Flamma obscura

      Ёсана качает из стороны в сторону. Опираясь на стены, ему удаётся дойти до главного сада.              В детстве Ёсан всегда сбегал сюда от проблем. Даже став старше, он не изменил этой традиции. И сейчас единственное безопасное для него место в замке — это сад его покойного отца.              Не найдя сил пройти вглубь до небольшой беседки, маг останавливается возле небольшой клумбы с цветами. Он начинает резкими рывками стирать кровь о мантию, что осталась на руках.              Ёсан делает пару глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя. Это всё нереально, а лишь в его голове. Он никогда не хотел убить Минги. Никогда.              Он впервые вспоминает, как они встретились в день принятия верховной власти. Тогда оба поняли, что нравятся друг другу, но упорно делали вид, что даже не знакомы.       А теперь…       Они оба оказались заперты в одной ловушке на двоих.              Ёсан ещё раз рассматривает свои руки и следы от крови на его мантии. Нужно избавиться от вещи, пока кто-то не заметил. Но стоит магу найти силы, чтобы подняться, как его окликают сзади.              — Ёсан, — знакомый женский голос оседает холодком по спине, не давая сделать шаг вперед, — Ёсан, всё хорошо? Почему ты не спишь в столь поздний час.              Маг земли медленно разворачивается к человеку, с которым ему сейчас больше всего не хотелось видеться.              — Я... я, — теряет дар речи под внимательным и обеспокоенным взором Ёсан.              — Всё хорошо? — Жизель подходит непозволительно близко, касаясь плеча Ёсана. Реакция получается мгновенной. Словно от огня, маг земли одергивает руку женщины.              — Просто не спится, — врёт почти незнакомому человеку Ёсан.              Жизель лишь кивает, делая вид, что поверила в ложь мага.              — Не хочешь прогуляться до Хонджуна? Тебе, наверное, лучше знать о его состоянии, — Ёсан вопросительно смотрит на неё, не понимая, к чему она клонит. — Твой друг доверил самое драгоценное в своей жизни. Думаю, что нужно позаботиться об этом маге.              Ёсан ничего не отвечает, не понимая, что от него хочет Жизель.              В последнее время она часто попадается ему на глаза. Как будто следя за каждым его шагом. Ёсан не раз ловит себя на мысли, что ему некомфортно рядом с ней. Но он всё списывает на их взаимоотношения с Минги, от которого ему передаётся часть чувств и эмоций.                     В комнате выделенной для Хонджуна прохладно. Ёсан осматривает все окна на предмет сквозняка, но ничего не замечает. Значит, всё дело в магии, что ещё окружает мага воздуха.              Тёмные пряди хаотично разбросаны по подушке. От насыщенного синего оттенка не осталась и следа. Значит, обратное заклинание не сработало. Ёсан не справился с просьбой Юнхо.        Тяжело вздохнув, Ёсан грузно опускается на край кровати, беря холодную и обессиленную ладонь Хонджуна.              Ёсан не представляет, что будет с Юнхо, если Хонджун не выживет. Они даже не успели попрощаться…              — Я помню его ещё младенцем. Самый спокойный из трёх братьев. Он всегда отличался от них, — Жизель садится на стул позади Ёсана, не нарушая больше дистанции между ними. Она видит, что возлюбленному его сына некомфортно с ней.              — Я его помню только по академии. Он был другом Сонхва до определённого периода. А потом его забрали без объяснение причины. Даже сам Сонхва не знает, почему он перестал с ним дружить, — Ёсан гладит Хонджуна, стараясь согреть ледяную ладонь.              — Это была не воля самого Хонджуна, — уверенно озвучивает Жизель.              