Судьбоносное решение

      Реальность после нападения протекает сквозь туман полусна, смягчённого заботой и нежностью Тэхёна. Благодаря регенерации оборотней тело заживает быстро, душа же по-прежнему изранена горьким отчаянием. Дикая природа, которая казалась убежищем и домом, теперь представляется ловушкой с потаёнными угрозами. Тогда, спустя сутки после того, как Чонгук очнулся, он рассказал, как охотники выследили его и попытались схватить. К счастью, хижину не нашли. Однако лес, который был защитой, теперь кажется не своим, опасным.       Это никак не желает усваиваться в голове.       Чонгук до сих пор сомневается: неужели те люди действительно ушли? Его больше не найдут?       Тэхён, наблюдая за ним, снова считывает в тёмных глазах страх и глубокое одиночество, от которого тот так долго пытался скрыться.       И, не выдержав подобного, решает действовать.       — Чонгук, — начинает спокойно и с едва заметной толикой беспокойства, в то время как тот сидит у окна, глядя на порхающих птиц, — ты слишком долго прятался от мира. Понимаю твои опасения, но отныне не нужно. Я могу помочь тебе.       — Твоя помощь и так бесценна, — Чонгук не оборачивается, продолжая смотреть на свободных животных, чьи крылья рисуют на фоне голубого неба тонкие, почти заметные, но такие изящные линии. Его голос тихий и хрипловатый от сжимающего горла комка.       — Мне хочется, чтобы мы ушли отсюда вместе. Поживи пока у меня. Я обещаю, что там будет безопасно. И... Может быть, ты сможешь немного привыкнуть к миру людей.       Слова Тэхёна звучат успокаивающе и убедительно — в них очень много сочувствия вместе с искренним желанием протянуть руку помощи. Он не давит на Чонгука, а предлагает безопасное и комфортное решение, понимая его неуверенность.       Такое не может не подкупить.       Однако Чонгук молчит, пока мысли вихрем кружатся в голове, застилая разум. Предложение Тэхёна — шанс на новую жизнь, возможность начать всё с чистого листа. Готов ли он снова выйти из тени в мир, от которого так долго прятался? Тяга к Тэхёну, его доброте и любви, согревающей душу, неоспорима. Эта притягательность невероятна, но страх перед неизвестностью сковывает его, как застывшие застарелые цепи. Не отпускает.       А так тянет освободиться от него...       Действительно ли стоит попробовать?       — Хорошо, — спустя долгие минуты наконец оборачивается, и его взгляд встречается с полным надежды взором Тэхёна. Несмотря на лёгкую дрожь, пробирающую нутро, Чонгук делает глубокий вдох, принимая важнейшее решение. — Я пойду с тобой.       Солнечный свет, играя на щеках Тэхёна, подсвечивает его сияющую улыбку, наполняя комнату теплом. Он не может поверить своим ушам — Чонгук согласился! Ответ, сорвавшийся с его губ, звучит хрупко, будто слова могут тут же рассыпаться на ветру: в глубине чонгуковых омутов таится тень сомнений. Тэхён замечает это, знает, как тяжело ему даётся выбор, поэтому готов помочь Чонгуку преодолеть все трудности, которые могут возникнуть на их пути. В сердце разгорается огонь непоколебимый. Голубые глаза, излучающие чистую радость, отражают искренность обещания, заставляя поверить обладателю и положиться на него.       В тот же день они отправляются в город. Чонгук, одетый в любимую чёрную толстовку с капюшоном, скрывающую взгляд тёмными краями, напряжён, как туго натянутая струна; сжимает кулаки, нервно теребя пальцами по швам ткани — ему не нравится быть в людном и шумном месте, где дискомфорт обволакивает под сотнями внимательных глаз. Каждый звук и каждая проходящая мимо фигура пробивают щит защитного безразличия, заставляя его покрываться неприятными мурашками. Он старается слиться с толпой, стать незаметным, хотя довольно высокий рост и необычная аура привлекают внимание, как кажется самому Чонгуку. Но Тэхён цепко держит его руку, не выпуская из своей, и этот доверительный жест оказывает магическое воздействие.       — Какая красота, — взволнованно осматривая комнату.       Студия Тэхёна выглядит как настоящий островок спокойствия и творчества, контрастирующий с мрачной реальностью, из которой Чонгук только что выбрался. Небольшое, уютное пространство, затопленное светом, точно специально создано для того, чтобы умиротворять. Стены украшают яркие картины, созданные умелыми руками Тэхёна; каждая из них — штрих его личности, собственное видение мира. В них Чонгук отмечает не только красоту цветов, но и много деталей, отражающих мысли и чувства художника. Они оживают, становясь окном в мир без страха и боли.       Воздух насыщен приятным ароматом своего человека и запахом красок; играет ненавязчивая мелодия, тихо звучащая из старинного проигрывателя. В центре комнаты стоит мольберт, на котором покоится незаконченная картина.       Тэхён, как будто ощущая истинное намерение Чонгука, поворачивается к нему, улыбаясь, и произносит:       — Подойди сюда, посмотри.       Тот приближается несмело, вслушиваясь: ему рассказывают о том, что задумали изобразить, делятся своим творческим процессом. Напрягающая тяжесть постепенно отступает, уступая место спокойствию. В студии он начинает воспринимать себя свободным. Это лишённое какой-либо угрозы место позволяет дышать полной грудью.       Несмотря на немалое количество плюсов, Чонгук в первые дни в городе напоминает маленького зверька, загнанного в клетку. Шум улиц, яркие огни неоновых вывесок и бесконечный поток людей пугают до дрожи. Он нервничает, сжимается с непривычки, словно пытаясь стать невидимым, избегая людских взглядов. Тэхён, видя это, проявляет удивительную терпеливость и тактичность: помогает ему освоиться и показывает, как минимально взаимодействовать с людьми.       Постепенно в Чонгуке зарождается привычка к новому миру. Он начинает узнавать город, открывая для себя его скрытые уголки: уютные кафе, где можно насладиться чашкой душистого чая и вкусным десертом; тихие парки, утопающие в зелени и птичьем щебете; разнообразные рынки, пахнущие специями и свежими фруктами. Тэхён показывает Чонгуку мир, который тот прежде не видел. Мир красок, звуков и эмоций. Страх уступает место любопытству, а неуверенность — первым проявлениям смелости. Чонгук осваивается в городском пространстве и даже воспринимает себя частью этой новой действительности.       Их связь углубляется с каждым днём. Тэхён крайне внимателен к Чонгуку. Он — надёжная опора, крепко обнимающая его в моменты печали и разделяющая с ним радость искренним смехом. Оба, проводя время вместе, невольно меняются к лучшему, становясь более зрелыми, сильными и открытыми.       Вопреки всему, лес остаётся местом силы — там можно обрести покой и уединение. Чонгук продолжает посещать его вместе с Тэхёном: как и раньше они гуляют по знакомым тропам, дышат свежим воздухом, слушают тихие звуки ручья, струящегося по камням. Следов охотников больше не видно, что приносит необычайное облегчение. В такой спокойной обстановке Чонгук, не боясь, перекидывается в волка и позволяет прикоснуться к себе. Тэхён осторожно проводит своими длинными пальцами по шее, поглаживая густую шерсть и немного погодя зарываясь в неё всей рукой. Чонгук в ответ, не открывая глаз, медленно трётся об неё, порыкивает, наслаждаясь лаской и утопая в своём человеке.       Приятно. Так восхитительно хорошо...       Когда тёплый волчий язык лижет кожу, оставляя за собой дорожку мурашек, на умиротворённом лице Тэхёна непроизвольно возникает широкая улыбка. Для него данный жест особенно интимный, преисполненный доверием. Он чувствует, как Чонгук, будучи волком, растворяется в этой близости, забывает обо всём, кроме теплоты и заботы, которые получает и, в свою очередь, дарит взамен.       Гладить его, пока тот в этой ипостаси — точно дотрагиваться до самого сердца.       И Тэхён готов сидеть так целую вечность, наслаждаясь их с Чонгуком единением.

      ***

Anıl Emre Daldal — M.

