Агент 001

Их сеанс «Тарологии» (и зельеварения) — как назвала его Олеся, — и «Пиздежа» — как назвал его Арсений, — они заканчивают ближе к одиннадцати, но только потому что Олеся очень увлекается рассказом о своём потенциальном бойфренде; благодаря чему они всё-таки доедают всё то, что Иванченко заказала. Арсению не то чтобы сильно интересно было слушать, что она рассказывала, потому что на этого Максима ему поебать, но она с таким энтузиазмом это говорила, что перебивать не хотелось. И теперь он знает много информации про чужого мужика. Арсений не жалуется, у него и так в голове дохера информации про чужих мужиков, и в этом случае он очень надеется, что они вытеснят только что узнанное. Главное, чтобы не наоборот. А то будет он думать о Чиркове не как об убитом, а как об убитом близнеце. Может, стоило попросить Олесю сделать натальную карту для Чиркова, вдруг это помогло бы понять, почему его убили. Надо бы спросить у неё, насколько это возможно. Не сам факт создания натальной карты, а возможность получить ответы. Может там Лилит в каком-то таком доме, что ему суждено было так умереть. А вообще, нужно просто больше времени уделять работе и активнее вести расследование, а то такими темпами он убийц будет вычислять по их натальной карте, а подкреплять вину раскладом карт Таро. Общение с Олесей явно оказывает на него сильное влияние. И пока непонятно, насколько это влияние положительное. — Тебя подвезти? — спрашивает Арсений, когда они начинают складывать в пакет пустые контейнеры. — Нет, меня Макс ждёт. — Он всё это время сидел в коридоре? — удивляется Арсений. — Нет, конечно, — она завязывает пакет набитый мусором, — он в лаборатории был. Арсений больше ничего не говорит, прощается с Олесей, забирает у неё пакет и, закрыв кабинет, на лифте спускается вниз. Если честно, он удивлён, что второй день подряд едет домой. Был бы Матвиенко на рабочем месте, то явно охуел бы, да ещё и сделал бы так, чтобы все уделили хотя бы секунду своего времени этому событию. В агентстве делать нечего просто потому, что ничего нового за день он не узнал. Он тупо топчется на месте и очень надеется, что разговор со Стрижковым даст хоть что-то. Ещё, правда, есть Эд, но это он оставит на конец недели, так сказать, десерт — на который в субботу Арсений поставит вишенку в виде встречи с Шастуном. Рецепт такой: бисквит — Стрижков, крем — Выграновский, вишенка — Шастун. Арсений не советует готовить этот торт в домашних условиях, ингредиенты редкие, ещё и с гнильцой. Причём все.

***

Вечером следующего дня Арсений почему-то начинает переживать. Возможно, это связано с тем, что ночью написал Выграновский и предложил встретиться. Точнее, напомнил Арсению о его сообщении и назначил встречу, ничего не уточняя. Это очень похоже на него, и Арсений переживает, что со своими желаниями их разговор приведёт к чему-то, чего ему не хотелось бы. Не то чтобы у Арсения такой недотрах, что он на людей кидается, но и Эд непростой человек. Он же его в своё время чем-то завлёк. Но встреча с Эдом только послезавтра, и сейчас бы переживать об исходе разговора со Стрижковым. Хотелось бы получить ответы на все свои вопросы, но вряд ли тот скажет правду насчёт того, кто убил или кто мог бы убить. Хотя чего это Арсений, он же вместе с Чирковой кричал, что убийца Антон Шастун. И, наверное, можно было бы им поверить. Тем более, Стрижков работает на Шастуна, ему врать незачем, за такой пиздёж можно и в могиле оказаться; если судить по тому, в чём обвиняют Антона, это вполне вероятно. Только прямых доказательств вины Антона всё равно нет, лишь чужие слова и догадки, а это не предоставить в суде. Встреча назначена на шесть часов, и Арсений решает, что это рано, поэтому не едет в агентство — больше времени на дорогу потратит. Зато отсыпается и заполняет всякие бумажки, отсылая их Воле на почту. Тот и сегодня взял выходной, поэтому тем более в агентстве делать нечего, но завтра Арсений надеется рассказать Паше о Стасе и о том, какой тот мудила. Если честно, то не терпится это сделать. В кафе Арсений заходит с опозданием в одну минуту, хотя в какой-то момент, когда он застрял в пробке, то подумал, что Стрижков его не дождётся. На самом деле, хочется увидеть его лицо, когда он поймёт, с кем у него встреча. Когда они встречались в последний раз, Арсений угрожал ему и его любовнице пистолетом. Такое себе послевкусие он оставил после себя. Интересно, почему тот не пожаловался Шастуну, ведь, судя по доверенности с банковским счётом, они близки. Арсений уверен, что если бы тот рассказал Антону, то Арсения тогда в гостевой спальне не руками прижимали бы к стене, а пистолетом у виска. Хотя было бы странно рассказывать об Арсении человеку, которого он сдал. Арсений замечает Стрижкова, сидящего у окна в углу. Девушке, которая встречает Арсения, он говорит, что провожать его не нужно, только просит, чтобы официант сразу подошёл. Главное, чтобы у Семёна Валерьевича реакция на эту встречу была нормальной, потому что поднимать лишний шум совсем не хочется. В голове мелькает мысль, что с помешанностью на Шастуне он совсем перестал обращать внимание на остальных возможных подозреваемых. А у Стрижкова, вообще-то, достаточно причин, чтобы убить Чиркова, может даже больше, чем у Шастуна и остальных. — Добрый день, — сразу начинает Арсений, усаживаясь на стул напротив Стрижкова. — Не поднимайте шум, мы спокойно поговорим, попьём кофе, и каждый поедет по своим делам, — тот кивает, но заметно, как глаза бегают из стороны в сторону. — Я сразу перейду к делу. Я узнал, что вы работаете на Антона Андреевича Шастуна, и, оказывается, на вас оформлен один интересный счёт, на который переводят деньги Сабуров, Щербаков, Шастун и когда-то — Чирков. Вы сейчас мне всё расскажете об этом счёте, иначе окажетесь за решёткой. Потому что, если проверить, за что переводятся деньги, всплывут достаточно интересные подробности. — Выбрали, что будете заказывать? — подходит официантка. — Мне эспрессо, — просит Арсений и внимательно смотрит на Стрижкова в попытке надавить на него взглядом, хотя и понимает, что вряд ли получится — тот и так выглядит загнанным в угол. — Я буду маковый торт и чай, пожалуйста, — официантка Алина кивает и, забирая меню, уходит. — Если что, я слушаю, — стягивая с себя кожаную куртку, говорит Арсений. Он надел её только потому, что поехал на машине; погода слишком ветреная для того, чтобы ходить в кожанке, но она как-то так хорошо и немного угрожающе смотрится на нём, что отказать себе сложно. — Там нечего особо рассказывать. Они захотели общий счёт, общую ячейку в банке, мне предложили деньги за то, что я оформлю её на себя. Всё, — пожимает плечами. — Ты имеешь доступ к ней? — Арсений незаметно для себя переходит на «ты», решая, что он угрожал ему пистолетом в прошлую встречу и этот переход не будет казаться странным. — Там ограниченный круг людей, — как-то непонятно отзывается он, но потом исправляется и поясняет. — Доступ имеют все они, больше никто, но там есть пометка под звёздочкой, что-то типа мелким шрифтом. Там говорится о том, что если кто-то захочет предоставить доступ кому-то левому, то это должно быть вынесено на их «совет». Также, что у каждого в завещании должно быть прописано, кому перейдёт часть, которую каждый имеет на этом счету. В противном случае всё делится между оставшимися участниками. — Почему тебя во всё это посвятили? — Потому что на той же бумаге стоит и моя подпись, только под строчкой о том, что я к этим деньгам никакого отношения не имею. Там тоже был ряд условий, одно из которых я сейчас нарушаю, — тяжело вздыхает он. — Но почему тебе доверили счёт? — Не знаю. — Не пизди, пожалуйста, — Арсений снисходительно улыбается, потому что они оба понимают, что Стрижков врёт, ещё и так глупо. — Ещё раз спрашиваю, почему ты? Он не успевает ответить, потому что официантка приносит заказ, они почти в один голос говорят «спасибо», и официантка отходит от их столика. Арсений зачем-то прослеживает её путь, как она убирает с соседнего столика грязные кружки, а потом скрывается за дверью служебного помещения. Арсений возвращает взгляд на Стрижкова, ожидая его ответа. На самом деле, он уже дал Арсению бесценную информацию, и оказывается, что без Ольги того расколоть проще простого. В прошлую их встречу в основном говорила она, и это понять можно, потому что иначе он бы и тогда всю правду рассказал. И если Арсений ещё сомневается в том, что Сабуров и Щербаков знают, кто убийца, то вот почему-то насчёт Семёна Валерьевича он уверен. Стрижков знает, кто убил Чиркова. — Не забывай, что ты можешь оказаться в тюрьме, —давит на него Арсений. — Когда мы делали подвал Григорию Михайловичу, то я сдружился не только с его женой, но и с ним. Плюс я всегда был хорошим работником, исполнительным, и никогда не лез в дела Антона Андреевича, за что он меня и ценит. Поэтому они и обратились ко мне, потому что двое из четверых во мне уверены. Мне за это предложили деньги, Шастун зарплату поднял, так сказать, за «вредность». — Зачем ему был нужен подвал? — Мы не стали лучшими подружками, поэтому он не посвящал меня в такое. — Опять врёшь? — Нет, — и Арсений почему-то верит, а потом вспоминает мем: «я спросил у них, мошенники ли они, они сказали, что нет». — Но есть предположение, — это напрягает, что подозреваемый начинает сам высказывать какие-то предположения. Возможно, он просто хочет запутать Арсения. Но выслушать можно, только главное не воспринимать это за истину. Арсений кивает, чтобы Стрижков продолжил. — Он хранил там товар. Оля постоянно рассказывала, что ему часто кто-то звонил, и он спускался в этот подвал, а как-то раз ей стало интересно, что там и когда спустилась, то обнаружила пакетики с наркотиками, — последнее слово он шепчет. Это предположение имеет место быть, но если так подумать, то странно хранить у себя товара весом на пожизненное заключение. Хотя про этот подвал мало кто знает, и не факт, что его вообще нашли