Скрестив пальцы

— На кого мы охотимся? — спрашивает он. Джисон видит, как озорство блестит в глазах Минхо, когда он отвечает, облизывая губы: — На людей. — Что? — его будто ударяют обухом. Он ожидал любого ответа, но точно не этого. В голове появляется куча мыслей, но о том, что ему это снится, как-то самостоятельно угасает. Хан попал сюда через чёртову картину, не иначе. — А мы тогда кто? Хван морщится. Ведёт плечами и поясняет: — Мы - высшие существа. Люди мешают и творят глупости. У них есть свой мир, — он почти плюётся, когда продолжает: — но некоторые из них уж очень волят побывать здесь. — Хёнджин приподнимает лук и натягивает тетиву, когда за деревом слышится хруст. — Мы отправляем их обратно, на Землю. И стреляет, попадая в ногу человека, пытавшегося спрятаться за деревом. Крик боли раздаётся по чаще так громко, что Джисон чуть не роняет лук. Прямо на его глазах человек пропадает, будто теряя видимость. — То есть, — уточняет он, — они просто возвращаются на Землю? Они не умирают? Минхо резко оборачивается. Натягивает стрелу и пускает ее в человека в кустах так быстро, что он не успевает и среагировать. — На Земле когда-нибудь умрут, — говорит он. — Мы на это не влияем. — Достав новую стрелу, он кивает на лук в его руках. — Ты его же не ради чудачества держишь. На этот купол люди сами сбегаются. Стреляй. Джисон замирает, когда видит человека, приближающегося к куполу. Он выглядит так, как и он в своем обличии — в нем нет ничего странного, необычного, как это было у Минхо, не было особого говора и происхождения. Человек не был похож и на Хёнджина. Но то, что он не похож на него самого Хан принять не мог. Еще вчера он учился в университете, жил в маленькой квартире и проживал, может быть, не лучшую, но свою жизнь. Такую, какой она должна быть. А сейчас он стоит здесь, в этом странном лесу, с высшими существами, которые приняли его "за своего" и не хочет стрелять. Искренне не желает. Человек приближается. Хван смотрит на него выжидающе. — Ну! — не выдерживает он. — Джисон, чего ждёшь? Минхо как-то совсем резко встревает: — Пережди, — он делает шаг к нему. — Лучший друг придёт на помощь. Ли берется ладонями за его локти, поднимает их на уровне груди и выстраивает из его ватных рук нужную позицию. Джисон жмурится от того, как его тело, будто зная, что делать, сжимает лук в руках крепче. Натягивает тетиву и, не открывая глаз, целится. Хан думает, что сейчас стрельнет в небо, но с ужасом понимает, что напряжение спадает, а характерный звук боли ударяет по ушам. «Вот что значит "глаза боятся - руки делают", — думает он сразу после, — как я попал?» Когда он открывает глаза, на него смотрят чужие: тёмно-зелёные, глубокие и мерцающие, улыбающиеся. — Иной коленкор! — в глазах чуть мутнеет. Минхо опускает его локти, совсем невесомо проводя по ладони. — Гляди, как просто! Хан совсем вымученно улыбается. Неожиданная похвала, почему-то, вдруг окатывает чуждым теплом и ощущением дома. Что с ним происходит? Почему все начинает казаться таким родным? Минхо же не придает особого значения своим словам и поднимает лук, чтобы нацелиться на очередного человека. — Неужели их так много? — Из-за купола их сюда тянет, — Хван смотрит на него теплее, чем должен, будто только сейчас вспоминая, что он ни черта не помнит. — Как мираж. Видится, что мы - душеспасители. Джисон замолкает. Тишина повисает, больше никто не появляется, и он выдыхает от этого. — Сегодня маловато, — объясняет Хёнджин, — обычно больше. — Кисло, — тянет Минхо. Хван закатывает глаза, не приукрашивая, ненавидя его за это сейчас. Продолжает, когда Ли подмигивает ему, злорадствуя. — Ты ещё не раз будешь стрелять, — купол над ними постепенно меркнет, пока он говорит. — Ты вспомнишь все в самое недалекое время. Джисон, делая вид, что по этой части у него вопросов нет, уходит от темы и спрашивает: — У нас большая разница? — Двадцать лет, — глаза Хана округляются, а Минхо завистливо смеется над этим. Хёнджин стреляет в него взглядом. — Тебе восемьдесят шесть. Ли рядом с ними хохочет так сильно, что кажется, что еще немного, и он лопнет, как водяной шарик, а вместо воды из него выльется вся пыльца. Он чуть ли не хватается за живот, пытаясь объяснить: — Ты, — его голос скачет, прерываемый смехом, — каждый раз реагируешь так, — Минхо с трудом разгибается. Хлопает себя по груди, выдыхая, — будто восемьдесят шесть - заоблачно. — Сколько тогда тебе? Даже Хван не сдерживает порыва хихикания, когда Минхо отвечает: — Триста восемь. ... Весь путь до домика в дереве Джисон слушает, как сначала Минхо без конца смеётся, так, что Хван закрывает лицо руками, не желая признавать, что кто-то вроде