Цена сердца

Поиски Акирос начал от покинутого бандитского лагеря, где они виделись с Кейном в последний раз. Он поднимался вверх по реке, разыскивая следы жизнедеятельности, стараясь передвигаться как можно незаметней. Ночью он ставил палатку на берегу, не разводил костёр, пытаясь выследить передвижения Кейна, но эльф затаился. Через несколько долгих дней поиски привели Акироса в пещеры, где обитали дракониды. Не потребовалось определять, как долго лежат в окрестностях засохшие экскременты малого народца, какова глубина следов – о том, что Кейн был здесь, известил тошнотворно-сладкий запах разложений, поднимающийся снизу. Акиросу пришлось достать со дна рюкзака кожаную маску с благовониями внутри, чтобы войти внутрь. Увиденное в пещере поразило видавшего разное священнослужителя. Освещая тусклым светом фонаря пол, стены, Акирос рассматривал изувеченные тела драконидов. Вырванные когти, глаза, распоротые животы и извлечённые органы, которые даже не пытались собрать в одном месте – швыряли на пол. На некоторых трупах Акирос рассмотрел срезанные мягкие части, и, судя по хрустящей под ногами чешуе, что-то употребили в пищу. Настоящая пыточная оказалась в главном зале, где у драконидов проходили собрания племени. Вдоль стен Акирос нашёл множество привязанных тел с воткнутыми в них трубками, пробивавших гортань – Кейн явно поддерживал в полумёртвых драконах искру жизни, продолжая свои изыскания. Ответ на вопрос «зачем?» крылся в сказанном эльфом при первой встрече. Дракониды неуязвимы к некротическому яду, а потому экстракт из крови стал одним из компонентов эликсира, благодаря которому Кейн мог разгуливать среди шатающихся. Грёбаный псих. Гениальный долбаный безумец. Акирос похоронил драконидов в общей могиле, прочитав молитвы богу-охотнику; поставил у входа в пещеру деревянную статуэтку-идола драконидов, что нашлась неподалёку от входа в отхожей яме. Похоже, что у Кейна имелись претензии и к богам, даже таким крошечным, что покровительствовали племени малого народца. *** Погожие дни сменились непреходящей изморосью, превращающей почву в грязь и затрудняющей продвижение. Бог-охотник будто смиловался над Акиросом и вёл верной дорогой к цели. На долгих привалах в силки попадались зайцы, а стрелы метко находили цель, помогая раздобыть к ужину дичь. В один хмурый полдень Акирос вышел на узкую проторенную дорогу, которая вывела на поляну, возделанную под корнеплоды и пахучие лекарственные травы. Укрывшись под густыми еловыми ветками, стоял небольшой деревянный дом. Акирос постучал. Ответили не сразу. – Проваливайте, тут никого нет, – донёсся из-за двери скрипучий голос. – Я ищу Кейна. Щёлкнула задвижка. На пороге показался мужчина с густой седой бородой. – Я не Кейн, если что, – он окинул гостя хмурым взглядом. – Понятия не имею, где этот ненормальный, да лучше бы ему там оставаться, чтобы как можно дальше отсюда. – Но вы что-то знаете о нём, – не спрашивал – утверждал Акирос. – Угу. – Однако, бесплатно не расскажете. – Ты смотри, какие догадливые пошли. Костеягод хочу. Растут на болотах на запад отсюда. – Отчего сами за ними не сходите? – Там огромные пауки. – Господин…? – Боккен меня зовут. – Господин Боккен, я принесу вам ягод, но информация о Кейне мне нужна сейчас. Потом может оказаться слишком поздно. – Что он устроил на этот раз? – Кажется, он может управлять мёртвыми и где-то выше по реке есть стая шатающихся. Возможно, в этом замешан некромант. Боккен тяжело вздохнул и приоткрыл дверь пошире, впуская незваного гостя. Внутри лесного дома оказалось тепло – горел очаг, на полу лежал старый ковер, за которым ухаживали, сухой воздух наполнял аромат лесных трав. – Разувайся и садись за стол, будем пить чай. Потягивая из глиняной чашки обжигающий пахнущий ягодами отвар, Акирос с нетерпением ожидал рассказа. Боккен добавил в чай густого золотого мёда, раскурил трубку и только тогда заговорил. – Эльф этот оказался в Украденных землях прошлой зимой. Не знаю уж, каким дивом он очутился так далеко в лесу, одетый не по погоде, без обуви. Думаю я, что был выкраден разбойниками за выкуп, да что-то пошло не так. То ли бросили они его, то ли сбежал сам, да не рассчитал силы. Я нашёл полумёртвого эльфа, пока собирал дрова. Пожалел, совсем юный. Да и хотел узнать больше об их сопротивляемости ядам. Принёс сюда, стал выхаживать. Думал, что ни слова ни пойму из болтовни, поди только на эльфьем умел, ан нет. Говорил на нашем. Бредил и звал отца, обычное дело. Да вот однажды назвал он назвал отца по имени, и я сел, где стоял. Тиран Нолески из дома Суртова. Имя это известно каждому. На начало некрочумы Нолески Суртова правил Бревоем. Он закрыл границы и