бы. Но, судя по всем камерам и уликам, именно этот подвал помог избавиться от тела Чиркова без каких-либо свидетелей. И вполне возможно, что через этот подвал, дверь которого выходила в лес, убийца туда и проник. Также через эту дверь можно незаметно привозить на хранение товар, как и увозить, вот только следов шин там не было. Возможно, их отсутствию поспособствовал недавний дождь. — Как можно получить доступ к ячейке этой шайки? — вообще, называть их шайкой странно, ведь там вполне себе серьёзные люди, которые не грабят прохожих в тёмных переулках, а готовят наркотики и продают их по всей стране. — Я же уже сказал, кто имеет доступ, — у того торт стоит не тронутый, он только ложкой в нём ковыряется. — Что ещё нужно? Кроме того, что быть вписанным в эти документы? — Там пароль обновляется каждый день, он им приходит обычным сообщением от банка, но при этом у каждого из них есть ещё свой «ключ» — отдельная вещь, которая подтверждает то, что этот человек может получить доступ. Не знаю, что у Щербакова и Сабурова, потому что я с ними практически не общался, но у Григория Михайловича это была их фотография с Ольгой с их первого совместного отпуска. Он там ещё что-то сделал, что если отсканировать её, то открывается альбом с их фотками, а среди них одна фотография с кодовым словом. В общем, он жестко заморочился. У Шастуна чуточку проще, там какая-то десятирублёвая купюра, которую он нашёл у себя в кармане штанов, когда заключал первую важную сделку. Он сам не знает, откуда она там взялась в тот день, но решил, что это что-то, да значит, поэтому всегда её с собой носит, как символ удачи. Ебанутый чутка, — выдыхает он, а потом понимает, что взболтнул лишнего. Хотя вот это его «ебанутый чутка» — меньшее из зол, потому что всё, что он рассказал может аукнуться смертью. Арсений, правда, надеется, что до этого не дойдёт. Тем более, что тот сейчас может сотрудничать, потому что хочет отогнать от себя все подозрения, но Попов заебался топтаться на месте, поэтому в планах сделать упор на других подозреваемых. На Шастуне свет клином не сошёлся. — Спасибо за сотрудничество, — кивает Арсений и отпивает уже остывший кофе. Вкус мерзкий, поэтому допивать его он не собирается. Крутит в голове всю информацию, решая, всё ли он узнал, что хотел, или же нет, в итоге кидает деньги на стол — да, захотелось добавить больше пафоса, — надевает куртку и уходит, не попрощавшись. Этой встречей Арсений рискует, но ему не впервой. Он рисковал и тогда, когда наставлял пистолет на Ольгу с Семёном, но в итоге же всё обошлось, а тут они просто поговорили. Просто ему слили дохера конфиденциальной информации. Ещё бы знать, насколько это правда, чтобы не объебаться. Теперь одной из основных целей является попасть в эту совместную ячейку, а субботний полёт на самолёте с Шастуном может способствовать этому. Только осталось выкрасть эту — самую важную в жизни Шастуна — десятирублёвую купюру. Нужно будет раздобыть другую, чтобы подменить, потому что не может же всё быть так просто, сто процентов та купюра чем-то выделяется. А Арсению нужно хотя бы выйти из самолёта незамеченным, поэтому, как отвлекающий маневр, другая бумажка подойдёт, а что будет дальше — он разберётся потом. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Серёжкинс На завтра назначены похороны Чиркова. Уже садясь в машину, Арсений замечает новое сообщение от Серёжи с адресом кладбища. Ars Есть возможность установить слежку? Ехать туда не хочется, да и светиться лишний раз будет странно, когда одни знают его, как следователя, другие — как официанта, а третьим про него вообще не известно. Лучше не привлекать лишнего внимания. Но проследить за тем, что там происходит — надо. Интересно понаблюдать за сладкой парочкой — Чирковой со Стрижковым — а также увидеть, как себя будут вести остальные. Вдруг всплывёт ещё какое интересное лицо, заинтересованное в смерти Чиркова. Арсений отъезжает от кафе и чувствует, как желудок скручивает — есть хочется. Он не ел, как проснулся, потому что это было уже в обед, и он сразу же засел за бумаги, которые накопились за всё то время, которое Арсений забивал хуй на работу. Вообще, это обязанности Стаса, заниматься этими бумагами, и раньше Арсений просто в голосовом кратко всё рассказал бы, и тот сидел бы и занимался этой бумажной волокитой, ему деньги за это платят. Но теперь доверять полученную информацию совсем не хочется. Нет, дело даже не в «хочу – не хочу», дело в том, что тот реально подчищает бумаги и сливает информацию. Кому, зачем, почему, и в какой момент это началось — предстоит выяснить. Серёжкинс Да, там есть камеры, к которым можно подключиться, а ещё можно послать кого-нибудь. Варнава? Ars Её видела Ольга, и на объекте с наркотой она светилась Серёжкинс А кто ещё не светился в этом деле? Арсений запускает мыслительный процесс и понимает, что много кто, но они в большей степени относятся к лабораториям и отделу разработок. Почему-то кажется логичным отправить девушку, потому что та вызовет меньше подозрений. Её как минимум примут за любовницу, как максимум — за любопытную журналистку. Ars Ида. Надо с ней поговорить. Она на работе? Серёжкинс Щас. Серёжа молчит пару минут, но Арсений уже сам перестраивает свой маршрут, нацеливаясь на агентство, даже если Иды там нет, то хотя бы с Серёжей лично поговорит. Им точно есть, что обсудить и проговорить, плюсом надо бы подумать на счёт той самой ячейки в банке, пока что это всё плохо укладывается в голове. Серёжкинс Да, в кабинете Макара с Булаткиным. Егора по настоящей фамилии называет только Серёжа, потому что, оказывается, они учились в одном университете, и тогда как такового Крида не существовало, потому что к ректору вызывали именно Булаткина, и Серёже сложно перестроиться. Хотя Егор его уже много раз просил не использовать настоящую фамилию, он даже в паспорте её поменял. Арсений не уверен, но там вроде что-то с родителями не задалось. Он не вникал, но просьбу учёл, и называет его только «Егор» или «Крид», как и тот ни разу не использовал Сеню по отношению к нему. Ars Если уйдёт, то скажи, куда. Вообще, у Егора с Ильей общий кабинет был на время. Пока в кабинете Макара делали ремонт, Воля сказал, что раз дело у них двоих общее, то и в кабинете поютятся. Но после ремонта Илья почему-то так и не вернулся к себе. Они, конечно, будут отрицать, но в последнее время они сдружились, как будто никогда и не враждовали. Арсений подъезжает к агентству, заезжает на подземную парковку, где стоит ещё куча машин, как работников, так и агентства. Те выдаются в случае, если у сотрудника нет своей, или если не нужно светить номерами и маркой личной машины. Арсению изначально хотели выдать машину от агентства, потому что он один из тех, кто постоянно катается в места, где его номера могут отследить, вот только он отказался. Ему некомфортно в чужой машине, поэтому Арсений просто попросил установить механизм смены номеров. Теперь, если он едет на встречу, например, как сегодня, по щелчку одной кнопки номер меняется. Серёжа не отписывался, поэтому Арсений поднимается на лифте до нужного этажа, по пути осматривает себя в зеркале, пытаясь понять, насколько нормально он выглядит. Потому что ощущение такое, что по нему проехалась парочка камазов, а следом каток, которым асфальт укладывают. Хотя казалось бы, он выспался и отдохнул, но одна встреча убила всю лёгкость и возможность чувствовать себя отдохнувшим. Всю дорогу шестерёнки в голове крутились, не переставая. Убийца мог снять деньги, но это должен быть человек, который знает об этом счёте, который знает, где взять все «ключи», а ещё он должен либо уже быть вписан в бумажках с доступом к счёту, либо иметь возможность вносить свои данные — как это сделает Серёжа, как только Арсений получит один из «ключей». Под подозрения попадают всё те же партнёры Чиркова: Сабуров, Щербаков и Шастун, но помимо них Арсению не даёт покоя Стрижков, который тоже мог получить доступ. Он сказал, что в том документе стоит и его подпись, но стоит ли она там только как человека, который владеет ячейкой, или и как человека, который в любой момент может обокрасть наркодилеров? Только вот сто процентов в банке должны быть данные о том, кто забрал деньги. Соответственно, если бы это был Стрижков, то вряд ли бы он до сих пор живым был. Арсений тяжело вздыхает и отворачивается от зеркала, дожидаясь, пока откроются двери лифта. Но и Сабурову с Щербаковым и Шастуном как будто не вариант воровать эти деньги, потому что, опять же они бы просто рассорились и поубивали друг друга. Только если они не решили снять эти деньги и поделить между собой. Он выходит и сразу же идёт в сторону кабинета Ильи с Егором, надеясь, что Ида всё ещё там, потому что у Серёжи такая память, что он вполне себе мог отвлечься и забыть, что Арсения нужно держать в курсе. — Привет, — здоровается он, как только заходит в чужой кабинет. В ответ ему прилетает чуть ли не отрепетированное хоровое «привет». — Ид, можно тебя на пару минут, есть небольшая просьба, — Ида кивает, и они идут в кабинет Арсения, потому что разговаривать в коридоре, когда тут может ходить Стас, совершенно небезопасно. — Мне нужно, чтобы ты сходила на похороны, засняла поближе то, что будут говорить, и кто будет реветь, а кому будет «буква «ю» — похую». — Что за похороны? — Сначала скажи, согласна ли ты. Это не опасно, просто больше некому, остальные подозрения вызовут. — Ладно, но ты будешь мне должен, — совершенно серьёзно говорит она и усаживается в его кресло. — Теперь рассказывай. Арсений в дело её не углубляет, хотя, скорее всего, она многое знает, просто потому что это громкое дело, но не суть. Он рассказывает о Чиркове, о его жене и её любовнике, показывает их фотографии и просит за ними особенно следить. Ида внимательно просматривает всё то, что оказывается перед ней на столе, задаёт уточняющие вопросы, но сама глубоко не лезет. Арсений такое любит: человек чётко понимает, что нужное ему и расскажут, а