Навсегда ничего не бывает

      Веранда, окруженная панорамными окнами, утопала в белизне зимних гор. Снег ложился мягкими хлопьями на темно-зеленые ветви сосен, создавая иллюзию волшебного мира, далекого от реальности.       На столе, покрытом льняной скатертью, сервированного для двоих, были аккуратно расставлены угощения: золотистые вафли с медом, хрустящий бекон, яичница с зеленью, сочная гроздь винограда и холодный апельсиновый сок в прозрачном графине. В центре стола возвышалась ваза с ярко-желтыми нарциссами, как солнечные брызги на фоне пробуждающегося утра.       Тэхен, удивленный и немного растерянный, сел на предложенный Чонгуком стул. Вчера его не пустили в столовую, а сегодня для него был накрыт завтрак в самом красивом месте во всём отеле.       — Надеюсь, тебе понравится, — сказал Чонгук, приглаживая волосы и подвигая к Тэхену тарелку с вафлями.       Не проявляя излишней настойчивости, он, тем не менее, внимательно наблюдал за реакцией гостя, стараясь уловить каждый его взгляд и жест. Ловко налив сок в бокал Тэхена, он подождал, пока тот возьмется за нож и вилку, и только после этого принялся за свой завтрак.       — Спасибо, — Тэхен улыбнулся, заметив в глазах обычно сдержанного управляющего некоторую неуверенность, — это намного лучше, чем я мог себе представить.       Они почти не разговаривали, неспешно наслаждаясь едой и спокойствием. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь покрытые инеем ветви, играли на поверхности стола, придавая утренней трапезе уют и теплоту.       Тэхен не стал рассказывать управляющему, что вчера остался без обеда по вине той администраторши, действовавшей за его спиной — не в его правилах было подставлять других или жаловаться. Но Чонгук каким-то образом считал это. А, возможно, он просто понимал, насколько его гостю сейчас нужна забота.       Проснулся Тэхен не в самом лучшем состоянии — голова тяжело пульсировала, отдаваясь эхом от каждого, даже малейшего движения, а во рту стоял горьковатый привкус. Знакомство со скрытыми винными запасами этого отельного комплекса обернулось неприятным и тягучим похмельем. Тэхен застонал, чувствуя ещё и боль в боку и плече — воспоминания о падении со ступенек нахлынули неожиданной волной. Вчера он воспринял всё произошедшее как продолжение злого рока, своей тотальной невезучести. Но сегодня… Сегодня осознание того, что вчера произошло, заставило его недоуменно нахмуриться.       В номере он был один, но на тумбочке рядом с кроватью Тэхен обнаружил стакан воды и блистер с таблетками от головной боли, будто кто-то знал, что ему понадобится помощь. Поднявшись и нащупывая таблетку дрожащими пальцами, он осторожно выпил её вместе с водой, чувствуя, как прохлада успокаивающе пролилась по пересохшему горлу.       Понемногу приходя в себя, Тэхен направился в ванную комнату. Зеркало отразило его измученный вид — взъерошенные волосы, тени под глазами, в свете лампы стали заметны синяки на боку и плече. Он вздохнул, собираясь с силами, и включил душ. Горячая вода медленно расслабляла его тело, смывая усталость и остатки боли.       Вернувшись в комнату, укутанный в черный банный халат управляющего, Тэхен замешкался, осматриваясь. Его вчерашние вещи были мятые и не в лучшем их виде и, поразмыслив и памятуя разрешение Чонгука: «Бери, что хочешь», подошел к шкафу и достал оттуда белый свитер оверсайз из мягкой шерсти, слегка свисающий с плеч, и простые черные джинсы. Одежда Чонгука была на удивление удобной, а чуть бо́льший размер добавлял ощущение уюта.       Он нанес на шею, ключицы и запястья парфюм, в этот раз другой, с легкой кислинкой, глубоко вздохнул и покинул номер. Но едва он сделал несколько шагов, как столкнулся с тем, кого меньше всего хотел видеть. Рэмом.       Лицо Рэма застыло в недоумении, очень быстро сменившееся негодованием.       — Ты… ты здесь ночевал? — на двери комнаты, откуда вышел Тэхен, не было номера, что означало, что она предназначена не для гостей. — Это его номер? Того управляющего? — выдавил он с раздражением.       