Цена сердца

Старые ворота форта медленно открылись. Потемневшие от дождя и снега, рыхлые брёвна торчали из земли гнилыми зубами, окружая несколько видавших лучшие времена строений внутри. Конюшня пустовала - очевидно, голове не часто приходилось ездить куда-либо дальше пары миль. На прибывшего смотрел исподлобья хозяин, оценивая. Не дивно, ведь на прибытии священнослужителя настаивала хозяйка, обеспокоенная звуками, доносящимися из леса. – Долго вы добирались, – произнёс он. – Меня Олег зовут. Жить у нас будете. Светлана, моя жена, как раз ужин приготовила. – Акирос, – представился прибывший священнослужитель. На гостя пришли посмотреть немногие жители поселения, глядя кто с удивлением, кто с опаской. На священнослужителя Акирос походил не более, чем Украденные земли на абсолютно безопасное место. Почти седой, со шрамом через правый глаз, одетый в лёгкие кожаные доспехи – с виду мало чем отличался от разбойников, промышляющих тут и там. Особо внимательные смогли рассмотреть, что его лук был сделан добротно и носился явно не для красоты. – Как мы рады, что вы добрались без происшествий! – показалась хозяйка, сияя улыбкой. – Прошу, стол накрыт, только вас и дожидались. Гостям отдавали самое лучше, а потому Акирос очень быстро отставил тарелку, поблагодарив хозяйку за вкусный ужин. Отдал и подстреленных по дороге к форту пару тощих куропаток. – Где видела шатающихся, хозяйка? – понизил голос Акирос. – В лесу. На юг. – Есть ли карта? – Лес кругом, – хмуро ответил Олег. – Деревья, бурелом. Есть поляна на юго-восток отсюда, южнее река, да и всё. – Понятно, – кивнул Акирос. Перед тем, как отправиться спать, гость прикрепил над камином деревянное изображение бога-хранителя семейного очага, бога-охотника, неуловимо похожего на него самого. Увы, никто из священнослужителей пантеонов, жрецы и рыцари которых носили сияющие латы, не изволил прибыть в Украденные земли, где всё ещё жила дикая первозданная магия. *** Лес в Украденных землях с первого взгляда ничем не отличался от подобных в Речных Королевствах, Бревое, родном Талдоре. Сонная тишина утра, нарушаемая шелестом листвы, шуршанием мелкого зверья и голосами птиц вдалеке, встретила охотника, утягивая в сумерки под кронами. Поблёскивала в светлых прогалинах паутина, натянутая между деревьев, хрустели под подошвами бурые листья, перезимовавшие под снегом, пестрели на земле следы лап больших и малых, но ни намёка на мигрирующую стаю шатающихся. Может, хозяйка ошиблась? Однако Светлана не обманулась, в своём рассказе употребив характерные слова, которыми обычно описывали шатающихся: «скрипели» и «шаркали». Упомянула она и необычную деталь. Затаившись, чтобы выгадать момент и сбежать, Светлана услышала голос, что напевал, иногда не попадая в ноты. Шатающиеся хрипели, клацали жёлтыми зубами, гудели и сипели, но ни один из этих звуков не походил на мелодию. Поющих умертвий Акирос не нашёл, зато подстрелил к ужину двух синепёрых куропаток и, сойдя с тропы, обнаружил поляну, притаившуюся за толстым частоколом деревьев. Около дюжины тел лежали под открытым небом, недвижимы. Осторожничая – зверь или толпа шаркающих могли недалеко уйти, Акирос приблизился, всматриваясь. «Мёртвые» оказались малым народцем, нередко обитавшим в лесах. Похожие на миниатюрных дракончиков, они сыто спали, обожравшись редиской. Акирос усмехнулся про себя и направился было к тропе, как остановился, уловив краем взгляда движение. В тени на стволе поваленного дерева кто–то сидел. Хрусть! Пробудившись от звука, с которым раскрошилась ветка под подошвой охотничьего сапога, дракончики заметались по поляне, а после, похватав выдернутую редиску за ботву, убежали в темноту под поваленными деревьями. – Зачем спугнули? – послышался мужской голос. – Теперь придётся дожидаться солнечного дня да спелой редиски, чтобы они умяли урожай снова и