      — Знаешь, Тэ, — признаётся Чонгук, усаживаясь рядом с Тэхёном у потрескивающего в пещере костра, — всё-таки я очень привязан к лесу.       Тэхён, глядя на пламя, видит в отражении Чонгука, такого умиротворенного и открытого, свою собственную натуру, отражённую в нём.       — Конечно, — накрывая ладонью его плечо. Тепло, которое от неё исходит, мгновенно перетекает и в Чонгука, согревая изнутри. — Это ведь твой дом, Чонгук-и. Так же, как и ты — его часть.       Вдохновлённый красотой и необыкновенностью пещеры, которую Чонгук показал ему перед нападением охотников, Тэхён загорается желанием сделать для него незабываемый сюрприз. В глубине, на шершавых каменных стенах, им создан настоящий шедевр: изображена первая встреча на поляне — та самая, разделившая жизнь на до и после, когда взгляды столкнулись, и между ними пробежала искра, зародившая их историю, путь. Несколько дней назад он тайком пришёл сюда, вооружившись натуральными пигментами и красителями, изготовленными из минералов, древесного угля и растительных экстрактов; с помощью этих природных материалов постарался запечатлеть атмосферу загадки и таинства, окутавших тот день.       Сейчас же медленно поднимается, загадочно улыбаясь и ловя на себе любопытный взгляд Чонгука.       Как же ему нравится, когда тот так смотрит.       Внутри всё замирает в предвкушении реакции. Он подходит к противоположной стороне пещеры, где лунный свет, проникающий сквозь узкий проход, освещает его движения. Тень Тэхёна пляшет на камне, отбрасывая причудливые узоры.       Чонгук, затаив дыхание, видит, как зажигается направленный на стену самодельный факел из хвойного дерева. Внезапно возникает яркий, живой рисунок. Глаза расширяются, и на лице застывает выражение немого удивления, когда до него доходит, что там изображено. Он не может отвести взгляд от этого великолепного творения. Восхищение и благодарность смешиваются в единый коктейль благоговейного трепета. Чонгук, как заворожённый, смотрит неотрывно, погружаясь в воспоминания, которые оживают в его воображении.       — Тэхён... — произносит, не в силах совладать с волнением. — Просто невероятно. Ты запомнил каждую мелочь. Даже этот... — он запинается, не находя слов, — даже этот свет, который пробивался сквозь листву. И нас... — Чонгук осторожно касается изображения, желая убедиться, что это не сон. — Такой прекрасный рисунок.       — Такой же прекрасный, как и ты, мой милый, — отвечает вкрадчиво, приближаясь к нему.       Спустя несколько секунд слегка наклоняется — дыхание касается шеи Чонгука, и в тот же миг одна рука обхватывает лицо, проводя большим пальцем по щеке и спускаясь к подбородку; там Тэхён задерживается на мгновение, позволяя себе полюбоваться изумительными очертаниями. Другая рука, нарочито медленно перемещается по линии талии, притягивая Чонгука ближе к своему телу. Взор Тэхёна — глубокий, проникновенный, заполненный, как будто в этот момент он хочет сказать то, что не может выразить словами.       Он обходит Чонгука сзади, скользя ладонью по спине и заставляя откинуться на себя, отчего тот упирается, как в невидимую мягкую стену; Тэхён обвивает его своими руками, крепко прижимая к себе, наклоняясь и прислоняя голову к его плечу; взглядом задерживается на сладких лепестках, которые уже успел попробовать на вкус, затуманиваясь на секунду и после останавливаясь на тёмных омутах.       Шепчет ему на ухо с расстановкой, касаясь мочки губами:       — Я заново начал жить, когда встретил тебя, Чонгук. Ты — та мелодия, что всегда звучит в моей душе, но название которой мне было незнакомо, пока не столкнулся с тобой. Ты — мой восход, моя весна, мой яркий луч в сумеречном мире. Ты — луна, что освещает мой путь, и я, как мотылёк, стремлюсь к твоему свету. Ты — моя тайная мечта, отныне сбывшаяся. Мое дыхание, мой пульс, моя вселенная, моё всё. И это чувство — сокровище, которое я буду хранить в своём сердце вечно. Люблю тебя. Очень люблю...       Тронут.       Чонгук так тронут и счастлив, что задыхается, будто только что вынырнул из пучины холодной воды на поверхность.       Дрожь не отпускает.       Подхваченный силой тэхёновых слов и очарованный бархатистой нежностью его голоса, он ощущает, как в нём бушует настоящий шторм эмоций. Мощных, неудержимых эмоций, заставляющих пульс стучать в невообразимо быстром темпе.       — Тэхён, — Чонгук поворачивается, с трепетом касаясь рукой любимого лица, — я тоже, — голос срывается на полушепот, щёки пылают, — я тоже люблю тебя так сильно, что забываю обо всём, когда мы рядом. Ты — самое ценное, что есть в моей жизни. Не хочу представлять её без тебя. Никогда не отпущу тебя. Никогда.       Слёзы подступают к глазам. Любовь к Тэхёну обволакивает Чонгука, тёплой волной унося в мир безграничного тепла. Осознание того, что она взаимна — самый лучший подарок, который он мог получить.       И все годы одиночества, что тянулись бесконечной, мучительной пустотой, растворились, уступая месту новообретённому счастью.       