остальное — не его ума дело. — Завтра сначала нужно будет подойти к Серёже, чтобы он тебе дал последние наставления, установил камеру, а потом вместе пойдём на этаж к Олесе, чтобы она подобрала тебе что-то для безопасности, знаешь, на всякий случай, — криво улыбается Арсений. Он на девяносто девять процентов уверен, что всё пройдёт хорошо, но этот один процент не даёт ему спокойно отпустить Галич. Хрен знает, что там может произойти; может, убийца объявится, а может кто-то решит, что она выглядит подозрительно. Только ехать с ней тоже нельзя, потому что если Арсения кто-то там увидит, это уже точно будет подозрительно. А желательно, чтобы это ещё дало какой-то результат. Арсений от каждого действия требует результатов, потому что тратить время на бессмысленные занятия — уёбищно. А пока ощущение, что он занимается уёбищными делами, потому что, по факту, он не имеет никаких доказательств хотя бы на одного из подозреваемых, зато в голове каша от мыслей остальных людей. Ида кивает, соглашается с ним на всё, только говорит, что с Олесей сама встретится, незачем Арсению на это время тратить; ну и кто он такой, чтобы с девушкой спорить. Они ещё какое-то время тратят на изучение фотографий и характеристик этих людей, а потом Арсений ещё раз уточняет, запомнила ли она время, к которому нужно приехать, чтобы успеть подготовиться и приехать без опозданий. Проводив Иду до лифта, Арсений направляется в кабинет к Серёже, чтобы обговорить завтрашний план действий. В кабинете он один, подсознание так и рвётся спросить, где Кирилл, но Арсений своё любопытство унимает, потому что сейчас не до этого. Да и не то чтобы этот Кирилл был какой-то значимой фигурой, чтобы узнавать что-то о нём. В голове каша, и реально нужно создать эту ебаную доску из топовых сериалов про следователей, иначе он кукухой отъедет, а никто даже не заметит. Был приёбнутым, а стал ебанутым. Когда они с Серёжей заканчивают выстраивать план действий, а Арсений перестаёт задавать один тот же вопрос: «с ней же ничего не случится?», они расходятся. А если быть точнее, Арсений решает, что он зачастил домой, поэтому собирается сходить в магазин им за перекусом и вернуться в агентство. Серёжа ещё домой не собирается по причине того, что ему нужно помочь с делом Кирилла, у которого на днях заболела бабушка, и поэтому тому пришлось уехать. Главное не забыть, что это информация относительно их сотрудника, а не одного подозреваемого. Кстати, если они оба с Серёжей сегодня тусуются на работе, то можно начать собирать информацию в эту великую доску. Только его планы рушатся. Он покидает здание агентства и направляется в сторону магазина, когда рядом с ним тормозит чёрная Камри, дверь со стороны водителя открывает, и из неё выходит татуированный парень в чёрной кепке и кожаной куртке. Он ничего не говорит, только руку кладёт на крышу машины и смотрит своими голубыми глазами. Темнота вечера и стоящий фонарь неподалёку от магазина, до которого осталось несколько шагов, не позволяют ничего разглядеть, но Арсений и без света понимает, кто это. — Караулил меня? — цокает Арсений. — Нет, мимо ехал, а тут вижу, идёт симпатичная задница, решил подкатить, — ухмыляется. — Садись, — и это не просьба, приказ. Он сам, не дожидаясь ответа от Арсения, садится в машину, хлопая дверью Арсений минуту стоит посреди улицы, решаясь. Нет, как к незнакомому мужику, возможно убийце, садиться — так дайте два, а как к мужику, которого знаешь давно, и даже знаешь, что он в каком-то смысле точно убийца — так какие-то сомнения. Очевидно же, что у Эда побольше плюсов будет. А вообще, что-то дохера стало людей, которые командуют Арсением, ещё и возят на своих машинах — у него своя, вообще-то, есть. Окно с пассажирской стороны открывается. — Тебе нужен был разговор, — ладно, Арсений сядет, но это ради дела. Он теперь что, обязательно раз в неделю будет садиться к кому-то в машину с этими словами? Всё-таки у него очень опасная работа. — Договаривались же на завтра, — пристёгивая ремень безопасности, говорит Арсений. Эд любит гонять, он даже иногда участвует в уличных гонках, и он Арсения звал хотя бы рядом сидеть, но его этот адреналин совсем не привлекал. Его привлекало после победы награждать Эда минетом в машине где-то в переулке. Вот такой адреналин ему был по душе, но это было давно и вообще неправда. — Сегодня вечер освободился, решил за кисой заехать, — они всё ещё не тронулись с места, и Арсений на грани того, чтобы выйти, особенно, когда Эд оставляет поцелуй рядом с уголком губ. — Давай без этого, — он показательно тыльной стороной руки вытирает место поцелуя, где даже нет и намёка на чужое касание. Вот только фантомное ощущение неприятно обжигает. — Без бэ. Тогда излагай, что хотел, — и отворачивается, вжимая педаль газа. Эд всегда был таким: немного липнущим, но понимающим; когда ему говоришь «не надо» или «не хочу», он отстаёт. И при этом умеет понимать, когда это игровое «не надо», означающее, что ещё как надо, и когда это действительно «не надо». Это его небольшой талант, который Арсению в нём нравился, потому что когда тебя легко понимают — это невероятно удобно, не приходится тратить время на лишние выяснения отношений. Тем более, что у них и отношений-то не было. — Что ты знаешь об Антоне Шастуне? — юлить смысла нет. — Что он классный чувак, — сказал как отрезал. Но видимо, он замечает взгляд Арсения, поэтому всё же продолжает. — Он качественный товар предлагает, ещё и всегда что-то новое, что расходится на ура. Ещё работает с Сабуровым и Щербаковым, но мы с Антоном были знакомы ещё до того, как я узнал об этих двоих, даже ещё до того, как начал торговать. Когда я сказал, что он классный, то я реально это имел в виду, мы типа друзья. — Как вы познакомились? — пока не информация, а хуйня. — Дак Антоха жил по соседству с моей бабушкой, ну и когда та померла, я приехал убираться в квартире, и мы столкнулись в подъезде. Запизделись, он помог в квартире, мы потрахались и разошлись. — В квартире бабушки? — Ну да, ей уже похуй было, а нам чот так прижало, что сдержаться сил не было, а у Антона дома мать, ну такое себе, — Арсений глаза закатывает. В голове почему-то появляется мысль о тройничке, где Эд — соединяющее звено, но Арсений сразу гонит эту мысль. Надо сосредоточиться на расследовании, надо у Эда узнать что-то кроме его половых партнёров, потому что информация, что Шастун ебался с Эдом — никчёмная. А то, что Шастун поставляет наркоту — давно уже не секрет. — Ты мне дашь какую-то полезную информацию? — Арсений злится, причём непонятно на кого: на себя или Эда, а может вообще на Шастуна. — Могу просто дать, — он руль одной рукой держит, усмехается и взгляд на Арсения переводит. — Не злись, кис. Я особо ничего не знаю. После тех потрахушек мы не виделись, а потом пересеклись в каком-то клубе, набухались, и язык у обоих развязался, тогда я рассказал о том, чем занимаюсь, а он на следующий день позвонил, так мы и начали сотрудничать. — Почему ты его не сдал Егору с Ильей? — Арсений ничего не понимает. Если тот всегда сливал особо опасных поставщиков с необычными наркотиками, то почему Шастуна не сдал? — Арсений, ты же невъебать умный, почему сейчас дебила строишь? Потому что он друган, потому что своих не сдают. — Но ты всё распиздел мне? — Я же знаю, что тебе и так эта информация известна, а он ещё свободен, значит тебе нужна другая информация, — размышляет тот. — Спроси прямо. — Он мог бы убить? — Ты чё, он же даже выглядит как мальчик-одуванчик, такой скорее паучка через дорогу переведёт, нежели кого-то убьёт. — Ну да, наркота же лечит, — кривится Арсений. — Ты не понимаешь, это другое, — опережает Выграновского, который явно хотел сказать что-то в таком духе. — Вообще-то, так и есть, ты поймёшь, но позже, — многозначительно говорит он, а потом включает поворотник и резко поворачивает направо. Они уже минут тридцать катаются по ночному городу, и где-то внутри дикое желание открыть окно и высунутся в него, чтобы просто крикнуть душераздирающее «а-а-а». — А можно конкретнее? — Нет, просто поверь, Тоха не тот, кого ты ищешь. —Знаешь, ты единственный, кто это говорит, потому что все улики и все его знакомые прямо-таки кричат, что это Шастун. — Ты мальчик не глупый, разберёшься, — он на педаль чуть сильнее давит, машина набирает скорость, и они оба замолкают. Арсений не совсем понимает, как воспринимать слова Эда, потому что пока что он точно ничего не понимает, а уже хотелось бы. Присутствует такое ощущение, что все вокруг всё знают, а он один такой идиот. Ну бывает, и что? Только было бы здорово со всем разобраться до того, как Воля прикажет задержать Шастуна. Арсений Выграновскому верит, хотя это странно, тем более, что тот сказал такую фразу, как «своих не сдаём». В общем, он снова запутался. Надо бы верить фактам, а их достаточно, чтобы копать в ту сторону, только вот есть ещё Стрижков — любовник жены Чиркова, у которого мотива точно больше, чем у какого-то партнёра по бизнесу Антона Шастуна. — Теперь трахаться? — спрашивает Эд, хотя Арсений по дороге видит, что они едут в сторону агентства, а значит, тот уже знает ответ на свой вопрос и как-будто задаёт его просто, чтобы пораздражать Арсения. Они подъезжают к высокому зданию с панорамными окнами, и Выграновский на прощание говорит две фразы: «Пиши мне, хотя бы иногда» и «Заказал доставку еды, магазин уже закрыт, будет через минут пять», и уезжает, как только Арсений закрывает дверь. Когда он только успел сделать заказ? Но Арсений решает, не подниматься наверх, чтобы не гонять курьера, подождёт тут. Этим вечером Арсений не приступает к составлению той самой супер крутой детективной доски, зато объедается вместе с Серёжей, смотрит какой-то сериал, который тот начал смотреть неделю назад, а потом и ложится спать. Встреча с Эдом оставила странное послевкусие, когда ты не можешь понять, это отдаёт говном или же всё-таки пирожным. Арсений решает заняться выяснением этого завтра.