уснули с ботвой в зубах. Акирос вышел на поляну, находя взглядом источник звука. На сломанном дереве восседал красивый молодой человек с длинными светлыми волосами. – О, да у нас гости, – склонил он голову на бок, отодвигая в сторону книгу и откладывая уголёк. – Ищете кого? – Ищу шатающихся, – Акирос не стал скрывать цели визита. – Не там ищете, – молодой человек мирно улыбнулся. – Порождения драконов не становятся шатающимися – быстро бегают, очень жёсткая чешуя, да и кровь дракона нейтрализует некротический яд. – Ты учёный? – Да. Лекарь. Меня Кейном зовут. В каждом движении Кейна скользила безмятежность. Так не двигались и не говорили уже очень давно. Выбирались из убежища и возвращались обратно, перемещались только в дневное время и парами, всегда при оружии; говорили по делу, незнакомцев обходили стороной. Акирос остановил поток тревожных мыслей, улыбнувшись новому знакомому. Приблизившись, он смог рассмотреть рисунок в альбоме – действительно, спящие сытые кобольды. Даже на его вкус набросок имел сомнительную художественную ценность. Зачем тратить время так… безрассудно? Бесполезно? – Акирос. – Пугатель красноредисочных драконидов Акирос… – повторил Кейн и улыбнулся. – Ты видел шатающихся? – Здесь? Нет. Там, – он указал куда–то в чащу, – продирались сквозь бурелом. – Сам видел? – Не видел, но слышал. – Не боишься тут один сидеть? – Нет, рядом форт, – протянул Кейн, пожимая плечами. Взгляд Акироса остановился на остром ухе назвавшегося лекарем. Эльф! После того, как некрочума охватила несколько континентов, никто не видел эльфов. Быть может, все они оказались здесь, в Украденных землях? – Ты изучаешь шатающихся? – Я на допросе? – Кейн приподнял брови и широко распахнул глаза, изображая страх. – Прости… привычка, – Акирос ответил виноватым взглядом. – А если скажу, что пока секрет? Велишь заковать в кандалы? – Кейн протянул руки вперёд, почти коснувшись кончиками пальцев груди Акироса. – Вздор, конечно, нет! – произнёс он чересчур поспешно. – Простите, – Кейн сложил руки на коленях, словно примерный ученик. – Тогда, с вашего позволения, оставлю в тайне цель моей научной работы. Не беспокойтесь, Акирос, вашей охоте не помешаю. Быть может, даже окажусь полезным. – Тогда не буду мешать, – Акирос кивнул и направился прочь, стараясь не ускорять шаг. Он мог задать множество вопросов, имело право. Почему не переспросил? Отчего почти сбежал? Неужели испугался тщедушного юнца без оружия? Акирос остановился, чтобы отдышаться, хотя и не бежал, потёр лицо ладонями, прикрыл глаза. Отчего-то перед взором снова появилась картина, как эльф… Кейн, у него есть имя, протягивал руки, открывая беззащитные белые запястья, заглядывал в глаза своими ярко-синими глазищами. И запах – травяной с кислинкой, терпким древесным шлейфом и знакомым послевкусием, которое Акирос никак не мог вспомнить. Возвратившись в форт, он решил навестить лекаря. – Но… у нас таких нет. Болит чего? – Светлана нахмурилась. – Мне нужен эльф по имени Кейн, – повторил Акирос, ощущая выступивший на спине ледяной пот. – Только люди, господин, – пробормотала хозяйка. Повисла тяжёлая пауза. – В Украденных землях, говорят, до сих пор живут феи, – осторожно произнесла Светлана. – Я не видела, но есть предания об этом, мол, показываются не всякому. Быть может, вы видели фею? – Быть может. Ужиная вместе с жителями форта, Акирос слушал. Поначалу местные лишь обменивались дежурными фразами, но, утолив голод и отогревшись, разговорились. Украденные земли были и оставались уголком, куда так и не дошли жители Голариона, чтобы дать имена островам, рекам, долинам, болотам и чащам. Потом случилась некрочума, и каждый сосредоточился на выживании, окапывании, безопасности. Потому до сих пор Украденные земли оставались той самой линией на карте, за которой жили драконы, бурлило огненное море, проживали