***

      Чонгук пробуждается от солнечных лучей, легонько касающихся лица. Боясь нарушить хрупкую идиллию, лежит тихо в объятиях Тэхёна, вдыхая его аромат, смешанный с запахом сосновой смолы и костра. Он чувствует себя в безопасности, словно сейчас весь мир только для них двоих, и ничто не может нарушить эту гармонию.       Хочется, чтобы так было постоянно...       — Ты уже проснулся? — открывая глаза и глядя на Чонгука с улыбкой.       — Да, — ласково звучит в ответ.       — Я так рад, что мы теперь вместе, родной, — прижимается ближе к Чонгуку, чтобы ни миллиметра не осталось; его слова звучат как песня, волнующая и заставляющая сердце биться быстрее.       Чонгук привычно краснеет.       — Я тоже. Очень.       Остаток дня они проводят в пещере, наслаждаясь друг другом. Страхи и сомнения, которые мучили Чонгука так долго, отступают под мощной волной тэхёновой любви. Он свободен, и в нём царствует новая, светлая радость.       Вечером, когда они возвращаются в студию, Чонгук обнаруживает, что город уже не кажется таким чужим и далёким. Он полон света и жизни, и эта жизнь прекрасна, когда делишь её с любимым человеком.       — Гук-и, — в глазах Тэхёна искрятся озорные искорки. — У меня есть для тебя ещё один сюрприз.       — Сюрприз?       — Да, — Тэхён кивает. — Я записал нас на уроки танцев.       — Танцев? — Чонгук удивлён. — Не думаю, что смогу. Никогда не танцевал и не умею...       — Ничего страшного, — успокаивает его Тэхён. — Мои навыки ничем не отличаются от твоих. Разве уроки не созданы для того, чтобы учиться? Вот и мы будем — вместе.       На следующий день они идут на своё первое занятие. Студия танцев встречает уютом: просторное помещение с высокими зеркалами и тёплым деревянным полом. Стены украшены фотографиями улыбающихся танцоров в различных позах, а по периметру тянется ряд высоких зеркал, отражая каждый луч света и создавая иллюзию бесконечного пространства.       Молодая энергичная девушка приветствует их:       — Привет! Вы Тэхён и Чонгук, да? — уточняет она с улыбкой.       — Да, это мы, — отвечает Тэхён, немного тушуясь, ведь это впервые и для него.       — Отлично! Меня зовут Эрин, и я буду вашим инструктором. Не волнуйтесь, я знаю, что вы оба новички. Мы будем работать в размеренном темпе и получать удовольствие от процесса, — уверяет она, замечая их неловкость.       Эрин показывает зал, в котором уже готовятся к занятию другие пары. Музыка, звучащая из динамиков, создаёт лёгкий, задорный настрой.       — Итак, сегодня мы начнём с основы — с базовых движений и правильной постановки. Затем перейдём к парным танцам, где вы сможете поймать ритм и синхронность. Не бойтесь ошибаться, главное — быть открытыми новому и наслаждаться танцами! — вдохновляет Эрин, наблюдая, как Чонгук и Тэхён, слегка неуверенно, но с энтузиазмом, начинают разминаться.       Первые шаги даются им нелегко. Чонгук немного неуклюж с непривычки, но Тэхён, с его природной грацией, старается ему помочь. Эрин, наблюдая за ними, улыбается. Она видит, как Чонгук постепенно расслабляется, пока Тэхён с радостью поддерживает и направляет.       — Не переживай, — шепчет, замечая его смущение. — У тебя всё получится.       Он, по обыкновению, терпелив и внимателен. Объясняет каждый шаг, показывает правильные движения, воодушевляет. Чонгук постепенно осваивает новое; удивляется, с какой лёгкостью его тело отзывается на подсказки Тэхёна и как просто получается двигаться.       — Молодец, — говорит Тэхён, когда урок подходит к концу. — Ты так талантлив.       Чонгук смущается.       — Да какой талант, Тэ... Просто учусь.       — Учишься очень быстро, прошу заметить, — и быстро чмокает его в щёку, отчего румянец на лице Чонгука становится еще ярче. Выглядит невыразимо прелестно. — Это замечательно.       Они выходят из студии, смеясь и держась за руки, и в их глазах отражается истинное удовлетворение.       — Мне понравилось. Спасибо, что привёл меня сюда.       — Я так этому рад, — Тэхёну действительно безумно приятно, когда его Гук-и такой довольный. Это греет душу.       В последующие дни уроки танцев продолжаются. Чонгук открывает для себя свою страсть. Он оказывается любит танцевать, и ему нравится, когда его тело движется в такт музыке, становясь единым целым с ритмом и мелодией. Нравится смотреть на Тэхёна, который танцует с естественной грацией и непринуждённостью, точно создан для этого.       