Роза пустыни

      Стоило рассветным лучам коснуться горизонта, Сайно отправился в Академию. Улицы были пустынными, и лишь изредка по пути встречались прохожие, медленно шедшие по своим делам.       Работу хотелось закончить как только можно скорее, а затем вернуться сюда.       В Академии царила тишина. Дежурные матры поприветствовали Сайно короткими кивками, и он прошёл мимо них прямиком в свой кабинет.       За ночь здесь стало даже прохладно, но рассветное солнце заглядывало прямо в окно, освещая кабинет мягким светом. Сайно, аккуратно прикрыв за собой дверь, сразу направился к полке, куда складывал всё, что могло понадобиться в пустыне.       Вскоре на столе оказалось разложено несколько кинжалов, две фляги для воды, свёрток с вяленым мясом и защитный гель от солнца.       Сайно задумчиво приложил палец к щеке, проверяя, не забыл ли он что-то ещё, что могло оказаться важным, как вдруг в дверь постучали.       — Войдите, — равнодушно бросил он, подойдя к столу и раскрывая холщовую сумку.       Стучащим оказался Кавех. Он просунул голову в дверной проём и ярко улыбнулся. Что, конечно, не сулило ничего хорошего для Сайно.       — Ну что? — Кавех прошмыгнул в кабинет и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.       — О чём ты? — Сайно, взяв в руки кинжал, повертел его в руках, присматриваясь к остроте лезвия.       Кавех тяжело вздохнул, видимо, не желая мириться с реальностью, где не все люди понимают его с полуслова.       — Разве ты вчера не был на свидании с Тигнари?       Сайно замер и молча перевёл взгляд с лезвия на Кавеха.       — Нет, — отрезал он и взял другой кинжал для сравнения.       Кавех хохотнул, но не торопился покидать кабинет генерала махаматра после ответа.       — То есть вчера никто не толкал огромный лист нимфеи по озеру, с сидящим на нём Тигнари, который прижимал к себе цветок лотоса, как какую-то драгоценность?       Сайно покачал головой, засунул кинжал в ножны и прицепил тот к себе на пояс, пока Кавех продолжал неотрывно наблюдать за происходящим. Очевидно, что он не собирался уходить, не получив ответы на волнующие его вопросы.       — Это было не свидание, — впихнув в сумку последнюю флягу, Сайно с силой затянул шнурок и завязал узел. — Мы просто…       — Просто встретились вечером, чтобы провести время только вдвоём? Кажется, это и называют свиданием.       — Тогда у тебя каждый вечер свидание с Аль-Хайтамом.       Сайно запрокинул голову и закрыл глаза, раздумывая, почему ему не стоит подвергнуть Кавеха какой-нибудь пытке. Но любопытство, конечно, не было смертным грехом и не нарушало ни одно правило Академии, поэтому Сайно лишь схватил со спинки стула балахон и, перебросив сумку через плечо, направился к двери.       Кавех даже тогда не сдвинулся с места.       — Мы встретились днём. И ту кувшинку пришлось толкать, потому что нечем было грести к берегу, — Сайно поднял на Кавеха выжидающий взгляд, а потом нахмурился: — И вообще, ты-то откуда об этом знаешь?       — Случайно мимо проходил, — Кавех шмыгнул носом, поправил волосы и сделал шаг в сторону. — Ну, я вижу, вам, господин генерал, пора работать, так что не буду больше задерживать.       Сайно покачал головой, но как только снова остался в кабинете наедине с собой, на его губах расцвела непроизвольная улыбка. Накинув на плечи балахон, он щёлкнул застёжкой-креплением и тут же почувствовал едва уловимый запах сумерской розы. Короткий выдох застрял в горле, и сердце с глухим стуком ударилось о рёбра. Сайно схватил ткань, сжимая её в кулаке, не без печали подумав о том, что, как бы ему ни хотелось, но совсем скоро аромат выветрится, снова сменившись на запах пыли и костра. Он постоял так ещё какое-то время, уткнувшись носом в ткань и закрыв глаза, пропустив вчерашний вечер на ускоренной перемотке воспоминаний.       