диковинные создания, что передвигались вверх ногами. А ещё сюда сбегали и терялись те, кто желал уединения, тишины и побольше тайников для собственных демонов. *** Акирос направился на юг, в чащу. Лес щерился колючими ветками, он был гостю совершенно не рад. Зверьё не шуршало – таилось в сумерках, голодно глядя из темноты, кралось следом, застывая, когда останавливался священнослужитель, будто обнажая в гадкой ухмылке острые зубы. Вон. Прочь. Убирайся, пока цел. Опускался и поднимался вверх тяжёлый нож, лезвие которого крошило сухие ветки, рубило надвое молодые змеистые побеги, преграждающие путь. Эгеж, да тут есть тропа! Заросшая, едва заметная, но проложенная когда-то жителями, обитавшими у реки. Акирос замедлился. Забрезжил свет, обозначая впереди очертания лагеря. Ветер с реки принёс странные обрывистые звуки, усиливающиеся вместе с шорохом веток. Брехали, тронутые мертвым поветрием, некро-псы, привязанные у наспех сбитой конуры. Завыванию вторили шатающиеся, скрежеща зубами, сипя и трубя гортанями. Все, как один, развернулись в ту сторону, где притаился Акирос. Словно по команде невидимого кукловода шатающиеся затихли. Акирос, недолго думая, взобрался на ближайшее дерево, достал подзорную трубу и сотворил заклинание ночного зрения. Есть! Нечисть приводил в движение некротический знак мёртвого бога, начертанный кровью на каменной поверхности. «А это что за…» – Акирос нахмурился. Мертвецов кто-то связал верёвкой, чтобы не разбредались, а если и двигались, то в одну сторону. Некто удерживал шатающихся в заброшенном лагере, не подпуская к форту. В тот день, когда нежить услышала Светлана, что-то пошло не так. Акирос планировал задать неведомому, начертавшему знак, множество вопросов. Осталось только его дождаться. Ближе к полуночи удача улыбнулась охотнику. В пелене тумана, что тянулся с реки, к метке некроманта пришли двое шатающихся. Один волочил за собой ноги, лупал белесыми глазами, нюхал воздух, сипя пересохшим ртом. А второй был Кейном! «Какого?!...» – Акирос сжал в пальцах подзорную трубу, рассматривая лицо эльфа внимательней. Поражённым тьмой Кейн не был, но мертвецы не обращали на него внимания, будто принимая за своего. Эльф что-то произнёс мертвецу, с которым явился сюда, и тот рывком наклонился, перегибаясь в пояснице под прямым углом. Кейн достал из висящей на поясе сумки уже знакомую Акиросу книгу и водрузил её на спину шатающемуся, словно на стол. Следом достал чернильницу и перо. «Так вот какие исследования ты тут ведёшь?!» – охотник похолодел, пытаясь рассмотреть лицо Кейна. Словно откликнувшись на безмолвные мольбы священнослужителя, из-за рваных облаков показалась луна, озаряя улыбку на губах Кейна, ласковую и безумную. Эльф снова извлёк что-то из сумки и приблизился к одному из шатающихся, поигрывая узким блестящим предметом в пальцах, как юные воришки вращают складные ножики, чтобы впечатлить падких на трюки девиц. Ухватив мертвеца за плечо, Кейн вонзил предмет тому в грудь, а после воткнул пальцы в рёбра и, выдернув обломки костей, швырнул их на землю. То, что Акирос принял за грязь, оказалось кровью! Просунув руку в рану на груди шатающегося, Кейн вытащил сердце, подбросил в ладони, точно мяч. Мертвец рухнул к ногам эльфа и больше не шевелился. Судя по скривившимся губам, тот выругался, вытер грязную руку о согнутого некроприслужника и, не обращая внимания на гнилостную вонь, стал делать заметки в своём альбоме. О приближении Акироса Кейна пытались известить верные шатающиеся, заворчав. Учёный цыкнул и запел. Этой колыбельной, да ещё и на незнакомом языке, Акирос не знал. Мертвецы затихли, скрежеща зубами в унисон песне. – Ни с места, – Акирос натянул тетиву. – Ты сейчас объяснишь мне всё. Что за «исследования» ты проводишь? Кейн мотнул головой, откидывая со лба чёлку, улыбнулся, а после поднял руки, ляпнув на землю