Тэхён счастлив.       Видеть, как Чонгук раскрывает свой потенциал, как преодолевает свои сомнения и с каждым уроком становится увереннее в себе — непередаваемое удовольствие.       — Ты просто великолепен, — хвалит после энергичного танца, глядя на Чонгука с восторгом. — Танцуешь с такой страстью и свободой. Это другая сторона тебя.       — А я не могу налюбоваться тобой.       В тот вечер, когда они возвращаются домой, Чонгуку снова предлагают потанцевать, но уже медленный танец.       Вечерний свет, проникающий сквозь окна, окрашивает комнату в тёплые тона. Тэхён включает негромкий мелодичный джаз и, улыбаясь, протягивает руку.       — Потанцуем?       На что в ответ получает довольный кивок.       Он обнимает Чонгука за талию и ведёт его в танец.       Тот чувствует себя самым нужным и любимым в объятиях Тэхёна; движется в унисон с музыкой, следуя за ним, и переживает биение сердца в такт, отражающий личный ритм их жизни — один на двоих.       — Так горжусь тобой, — проговаривает Тэхён, со всей трогательностью, что затапливает его изнутри.       Чонгук улыбается.       Он испытывает себя счастливым, зная, что будет помнить этот момент до конца своих дней.       Навсегда на подкорке памятью выжжено.

***

      Закатное солнце, окрашивая небо в фиолетовые и розовые тона, заливает поляну у озера мягким светом. После долгой прогулки по лесу, Чонгук и Тэхён находят укрытие в гуще деревьев, в которой шелест листвы и пение птиц сплетаются в единую мелодию. Они оба уже порядком заведённые...       Чонгук, неловко теребя край своей толстовки, украдкой поглядывает на Тэхёна. Волнение, смешанное с жгучим желанием, давно зреющим внутри, переполняет его. Не секрет, что он — сильный оборотень, рядом с ним ощущает себя растерянным, его сущность покоряется.       Почему же вместо стремления к доминированию, привычного для всех оборотней, Чонгук испытывает неконтролируемую дрожь и растерянность?       Все его инстинкты, требующие подчинения и власти улетучиваются, уступая место щемящей трепетности перед этим человеком. Ему хочется, чтобы Тэхён взял инициативу в свои руки, чтобы он вёл, и, стыдно признаться, — владел им. Эта мысль будоражит кровь, заставляя сердце биться в бешеном ритме. Непривычно чувствовать себя так, но стремление попробовать — превыше всего.       Внутренний зверь не бушует, не царапает, не рвётся на волю, не требует признания, чтобы всем было ясно, кто хозяин положения.       Он хочет принадлежать сам.       Когда заросли кустарника скрывают их от посторонних глаз, они расстилают плед на мягкой траве и опускаются на него вместе. Чонгука притягивают к себе, руками скользя везде: по его спине, шее, лицу, волосам.       Тэхён, сдерживая сладкое предвкушение, привстаёт и начинает медленно стягивать с себя одежду, позволяя движениям быть неторопливыми, искушающими. Любуется такой искренней и неподдельной реакцией смущённого Чонгука на открытые участки своего тела, видит его восхищённый взор и заворожённо наблюдает, как чужое дыхание сбивается, а щёки окрашиваются пунцовым румянцем.       Это возбуждает ещё сильнее...       Сейчас даже никакие слова не нужны — оба увлечённо изучают друг друга, не в силах оторваться ни на секунду.       Нежно обхватывая спину Чонгука, Тэхён спускается ниже, обжигаясь горячей кожей даже через ткань толстовки. Боясь смутить, аккуратно и медленно снимает её. Взгляд сразу останавливается на зажившей ране, полученной во время того нападения; теперь на её месте — не очень заметный, но выделяющийся бледный шрам. Он любовно гладит его пальцем, стараясь через прикосновение показать, насколько сильно ему жаль, что с ним произошёл такой неприятный случай.       Дрожа от нетерпения, Чонгук закрывает глаза и отдаётся захлестывающей волне ощущений. Его страхи уходят на второй план, уступая место сильнейшему и острому желанию быть с Тэхёном.       Желанию быть любимым.       — Ты мой, Гук-и, — отстраняясь немного, чтобы посмотреть в любимые тёмные омуты, которые сияют так ярко, вспыхивая тысячью маленьких огоньков. — Всегда мой.       Как заворожённый, он проходится рукой по чонгуковой щеке, после приникая к ключицам и нежно прокладывая дорожку кончиками пальцев по тонкой смугловатой коже, оставляя лёгкий, почти невесомый след. Не может сдержаться и накрывает уже зацелованные, опухшие по краям губы своими.       