Slave

Пак Чимину нравятся поцелуи и внимание. Он не навязывается, ничего не требует, но реагирует так отзывчиво, что Юнги с полным внутренним удовлетворением ведёт их отношения вперёд. Они ещё дважды встречаются за пределами клуба: один раз в оранжерее, где проводится выставка каких-то особенно редких орхидей, и второй — в кото-кафе. Впервые в жизни Юнги полноценно наслаждается подобной нерасторопностью. Не раздражает даже работа, отвлекающая на себя слишком часто, потому что Юнги получает короткие сообщения. У Чимина не самая новая модель телефона, которую стоило бы заменить, но камера более чем нормальная. Никаких порочных фотографий, максимум — лёгкая эротика: распахнутые розоватые губки (даже без высунутого языка), надутая мордашка или вид на открытые ключицы. Чимини: Один саб сказал, что многим доминантам нравится подобное. Тебе нравится? Чимин отправляет фотографию себя сидящего на постели. Никаких чулок, стягивающих полные бёдра, или ошейника на манящей шее. Но ноги раздвинуты практически в шпагат, а пах прикрывает оверсайз толстовка. Руки же сложены на манер котика поднявшего лапки. Мило и подчинённо. Хорошая поза, чтобы дать понять: кое-кто не отказался бы от пет-плея.

Юнги:

Нравится.

Хочешь быть кошечкой или пёсиком?

Ответа не приходит, хотя сообщение прочитано. Юнги и не ждёт, потому что знает: его сабу, а он уже вполне может называть Чимина своим, нужно время, чтобы переварить информацию. Они так и не вернулись к вопросу обсуждения стоп-листа и контракта, хотя, учитывая сколько времени длится общение, любой другой дом покрутил бы у виска и сказал бы, мол, надо уже. Это прежде всего вопрос безопасности для обеих сторон. Юнги закрывает глаза на затянувшееся ожидание, потому что у Чимина есть контракт с клубом, а для сессий его анкета закрыта. Значит, можно не торопиться. Разобравшись с рабочими вопросами — на неделе его время отнимали встречи и пара подписанных договоров, — Юнги возвращается в клуб. Пятница стабильно считается днём самых развратных открытых сессий, и хочется провести хотя бы несколько часов за наблюдением в компании Чимина. Как тот будет реагировать на шоу вживую? В зоне для сабов он стабильно смотрит онлайн-трансляции, никак не рассказывая после о своих впечатлениях. Хотя Юнги спрашивал несколько раз, пусть и вскользь.

Юнги:

Я в клубе.