Через пару часов Сумеру остался далеко позади, а перед взором распахнулась первая деревня, которую Сайно всегда старался обходить стороной, дабы не потревожить местных жителей внезапным визитом. Переждав полуденную жару под навесом давно заброшенного здания недалеко от дороги, он, ещё раз проверив содержимое своей сумки, отправился в путь. Пустыня, несмотря на то, что Сайно бывал тут довольно часто, не прекращала удивлять своими видами. Сильные ветра перегоняли песок, образуя новые дюны, так что каждый раз приходилось знакомиться с рельефом заново. Горячий песок обжигал ступни, а любой порыв ветра поднимал песчинки в воздух, и те так и норовили попасть в нос и глаза. Сайно накинул капюшон и постарался передвигаться быстро, не позволяя себе слишком сильно проваливаться в песок.       Когда солнце опустилось ниже и оказалось прямо перед лицом, ослепляя глаза, Сайно добрался до первого небольшого оазиса.       Выдохнув, он бросил сумку возле дерева, опустился на колени и набрал в ладони воды, смыв с лица пыль и песчинки, а затем протёр ладонью вспотевшую шею. Вдруг сбоку что-то зашевелилось, и Сайно отпрянул назад, схватившись за кинжал. Но не успел он достать оружие из ножен, как понял, что опасность ему не грозит. Всего лишь семейство сурикатов выбралось из своих песчаных нор в поиске пропитания. Усмехнувшись, он аккуратно перебрался к дереву и сел на землю, оперевшись спиной о ствол. Крупные листья создавали тень, так что Сайно позволил себе небольшой привал. Достав из сумки флягу с водой и карту, он взглядом проследил маршрут от большого креста, которым обозначалась деревня Аару, до этого оазиса. Затем линия вела через ущелье к заброшенному поселению, а оттуда можно было добраться до лагеря Пустынников, где проводил своё исследование один из учёных.       Сурикаты, наплескавшись в воде и наевшись орехов аджиленах, засеменили обратно к своей норе. Сайно проводил их взглядом, ухмыляясь, а затем прикрыл глаза и прислушался.       — Ветер сменился, — сказал он сам себе, поднимаясь на ноги. — Нужно поторопиться.       Песчаные бури начинались практически всегда внезапно и уносили с собой множество жизней, и Сайно знал об этом не понаслышке. Ему совсем не хотелось застрять где-нибудь из-за того, что песок перекроет вход в убежище, и тем более он не желал себе участи быть погребённым заживо.       «Тигнари точно такому не обрадуется», — подумал он, набрасывая сумку через плечо. Замерев от собственной мысли, взявшейся из ниоткуда, Сайно нахмурился, ухватился за ремень обеими руками. Из груди вырвался тревожный выдох. Он резко двинулся с места, пытаясь оставить эти мысли позади, но те будто окружили его и не хотели оставлять в покое. Сайно убеждал себя в том, что просто вспомнил первого, кто пришёл в голову, но… он мог бы вспомнить о Сайрусе, о вечно переживающей за него Шохрэ и остальных матрах, однако перед глазами чётко стоял образ хрупкого, но сильного Тигнари, смотрящего на него с заботливым упрёком.       И Сайно не мог себе объяснить, но мысли о Тигнари одновременно и приободряли и успокаивали. Если бы ему не нужно было думать о том, как побыстрее добраться до ущелья, не сошкрябав при этом себе все ладони и колени, то, возможно, он бы мог подумать о Тигнари чуть дольше. Представить их встречу. Обрадуется ли он? Вспомнит ли о нём хотя бы раз за то время, что они не виделись?       Пришлось признаться самому себе, что ему очень хочется, чтобы Тигнари сказал, что скучал по нему. Ведь только от одной этой мысли в самом центре солнечного сплетения вспыхивало тёплое, приятное чувство.       