Поцелуй быстро перерастает в глубокий и пылающий огнём: их языки сталкиваются, обводят зубы, касаются нёба и внутренних стенок рта; оба прикусывают губы, легонько оттягивая. Тела переплетаются в едином порыве, а движения становятся уверенными, полными жажды раствориться друг в друге.       Чонгук прерывается и мычит прямо в губы, потерявшись в усладе. Тэхён в это время переходит на шею и проводит по ней влажным языком, собирая и смакуя сладость её вкуса, снова поднимается выше и прихватывает зубами нежную мочку уха, заставляя того издать тихий вздох.       Дыхание напрочь сбивается у обоих.       Большие ладони проводят по груди — под пальцами осязаются напряжённые и очень твёрдые мышцы; Тэхён невольно сжимает их, видя, как Чонгук вздрагивает от каждого прикосновения. Он скользит по его рельефному животу, спускаясь к линии тонкой талии, где скрывается узкая кожаная пряжка. Расстёгивает её, а затем — и молнию на брюках. Стянув их, обнажает стройные длинные ноги, усыпанные мурашками.       Чонгуком хочется любоваться.       Любить без остановки... Не выпускать из рук.       Тэхён скользящими движениями касается мышечных икр, нежа гладкую кожу и ловя реакцию Чонгука в виде более интенсивной попытки вжаться в его тело. С нажимом проводит рукой по внутренней поверхности бедра, вызывая у того дрожь, проходящую по всему телу. Упивается ароматом его кожи и спускается ниже, зацепив губами сосок, который сразу же набухает и твердеет под его ласками.       Чонгук громко стонет, прижимаясь теснее, прося больше. Не стесняется показывать себя с этой новой и отзывчивой стороны.       Улавливая его отклик, Тэхён в нетерпении запускает руку в боксёры Чонгука, нащупав твёрдый горячий член, который сразу несильно сжимает, наслаждаясь тем, как под ним вздрагивают, со всхлипом выгибаясь навстречу прикосновениям. Опускаясь на колени, губами скользит по контуру тела, зажигая искры в каждом уголке и оставляя после себя мокрый след; начинает слегка надрачивать возбуждение, двигаясь по всей немаленькой длине и хорошо скользя благодаря естественной смазке.       Чонгук задыхается от желания. Приподнимает голову, пока глаза горят неутолённой страстью, протягивает руку, впиваясь в плечо Тэхёна, будто заявляя о своей принадлежности.       И шепчет хриплым голосом:       — Тэ, пожалуйста...       Тэхён, не имея возможности, сопротивляться этой мольбе, медленно раздвигает ноги Чонгука, позволяя себе опуститься между ними. Прикасается к его боку, скользя по гладкой коже, и останавливается на выпуклости бедра. Рука, словно сама по себе, доходит до линии чужого белья, скользит по ткани, раздвигая её, и, встречаясь с влажноватой кожей, вовсе бесцеремонно стягивает боксёры, отбросив их в сторону.       Перед Тэхёном отрывается поистине потрясающий вид.       Застывая на мгновение, он не способен устоять. Вновь целует, поглощает Чонгука целиком, растворившись в нём.       Смачивает свою губу и нашёптывает в ухо:       — Я безумно хочу тебя, Гук-и.       — Не сдерживайся, Тэхён-а. Мой волк доверяет тебе. Несмотря на то, что это первый раз, я готов. Точнее, уже подготовился сегодня в душе, — проговаривает Чонгук, преодолевая дикое смущение.       Тэхён немедля достаёт лубрикант из кармана лежащих на земле джинс, растирает его на длинных пальцах и мягко скользит одним в колечко мышц, заставляя Чонгука запрокинуть голову и тихонько застонать. Внутри ощущается тепло и податливость обволакивающих стенок. Чонгук правда неплохо постарался.       Он сжимает его руку, прося этим жестом о большем, и Тэхён начинает аккуратно двигать ей, постепенно увеличивая количество пальцев и попадая прямо по чувствительной железе. Невозможно не заметить, как собственное тело рьяно отвечает на желание Чонгука, как нарастает напряжение, которое медленно, но верно разрывает изнутри.       Чонгук тоже больше не может сдерживаться: стонет и сам насаживается, полностью отдавшись наслаждению. Его так и подмывает сделать приятное своему человеку, накрыть рукой большое и твёрдое возбуждение, которое призывно упирается ему в бедро и сочится естественными выделениями.       Но Тэхён задумывает кое-что поинтереснее.       — Ложись на живот. Давай, родной.       Не смея ослушаться, тот тут же переворачивается и удобно устраивается на пушистом ковре из травы. Тэхён придвигает его ближе к себе и тянет бёдра вверх, вынуждая приподняться повыше, красиво изогнувшись в пояснице. А после... Разводит ягодицы в стороны, щедро мазнув языком по раскрытому входу.       