После этих слов Ёсан резко разворачивается к ней, отвлекаясь от своего занятия.              — Откуда вы знаете?              — Я растила Хонджуна вплоть до смерти его матери.              Глаза Ёсана округляются от сказанного. Почти заикаясь и путаясь в своих мыслях, но у него всё-таки получается сформулировать свой вопрос.       — Но, как? Я не понимаю. Вы же мать Минги.       Жизель громко ухмыляется, отворачиваясь к окну. Лёгкая улыбка, что украшает уставшее лицо, моментально стирается, стоит ей начать рассказ.       — Я была няней Хонджуна. Это была моя единственная возможность быть рядом с сыном. Минги долго не знал, что я его мать, — женщина тяжело вздыхает.       — Поэтому вы для него чужая? — Ёсан выпаливает это раньше, чем успевает подумать. — Простите, я не это имел ввиду, — маг выставляет руки вперёд, активно ими размахивая, словно пытаясь развеять сказанное ранее.       — Всё хорошо. Ты прав, Ёсан. Мы с Минги чужие друг другу. Иногда я жалею, что он вообще узнал правду. Лучше бы он, как и Хонджун, не знал ничего.       — Хонджун? — громко произносит имя Ёсан, сразу оборачиваясь к названному, чтобы проверить, не разбудил ли он его своим криком.       — Он в коме, Ёсан. Навряд ли твои крики его разбудят, — словно читая мысли, Жизель спешит успокоить мага земли.       Ёсан выдыхает, накрывая одеялом мага воздуха. Печально взглянув на Хонджуна, он разворачивается к Жизель, давая всем видом понять, что готов дальше слушать.       — Интак — не родной отец Хонджуна. Да-да, вижу на твоём лице немой вопрос. Его отец другой маг, у них с Минги разные отцы и матери. Но в отличие от Минги, Хонджун об этом не знал до момента, пока не попал в библиотеку. А вот Минги узнал в более раннем возрасте, что очень отразилось на нём. До того дня Минги был совсем другим. Он считал, что его мать была Хьюн, а не я. Минги всегда оберегал Хонджуна, как самого близкого человека, но после вскрытия правды, он возненавидел их всех. — Жизель незаметно стирает слезу, что не ускользает от внимательного взора Ёсана, что пристально следит за каждым её движением.       В отличие от Жизель, он маг, что может распознать ложь по эмоциям. Он не упускает этой возможности, чтобы понять её.       — Я была обычным человеком из Аркадии, что не хотел войны. Мне было важно, чтобы моя семья оставалась в безопасности. И я заплатила высокую за это цену. Я не была любовницей Интака и даже не его наложницей. Но он всегда хотел то, что не принадлежит ему.       — Как это похоже на его сына, — горько усмехается Ёсан, понимая, о чём говорит Жизель.       — Не суди его строго. Это всего лишь дурная кровь его отца, — Жизель, стараясь как можно мягче, обрывает Ёсана. — Когда Интак узнал о моей беременности, меня забрали в Аену. Тогда я впервые встретила мать Хонджуна — Хьюн. Я чувствовала себя виноватой перед ней. Её муж изменил ей со мной, притащив меня в замок, где она была хозяйкой, которая растила их общего сына.       — Вону, он всё знал?       — Вону всегда всё знал. Даже если от него что-то пытались скрыть, он всё равно рано или поздно сам добирался до правды. Он всегда был самым любопытным из них. — Жизель резко останавливается. Размяв шею, она продолжает. Ёсан чувствует её боль. Ни в одном её слове сказанном за их разговор не было лжи. Только боль…       — Вону сразу возненавидел Минги, но он старался держаться. Он любил свою мать и никогда не мог простить этого отцу. А маленький Минги никогда не понимал, за что брат с ним так поступает. Он почти с самого детства издевался над ним. Но Вону молчал о его происхождении. А Хьюн, она сильная духом женщина. Она смогла полюбить Минги, как родного, и дать ему ту материнскую любовь, что я не смогла.       — Почему же вы его бросили? — Ёсан не хотел звучать грубо, но вопрос сам вырывается наружу.       — После рождения Минги меня отослали обратно в Аркадию. Да, меня устроили на хорошую работу, но возможности видеть сына Интак меня лишил, мотивируя это тем, что магу лучше будет лучше расти вдали от человека.       — Но как вы оказались рядом с Хонджуном? Он же самый младший из всех.       — Хьюн сама меня пригласила на роль няни для Джуни. Дав тем самым возможность видеть, как растёт мой сын, — Жизель больше не старается скрыть слёзы, голос дрожит с каждым словом всё сильнее и сильнее, а мокрые дорожки обжигают холодные щёки. — Но это было ошибкой. Она это сделала в тайне от Интака, а когда мы встретились с ним, разразился скандал. Он бы не узнал, он практически не навещал маленького Хонджуна, но вот Вону был катализатором всех бед.       — Он рассказал правду Минги?       Жизель лишь безмолвно кивает.       — И Минги так легко ему поверил? Он не из тех, кто легко поведётся на всё, что ему скажут. Мне кажется, Минги вообще не из тех, кто доверяет кому-то.       — Ты прав. Он стал таким, когда узнал правду о себе. Минги не поверил Вону, считая это очередной издевкой старшего брата. Но тот привёл его именно в тот момент, когда мы втроём ругались, — Жизель резко встаёт, уходя в ванную комнату.       Шум воды через стену нарушает безмолвную тишину в комнате. Ёсан теперь отчасти понимает Минги. Он усмехается вслух, ловя себя на мысли, что они в чем-то похожи. Двое нелюбимых детей, над которыми издевались братья. Теперь понятно, почему их так тянет друг другу.       Они просто ищут защиты друг в друге…       — Прости, — Жизель выходит из ванной, вытирая лицо полотенцем.       — Всё хорошо. Так Минги стал таким, когда узнал правду?       — Каким таким? — делая вид, что не понимает вопроса, спрашивает Жизель.       — Вы меня поняли.       — Возможно. После того, как Минги узнал правду, он сбежал из замка. Его долго искали, а когда нашли, от прежнего доброго и светлого мальчика не осталось и следа. Даже его волосы, из светлого оттенка перешли в более тёмный.       — Как и его Сила, — озвучили вслух оба.       — После этого он стал вымещать свою боль на Хонджуне, как до этого делал его старший брат. Со мной он старался не пересекаться в башне. С Хьюн он тоже больше не поддерживал общение. Единственный маг, которого он подпускал к себе, был его отец.       — А Вону?       — Вону был отправлен в академию, чтобы не нарушать пошатнувшийся мир в их доме. Они практически не общались до самой смерти отца. Пока Минги издевался над Хонджуном, Вону защищал младшего от него. Все приезды Вону в замок сопровождались скандалами. Минги — единственный верховный маг, который не закончил академию. Его обучал сам Интак. Не понимаю, почему он выбрал моего сына в приёмники. Все думали, что это будет Вону, но он выбрал Минги.       — А вы? — не унимается с вопросами Ёсан.       Ему нужно было вытянуть всё, что могло пригодиться в будущем. Пусть он не любитель копаться в чужих семейных тайнах, но сейчас любая информация может помочь ему вырваться из этой пучины интриг, что скопились вокруг него.       — А я была отправлена в поселение магов огня. На ту территорию, где меня бы не нашёл Минги. Хотя я думаю, он бы и не искал встречи со мной. Он меня ненавидел тогда.       — Он и сейчас вас ненавидит! — процеживает сквозь зубы Ёсан, сам не понимая злости в сторону Жизель.       — Ты теперь чувствуешь тоже самое, что и он, поэтому ты злишься на меня. Не доверяешь мне. Я хоть и человек, но твою давящую магию чувствую. Я живу много лет с магом. Знаю, — Жизель читает Ёсана, как открытую книгу.       