Ли мог его рассмешить, а после становится участником диалога о его дальнейшем нахождении. — Мне бы хотелось поговорить с братом, — упрямо настаивает Хёнджин. Минхо усмехается. — Вообрази, лучший друг хочет поболтать не меньше, чем младший брат, который дремал, пока я встречал его, — указав на ошибку, он смотрит на Хана и подталкивает: — может стоит узнать, к кому Джисон желает больше? «Вот круто ты придумал, — он смотрит на Минхо в ответ и сжимает губы, когда чувствует, что Хван принял вызов и смотрит на него в ожидании решения. — Да вы серьёзно?» Хан выдыхает, опуская голову. Они совершенно точно издевались над ним. Это выглядело так, словно ему задавали вопрос: кого ты больше любишь, маму или папу? Только в его ситуации ему было абсолютно все равно, с кем разговаривать, потому что обоих парней он не знал. Да, Хван был спокойнее, в какой-то мере комфортнее, но у него было четкое ощущение, что отношения с братом у него не такие, какие должны быть у родных. Да и откуда он знал, принято ли у них придавать этому какое-либо значение? Да, Минхо вызывал в нем противоречивые чувства, но знакомого в нём было куда больше. Джисон стоит у дверей дома и не поднимает головы, пока принимает решение. Парни рядом молча ожидают: Хёнджин напряжённо, как будто проиграет корову, если он выберет не его, а Ли слишком расслабленно. Словно он знал все наперёд, потому что Хан всё-таки неуверенно отвечает: — Я мог бы сначала провести время с Минхо, — Хван не выглядит разочарованым, но тень пробегает по его лицу. — В этом нет никакой разницы. Я ведь не пропаду.. — Но ты всё равно выбираешь лучшего друга, а не родного брата, — проказничает Ли, поглядывая на Хёнджина. — Если ты не усохнешь... Минхо тянет Хана за рукав и машет тремя пальцами. Последний раз кидает лукавый взгляд и уводит его в чащу снова, оставляя Хвана одного. Темный лес очаровывает его, пока они идут. Хоть и было темно, редкие фонари, которые оказались маленькими ягодами-светильниками, слабо, но освещали потемневшую тропу и дремучесть. Легкий ветер касался его светлых волос, щекотал за ушами и хихикая убегал дальше, пока они не остановились у обрыва. Минхо продолжал держать его за руку весь путь, будто он бы точно потерялся, не сделай этого. Обрыв, у которого они остановились, открывал вид на ручей под ним — оказывается ниже был еще один слой, такой же, как и тот, где они находились. Джисон чуть наклоняется, чтобы осмотреть ручей получше, и замечает, что вокруг полосы воды, по всей ее длине, росли те самые светлячки. Вода блестела, переливалась всеми цветами радуги и лучезарно улыбалась. Минхо тянет его обратно, подальше от края. Хан поворачивается к нему, до сих пор испытывая настоящее очарование от увиденного. — Мы можем спуститься туда? — спрашивает он с надеждой. Сам, не давая отчета сжимает ладонь Ли крепче и трясет. Минхо прикрывает глаза. Джисон замирает и в миг теряет свою уверенность. — Мы можем не делать этого, если ты не хочешь, — мгновенно добавляет Хан. Он медленно ослабляет хватку на его ладони, но Минхо сжимает ее. — Не отпускай, — когда он открывает глаза и смотрит на него, во взгляд возвращается привычное озорство, — добро? Джисон кивает. Ли делает шаги к краю, смотрит вниз и подмигивает ему, перед тем как прыгнуть. Прыгнуть с обрыва и потянуть его за собой. Джисон набивает воздухом щёки, с трудом не выпуская руку Минхо. Когда ноги виснут в воздухе, все что он накопил в горле выходит криком, страхом и адреналином, а заканчивается только когда они оказываются у края реки. Хан верит, что его глаза выпадут из глазниц, когда чувствует землю под ногами. Вскидывает голову, туда, к краю, откуда они прыгнули и ошарашено спрашивает: — Мы умеем подобное? — Умеем, — отвечает Ли. Он улыбается и теперь отпускает его руку, хлопая в ладоши. — Много чего. — Например? Улыбка Минхо становится шире. — А ты положи на зуб, — звучит нахально, — узнаешь. Джисон корчит гриммасу, оглядывается и, будто зная, что делать, прыгает, отталкивая руками воздух под собой. И зависает в воздухе. На несколько секунд, не в силах задержаться дольше, но этого хватает с головой, чтобы он рассматривал свои руки с неподдельным восхищением. — Ахереть, — шепчет он. — Ахереть? — Ли щурится. — Что за слово? Джисон поднимает голову, отрываясь от собственных рук и мнется. Мычит неопределенно: — Сильное удивление означает, — Минхо пару раз кивает, прикладывая палец к губам. Явно задумавшись о чем-то, он стоит так какое-то время. — Ты говорил похожее раньше, — он находит его взглядом и слегка щурится, когда пытается вспомнить: — ты сказал, что это означает то же. — Я когда, прости? — не сразу понимая, о чем он, Джисон