***

Ида приезжает в агентство раньше, чем Арсений с Серёжей просыпаются. Из-за работы у них совсем нет времени на привычные для них дружеские посиделки за просмотром какого-нибудь фильма или сериала под бутылочку хорошего пива и упаковку любимого Серёжей мультифруктового сока. Поэтому вчерашний вечер вернул их на несколько лет назад, когда времени у каждого было куда больше, и они уснули у Арсения в кабинете на диване, даже не разложив его. Галич там их и находит. — Эй, почему вы даму заставляете ждать? — возмущённо трясёт Арсения за плечо. Арсений особо не реагирует, только чувствует раздражение из-за её громкого голоса. Серёжа же, который слюной смачивает ему футболку, тут же подскакивает, руками вытирает лицо и сонно смотрит по сторонам, не понимая, где они. Арсений замечает это через приоткрытые глаза, и улыбка сама появляется на лице. Матвиенко выглядит как невдуплёныш. Им понадобилось ещё около пятнадцати минут на то, чтобы привести себя в порядок и уже бодрыми встретиться у Серёжи в кабинете. Ида ещё минуты три бурчит на то, что где это видано, когда на встречу опаздывали мужики, а не она, но как только она умолкает, Серёжа инструктирует её и рассказывает её легенду. Просто будет странно, если кто-то поинтересуется, кто она такая, а та скажет что-то типа «не ваше дело», поэтому лучше сразу продумать такие детали. В общем, по придуманной общими усилиями легенде, Ида — владелица сети магазинов обуви, и они с Чирковым договаривались о подписании контракта, чтобы продавать «ту самую» обувь через неё. Об этом никто не знает, потому что они были только на начальном этапе обсуждения всех вариантов поставок и продаж, их договор был только на словах. По идее, вопросов ни у кого возникнуть не должно. — Это тебе, — он протягивает ей очки со стёклами пустышками, — в них встроена камера, вот тут включать, — Серёжа показывает совсем незаметную кнопочку. — Они будут вести прямую трансляцию, чтобы мы знали, что с тобой всё хорошо, но если что, они ещё пишут и офлайн, если сигнал будет плохим. Также я надеюсь, ты взяла у Олеси что-то, чем сможешь незаметно подать сигнал, если заметишь что-то странное, что может угрожать тебе. — Ты имел ввиду кого-то, — поправляет Арсений. — Спасибо, Арсений. — Да, взяла, — она достаёт из кармана своего брючного костюма маленький пульт. — Так, щас я настрою на волну Арсения, чтобы сигнал пришёл именно ему, — Серёжа утаскивает этот пультик к своему компьютеру, подключается и начинает делать что-то в его коде. — Можете пока пойти чай попить, это минут на двадцать точно. Ида сливается и говорит, что есть дела поважнее, а Арсений направляется на кухню. Кофе хочется ужасно. В холодильнике ничего не находится, а то, что вчера заказал Эд, они с Серёжей съели, поэтому сегодня на голодном. Хочешь есть — попей водички, вот девиз анорексички. Но Арсений, вроде как, не анорексичка, поэтому попьёт кофе. На кухню заходит Стас, но долго не задерживается, только берёт какой-то йогурт из холодильника и выходит. На самом деле, после того, как Арсений высказал свои подозрения, они даже не здороваются, но оно и к лучшему, потому что ощущение, что Арсений на грани, чтобы не заорать на всё агентство: «Он шпион среди шпионов! Он сливает информацию и чистит документы!». Хотя насчёт сливов Арсений не уверен, потому что если бы тот и слил что-то, то Арсения уже бы давно расчленённого везли куда-нибудь в Челябинск с новой партией наркоты. Вряд ли тот докладывает о том, что есть тот, кто за ними охотится, но даже фото этого «охотника» не показал. После Стаса на кухне появляются Гудков с Олесей, они что-то мило обсуждают, не обращая на Арсения никакого внимания. Только здороваются и снова увлекаются разговором; и как у них ресурса на утренние беседы хватает? У самого же Арсения желание общаться сейчас с кем-либо равняется нулю, но при этом приходится. Но не сильно, за это он Иде благодарен. Поэтому, когда Олеся с Сашей покидают кухню, видимо, разговаривая про астрологию, Арсений уставляется в стену и попивает остывший кофе. Если честно, ему хочется уехать куда-нибудь на острова. Какие-нибудь Мальдивы подойдут, чтобы купаться, загорать и пить пиво, не прерываясь на работу. Ещё бы было чудно поехать не одному, а с каким-нибудь красавчиком, с которым бы курортный романчик закончился долгой и счастливой совместной жизнью. Было бы идеально, если он был бы выше Арсения, не сильно худой, и, наверное, даже не сильно накачанный, чтобы были светлые волосы и глаза, такой рашен бой, но не Илья Макаров, который больше на богатыря похож. Илья — это русский парень, а Арсению нужен рашен бой — это разное. Иногда хочется простого человеческого: с крутым мужиком на море, чтобы много целоваться, обниматься и иногда ленивым сексом заниматься. Только, похоже, в ближайшее время Арсению это не грозит, ему максимум грозит ленивая дрочка дома, поцелуи и объятия с мягкой игрушкой лисы, которую ему подарил Эд. Такая себе перспектива, конечно, хотелось бы чего-нибудь поприятнее. — Арс, всё готово, — Серёжа отвлекает от мечтаний о прекрасном. — Иде уже ехать нужно, чтобы она не опоздала. — Ты всё, что нужно, взяла у Олеси? — ещё раз спрашивает Арсений, как только они заходят в кабинет, где их ждёт Галич. — Да, — для непонятливых она ещё и кивает. — Арсений, я не пропаду, господи, это всего лишь похороны. Я думаю там будет много незнакомых людей, поэтому я не привлеку много внимания. — Да-да, хорошо. Но я просто за тебя переживаю, вдруг что. — Ну я же тоже агент, я прошла подготовку, обучалась всему, ты же сам помогал мне, — Арсений действительно проводил с ней несколько занятий, как дополнительные, потому что Ида уж слишком хотела вступить в ряды агентов и поедала Арсению мозг. И из неё вышел очень даже хороший агент, поэтому переживать незачем, но сказать легко, а сделать — сложнее. — Так, не забудь включить очки, как приедешь на место. Вот тебе микронаушник, по нему мы тебе сообщим, включилась ли камера или нет, ну и может ещё что-то будем подсказывать. Они сажают Иду в вызванное такси, специально заказывали бизнес, хотя, когда Арсений увидел цену, предложил сам отвезти — и возьмёт он точно дешевле. Серёжа с Идой совсем не оценили его порыв. Ну и хуй с ними. У Арсения не то чтобы денег нет, но просто зачем тратить дохера, когда можно сэкономить и потом потратить эти деньги на что-то крутое, нежели такси. Даже если такси оплачивает агентство. Вот только вряд ли друзья Чиркова это поймут, те скорее почку продадут, нежели на такси дешевом приедут. Правильно, они что, наркотой торгуют, чтобы потом кататься на экономе? Пока Ида едет, Серёжа предлагает всё-таки заказать что-то поесть, потому что смотреть шоу под названием «Хоронить мужа в обнимку с любовником — это нормально» на голодный желудок не хочется. Арсений доверяет выбор еды Матвиенко, а сам идёт к Воле. Необходимо поговорить о Стасе, потому что и так долго ждал. Стаса надо выводить на чистую воду. — Привет, Пал Алексеевич, — врывается в чужой кабинет Арсений. — Привет, Арсень Сергеевич, — они жмут друг другу руки. — Позвольте узнать, чегой-то хотите? — Хочу показать занятное видео и рассказать не менее занятную историю, — поддерживает этот странный диалог. — Ну валяйте. Арсений подходит к компьютеру и двигает Пашу, вставляет флешку и включает единственное видео на ней, которое ему скинул Серёжа, где отлично видно, как Стас копается в его компьютере. Когда видео заканчивается, Паша молчит и смотрит на Арсения, дожидаясь пояснения. Арсений не знает, что тут можно объяснять — кажется, всё более чем понятно. — В общем, это Стас крыса, — и Арсений начинает засыпать Волю кучей аргументов, рассказывает про информацию, которой не было в распечатанной версии досье, говорит, что ещё не сравнивал с Серёжей все остальные документы, потому что, возможно, и там что-то пропало. — Интересненько, — тот задумчиво смотрит в экран, где