Можно мне тебя обнять?

То, что его равноценно влечёт и к девчонкам, и к парням Михаил Лавров понял в своё пятнадцатое лето. Деревенские каникулы запомнились не только вкусом бабушкиных оладий, посиделками у костра с печёной картошкой и песнями под гитару, но и первыми крепкими стояками. На соседку Танечку он капал слюной каждый поход на речку. Девушка ежедневно появлялась на пляже как по расписанию в десять утра, приветственно махала их мальчишеской компании узкой ладошкой, эротично стягивала с себя короткие шортики и, плавно покачивая загорелыми бёдрами, медленно шла к воде. Пацанские взгляды неотрывно следовали за ней. Кто-то потом стыдливо натягивал футболку до колен, прикрывая юношескую эрекцию, кто-то укладывался чуть сутулясь на песок, а кому-то срочно приспичивало прыгнуть с мостков в прохладную воду. Хоровое сокрытие реакций пубертатных организмов всегда происходило в понимающей тишине и без подколов. Мишке было сложнее всего. Мало того, что ему сносили крышу Танечкины грудь и тонкая талия, так ещё и вид оттопыренных трусов парней заставлял его сердце стучать громко и гулко, как стучат колёса товарняка по стыкам рельсов. Вернувшись перед началом учебного года в город, он думал, что это всё влияние свежего воздуха и экологически чистых продуктов. Не гей же он в самом деле? Ну нравилось ему наблюдать, как друзья в одних плавках гоняли по песку мяч, поигрывая мускулатурой. Это было красиво и эстетично. Скульпторы-мужики тоже вон с наслаждением из глины античных богов лепят с листочками на причинных местах. Это ж не говорит о том, что они поголовно трахают себе подобных? Первая медкомиссия во время постановки на воинский учёт развеяла все сомнения по поводу ориентации. Невролог, задававший хитрокаверзные вопросы семнадцатилетнему Мишке, был строен, красив и чертовски горяч. Он томно опускал ресницы, интересуясь, как будущий призывник спит по ночам, не беспокоят ли его видения и головные боли. А Лавров шумно сглатывал слюну и понимал, что спать по ночам теперь он будет чуть меньше, чем ни хера, представляя в своих объятиях доктора в халате на голое тело. Но никакие юношеские фантазии о военном враче, да и более поздние реальные встречи и потрахушки с парнями из универа не вызывали в Мишке такие эмоции, какие сейчас вызывал Александр. Его хотелось жарко и настойчиво ласкать, целовать рельефное тело, а ещё до щемящей боли в груди обнимать и при этом ясно осознавать, что тот принадлежит только ему. Длинноногий организатор свадеб, моментально загорающийся от его взглядов и прикосновений, проник в каждую клетку неокортекса и судя по всему планировал остаться там надолго. Мишка абсолютно отчётливо понимал, что всё происходящее сейчас важно, пусть даже он до конца и не может объяснить себе почему. Может, потому что он совершенно по-мальчишески влюбился? Тогда что будет с ними дальше? Перепих на раз? Крышесносное, но короткое приключение? Или удастся выстроить долгое и крепкое? Верилось, конечно, с трудом, но надежда уже сводила с ума картинками счастливого, хотя и непростого будущего. — Ты на машине? — Саня выдернул Мишку из размышлений. Они остановились у двери студии и смотрели друг на друга мягко, но в то же время чуть настороженно — а что дальше-то? Утреннее напряжение от встречи и пена неконтролируемого влечения постепенно сходили, уступая место сомнениям. — Ага, я за рулём. Боишься, что не смогу вести? Не переживай, у меня железная выдержка, по дороге постараюсь не приставать, — хохотнул Мишка и вопреки только что сказанным словам уверенно и твёрдо притянул Саню к себе, обдавая