Тэхену оставалось лишь чуть приподнять подбородок и хладнокровно посмотреть на бывшего.       — А тебе какое дело? — произнес он, стараясь скрыть свои эмоции.       После чего, не оборачиваясь, ушел, не слушая брошенных вслед слов о том, что Рэм его искал и беспокоился о нем.       Прежде всего, на стойке администрации Тэхен выяснил последние новости — несмотря на то, что снегопад прекратился, аэропорт пока был закрыт, к тому же еще нужно было дождаться, пока расчистят дороги. Тэхен понадеялся, что во второй половине дня снегоочиститель, в конце концов, доберется и сюда.       Едва он отошел от стойки, как ему передали записку. Тэхен брал ее из рук портье с некоторым опасением. Но в этот раз послание было от Чонгука — тот приглашал его на завтрак на веранде.       Это был третий день Тэхена на модном швейцарском горнолыжном курорте. В первый день он был убит — безжалостно и равнодушно. На второй — пытался отойти от предательства и понять, как ему быть дальше. На третий он уже чувствовал, что может понемногу дышать без постоянной боли и самобичевания внутри себя. Сегодня он уже был способен видеть и красоту зимы за окном, и тепло роскошного букета нарциссов на столе. И все эти три дня рядом с ним был человек, неторопливо отпивающий сейчас кофе из белой фарфоровой чашки, подкладывающий в его тарелку еду и бросающий на него теплые и немного загадочные взгляды.       А ведь Тэхен его практически не знает. Впрочем, как и Чонгук его.       — До недавнего времени я работал учителем музыки, — неожиданно произнес он, причем, неожиданно даже для себя самого. — Жил в Тэгу. Мне двадцать семь лет. У меня нет родителей. А теперь и дома. Я оставил свою карьеру и жизнь там. И сейчас мне придется начинать всё с самого начала.       Чонгук чуть наклонился вперед, притягиваемый его словами, словно между ними натянулась невидимая нить, которую не хотелось разрывать. В этот момент казалось, что утро, пропитанное ароматом кофе и хрустом свежих вафель, принадлежит только им двоим, несмотря на холод за окном.

***

      После завтрака Тэхен снова оказался в зале с загадочной, но угрюмой и ворчливой шарманкой. Его потянуло туда — после всех событий предыдущего дня ему нужны были ответы. Чем ближе Тэхен к ней подходил, тем сильнее стучало его сердце.       Он остановился перед надписью: «Задай вопрос. Получи ответ». Золотые буквы отбрасывали мягкий, приглушенный свет, словно подчеркивая таинственность ритуала, в котором он снова собрался участвовать.       На этот раз Тэхен не раздумывал долго. Тихо, почти шепотом, оглядываясь, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, он задал свой вопрос:       — Как узнать, что настоящее, а что — иллюзия? В последнее время то, во что я верил, оказалось пылью.       Он вздохнул, и его пальцы, будто сами собой, легли на ручку. Медленно поворачивая ее, Тэхен вслушивался в звук играющей мелодии. Музыка, такая же старомодная и пронзительная, как и в прошлый раз, напоминала мелодии музыкальных шкатулок из его детства. Она пронзительно звенела в тишине, заставляя каждую мысль замереть.       Как только последние ноты стихли, шарманка, почти с досадой, открылась, выплюнув под ноги Тэхену свернутую записку с розовой ленточкой. Крышка со скрипом захлопнулась, будто сделав недовольный вздох.       Тэхен секунду помедлил, затем поднял записку, снял ленту и развернул бумагу. Его взгляд тут же зацепился за крупные витиеватые буквы:       «Одни обрезают тебе крылья, а другие отдают свои»       Он несколько раз перечитал эту фразу. Она была красивая и трагичная одновременно. В нее уже было заложено и предательство, и потери, и разрушенные, разорванные мечты и возможности.       Можно ли летать без крыльев?       Как и в прошлый раз Тэхен проявил немного наглости, еще раз провернув ритуал и задав новый вопрос:       — Что мне делать? Как найти правильный ответ среди всего этого?       «Слова придуманы для лжи. Правду говорят поступки»       Здесь, шарманка, конечно, права. Сколько от Рэма было красивых слов, клятв и обещаний, но лишь его действия расставили всё по своим местам.       