Агент 001

После того, как самолёт приземляется в Питере, Арсений сразу же едет в агентство, потому что в голове так и крутится фраза Серёжи: «Стрижков убит». Арсений догадывается, что того убрали из-за того, что он слишком много говорил — получается, договорился. А ещё, может быть, что тот не просто договорился, а убил Чиркова, украл деньги, и об этом узнали. Вот только Арсений помнит, что когда они приземлились, Шастуну тоже позвонили и, вполне возможно, что это он и заказал убийство Стрижкова, а это значит, что он может знать об Арсении больше, чем сам Арсений думает. А может, ему просто сообщили о гибели его работника — и одного из доверенных лиц. Их поездка длилась всего день, но Арсений как будто просто слетал отдохнуть в Эстонию, потому что по приезде Антон заселил их с Оксаной в отель при аэропорте, а сам укатил со своими дружками. Арсений на свой страх и риск решил проследить, но особо ничего не выяснил, только Серёже отправлял данные, а тот присылал подробные описания. Так он узнал, что с Шастуном летели Фёдор Михайлович — вице-губернатор Санкт-Петербурга, — и Виктор Константинович — Заместитель Мэра Москвы в Правительстве Москвы по вопросам региональной безопасности и информационной политике. С нихуевыми дядями летел Арсений. У Питерского вице-губернатора, кстати, есть дочка Ирина, фото которой были прикреплены к документам. И вот совпадение, эта та девушка с похорон Чиркова, с которой Шастун зажимался; ему явно что-то от этой семейки нужно. Что-то подсказывает, что это всё связано с наркотиками, и в Эстонию они приехали развивать бизнес, но Арсений в ахуе, что в этом замешаны совсем не последние люди в столицах. То, что они приехали развивать бизнес, подтверждает здание, к которому они приехали, а точнее — дом. Этот дом — или особняк, что заметно по фотографиям, которые присылает Серёжа — принадлежит влиятельному бизнесмену Ричарду Каллосу. Ричард владеет долями в российских компаниях строительного, потребительского и горнодобывающего сектора, а также сферы розничной торговли в Эстонии. Но, видимо, у него есть бизнес, о котором направо и налево не говорят, раз Антон приехал именно к нему. Вряд ли Шастун решил расширить свою маленькую строительную фирму, которая находится в Питере. Начать можно было с регионов, а не сразу на международный уровень переться. Большего узнать ему ничего не удаётся, потому что в гости его не звали. Поэтому он отправляет всё Серёже, возвращается в отель, возвращает машину обратно в каршеринговую компанию и идёт в номер читать то, что Матвиенко ему прислал. Насчёт Стрижкова особо новостей нет, Серёжа только рассказал, что на место поехал Егор, а опознание тела ещё не делали — но отпечатки совпали, осталось вызвать Чиркову, потому что, по данным, у Семёна Валерьевича нет родственников. Арсений просит Серёжу, чтобы опознание задержали, насколько это возможно, потому что он хотел бы присутствовать. Не получив ответа, Арсений заблокировал телефон и направился к двери, в которую постучали. — Ночью вылетаем обратно, — сообщает ему Антон. Надо же, лично пришёл, а не Оксану прислал. — Я бы хотел тут задержаться, но по непредвиденным обстоятельствам придётся возвращаться сегодня же, — зачем-то сообщает тот, на что Арсений только кивает. — Ты обиделся? — он делает шаг вперёд, переступая порог номера, а Арсений чуть-чуть отстраняется, не сильно увеличивая дистанцию. — Арсень, — он руку кладёт на арсеньевскую щёку, большим пальцем поглаживает, — сейчас не время, но как только оно наступит, я обещаю, — голову наклоняет и снова к уху губами прижимается — да что за привычка? — шепчет: — я трахну тебя, где захочешь, как захочешь и сколько захочешь, — оставляет короткий поцелуй и отступает назад. — Будь готов через часа три, Оксана за тобой зайдёт. Обратно они летели уже без попутчиков Антона. Арсений не знает, где они, но если завтра в новостных лентах не появится, что пропали люди из правительства, то и не так важно, куда те делись. Обратный перелёт проходит в спокойствии, потому что все хотят спать. Оксана быстро вырубается, а Арсений погружается в чтение документов, которые дополнительно выслал Серёжа — ничего интересного и полезного там не обнаруживается. Интересное обнаруживается, когда Арсений хочет в туалет, и ему приходится выйти из их «каморки», чтобы пойти в туалет. Арсений застаёт уснувшего за ноутбуком Антона, и какой же соблазн сейчас просто залезть в эту кладезь информации. Вот только он понимает, что шанс быть пойманным слишком велик, поэтому он не рискует, только закрывает ноутбук и достаёт плед, чтобы укрыть Антона. Во сне он ещё безобиднее, чем бодрствующий, и Арсений борется с желанием оставить поцелуй на лбу — а чтобы не совершить эту глупость, он всё-таки идёт в туалет. Там от воспоминаний вообще не лучше, но да ладно, ещё немного, и он будет далеко от этих воспоминаний, потому что будет совсем не до этого. И как же он был прав, потому что сейчас, когда он заходит в агентство, мысли только о том, что у них новый труп, несколько подозреваемых и никакой конкретики. В коридоре он встречает Егора, и это очень удачно, потому что они сразу же идут в кабинет к нему с Ильёй, тот всё в деталях рассказывает, говоря, что отчёт о вскрытии будет готов через пару дней, и делать его будет Екатерина Доброчёва. Это хорошо, семейству Позовых он доверяет. Ладно, ещё рано называть их семьёй, но Арсений надеется, что у них всё будет хорошо. Он болеет за эту пару. — Нашли Стрижкова в его же машине с пулей в сердце, — Егор указывает на снимки, которые лежат у него на столе, — но убийца либо думал подстроить так, будто бы тот врезался в столб и умер, или просто сделал это по приколу, потому что его машина была припаркована так, что половина капота всмятку, — достаёт снизу ещё несколько фотографий. — Обнаружили его на выезде из города. Семья, которая его обнаружила, ничего не видели. Они просто подумали, что случилась авария, и остановились, чтобы помочь, а в итоге уже было некому помогать. Это если кратко, — он затылок чешет, растрепав свой хвостик. У Арсений вперемешку с мыслями о трупе