Вскинув голову, Сайно прикрыл глаза от слепящего солнца ладонью, чтобы рассмотреть ущелье. Ветер бил ему в спину, песок больно царапал кожу, так что он торопливо, но с присущей ему осторожностью, начал идти вперёд. Мимо шуршали своими лапками и хвостами ящерицы, пытаясь догнать мелких насекомых. Где-то в вышине слышался гул ветра, сковывающий сердце тревожным предчувствием, какое бывает перед песчаной бурей.       Перебравшись сквозь ущелье, Сайно прислонился ладонью к каменистой шершавой стене и взглянул на раскинувшуюся перед ним равнину. Солнце почти опустилось за горизонт, превращая рельеф в чёрные тени. Прищурившись и внимательно вглядевшись перед собой, он заметил расставленные палатки и небольшой костёр в середине. Опустившись на колено, он стащил с головы капюшон и ухмыльнулся.       Спрыгнув из ущелья на склон, Сайно проскользил по песку вниз, а затем ринулся к неаккуратно сложенным коробкам недалеко от палаточного лагеря. На коробках были прибиты листки с печатью Академии. Пробежавшись по надписям взглядом, он тут же медленно направился в сторону палаточного лагеря.       Наёмников было не так много, как ожидалось, всего пять или шесть человек, а учёный сидел перед костром и жадно пил из фляги.       Сайно вышел из тени, бесшумно подойдя практически вплотную к учёному, а затем объявил спокойным тоном:       — Господин Джавад, скажите наёмникам, что их контракт аннулирован и они могут возвращаться обратно. Вы арестованы и будете доставлены в Академию немедленно.       Учёный не сдвинулся с места, но без всякого труда можно было заметить, что тело его пробило крупной дрожью. Резко вскочив на ноги, он замахал перед собой руками и закричал:       — Генерал Сайно! Здесь генерал махаматра!       На крик сбежались наёмники. Они окружили Сайно со всех сторон, но это не пробудило в нём ни капли интереса.       — Каждый раз одно и то же… — пробормотал Сайно, закатив глаза, а потом обратился к наёмникам чуть громче. — Ваша работа закончена.       Но сказанное лишь разозлило Пустынников, и те бросились на него, выставив перед собой сабли и алебарды.       Отклонившись назад, чтобы лезвия его не задели, Сайно тут же ударил локтём одного из них в челюсть так, что у того хрустнула шея, и он рухнул без сознания на песок. Сайно, обернувшись, вытащил кинжал и полоснул им по предплечью второго — тот, вскрикнув, выронил из руки оружие. Сайно, схватив его за раненую руку, вывихнул её и с силой швырнул наёмника в сторону двух других, которые от неожиданности побросали свои оружия и попытались поймать товарища.       — Вы можете попробовать уйти сейчас, — процедил Сайно, — иначе эти пески станут вашей могилой.       Глаз Бога засветился ярко-фиолетовой вспышкой, по ладони пробежали маленькие разряды электричества. В воздухе засиял силуэт, который через мгновение оказался посохом.       Все вокруг замерли. Несколько человек обернулись на того, кто, по предположению Сайно, был за главного. Крупный мужчина, покрытый застарелыми шрамами и с повязкой на глазу, вытащил из-за пазухи мешочек и бросил его к ногам учёного. Тот увесисто звякнул морой. Взвалив на плечо своего товарища без сознания, наёмники забрали двух вьючных яков и отправились подальше от лагеря. Главарь кивнул Сайно вместо слов прощания и извинений.       — Господин Сайно, — пробормотал Джавад, заикаясь. Поняв, что остался без какой-либо защиты наедине с генералом махаматра, он рухнул коленями в песок и пополз в сторону Сайно, сложив руки в молитвенном жесте. — Я клянусь, я не нарушал правил Академии. Я всего лишь… всего лишь проводил исследование! Пытался разгадать шифры, написанные на входе в гробницу!       Сайно бросил на учёного холодный взгляд.       — Кто умножает познания, умножает скорбь. Не зря это место запретно, вы не могли не слышать об этом. В любом случае, поднимайтесь. Расскажете всё в Академии.       