Люди лгут. Воспринимают ложь как укрытие, как легкий путь к достижению своих целей, способ обойти преграды, не навредив себе. Но ложь не вечна. И рано или поздно выйдет наружу, как бы ее ни скрывали. По-другому и быть не может.       Ложь может спрятать настоящие намерения, но рано или поздно через поступки маски спадают. Красивые обещания могут вить иллюзии, но только действия способны показать правду.       Понимание этого приходит через боль, когда видишь, как красивым словам не суждено было стать правдой.       Тэхен, на мгновение закрыв глаза, вышел из комнаты, бесцельно шагая куда-то вперед. Волнение и нетерпение плескались где-то уже в самом горле — хотелось как можно быстрее отсюда уехать, причем, раньше Рэма, забрать свои вещи из квартиры бывшего и перестать себя чувствовать таким зависимым от него. После этого, скорее всего, купить билет в Корею и, униженным, вернуться обратно. Возможно, его возьмут назад учителем музыки — не прошло и двух недель, как он уволился. Тем более, недавно он выиграл национальный конкурс, и в школе, где он преподавал, его очень уважали.       Да, ту квартиру, где он жил несколько лет, он сдал обратно своему арендодателю. Когда мама заболела, пришлось от многого отказаться. В том числе, и от их собственного жилья — вырученные от продажи деньги ушли на оплату больничных счетов. Лечение было дорогим и тяжелым. И безрезультатным…       После смерти мамы Тэхен перебрался в маленькую съемную квартиру, стараясь постепенно погашать оставшиеся после лечения долги. Когда он познакомился с Рэмом и они решили жить вместе, он съехал оттуда. Но ничего, найдет другую. Хотя, кто знает, может и его старая квартира всё еще свободна? Сбережений, правда, почти не осталось — наверное, придется взять кредит или попросить денег взаймы, чтобы вернуться к той устоявшейся жизни, которая у него была раньше.       Если бы он задал шарманке еще один вопрос, скорее всего она бы ему ответила, что если старое по каким-то причинам разрушилось, возвращаться к нему в любом случае не стоит. Что не нужно бояться начинать всё сначала, возможно, новая история понравится намного больше. А вообще стоит обратить внимание на того, кто отдает свои крылья взамен сломанным, и чьи глаза и действия исцеляют. Но Тэхен больше ни о чём не спрашивал прошаренную шарманку — потерянный в своих мыслях, он отправился гулять по этажам и ступенькам, закрученным в невообразимые спирали.

***

      — Пожалуйста, давай поговорим.       Тэхен стоял у окна, опустив голову, наблюдая, как за стеклом солнце танцует на заснеженных склонах. Он снова столкнулся с Рэмом, и в этот раз тот был более настойчивым.       Хотел бы Тэхен, чтобы Рэм перестал говорить и терзать его душу. Но тот неумолимо продолжал, будто не слышал, как бьется в тишине их разговор, полный обоюдной горечи.       — Тани, — голос Рэма был тихим, и Ким не мог не отметить, что он немного дрожит, — ты должен меня выслушать. Всё совсем не так, как ты думаешь.       Рэм осторожно коснулся его плеча, пытаясь привлечь к себе внимание. После чего подошел и встал рядом, напряженно глядя на Тэхена, словно надеясь одним лишь взглядом добиться понимания.       — Не так? Это как? Мне казалось, ты сам всё сказал, — ответил Тэхен, пытаясь сохранить голос ровным и отступая от него на шаг в сторону. — Я был жалок для тебя, противен… Что именно я неправильно понял?       Тэхен смотрел холодно, как будто его душа после всего заледенела. Перед ним стоял тот же Рэм, который еще два дня назад был его женихом. На которого Тэхен еще недавно смотрел с порхающими розовыми сердечками в глазах. Сейчас же несчастный вид и полные сожаления слова абсолютно его не трогали. Всё, что у них было с ним до, растворилось в пустоте, когда он услышал те жестокие слова.       Рэм тяжело сглотнул, его лицо осунулось.       — Мои слова… Тани, те ядовитые шипы пронзили прежде всего меня самого. Я не хотел, чтобы так получилось, — произнес он, прижав руки к груди, будто пытаясь в отчаянной попытке защититься от собственной вины. — Это не то, что я на самом деле думаю и чувствую. Та женщина… Она шантажировала меня, понимаешь? Я говорил то, что она хотела услышать.       — Это бред… — прошептал Тэхен. — Не ври мне.       — Мы с ней когда-то встречались, — упрямо продолжил говорить Рэм. — Совсем недолго. А недавно она появилась и просто сошла с ума от того, что я влюблен, влюблен в парня и собираюсь разделить с ним свою жизнь. Требовала, чтобы я разорвал с тобой отношения, иначе она опозорит меня. Сделает публичными некоторые интимные вещи. Уничтожит мою карьеру. Но главное: она угрожала тебе. Говорила, что причинит тебе вред… Она пообещала, что оставит меня в покое, если мы проведем вместе несколько дней. Я был уверен, что смогу разобраться с этим тихо и быстро, и ты ни о чём не узнаешь. И в субботу свяжу себя узами брака с тобой… — голос Рэма осекся, когда он увидел, что Тэхен медленно качает головой.       — И что же? Ты решил перед ней разыграть спектакль? — холодно поинтересовался он. — Говорил всё это, чтобы она была довольна? Или это всё же были твои настоящие мысли?       — Нет! — Рэм подошел ближе, не выдержав расстояние между ними. — Это был обман, ложь, чтобы она не сделала тебе плохо! Я сказал ей то, что она хотела услышать, но я никогда так не думал, никогда! Я был в ловушке. Я не хотел этого, но… — его голос сорвался на полуслове.       Тэхен отвернулся, глядя в окно, за которым еще кружили редкие беззаботные снежинки. Он слушал Рэма, но все слова падали в пустоту его заледеневшей души. Ложь. Она как яд, впитывается в кровь и отравляет.       — Ты назвал меня уродливым. Жалким. Противным. Что в постели я ужасен и абсолютно тебя не возбуждал. Как можно говорить такие вещи, если это не живет в тебе хотя бы отчасти?       — Я знаю, — прошептал Рэм, — знаю, насколько отвратительно себя повел. Но я никогда, ни на одну секунду не думал так, как говорил.       — Ложь или нет, Рэм, ты всё равно это произнес. Ты же понимаешь, что такие слова просто так нельзя забыть? Они уже оставили след.       Рэм стоял напротив, растерянный и отчаянный.       — Прости… — прошептал он. — Прости… Но я готов искупить это. Пожалуйста, дай мне шанс доказать, что я люблю тебя. Мы можем всё исправить, Ключик. Я понимаю, что тебе было больно, что ты нашел поддержку у этого управляющего. И я… Я прощаю тебя за это… Я понимаю, ты искал утешения, потому что я подвел тебя.       Тэхен молчал, продолжая смотреть в окно, его руки сжались в кулаки.       — Прощаешь? — переспросил он тихо, и в этом голосе звучала нотка издевки. — Ты. Прощаешь? Меня?       — Да, — уверенно сказал Рэм, схватив его за руку. — Тебе было плохо и ты нашел временное утешение. Но это уже неважно. Главное — мы. Мы должны быть вместе. Ты же меня любишь, правда? А любовь — это доверие. У нас впереди долгий путь, долгая жизнь вместе. И не раз еще будут происходить ситуации, которые будут заставлять усомниться друг в друге, не поверить. Но именно доверие вопреки всему — это и есть настоящая любовь.       — Настоящая любовь, по-твоему, — медленно проговорил Тэхен, — это прощать измену?       — Настоящая любовь — это верить тому, что говорит тебе человек, которого ты любишь. Доверять ему и его словам. Я оказался в страшной ловушке. И думал лишь о том, чтобы она тебе не навредила.       — Ты с ней спал? — жестко поинтересовался Тэхен, не поворачиваясь.       — Нет! Я не смог. Я бы никогда не предал тебя.       — Ты действительно думаешь, что я поверю в это?       Рэм приблизился, его голос стал тише, почти шепотом, но в нём звучала паника:       — Я делал всё, чтобы защитить нас. Я решил, что если соглашусь на её условия, то смогу навсегда избавиться от неё. Ты бы ни о чём не узнал, а она бы никогда больше нас не побеспокоила. Два дня — и мы бы с тобой сочетались браком, и были бы счастливы на века.       — Два дня… — Тэхён покачал головой, наконец оборачиваясь к Рэму. — И ты провёл бы их с ней, а потом пришёл ко мне, как ни в чём не бывало?       — Я знаю, что ошибся, — в голосе Рэма слышалась искренность, но Тэхён не мог больше отличать её от лжи. — Но, пожалуйста, пойми: я хотел избавить нас от этого кошмара. Я любил и люблю только тебя.       — Любил? — саркастически переспросил Тэхён, и его глаза сверкнули от едва сдерживаемых эмоций. — Предательство — это не любовь, — он помолчал. — И не стоит ничего говорить об управляющем. Не тебе вообще говорить о нем.       Рэм нахмурился, его голос стал жёстче:       — Тани, он не для тебя. Он просто случайность, и ты знаешь это. Я понимаю, тебе было больно, и ты искал утешения. Но теперь я здесь. Мы можем всё исправить. Ты должен простить меня. Мы распишемся, и я всю оставшуюся жизнь буду искупать свою вину. Я стану самым лучшим мужем, я клянусь.       Тэхен молчал, разрываясь внутри от всего, что сказал Рэм, от остатка своих чувств, от той бури внутри — предательство, любовь, боль и обман переплелись в один невыносимый узел. И Рэм, будто считывая его состояние, усилил хватку на его руке.       — Доверие, — тихо проговорил Тэхен. — Я просто не знаю, могу ли я теперь доверять тебе.       — Но разве любовь не означает доверие? — лицо Рэма было серьёзным, но в глазах горела мольба. — Если любишь — то должен доверять. Без этого не бывает отношений и брака. У нас впереди целая жизнь. Не разрушай всё из-за этих нескольких безумных дней. Из-за недоразумения между нами и увлечением этим управляющим. Он — увлечение. Я — любовь. Не перепутай, Тани.       Тэхен медленно высвободил свою руку из захвата Рэма. Он чувствовал себя полностью опустошенным. Молча отвернувшись, он снова ушел, оставив Рэма без ответа. В его голове и сердце царил хаос, всё было перевернуто с ног на голову. И объяснения Рэма лишь усилили эту путаницу.

***

      — Разве нам можно выходить?       Чонгук подмигнул ему с легкой озорной искоркой в глазах.       — Стрелка барометра уже на желтой отметке. Но этого еще пока никто не заметил.       Тэхен шагал по хрустящему снегу, закутанный в теплую одежду Чонгука. На нем была белая куртка, на руках — перчатки, на шее красовался красный шарф, а на голове — шапка, надежно защищая его от холодного горного воздуха.       Этот день для Тэхена был какой-то чередой встреч с Чонгуком и Рэмом. И если с Чонгуком было светло и тепло, то с Рэмом — холодно и неуютно.       «Он — увлечение. Я — любовь. Не перепутай, Тани»       Они вышли на заснеженное плато перед отелем, и взору Тэхена открылись величественные Альпы, сверкающие под мягкими лучами солнца. Вершины гор, словно сделанные из хрусталя, серебрились на фоне неба. Воздух был настолько обжигающе чистым, что Тэхен на мгновение задержал дыхание, завороженный окружающей его красотой.       — Как тебе здесь? — негромко спросил его Чонгук, легонько подталкивая его вперед.       — Один из лучших пейзажей, которые я только видел в своей жизни, — выдохнул Тэхен, заворожено оглядываясь.       Чонгук улыбнулся, внимательно наблюдая за ним. Его глаза, такие мягкие и теплые, сейчас светились радостью, пока он наблюдал за своим личным гостем.       Тэхен прошел немного вперед, впитывая эту зиму в себя. Легкие распирало от морозного воздуха, его щеки немного начали гореть от осторожного, но всё же колючего касания ветра. Он оглянулся — кажется, как раз в ту сторону он брел в темноте два дня назад, чтобы упасть и не иметь сил подняться.       Чонгук взглянул на немного задумчивого Тэхена, в его глазах загорелся игривый огонек.       — Знаешь, — начал он с наигранной серьезностью, — у меня есть неотложное дело, и мне нужен партнер. Справишься?       Тэхен посмотрел на него, слегка нахмурив брови и не понимая, о чём идет речь.       — Какое дело?       Управляющий, не отвечая, присел на корточки и начал скатывать снег в плотный шар, делая вид, что занят чем-то в крайней степени важным.       — Ты что, снеговика решил слепить? — с легкой усмешкой спросил Тэхен, скрестив руки. — Разве это не детское развлечение?       — Конечно же нет, — Чонгук поднял на него свой взгляд, — это лучшая и главная зимняя традиция. Да и, — он наклонился ближе и заговорщически прошептал: — Побывать в Альпах и не слепить снеговика — это настоящее преступление. Тебя из страны не выпустят.       