возникает мысль о том, что Егор красивый, и ему нравятся его длинные светлые кудрявые волосы. Их потрогать хочется, у Шастуна похожие, но покороче. Те тоже трогать хочется, а ещё сжимать и оттягивать, но нужно притормозить со своей фантазией. Тут человек, вообще-то, убит. Возможно, тем самым, чьи волосы оттягивать хочется. После кабинета Егора и после того, как они договариваются через час вызвать Чиркову на опознание, Арсений идёт к Матвиенко. Егор, в принципе, даёт всю нужную информацию и обещает прислать все отчёты в очень подробном виде. Может, тот ещё что-то узнал о классных персонажах из администраций городов. Или что-то о смерти Стрижкова выяснил, видео с камер какие-нибудь, было бы неплохо, если честно. Как же быстро пропажа человека превратилась в два трупа. — О, привет, — радуется Матвиенко, и Арсений кивает ему на приветствие. — У меня в деле об убийстве Стрижкова ничего интересного нет, уж прости. Зато есть интересный факт о девушке, которая зажималась с Шастуном на похоронах Чиркова, — Серёжа с какой-то странной ухмылкой произносит это. Арсений в этот момент концентрирует внимание на словах Серёжи по максимуму и игнорирует его непонятные ухмылки. — Это дочка одного из попутчиков Антона. Это Ирина Фёдоровна Кузнецова — дочь вице-губернатора Санкт-Петербурга. Парочка штрафов за превышение скорости, дело о лишении прав за вождение в нетрезвом виде, но тут приговора нет. Скорее всего, дело замяли, потому что по документам у неё есть машина, и штрафы до сих пор приходят. А дело завели четыре года назад. Ещё пришлось лезть в скрытые дела, чутка взломать систему и обнаружить, что у той имеются приводы из-за хранения наркоты и за употребление. Также нашёл, что она проходила реабилитацию, но досрочно выписалась. Вылечилась или нет — неизвестно. — То есть, она вполне себе может закупаться у Шастуна? Но нахера её отцу иметь дела с тем, кто травит его дочь? — хмурится Арсений. — Да хер знает, может тот не догадывается, что Шастун «подкармливает» его дочь, а может и об их связи не знает. — Мы до сих пор не знаем, что за дела были в Эстонии, и почему такие люди заинтересованы в этом всём. — Вообще ноль идей? — Серёжа быстро нажимает по клавишам компьютера и щёлкает мышкой, Арсений даже не успевает зацепиться взглядом, чтобы понять, что тот делает. — У меня-то есть идеи, но насколько они совпадают с реальностью, — Арсений присаживается на стул, раскручиваясь из стороны в сторону. — А если те в доле, и Шастун им платит за то, что они прикрывают его? За то, чтобы, если что, перед полицией выгораживали. Это же идеально: заплатить двум людям, которые ответственны за целые города. — Тогда бы уже шёл к президенту, что мелочиться, — посмеивается Серёжа. — С ним сложнее договориться. Я думаю, что и с этими было непросто. Для этого, может, он и подкатил к дочке одного из них, чтобы она повлияла на отца. Я думаю, эту Ирину папочка сильно любит, и если она в нужных местах надавит, тот выполнит её просьбу. — Даже прикроет наркоторговлю в городе или поручится за Шастуна в Эстонии? — Серёж, отцовская любовь к дочери — это одно из сильнейших чувств. Вспомни Галиханова. — Ну это уже не любовь, это уже пиздец. Арсений согласен. Этот мужик убивал всех парней, которые оказывались в радиусе 100 метров от его дочери, только потому, что он боялся, что её обидят. Это началось ещё с того момента, как она пошла в первый класс. Тогда какой-то одноклассник посмеялся над его дочкой, та пришла из школы и рассказала об этом отцу. Она явно не думала, что что-то такое произойдёт, только этот мальчик больше в школе не появлялся, и по всему городу развесили объявление о его пропаже. Девушка и не могла подумать, что отец на такое способен, поэтому, когда через два года один мальчишка мешал ей писать контрольную, она снова рассказала отцу. Больше мальчишку никто не видел. Полиция занималась этими делами, связывала их и упорно искала детей, но никаких следов, никаких видео с немногочисленных на тот момент времени, камер не было обнаружено. Так пропало около десяти мальчиков и парней. Девушка, его дочь, по прежнему ничего не сращивала, а потом пропал её парень, с которым они накануне чутка повздорили. — Чего ты плачешь, это же хорошо, зато он тебя не обидит больше, — говорил Галиханов и гладил дочь по голове, перебирая длинные светлые волосы. — Я его люблю, надеюсь, его найдут, — рыдает навзрыд. — Не найдут. Я постарался, — с улыбкой на лице говорит он. Только тогда она всё поняла, а ночью, когда отец лёг спать, вызвала полицию. Уже потом она пересказала весь этот диалог следователю. Отец на суде непонимающе на неё смотрел и плакал, говоря, что старался ради дочери, та тоже много плакала, она не могла поверить. Но он сознался во всех убийствах и показал, где закапывал трупы. У Арсения мурашки по коже от воспоминаний. Он надеется, что в этом деле не отыщется яма трупов, им и так двоих хватает. — Глянь запись с похорон, как свободное время будет, — говорит Арсений возвращаясь из неприятных воспоминаний. — Вдруг там будут заметны интересующие нас лица, — Серёжа кивает. — А ещё нам надо придумать, как проникнуть в хранилище. — Ты думаешь, что после такого они не уничтожили всё, что там могло быть? — Вполне, — Арсений рукой от стола отталкивается, прокручивая себя на стуле. — Но проверить надо. — А если подкупить главного в этом банке или попросить Димку Позова засветить документы, чтобы проверить всё там? — Это риск, в первую очередь, для Димы. Если об этом узнают, то непонятно, что быстрее произойдёт: увольнение или убийство от наших многоуважаемых. Они с Серёжей ни к чему не приходят. Идея с подкупом неплоха, но для этого надо деньги, а организация вряд ли даст их с учётом того, что нет никаких гарантий, что в этом хранилище что-то есть. Просить Диму не хочется. Точнее так: попросить его можно, вот только не хочется, чтобы он рисковал, потому что Позов же точно согласится. А вдруг об этом потом узнают. — Блять, Серёж, мы идиоты, — разрывает тишину Арсений, который буквально десять минут назад потерял надежду. — Говори за себя, — бросает быстрый