Чонгука пронзает ни с чем несравнимое удовольствие, пробирающее с головы до пят. Он хочет что-то сказать, но из горла вырываются только сдавленные всхлипывания и громкие стоны, раздающиеся на весь лес.       Его крошит и размазывает от каждого сильного толчка гибкой мышцы.       Тэхён продолжает вылизывать, снова и снова припадая губами к анусу и получая невероятное удовлетворение от того, что доводит свою пару до такого разбитого состояния. Собственный член уже давно истекает и поблёскивает от влаги в свете луны, требуя к себе внимания.       Отрываясь от манящей узости, он снова переворачивает Чонгука на спину и приставляет головку к раскрытому входу. Водит ей вверх-вниз, дразнит и себя, и его. Слышит прямо под ухом тихий, ломающийся голос:       — Тэхён-а... Войди уже, я больше не могу.       И Тэхён входит аккуратным, плавным толчком, натягивая своего оборотня на себя до соприкосновения с упругими ягодицами.       Несмотря на хорошую растяжку, внутри ещё довольно узко. Чонгук чувствует, как сильно наполнен, и как его стенки плотно сжимают всю длину немалого достоинства Тэхёна. Прикусывает губу и старается привыкнуть к этому незнакомому, волнующему ощущению.       Тэхён не спешит, мягко двигаясь взад-вперед, пока под ним окончательно не расслабляются. Он целует Чонгука в шею, шепчет прямо в ухо: «Ты такой молодец», и от этих слов у того мурашки бегут по коже, как и от тона, которым они сказаны. Он не испытывает дискомфорта, только приятное жжение от трения и намерение отдаться Тэхёну целиком и без остатка.       До этого оборотень никогда и не подозревал, что ему будет настолько нравиться чувствовать себя таким уязвимым перед любимым человеком...       Тэхён, распознав готовность Чонгука, ускоряет темп, всё глубже погружаясь в него, сконцентрированно вводя свой член сантиметр за сантиметром и ладонями поглаживая горячий подрагивающий живот. Движения становятся более уверенными и размеренными, заполняя его существо пылкой страстью и настоящим блаженством.       Чонгук издаёт звучный крик, прижимая к себе Тэхёна и обнаруживая, как его тело сильно поддаётся, расслабляясь под такими приятными касаниями и чёткими попаданиями по простате. Он глубоко дышит, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями; с каждой минутой блаженство распространяется всё больше и больше.       — Тэхён, пожалуйста… п-позволь мне укусить тебя, — сквозь стоны, тяжело дыша и прерываясь, произносит Чонгук и смущённо опускает глаза. — Я знаю, что у людей это не принято... Но так об этом мечтаю.       Тэхён замирает над ним, уточняя:       — Хочешь пометить меня, Гук-и?       — Очень хочу... — Чонгук краснеет. — Я же рассказывал, что мы больше не можем ставить постоянные метки, только временные, которые нужно обновлять, — быстро, на одном выдохе, — Можно?       — Тебе можно всё, моя любовь.       Поддавшись порыву, Чонгук кусает его в шею, в местечко, где сильнее всего чует родной запах.       Тэхён, продолжая двигаться, вздрагивает от неожиданности, но не отстраняется. Острые зубы Чонгука вонзаются в кожу, оставляя за собой крошечную ранку. Запах крови, смешанный с ароматом Чонгука, забивает ноздри. Он невольно стонет, когда тот осторожно тянет за шею, прижимаясь всем телом и зализывая место укуса. Закрывает глаза, наслаждаясь острым ощущением и жаром, который разливается по всему телу. Сгорая от вожделения, делает особо мощные толчки и содрогается в бурном оргазме. Чонгук — вслед за ним. Тот едва сдерживает громкий скулёж, когда горячая струя проникает глубоко внутрь, заполняя его до краёв.       Тёплое удовольствие разливается по телу, окутывая их обоих волной блаженства. В каждой клеточке — приятная расслабленность.       Дыхание Тэхёна прерывается короткими хриплыми вздохами, а Чонгук, зарываясь пальцами в его волосы, просит не отпускать его. Они остаются в этом сокровенном объятии, пока не успокоятся и не выдохнут. Лежат ещё какое-то время, утопая в звуках леса и покое. Тэхён ласково гладит спину Чонгука, и тот прижимается ближе, упиваясь теплом любимого тела. В их взглядах отражается нежность и глубокая взаимная привязанность.       Эта ночь навечно останется в сердце. Не только из-за восхитительной близости, но и из-за того тепла, которое они подарили друг другу и их душ, слившихся воедино.