Сайно разжал ладонь, позволяя ритуальному посоху исчезнуть в воздухе, оставив небольшим напоминанием о себе лишь сотни едва заметных искр. Надвинув на голову капюшон, он рывком схватил разложенные на небольшой доске документы и, пробежавшись взглядом по строкам, сложил их и пихнул в свою сумку.       Пока Джавад собирал фляги и кусочки порезанных фруктов обратно в походный рюкзак, Сайно бросил взгляд исподлобья на небольшое сооружение, которое, судя по тому, что он знал, скорее всего являлось одним из нескольких входов в гробницу, что сдерживала в себе дух разъяренного свергнутого короля, когда-то правившего этими землями.       «Почему они не направились к главному входу? Нашли здесь что-то?», — подумал Сайно, сделав шаг вперёд и прищурившись.       По обе стороны вход «охраняли» трёхметровые статуи шакалов с золотыми ошейниками, а на двери были изображены ладони, сложенные в форму лотоса, держащие знак, означающий защиту от темных сил, обвитую свитком с нечитаемыми шифрами. Пока Сайно разглядывал их, то смог заметить недостающую часть на верхней части рисунка. По спине пробежал холодок беспокойства, но он продолжал всматриваться в рисунок. Тут, среди тишины Пустыни, ещё один кусочек рисунка отвалился, опав на песок.       Сайно отступил назад.       «Оно разрушается. Плохой знак.»       Размышлять было некогда. Резко развернувшись и сильнее натянув капюшон на голову, Сайно зашагал по скользящему под стопами песку в сторону Джавада. Схватив учёного за шиворот, он потащил его за собой, не обращая внимания ни на какие протесты.       — Лучше бы нам поторопиться, — невзрачно бросил Сайно, вытолкнув учёного перед собой. Тот, сделав несколько неуклюжих шагов вперёд, запнулся и снова упал на колени. — Не стоит будить то, что спит.       Джавад, будучи учёным и до этого боящийся больше всего на свете генерала махаматра, пришедшего по его душу, как оказалось, будучи обычным человеком намного сильнее боялся проклятий. Впопыхах он поднялся на ноги, догоняя Сайно, совсем не противясь послушно следовать за ним.       В темноте добираться до ближайшего оазиса оказалось неудобно, тем более в компании совсем не подготовленного к дальним походам учёного.       — Гос… господин Сайно, — цепляясь за предплечье, произнёс Джавад, пытаясь отдышаться. — Если мы продолжим идти, то в Сумеру прибудет лишь мой труп!       Сайно захотелось ответить что-нибудь грубое, но он лишь сделал ещё несколько шагов вверх по склону и стащил с головы капюшон, взглядывая на небольшой, тихий оазис. Джавад, поднявшись следом и увидев небольшое озерцо, тут же воспрянул духом и торопливо зашагал к воде.       — Хвала Архонтам… — бормотал он, пока умывал лицо прохладной водой.       Сайно поднял взгляд к ночному небу, разглядывая россыпь звёзд, украшавших небосклон, а затем взглянул на диск луны. В сердце вдруг защемило, заставляя затаить дыхание. В воспоминаниях вспышкой мелькнула чужая изящная рука с тонким браслетом на запястье. Сайно, опустив голову, на мгновение закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на работе, на Джаваде, развалившемся под ближайшим деревом, на отчёте, что лежал у него в сумке. Но Тигнари, вытравив все посторонние мысли, появлялся в воображении и воспоминаниях слишком часто. В конце концов Сайно сдался, поддавшись небольшим, но приятным рассуждениям о том, чем бы мог быть занят Тигнари сейчас. Судя по времени, выступление, если и было, то уже давно закончилось, да и коллективные посиделки скорее всего уже подошли к своему завершению. Возможно, Тигнари был занят своими любимыми саженцами, а быть может уже отправился домой и видел десятый сон. С неким сожалением Сайно подумал о том, что не может знать ничего наверняка. Выдохнув, он мотнул головой, стряхивая с себя внезапное наваждение.       