Ёсан снова отворачивается к Хонджуну, рассматривая бледное лицо мага.       — Ему за что это? Он ни в чём не виноват, — Жизель наклоняет голову в бок, рассматривая самого Ёсана, что смотрел на Хонджуна.       — Это странная магия. Не похожая ни на одну, что я видела. Даже Минги ничего не смог с этим сделать.       — Минги? — Ёсан резко разворачивается к Жизель.       — Он тоже хотел ему помочь. Но даже с его величием ему не подсильна эта магия.       Ёсан, глубоко задумавшись, поднимается, начав расхаживать по комнате. Слова Жизель дали почву для размышлений.       — Если магию не может снять верховный маг стихии, значит, магия исходит от мага четырёх стихий.       — Или от тёмного мага.       Ёсан негромко смеётся, всё ещё боясь разбудить Хонджуна, забывая, что тот сейчас ни на что не реагирует.       — Чёрные маги ещё большая редкость, чем маги четырёх стихий. Их почти не сыскать, — Ёсан, сложив руки на груди, продолжает вышагивать по комнате.       — Ты знал, что обычно чёрные маги — это женщины? — Жизель, откинувшись на спинку стула, смотрит на Ёсана.       — Чаще всего да, но таких магов почти сейчас нет. После войны часть магических способностей была утеряна, а с наступлением прогресса практически невозможно найти мага, который владел Силой на пределе возможности. Так что это вариант отметаем, — Ёсан разводит руками, намекая, что теория бред.       — Маг, что наложил заклинание, скорее всего рассчитывал на магию одной стихии, но в Хонджуне их две, — Ёсан замирает.       — Ты хочешь сказать, что просчёт был в этом?       — Нет. На это и был расчёт.       — О чём вы? — Ёсан садится на край напротив Жизель.       — Маг знал все нюансы происхождения Хонджуна. И он знал, что в случае чистой магии подействует обратное заклинание, которое подвластно Минги.       — И? — Жизель резко останавливается, давая время подумать магу самому, но Ёсан сегодня был не в состоянии думать слишком много.       — Это было сделано специально. И не ради места верховного.       Ёсан снова задумывается, стараясь сопоставить цепочку умозаключений Жизель.       — Чтобы отвлечь Минги?       Жизель прикладывает руку ко лбу.       — Нет, Ёсан! Чтобы отвлечь Юнхо!       Ёсан удивлённо глядит на Жизель.       — Нет-нет! — размахивая перед собой руками, Ёсан в очередной раз разгоняет слова, сказанные Жизель.       — Юнхо? Причём здесь он? Хонджун даже не помнит его. Заклинание имеет другое значение, — Ёсан с криком вскакивает с постели, указывая рукой на Хонджуна.       Жизель тяжело вздыхает, вставая со стула. Уже почти выйдя из комнаты, она остаётся в дверях.       — Возможно, это должно было отвлечь Юнхо от чего-то более важного. Но он выбрал не его. Даже если он придёт в себя и всё вспомнит, он не простит его. Он оставил Хонджуна в тяжёлый момент, такое не прощают любимым. На это, видимо, и был расчёт.       — Стой! — Ёсан подходит к Жизель. — Откуда ты столько знаешь о магии? Маги не доверяют такие тайны людям.       — Я живу много лет с магом огня, — она улыбается через плечо.       — Кто этот маг?       — Юто — верховный маг огня! — Жизель покидает комнату, оставляя Ёсана одного, придавленного тонной новой информации.       Жизель ни разу не соврала. Значит, сказанное всё — правда. Но откуда она так уверена в том, что произошло с Хонджуном?       Головная боль обрушивается вновь на Ёсана. Ещё раз взглянув на Хонджуна, маг покидает комнату вслед за женщиной.       Музыка разносится по всему залу. После смерти Тэёна отсюда убрали всю мебель и растения. Это место опустело вместе с его хозяином. Ёсан всегда ненавидел этот зал. Здесь старший брат занимался музыкой. Это единственное, что его интересовало, кроме власти и Ёсана.       