Сообщение прочитано с задержкой в пару секунд, но ответа не следует. Обычно они встречаются в коридоре перед зоной для сабов, так что сейчас Юнги двигается именно туда. Он не переодевшийся, всё ещё в деловом костюме с раздражающим галстуком, напоминающим удавку. Настроение колеблется где-то между «все заебали» и «день прошёл спокойно». Вид встречающего Чимина его однозначно порадует. — Здравствуй, Юнги, — так и происходит. Теперь к традиционному приветствию добавляется мягкое касание губ в уголок рта. Для этого Чимину надо приподняться на носочки и зацепиться за края пиджака. Отстраниться Юнги не позволяет, углубляя поцелуй. Не слишком грубо, но достаточно властно, чтобы саб в его руках задрожал. Зная, насколько Чимину не хватает ласки, он ведёт ладонями по бокам, ощутимо сдавливая за талию. Было бы славно скользнуть ниже, смять ягодицы, приподнять и усадить себе на бёдра. Унести в приватную комнату и… Кашлянув, Юнги отдаляется и тепло спрашивает: — Привет, Чимин. Как прошёл твой день? — Хорошо, — вместо того, чтобы сделать шаг назад, Чимин наоборот вжимается всем телом, обхватывая поперёк талии. Он шумно дышит в район шеи, обжигая дыханием дёрнувшийся кадык. — Думал о твоём вопросе. Как… как обычно происходит игра в питомца? — Составишь мне компанию до моей комнаты? Я хочу помыться и переодеться, а на твой вопрос отвечу по пути, — у Юнги есть постоянная комната, где он держит только одежду, пару полотенец и зарядные устройства для техники. Чимин ещё ни разу не был в той стороне, поэтому было бы неплохо показать, куда в случае чего ему можно прийти. — Да, — Чимин смущённо отлипает, вкладывая свою ладонь в минову, — я не знал, что есть такая игра. Уже после твоих слов пошёл расспрашивать того саба и узнал много нового. Но мне интересно… с твоей стороны. Тебе такое нравится? — Без перегибов, — Юнги ведёт Чимина к лифту. Его комната находится на одном из последних этажей. — Есть те, кто так живёт: создают двухъярусную кровать, где под частью хозяина спит питомец, ставят миски на пол, выгуливают на поводке… Это практически полная деградация для сабмиссива. Юнги никогда не брал себе пета на постоянную жизнь, но знает несколько пар, которые практикуют подобное. Не двадцать четыре на семь, с перерывами на выходные. Он не берётся судить, насколько тяжело сабу возвращать себе человеческое состояние, допуская, что с каждым разом сложнее. — Мне нравится игра в рамках сессии, — Юнги выбирает сорок восьмой этаж — его собственный. На сорок девятом живут Намджун с Джином и Хосоком, а на пятидесятом находится кабинет директора Кима, несколько залов для совещаний и зона отдыха. Клуб «Индиго» один из самых масштабных в сравнении с другими. — Когда у меня есть котёнок или щенок, со всей атрибутикой, и я могу с ним играть. Гладить, давать команды, провоцировать на игру. Не всегда обязателен секс. — Почему? — Чимин хмуро поднимает свою хорошенькую мордашку. Ему бы пошло быть и котиком, и щенком. Милые ушки, пушистый хвостик. Ошейник. — Все сабы, с которыми я обсуждал пет-плей, сводили всё именно к сексу. — У тебя были сессии? — Юнги знает, что были, но не уверен в их направлении, интенсивности и границах. Учитывая, насколько ближе они становятся и что в любом случае придут к контакту… это удобный случай узнать детали. — Да, — Чимин отвечает с небольшой задержкой, — но не… не игры, без проникновения — всегда, и, ну, м-м-м… — Я понял, — Юнги стискивает зубы от понимания, что Чимин не тронут. Могло ли это быть причиной, по которой он разорвал контракт? Если было указано, что он против проникновения, и дом попытался нарушить условия… в такой ситуации, чтобы замять инцидент, господин У вполне мог пойти на уступки и отпустить саба. И взял бы договор о неразглашении. Чёрт. — Значит, у тебя есть опыт того, что сессия не всегда означает проникающий секс. Пет-плей ничем не отличается. Это может быть оговорённая сцена или какие-то детали, нюансы, которые хочет реализовать дом или саб. Когда достигается итог, игра заканчивается. Звуковой сигнал в лифте обозначает, что они прибыли на нужный этаж. Для выхода не нужны дополнительные пропуска, но вот попасть в любую из закрытых комнат — наоборот. Даже в туалете есть специальный замок. — Это мой этаж, Чимин, — Юнги решает провести небольшую экскурсию, — подняться ты сможешь самостоятельно, но, чтобы попасть в любую из комнат, тебе нужен ключ или цифровой код. Когда мы составим контракт, я предоставлю тебе одно из двух. — Лучше код, — Чимин с любопытством осматривается, — ключ могут украсть, или вдруг я потеряю… а код несложно запомнить. — Ты