чернилами – чёрная капля соскользнула с кончика пера. – Целящийся из лука в учёных Акирос… – протянул Кейн. – Ужели не видишь? Исследую, что будет, если у живого мертвеца извлечь сердце. Очевидно, – он ткнул каблуком сапога в глазницу трупа, что лежал у ног, – без сердца начисто лишился чувств, – и тихо рассмеялся собственной шутке. Акирос выпустил стрелу – та со свистом вонзилась в полудюйме от ноги Кейна, зловеще трепеща синим оперением. – Я же сказал, не двигайся, – холодно произнёс Акирос, вытаскивая из колчана за спиной ещё стрелу. – Эту всажу в ногу. – Чем я так провинился перед тобой, охотник на шатающихся? – проговорил Кейн, с лица которого исчезла мерзкая улыбочка. – Ужели чем-то мешаю? Эти.. – он указал подбородком на оставшуюся пару шатающихся, – навредили кому? Да, дождь стёр знак удерживания, и они пошли в сторону форта, но я вовремя возвратился и вернул их в лагерь. – Меня вызвали сюда потому, что людям в единственном оплоте, угрожали шатающиеся. Ты хоть понимаешь, сколько людей пожертвовали ресурсами, чтобы я добрался в Украденные земли и услышал «я никому не мешаю тут»?! Не знаю, из какой затерянной страны эльфов ты явился, но некромантия запрещена. Наказание – смерть, – тетива угрожающе затрещала. – Я знаю! Ты, правда, думаешь, что это я их поднял? – Кейн повысил голос. – Я учёный, а не некромант. Знак, оживляющий мертвецов, тоже чертил не я. Сам сравни эти каракули и мой почерк! – эльф выглядел возмущённым до глубины души, если оная у него имелась. – Тот знак, что на камне – сдерживающий, сам проверь. Я держал их тут, чтобы не кошмарили жителей форта. Могу я услышать «спасибо, Кейн»? – Но ты не уничтожил их… – Зачем мне это делать, если я желаю их исследовать? – возразил Кейн. – Послушай, ты явно думаешь, что я… желаю смерти людям? О… Акирос, отчего ты такого ужасного мнения о том, кого видишь второй раз в жизни? – Кейн вздохнул, поднимая подрагивающие от напряжения руки выше. – Я лишь пытаюсь понять природу некротической болезни – в какой момент работа мозга нарушается и вместо личности появляется слюнявое чудовище, желающее рвать плоть. Потому проводил исследования на этих некогда маргинальных господах, промышлявших тут грабежами. – Продолжай. – М… не мог бы ты, пожалуйста, перестать держать меня на прицеле? У меня затекли плечи, и волнение никак не способствует беседам о тонких материях. Можешь упокоить всех этих, забрать моё оружие и я всё расскажу. Идёт? Акирос опустил лук и вложил стрелу обратно в колчан, а после указал на останки импровизированного стола в глубине полуразрушенного разбойничьего лагеря, откуда доносился собачий лай. – Положи оружие туда и жди меня. – Слушаюсь и повинуюсь, – Кейн собрал письменные принадлежности и закрыл альбом. – Пока, Джонни. Ты был хорошим мальчиком, – он похлопал согнутого мертвеца по плечу и направился в сторону стола. Акирос воззвал к своему богу, призывая силу успокоить мятёжных мертвецов. Он размашисто начертал знаки один за другим: имя бога-охотника, «покой», «баланс». Воздух нагрелся и задрожал, точно поднимался жар от незримой свечи, что разгорелась ярче от дуновения ветра. Хрипящие голоса шатающихся, ворчание оживлённых тьмой псов стихли с последним словом молитвы. Акирос сжал горящие после воззвания пальцы в кулаки, ощущая на себе взгляд Кейна. Подперев подбородок кулаком, эльф беззастенчиво рассматривал Акироса, точно сидел в театре или того хуже – цирке. Обряд изгнания это развлечение ему что ли?! – И… что дальше? – спросил Кейн, поднимая брови. – Дальше? – Акирос почти рыкнул на него. – Я имею в виду, что говорится в описаниях церковных обрядов? Ты вернул их к состоянию смерти, – заговорил Кейн, поднимая руки вверх снова, явно струхнув с такой реакции Акироса. – Куда деваются их души? Или они давно покинули тела? – Сходи в храм и узнаешь, – хмуро ответил он. – Где я