Роза пустыни

      — Так ты придёшь на выступление? — Тигнари склонил голову вбок и дёрнул ухом, заставляя золотую сережку звякнуть, разрушая вечернюю тишину.       — Я обещаю, что приду, — Сайно взглянул на него снизу вверх в надежде, что глаза не выдали трепет его души, пока он наблюдал, как Тигнари медленно прислоняется плечом к дверному косяку. — Мою работу никто за меня сделать не сможет, ты же знаешь.       — Я не собираюсь отрывать тебя от работы, — Тигнари протянул руку и коснулся щеки Сайно, а затем, кивнув себе за спину, добавил: — Не хочешь зайти?       Сердце тут же зашлось в бешеном ритме, и Сайно растерянно взглянул Тигнари в глаза: те сверкнули мимолётным зелёным отблеском как-то по-звериному. И пусть этот взгляд не предвещал для Сайно никакой опасности, от солнечного сплетения к горлу начала подниматься волна тревоги.       — Ты же обещал не отрывать меня от работы, — увильнул Сайно, переводя взгляд в сторону и, положив свою ладонь поверх чужой, крепко сжал пальцы Тигнари и отодвинул от себя его руку. — Мне пора возвращаться, так что прекращай шутить.       — Ты прав, оставлю должность главного шутника тебе.       В голосе Тигнари просквозило нечто схожее с разочарованием… или несбывшейся надеждой. Сайно тяжело вздохнул и покачал головой, грустно усмехаясь. Но всё же Тигнари, прежде чем зайти в дом, спустился со ступени, и оставил на щеке Сайно тёплый поцелуй.       — Спокойной ночи.       — Генерал, может, вам стоит всё-таки сходить в Бимарстан?       Недовольный тон чужого голоса выдернул Сайно из сладких воспоминаний. Он бросил взгляд на пышущего негодованием Кавеха.       — Со мной всё хорошо, — уверил его Сайно, заглядывая в документ, но тут же округлив глаза, спрятал испорченный каракулями отчёт в ящик стола.       — Слишком хорошо, — простонал Кавех, расправляя края чертежа. — Настолько хорошо, что просто неприлично так влюблённо вздыхать рядом со мной.       Кавех указал на себя большим пальцем, и угол чертежа тут же закрутился обратно. Послышалось тихое ругательство, и Кавех, проскользив ладонью по бумаге, положил на край увесистый ящик с инструментами, а затем с довольным видом упёрся руками в талию.       — А ты-то что тут вообще делаешь? — внезапно осознал Сайно, окончательно вернувшись из мечтаний в реальность. — У тебя рабочего места нет?       — Есть, — ответил Кавех, перебирая перьевые ручки.       Немного подождав, Сайно продолжил:       — И?.. Ты не идёшь туда, потому что в очередной раз поссорился с Аль-Хайтамом?       — Нет, — Кавех поправил выбившуюся прядь волос за ухо. — Как раз потому что мы не поссорились… Я не могу смотреть ему в глаза. Он такой тупица, но иногда такой проницательный, что мороз по коже! Так что не хочу с ним разговаривать, пока не успокоюсь, иначе будет неловко.       — Я ничего не понял, — подытожил Сайно, кивнув. — Но ладно, прячься тут. Если Аль-Хайтам заглянет, можешь прыгнуть в окно.       — Ха-ха, как смешно.       — Я и не пытался шутить.       Кавех, тяжело вздохнув, закатил глаза и повернулся спиной. Сайно на секунду задумался, не стоит ли ему спросить о том, что между ними двумя случилось. Но Кавех выглядел настолько напряжённым и суетливым — почти раздражающим своим нетерпением — что Сайно решил не трогать его, лишь бы самому не попасть в эмоциональную бурю, которая могла вырваться наружу в любое мгновение.       Вместо пустой болтовни, выдвинув ящик, Сайно достал пустой бланк для заполнения отчёта. Проставив дату, он начал записывать всё, что матрам удалось собрать воедино. Информации было немного, и ничего из найденных записей не помогало пролить свет на происходящее, а сам Сайно начал склоняться к варианту, что всё произошедшее с Джавадом действительно всего лишь странное стечение обстоятельств и желание заработать денег.       Когда половина страницы была исписана мелким почерком, описывающим все детали расследования, в дверь настойчиво и тревожно постучали. Сайно лишь успел обернуться на звук синхронно с Кавехом, как послышался щелчок, и дверь с протяжным скрипом открылась, а на пороге оказался Карим. Шапка его сползла набекрень, лицо раскраснелось, и обувь была вся в пыли — было понятно, что он торопился. Карим замер, сжимая дверную ручку с такой силой, что костяшки пальцев побелели.       — Генерал, — он замялся, покосившись на Кавеха. — Это срочно.       — Всё нормально, докладывай, господину Кавеху можно доверять, — Сайно упёрся ладонью в стол и поднялся со своего места.       — Пропал господин Раиф, — Карим нахмурил брови, и лицо его сделалось чересчур серьёзным. — Он помогал господину Джаваду с расшифровкой документа. Мы хотели спросить у него, что он знает о ситуации, но дома его не оказалось, а в доме Даэны сказали, что несколько дней назад он намеревался отправиться в усыпальницу на границе с деревней Аару и искал себе в проводники наёмника.       