витиеватым ароматом возбуждения. — Не знаю радоваться или огорчаться, — Александр поддержал шутливый тон, но поспешил высвободиться из здоровенных рук. — Тогда я свою машину Алёнке оставлю. Пойдём, отдам ключи и сумку заберу. Боясь застать подругу и её ухажёра за чем-то слишком личным, что совершенно не нужно было бы видеть посторонним, Саня аккуратно приоткрыл дверь. — Я уезжаю. Сама с клиентом встре… — он споткнулся на полуслове, потому что Алёнка сидела с ногами на диване абсолютно одна и вертела в пальцах явно недешёвое колечко. — Эй, всё хорошо? Саня мог бы поклясться, что точно увидит бурные выяснения отношений или нежные объятия, но обнаружить подругу одну и в таком состоянии не готов был вовсе. — Не знаю. Наверно, — девушка окинула парней пустым взглядом и безразлично пожала плечами. Опустившись рядом на диван, Саня осмелился слегка её приобнять и погладить по плечу. Невольно вспомнилось, что именно с таким выражением лица Измайлова когда-то сообщила ему, что хочет развестись с отцом своей дочери. Вроде и решение сама приняла, взвесив все за и против, но при этом тихо грустила о том, что вышло именно так и никак иначе. — Хочешь поговорить? — тихо поинтересовался Саня. — Нет. Проваливай. От тебя тестостероном за километр тащит. Боюсь, что в процессе разговора у вас штаны треснут. Давайте, идите, — фыркнула Алёнка, неожиданно улыбнувшись. Что бы сейчас не творилось у неё на душе, портить настроение окружающим она совершенно не хотела. — Ну смотри. Если что, звони. Алёна проводила ребят до лифта, помахала ручкой и, только когда закрылись двери, сняла с лица натянутую улыбку. Саня мог бы и не напоминать ей о том, что всегда готов рвануть на помощь, так как был единственным человеком, которому она без стеснения плакалась в жилетку, не опасаясь жёсткого осуждения и резких комментариев. Но сегодня ему необходимо разобраться в своей жизни, а не анализировать чужие ебанутые поступки. Позабыв об обещаниях не приставать, в лифте Мишка обнял Александра со спины и приложился губами к тонкой голубоватой вене, нервно бьющейся на шее. Саня судорожно выдохнул, принимая такое незамысловатое, но очень нежное прикосновение. Ему хотелось развернуться, прогнуться в татуированных руках, но он не решился, понимая, что надо как-то дотерпеть до дома. Хотя сдерживаться не было уже никаких сил. Так и стояли они обнявшись в тишине, пока на табло не загорелся указатель первого этажа. В голове каждого роились свои мысли, и, только спускаясь по ступеням бизнес-центра, Мишка неожиданно выдал: — Хорошая она у тебя. Не спрашивая, о ком идёт речь, и так было всё понятно, Саня кивнул: — Самая лучшая. Только вот довериться никому не может. Ей надо всё в своих руках держать. Она после смерти отца за главу семьи осталась. Настолько привыкла все решения принимать единолично, что вряд ли потерпит того, кто захочет её неожиданно этой роли лишить. Я ещё в том году Колюне сказал, что зря сам с предложением руки и сердца полез. Надо было дождаться, когда Алёнка по своей воле за завтраком после бурной ночи бланк из ЗАГСа подсунет. Но ему терпелки не хватило. Разберутся… Не маленькие вроде. Давай закроем эту тему. — Не вопрос. Саш, а как ты относишься к расширению границ и выходу из обыденности традиционными русскими способами? — поинтересовался Михаил, забираясь в авто и включая кондиционер. — Ты по сто грамм предлагаешь? А домой потом как поедешь? — Саня не спросил, хочет ли Мишка остаться. Было страшно услышать, что не захочет. Скорее он предпочёл бы вообще не знать и не думать об этом. Понятно, что их