его найду? – тихо пробормотал Кейн. – Если бы мне встретился храм, то и спросил там. Так нету ни одного. К сожалению, эльф был прав. Где священнослужитель мог заночевать, повесив изображение бога-охотника над очагом, там и был храм. Где прочитал молитву, там и проповедь. Акирос смерил взглядом Кейна – бледный, подрагивающий от страха, худой, юный совсем, судя по гладкому красивому лицу… и чего он напустился на мальчишку? – Бродит следом, ожидая, когда за телом придёт смерть. После сливается с ветром, водой, землёй и огнём, воссоединяясь с природой, миром. – А дальше? – Душа уникальна, как и всё живое. Разве одни и те же колосья пшеницы созревают дважды? – М, – ответом Кейн, кажется, не был до конца удовлетворён. – Ты хотел что-то спросить. – Почему шатающиеся не трогали тебя? – Мёртвый эликсир, – ответил Кейн с нескрываемым торжеством в голосе. – Действие длиться восемь часов. Вот, смотри, – не спросив разрешения, он коснулся ладоней Акироса, одну из них положив себе на грудь, а вторую на шею. – Чувствуешь что-то? – прошептал Кейн, восхищённо сияя глазами. Акирос чувствовал холодную и сухую, словно у мертвеца, руку поверх своей ладони, нежную, словно у девицы, кожу на обнажённой шее Кейна; чувствовал твёрдый сосок под грубой тканью, а большой палец нащупал шнуровку на рубашке. Рвануть посильнее и домотканый хлопок затрещит, обнажая ключицы, острые плечи… Акирос чувствовал возбуждение, когда Кейн смотрел так горячо, приоткрыв пухлые губы. Сердце не билось. Пульс отсутствовал. Эльф не дышал. «Вот почему он мертвецки-бледный, – пришло осознание. – Сам изобрёл этот эликсир». Акирос отрицательно качнул головой, вызывая у Кейна радость, словно тот получил горшок золота, а после высвободил ладони. – Как ты управлял ими песней? – Понятия не имею, – Кейн беспечно улыбнулся. – Однажды увлёкся за работой и стал напевать. Знаешь, чтобы не было так отвратительно тихо? Смотрю, а эти ушами прядут, перестали ломиться в разные стороны и слушают. Джонни вот даже простые команды понимает… понимал. – То есть, ты просто пришёл сюда и стал их исследовать? – Ха, конечно нет. Эти, – Кейн указал на связанную верёвкой троицу, плечом на обсыпавшийся шалаш, – стали жертвами некротической заразы. Даже собак покусали. Джонни создал некто могущественный, поскольку он мог выполнять команды, даваемые не хозяином. – Его где раскопал? – Выловил. Исток реки аж в Рестове, потому мог откуда угодно приплыть. Акирос задумчиво кивнул. – Где ты живёшь? – Да тут… недалеко. – Покажешь? – Как можно, мы едва знакомы, господин, – пробормотал Кейн, опуская очи долу. – Отчего живёшь не в форте? – Я самостоятельный мальчик, сам завязываю шнурки на сапогах и всё такое, – Кейн склонил голову на бок. – Выпьем? Не бойся, травить не буду. Запустил бы в тебя алхимическим огнём, пока ты подкрадывался с луком, коли хотел убить. – Наливай, – фыркнул Акирос, улыбнувшись уголками губ, ощущая, как на спине выступил холод. Предчувствие никогда не подводило его – эльф хитёр и абсолютно точно не беззащитный чудаковатый учёный, коим желал казаться. Нужно уходить, а лучше бежать, запереться в форте, освятить воду и сотворить защитный барьер, но прятаться от опасности Акирос не собирался. Он проследил, как Кейн выставляет на стол две бутылки, наполненные чем-то золотистым. – Настойка, – прокомментировал эльф. – Извини, бокалов с собой не ношу. Оказалось вкусной, пахла чем-то кисло-сладким, оставляя цитрусовое послевкусие. – Как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной в форт? Твои способности очень помогли бы в избавлении земель от последствий некрочумы. Здесь был небольшой очаг и твоими стараниями он не разросся то пожара, что уничтожил бы единственное поселение. – А что я с этого получу? – протянул Кейн, накручивая на палец прядь пепельных волос. – А чего хочешь? Судя по простому образу