Сайно и Кавех переглянулись, и в воздухе повисло тяжёлое напряжение. Возможно, кто-то другой назвал бы это «дурным предчувствием», но Сайно хотелось думать, что это всего лишь очередная случайность.       — Если дверь не открыли, это ещё не значит, что дома никого нет. Возьми кого-нибудь с собой, чтобы не идти одному, и устройте обыск. Я отправлюсь к усыпальнице, — Сайно обернулся на рассевшегося на полу среди чертежей Кавеха, и его встревоженный вид вызвал желание найти пару слов утешения. Помедлив пару секунд, Сайно обратился к нему: — Если я не вернусь до выходных, загляни в трактир, передай Тигнари, что я могу пропустить выступление.       — Уж лучше бы тебе вернуться к тому времени, — усмехнулся Кавех. — Говорят, гонцам с дурными вестями сносят голову. Так что не надо злить Тигнари.       — Он не будет злиться из-за такого, — возразил Сайно, застыв в дверном проёме. — В любом случае, я постараюсь вернуться скорее.       И, схватив висевший на деревянном крючке балахон, Сайно поспешил к выходу из Академии.       Карим, ожидавший в холле, стоял возле стены, нервно переминаясь с ноги на ногу. Завидев Сайно, он поторопился присоединиться к нему, пусть и едва поспевал за быстрым шагом.       — Генерал, нам нужно ваше разрешение, чтобы мы могли провести обыск.       — С каких это пор? — изумлённо приподнял бровь Сайно, но шага не сбавил. Лишь накинул на плечи балахон и щёлкнул застёжкой.       — Новые правила… от мудрецов.       — Вот же… — Сайно резко остановился и протянул руку. — Бумажная волокита на каждый вдох.       Карим вложил свиток и перо в руку Сайно, и тот, быстро пробежавшись по содержимому взглядом, поставил свою подпись внизу свитка и снова передал его Кариму.       — Пошлите птицу, если что-то обнаружите, — сказал напоследок Сайно, стоило им выйти за порог Академии. — И поторопитесь, я обещал, что на выходных буду свободен.       — Постараемся отыскать его как можно скорее. Будьте осторожны, генерал.       — Слишком уж часто я это за сегодня слышу, — Сайно усмехнулся, накидывая на голову капюшон.       Быстрым шагом они спустились к развилке, разделяющей пути в сторону центра Сумеру и дороги, ведущей за его стены. Сайно кивнул на прощание и тут же поторопился в сторону деревни Аару.       В воздухе пахло озоном, хотя до начала дождя ещё было далеко. Облака кучковались в стороне густого леса, на самой его окраине, но Сайно всё же насторожился. Дорога по пескам и без того быстро выматывала, а если возвращаться придётся по скользкой траве и жирной от избытка воды земле, то останется только молиться, чтобы успеть вовремя.       От этого предположения Сайно почувствовал, как неприятно напряглось горло, сдавив всё внутри невидимой рукой, мешая сделать глубокий вдох. На мгновение он остановился, оглядываясь на город, что остался уже далеко позади, в нелепой надежде, что в эту минуту Тигнари стоит возле входа в трактир, поливая свои любимые цветы, названия которых Сайно никак не мог удержать в голове, а взгляд его направлен в сторону дороги к деревне Аару. От собственной наивности стало неловко, и он вновь обернулся и резко сорвался с места, пробираясь через песчаный карьер.       Страж деревни встретил Сайно встревоженным взглядом — увидеть генерала махаматра в этих краях было подобно дурному знамению, и Сайно не мог никого в этом винить.       — Приветствую, — подойдя ближе, Сайно положил ладонь на грудь и прикрыл на мгновение глаза. — Мне нужно знать, не проходил ли совсем недавно здесь человек из Академии.       — Проходил, — стражник почесал нос. — С ним проводник наш направился на запад. Говорил он про какую-то усыпальницу, только никто из нас там усыпальницу не видывал. Но если уж платят, то почему бы и не сводить на экскурсию, на пески поглядеть.       — Они ещё не вернулись?       — Нет, только утром в ту сторону отправились.       — Что ж, спасибо.       Сайно отвернул ворот своего балахона, чтобы спрятать лицо от песчинок, царапающих кожу, и двинулся вперёд, на запад, куда указал стражник.       Мимо проносились бараки, обветшалые постройки, обтянутые прохудившейся и выцветшей тканью, которые со временем становились всё реже и реже, и вскоре деревня Аару осталась позади и перед глазами раскинулись бескрайние пески.        