прав. Юнги показывает специальную зону ожидания за углом, где располагается кабинет, общая ванная, отдельная комната для сессий и спальня. Есть и другие помещения, но они пока что не должны волновать Чимина. Да и после контракта не будут, потому что в основном касаются работы. — Ох, тут не одна комната, — Чимин удивлённо выдыхает, неосознанно выпуская ладонь Юнги и отправляясь осматриваться, — я думал, что спальня — это просто… спальня? Как у меня. — Даже у тебя есть свой отдельный душ и туалет, — все комнаты Намджун проектировал как самостоятельные студии, чтобы жильцы ни в чём не нуждались и не было ощущения общежития, — у меня из дополнительного гардеробная, кухня и ванная комната. Подожди тут, я быстро. Юнги заглядывает сначала в гардероб, чтобы взять полотенце, сменное бельё и свободные штаны с футболкой. Ему не нравится носить официальные костюмы в клубе. Вопрос не только в том, что такая одежда подчёркивает статус, но и в собственном мироощущении. После тридцати не становишься в один момент старым, но, когда рядом находятся молоденькие сабы и домы… это заставляет задуматься. Он отправляет костюм в корзину для белья — раз в неделю горничная собирает накопившееся и относит в стирку, после возвращая в гардероб. Быстро моется, стараясь не задевать волосы, и насухо вытирается. Юнги думает о Чимине: что тот делает? Просто сидит или изучает доступное пространство? Если второе, то он наткнётся на ошейник. Без ограничений, простой кожаный, с металлической застёжкой и тиснением «MY». Юнги хочет предложить украшение — для безопасности, чтобы во время шоу никто не лез с предложениями. Ошейник, сочетающийся со специальным похожим браслетом на доме, всегда означает, что саб занят. Не все, конечно, обращают на это внимание, но Юнги знают достаточно хорошо, чтобы не лезть. Есть вероятность, что и к Чимину без ошейника они не подойдут, но раз есть возможность перестраховаться — почему бы не воспользоваться? Юнги натягивает штаны и футболку, ругаясь на себя, что забыл о носках, и выходит из ванной, натыкаясь на застывшего на постели Чимина. В его руках как раз ошейник. — Хочу предложить сходить сегодня вместе посмотреть открытые сессии, — Юнги едва бросает взгляд на то, как громоздко выглядит украшение в миниатюрных ладошках Чимина. Как же будет смотреться на шее? — Ошейник просто для безопасности, чтобы к тебе не лезли. — Твоего присутствия будет недостаточно? — Чимин спрашивает тихо и неуверенно, пока Юнги двигается к гардеробу. — Я не против сходить вместе, просто… это… — Лишь предосторожность, — Юнги надевает носки и выглядывает в спальню. Он опирается плечом о косяк двери, принимаясь изучать замявшегося саба. — Тебе будет дискомфортно? — Мы можем проверить? — Чимин доверчиво протягивает вперёд ошейник, удерживая его двумя ладонями. — Застегни, пожалуйста. Юнги гулко сглатывает. Он застёгивал много разных ошейников, но сейчас, видя, как саб робко и очень вежливо просит, терпеливо ожидая… это делает его жаждущим. Всего лишь временно, но для всех в клубе Пак Чимин будет принадлежать ему по всем правилам. На задворках сознания мелькает мысль, что не хватает контракта, дающего гарантию, но Юнги заталкивает её как можно глубже. — Когда ты так послушно просишь, я не могу отказать, — Юнги отталкивается от двери и медленно приближается к Чимину. Он мог бы сделать всё быстро, но заминка нужна ему лично, чтобы собрать растёкшееся желание в одно конкретное. И, самое главное, не дать себе переступить черту. Он забирает ошейник и мягко приказывает: — Подними голову. Чимин поднимает. — Умница, — Юнги проводит подушечками по нежной коже, задерживаясь на заполошно бьющейся венке. Пульс отбивает чувствительный ритм, перекликаясь с биением его сердца. Двигаясь неторопливо и плавно, он обхватывает ошейником шею только после того, как отслеживает намеченный путь пальцами. — Скажи, когда тебе станет туго. Юнги начинает затягивать ошейник, клацая язычком по металлическим дырочкам. Спокойно пропускает первые три и теперь медленно стягивает дальше: четвёртая, пятая, шестая… Он замирает, изучая: чувства сабмиссива открыты и легко читаемы. Чимин растерян, взволнован и немного… предвкушает? Гулко сглатывает, стискивает маленькие пальчики, цепляясь за край толстовки. Той самой, в которой отправил фотографию. Седьмая. — Х-хватит, — ошейник затянут не слишком туго, но и не свободно. Можно было бы застегнуть и на восьмую, но тогда это было бы уже на грани лёгкого придушения. Юнги прислушивается к чутью доминанта, чтобы оценить, насколько саб перед ним честен. И, судя по всему, более