жизни, блага тебя не очень интересуют. Сохранились библиотеки. Получишь доступ к знаниям. – Мало, – фыркнул Кейн, лукаво улыбнулся. – У меня было в распоряжении немало лет, чтобы прочитать кучу книг. Хочу свободы для своих исследований. Думаешь, я добился бы многого, если обращал внимание на понятия о гуманности, неприкосновенности людских тел и прочую религиозную мишуру? Акирос нахмурился. Копаться в мертвецах, ставить эксперименты на людях, пораженных некроболезнью, но сохранивших рассудок, не позволит ни одна церковь. Однако, в том случае, если представители духовенства узнают о природе исследований Кейна… Акирос задумался над новым предложением о сотрудничестве, как, переведя взгляд на эльфа, встревожился. Сжав пальцы на столешнице, Кейн заходился кашлем, потом, широко распахнув глаза, согнулся, а после его стошнило. Вскочив, Акирос обогнул стол и ухватил эльфа за плечо, собрал его волосы в ладонь, придерживая. Выпитая Кейном настойка выходила обратно, даже не смешавшись с желудочным соком. Конечно, некротический эликсир! Дыхание отсутствовало, не билось сердце, отчего бы работать пищеварению? – Спасибо… – сипло выговорил Кейн, когда стих последний рвотный позыв. – Прости, я… – Есть вода? Эльф мотнул головой. – Посиди тут, я наберу в реке. Собственные фляги тоже пустовали после долгой засады. Акирос зажёг фонарь и направился к реке. Для питья вода не годилась, но для умывания вполне. Он возвратился и протянул одну из фляг Кейну. – Вот, умойся. Я разведу костёр. Твой эликсир ещё долго будет действовать? – Где-то час. – Тогда здесь лучше и заночевать. У меня есть спальник и палатка. Кейн устало кивнул и, скрутив волосы на затылке, плеснул из фляжки на ладонь, омывая бледные губы. Акирос отвёл взгляд, когда капля соскользнула с узкого подбородка эльфа, блеснув между ключиц в вырезе на рубашке. Нужно взять себя в руки. Возвратившись с рюкзаком, оставленным в лесу, Акирос обнаружил Кейна за готовкой. Оружия эльф не носил, однако имел при себе провиант и небольшой котелок. Костер потрескивал отсыревшими дровами и чадил. – Как ты до сих пор не умер с такими умениями выживать в дикой природе? – покачал головой Акирос, сотворяя заклинание огня знаком и подсушивая дрова. – Смекалка и умение не перебирать едой? – Кейн подмигнул мужчине. К удивлению Акироса, эльф умел готовить. Отварной рис с овощами восхитительно пах благодаря специям, заставляя желудок сжиматься в предвкушении. – Беру свои слова обратно касаемо твоих умений выживать, – Акирос с сожалением посмотрел на пустую тарелку. – Готовить просто, – пожал плечами Кейн. – Не сложнее, чем соединять компоненты для эликсира. Нагревать до нужной температуры, обжаривать или варить – те же самые процессы. Я наелся, – он протянул Акиросу свою наполовину полную тарелку, – после эликсира желудок усыхает. Выпьём? – Спасибо, – Акирос забрал тарелку из рук Кейна, неуловимо коснувшись тонких пальцев. – То есть еда не лезет, а выпивка – да? – Это – другое, – выгнул бровь эльф и выставил перед собой две грубых деревянных чашки. – Не мои, нашёл у разбойников, как и тарелки. Ну, за удачу, – он поднял свою. Кейна быстро сморило. Он опрокинул чашку, пытаясь поставить её на землю, Акирос едва успел приобнять Кейна, опуская головой на своё плечо. Подхватив пьяное тело на руки, Акирос донёс его до спального мешка, опустил, оправляя волосы. «И что с тобой делать?» – подумал он, проводя по щеке Кейна кончиками пальцев. Отпускать эльфа было нельзя, переубедить невозможно. Акирос подавил зевок – об этом можно подумать завтра. Он лёг рядом, только сейчас ощущая навалившуюся усталость, то, как отяжелели конечности, стоило расслабиться. Кейн завозился и повернулся на бок, забрасывая ногу на бедро Акиросу, утыкаясь мягкими губами в шею. – Мммх… Спихивать его Акирос не стал, так теплее, в конце концов. А после он