взгляд с монитора на Арсения. — Можно же моё поддельное удостоверение предъявить, подделать ордер и на всякий случай внести мои данные в систему. Тогда, как захотят проверить документы, то всё будет чисто, а за час или два такую махинацию вряд ли кто-то заметит. — Ну, вполне можно, — хмурится Серёжа, у того с возрастом и так между бровей складка залегла, а он постоянно ей гуманитарную помощь кидает. — Не хмурься, — Арсений на стуле к нему подъезжает и пальцем по вмятине ведёт. — Так что, провернём? — c большим ожиданием говорит Арсений. — Без проблем, но только давай ты ещё кого-то с собой возьмёшь? — Серёж, — Арсений серьёзно на него смотрит. — Я не хочу никого подвергать опасности. Если меня вычислят, то вряд ли это закончится чем-то хорошим. — Во-первых, тебя не вычислят, а во-вторых, будет подозрительно, если приедешь один, да и вдвоём точно быстрее будет, соответственно, меньше возможности запалиться. — По-моему, хуйня, — отрезает Арсений. — А по-моему, я еду с тобой, — доносится голос Варнавы из-за спины. Она стоит в проходе, облокотившись на дверной косяк. — Мы уже представлялись как детективы перед Ольгой, так почему бы не сделать то же и перед работниками банка? — И давно ты тут стоишь? — интересуется Арсений. — Достаточно, чтобы понимать, что ты упёртый баран, который не хочет принимать помощь. Но тебя никто не спрашивает, — она, наконец-то, подходит к ним, — поэтому, когда выдвигаемся? С Катей спорить бессмысленно: если она так решила, значит так и будет. Поэтому им только и остаётся, что обсудить удобное время, чтобы Серёжа успел всё подготовить, и ни у одного из них не было дел. Варнава как раз пару дней назад закончила одно задание, поймав парня с девушкой, которые уж сильно вдохновились историей Бонни и Клайд. Ловили их по всей Ленобласти и даже, вроде, приписали парочку ограблений в Московской области. Арсений сильно не вникал, как-то не до этого было. Когда он покидает обитель Серёжи, в коридоре сразу же натыкается на Егора. Тот шёл к его кабинету, но Арсений сам к нему пришёл. Не медля, они идут к лифту, спускаясь на парковку, и садятся в машину Арсения. Ехать до морга, где лежит тело Стрижкова, недолго, но достаточно, чтобы в подробностях выслушать всё то, что у Егора есть по этому делу. Крид говорит о том, что Серёже позвонил Позов и рассказал, что было обнаружено тело, а Матвиенко отправил туда Егора. В общем-то, ничего интересного. Дима знает о деле Арсения — не подробно, но знает — поэтому это вполне нормально, что он решил позвонить им. Только откуда он знал, что Арсений не в городе — непонятно. Пропущенных от Димы не было, а значит он Арсению даже не пытался звонить. Это немного странно, но мысль быстро теряется среди остальных, где вовсю кружатся Стрижков, Шастун и Чирков. Несокрушимая троица. Щербаков с Сабуровым как будто бы и сами ничего не знают или просто скрывают это даже друг от друга. Но, насколько Арсений знает, они в очень близких отношениях. А Шастун от них отличается. У того был конфликт с Чирковым, и он был боссом Стрижкова, который разболтал слишком много — и, кажется, за это поплатился. Шастун — тёмная лошадка, которая очаровывает своим видом. Такой милый мальчик-одуванчик, на самом деле — взрослый мужчина наркодилер и убийца. Ладно, насчёт убийств Арсений не так уверен, как Серёжа и Паша. Арсений же думает, что кто-то просто пытается подставить Антона, кто-то играет против него и этот кто-то хочет избавиться от Шастуна. Только вот Воля в это не верит, а это плохо, потому что если тот прикажет задержать Антона, то это придётся сделать. А все улики точно покажут на него, некоторые, может, и спорно, но кому нужно будет, тот сделает так, что это спорно будет с уклоном не в пользу Шастуна. Ещё жена Чиркова крутится вокруг всей этой истории. Но как будто бы это логично: она жена одного и любовница другого, вот только она много чего скрывает и постоянно врёт. Начнём с того, что она якобы не знает пароль от сейфа мужа, хотя и передала документы оттуда кому-то. Кому — неизвестно, потому что Ольга с Семёном утверждали, что документы забрал Шастун, но на видео с камер наблюдения был замечен Стрижков. Но тут всё снова указывает на Шастуна, потому что Стрижков Семён Валерьевич работал на него и мог забрать эти документы для босса. Также она не упомянула сообщение от мужа, а ещё телефон Чиркова в этот момент находился у них дома. Вот тут, конечно, на Шастуна выкрутить сложно, но если постараться, то можно. Они подъезжают к моргу, а кукуха Арсения не останавливается и едет дальше, но это её обычное состояние. У входа их ждёт Чиркова Ольга, она приехала даже раньше, чем они договаривались. Поздоровавшись с ней, Арсений открывает дверь — в этом случае не пропускает даму вперёд. Морг — не самое приятное место, но Арсений по этому поводу совсем ничего не испытывает. Для него это просто стерильное место с мертвыми людьми. Видали и похуже. Их встречает Добрачёва, она кидает лёгкую улыбку и здоровается. Арсений кивает и тихо говорит в ответ «привет». — Готовы? — спрашивает она у Ольги. — Мг, — медленно кивает, и Катя поднимает белую ткань с мёртвого тела. Ольга взглядом бегает по мужчине; его и опознавать не нужно: шрам рядом с губой прямо-таки кричит о том, что это он. Но им нужно подтверждение — короткое «он» от Чирковой. И она его даёт. — Это он, — рукой за рот хватается и глаза прикрывает, будто бы слёзы из себя выдавливая. Угар, если она грохнула и мужа, и любовника. Катя тело накрывает и говорит Арсению о том, что отчёт будет в ближайшие два дня. А Арсений просит её — даже умоляет — чтобы она провела сравнительную характеристику по смерти Стрижкова и Чиркова, может, что-то будет похоже. Потому что вполне вероятно, что убийц может быть как двое, так и один. Стрижков убил Чиркова, а Ольга убила Стрижкова. Может, Шастун убил Чиркова, а чтобы убить Стрижкова, нанял кого-то. Может, он убил всех, а может, это сделала Чиркова — или Щербаков с Сабуровым всё-таки притворяются дурачками. Всё как всегда очень запутанно и сложно. Арсений просто надеется распутать эти нити в ближайшее время.