тянет друг к другу, вроде бы этого и достаточно. Но всё же в глубине души мечталось, чтобы лесоруб сегодня никуда не уезжал и остался до утра. Или вообще больше никогда и никуда не уезжал. — А кто сказал, что я домой сегодня планирую? — Мишка фыркнул и протянул смартфон, — забей адрес в навигатор, пока я со стоянки выбираюсь. И найди там в папке с музыкой что-нибудь, что тебе по душе. Саня с интересом пролистал плейлист. — «Nuteki», «Порнофильмы», «TRITIA»… Не знаю, что и выбрать. Я даже не в курсе, какую музыку они играют. Я в основном техно и хаус слушаю. — Он установил смартфон в крепление на панели. — Выберу рандомно что-нибудь. Мишка покосился на своего пассажира, в любопытстве изгибая бровь. По сути они с Александром ничего друг о друге не знали. Вообще. За исключением того, что в силу разных обстоятельств познакомились с друзьями. Насколько они вообще похожи в своих взглядах на жизнь, насколько одинаковы их интересы и образ жизни? Есть ли у них что-то совместное, на чём обычно люди строят свои отношения? Отгоняя назойливые мысли о том, что, возможно, кроме взаимного влечения, ничего общего-то у них и нет, Михаил потряс головой. — Саш, блиц-опрос. Встать пораньше или поспать подольше? — Конечно, поспать, — улыбнувшись, Саня перевёл взгляд с дороги на водителя. — Обычно мероприятия заканчиваются ближе к полуночи. Если ещё и вставать в шесть утра, удавиться можно. Нет, сначала отоспаться, а потом и жизнь жить можно. — Мясо или рыба? — Рыба. На гриле или тушёная с овощами в белом вине. — Зима или лето? — Лето. Сибирская зима длиной в полгода на меня тоску нагоняет. Сколько себя помню, мечтаю переехать туда, где теплее. Тем более, кроме Алёнки и крестницы, меня здесь ничего в общем-то и не держит. Саня как-то грустно вздохнул и стал рассматривать в окно пробегающие мимо дома, тротуары, людей, вывески магазинов. Мишка решил не задавать уточняющих вопросов, и так было понятно, что это не то, о чём его попутчик хочет поговорить. — Тогда… Сочи или Минводы? — Конечно, Сочи! Горы нравятся, да. Но море для меня — любовь на всю жизнь. Горы и море в Сочи — идеально, — Саня в нетерпении посмотрел на парня рядом с собой. — Сколько совпадений? — Ноль, — честно признался Мишка и услышал нервный смешок. Саня явно не это ожидал услышать, даже замолчал ненадолго, будто собираясь с мыслями. — С таким процентом сходства нам надо прямо сейчас разъехаться по домам. — С хера ли, Саш? С человеком, от которого рвёт крышу, разница во вкусах исчезает вместе с трусами. Если, конечно, они на тебе есть, — добавил, улыбаясь, Мишка и легко погладил крепкое бедро без пяти минут любовника. — Не парься. Остаток пути до пункта назначения прошёл без разговоров. Один сосредоточенно следил за дорогой, успевая при этом подпевать любимым коллективам и постукивать в такт пальцами по обивке руля. Другой же, откинув голову на широкий подголовник огромного джипа и не вслушиваясь в музыку и тексты новых для себя исполнителей, думал о том, что всё происходящее как-то удивительно и непонятно. С одной стороны, было полное понимание, что они всё ещё незнакомцы, а с другой, не покидало ощущение обыденности и привычности, будто они вдвоём ехали по этому маршруту не первый раз. Для полноты картины не хватало только попросить зарулить в магазин за молоком и хлебом. Когда приблизились к воротам ЖК, Мишка присвистнул. Сверкающий стеклянный фасад многоэтажного дома создавал завораживающее зрелище, отражая городские пейзажи. Сразу захотелось побыстрее добраться до квартиры, прижать организатора к стеклу панорамного окна и восхищаться