чем. — Я… можно мне минуту? — Да, — Юнги защёлкивает ошейник и отходит назад, чтобы полюбоваться. Вид ему нравится. Со своей покорной, нуждающейся в подчинении натурой, Чимин с опоясывающим шею кожаным ремешком выглядит идеально. Так, что внутри всё бурлит от желания никуда не идти, а повалить саба на постель и сделать нечто… Юнги влажно ведёт языком от уголка губ к уголку, проскальзывая внутрь и толкаясь в щёку. Он хочет разрушить Чимина. Довести до оргазма, контролируя каждую реакцию и добиваясь только правильной и честной. А потом, после, укутать в одеяло и убаюкать. Мысль странная, не совсем привычная, но, учитывая информацию о сабдропе, очевидная. Как часто Чимина комфортили после сессий? — Да, — Чимин открывает глаза, трепеща длинными ресничками, — я могу застегнуть на тебе браслет? Юнги молча протягивает ремешок и левую руку. Маленькие пальчики забавно суетятся, едва справляясь с громоздким браслетом — явно от нервов. А когда звучит щелчок, Чимин поднимает распахнутые глаза с расширившимся зрачком. Граница возбуждения и будоражащего чувства новизны настолько размыта, что Юнги не может устоять. Подцепив двумя пальцами за ошейник, он подтягивает Чимина вверх для поцелуя. Сразу толкается языком, напирая намного сильнее, чем раньше. Сабмиссив на его постели, в его ошейнике, с его именем на губах. Будь на месте Юнги кто-то другой — не устоял бы и двинулся дальше. Опёрся бы коленом между ног, толкнул на кровать, навис сверху. Придавил. Придушил. Показал бы, что чужая власть может опьянять. Юнги же отстраняется, любуясь зацелованными губами. — Раз мы оба готовы, то можно идти, — Юнги хочет отпустить ошейник, но маленькая ладошка смыкается на пальцах, — хочешь ещё? Пак Чимин любит целоваться и внимание. Кто Юнги такой, чтобы отказывать? Он срывает ещё один поцелуй, такой же жадный и ненасытный, позволяя себе чуть больше. Ласкающе зарывается пятернёй в растрёпанные светлые волосы, несильно стягивая прядки и наклоняя голову вбок. Отрывается от полных губ и прижимается к шее над ошейником, получая первый сладкий стон и крупную дрожь наслаждения. — М-м-м… — Чимин шумно дышит, напоминая загнанного в ловушку щеночка. Ему определённо нравится происходящее, но страх никуда не девается, плавно начиная доминировать в сознании. Юнги чутко улавливает эту перемену в поведении, поэтому в этот раз отстраняется, не позволяя себе остановиться. — Юн-нги? — Не стоит торопиться, — Юнги проводит ладонью по мягкой щёчке, утешающее поглаживая скулу большим пальцем, — и сейчас у нас есть другие планы. Верно? — Верно, — Чимин заметно успокаивается. С помощью Юнги он поднимается с постели, опускаясь на дрогнувшие ноги, и протягивает ладонь. — Мы сможем уйти, если… если мне не понравится? — Конечно, — они смогут уйти хоть с самого начала. Атмосфера на открытых сессиях бывает совершенно разная. Для кого-то она возбуждающая и дикая, побуждающая на секс, а для кого-то… Юнги вспоминает, как он сам скучал на сессии Намджуна, Джина и Хосока. — Нас никто не сможет заставить остаться. И я не буду заставлять оставаться тебя. Не молчи, если почувствуешь, что что-то идёт не так. Чимин нервно кивает, приглаживая растрёпанные волосы. Они возвращаются в общий зал тем же путём, которым поднялись на сорок восьмой этаж, только в этот раз в лифте к ним присоединяются другие сабы и домы, идущие на шоу. Шума не слишком много, но Чимин всё равно напуганно прижимается, стискивая футболку в кулачок. У него не получается успокоиться, даже чувствуя на талии крепкую ладонь. Только когда они выходят вместе со всеми и находят уединённый столик на двоих в общем зале, Чимин выдыхает. Большинство сабов занимают подчинённую позу на коленях рядом со стулом своего доминанта, но Юнги усаживает Чимина рядом. Они вполне комфортно размещаются на небольшом диванчике и ждут начала шоу. Им приносят стандартный заказ — вода для саба и виски для дома, — а потом гаснет общий свет, подсвечивая готовую заранее сцену. Юнги не особо рассматривал, но отметил, что это будет шибари со стимуляцией. Неплохой набор, чтобы узнать, как Чимин относится к связыванию. — Тебе стоит знать своё место, маленькая дрянь, — грубый низкий мужской голос заполняет пространство, моментально привлекая внимание всех. Юнги бы отметил впечатляющее начало, если бы не чувствовал, как Чимина сковывает страх. Не просто пугливость из-за грубых слов; не напряжение из-за того, как другого саба вытаскивают на сцену, волоча за волосы. Нет. Это похоже на страх из-за узнавания. И слабый вопрос Чимина только подтверждает подозрения Юнги: — Мы можем уйти?