***

Серёжа сам связывается с Димой, уточняя всю информацию о базе работников полиции, как часто её проверяют и какова вероятность, что их засекут. Дима же предлагает встретиться, чтобы не говорить о таком по телефону, и в этот же вечер они встречаются. Дима с Серёжей хорошо знакомы, они даже как-то сдружились. После первого совместного дела они пошли в бар, и, хотя Матвиенко не пьёт, это ему не помешало поддерживать разговор с Позовым. Не сказать, что они братаны по гроб жизни, но тем не менее, видятся и играют в приставку у Серёжи дома. Также помогают друг другу в делах, иногда — добыть какую-то информацию проще в обход начальства и сотрудников полиции. А иногда — всё наоборот, тут Серёжа и пишет. Взаимовыгодные дружеские отношения. Только после того, как у Димы начались отношения, он полностью ушёл в свою личную жизнь и практически не общается с Серёжей. Встречи стали редкими, но от этого не менее приятными. После встречи Серёжа возвращается в агентство и проводит бессонную ночь, чтобы сделать всё идеально, и Арсения с Катей не засекли. Если их засекут, то проблем будет дохуя, а Воля их точно по голове не погладит, только если молотком — и не погладит, а отпиздит. Поэтому где-то в три часа ночи Арсению приходит сообщение от Матвиенко с предложением рассказать о плане Паше, чтобы, если что, для него это не было сюрпризом. Ему же перед начальством оправдываться. Утром, только проснувшись и увидев эти сообщения, Арсений хочет написать, что Паше знать не надо, что всё будет хорошо и что его злит неверие Серёжи в него. Только когда он садится в машину и едет в агентство, то понимает, что Матвиенко прав. Воле надо сказать, если он хочет оставаться на воле. Поэтому по приезде Арсений сразу же поднимается на этаж к Паше и идёт в его кабинет, здороваясь с попадающимися ему агентами или просто работниками. Он даже не замечает, с кем именно здоровается, пока его не тормозит Олеся. — Арс? — обеспокоенно. — Привет, — останавливается и смотрит на кабинет Воли, до которого осталась пара шагов. — Привет, хоть я с тобой уже и здоровалась. Что-то случилось? — Арсений не знает, как ответить на этот вопрос. Потому что что-то и случилось, но в то же время ничего необычного, очередное дело, которое закрутилось и завертелось. А вместо того, чтобы нормально разбираться в деле, он сосётся с одним из подозреваемых в туалете его самолёта, пока работает на него официантом. Нет, ничего не случилось. — Да всё как обычно, мне сейчас к Паше надо, — кивает на дверь. — А. Ну, если что, ты всегда можешь со мной поговорить, — она на носочки встаёт и оставляет короткий поцелуй на щеке. Олеся невероятная, жаль Арсений гей. Он заходит в кабинет к Паше, забывает постучаться и натыкается на Шеминова в кресле. Ебать, встреча года. В следующий раз лучше не забывать стучаться, такие встречи ему нафиг не сдались. После того, как он узнал интересную информацию про их любимого Стасика, Арсений начал избегать его по максимуму. Но полностью огородиться от него не получалось. — Я позже зайду, — говорит Арсений и уже делает шаг назад, когда Паша тормозит его. — Мы уже закончили. Стас, пожалуйста, присылай отчёты вовремя. Можешь идти, — Шеминов поднимается с кресла и плечом толкает Арсения, выходя из кабинета. — Что-то хотел? — Паша расслабляется в своём кресле. — Ты что-то предпринял насчёт него? — Арсений, сколько раз я тебе говорил, что твои подозрения необоснованные, — нихуя себе заявление. Арсений уже было рот открывает, чтобы орать и возмущаться, как ему на телефон приходит короткое сообщение. Воля Он может подслушивать. Так, хорошо, его хотя бы не послали нахуй. Но раз есть вероятность того, что Стас стоит за дверью, то рассказывать Паше о плане не вариант — слишком рискованно. Поэтому Арсений только уточняет, как дела у Воли, а потом переводит тему в подарок его сыну. Ars Я хотел поделиться кое-чем, но уже не вариант. Просто скажи, что доверяешь. Паша его хмурым взглядом смиряет, но присылает короткое «доверяю», только во взгляде ответ более развёрнутый. Там точно говорится о том, что Арсений не должен подорвать это доверие. Типа подорвись сам, но не моё доверие к тебе. Арсений, вообще-то, ещё хотел узнать, что предпринял Паша по отношению к Стасу и его шпионажу против их агентства. Интересно, на кого тот работает, и когда-нибудь, когда Арсений разберётся со всеми своими делами, он точно займётся этим делом. Но сейчас не до этого, ему сейчас закон нарушать, и не факт, что оправданно. Остаётся только надеяться, что в хранилище и правда будет что-то стоящее, что оттуда ещё не всё вынесли, хотя это было бы логично, с учётом того, что деньги оттуда пропали. В кабинете Серёжи на стуле крутится Катя, пока Матвиенко её инструктирует, хотя, скорее, читает нотацию про Арсения, говоря следить за ним. Ну да, он же ребёнок, он же никогда не был на заданиях под прикрытием, это же его первый раз. Но Матвиенко кристально поебать, потому что когда он замечает Арсения в дверях, то только продолжает рассуждать о некоторых необдуманных поступках Арсения. У каждого из них есть полицейская форма, поэтому после того, как Серёжа рассказывает обо всех тонкостях и говорит им примерный текст, они отправляются переодеваться, а потом сразу же возвращаются обратно в кабинет Матвиенко. Когда они выходят, то там уже на своём месте сидит Кирилл; он в наушниках и с кем-то разговаривает. — Не обращайте на него внимание, он Крида координирует по заданию, — Арсений кивает, а за спиной слышится свист. — Попов, да ты смерти моей хочешь, — раздаётся Катин голос. — Выглядишь, как самый дорогой стриптизёр в этом городе. — Не знаю, считать это за комплимент или нет, — закатывает глаза Арсений и получает шлепок по заднице. На этом личная жизнь Арсения Попова заканчивается — на том, что коллега шлёпает его по жопе. — Ой, не строй из себя буку, у тебя жопа уже мхом покрылась, вот я и стряхнула, — вообще-то, за пару дней она не могла покрыться мхом, но Кате это необязательно знать. У них дело тут важное. Серёжа ещё раз проговаривает порядок действий, выдаёт обновлённые удостоверения и постановление на обыск со всеми подписями и печатями. На самом деле, руки чуть-чуть подрагивают, потому что через час можно лишиться всего. И ладно если только работы, но есть вероятность, что он ляжет рядом со Стрижковым и Чирковым. Такая себе компашка, поэтому нужно настроиться на успех. Они усаживаются в полицейскую машину, которая была куплена для таких случаев. Номера занесены в базу полиции как «неприкосновенные», за это пришлось отвалить немало денег, но зато сейчас можно хотя бы за это не переживать. Как только они трогаются, Катя шутит про кофе с пончиками. Арсений же настойчиво говорит о пышках, он бы сейчас не отказался бы от обжаренного во фритюре теста со стаканчиком кофе, но только времени на это нет, поэтому они сразу едут в банк. У них всё получится, они найдут что-то полезное — что-то, что откроет эти чёрные шторы, и солнечный свет покажет следы убийцы. Едут молча, изредка переговариваясь о мелочах. Машину паркуют прямо у входа, охрана уважительно пропускает внутрь, но эта точно не та охрана, с которой могли бы возникнуть проблемы. На ресепшене Варнава сообщает, что им необходимо осмотреть одно из хранилищ, и для этого зовут администратора. Максим Евгеньевич, так зовут администратора, ведёт их по длинному белому коридору, а потом они сворачивают в кабинет — видимо, его личный. — Мне нужны ваши удостоверения, постановление суда на осмотр, и мы обязаны