уснул. *** Акироса разбудила трупная вонь и яркое солнце в зените. Сколько же он проспал? Акирос потёр глаза, запустил пальцы в волосы, потянул, пытаясь разогнать тяжёлый туман в голове после долгого сна. От Кейна, разумеется, простыл и след. Мужчина усмехнулся: кажется, его снова провели. Оставалось только захоронить трупы, собрать вещи и возвращаться. Сказать оказалось проще, чем сделать. Развязывая верёвку, что не давала троим шатающимся разбрестись, Акирос подметил швы на шее одного из них. Голова оказалась пришита, снятая с другого тела, судя по различию цвета кожи. Перевернув на спину третьего мертвеца, Акирос, превозмогая вонь, осмотрел его. Шатающийся казался плоским, будто был придавлен чем-то тяжёлым в течение долгого времени, однако на голове вмятины отсутствовали. Повинуясь чутью, Акирос достал из ножен кинжал и разрезал одежду на груди. Он невольно вздрогнул, разглядев шов от горла до паха. Судя по ввалившимся рёбрам, у шатающегося отсутствовали внутренние органы. «Эксперементировал, будут ли мертвецы двигаться после всех манипуляций», – догадался Акирос. На шатающемся, которого Кейн называл Джонни, следов хирургического вмешательства не обнаружилось, лишь знак мёртвого бога на лбу, который приводил труп в движение. Вероятнее всего, мёртвый компаньон бывал в жилище Кейна, потому Акирос принялся осматривать одежду на теле. Мокрая обувь говорила о том, что сюда они приплыли, следовательно, обиталище учёного находилось выше по реке. На шее компаньона Акирос обнаружил серебряный амулет в виде пары оленьих рогов. В точности такой же был и у трупа с дырой в груди. «Что если Джонни и разбойник состояли в одной банде?» – Акирос ощутил жар, разливающийся в груди. Вот оно! – Попался… – прошептал Акирос, сжимая амулет в ладони. Где-то выше по реке обосновался Кейн, а вместе с ним другие мертвецы, над которыми тот ставит опыты, иначе не расстался бы так легко с компаньоном. Впрочем, справедливая цена за то, чтобы докучливый охотник за шатающимися упокоил нежить и убрался восвояси, решив, что мертвецами покончено. Настоящая охота только началась. *** Возвратившись в форт, Акирос отдал Светлане рогатые амулеты в знак того, что шатающиеся не потревожат покой жителей. – И… когда ты отправишься прочь, сударь? – Ещё останусь, хозяйка. Думаю, что выше по реке есть мертвецы, что пока не добрались сюда, но это вопрос времени. – Это хорошо, – румянец снова появился на побелевшем лице женщины. – Что такое? – Видите ли, эти амулеты принадлежали банде Оленьего Лорда. Ещё с год назад они регулярно наведывались в форт за данью, но однажды не приехали. Мы боялись облавы, не спали по ночам, но никто так и не пришёл. Олег предположил, что могли заболеть или отравиться чем, быть может, случился пожар или потоп… но проверять никто не поехал. Потому, как увидела, сразу подумала, что могут быть и другие где-то в лесу. – Отчего сразу не сказала? – Акирос покачал головой. – Ты приехал упокоить нежить, а не противостоять банде головорезов, – потупилась Светлана. Она приготовила тёплую воду для Акироса, Олег принёс в его комнату бадью и медное зеркало. Расценив это как тонкий намёк хозяйки побриться, Акирос полез в рюкзак за бритвой и обнаружил ещё один сюрприз от Кейна. Перед тем, как уйти из лагеря, он явно обыскал вещмешок, заглянул в чехол с бритвой, вложив обратно (видимо, по незнанию) лезвием вверх – Акирос едва не порезался. «Но как Кейн это провернул, не разбудив меня?» – адресовал он вопрос собственному отражению в зеркале и тут же нашёл ответ. Рядом с адамовым яблоком на шее красовался смачный засос – ровно в том месте, куда Кейн ткнулся губами, обняв во сне. Видимо, так проверял, крепко ли уснул Акирос, выпив снотворного, которое подлил в настойку после того, как отправил его за водой. Акирос хищно улыбнулся, проводя лезвием по щеке: «Клянусь, я тебя найду».