Солнце поднялось высоко над головами вступающих на территорию деревню Аару. Сайно оглянулся через плечо, наблюдая за вымотанным долгой пешей прогулкой Джавадом, который по пути успел проклясть сначала Сайно и всю систему запретов, Академию, мудрецов и наёмников, а затем самого себя и свою неудержимую тягу к знаниям.       — Почти пришли, — объявил Сайно, оглядываясь по сторонам. — Мы отстаём от графика на пару часов, так что привал сделать не получится.       — У нас ещё и график есть?! — неверяще завопил Джавад, срываясь практически на хныканье.       — Если что-то не устраивает, — Сайно убрал прилипшие пряди волос ко лбу и обернулся через плечо, — я могу вас вырубить и потащить как мешок.       — Пожалуй, откажусь.       — Тогда вперёд.       Джавад, всплеснув руками от беспомощности, поплелся следом за Сайно, пока у того по мере приближения к Сумеру силы лишь прибавлялись. Конечно, работы было непочатый край и одним днём всё точно не решить и не сделать, но может быть, вечером получится выкрасть немного времени для встречи с Тигнари. От мысли о предстоящей встрече мышцы лица становилось тяжелее контролировать, и то и дело на него наползала радостная улыбка, но Сайно старательно стирал довольное выражение со своего лица каждый раз, когда осознавал, что снова слишком увлёкся и предался фантазиям.       Так спустя ещё некоторое время Сайно вместе с Джавадом переступили ворота города Сумеру.       — В Академии стоит сразу рассказать всё как есть, — предупредил Сайно, пропуская Джавада впереди себя, чтобы у того не появилась мысль сбежать, скрывшись в толпе. — Не вздумайте увиливать, господин Джавад. Вас всё равно раскроют.       Учёный, будто бы успевший позабыть о предстоящем суде, поник и коротко кивнул головой.       — Меня же не казнят?       Сайно вдруг замедлился, нахмурив брови.       — Нет, — твёрдо ответил он. — Вы, конечно, нарушили правила, но совершили далеко не самое тяжкое преступление из всех, с чем мне доводилось сталкиваться.       На этом разговор подошёл к своему не совсем логичному, но всё-таки завершению, потому что перед глазами выросли двери Академии.       Сайно, подняв руку, подал знак, означающий просьбу вызвать кого-нибудь из дежурных матр. Один из охранников кивнул головой и тут же последовал вперёд. Войдя за порог Академии, Сайно наконец смог выдохнуть и почувствовать, что большая часть работы выполнена. Он искоса взглянул на трясущегося от нервов Джавада и указал ладонью вперёд.       — Я должен идти следом за вами. Не думайте вытворять ничего странного.       Джавад, который из «странного» мог вытворить скорее лишь обморок или приступ рвоты от нервов, поплёлся вперёд, устало шаркая подошвой по отполированному до блеска полу.       Ещё одни высокие двери распахнулись перед ними, и Сайно услышал обрывок разговора на повышенных тонах.       Подняв взгляд, он замер в изумлении. Перед несколькими из мудрецов, возвышающихся на своих местах, стоял Тигнари. Под руку его держал кто-то из стражей, хотя он и не сопротивлялся.       Присутствующие сначала бросили взгляд на Джавада, похожего на выбеленное полотно, а затем на Сайно. Встретившись взглядом с Тигнари, Сайно вопросительно приподнял бровь, но тот нахмурился и поспешил отвести взгляд.       — Ох, генерал махаматра, как всегда отлично выполняет свою работу, — один из мудрецов наклонился немного вперёд, смотря на происходящее сверху вниз. Сайно откинул капюшон и кивнул, мудрец продолжил: — Простите нас, генерал… Придётся немного подождать, у нас тут, оказывается, прямо под носом посмели устроить гнездо порока.       — Вы несёте чушь! — тут же запротестовал Тигнари. Он отдёрнул руку и зло прижал уши. — Беспочвенные обвинения.       