вызвать владельцев, понятыми могут быть сотрудники. — Мы считаем, что владельцев звать необязательно, — с нажимом говорит Арсений. Этого они не учли. Вот Шастун охуел бы, приехав и увидев Арсения в таком виде, а ещё, если верить комментариям Варнавы, то они вряд ли бы отделались обжиманиями в туалете. — Почему? — Как бы вам так объяснить. Это расследование скрытое, потому что если о нём все будут знать, то подозреваемые залягут на дно, и мы вряд ли что-то узнаем. Понятые — пожалуйста, без проблем. Но вы должны гарантировать, что владельцы ячейки не узнают, иначе это будет препятствие правосудию, и вы влетите на круглую сумму. — Хорошо, но для начала мы проверим ваши документы, а потом уже всё остальное. Максим Евгеньевич выходит из кабинета, обещая, что вернётся минут через десять, не позже. Арсений же посматривает на часы. Как раз минут двадцать назад они появились в базе, а их постановление суда стало реальным. База обновится через час десять, за это время они должны всё осмотреть и уехать, а потом история поиска их номеров удостоверения сотрётся, и никто ничего не сможет найти. Главное, чтобы они не выписали номер куда-то ещё, потому что иначе что-то заподозрят, когда в поиске не окажется системы никаких Аркадия Семёновича Мееровича и Елизаветы Александровны Гончаровой. Да-да, имена Серёжа не обновил, только сами удостоверения. Он считает, что имя «Аркадий» Арсению подходит. В углу заметна камера, поэтому, пока они ждут администратора, ни о чём лишнем не говорят. А когда тот возвращается, он говорит, что допуск разрешён, и он даже успел отобрать понятых. Он предоставил личные дела на каждого и, пробежавшись глазами, Катя кивнула, соглашаясь на этих людей. Ей помогли в этом её очки, которые по фото распознали человека и осветили зелёным. Эти очки не выдают краткую характеристику человека, они просто подсвечивают его фотографию, давая добро на работу с ним, или наоборот, светят красным, обозначая этого человека как ненадёжного. Надёжность или ненадёжность в первую очередь оценивает по приводам в полицию, а дальше немаловажными факторами выступают возраст и семейное положение. Арсений всем сказал, что глупо оценивать людей по семейному положению, но никто его не послушал. Их подводят к хранилищу и просят сделать отпечатки пальцев на экране, чтобы окончательно всё подтвердить. Как только рядом с отпечатком появляется галочка, администратор подходит к двери и вводит код, а следом отпечаток пальца. И по пустому помещению эхом проносится звук открывающихся замков. Однако, надёжно они заколотили свои секреты. Максим Евгеньевич заходит первым, а затем и Катя с Арсением; понятые идут следом. Помещение светлое со столом в центре и стеллажами возле стен. Полки на стеллажах полупустые, и непонятно, кто-то их опустошил или так и было. — Максим Евгеньевич, кто последний приходил сюда? — задаёт вопрос Варнава. — Алексей Сергеевич и Нурлан Алибекович. — Когда это было? — Катя открывает один из ящиков стола и просматривает бумажки. Ничего интересного, видимо, не находит, раз быстро закрывает его. — Пару дней назад, чем занимались — не знаю, тут нет камер по их же просьбе. Они получили допуск и на часа два пропали тут. — А кто украл деньги, которые тут хранились, Максим Евгеньевич? — уже и Арсений подключается к импровизированному допросу, а сам проходится вдоль стеллажа, рассматривает всё то, что там лежит. На одной из полок заметны очертания бумаг, видимо, пыль тут давно не вытирали, раз бумаги забрали, оставляя после себя чистый след. — Не знаю, никто не крал, мы бы не позволили. Тут у каждого владельца своя система входа. — Вы храните записи, кто и когда приходил? — он отрицательно машет головой. — Видео с камер? — опять поворот головы из стороны в сторону. — После пропажи денег к Вам не приходил никто из владельцев? — Приходил. Шастун приходил. — Вы же сказали, что деньги не воровали, — ухмыляется Арсений. — Что спрашивал? — Катя опережает его с вопросом, а параллельно просматривает бумаги, которые лежат на столе. — Их не воровали, потому что система не позволила бы, их просто забрал кто-то из приближённых, — объясняется. — Он спрашивал почти то же, что и вы. Кто приходил, есть ли записи. Только меня в тот день не было, а записей с того дня нет. Камеры отключились, и информацию с компьютера удалили. — Не пытались восстановить? — Арсений дёргает за один из ящиков, тот оказывается закрыт. Взламывать его при понятых нельзя, надо сделать это незаметно, чтобы те думали, что ящик открыт. Он прокручивает крышку часов два раза вправо, чтобы открылся отсек с жучком и тот выползает, залезая в щель для ключа. — Не получается, кто-то точно постарался. — А сможете предоставить нам доступ? Может, у нас это получится. — Нужно обсудить с начальством и владельцами ячейки. — Мы же уже говорили на этот счёт, — с нажимом говорит Катя, пока Арсений тянет уже открывшийся ящик. Понятым кристально поебать на то, что тут происходит, но это им только на руку, поэтому Арсений совершенно спокойно лезет в раннее закрытый ящик. А вот тут уже становится интересно. Это документы из дома Чирковых. Те, которые, по словам Чирковой и Стрижкова, забрал Шастун — а по камерам, их тогда забрал Стрижков. Только зачем их было привозить сюда — непонятно. В них нет чего-то сверхъестественного, чего-то, что выдало бы весь бизнес, или же просто Арсений тогда ничего не заметил. Он снова глазами пробегается по знакомым бумагам и, когда на глаза попадаются совершенно новые документы — те, до которых он тогда не успел дойти, — становится интереснее. По проверенной схеме он делает снимки каждой бумаги, пока Катя забалтывает Максима Евгеньевича, а понятые болтают о своём. Все явно в плюсе. Бумаги отправляются назад в ящик, который закрыть никак не удаётся, потому что жук на такое не запрограммирован, но Арсений просто надеется, что те подумают, что кто-то из них забыл его закрыть. Катя задаёт ещё пару вопросов Максиму Евгеньевичу, пока Арсений взглядом пробегается по помещению и быстро просматривает остальные бумаги. Ничего интересного, обычные бумажки с договорами, незнакомые фамилии — некоторые трёхлетней давности. Арсений делает пару фото, может, пригодится. Но, чтобы рассмотреть каждую бумажку, нужно куда больше времени, а они из базы пропадут через пятнадцать минут. — Спасибо за содействие следствию, — говорит Арсений, направляясь к выходу. Сбоку слышится облегчённый вздох, кто-то явно устал стоять без дела. — Надеюсь, вы выясните, кто забрал деньги, — кивает Максим Евгеньевич. Как только они оказываются в машине, Арсений звонит Серёже, сообщая, что всё прошло хорошо, и они с Катей уже едут в агентство. Сразу после звонка он отправляет Матвиенко сфотографированные бумаги и просит отформатировать их в документы, чтобы удобнее читать было. — Теперь можно и кофе с пышками, — улыбается Арсений и сворачивает к своей любимой пышечной. Они берут кофе на троих и пышки будто бы на десятерых, но Серёга просто их любит. Подъезжая к агентству, от Матвиенко приходит сообщение о том, что из базы они удалены, а благодаря нейросети, на видео с камер теперь совершенно другие лица. Всё прошло хорошо, сейчас только бумаги прочитать. Внутри аж всё бурлит от интереса, чертовски хочется узнать, что же там такого важного, раз эти документы забрали сразу после начала расследования смерти Чиркова. В бумажках, которые он успел тогда сфотографировать, ничего особенного не было, просто договоры, а ещё он из тех бумаг узнал об Антоне Шастуне.