объявил, что займётся созданием эликсира, что победит некротическое поветрие. Разное говорили люди, да где правда – кто знает. Мол, и первая вспышка некрочумы случилась в Бревое, аккурат перед тем, как они хотели пойти войной на Речные королевства. Иначе как при закрытых границах некротическое поветрие пришло именно в Речные Королевства? Другие говорили, что Нолески занимался некромантией, сделав многих своих подданных подвластными его воле игрушками, но однажды кто-то из некрокомпаньонов укусил человека, и так поветрие захватило столицу Бревоя – Новый Стетвен, а после перекинулось на другие города. – Но Нолески Суртова человек…? – Да, но кто мешал ему обзавестись приёмным сыном? – пожал плечами Боккен. – Я не стал задавать ему вопросов и правильно сделал. Кейн, как он представился, оказался лекарем. Я предложил ему работу в форте, но мальчишка не дал чёткого согласия, будто выжидал чего-то. Выспрашивал про разбойников – где сидят, да кто голова. Как клещ к заднице с этими вопросами прицепился, то я и рассказал ему. Глава разбойников – Олений Лорд – бессердечный выродок, с ним его отец – редкий подонок и мудак, некромант. И если Кейн хочет жить долго и счастливо, то лучше ему держаться подальше от их логова. В один день мальчишка исчез. Акирос поднялся с места, едва не опрокинув стол. – Где они живут, говоришь? – На северо-запад отсюда. Можешь пойти через чащу и выйти на дорогу, можешь идти вдоль реки… – Благодарю, Боккен. Мне нужно спешить. – Стой, дурья твоя голова, – Бокккен поднялся, скрипнув табуреткой. – С луком и стрелами на некроманта и алхимика собрался? Акирос только руками развёл. – Костеягоды. Принесёшь с запасом, – произнёс старик, направляясь к кладовке. *** Кодекс, которому следовали все охотники на нежить, гласил: любой, кто повинен в распространении или культивации некрочумы, должен быть казнён. Если об этом узнает церковь, то не лучшая участь ожидает и священнослужителя, что помиловал преступника. «Если они узнают», – останавливал поток мыслей Акирос. Здесь, под сонной луной и безмятёжно-звёздным небом он сам себе приход и закон. Выносить вердикт следовало после детального изучения мотивов нарушителя спокойствия. Ответы на свои вопросы Акирос собирался получить у Кейна. «Отсечёшь ли голову, если виновен?» – безмолвно вопрошал священный символ бога-охотника, который он носил на шее – лук с плечами в виде оленьих рогов и вложенной в него стрелой. «С каких пор твои священнослужители сокрушают зло?» Много лет назад отец Акироса отдал сына на воспитание в храм. Ни клирики, ни воины бога-охотника не ходили в крестные походы, не истребляли неугодных, лишь заботились о семье, земле, урожае, покровительствовали торговцам и охотникам. Потом в Талдор пришла некрочума и любой, кто мог упокоить нежить, вставал под знамёна несуществующей тогда армии охотников. Нет более постоянного, чем временное, эгеж? «И что ты будешь с ним делать?» – щурилось от сводящего скулы холода отражение в лесном ручье. Акирос не знал. *** День, когда неизбежное должно свершиться, настал. Предвестники его – густые туманы всё глубже проникали за границу леса, а яркие лучи предзакатного солнца окрашивали сплетения веток в кроваво-красный и огненно-рыжий. Твердыня, где обитал некогда Олений Лорд, а сейчас Кейн, являлась древним храмом, судя по угловым контрфорсам. Только богам, да небосклону доподлинно известно, как давно стены сделались пристанищем для диких зверей и птиц, после штабом головорезов, а теперь лабораторией последнего из Суртова. Прочитав молитву богу-охотнику, Акирос вышел на поляну, направляясь по грунтовой проторенной дороге к воротам твердыни. Первое заклинание упокоения мёртвых пришлось применить ещё до того, как он оказался внутри – разрыв могилы костлявыми руками, поднялись скелеты-стражи. Вооружённые дубинами и крайне медленные, они не представляли серьёзной опасности, но расходовали силы священнослужителя. Отворив ворота шире, Акирос прошёл внутрь, осматриваясь. Поверх сколотой лепнины храма богини природы красовался нарисованный кровью друидический знак – увядание, гниение, смерть. – Кейн! – позвал Акирос, сложив рупором ладони. – Я пришёл, чтобы поговорить. Клянусь, что не трону тебя. На умертвий обещание не распространялось. Кейн не заставил себя долго ждать, спуская с невидимого поводка нежить. Акирос улыбнулся почти ласково, оглядывая вооружённых мечами шатающихся в ржавых доспехах и огромного мясного голема. Этого невозможно упокоить, молитвы действовали лишь на порождения некрочумы да живых мертвецов, не конструкты. К несчастью для Кейна, у Акироса оказались с собой лечебные эликсиры и бомбы, что помогли поджечь и обездвижить