видео стоит на паузе. — В сливах информации не был замечен? — Ну, может он кому-то это и сливает, но точно не Шастуну и всей остальной шайке. Они уже столько раз меня видели, что давно бы уже что-то, да предприняли. — Может время получше подбирают? — Вряд ли. Но тут у Арсения в голове всплывают все слова Шастуна, который всегда разговаривает с ним так, будто бы всё знает, вспоминает, что завтра должен будет лететь с ним в самолёте, где по факту спокойно можно убить без свидетелей. Ну пиздец, приехали. Какой за Иду переживать, ему за себя надо переживать, если ту и правда в первый раз увидят, то Арсения прямо-таки заказали. Причём, кажется, во всех смыслах. — Арс, — Паша трясёт его за руку. — Всё ок, просто я тебе рассказал, Стасу дела я доверять не буду, а ты думай, как вывести его на чистую воду, мне идти надо, — и Арсений, не дожидаясь ответа Паши, срывается с места. Надо срочно обсудить это с Серёжей. Серёжа заключает, что догадки Арсения вполне себе могут иметь место на существование, и порывается отменить завтрашний кейтеринг в виде Арсения. Только Арсений его останавливает, потому что в самолёте будет возможность выкрасть десятирублёвую купюру, да и сблизиться с Антоном, что может привести к новой информации. О том, чтобы выкрасть эту купюру, Арсений с Серёжей поговорили ещё ночью, во время того, как поедали всевозможные салаты. Серёжа сказал, что если они подложат на время ему поддельную купюру, то ничего не случится, точнее, ничего не должно случиться, он на это надеется. Поэтому план такой, что Арсений на борту этого самолёта не только прислуга, но и агент с важным заданием. Правда, идеи, как выкрасть эту бумажку, они не придумали. Есть, конечно, ещё вариант, что у Антона её с собой не будет, но по словам Стрижкова, тот носит её, как талисман. А на этом самолёте явно будет не светская беседа за бокалом виски. Ида приезжает как раз к началу, люди только-только собираются, а гроб ещё даже не принесли. Погода явно радуется смерти Чиркова, потому что солнце светит так, будто сейчас не октябрь, а как минимум — март, как максимум — июнь. Галич включает камеру встроенную в очки, и Арсений радуется, до чего дошли технологии, теперь не только в фильмах можно лицезреть такую функцию у очков. Тони Старк нервно курит в сторонке. Качество, конечно, немного хромает, не 4К, но лучше, чем ничего, можно всё разглядеть так, будто он сам на этих похоронах. Ольгу с Семёном он замечает сразу же. Ида, кажется, сама того не ожидая, наводит «камеру» на нужную парочку. Чиркова — или, кажется, уже скоро Стрижкова, — выглядит, как типичная вдова: чёрное приталенное платье с юбкой карандаш, такого же цвета платок на голове и очки, которые, видимо, скрывают отсутствие слёз. Рядом стоит Стрижков и для трагичности держит над ними чёрный зонт, Арсению от комедийности ситуации хочется устроить стендап на эту тему. — Оглядись аккуратно, — зачем-то шёпотом говорит Арсений. Ида медленно поворачивает голову налево и не спешит двигаться в другую сторону. Арсений медленно просматривает каждого, выискивая самого выделяющегося, длинного такого, парня. Только, в той стороне его не оказывается, зато находятся Щербаков и Сабуров со своими жёнами. Те тоже, как будто собирались не на поминки, а на съёмки драматичного момента в фильме. Выглядит вся картинка забавно. Он просит Галич повернуть голову в другую сторону и сразу же натыкается взглядом на того, кого искал. Антон мило воркует с какой-то светловолосой девушкой. Нет, Арсений уже даже начинает сочувствовать Чиркову, потому что одни на съёмки какие-то пришли, а другой — клеить каких-то девчонок во время похорон товарища. Где такое вообще видано, чтобы вместо того, чтобы хотя бы попытаться изобразить грусть вселенского масштаба, человек стоит и улыбается во все тридцать два зуба, нашёптывая что-то девушке. У той тоже, конечно, ни стыда, ни совести. — Что-то Шастун не сильно переживает потерю друга, — констатирует Серёжа. Спасибо за наблюдательность. — Конечно, смерть друга — это повод подкатить к девушке, — выплёвывает Арсений, но быстро берёт себя в руки. Что он тут за ахинею несёт? — Мы же знаем, что те были не то чтобы прям друзьями, скорее, вынуждены были работать вместе. — Это, кстати, муть какая-то, есть дофига фирм, которые бы согласились бы сотрудничать за такие деньги, а они продолжали работать с Шастуном, хотя у Чиркова с ним был конфликт. А ещё, мы до сих пор не знаем, на какой почве, что очень интересно. Арсений игнорирует слова Серёжи, просто потому что замечает, как Антон руку укладывает на хрупкое женское плечо и оставляет поцелуй на шее. Ну пиздец, да нахуй похороны, если на них кто-то будет ебаться. Арсений прямо сегодня поедет писать завещание, где запретит лобызаться на своих похоронах и вообще запретит свои похороны. Пока Арсений мысленно пишет завещание, Ида снова переводит взгляд на Чиркову со Стрижковым. У той в руках появился платок, тоже чёрный, она точно готовилась. Ладно, Арсений не идиот, он понимает, что вряд ли бы Ольга или Семён пришли бы на похороны в яркой одежде и с плакатом «это мы его грохнули», типа посмотрите, нам поебать. Только и без всего этого кажется, что они об этом кричат. — Серёж, я хочу вернуться к теории, что Чиркова грохнул Стрижков. — Почему? — Ну, во-первых, я до конца это не отработал, потому что слишком много начало указывать на Шастуна, в том числе и слова Стрижкова. — Зачем он тогда тебе слил всё про ячейку? — непонимающе спрашивает Матвиенко. — И почему ты не берёшь в расчёт Чиркову? — Да потому что пока я буду ебаться с этой ячейкой, тот спокойно свалит куда-нибудь. А у Ольги алиби на момент смерти мужа, той не было в городе, забыл? — Что-то не сходится. Стрижков уже давно мог свалить. И это ты забыл, что Семён был вместе с Ольгой. — Мог, но это сразу бы указало на него, только в этом случае его бы не задержал я, а грохнули бы Нурлан с Лёшей. — И Шастун, — прокашливаясь, добавляет Серёжа. — И Шастун. А так он вызывает меньше подозрений, — Арсений задумывается, чтобы потом добавить. — И нет, это ты забыл, что Стрижков вернулся в город раньше, поэтому вполне себе мог грохнуть мужа любовницы, — Серёжа на это ничего не отвечает, только кивает и задаёт свой вопрос. — Что думаешь делать? — Думаю, что завтра слетаю с Шастуном, выкраду эти несчастных десять рублей, а потом будем пристально следить за Стрижковым. Как только соберётся съебать — мы его и возьмём. — На каком основании? — Придумаем, — и Арсений снова смотрит за тем, что происходит на экране. Там уже принесли гроб с Чирковым, и все по очереди подходят прощаться. Арсений, правда, мыслями где-то далеко от похорон. Он снова пытается всё срастить, но как будто детали не хватает, и он упорно не может увидеть эту самую деталь. Стрижков спит с женой убитого, возможно, имеет доступ к ячейке, на которой хранилась большая сумма денег, а ещё он указывает на Шастуна, хотя сам работает на того. Также рассказывает подробно о ячейке, где помимо денег, которых там уже нет, сейчас хранятся документы. И непонятно, он отвлекает этими документами Арсения или же реально помогает. После похорон, когда Ида уже подходит к машине, где за рулём сидит Арсений, потому что он решил, что хочет забрать её оттуда, и просто взял тонированную машину, чтобы никто не заметил, её нагоняет Шастун. Что ему нужно? Машина, как не выпускает звук, так и не запускает, поэтому Арсений нижнюю губу начинает жевать от интереса их диалога. Хорошо, что длится эта интересная беседа недолго, и как только Галич садится на заднее сиденье, Арсений жмёт на газ. — Что хотел? — сразу же спрашивает Арсений. — Познакомился, спросил, кем я приходилась Чиркову. А, и номер попросил. — А ты что? — он начинает злиться, скорее всего, потому что за Иду переживает. — Ну, Арс, я не идиотка. Конечно, отказалась, ещё я с убийцами не встречалась, — хихикает она. — Он не убийца.