Через пару часов Сайно позволил себе остановиться и передохнуть в тени. Дышать через ткань было тяжело, даже несмотря на приспособленность Сайно к таким походам. Пот стекал по вискам, и к коже от резких порывов прилипал песок. Во рту пересохло, и Сайно, оттянув от лица пальцем плотную ткань, второй рукой вытащил прицепленную к поясу флягу, почти пустую. Сделав глоток, он прополоскал рот, а затем выплюнул воду на песок, который тут же её поглотил, оставив лишь тёмный след. Сделав следующий глоток, Сайно наконец проглотил тёплую воду и снова закрыл лицо. Где-то вдалеке послышался печальный рёв Огненного стервятника, видимо, охраняющего своё гнездо от нежеланных гостей.       На короткий миг Сайно позволил себе прикрыть глаза — под веками начали расплываться цветные круги от усталости. Но он, сильно зажмурившись, в следующую секунду распахнул глаза и поднялся на ноги: подняв взгляд к горизонту, Сайно вновь направился на запад. Солнце опускалось всё ниже, с каждой минутой становясь всё более алым, а тени становились гуще, обращая раскинутые по разным сторонам утёсы в величавых исполинов, нависающих со всех сторон. Скатившись с небольшого пригорка по песку, Сайно заметил горящие факелы по двум сторонам перед входом в усыпальницу, о которой, судя по всему, и говорил стражник. Подойдя ближе, Сайно осмотрел высокие каменные двери с широкими разломами от того, что пришли в движение впервые за многие года.       Сайно вытащил один из факелов, оставленных у входа, и зашёл в усыпальницу, стараясь двигаться как можно тише. Внутри всё казалось не таким покинутым, как снаружи. На стенах сохранились рисунки различных божеств-правителей, что были повержены и изгнаны много веков назад, а в середине зала одиноко стоял закрытый саркофаг. Сайно осторожно приподнял факел, пытаясь разглядеть надписи или рисунки, чтобы понять, кому он мог бы принадлежать, но на крышке не было выгравировано совершенно ничего. Абсолютно ровная поверхность, местами покрытая слоем песка и пыли — скорее всего, тот, кто зашёл сюда, не побоялся притронуться к саркофагу в поисках ответов.       Вдруг Сайно почувствовал тяжёлый запах железа, и тут же оглянулся по сторонам: у дальней стены лежал, по всей видимости, проводник из деревни Аару. Рукава и воротник его одежды были окрашены в багряный. Сайно быстрым шагом подошёл к нему и присел рядом на корточки. Аккуратно потянув проводника за плечо, Сайно удивлённо вскинул брови, а затем скривился, закрыв глаза. Тело проводника было покрыто десятком рваных полос, самая глубокая рана была на шее — нетрудно было понять, что умерший просто захлебнулся собственной кровью, остальные раны были недостаточно глубокими, чтобы оказаться смертельными. Лужа загустевшей крови расплылась по каменному полу, забившись в щели между плитами и почернев от песка. Выдохнув, Сайно перевернул умершего на спину, сложил его руки на груди и вытянул перед собой ладонь. Пальцы тут же облизало фиолетовыми искрами, но стоило Сайно попытаться прикоснуться ими к телу, его отбросило невидимой волной к стене. Факел вылетел из руки и с громким стуком покатился по полу и потух.       Сайно поднялся на ноги, небрежно отряхнувшись от песка, и пошёл вглубь усыпальницы — слишком уж давно дурные предчувствия не исполнялись в самом худшем варианте.       «Будет чудом, если наш господин учёный ещё может дышать», — подумал Сайно, продвигаясь вперёд.       Но чуда не произошло.       Сайно остановился в нескольких шагах от человека в одеждах Академии, сидевшем на полу возле стены. Рот его был открыт и неестественно перекошен, а из пустых глазниц вытекали кровавые слёзы.       Сайно с силой сжал зубы и глубоко вздохнул, а затем перевёл взгляд на стену. На ней был тот же рисунок, что он видел на дверях запечатанной гробницы, но в отличие от того рисунка, здесь виднелась хищная улыбка существа со змеиной шеей и головой льва.       Не было ни единого шанса, что хоть что-то из произошедшего не было связано с делом Джавада. Немного поразмыслив, Сайно всё же решил доставить тела в Академию. Не было времени ни ждать подмоги, ни возвращаться, чтобы доложить о неприятном исходе расследования.       Он снова прикрыл глаза и попытался провести линию в воздухе, почувствовав, как злая энергия разгневанного божества не позволяет ему провести ритуал призыва.       «Это месть или… они попали под горячую руку?», — размышлял Сайно, оглядываясь по сторонам.       