманное и глупое решение, которое Минхо принимал за всю свою жизнь. Его тело — предатель. Злостный предатель, из-за которого он и оказался в этой ужасной ситуации. Проснувшись от жара тела, от соприкосновения с которым его кожа горела, словно ее опустили в кипящую воду, Ли обнаружил себя оплетенным всеми конечностями Джисона, который прижался к его спине так близко, что между ними не осталось и свободного миллиметра. Оглянувшись, Минхо посмотрел на нахмуренное во сне лицо Хана и улыбнулся его надутым губам. Ли сдвинулся, пытаясь вытянуть онемевшую руку, зажатую между их телами, и… О. Почувствовав упирающийся в поясницу член Джисона, Минхо ощутил, как по всему его телу прошлась щекотка страха. Ли согнул одну ногу в колене, попытавшись уйти от прикосновения, но тут же потрясенно замер: его разбудил не жар чужого тела. Он проснулся от того, что штаны оттягивало его собственное, набирающее силы возбуждение. Он… Он возбудился от того, что заснул в объятиях Джисона? Хан завозился во сне, потираясь стоящим членом о бедро Минхо, и Ли крупно вздрогнул от маленьких, колких, словно разряды тока, импульсов возбуждения, которыми отреагировало его тело. С трудом протолкнув в пересохшее горло слюну, Ли попытался аккуратно выбраться из надежных объятий и, практически сумев отцепить от себя руки Хана, оказался остановлен протестующим мычанием. — Минхо-я, сколько время? — спросил он, и Минхо снова позорно вздрогнул, чувствуя, как от хриплого, низкого голоса Хана его член вероломно дергается. — Спи, Хан-а, — прошептал Ли в ответ. — Еще рано. — А п… Почему ты не спи… Ох, — Джисон замер, и Минхо зажмурился: Джисон тоже почувствовал своё возбуждение. — Прости, котёнок, — успокаивающе пробормотал Хан. — Это… Я сейчас уйду на диван. «Котёнок». Минхо стиснул зубы: его тело — злостный предатель, который, в отличие от самого Минхо, не собирался скрывать, насколько ему нравится происходящее. — Стой, — быстро выдохнул Минхо сипло и тут же прикусил язык. Он что, совсем дурак?! — Я не хочу, чтобы ты уходил. Я не хочу спать без тебя. И-и ты не… Ты не один в такой ситуации, и я не знаю, что делать, и… Джисон издал слабый удивленный звук и завозился — Минхо замолк, попытавшись разглядеть в темноте, чем занимается Хан, а затем громко охнул от неожиданности, прикрывая глаза ладонью. — Джисон, зачем ты включил свет? — прошипел Ли, перетягивая одеяло на себя и зажимая его между ног. — Выключи! — Прости, прости! — Джисон торопливо понизил яркость лампы до минимума. — Я не из-за тебя, я просто некомфортно себя чувствую в темноте, если не сплю. Минхо подтянул одеяло выше и накрылся с головой, чувствуя, как жжёт щёки и уши от смущения. Повиляв всем телом, он отодвинулся на край кровати и замер, ощущая себя в равной степени возбуждённым и ужасно несчастным. — Минхо-я, мне, наверное, стоит отойти в ванную? — неуверенно предложил Хан, и Ли окаменел, понимая, что именно предлагает Джисон. — Или, может быть, хочешь ты…? — Нет! — выпалил Минхо. — Я… Мне так, так стыдно, Хан-и, прости. Но я не… Не смогу пройти по коридору так. — Тебе нечего стыдиться, котёнок, — заверил Джисон, невесомо прикасаясь к плечу Ли, но не предпринимая попыток приблизиться. — Тебе… Ты хотел бы, чтобы я, ну, помог тебе? — осторожно предложил он. — Я не имею ввиду секс, я про… Минхо спустил одеяло на нос, нерешительно выглядывая из-под его края. Хан поймал его взгляд и ободряюще улыбнулся. Ли быстро заморгал, прислушиваясь к себе: мысль о Джисоне, прикасающемся к нему, казалась… возбуждающей и одновременно пугающей. Что, если Хану не понравится, как Минхо выглядит? Что, если ему не понравится, потому что у Минхо совсем нет опыта? Что, если он разочаруется? Минхо облизал губы и сглотнул: он хочет, чтобы Джисон к нему прикоснулся, но… позже. — Ты обидишься, если я отвечу тебе «нет»? — тихо спросил Ли. — Я обижусь, если ты еще раз предположишь, что я обижусь на твой отказ, — хмыкнул