противников. Небольшую площадку между фасадом покинутого храма и оградой укрыло дымом. Стих лязг оружия, натянулась тетивой пронзительная тишина. *** Прикрывая нижнюю половину лица воротником потрёпанного камзола, Кейн шагнул во двор. Его лихорадочный взгляд перемещался от объекта к объекту, выискивая тело Акироса. Ни один выблядок не выживал после столкновения с тремя вооружёнными мертвецами и мясным големом. Грёбаный охотник тоже не бессмертный. – И пойду я долиной тени, да не убоюсь, потому что я тут главный подонок, – произнёс Кейн. – Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать… попался. Он негромко рассмеялся, сокращая расстояние и опускаясь у тела Акироса на одно колено. – М… ты заменишь Джонни. Ты так долго искал встречи со мной, и теперь закапывать тебя? Ну уж нет, – Кейн ласково коснулся шеи охотника, нащупывая пульс. Что это, блядь?! Кейн не успел отпрянуть, как его руку схватили повыше запястья и вывернули. Заскулив от боли, он почти рухнул на землю. Сукин ты сын… – Попался, – прохрипел Акирос, садясь. – Что же, солдатики у тебя кончились, быть может, поговорим? – Не о чем нам разговаривать, – прошипел Кейн, обмякая. – Твоя взяла. Давай уже казни, а проповеди прибереги для дурачка попослушнее. – Я не за этим сюда пришёл, – Акирос перехватил руку эльфа, чуть ослабляя хватку. – Тогда иди нахуй, – Кейн резко сел, а после извлёк из рукава склянку и разбил о голову Акироса, обжигая едким составом глаза; укусил повыше запястья, лягнул в живот и исчез в тумане. *** Обмыв лицо, Акирос на ощупь двинулся в сторону входа в здание – больше эльфу бежать некуда. Трюков в рукаве у Кейна также не осталось, один из шатающихся был в рогатой маске, которую, скорее всего, носил Олений Лорд. Некроманта Акирос вскоре обнаружил в клетке. Тощий дед со спутанной седой бородой и всклокоченными волосами, завидев его, ударился об решётку и завопил: – Эликсир! Забери у него эликсир и принеси мне, умоляю! Похоже, что находчивый лекарь травил старого некроманта, заставляя работать на себя за лечащие составы. – Он в подвале! – захихикал дед, впиваясь костлявыми пальцами в металлические прутья. Спустившись вниз, Акирос замер, медленно поднимая руки вверх в знак намерений самых благих. Кейн стоял у стены, прижимая одной рукой к груди банку, во второй руке он держал кинжал, приставив острое лезвие к своей шее. Судя по распахнутым безумным глазам, он был готов убить себя в любой момент. – Я не вернусь в Новый Стетвен. Можешь отнести Нолески мою голову, но говорить она не станет, – Кейн хищно улыбнулся. – Плевать на него. Я здесь не потому. – Тогда ты ещё тупее, чем я думал, – фыркнул эльф. – Тогда передай тем, кто послали тебя, что поветрие некрочумы не распространится на Украденные земли. Всё закончится здесь и сейчас. Проморгавшись, Акирос, наконец, смог рассмотреть то, что плавало в банке, прижимаемой к тощей груди эльфа. Сердце. Кажется, оно ещё билось? – Ты можешь не трепаться хотя бы минуту? Я не собираюсь тебя казнить, – Акирос сделал шаг вперёд. – Хочу поговорить. Убери нож. Пожалуйста. Хотел бы ударить тебя заклинанием, сбивающим с ног, давно бы это сделал. Он провёл ладонью по лицу. То ли свет фонаря выбивал искры из глаз, то ли на щеках Кейна заблестели слёзы. – Что произошло в Бревое? Нолески породил некроповетрие? – Да. Я… создал эликсир, который позволил бы просто жить без эмоций. Нет радости, но и боли нет. Выполняешь свою работу, живёшь свою лучшую жизнь, совершая выборы правильные, а не сердцем. Разве не прекрасно? – И он забрал то, что ты собирался выпить сам, превратив свиту и солдат в живых мертвецов? – услышав эти слова, Кейн мелко задрожал. – А потом тебя обвинили в сотворении некрочумы и приговорили к смерти? – К заключению в холодную яму, – Кейн прижал к груди банку, словно та была верёвкой, а под его ногами бездонная пропасть. – Сердце, – Акирос указал подбородком на сосуд. – Ты искал сердце, которое будет тебя любить? … – Ты его нашёл. Согревая Кейна в объятиях, приглаживая растрёпанные белокурые волосы, Акирос, наконец, понял, что это был за сладкий дымный запах, смешанный с цитрусовым. Запах пудры, которую высыпают на пергамент, чтобы быстрее высохли чернила. – Как же просто тебя поймать, Кейн, что восседает в форте Оленьего Лорда. – Поэтому ты допхался сюда, наобещал Боккену несколько пудов костеягод и всё это время держал пост? – эльф бесстыже улыбнулся, сжав пальцы на ягодице Акироса. – У бога-охотника нет постов. – Это твои проблемы. В ту ночь исцеляющего эликисира некромант не дождался. Через пять дней Боккен получил костеягоды, а два форта защиту от некрочумы на долгие годы. Но это уже совсем другая история.