***

В общем-то, на похоронах не было чего-то интересного, но Арсений и не рассчитывал получить какую-то супер важную, информацию с этого мероприятия. Было бы, конечно, прикольно, если бы Чирков восстал из мёртвых, но зомби апокалипсис не начался, Арсений не полюбил женщин, а Чирков не ожил. Но сегодня Арсений желает получить не только информацию, но и украсть у Шастуна десять рублей. Он никогда не думал, что будет воровать у кого-то деньги, ещё и в таких особо крупных размерах. Ну ничего, тот не обеднеет, а Арсений, может, разбогатеет. Информация сейчас — это главное богатство. Вылет самолёта, на котором Арсений будет обслуживающим персоналом — в очередной раз — назначен на вечер, а самое забавное, что Попов совершенно не знает, куда они летят, и сколько дней его не будет в городе. И вернётся ли он ещё когда-нибудь сюда. Вполне вероятно, что Шастун может организовать этот полёт для убийства, тем более, после того, как Стрижков мог ему всё рассказать. Всё — это то, что он слил конфиденциальную информацию, которой даже нет в записях банка. Поэтому тот уже был бы мёртв, а если он жив, то и Арсений будет жить. По крайней мере, он на это надеется. Серёжа его инструктирует, как будто Арсений первый раз отправляется работать не по профессии, хотя в таких условиях — реально первый. Но это совсем не важно; подливать шампанское и разливать виски он умеет, подавать закуски — тоже не проблема, а с красивыми парнями у него вообще разговор короткий. Серёжа на это глаза закатывает и умоляюще смотрит. — Арсений, давай серьёзно. Мы об этой поездке знаем минимум, ты сейчас улетишь хуй пойми куда, а нам что потом делать? — и снова начинает проводить инструктаж, объясняя, на какие кнопки тыкать, чтобы спутник засёк и отправил сигнал Серёже, куда нажимать в случае пиздеца, и что не нужно лишний раз трогать. Арсений с важным видом на это всё кивает, но собраться с мыслями не может. Нет, он, конечно, запоминает это всё и надеется, что красную кнопку ему не придётся нажимать, но мыслями он уже в самолёте рассматривает Шастуна. Хочется остановить себя, накричать и потребовать собранности, а не каких-то глупых детских мыслей, но хочется — не значит делается, поэтому он всё дальше погружается в свои мысли и не замечает, как Матвиенко замолкает. — И как тебя отпускать? — цокает. — Да всё нормально будет, — с кривой улыбкой отвечает ему Арсений. — Я домой сейчас съезжу, душ приму, оденусь и приеду сюда, чтобы получить последние наставления от тебя и поехать на встречу бездне. Серёжа ему не отвечает, а Арсению ответ и не нужен, он его по плечу хлопает и выходит из кабинета. До дома едет не спеша, выбирает путь подлиннее, чтобы мысли в порядок привести. На фоне музыка негромко играет, а на улице уже начинает темнеть. Скоро уже в четыре часа дня будет темень, и Арсений совсем не скучал по морозам и постоянной темноте. Всегда было желание улетать вместе с птицами, чтобы зимовать на юге. Только вот у птиц нет работы, которую нужно работать, поэтому им легко сорваться в любой момент и улететь. А вот Арсений попробуй так сделать — через год, а может и меньше, будет сидеть на юге и есть этих птиц, потому что больше денег не останется. Он, конечно, утрирует, работу можно найти везде, только это всё равно непросто. В душе Арсений засматривается на капли воды, которые наперегонки катятся вниз, и не особо понимает, что с ним происходит. Он точно не боится, это не мандраж и не неуверенность в себе, это, скорее, ожидание, только чего — совсем непонятно. Если честно, с появлением в его жизни этого дела всё стало как-то сложнее, всё запуталось везде, и это странно, непонятно и необъяснимо. В нём что-то изменилось, что-то заставляет его до последнего не верить в виновность Шастуна, но он и правда как-будто бы не виноват, это просто Стрижков хочет повесить всё на него. Вот опять. Хотя, если так подумать, всё и правда очень логично. В обоих случаях. Он из душа выбирается спустя тридцать минут, вытирается полотенцем и феном укладывает волосы, потому что надо выглядеть охуенно. Тем более, что по их с Серёжей плану, Арсений всё ещё должен подкатывать к Антону. А сегодня это нужно делать с особым усилием, чтобы всё прошло гладко. Вообще, судя по тому, что между ними происходит, там больше целью подкатить задался Шастун, поэтому, может, Арсению снова придётся только кивать и следовать за ним. Приятно, когда твою работу делают за тебя. Арсений перед зеркалом крутится сто часов, подбирая джинсы; ему выезжать уже через десять минут, а по всей комнате разбросаны всевозможные варианты джинс и брюк. Если честно, то сейчас хотелось бы получить чей-то совет. Только будет странно звонить Олесе и просить оценить жопу в тех или иных штанах, хотя ей точно будет нетрудно, потому что она часто это делает и без всяких там просьб. Он останавливается на чёрных брюках, в который, вроде как, попа Арсения получала не один комплимент и не один пристальный взгляд, а с белой рубашкой они смотрятся ещё лучше. Та немного просвечивает, и, если присмотреться, при хорошем освещении, можно рассмотреть соски, но кто будет рассматривать? В агентстве Серёжа ещё раз повторяет то, что уже рассказывал, вручает ему пультик с важными кнопками, и Арсений чувствует себя президентом с чёрным чемоданчиком, где если нажать красную кнопочку, то снесёт нахуй половину планеты. Только в его случае он просто поднимет тревогу во всем агентстве и привлечёт дохуя внимания, поэтому он аккуратно убирает этот пульт в карман. Тот небольшой, он даже не чувствуется в кармане, зато является очень важной составляющей этой «операции». Хочется взять пистолет, только деть его совсем некуда, и придётся ехать будто бы голым, совсем беззащитным, но главное надеяться на лучшее, и тогда всё будет хорошо. Сегодня Арсений будет придерживаться именно этого плана, и даже хочется попросить у Олеси расклад, чтобы точно узнать, сработает его тактика или нет, но он ещё не совсем кукухой улетел, поэтому только прощается с Серёжей, шутя, что навсегда, и спускается вниз. Сегодня он поедет на такси, потому что будет странно, если обычный официант приедет на машине, которая стоит как двадцатилетняя зарплата этого самого официанта. Арсений по дороге в аэропорт приводит мысли в порядок — если честно, он этим весь день занимается, но какая-то паника всё равно накатывает. Откуда-то мысли о собственной смерти — это что, так депрессивная осенняя погода на него влияет? Но как только они, Арсений и водитель такси, заезжают на территорию аэропорта, почему-то легче становится, хотя казалось бы. Надо бы сходить головушку проверить, потому что там явно какие-то беды. Но Арсений об этом подумает завтра, сейчас он видит Антона, который стоит с табличкой «Арсений официант», и почему-то улыбка сама расползается по лицу. Попов себя быстро в руки берёт и склеивает губы так, будто никакой улыбки и не было. — С каких пор вы занимаетесь встречей прислуги? — язвит Арсений. — С тех самых, — информативно. Арсений губы поджимает. — Пойдём, уже пора, — он на талию Арсения руку укладывает и в аэропорт ведёт. Они проходят досмотр, но идут не на регистрацию. Ну да, конечно, правила же такие есть: для полёта на личном самолёте не нужно регистрироваться. Они проходят через какие-то двери, идут по длинному коридору, и всё это время рука Антона обнимает его за талию и иногда пальцами сжимает бока. Люди по пути здороваются с Шастуном, тот только кивает и Арсения к себе ближе прижимает. Арсений не понимает, зачем его так держать, но не может сказать, что ему это неприятно. С каким-то седоватым мужчиной Антон задерживается на разговор, и Арсений надеется, что те поговорят о чем-то важном, но Антону просто сообщают, что его самолёт готов к вылету, и приглашённые гости уже на местах. Арсений не знает, что за приглашённые гости, он, конечно, не рассчитывал, что они с Антоном полетят вдвоём, будто бы в свадебное путешествие, но и почему-то не задумывался, что в самолёте будет ещё кто-то кроме них и пилота. В любом случае, ничего не меняется, ему всё так же нужно стащить эти несчастные десять рублей, но для начала было бы неплохо, если бы у Антона те вообще были с собой, а то прикол будет десять из десяти (и не рублей). — Что я буду делать? — надо бы сразу понять, что будет входить в его обязанности, чтобы пока они идут до самолёта, придумать, как вытащить деньги. — Обслуживать меня, — Антон поворачивается к нему и бровями играет, — и моих гостей. — В каком смысле? — нет, Арсений понимает, что вряд ли его сейчас пустят по кругу или он примет участие в групповушке, но звучит это всё не очень, и Антона хочется оттолкнуть. Но только он предпринимает попытку вырваться из чужих объятий, как чужие пальцы крепче сжимают бок и тянут на себя, прижимая. — Чего такой пугливый? — усмехается, смахивая свою длинную кудрявую чёлку в сторону. — Ничего особенного, всё то, что ты делал раньше. Сейчас тебя ещё раз осмотрят, а потом мы уже пойдём в самолёт, — говорит Антон, когда они уже подходят к какой-то двери. Арсений не спрашивает, почему досмотрят только его, потому что не дурак — понимает, что это уже, скорее всего, прихоть Антона, нежели аэропорта. Конечно, ничего такого у Арсения не находят, хотя желание взять с собой пистолет было. Они проходят мужчин с серьёзными лицами, который на прощание говорят: «Хорошего полёта, Антон Андреевич» — ну да, Арсений пыль из-под чужого ботинка. Наконец-то, через минуту они оказываются на самолёте, их встречает стюардесса, и Арсений смотрит на неё выпученными глазами: зачем тут она, если есть он? — Здравствуйте, Арсений. Антон Андреевич предупредил, что сегодня Вы будете их обслуживать, — Арсению всё же не нравится это слово, — давайте я Вам всё покажу. Антон же стоит рядом и, похоже, не собирается