Джисон. Ласково улыбнувшись посеревшему от волнения Минхо, Хан легко поднялся и, натянув футболку пониже, схватил полотенце, висящее на спинке стула. — Хан-и? — позвал Ли, и Джисон остановился у самой двери, обернувшись назад. — Пожалуйста, прости. Мне… — Хён, прекрати, — строго сказал Хан. — Хватит чувствовать себя виноватым ни за что, — отрезал он и торопливо прошлёпал босыми ногами в коридор. Когда за Джисоном закрылась дверь, Ли судорожно выдохнул и, прикрыв горящее лицо руками, позволил себе тихо застонать. Какой же он отвратительный бойфренд. Он только что заставил своего полусонного парня вылезти ночью из кровати, чтобы тот мог избавиться от стояка, причиной которого и был Ли. Кто так поступает? Какого черта он вообще согласился на ночевку? Что с ним не так? Минхо тревожно прислушался к тишине квартиры, и ему показалось, что он уловил шум воды, хотя, скорее всего, это было всего лишь разыгравшееся воображение: через плотно закрытую дверь не долетал ни один звук. Тяжело сглотнув, Ли опустил глаза на свои бедра и, откинув одеяло, уставился на натянутую ткань тонких, просвечивающих штанов Хана — они ему маловаты, но это было терпимо. Теперь же они ощущались слишком тесными, некомфортными, давящими. Нет. Он не будет этого делать. Ни в постели Джисона, ни в их с Хваном ванной. Раскинув руки в стороны, Минхо ощутил тепло от еще не остывшей стороны кровати, на которой лежал Хан, и судорожно вздохнул, вспоминая ласковое «котёнок», прозвучавшее так, словно Ли был самым ценным сокровищем на земле. Нет. Он не будет этого делать. Не в постели Джисона. Опустив ладонь на ходящую ходуном от волнения грудь, Минхо зажмурился. Ему нужно просто глубоко подышать, и всё пройдет. Медленно втянув в себя воздух, Ли ощутил знакомый аромат шампуня Хана, запах его геля для душа и его тела и, разочарованно застонав, помотал головой: Джисон так хорошо пахнет. Так знакомо, привычно, вкусно… Возбуждающе? Опустив руку ниже, едва ощутимо прикасаясь к члену через ткань штанов, Ли тихо охнул и тут же плотно сжал губы: если его кто-нибудь услышит, он умрет от унижения. А что, если Джисон прямо сейчас вернется и увидит его? От этой мысли Минхо моментально вспыхнул. Ли откинул голову на подушку и зажмурился. Нет. Он не будет этого делать. Тихо простонав, Минхо просунул подрагивающую руку под резинку боксеров, обхватывая твёрдый, влажный член ладонью. Облизав губы, Ли на пробу медленно провёл рукой и, размазав смазку, которая обильно стекала с головки, прикусил щеку, шумно дыша. Минхо закрыл глаза, и его сознание само подкинуло несколько картинок распалённого, возбуждённого Джисона, который лежал рядом, наблюдал за тем, как он касается себя, и хвалил его своим хриплым ото сна голосом, говоря, как хорошо Ли выглядит. Нет, он не… Он хочет, хочет, хочет, чтобы Джисон оказался сейчас рядом. Чтобы прикоснулся, поцеловал, заменил руку своей и заставил Минхо корчиться от удовольствия. Будь Ли смелее, Ли уже давно бы ворвался к Джисону в ванную и… Что? Застонав сквозь сомкнутые губы, Минхо представил, как Джисон перехватывает инициативу и придавливает своим весом к влажной плитке в ванной. Огладив головку, Ли развел ноги шире, скользя голыми пятками по гладкой простыне. Он… Вот Хан мокро целует его, вот Хан стискивает его талию, вжимая в себя, вот Хан опускает руку на его член и прикасается сначала мучительно медленно, дразня, а затем ускоряется. Шея Минхо покрылась мурашками, и он чаще задвигал рукой в такт движений Джисона из его фантазии: «котёнок», «хён-а», «Минхо-я». Ли подтянул к себе свободной рукой подушку Хана и накрыл ей лицо, заглушая и так едва слышные тихие стоны. Минхо сжал кольцо пальцев чуть плотнее и быстрее задвигал кистью, чувствуя, как приятно сводит низ живота, как от тягучего удовольствия поджимаются пальцы на ногах. Он почувствовал приближающийся оргазм и привычно сбился с ритма — движения рукой стали