не только вожделенным телом, но и волшебными картинами мегаполиса. Вряд ли кто-то заметит их игрища по ту сторону зеркальной поверхности, а если и заметит — пусть завидует молча. Довольно улыбнувшись своим фантазиям, Михаил зашёл в высотку. — А неплохо сейчас тамада зарабатывает! — покачал он удивлённо головой, проходя по отделанному мрамором холлу первого этажа и приветственно кивая консьержу. — Во-первых, я не тамада, а ведущий торжеств. — Саня нажал в лифте кнопку закрывания дверей. — А во-вторых, на эти апартаменты я пел и плясал больше десяти лет и ещё лет десять плясать буду. Так что профессия эта не самая прибыльная. А ты с чего вдруг моим имуществом заинтересовался? — Ну надо же как-то потом оправдываться перед друзьями, с какого хера я вдруг на мужика запал, — хохотнул Мишка. — Буду прикрываться твоим богатым приданым. — А тебе надо оправдываться и прикрываться? — помрачнев, задал вопрос Саня. В голосе прозвучала не то чтобы обида, скорее напряжённость. В очередном тягостном молчании прошло несколько минут, за которые Мишка пять раз сменил позу, не зная, как сформулировать мысль. Саня же стоял спокойно и покорно ждал, совершенно не стремясь подталкивать парня напротив к ответу. Случайная шутка легла им обоим тяжёлым гнётом на сердце, никто не решался заговорить первым, даже когда они вошли в квартиру. — Саш, согласись, что мы друг друга совсем не знаем, — со вздохом наконец произнес Мишка и заглянул в карие глаза напротив. — Я могу сейчас напридумывать с три короба о любви с первого взгляда, о том, что мы с завтрашнего дня будем жить долго и счастливо, что нас сразу же примут мои и твои близкие. Могу напридумывать. Но не буду. Да и ты достаточно взрослый, чтобы поверить в такую чухню. Пойми правильно, меня безумно к тебе тянет. Да и тебя ко мне. Но что будет через месяц или даже завтра, я в душе не разумею. Врубаешься, о чём я? — Врубаюсь. Ванная сразу за кухней, чистое полотенце в узком шкафу, — кивнул Саня, которому ничего не оставалось, кроме как указать на расположение комнат. — Может, со мной? — Мишка стянул с себя футболку прямо в коридоре и поманил приглашающим жестом. — Нет, я отдельно, — проигнорировав предложение, хозяин квартиры показал в сторону спальной, рядом с которой был небольшой совмещённый санузел. — Пойдём провожу. Он решительно направился в выбранном направлении, Мишка последовал за ним. В не очень широком дверном проёме они соприкоснулись плечами. Минимального контакта оказалось достаточно для того, чтобы лесоруб вдавил Саню в косяк и впился в его шею поцелуем. Пальцы нетерпеливо дёрнули с бёдер летние брюки и пробрались к заднице. Стиснув крепкие мышцы, он застыл. — Всё же ты без трусов, — ошеломлённо констатировал Мишка. Саня хмыкнул, выбрался из рук и скрылся за дверью с матовым стеклом. Через полчаса он выходил из душа в одном полотенце. Было до жути непривычно, но другого варианта не нашлось — халат остался в ванной. Саня отметил, как бородатый возмутитель его спокойствия оценивающе скользнул по нему взглядом сверху вниз и громко сглотнул. У него не имелось претензий к своему телу. Саня знал, что строен, подкачан, у него красивые ноги, но такого восхищения в мужских глазах не видел ещё никогда. — Так и будешь молча меня рассматривать? — не выдержав, поинтересовался он и подошёл к краю кровати, которая прогнулась под внушительным весом самца с татуированными руками. — Слова подбираю, — пробормотал Мишка, притягивая Саню за поясницу и упираясь в рельеф мышц живота лбом. Он бесшумно вдохнул свежий тонкий аромат геля для душа, задержал его