выпускать Арсения из своих рук, даёт какой-то странный знак Оксане — так написано на её бейдже, — та говорит Арсению, что ждёт его в хвосте самолёта, и уходит. Шастун ещё какое-то время выжидает, провожая её взглядом и выглядывает из-за угла, чтобы убедиться, что та ушла. — От тебя особо ничего не требуется. Еду принесёт Оксана, ты ответственный за алкоголь. И если у тебя получится споить моих попутчиков, то буду тебе благодарен. — Он наклоняется ближе, и в ухо шепчет. — Для меня это важно, будь хорошим мальчиком, — губами касается горящего уха и, наконец-то, выпускает из своих рук. Это Антон его сейчас поцеловал или просто случайно дёрнулся? Приехали. Антон, как ни в чём не бывало, берёт его за кисть и выводит вперёд, будто мама на детском утреннике, подталкивая в сторону, куда ушла Оксана. Арсений здоровается с какими-то мужиками, сил рассматривать их нет, успеется ещё. Он даже не рассматривает, как выглядит самолёт внутри, хотя это очень интересно. Арсений никогда не был на частных самолётах — как-то шанса не выпадало. Арсений доходит до коричневых дверей и, слава всем богам, не дёргает её на себя, а вовремя замечает выемки сбоку. Цепляется за неё пальцами и сдвигает дверь в сторону, там его ждёт Оксана, которая сидит на кресле. Так, судя по тому, что стюардесса сидит в кожаном кресле, а вокруг на тумбочках, в одну из которых встроен холодильник, стоят готовые порции салатов, Арсений боится представить, что его ожидает в зале, где сидит Антон со своими «гостями». Вообще-то, Арсений видел много богатых людей, видел, как они живут и на что тратят деньги. О чём говорить, если, расследуя это дело, он уже успел побывать в некоторых домах «богачей», но это всё не мешает ему удивляться тому, на что многие тратят свои деньги. Это совсем не зависть, это просто удивление и желание всё рассмотреть просто из-за любопытства. Оксана показывает, что и где находится, и более подробно рассказывает о том, что он должен делать. В общем-то, им обоим тут делать особо нечего, а по Оксане видно, что она вообще не рада его присутствию, видимо, он у неё работу отбирает, но, если честно, то Арсений сам не особо понимает, нахуя его сюда позвали, тут одному-то делать нечего, а вдвоём и подавно. Им двоим нужно всего лишь вынести салаты, разлить алкоголь и потом убрать грязные тарелки. Ещё Оксана сказала, что, возможно, придётся подливать алкоголь, но обычно Антон Андреевич во время каких-то переговоров не любит, чтобы кто-то крутился рядом. Арсений же думает, что Антон Андреевич не будет против, если Арсений будет крутиться рядом. Оксана выходит, чтобы провести инструктаж перед полётом, потому что его никто не отменял, а Арсений пока удобнее устраивается во втором кресле. У него есть минут десять, чтобы отдохнуть и придумать план, чтобы добыть этот червонец. Какой же это всё-таки абсурд, но что поделать, работа Арсения и не такое заставляла делать. Он как-то раз, когда только начинал работать, переодевался в девушку, потому что там был какой-то извращенец, который клялся, что не гей, и, вообще-то, у него семья, но ужасно любит мужиков переодетых в женское. И Арсений бы понял, если бы его попросили надеть женское бельё и чулки, но то, что ему пришлось напяливать на себя юбку карандаш, белую блузку и колготки в сетку, а на голову — парик с длинными волосами, чтобы выглядеть, как училка, потому что ему так захотелось. Это что-то выше него. По этой истории можно подумать, что Арсений работает проституткой, но нет, просто они тогда ловили одного ебаната, который торговал девушками. Он сначала ухаживал за ними, обещал золотые горы, а потом под предлогом: «лети одна отдохнуть, у меня работы много», отправлял их в Дубаи или на Шри-Ланку, где в аэропорту их встречал какой-нибудь работник отеля. Вообще, система была очень отлаженной, и сначала ему хотели подсунуть Иду, чтобы сделка по продаже состоялась и с поличным его взять, но Паша сильно переживал, поэтому тут выяснилось увлечение этого господина — прости Господи — и Арсений сам вызвался. Тем более, тот как раз пытался наладить продажу мальчиков на Шри-Ланку. Как же это убого звучит, даже спустя столько времени. Арсения он решил не продавать, захотел оставить себе, но пришлось выносить тому мозги, чтобы он захотел от него избавиться. Так Арсений на пару часиков слетал на Шри Ланку, успел побывать в рабстве пару минут и даже построить глазки какому-то парню в аэропорту, вот только отдохнуть не успел. У него дохуя всяких историй, когда приходилось делать странное, только времени вспоминать не остаётся, потому что Оксана возвращается и говорит, что по правилам, на время взлёта им тоже нужно сесть в кресла и пристегнуться. Арсений не хочет нарушать правила, хотя он и считает, что правила созданы, чтобы их нарушать, но это не тот случай, если честно. Они в тишине проводят время взлёта, и как только самолёт набирает высоту, то Оксана тут же подрывается и берёт разнос, чтобы поставить на него тарелки с салатом. Там помимо Антона ещё два мужика, судя по тому, сколько тарелок берёт стюардесса. Арсений в смятении проходил мимо них, поэтому не особо заметил, сколько их было. Оксана возвращается быстро и говорит, чтобы он шёл туда через пару минут. Арсений смотрит на алкоголь, который стоит на стойке и открывает холодильник, чтобы понять, что ему нужно отнести, потому что этого ему никто не сказал. Вот что те будут пить: пиво или водку, вино или шампанское, джин или виски, а можно сангрию или коньяк? Арсений судорожно пытается вспомнить, что Антону наливал бармен тогда на лайнере, когда они впервые встретились. И, спасибо маме с папой за память, хотя, может, это и не им нужно говорить спасибо, может, более высшим силам. Похер. Арсений берёт Джин и минералку, смотрит на Оксану, чтобы понять, насколько правильный выбор он сделал, но та молчит, её лицо нечитаемое. — Лучше уточни у них, чего они хотят, — всё-таки помогает она, а Арсений себя идиотом чувствует. Вообще-то, чего он так переживает, ему вообще пофиг на это всё должно быть, потому что его главная цель в этой работе — точно не удачная подача алкоголя. Арсений выдыхает и открывает дверь, проходит в салон, медленно двигается к компании, рассматривая всё вокруг. Светлые кожаные кресла, которые стоят рядом с тёмно-коричневым деревянным столом, сама отделка салона тоже выполнена в светлых тонах с тёмным деревом, напольное покрытие узорчато, но не режет глаза. Мужчина, который сидит возле окна, вальяжно развалившись на кресле, что-то громко вещает, пока его сосед жуёт несчастный цезарь. Почему тот несчастный, Арсений не знает, просто тот выглядит так. Антон обращает внимание на него и как будто забывает о том, что ему что-то рассказывают, потому что взгляд такой изучающий, внимательный и о многом говорящий. — Что из напитков желаете? — Арсений долго думал, нужно ли сначала поздороваться или нет, он же уже делал это, когда только зашёл, поэтому решил, что не нужно. — Мне, пожалуйста, виски со льдом. Ещё можно немного колы, но только если она оригинальная, а не «Добрый», — Арсений кивает мужчине, который говорит с набитым ртом, а сам мысленно закатывает глаза. — Будьте добры, то же самое, но мне колы побольше и без разницы, какой фирмы, — Арсений замечает, что этот мужик тоже проходится по нему взглядом, похожим на Шастуновский, только от этого хочется сморщиться и закрыться. — А мне джин. — С минералкой? — Да, — Антон в улыбке сразу же расплывается, — и… — Без льда, — кивает Арсений, сам не понимая, нахера бежит впереди паровоза — или тут уместней сказать «летит вперёд самолёта»? Но если так подумать, то он так Антона к себе заманивает, всё же у них с Серёжей есть план, и они его придерживаются. Точнее, Арсений старается придерживаться. У него это получается, потому что Антон явно сильно в нём заинтересован, а ещё немного, и Арсений точно может тянуть из него информацию. Влюблённые такие идиоты. Надо только, чтобы Шастун влюбился, а не просто заинтересовался. После того, как Антон кивает, Арсений решает, что нужно уходить делать напитки, и перед тем, как скрыться за дверью, он слышит чей-то голос: «Антох, где таких ебабельных мальчиков выдают? А он только напитки разносит или ещё что-то в его набор услуг выходит?». Во-первых, Арсений уже давно не мальчик, а во-вторых, в его набор услуг входит давать в ебало уёбкам. Дверь за ним закрывается, и он не слышит, что на это отвечает Антон, но зато, когда Арсений приносит им напитки, то не замечает на себе этого ужасного взгляда со стороны того мужика. Только взгляд Антона всё так же изучает и поедает, и это приятно, но в то же время уже начинает пугать. Не должно быть это приятно, поэтому Арсений не планирует задерживаться, только отдаёт напитки и порывается уйти, как Антон хватает его за кисть. Ну что за привычка такая? У Арсения эта часть тела слишком уж чувствительная, поэтому он дёргается и тяжёлый взгляд бросает на Шастуна. — Наклонись, — а что за приказной тон такой? Арсений ему что тут, раб какой? — Подливай почаще, — шепчет он, когда Арсений наклоняется. Попов кивает и уходит обратно к себе — или к Оксане, или к ним, непонятно. Понятно только то, что нужно быстро придумать, как можно будет провернуть свою авантюру, а ещё было бы неплохо узнать, куда они летят, потому что как будто это самое главное. Арсений усаживается в кресло и запускает мыслительный процесс, в надежде, что сейчас его осенит, потому что было бы неплохо уже начать как-то действовать. Но через минуту решает, что можно начать с самого простого. — А куда мы летим? — нарушает тишину Арсений. — Тебе не сказали? — Нет. — Значит не положено, — пожимает плечами и утыкается в свою книгу. Так и подмывает сказать ей, что Каренина убьёт себя, но Арсений не такая сука, хотя может… Ладно, нет. Ну было