Иного выбора, кроме как вернуться в деревню Аару, чтобы попросить помощи, у Сайно просто не оставалось. Стояла середина ночи, и через распахнутые двери доносились лёгкие порывы ветра, отдающего свежей прохладой. Сайно на мгновение остановился и взглянул на свою раскрытую ладонь. Сухие мозоли местами потрескались, и оттого та выглядела очень грубой. Сайно сжал ладонь в кулак, а когда снова открыл, то на ней плясал фиолетовый огонёк, искры которого разлетались в разные стороны. Почему сила, что ему досталась, не смогла справиться с присутствием другого божества, Сайно предположить не мог. Если бы он знал, какое именно божество скрывается в тех шифрах, возможно, дело бы пошло быстрее…       Какое-то время Сайно стоял в раздумиях, пока не вспомнил, что Кавех и Аль-Хайтам совсем недавно занимались расшифровкой древних записей — их спор на эту тему слышала, кажется, вся Академия — но он не был уверен, что может позволить Кавеху и Аль-Хайтаму оказаться втянутыми в это дело. Да и согласились бы они?       Ощутив, как его начинает одолевать ночная усталость, Сайно поспешил выйти на улицу. Кожу обдало прохладой, и по шее побежала волна мурашек. Накинув на себя капюшон, Сайно торопливым шагом отправился обратно в сторону деревни Аару. Но не успел он проделать и половины пути, как на горизонте он заметил несколько призрачных огней — вдалеке несколько фигур следовали друг за другом, и Сайно смотрел на это с большим интересом, пока не прищурился и не различил в тех самых фигурах с вытянутыми перед собой факелами, знакомые одеяния.       Сайно поспешил им навстречу. Через несколько минут он уже мог различить, что ему навстречу движутся Карим, несколько матр, совсем недавно заступивших на службу, и стражник деревни Аару, у которого он сам спрашивал дорогу всего несколько часов назад.       Карим, заметив Сайно, вышел вперёд, почти побежал, загребая песок ногами и путаясь в собственной одежде.       — Генерал Сайно, — сбивчиво и радостно воскликнул он, подходя вплотную.       Сайно вытянул руку и остановил задыхающегося от долгого пути Карима за плечо.       — Почему вы все здесь?       — Так сокола до вас не послать в такой час, тем более что в доме мы так никого и не нашли. Если честно, мы вообще ничего не нашли, кроме копии того документа, что был у Джавада.       — Ладно, — Сайно крепче сжал Карима за плечо. — Хорошо, что вы здесь. И он… тоже. Нам нужно поторопиться. — И добавил чуть тише. — У меня не вышло очистить тела от прикосновения скверны, так что придётся везти их в Бимарстан. Сайруса тоже стоит позвать, мне нужно с ним кое-что обговорить.       — Хотите сказать, и проводник, и господин Рауф…       — Когда я пришёл, то уже ничем не мог им помочь, — Сайно остановился, оглянулся через плечо, вглядываясь в помрачневшее выражение лица Карима. — Так что теперь нам нужно тщательно расследовать это дело, иначе будут и другие жертвы.       Карим решительно кивнул. Сайно последовал в сторону гробницы, и оставшийся путь все преодолели молча.       Общая атмосфера была напряжённой, и все матры зашли в усыпальницу, смотря только под ноги, будто за гордо поднятую голову могли получить какое-то суровое наказание. Словно студенты, которых отчитал преподаватель, они следовали ровно друг за другом, стараясь идти шаг в шаг со своим генералом. Сайно остановился перед бездыханным телом проводника и покосился на стражника.       — Говорил я ему… дурная это затея, — тихо подал голос стражник, будто боясь нарушить чей-то покой. — Все среди наших знают, что нечего ошиваться возле запечатанных гробниц.       — Вы знаете, чья это гробница? — поинтересовался Сайно.       — Не знаю и не хотел бы знать. От старейшины только когда-то в детстве слышал, будто нельзя открывать ни одну из гробниц, на дверях которых лотос, иначе останки божества в желании вновь соединиться навлекут проклятие.       Сайно плотно сжал зубы, хаотично перебирая в памяти всех божеств, легенды о которых он слышал, но ни одного божества, останки которого запечатали в разных частях пустыни, не приходило на ум.       — Нам нужно доставить тела в Сумеру. У него есть семья или кто-то, кому нужно знать о том, что случилось?       Стражник покачал головой, прикрыв глаза.       — Среди нашего народа осталось много сирот после попытки восстания… С тех пор те сироты успели вырасти, и почти все они либо стали проводниками по пустыне, либо разбойниками, а некоторые занимались и тем и другим.       Сайно вновь посмотрел на изувеченный труп.       — Хорошо. Тогда мы заберём его, чтобы провести обряд очищения, иначе его душа не сможет найти покоя.       Стражник промолчал, хотя Сайно и почувствовал укол его взгляда на своей коже.       Желание подробно всё объяснить смешивалось с чувством вины, которому здесь не должно было быть места. Сайно не раз и не два становился свидетелем печальных исходов, но почему-то неспособность хотя бы упокоить души после столкновения с божеством, вызывала в нём чувство, схожее с отчаянием.       — Мы отправимся в Сумеру прямо сейчас, — подытожил Сайно, закрывая лицо воротником балахона.       