рваными и хаотичными. Разочарованно закусив губу, он провел по члену еще несколько раз, стремясь догнать ускользавшее удовольствие. Джисон, Джисон, Джисон. Бедра Минхо затряслись, а низ живота скрутило в тугой узел, словно кто-то стянул все его мышцы, и в следующую секунду его пальцы оказались покрыты густыми подтеками горячей спермы. Минхо рвано выдохнул, переводя дыхание, и, откинув подушку в сторону, затуманенными глазами уставился в потолок. Он только что мастурбировал на фантазии о своём парне. Минхо широко улыбнулся и тут же поморщился от ощущения липкой влажности, с которой грязные штаны прилипли к разгорячённой коже. Он только что кончил, представляя, как Джисон прикасается к нему. Минхо прикрыл глаза и счастливо рассмеялся. Его возбуждает Джисон, а Джисона возбуждает Минхо. Через пару минут дверь приоткрылась, и в проёме появился закутанный в халат Хан с двумя стаканами воды в руках. Резко сев на кровати, Ли смущённо кашлянул, наблюдая за тем, как Хан медленно подходит к нему. — Хён-а, ты как? — спросил Джисон, присаживаясь на самый край матраса. — Всё хорошо? — Да, — уверенно кивнул Минхо. — Ты не мог бы… — он запнулся и продолжил слегка дрожащим голосом: — Не мог бы ты одолжить мне еще одни пижамные штаны? Джисон улыбнулся — понимающе-нежно и одновременно настолько плотоядно, что у Минхо закружилась голова и сбилось только-только пришедшее в норму дыхание. Молча кивнув, Хан покопался в шкафу и, вытащив на свет смешные шорты в пингвинах, протянул Ли. — Спасибо, — поблагодарил Минхо. — А еще… Можешь, м, отвернуться, пожалуйста? — Конечно, прости, — шире улыбнулся Хан, пересаживаясь к Ли спиной. — Нет, — прошептал Ли, бросив комок из грязной одежды на пол. — Не извиняйся. Ты… — он торопливо забрался на кровать и обнял Джисона со спины. — Ты, э-э… Думал обо мне? — Хён? — Джисон высвободился из объятий и повернулся к Минхо удивленным, окрашенным розовым румянцем лицом. — Ты бы хотел, чтобы я сказал, что думал о тебе? Ли часто заморгал и, смущенно почесав ухо, наклонил голову, прячась от пронзительно-серьёзных глаз Джисона. Сглотнув, Минхо едва заметно кивнул. — Да, — сказал он тихо. — Я бы хотел, чтобы ты сказал, что думал обо мне. П… Потому что я думал о тебе. — Хён-а, — Хан, улыбнувшись, пересел ближе, нежно взяв руки Ли в свои. — Конечно, я думал о тебе. Он поднес пальцы Минхо к губам и поцеловал, прижимая ладонь к своей щеке. Подавившись вдохом, Ли закашлялся, и Джисон, весело рассмеявшись, потянулся к стакану воды, стоявшему на комоде. — Они же грязные! — зашипел Минхо, принимая стакан и пряча руку, которой он только что касался своего члена, за спину. — Ну и что? — пожал плечами Джисон. — Я с тобой и не такое планирую делать. Минхо смешно булькнул, сделав глоток, и, свирепо глянув на Хана из-подо лба, вскочил с кровати. Скомкав грязную одежду, Ли практически выбежал из комнаты и замер в темном коридоре, вспоминая, что в квартире он не один. Неслышно добравшись до ванной и закинув вещи в стиральную машину, Минхо тщательно вымыл руки и, поймав свое отражение в зеркале, остановился в дверях: глаза блестят, щеки розовые, а на губах улыбка, которую никак не получается стереть. Что Хан Джисон с ним творит? Вернувшись в комнату, Минхо помялся на пороге, играя с Ханом в гляделки, и, практически сразу же проиграв, смущенно отвел глаза, вспомнив, чем именно он занимался на этой кровати десять минут назад. — Хён-а, — позвал его Хан, откидывая одеяло и приглашая лечь. — Иди ко мне. Минхо потянулся вперед и уткнулся носом Хану в шею, вдыхая запах его чистого тела. — Давай поспим? — предложил Ли и, откинувшись на подушку, потянул Джисона за собой. — М-м, — пробормотал Хан сонно, переворачиваясь на бок и подтягивая Минхо к себе. — Но если проснемся опять, в ванную идти твоя очередь. Дернувшись от сильного удара по плечу, Джисон захихикал и, накинув одеяло на голову Минхо, подмял заворчавшего Ли под себя.