бы неплохо, если бы они летели в какой-нибудь Париж, потому что Арсений туда давно хотел слетать, только времени никак нет. Он бы ещё был не против моря, но это прям мечта. Будет угар, если они прилетят в какой-нибудь Челябинск. Не в обиду этому городу, конечно, но это точно не то место, где хочется провести время. Они снова сидят в тишине, и Арсений всё-таки решает вернуться к важному вопросу. В голове рождаются неплохие идеи, и одна из них ему не то чтобы сильно нравится, но эта идея как будто бы самая действенная в их ситуации. Пора им с Антоном перейти на новый уровень отношений. Он выходит в салон, замечает, что стаканы пустые, поэтому решает, что пора. Сначала уносит пустые стаканы, а затем снова смешивает им алкоголь, чтобы быстро вернуться обратно. Первый стакан мужчине у окна, второй тому, который снова, нашёл что пожевать — на этот раз, яблоко — а третий, какая случайность, выскальзывает из руки Арсения, и всё содержимое проливается на край стола и быстро стекает вниз на джинсы Антона. Упс, как неудобно получилось. Арсений сразу же хватает белое полотенце, которое — случайно — висит у него на плече и активно начинает вытирать ноги Антона, поднимается выше и трёт рядом с пахом. Шастун матерится, но быстро затыкается, когда чужая рука, пару раз задевает член. — Антон Андреевич, простите, пожалуйста. Я случайно, — приговаривает Арсений и глаза поднимает на Антона, делает самый невинный взгляд на планете и активнее рукой водит по чужим ногам. Антону его руку хватает, снова за кисть — да что ты будешь делать, — и его взгляд так и кричит: «чего ты добиваешься?». Он отстраняет чужую руку и встаёт с кресла, извиняется перед своими попутчиками и идёт в сторону туалета. Вот он, шанс Арсения. Арсений что-то скомкано бормочет, а потом идёт следом за Антоном. — Ещё раз, простите меня, — открывая дверь в туалет, говорит Арсений. — Зайди и дверь за собой закрой, — Антон у раковины стоит и, кажется, руки моет. Арсений никак не реагирует, потому что сейчас смелость снова пропадает, и он теряет весь настрой, на что только подписался. — Не выводи меня, — Антон впритык к нему подходит и за талию обнимает, притягивая к себе, а следом дверь слишком громко закрывается, и Арсений слышит, как прокручивается замок. Всё, он в ловушке. — Играть захотел? — Шастун с совершенно серьёзным лицом смотрит на его, а Арсению и ответить нечего, потому что, кажется, что любой ответ неправильный. А его же не будут шлёпать и всё такое? Не то чтобы он против, но пока не готов. Арсений головой из стороны в сторону машет и ждёт дальнейших действий от Антона, потому что, видимо, в их взаимоотношениях он главный. В какой момент это произошло, Арсений не понимает, а с учётом того, что он должен был соблазнять, то где-то он проебался, потому что в итоге соблазнился он сам. Нет, ну на это есть объективные причины, начиная с того, что у Арсения давно никого не было — это оправдание? — и заканчивая тем, что Антон красивый. Правда, если рассматривать его очень долго, можно сойти с ума от того, какой он невъебенно ахуенный — так бы сказал тот, кто на Антона запал, Арсений же не запал, он просто передаёт чужие слова. — А что это было? — кивает Шастун на свои джинсы. — Мне теперь в мокрых сидеть или, может, ты мне свои отдашь, а сам в трусах будешь ходить? — это что за идеи такие? Арсений ставит дизлайк, потому что ему будет некомфортно, и, вероятно, тогда его точно изнасилует тот мужик возле окна. — Я случайно, — Арсений вкладывает в этот «случайно», всю свою невинность — которую он потерял в семнадцать лет. Антон на это только усмехается и резко поддаётся вперёд, сокращая дистанцию не только между их телами, но и между их лицами. Он в глаза смотрит, почти не моргая, а Арсений всегда в гляделки хуево играл — ну не может он не моргать, — поэтому тут ему Арсений тоже проигрывает. — Ну ладно, — и он уже хочет отстраниться, но это не по плану Арсения. И, кажется, его тела тоже, потому что сначала реагирует именно оно, а потом уже мозг хвалит руки за то, что те хватают Антона и не отпускают от себя. Только Шастун не понимает, что происходит — Арсений, если честно, тоже. Но есть ощущение, что оба всё понимают, только признавать ничего не хотят. Ну или играть в идиотов круче, чем что-то делать. Арсению вообще десять рублей нужны. Поэтому Арсений решает, что слова излишни, и руки быстро перемещает на задние карманы мокрых джинс, пока он делал вид, что вытирает чужие ноги, то успел ощупать и понять, что в передних карманах точно ничего нет. Очередь задних. Он пальцы запускает в эти карманы и понимает, что там тоже пусто, а значит всё было зря, и хуй знает, как теперь попасть в то хранилище. Надо будет… Арсений воздухом давится, когда ощущает на шее чужое дыхание, а потом слышится тихий голос. — Я думал, что за тобой дольше придётся бегать, — Антон носом ведёт по шее снизу вверх, руки возвращает на его талию, пальцами слегка сжимая бока. — Ты вкусно пахнешь, — он доходит до уха и зарывается носом за него, громко вдыхает, а Арсений чувствует, как краснеет, ему такое никто и никогда не говорил. Даже Эд, который клялся в вечной любви, максимум, что говорил, так это то, что у Арсения задница такая, что хочется съесть. Арсению руки в чужих карманах держать неудобно, и уже бы пора их оттуда вытащить, оттолкнуть Антона и дать пощёчину. Это харассмент, вообще-то. Только тело совсем не слушается, и руки Арсения оказываются у Антона на плечах, вот сейчас идеально, чтобы оттолкнуть, но они переползают на его грудь, гладят чужое тело, а Шастун уже губами водит по шее. Он не целует и не лижет, просто проводит по коже сухими губами. Арсения плавит, когда тот снова говорит комплимент, только Арсений его суть не улавливает, руками хватаясь за чужую шею. — Я тебе не доверяю, — выдаёт Антон, целует мочку уха. И Арсений в моменте думает, что это у них взаимно. — Но я поделюсь с тобой тем, что я, — он губами почти вплотную придвигается к арсеньевскому уху, — хочу тебя, — его руки резко пропадают с талии и оказываются на заднице Арсения. Арсений громко выдыхает, и теперь он плотно прижат к Антону, пока тот наминает его попу. Теперь уже точно не хочется уходить от этих рук, а ещё, когда Арсений чувствует чужое напряжение в штанах, то желание прижаться и потереться только растёт. Вот только ближе уже некуда, Антон сделал всё возможное, чтобы до минимума сократить дистанцию. Шастун, наконец-то, целует его шею, но быстро отстраняется. Они смотрят друг на друга, у обоих дыхание немного сбито, и они оба готовы к тому, чтобы сейчас, как минимум, потереться друг о друга и позорно кончить в штаны, или же как максимум — полноценно потрахаться. — Мне нужны сухие штаны, сходи за ними, — хрипло говорит Антон, и хочется ему возразить, но Арсений не успевает, потому что его сразу же выпускают из тесных объятий и становится не по себе без чужих рук на заднице. — У Оксаны спроси, — видимо, Антон по-другому интерпретирует вопросительный взгляд. Ему ничего не остаётся, как кивнуть и пойти за чужими штанами, потому что он всё ещё официант, он всё ещё на задании — и он возбуждён. Несильно, но в узких джинсах это, скорее всего, заметно, да и пофиг на джинсы, их выдаёт то, что оба зашли в туалет и показательно хлопнули дверью, пропав на какое-то время. Те мужики не удостаивают его и взглядом, это радует, а ещё радует, что, похоже, Оксана сама сделала им напитки, потому что стаканы стоят так, будто никто ничего не пил. — Почему я за тебя должна делать работу? — начинает Оксана, и, о господи, она сейчас серьёзно? Да Арсений ей отдаст хоть все деньги, которые ему заплатит Антон, только пусть та отъебётся и заткнётся. — Где у Антона Андреевича другие штаны? — выдыхает Арсений. Оксана глаза закатывает и показывает скрытый шкафчик, Арсений рассматривает весь ассортимент, который состоит из одних брюк и двух джинс. Он берёт какие-то чёрные джинсы, и потом он об этом обязательно пожалеет, а сейчас без задней мысли он тащит их к Антону. Тот только чуть-чуть дверь приоткрывает, джинсы забирает и быстро закрывает, однозначно давая понять, чтобы Арсений шёл нахуй, но не на его. Арсений возвращается к себе, делает напиток и просит Оксану вынести его Антону, обещая заплатить ей. Ему просто немного времени на подумать нужно, совсем чуть-чуть, прийти в себя, потому что пока в голове перекати поле и только желание вернуться в тот момент в туалет. Конечно, через время Арсению самому приходится выносить им напитки, и он раздражается, что его цепляет отсутствие того самого взгляда — не от мужика возле окна, а от Антона. В какой-то момент, когда приглашённые гости Шастуна оказываются пьяными, Антон просит больше не приносить алкоголь, только говорит о воде, а потом Арсений к ним больше не выходит до самого приземления. Когда самолёт совершает посадку, Арсений совсем не понимает, куда ему идти, а он так расстроен, что ресурса спросить у Оксаны нет. Он не добыл десять рублей, ничего о тех, кто летел с Антоном, не узнал, что такого важного они обсуждали, тоже не знает, ещё и не кончил, что весьма обидно. «Возбудим и не дадим» — это путь пидораса. Антон Шастун — пидорас. Как только Арсений снимает авиарежим, ему приходит сообщение от Серёжи. А Матвиенко вряд ли бы по пустякам писал, хотя Арсений и не удивился бы, увидев там шутки насчёт своей смерти. Серёжкинкс Позвони срочно, как приземлишься Желательно, чтобы рядом никого не было Арсений сразу же заходит в книгу контактов, находит Серёжу и выглядывает из-за двери, смотря на то, как Оксана прибирается в салоне, а Антона с его компанией уже нет. Где он, и что делать дальше, Арсений разберётся потом, сейчас нужно узнать, что такого произошло, о чём Матвиенко написал. —Алло, Арс, — ни тебе привет, ни тебе здрасьте. — Стрижков убит.