Матры тут же начали суетливо расхаживать вокруг. Стражник же прислонился к стене, сложив руки на груди. Сайно взглянул в его лицо и не нашёл там никаких эмоций. Возможно, дело было в воспитании жителей деревни Аару, где ещё совсем недавно каждый был сам за себя, а может, умерший был таким человеком, про которых говорят, что не стоит даже и горевать.       После того, как Карим записал всё в доклад, а остальные матры погрузили тела на импровизированные носилки, накрыв их холщовой грубой тканью, все вместе они двинулись в путь по ночной пустыне.       — Можно будет одолжить повозку в деревне? — Сайно поравнялся со стражником, который шёл впереди всей колонны. — Иначе нам быстро не добраться.       — Да на здоровье, — ответил стражник. — Коли собрались с богами тягаться, думаю, вам не одна повозка в итоге понадобится…       Сайно сцепил зубы и снова отошёл назад, чтобы замыкать строй и следить, что происходит позади.       Несколько раз он оборачивался на вход в гробницу, покуда она сначала не превратилась в едва заметную точку, а потом и вовсе не исчезла из поля зрения.       Сайно не ослаблял своего внимания от того, что происходит вокруг, но мысли всё продолжали кружиться где-то среди свитков с легендами о божествах Пустыни. Он вспомнил и обо всех, кто правил здесь до прихода Дендро Архонта, и о войне, что развернулась несколько сотен лет назад, и обо всех, кто был заточен после своего поражения. Он даже попытался обратиться к своим силам, чтобы увидеть чужие воспоминания, но ничего не выходило — словно даже для того, кто полностью овладел силой, такое знание было недоступно.       Когда их группа добралась до деревни Аару, уже начинало светать. Первые лучи солнца озарили горизонт, и некоторые жители деревни выбрались на свежий воздух, чтобы закончить работать до полуденной жары.       Стражник выделил одного вьючного яка и повозку, чтобы матры могли сложить туда тела погибших, и протянул Сайно раскрытую ладонь. Но Сайно, поняв, что это вовсе не для рукопожатия, потянулся к поясу и отвязал мешочек с морой, целиком отдав его как плату за помощь.       Карим стоял рядом с пышущим от негодования лицом, но так ничего и не смог сказать против решения генерала махаматра.       После того, как тела переложили в повозку, дело начало продвигаться куда быстрее. Конечно, иногда вьючный як проявлял своё своенравие и останавливался возле какого-нибудь одинокого пучка травы, чтобы пожевать его, и сколько ни пытались матры оттащить его за повод или подогнать, размахивая рядом палками для устрашения, огромному животному было плевать на чужие старания. Тогда Сайно, вздохнув, подошёл к яку и дотронулся до лохматого бока пальцем, на кончике которого виднелась электрическая искра, як, издав звук, похожий на грубое мычание, зашагал намного активнее.              В Сумеру они прибыли чуть позднее полудня, и каждый житель, которого они встретили на пути, отстранялся назад и старался уйти с дороги как можно дальше. Карим поравнялся с Сайно и тихо спросил:       — А мы не слишком выделяемся сейчас?       — Мы всего лишь делаем свою работу, — Сайно опустил капюшон с головы. — Не важно, что думают по этому поводу остальные. Все ужасные слухи всё равно будут ходить только про меня, так что не переживай.       Карим поджал губы и потупил взгляд под ноги. В тяжёлом молчании они подошли ко входу в сумерскую больницу.       Нечто такое витало в воздухе, что Сайно невольно огляделся вокруг, не понимая, что желает увидеть.       Из дверей вышёл доктор Закария, тяжело дыша.       — Что случилось, генерал?       — Пусть тела отнесут в зал Прощания. Карим сходит за Сайрусом, случай нетипичный, так что нам есть, что обсудить.       Захария нервно заломил запястье и кивнул. Сайно кивнул в сторону входа, и матры схватили носилки, чтобы внести тела внутрь.       В больничном коридоре, как и всегда, было тусклое освещение и пахло горькой смесью лекарств. А ещё здесь сквозило.       Сайно шёл последним, смотря себе под ноги. В голове не было ни единой мысли ровно до того момента, пока он не почувствовал на себе взгляд — подняв голову, он тут же заметил Тигнари, стоявшего возле стены.       Они оба замерли и, кажется, время замерло тоже. Тигнари сделал шаг навстречу первым, протягивая руки к Сайно, схватив его за запястье.       — У тебя кровь, — он нахмурился, рассматривая ладони.       — Всё нормально, это не моя. То есть… Я не ранен.       Тигнари кивнул и снова поднял взгляд, всматриваясь в чужое лицо.       — Ты пришёл к Коллеи? — тихо спросил Сайно, надеясь развеять тем самым тревожность во взгляде Тигнари.       — Да, она выполнила все задания, что я ей дал на прошлой неделе. А ещё она спрашивала про тебя, — Тигнари поправил волосы Сайно, убрав чёлку с глаз и, видимо, на автомате проверяя наличие ран.       — Хорошо, — Сайно мягко улыбнулся. — В следующий раз навещу её вместе с тобой.       — Когда мы сможем увидеться? — Тигнари говорил едва слышно, несмотря на то, что они уже какое-то время стояли посреди коридора совершенно одни.       — Я же обещал прийти к тебе на выступление, забыл? Я очень торопился вернуться вовремя.       Тигнари недовольно покачал головой и сложил руки на груди.       — Хорошо, — согласился он. — Тогда я не буду сейчас задавать тебе миллион вопросов.       — Мне пора идти.       Тигнари молча кивнул. Ласково улыбнувшись, он погладил Сайно по предплечью и зашагал дальше по коридору. Какое-то время Сайно так и стоял, вслушиваясь в удаляющиеся шаги, и еле сдержался, чтобы не обернуться и не броситься следом за Тигнари. Очень хотелось ещё раз посмотреть в его глаза. Почувствовать прикосновение. Обнять. Прижаться губами к тёплой коже, оставляя на щеке поцелуй.       Сайно тяжело было признать, что совсем недавно он не смог бы вообразить, что такие вещи покажутся ему действительно чем-то важным.       Когда шаги совсем затихли, Сайно смог взять себя в руки и наконец спуститься в зал Прощания.              В центре зала стояло два каменных стола, вокруг них горели свечи. Матры и Закария уставились на вошедшего Сайно в таинственном ожидании.       — Когда Карим приведёт Сайруса, все остальные должны будут выйти и остаться за дверью. Лишние риски нам ни к чему. Доктор Закария, приготовьте за это время, пожалуйста, бодрящий отвар и бутылку воды.       — А оплакивать, господин генерал, их кто-нибудь будет?       Сайно глубоко задумался, и зал погрузился в молчание. Лишь потрескивающие свечи нарушали идеальную тишину. Взгляды оказались прикованы к Сайно, и воздуха вдруг показалось слишком мало для того, чтобы сделать вдох и дать абсолютно равнодушный ответ.       — Главное, чтобы у нас вышло упокоить их души.       В таком молчании они простояли ещё какое-то время. И за это время Сайно успел вернуться мыслями к случайной встрече с Тигнари — которая сейчас чудилась всего лишь приятным отрывком сна посреди кошмара — и не смог сдержать обречённой улыбки. Мало радости встретить дорогого сердцу человека посреди рабочего дня в испачканной одежде, после долгой дороги и сплошного недосыпа. Какие стоило подобрать слова и как объяснить Тигнари, что происходит и какая тревога поселилась в сердце от того что он, генерал махаматра, впервые за всё время не мог с привычной лёгкостью развеять злые силы одним лишь своим прикосновением, ведь в его теле скрыта огромная сила давно свергнутого божества?              Сайрус и Закария вошли в помещение, когда Сайно успел потерять счёт времени, а остальные матры всё пристальнее смотрели в его сторону с неприкрытым любопытством.       — Сайно, — Сайрус бросил взгляд на накрытые тела и нахмурился, — что произошло?       — Всем выйти, — Сайно смотрел прямо на Сайруса, но матры, что успели окружить его со всех сторон, быстро засеменили в сторону выхода, не сильно горя желанием присутствовать в одном помещении с генералом махаматра в тихом гневе.       Сайно же, оставшись наедине с Сайрусом, наконец смог сбросить маску невозмутимой отрешённости и выдохнул, едва заметно покачав головой.       — У меня не получилось очистить их души. Псы даже не отозвались на мой зов. Я не знаю, что за божество к ним прикоснулось…       — Сайно, мальчик мой, — Сайрус подошёл ближе и крепкой хваткой вцепился в чужое плечо. — Ты что, хочешь снова использовать огонь Очищения?       — Да, — подняв взгляд на наставника, Сайно вдруг почувствовал прилив уверенности. — Я знаю, что это отнимет много сил, но не могу оставить злое присутствие в их телах. Их души должны обрести покой.       Сайрус понимающе кивнул, а Сайно удивлённо приподнял брови. Нечасто его наставник был с ним согласен, каждый раз пытаясь играть роль скорее заботливого отца, нежели учителя, хотя в прошлом именно он подверг тело Сайно самым изматывающим тренировкам, после чего Сайно едва ли чувствовал себя живым.       Огни свечей колыхнулись, будто от резкого порыва ветра, и затрещали с новой силой. Сайно подошёл к столу и аккуратно приподнял ткань, отодвинув её, чтобы было видно лицо учёного. Веки его были закрыты, слипшись от крови, а на лице засохли полосы от кровавых слёз.       Сайно попытался сглотнуть сжатым от напряжения горлом, а затем выставил вперёд руку, ладонью вниз: по руке тут же зазмеились несколько чёрно-фиолетовых электрических полос, которые словно ощупывали пространство вокруг. Потянувшись к лицу учёного, они покрутились вокруг и тут же пробрались в ноздри.       