Другой мудрец, побагровев от ярости, выплюнул ядовитое:       — Дрянь!       Сайно переводил взгляд с Тигнари на мудрецов и обратно, чувствуя, как начинает болеть его челюсть от крепко сжатых зубов. Хотелось остановить это безумие, но он даже не понимал, в чём суть обвинений и всего конфликта.       — Нам стало известно, что вы продаете разного рода… услуги. Под прикрытием того, что занимаетесь в своём трактире танцами и какими-то выступлениями.       Сайно, услышав столь пренебрежительный тон, готов был шагнуть вперёд, чтобы защитить Тигнари, но не посмел двинуться с места, когда услышал спокойный голос:       — Разве, будь это правдой, не вы бы, господа, одними из первых заявились ко мне, чтобы я вас развлёк?       Тигнари упёрся рукой в бок и задрал подбородок. Сайно не мог разглядеть выражение его лица, но отчего-то был уверен, что оно было абсолютно равнодушным.       — У нас есть показания этого господина, — мудрец указал на фигуру высокого мужчины, в котором Сайно узнал того самого незнакомца из трактира, которого должны были задержать, но в итоге отпустили. — К тому же… скажите, откуда у обычного танцора такой дорогой браслет, украшающий ваше запястье?       Тигнари выпрямился и медленно завёл руку за спину.       — Это подарок.       Мудрецы глухо рассмеялись, очевидно приняв сказанное за шутку.       — Да кому в голову взбредёт дарить такие подарки просто так такой дешёвке…       Кожу закололо от ощущения резко вспыхнувшего глаза бога под ладонью. Сайно ринулся вперёд, закрывая собой Тигнари и, подняв полный раздражения взгляд на мудрецов, произнёс:       — Это был я, — слова эхом отозвались от стен академии. — Это я сделал подарок. А вот тот мужчина, что давал показания, сам посягнул на чужую неприкосновенность. Тигнари ни в чём не виноват.       С лиц мудрецов в мгновение ока исчезло всё веселье. Они переглянулись между собой, затем обменялись парой фраз, которые Сайно не смог различить из-за закипающей глубоко внутри злости. Почувствовав лёгкое прикосновение к своей ладони, он обернулся.       «Зачем?» — прочёл он в выражении чужого лица, но в ответ смог лишь мягко улыбнуться.       — Генерал, — наконец, сказал один из мудрецов, — но разве можем мы поверить, что человек, который занимается таким делом как танцы, действительно невиновен?       Выставив перед собой руку, Сайно раскрыл ладонь, на которой чёрно-фиолетовыми всполохами заискрилось несколько странного вида молний.       — Вы правда хотите поставить под сомнения мои слова? — спросил он равнодушно, пока молнии продолжали сталкиваться между собой и разрастаться, облизывая руку уже до предплечья. — Вы же знаете, у меня контракт, который я не могу нарушить.       — Лучше не тратьте ваши силы на такие пустяки, генерал.       Сайно встряхнул рукой и молнии тут же исчезли, а электро глаз бога снова потух. Он хотел обернуться, чтобы убедиться в том, что не напугал своим поведением Тигнари, но это означало ещё больше заставить мудрецов сомневаться.       — Что ж, видимо, и правда мы оказались слишком предвзяты, — один из мудрецов криво улыбнулся. — Но хорошо то, что хорошо кончается, правда? Тогда вы можете идти… — ещё немного помедлив, мудрец добавил: — Но что-то не вижу при вас вашего Глаза Бога. Куда же вы его дели, а, господин Тигнари из Амурты?       Не удержавшись, Сайно обернулся через плечо, но Тигнари продолжал выглядеть так, словно ничего странного и страшного не происходит. Сжав руки в кулаки, он щёлкнул большими пальцами и, глубоко вздохнув, мягко улыбнулся.       — Я уже давно никак не связан с Академией. Так что, если все обвинения с меня сняты, то, пожалуй, я пойду.       Напоследок переглянувшись с Сайно, Тигнари развернулся и зашагал прочь, оставляя присутствующих лишь смотреть ему вслед.