уточняет: — когда был здесь? — Да. Ты провел почти всю жизнь здесь, Джисон, — взгляд Минхо не меняется, но он чувствует, что тот не шутит и не язвит. — Ты вырос здесь, со мной. — Я не помню, — Хан даже не знает, что чувствует, когда говорит это. — Я не помню ни тебя, ни Хёнджина, ни себя здесь. В моей памяти я прожил жизнь не в этом месте и не с тобой. Виснет тишина. Ручей за спиной журчит, вдруг становясь тише, как и все вокруг. Джисон искренне не помнит ничего, связанного с этим местом, но осознает, что и жизнь на Земле начинает забывать — уже не может вспомнить свою семью и детство, хотя уверен, что помнил все до мелочей еще пару часов назад. Или это были не его воспоминания вовсе? — Я знаю, — начинает Минхо, теряя озорство и уступая место легкой раздраженности, — я ведь не сталкиваюсь с этим каждый раз, да? — Эй, Минхо... — он протягивает руку. — Я не хотел тебя обидеть... — Ты уже это сделал, — сказал Ли. — Я не буду объяснять тебе, каково каждый раз смотреть на человека, которого знаешь, как облупленного, а он о тебе - ничего, — Минхо выдыхает. Натягивает улыбку, снова создавая смешинки в глазах. — Ты мог бы просто попытаться исправить это со временем. — Как мы познакомились? — тихо спрашивает Джисон. — Здесь, — Ли указывает на ручей. — Прямо здесь. — Поэтому ты привёл меня сюда? Минхо неопределенно мотает головой. — От части, — поправляя волосы, он тихо смеется, опуская голову. — Я не могу разговаривать о таком слишком долго. Спроси о другом. Хан сжимает губы в полоску и разглядывает Минхо в очередной раз: уверенная поза, руки в бока и такой яркий образ, которым он был.. Был ли он таким на самом деле? Смотря на то, как Минхо ведёт себя с Хваном, он бы без сомнений сказал — да. С Хёнджином он бесстрашный, вольный и язвительный, всегда расслаблен и ни капли не раздражителен к нему, просто игрался и забавлялся реакцией, но сейчас, с ним наедине, Джисон видит, как тяжело Ли продолжать вести такую игру дальше. Представив, каково было бы ему смотреть на близкого человека, который ничего не знает ни о нем, ни о себе в этом мире, ему становится тошно: вязкая обида поднимается к горлу и бурлит, норовясь выйти наружу вулканом. Хан отступает, не в силах копаться в Минхо сейчас. — Почему на охоту мы пошли втроём? — Наш черёд, — Ли садится у края воды. Джисон следует за ним, утыкаясть ладонями в землю. — У каждого свое время и день. — Хочешь сказать, людей настолько много, что мы ходим на охоту каждый день? — Исключено, — твердо говорит он, — раз в какое-то время. Это видно по ухудшению природы. Люди обожают наносить вред всему вокруг себе во благо. Внутри неприятно отзывается. — Ты считаешь, что все люди причиняют вред? Губы Минхо уже приоткрываются, чтобы сказать уверенное «да», но он вдруг останавливается. Смотрит на него мучительно долго, заглядывая глубоко внутрь, перебирая книжки с его внутренностями и неторопливо пролистывая каждую страничку, вчитываясь в каждое слово на ней. Джисон уже и не ждёт ответа на свой вопрос, когда он, не изменяя своей хитрости лица и иголкам в глазах, шепчет: — Бывают феномены. Снова виснет тишина, но уже куда менее напряженая, лишённая обязанности ее прерывания. Хан поворачивает голову к ручью и смотрит на свое отражение, которое уже не кажется таким уж чужим: светлые волосы, эта форма, которая уже не такая и странная, его способности задерживать себя в воздухе и прыгать с таких высот, как кот, удерживаясь на ногах, будто ему это ничего не стоило. Может быть, его место здесь? Минхо встаёт быстро, не смотря на своё отражение. Манит его рукой, когда говорит: — Лучшему другу нужно успеть поболтать с братом, — он обнажает клыки, когда продолжает: — иначе младень лопнет от возмущения. Джисон искренне улыбается, когда оглядывает природу вокруг и останавливает взор на Ли. Смотрит на него так какое-то время, заставляя его спросить: — Что? Хан улыбается шире. Настоящее недопонимание отображается на лице Минхо, прыгая по его чертам. — Я, похоже, понял, почему ты мой лучший друг, — говорит наконец он и выталкивает себя руками, поднимаясь вверх, обратно, к краю. Внутри приятно жжёт, когда у ручья Минхо кричит в ответ: — Хочешь сказать, это произошло только сейчас?! Ли догоняет его спустя время и хохочет, когда видит, как он до сих пор не может стереть с лица улыбку. Глаза Минхо блестят и переливаются, но у порога дома он прощается, показывая три пальца. — Делишки наметились, — отмазывается он, — брат тебя ждёт. Джисон послушно заходит в дерево один, не задавая лишних вопросов. В груди до сих пор приятно греет и искрится, стирая в памяти напряженые разговоры. Ему определенно начинало здесь нравиться.