Через мгновение голова учёного вспыхнула чёрным пламенем, а Сайно схватился свободной рукой за запястье и прищурился — огонь был безопасен, но его способность причиняла нарастающую боль с каждым мгновением.       Сайрус же стоял возле двери, крепко вцепившись в ручку, чтобы никто из посторонних не зашёл посреди ритуала Очищения, но Сайно ощущал на себе его пристальный взгляд.       Языки чёрного пламени, охватившие голову учёного, поднимались всё выше, и Сайно старательно удерживал свою ладонь над его лицом, стараясь не шевелиться. Боль пронзила руку, казалось, до самой кости, раздробив ту по частям. Пальцы немели и подрагивали, и Сайно зло, протяжно промычал сквозь стиснутые зубы.       Ритуал Очищения огнём он использовал всего лишь несколько раз за всю свою жизнь. Сначала его ограничивали возможности собственного тела, затем наложил запрет Сайрус — и тому была веская причина. По большому счёту сила Сайно ему не принадлежала до конца. Сколько бы он ни тренировался и ни мучил себя испытаниями, благосклонность он смог получить далеко не сразу, и самое сложное — использование огня Очищения — могло стать для него настоящим наказанием. Ведь каждый раз огонь напоминал ему о каре, которая будет ждать его, если он решит нарушить договор и использовать силу не по назначению.       Сайно казалось, что время практически остановилось. Оно тянулось, как смола, а Сайно ощущал себя насекомым, который попал в неё.       Только когда перед глазами начали плавать чёрные точки, а руку пронзило ноющей болью практически до плеча, чёрное пламя медленно обратилось в фиолетовое и начало затухать. Сайно уставился на это немигающим взглядом с немой надеждой, что ему осталось потерпеть ещё немного, не задумываясь о том, что предстоит повторить этот же ритуал ещё раз. Пламя, облизнув ладонь Сайно напоследок, исчезло. Труп казался таким же, но теперь выражение его лица было полно спокойствия, и Сайно смог выдохнуть с некой долей облегчения.       — Сайно! — окликнул Сайрус, всё ещё не решаясь подойти ближе. — Ты в порядке?       — Ну как сказать… — устало прошептал Сайно, схватившись за плечо. — Жить буду. Тем более надо ещё разобраться со следующим.       Не обращая внимания на пульсирующую боль в ладони, Сайно подошёл к следующему столу, пытаясь убедить самого себя в том, что во второй раз всё пройдёт куда проще, чем в первый.       Сайно снова выставил вперёд руку, и как только на ладони вспыхнула маленькая искра, стало не до раздумий. Колени подкосились от охватывающей тело боли. Сайно вцепился второй рукой в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Голову проводника из Аару охватило чёрное пламя, и перед глазами Сайно вспыхнула яркая вспышка нового приступа боли. Скривившись, он жестом остановил двинувшегося в его сторону Сайруса.       Казалось, что огонь разъедает его плоть, но Сайно упорно продолжал смотреть на чёрное пламя, которое на самом деле не причиняло абсолютно никакого вреда.       Не сдержав болезненный вопль, Сайно опустил голову. Глаза защипало подступающими слезами, и пришлось сдержать их усилием воли. Взгляд затуманился, и только когда Сайно заметил, как чёрное пламя начинает окрашиваться в фиолетовый и уменьшаться в размерах, он позволил себе сделать болезненный выдох. Когда последняя вспышка пламени исчезла, Сайно опустился на колени, ощущая только звенящую боль во всём теле.       Он не был уверен, кто ему помог в тот момент, потому что разум затуманило. Единственное, что он смог понять, когда перед глазами появилось сначала лицо Сайруса, а затем обеспокоенное лицо Карима, это то, что его подхватили под руки и помогли сесть возле стены. Затем на языке ощутилась невыносимая горечь — значит, доктор Закария успел подготовить отвар для того, чтобы Сайно мог не отключиться хотя бы на некоторое время.       После этого голоса начали отражаться звонким эхом, и картинка стала темнеть.       Открыв глаза, Сайно увидел перед собой потолок своего дома. Голову почему-то окружил знакомый запах, отчего захотелось улыбнуться.       «Вот это интересный побочный эффект», — подумал он, ухмыляясь, но тут послышался тихий голос.       — Ты проснулся?       Сайно обескураженно повернул голову на звук голоса и увидел перед собой Тигнари.       — Нет, — прохрипел Сайно, — я вижу самый прекрасный сон.       Тигнари покачал головой и весело дёрнул ухом. Звякнула золотая серёжка.       — Боюсь тебя огорчить, но я реален. Меня сюда Сайрус пустил.       Сайно зажмурился, но мысли всё равно непослушно разбегались в разные стороны, отчего было трудно связать воедино хотя бы пару слов. Тигнари присел на край кровати и заботливо погладил Сайно по щеке.       — Но откуда…       — Уверен, что хочешь слушать цепочку из того, что Аль-Хайтам увидел, как тебя выводят из Академии, рассказал об этом Кавеху, Кавех мне, а вот я уже попросил моего бывшего наставника связаться с Сайрусом, чтобы я мог попасть к тебе домой?       — Кажется, нет, но ты уже всё рассказал, — Сайно протянул руку, обхватывая чужое запястье и притягивая Тигнари к себе. — Я рад, что ты здесь.       Тигнари удивлённо дёрнул ухом и приподнял брови, а затем забрался на кровать и медленно опустился, ложась рядом с Сайно лицом к лицу.       — Ты всё равно не отвертишься от того, что мне придётся сделать тебе перевязку. После неё будет совсем не больно.       — Кажется, я готов вытерпеть что угодно, если мы просто будем лежать вот так, — Сайно непослушными пальцами убрал прядь волос Тигнари с лица и второй рукой прижал его ближе к себе.       Тигнари промолчал. В комнате стало совсем тихо, и Сайно мог различить только чужое размеренное дыхание.       — Сильно устал, да? — шёпотом спросил Тигнари, будто боясь разрушить сокровенный момент.       — Это моя работа.       Тигнари бережно обхватил Сайно руками за голову и притянул к себе. Он запустил пальцы в волосы, перебирая пальцами пряди. Сайно почувствовал быстрое биение чужого сердца и приобнял Тигнари за талию. Рука нестерпимо ныла, но он посчитал это мелочью по сравнению с тем ощущением тепла, которое пробиралось в каждую клеточку его тела.       Тигнари оставил несколько едва ощутимых поцелуев на виске и лбу.       — Не надо… — лениво возразил Сайно, не открывая глаз. — Я после пустыни весь в грязи и пыли.       Грудь Тигнари содрогнулась, и послышался тихий хохот.       — Ну разве это проблема? Мы могли бы пойти искупаться вместе…       Сердце Сайно ударилось в рёбра, и он смущённо попытался спрятать лицо.       — Пожалуйста, хватит шутить, — пробубнил он. — У меня нет сил делать вид, что я не схожу с ума от одной этой мысли.        — Не ты один. В этом вопросе мы на равных условиях.       Сайно медленно отстранился, словно смысл сказанного ещё не до конца успел добраться до нужного участка мозга, отвечающего за верные реакции. Тигнари смотрел на него с улыбкой и потянулся рукой, мягко очерчивая большим пальцем линию челюсти. Напряжение возрастало — и Сайно не знал, было ли причиной тому то, что Тигнари находился так близко, или то просто уставшее и размякшее тело после тяжелого ритуала не желало больше ему подчиняться.       Рассматривая чужие приоткрытые губы, Сайно вдруг подался вперёд, утягивая Тигнари в поцелуй. Сердце тут же ударилось в грудную клетку с новой силой, желая проломить её насквозь, а в лёгких не оказалось воздуха, и всего на мгновение Сайно попытался отстраниться, чтобы ухватить рваный вдох, но Тигнари потянулся следом, не позволяя этого сделать.       Внутри всё стерлось подчистую. Их дыхания смешались, выжигая из разума Сайно каждую мысль, заставляя зациклиться только на поцелуе. Почувствовав чужой язык на своих губах, Сайно послушно приоткрыл рот, коротко выдохнув. Тигнари в следующее мгновение упёрся ладонью в грудь Сайно и сильно надавил на неё заставляя лечь обратно на спину, усаживаясь сверху. Послышался тихий звон серёжки и скрип кровати, но Сайно был слишком в замешательстве, чтобы обратить на такую деталь своё внимание. Тигнари улыбнулся в поцелуй и аккуратно прикусил нижнюю губу Сайно, и тот почувствовал, как пальцы, что до этого спокойно придерживали Тигнари за талию, крепко впились в чужой бок. Он не знал, может ли позволить себе больше прикосновений, поэтому решил следовать за Тигнари, несмотря на то, что вместо мозга в голове была настоящая каша. Хотелось провести ладонью выше, по плоскому животу и своду ребёр, плавно скользнуть по спине, ощущая под подушечками пальцев выпирающие позвонки, но он глушил в себе такие порывы.       Тигнари же медленно провёл своей ладонью в самый низ живота Сайно, отчего мышцы тут же поджались нервным напряжением. Сайно, на мгновение потеряв ощущение реальности, попытался ухватить Тигнари за запястье второй рукой, но как только он попытался это сделать, то не сдержал болезненный стон и зажмурился от резко пронзившей плечо боли.       Тигнари тут же отстранился, взволнованно взглядывая на Сайно, и тот криво улыбнулся, увидев густой румянец на чужом лице.       — Всё нормально, — оправдался он, выравнивая дыхание.       Тигнари, похоже, такой вариант ответа не устроил. Хаотично убрав пряди волос, прилипших в лицу, он быстро сполз с кровати и направился в сторону стола, на котором было что-то разложено.       — Нет, так не пойдёт, — сказал он строго, а затем обернулся в сторону Сайно, держа в руках какую-то баночку. — Садись, нужно тебя подлатать.       По неизвестной причине в этот момент Сайно посетило ощущение дежавю.