***

Уже переодевшись в «штатское» — да, сегодня настроение: что-то на полицейском, — Арсений заходит на кухню, где Серёжа уминает пышки с кофе; Варнава ещё не пришла. Матвиенко доволен, значит доволен и Арсений. Пышки и правда оказываются вкусными — а кто бы сомневался — и кофе неплохим. Через минут пять приходит и Катя. — Что-то интересное заметили кроме этих бумаг? — с набитым ртом интересуется Серёжа. — Недавно какие-то бумаги забрали, но камер в хранилище нет, поэтому вряд ли мы узнаем, какие. А ещё администратор показался странным, но вряд ли он что-то знает. Только, кажется, что как только мы уехали, он сразу же позвонил кому-то из оставшейся шайки. Он выглядит, как наёбщик. — Ну слушай, это его работа, он по сути нарушил всё, что можно было, когда не вызвал хотя бы одного из владельцев. Поэтому довольствуемся тем, что есть. Да и в любом случае, всё подчищено, даже если будут искать — не найдут. — И то верно. Телефон вибрирует, и Арсений бросает взгляд: сообщение с незнакомого номера. Он решает, что это что-то по типу «вам одобрен кредит на миллион миллиардов и с процентной ставкой сто процентов», поэтому просто блокирует, чтобы тот зазря не горел, и снова увлекается разговором Серёжи с Катей; они уже отошли от темы дела. Говорят про что-то бытовое, и Катя рассказывает о своём новом бойфренде, хвастается его подарками и грустно вздыхает из-за конфликтов на почве её работы. Периодически она задерживается в агентстве до ночи, а соответственно, её молодой человек интересуется, где она работает, а ответа у неё для него нет. В конечном итоге Варнава уходит к себе, перед этим высказав свои предположения, в которых, если честно, ничего нового не было. Всё было очевидно, деньги украл кто-то из троих, ещё живчиков. Кто украл деньги, тот и убил Стрижкова, который много болтал. Только непонятно, зачем убили Чиркова, чем тот помешал? Может, он застал момент воровства, и его убрали, как свидетеля? Снова вопросов дохуя, а ответов — нихуя. У них с Серёжей целая ночь впереди, чтобы обсудить всё, а ещё чтобы изучить новые бумаги. Арсений, вообще-то, неверующий, но по пути к кабинету он молится, чтобы они нашли новые улики, хотя бы с намёком, в какую сторону двигаться. Было бы чудно. Бог его услышал. Во всех бумагах подписи Чиркова, как будто он один заключал все контракты. В парочке документах упоминаются остальные, но это просто документы, которые они подписывали между собой. Зато во всём, что связано с поставками — чего именно, не упоминается, но как будто и так всё понятно, — расписывался один Чирков. Зачем его убивать, если почти всё указывает на него, и всевозможные бумаги укажут на него в случае разоблачения. Также Арсений не понимает, почему именно эти бумаги находились под замком — значит в них точно что-то должно быть. Надо только найти, что. Глаза уже слипаются, а яркий белый свет раздражает. Серёжа зевает уже раз восьмой, заражая этим и Арсения. На часах уже два часа ночи и, вообще–то, они с Серёжей ночные бабочки, но не тогда, когда надо вчитываться в каждую буковку, не понимая, что ищешь. — Арс, — Серёжа протягивает ему бумажку. — Весьма интересно, — он пальцем указывает на имена, где должны были стоять подписи. В этой бумаге должна стоять подпись Чиркова. Хотя почему должна, она там стоит, а вторая подпись, которой как раз-таки нет, должна быть Ричарда Каллоса, к которому летал Шастун. На договоре имеется дата: Чирков должен был заключить этот контракт как раз через день после дня своей смерти. — Ты понимаешь? Шастун его грохнул, чтобы самому подписать контракт. — А нахуя? — Арсений не сдаётся. Может, ему надо было в адвокаты пойти, он так упорно защищает Шастуна. Надо будет Антону предложить, если дело дойдёт до суда. — Голову включи. Если всё до этого подписывал Чирков, значит он был главным, значит он заправлял всеми, а Сабуров, Щербаков и Шастун были на звено ниже. Шастуну просто надоело ходить под кем-то, и он решил исправить положение. Грохнул главного, а затем подписал значимый контракт, подмяв под себя не последних людей из столиц. После такого, конечно, он будет во главе. Тем более вспомни о том, что у Шастуна единственного отношения с Чирковым были спорными. Арс, всё указывает на него. — Его подставляют, — отнекивается Арсений. — Кто? Щерабаков с Сабуровым? Те, как будто довольствуются получаемыми деньгами и вообще в хуй не дуют? — А кто тогда деньги украл? Шастуну нахера это делать. — Это уже другой вопрос, я тебе отвечаю на вопрос «кто убил Чиркова?», а остальное я не знаю. — Слишком странно. — Арсень, — Арсения перекашивает на этом обращение, флечбечит в отель Эстонии, — ты должен был влюбить Шастуна в себя, а не влюбиться в него. — Я не влюбился, — Арсений попытался изобразить на лице вселенское недовольство, но он уверен, что точно ничего не получилось. — Да ну, а почему ты тогда игнорируешь факты, почему ты, — он тычет в него пальцем, — лучший агент, сам не догадываешься до очевидного. — Потому что это как раз-таки очевидно. То, что лежит на поверхности, а оно странно. Слишком палевно, Шастун не идиот. — Согласен, он не идиот, но, Арс, он везде замешан. Всё указывает на него, абсолютно всё, и это видят все, кроме тебя. Это не так, Арсений просто видит больше остальных, поэтому он видит, что Антон не убийца, видит, что его подставляют. Кто-то целенаправленно делает из него козла отпущения. Арсений уверен, что это не Щербаков и не Сабуров, потому что в этом плане Серёжа прав, тем лишь бы деньги получать, остальное не важно. Они как будто даже не в курсе, что происходит вокруг. А вот жена Чиркова — тёмная лошадка, по ней вообще ничего непонятно. — Я домой, — кидает Арсений и сразу же встаёт со стула, направляясь в сторону выхода. — Подумай о том, что я сказал, — уже в спину говорит Серёжа, а потом дверь закрывается, и Арсений решает, что он не хочет думать. На улице холодно, но это не мешает Арсению