***

      Проходит полгода.       Жизнь Чонгука и Тэхёна, связанная прочными нитями, становится ярче и гармоничнее. Душевная близость, окрепшая после первых месяцев знакомства, превратилась в прочный фундамент, на котором строится крепкая любовь. Она растёт, как могучее дерево, укоренившееся в почве их взаимопонимания и взаимной поддержки.       Чонгук подобно бабочке, вырвавшейся из кокона, окончательно осваивается в городе. Танцы оживают с новой силой — его движения, наполненные грацией и страстью, завораживают всех, кто видит выступления на маленькой сцене. Он с нескрываемым энтузиазмом ходит на уроки, оттачивая свое мастерство, и мечтает о будущем; представляет, что сможет делиться своими знаниями и любовью к танцам с другими; видит себя преподавателем, помогающим новым танцорам, как когда-то помогали и ему.       Вдохновлённый совместным времяпрепровождением в лесу, Тэхён создаёт необычные картины, проникнутые таинственностью и загадочным очарованием. Он с удовольствием рисует краски леса, отражая в своих работах красоту природы, которую открыл ему Чонгук: на его холстах оживают высоченные сосны, утопающие в тумане, скалистые утёсы, окутанные вековой тайной, и хрустальные ручьи, струящиеся по каменистым берегам. В них отражается и их любовь, нежная, как лепестки цветов, и сильная, как корни величественных деревьев.       Однажды на выставке, посвящённой природе, картины Тэхёна замечает известный арт-дилер. Его поражает необыкновенная атмосфера и глубина работ молодого художника. Он предлагает Тэхёну помощь в организации персональной выставки, увидев в его творчестве нечто особенное, что могло заинтересовать широкую публику. Тэхён, конечно же, соглашается. Он с радостью делится своим творчеством, рассказывая о вдохновении и о некой связи с природой. Понимает, что все эти чудесные перемены в его жизни произошли благодаря Чонгуку.       Решение Тэхёна пойти в лес в тот день, когда он встретил своего любимого оборотня, становится судьбоносным для них обоих. Всё кардинально меняется, преисполнившись яркими красками и смыслом. Они до сих пор приходят на ту самую поляну, где впервые встретились, и проводят там время вместе. Чонгук, некогда запертый в клетке своих страхов, теперь свободно порхает на крыльях любви, раскрывая свой потенциал и наконец-то по-настоящему наслаждаясь жизнью. Тэхён, щедро делящийся своим талантом с окружающими, находит вдохновение в любимом человеке и в чудесах природы.       Оба приобретают нечто важное, вырастают морально и духовно, многое переоценивают. Учатся доверять, любить, быть открытыми миру и его чудесам. Тэхён обретает свободу и признание, Чонгук же осваивается среди людей и перестаёт помнить, что такое одиночество.       И самое главное — находят друг друга.       Их любовь мощным источником света озаряет путь и ведёт к новому радостному будущему.       Они шагают смело навстречу завтрашнему дню, полному обещаний и интересных приключений.       В руках, сплетённых вместе, словно ветви древних деревьев, течёт сила, которая способна преодолеть любые препятствия.       В сердцах, бьющихся в унисон, звучит мелодия любви, которая будет звучать вечно, согревая их души и наполняя жизнь смыслом.       Отныне рядом навсегда.