Воспоминания о брате больше не вызывают в нём боли, только лишь ненависть. Но это не его чувства, так чувствует Минги.       Ёсан начинает играть быстрее и громче, с остервенением вдавливая пальца в клавиши. Пальце скользят по клавишам, сменяя цвета, вырисовывая единую мелодию.       За слишком интенсивной игрой на рояле Ёсан на замечает, как в зал входят. Он продолжает играть, не замечая ничего вокруг. Маг мучает клавиши, вкладывая всю боль в музыку. Теперь он понимает брата.       — Ёсан! — крик останавливает мага земли.       Ёсан ударяет в последний раз по клавишам, оглушая гостя.       — С ума сошел в два ночи играть на рояле. Все спят!       Ёсан, широко распахнув глаза, смотрит на гостя, что прервал его.       — Минги? — удивляется Ёсан.       Он закрывает лицо руками, пытаясь набрать воздуха в лёгкие.       — Что с тобой? Словно призрака увидел, — опираясь на рояль, спрашивает Минги.       — Всё хорошо. Просто я, видимо, устал, — Ёсан отодвигается на стуле, чтобы встать, но Минги быстро сокращает расстояние, не давая ему это сделать.       — Может, тебе нужно отдохнуть. Жизель сказала, что ты сам не свой, — он аккуратно касается плеча Ёсана, медленно поглаживая его.       — Я просто переживаю за Хонджуна, — маг земли, откидывает голову назад, прижимаясь к боку Минги. — Прости, если разбудил. Музыку не должно быть слышно за пределами зала.       — Я давно проснулся. Мне сегодня нужно вернуться в Аену. Из-за Хонджуна теперь нужно приводить дела в порядок. Поэтому придётся вас оставить здесь одних, — Минги наклоняется к Ёсану, совсем невесомо целуя в лоб.       — Всё хорошо, я справлюсь. Только возвращайся поскорей, — сам удивляется сказанному Ёсан, но быстро себя одёргивает. — Мы должны быть рядом для стабильности нашей Силы.       — Конечно. Я помню. — Минги оставляет ещё один поцелуй, но уже на щеке.       Ёсан плавится от нежности, что исходит от мага. Ему почему-то сейчас это необходимо, и он сам подставляет лицо для поцелуев.       — Что с рукой? — Минги, склонившись, рассматривает руку Ёсана, что небрежно перетянуть бинтом.       — Порезался на кухне, — улыбается фальшиво Ёсан, поднимая голову на Минги.       Оба долго смотрят друг друга на друга, пока Минги не выпрямляться во весь рост, возвышаясь над магом. Он запускает руку в волосы Ёсана, начиная не спеша массировать голову.       — Ты был на кухне? — притворно-сладко спрашивает Минги.       Но Ёсан ничего не успевает ответить, как хватка на его волосах усиливается.       Он даже не успевает среагировать, как одним движением Минги прикладывает его лицом к клавишам, на которых минуту назад играл Ёсан.       — Ты забываешь, наверное, что я и ты — одно целое! И если хотел убить меня, то, довёл бы дело уже до конца, — Минги ударяет ещё раз со всей силы Ёсана об клавиши, вкладывая всю злость, что накопилось в нём. — Я надеюсь, что ты подумаешь над своим поведением в моё отсутствие.       Минги отпускает волосы Ёсана, пока тот прикладывает руку к разбитому носу. Белые клавиши окропляют алые разводы.       Теперь Ёсан понимает, что жизнь состоит не только из белых и чёрных полос. Теперь его жизнь рядом с Минги всегда будет в алых пятнах его собственной крови.       — И да! Если ты меня убьешь, то умрёшь вместо со мной. Почитай на досуге. У тебя будет время. О том, как влияет одна Сила на двоих!       — Я лучше сдохну, чем останусь с тобой! — выкрикивает в спину Минги Ёсан.       Хоть Минги и скрылся из зала, но его слова точно дошли до мага воздуха.