в лёгких, будто пытаясь запахом убедить себя, что всё это не сон, что всё происходит на самом деле. — Какие слова? — Саня погладил полуголое и, несмотря на принятый душ, снова чуть в испарине тело, неосознанно обвёл большим пальцем набитый на бицепсе браслет, но внезапно отдёрнул руку, совершенно точно понимая, что ещё доли секунды, и он, не совладав с собой, начнёт исследовать узор языком. — Цензурные слова, Саш, цензурные… — А если без цензуры? — Ты охуенный, — Мишка притянул обладателя потрясающей фигуры, заставив сесть к себе на колени, облизал свои губы, а после вскинул странный взгляд, с которым Саня встречался сегодня уже не единожды, — окутывающий, затягивающий. Влюблённый? С улицы слышались приглушённые звуки огромного города — был только полдень. А в квартире на двадцать четвёртом этаже истосковавшийся по грубым мужским ласкам Александр Рокотов цеплялся пальцами за рельефные предплечья, прижимаясь к горячему, целующему его почти взахлёб Мишке, который чуть ли не поскуливал, дурея от вседозволенности и долгожданной близости. — Блядь… — только и успел выдохнуть Михаил, когда Саня сполз с его коленей, распахнул полотенце, развёл мощные ноги и заскользил губами по внутренней стороне бёдер, всё ближе и ближе подбираясь к паху. Низ живота скрутило судорогой, а сознание поплыло, когда Саня сразу глубоко вобрал в рот то, до чего хотел добраться уже не один день, разрешая толкаться почти до самого горла. Он двигался ритмично, успевая поглаживать языком каждую венку. Обоих пробирала дрожь. Одного — от желания, другого — от удовольствия. Мишка сидел и смотрел, как красиво погружается его член, как втягиваются щёки, как влажные от слюны пальцы спускаются к нему в промежность, надавливая и растирая. Кончить хотелось до такой степени, что сводило скулы. — Ты невозможный, — вдруг услышал Саня охрипший голос и почувствовал на своих предплечьях чуть шершавые ладони. — Остановись. Александр поднялся на ноги и замер, наблюдая, как Мишка обхватывает себя, как неторопливо двигает кулаком, как потемневшая головка, только что вкусно проезжавшая по его языку, мелькает в огромной сжатой кисти. Не в силах сопротивляться желанию, Саня провёл пальцами по красиво подстриженной бороде, мягко надавливая на нижнюю челюсть, и толкнулся в приоткрытый рот, заполняя собой. Ощущение терпкого вкуса на языке взорвало Мишке мозг. Это было то, чего ему не хватало. Всего несколько движений, и он со стоном кончил себе на живот, не прекращая ласкать своего длинноногого, который буквально через пару минут откинул голову назад, открывая шею с маленькой родинкой у кадыка, и выплеснул на Мишкины губы горячие капли. От удовлетворения желаний, которые сводили с ума не один день, потемнело в глазах. Саня едва нашёл в себе силы поднять с пола полотенце и вытереть откинувшегося на подушки Мишку. — Я хочу кончить в тебя, — шепнул Саня ему на ухо, когда проходился влажной тканью по мягким волоскам на щеках и подбородке. — Дай мне десять минут, почти неделю из-за тебя не спал. А потом ты кончишь в меня, я в тебя. И не раз… Увидев Мишку, раскинувшегося на кровати, разнеженного, удовлетворённого, Саня замер от щемящего чувства в груди. Очертания идеального тела в мягком свете, проникающем через шторы, были так красивы, что от восхищения и восторга внутри что-то выкручивало. Убедившись, что гость крепко уснул, Александр прижался щекой к его плечу и чуть слышно пробормотал: — Лесоруб, не хочу пугать, но, кажется, я в тебя влюбился, — сполз, тихо улёгся на соседней подушке и, поддавшись гипнозу мерного сопения, закрыл глаза.