открыть окно в машине, чтобы слышать ночной город и чтобы не слушать глупые песни про любовь. Почему почти все песни про любовь, почему не спеть побольше песен про золотую осень или холодную зиму? Музыка заглушается моторами машин и писком светофоров. Так лучше. В голове крутится желание приехать домой и набрать ванну, чтобы в ней утопиться — нет, ладно, просто пооткисать и позалипать в потолок. Дома холодно из-за того, что он оставил открытыми балконную дверь и окно на кухне. Он быстро проходится по всей квартире, закрывает окна и идёт в ванную, чтобы оставить кран включённым и набирать воду. Только он открывает кран, как телефон вибрирует в заднем кармане. Сначала Арсений думает, что это кто-то ему пишет, и решает ответить позже, только телефон без остановки вибрирует, и он его достаёт. Незнакомый номер. — Алло. — Спускайся, — командует голос. — Что? Кто это? — Давай без лишних вопросов. Спускайся, и, может быть, ты получишь ответы на свои вопросы, Любопытыш. Арсений закрывает кран и идёт к окну кухни, которое выходит во двор. Во дворе его ждёт чёрный шевролет тахо, его видно благодаря недавно вкрученной лампочке в фонарный столб у подъезда. Антон. Откуда он знает его адрес — непонятно, но ещё больше непонятно, зачем он приехал. В голове мелькает мысль, что он не обязан спускаться, но как будто если Антону будет надо, то он и сам поднимется, а у Арсения тут не прибрано и вообще… Он хочет спуститься. — Даю тебе пять минут, — звонок прекращается. Арсению этих пяти минут не нужно, он только смотрит в зеркало, оценивая уровень заебанности на лице, а потом обувает кроссовки и выходит из квартиры. Ему обещали ответы, а это значит, что можно задавать вопросы, а их у него много. Очень много. Да, вообще, это главная причина, почему он хочет спуститься. — Быстро ты, — говорит Антон, когда Арсений закрывает за собой дверь. Шастун сразу же трогается. — Куда мы? — Есть пожелания? — Арсений головой отрицательно машет. — Тогда сюрприз, — улыбается. — Откуда ты знаешь, где я живу? — он на автомате переходит на «ты», сам не сразу это замечая. — А откуда ты знаешь про ячейку в банке и о моих десяти рублях? — Арсений еле держится, чтобы не заржать на этом моменте. — Ты понял, о чём я, — на мгновение у Антона проскакивает полуулыбка, но потом он снова собирает лицо в один целый камень, как смайлик. — Я первый спросил, — хмурится Арсений, стараясь скрыть ахуй, который появляется после улыбки. Антон знает. Ладно, понятно, кто ему сказал про обыск ячейки, но кто сказал про то, что он знает про его небольшой секрет-пропуск. Только если Стрижков раскаялся, а потом за это и был убит. — Ты же знаешь, кто я, и должен понимать, что раздобыть документы на тебя не проблема. Деньги решают многие проблемы и дают доступ к любой информации, — размыто, но вполне понятно. — Теперь ты, — он резко руль выкручивает, сворачивая направо. — Стрижков рассказал, — тому уже точно ничего не угрожает, поэтому спокойно можно его сдать. — Зачем ты с ним разговаривал? — Антон, кажется, начинает злиться, руль сжимает чуть сильнее, чем до этого. — Сейчас моя очередь, — пока есть возможность, надо пользоваться. — Ты убил Чиркова? — Я же тебе говорил, что не я, — они как раз останавливаются на светофоре, и Антон поворачивается в его сторону. — Ты не глупый, ты же не серьёзно думаешь, что это мог сделать я? Зачем ты разговаривал со Стрижковым? — повторяет. — Потому что хотел узнать, кто убил Чиркова, — по факту он не врёт. — Ты знаешь кто его убил? — Нет. Зачем тебе это всё? Что ты вынюхиваешь? — Я же говорил, пишу книгу, — эта версия Арсению нравится. Он бы хотел писать книги по своим делам, чтобы потом по ним сняли сериал или фильм, а он сыграл там главную роль. — Но явно не про то, как заработать миллион, — кивает. — Это следующий вопрос? — Антон головой отрицательно машет и бросает короткий взгляд на Арсения. — Тогда мой вопрос, зачем мы летали в Эстонию? — Арсений знает, но он хочет понять, насколько это честный разговор. — Подписать контракт, — без конкретики, но вряд ли он бы после этого вопроса вывалил на Арсения всю правду. — Контракт был не с теми, кто с нами летел, а с одним влиятельным человеком. Нашёл то, что искал? — Возможно, — Антон взгляд на него переводит, видимо, его не устроил ответ. — Не знаю, я ещё не всё посмотрел, — Антон куда-то сворачивает, и они паркуются, двери всё ещё заблокированы. — Ты занял место Чиркова? — В каком смысле? — Антон отстёгивает ремень безопасности и телом разворачивается к Арсению, насколько позволяет машина. — В том, что ты теперь главный? — Допустим, — теперь ответ не нравится Арсению, и он всем своим видом показывает это. — Ответ такой же, как и твой. Ты целовал меня ради того, чтобы достать эти десять рублей? — после этого вопроса у Арсения внутри что-то сжимается, язык засыхает и совсем не слушается, а Антон наклоняется к нему и отстёгивает его ремень. — Нет, — честно, но хотелось бы, чтобы это была ложь. — То есть да, — зачем-то меняет ответ, хотя прекрасно понимает, что Антон ему не верит. Он и сам себе не верит. — Так нет или да? — Какой был вопрос? — Антон на это усмехается и ближе подаётся. — Ты целовал меня ради этой бумажки? — он ещё ближе наклоняется, но пролетает мимо губ Арсения и лезет в бардачок, доставая оттуда те самые десять рублей. Арсений глазами бегает от бумажной купюры к Антоновым губам, и путается в том, что ему говорить. Он так слаб, ужас. — Что если да? — Тогда ладно, — Антон вкладывает её Арсению в руку и обратно откидывается на своём сиденье. — А если нет? — он не понимает, что творит. — Определись, блять, Арсений, — тяжёло вздыхает. — Последний раз спрашиваю. Почему ты меня поцеловал? — Потому что хотел, — выдыхает. — А ты почему ещё не поцеловал меня? — смелеет, рискует, потому что хочет. Это правда, и он не совсем к ней готов. Антон улыбается, а потом резко подаётся вперёд и впивается в