Тэхен покачал головой, но его улыбка стала чуть шире. Слегка вздохнув, он всё-таки сел рядом и тоже начал собирать снег в ком, на что Чонгук тут же отреагировал одобрительным кивком. Но прежде чем они успели добавить второй шар, Чонгук набрал горсть снега и, будто случайно, запустил ее в Тэхена. Снежный ком попал прямо в его плечо, оставляя холодные белые пятнышки.       — Эй! — воскликнул Тэхен, сделав вид, что возмущен, хотя едва сдерживал улыбку.       Чонгук изобразил виноватое лицо, но его глаза светились весельем.       — Это была проверка на внимательность, — произнес он и в следующий миг быстро отступил, готовясь к ответному броску.       Тэхен тут же схватил немного снега и бросил его в Чонгука, целясь в него с точностью, которая говорила о том, что это явно был не первый его снежный бой. Их смех эхом разносился по безмолвным заснеженным горам, каждый бросок снега приносил им неподдельную детскую радость.       После боевой ничьей они всё же вернулись к лепке снеговика. Чонгук рассказывал о своих детских зимах, как катался на санях с близнецами-сестрами, и как они устраивали снежные бои.       — Ты знаешь, — проговорил он, выпрямляясь и наклоняя голову набок, словно оценивая его, — если ты добавишь сюда еще немного снега, наш снеговик станет таким же красивым, как и ты.       Тэхен фыркнул, в то время как управляющий смотрел на него как-то уж слишком прямо и откровенно. И Тэхен отвернулся, чтобы спрятать легкий румянец. Они уже целовались, у них было ночное свидание и совместный завтрак, он одевался в одежду Чонгука и спал в его постели. Теперь вот комплименты, заставляющие его краснеть.       Он взглянул на управляющего — на его теплую улыбку, на искренние, внимательные глаза, и где-то внутри укололо. Чонгук дарил ощущения уверенности, и что о тебе заботятся без каких-либо условий и ожиданий.       — Ты добрый, — едва слышно произнес Тэхен. — Даже слишком.       Он осторожно притянул Чонгука, едва касаясь его губ своими. Управляющий тут же ответил на поцелуй, его рука легла на шею Тэхена, притягивая к себе ближе.       После этого они вернулись к своему снеговику, продолжая дурачиться, бросаясь снежками и поддразнивая друг друга. Когда их творение было, наконец, готово, Тэхен снял шарф и обмотал его вокруг шеи снеговика, а сверху надел шапку.       — Теперь ему нужны глаза, нос и улыбка, — заявил он Чонгуку. — И очки, конечно же. Потому что мне кажется, управляющий Чон, что он очень похож на тебя.       Чонгук рассмеялся, его смех заполнил этот кристально чистый морозный воздух. Никогда еще он так бесстыдно не прогуливал работу, сбегая, словно школьник, с последних уроков. Но с Тэхеном хотелось быть рядом. Тэхеном хотелось наслаждаться. Ким Тэхен был из тех людей, которых невозможно забыть — кто глубоко врезается в память и остается там навсегда.       Управляющий с нежностью наблюдал за тем, как тот, даже высунув от усердия язык, пытался отыскать в снегу какие-то камешки, которые можно было бы использовать для глаз и носа.       Снег на горных вершинах переливался, сверкая цветными спектральными крошками. Вдруг Чонгук услышал странный звук и обернулся, пристально всматриваясь в пустынное снежное плато. Но вокруг стояла полная тишина. Горы, как стражи, величественно вздымались вдали. Лишь легкий скрип снега под его ботинками нарушал спокойствие.       Внезапно послышался сухой щелчок, затем громкий, оглушающий выстрел, расколовший эту тишину и эхом разнесшийся по долине. Чонгук замер, сердце сжалось от предчувствуя беды. Он резко повернулся к Тэхену — и его пронзил ужас.       Тэхен лежал на снегу, его светлые волосы рассыпались по белоснежному покрывалу. Вокруг него простиралась безмолвная зима, в которой теперь ярко выделялось одно — красное пятно на его белой куртке, расползающееся алым.       — Тэхен! — сорвалось с губ Чонгука, сердце забилось с удвоенной силой, когда он, не думая больше ни о чём, бросился к нему. Руки дрожали, когда он коснулся кровавого пятна, отчаянно пытаясь уловить хоть какое-то движение, хотя бы слабый признак жизни.