арсеньевские губы, потому что тоже хочет. Они взрослые люди, они хотят — значит делают. Язык Антона оказывается у него во рту, а его руки оказываются у Антона на шее, и оно ему так сильно нужно было, что даже удивительно. Сердце в груди бу́хает так, будто сейчас взорвётся, выворачивая все внутренности наружу. Но так хорошо, что аж плохо. Арсений не помнит, как оказывается на чужих коленях, согнутый в три погибели, его отрезвляет только гудок, на который он жопой случайно давит. — Ты в отношениях с Кузнецовой? — между поцелуями решает продолжить Арсений. — Уже ревнуешь? — смеётся, а руками сильнее сжимает ягодицы Арсения, прижимая к себе ближе. — Это нужно было для дела, Ира просто друг, — Антон снова целует его. Языком проходится по всему рту, вылизывает так, будто хочет, чтобы каждый миллиметр был в его слюне. — Значит, я не ошибся, когда подошёл познакомиться к твоей подружке. Водителем ещё подрабатываешь? — губами ведёт по линии челюсти. — Откуда ты узнал, что я там был? — Арсений непроизвольно потирается об Антонов живот и чуть-чуть отклоняет голову, открывая доступ к шее. — Охрана передала, ты не слишком осторожен был. Отправил подружку следить за мной? — кусает мочку уха, и Арсений издаёт первый полустон. — Слишком много чести, — Антон сильнее сдавливает челюсть, оставляя болезненный укус. — Нет, это всё для книги, надо было знать, кто был на похоронах, как себя вёл и всё такое, — Антон хмыкает и языком проходится по шее. — Ира в курсе, что вы просто друзья? Это не ревность, это для книги, — воздуха мало, в машине душно, и Арсений кое-как выдавливает из себя слова. — Если для книги, — он прикусывает кожу и чуть-чуть оттягивает, — то да, а если для тебя, — зализывает укус и к уху поднимается, — то нет. Арсений на грани, эмоциональной грани (и не только). Он руки укладывает на лицо Антона и сам ближе двигается, чтобы поцеловать. Поцелуй слюнявый до ужаса, со стороны это сто процентов выглядит противно, но и возбуждающе. А ещё Арсений не упускает шанса прерываться на покусывания чужих губ. Антона съесть хочется, а ещё уебать. Но съесть больше. Он трётся об Антона всё сильнее и уже смирился с мыслью, чтобы кончить в штаны, потому что кончить хочется, а ещё потому, что стояк Антона так хорошо упирается ему в задницу, что и шанса не остаётся. Последний шанс удержать хотя бы что-то в себе рассеивается, когда рука Антона оказывается между ними и мнёт его член. Пиздец неудобно, но так похуй. Он сжимает его член, проводит рукой по очертанию и снова сжимает. Стон разрезает душный воздух в салоне, а штаны мокнут уже не просто от смазки. Хорошо. — Анто-о-он, — стонет Арсений и лицом утыкается в чужую шею. От Антона пахнет потом и каким-то одеколоном — каким-то, который Арсению сразу же нравится. Он дышит прерывисто и по инерции продолжает тереться, только это уже не так приятно. Мокро. Антон целует его ухо и гладит по голове, продолжая второй рукой сжимать ягодицу. В голове пусто, а тело так расслаблено, что сил двигаться совсем нет, но Антон не заставляет ничего делать, просто продолжает оставлять короткие поцелуи и даже вторую руку убирает с ягодицы, перемещает на талию и теперь сжимает её. Арсений не ожидал от себя, что кончит так быстро, он никогда не был скорострелом, но сегодня, кажется, исключение. Он надеется, что больше такое не повторится. — Ты точно пишешь книгу? — шепчет он. — Не точно, — зачем-то говорит Арсений и ждёт, что сейчас последуют обвинения, но ничего не происходит. Антон молчит, а его стояк всё так же упирается Арсению в задницу. С этим нужно что-то делать — решает Арсений и начинает ёрзать на чужих коленях. — Что ты делаешь? — Помогаю тебе. — Не нужно, — он хватает Арсения за бёдра и крепко их сжимает, останавливая. — Перелезай и поехали. — Куда? — Арсений вылезает из своего «укрытия» в виде чужой шеи. — Домой тебя отвезу, — его руки пропадают, а Арсений не понимает, что произошло, но послушно садится на пассажирское сиденье. Они едут молча, и это бесит. Арсений в голове прокручивает то, что произошло несколько минут назад, и не понимает, что он такого сделал, что жаркие поцелуи превратились в холодный взгляд. Антон же не мог обидеться на то, что Арсений игриво намекнул, что он не пишет книгу. Он же пошутил, вообще-то! Нет, понятное дело, это пиздеж чистой воды, но Антон-то этого не знает. Только спрашивать не хочется, не хочется показывать Антону, что он ему нужен. Да, он же пять минут назад не этим занимался, особенно, когда вопросы про Кузнецову задавал. Антон точно не понял, что Арсений от него утекает далеко и на долго. Взгляд иногда сам натыкается на всё ещё натянутые штаны Шастуна, и Арсений свою губу прикусывает, решая, насколько глупо то, что он хочет сделать. Только проходит меньше минуты раздумий, как его рука оказывается на члене Антона, он цепко за него хватается и уже хочет провести по всей длине, как его хватают за запястье. — Я сказал же, не нужно, — он отталкивает его руку. Приехали. А можно для глупых пояснительную бригаду, где и когда Арсений проебался. Приехали. В этот раз к дому Арсения. Антон молча разблокировал двери и, не поворачиваясь в сторону Арсения, терпеливо ждал, пока тот выйдет. У Арсения была мысль «а что если не выходить?», но он быстро её откинул и вышел из машины, показательно хлопнув дверью. Это чтобы Антону неповадно было. Когда парадная дверь открылась, Антона уже не было. Дома оказалось, что всё это время телефон был выключен, потому что разрядился, а как только Арсений поставил его на зарядку, то увидел сообщения от Серёжи. Причём сначала кричащие, призывающие Арсения ответить на звонки, а затем было отправлено видео, которое он прислал пару минут назад. То, что было на видео, перебило все эмоции Арсения по поводу Антона. В тот момент на Шастуна стало кристально похуй. На видео был Чирков на собственных похоронах, только не лежал в гробу, а стоял где-то поодаль.