Эффект бабочки

      Ночь сегодня удивительно холодная для летней поры. Дождь стучит по стеклу, крупные капли играют в догонялки, скатываясь всё ниже. Низкие тучи нависают над деревней, закрывая тёмный небосвод. Где-то вдалеке гремит гром, от чего Хитоми вздрагивает во сне, а через пару мгновений и вовсе открывает глаза. Несколько минут она не шевелится, борясь со смыкающимися веками. Голова гудит, но той боли, что мучила девушку последние дни, уже нет. Тело затекло от неподвижного лежания, а шея неприятно ноет из-за неудобно сбившейся подушки. Наконец разлепив тяжёлые веки, Хитоми несколько раз моргает и упирается взглядом в потолок. Глаза потихоньку привыкают к мраку, фокусируя взгляд на потрескавшемся слое штукатурки. Жёлтые пятна от недавнего ливня расползаются по поверхности, а несколько посеревших чешуек так и норовят отвалиться. Холодный порыв ветра, просочившийся сквозь приоткрытое окно, наполняет комнату свежестью и невесомо щекочет голые плечи. Она невольно съёживается, отгоняя табун мурашек, и садится на кровати, упираясь затылком в стену. Девушка хмурится и левой рукой тянется к раненому плечу. Под пальцами чувствуется шершавая ткань, неприятно стягивающая кожу. Боль уже не такая сильная, что не может не радовать. Хитоми ещё раз проводит рукой по медицинской повязке и получше закрепляет выскочивший конец бинта. Она оглядывает помещение, стараясь сообразить, где находится.       Тучи ненадолго освобождают диск луны из своего грозового плена, и темнота рассеивается, очертания помещения становятся чётче. Небольшая угловая комната с низкими потолками и двумя окнами выглядит так, будто тут слишком редко бывают гости. Хитоми, укутанная в тёплое одеяло до самого подбородка, сидит на кровати, походящей на больничную койку. Рядом стоит низкая тумбочка с кипой бумаг, похожих на медицинские заметки. Девушка берёт несколько верхних листов, подносит к лунному свету и всматривается в размашистые иероглифы. Страницы исписаны вдоль и поперёк, но как бы она не пыталась разобрать почерк, корявые записи так и остались для неё врачебной тайной. Отложив бумажки на место, Хитоми снова возвращается к осмотру помещения. Прямо перед ней, прислонившись изголовьем к противоположной бетонной стене, стоит ещё одна такая же железная кровать. Рядом возвышается капельница. Тонкая силиконовая трубочка скрывается где-то под покрывалом. Девушка приглядывается к силуэту, спрятанному под одеялом, и различает в нём что-то знакомое. Во рту моментально пересыхает, а навязчивая тревога комом подкатывает к горлу. Хитоми откидывает вязаный плед в сторону и спускает ноги с кровати, о чём сразу же жалеет. Тело ещё не восстановилось полностью, поэтому неаккуратные движения по-прежнему доставляют дискомфорт. Поморщившись, девушка сбавляет пыл и уже медленнее поднимается со своего лежбища. Пара тапочек, заботливо поставленная у тумбочки, так и остаётся проигнорированной. Ступни моментально мёрзнут от холодного пола. Хитоми осторожно проходит к соседней кровати. Нацуки мирно посапывает, укрытая практически до макушки. Её дыхание выровнялось, а ресницы перестали дрожать. Девушка внимательно разглядывает младшую сестру. На губах появляется облегчённая улыбка. Отогнув край одеяла, Хитоми садится на край кушетки. Она внимательно смотрит на перебинтованную ногу Нацуки и хмурится. Чувство вины струится под кожей, заставляя поджимать губы. Перед глазами проносятся те часы в сыром подземелье, а в ушах звенят болезненные хрипы и бормотание. Девушка осторожно касается повязки, желая забрать чужую боль. Какая из неё старшая сестра, если она не смогла защитить единственного родного человека? Рука, свободно лежащая на кровати, сжимается в кулак. Хитоми медленно прикрывает глаза.       — Прости меня, — шепчет девушка и гладит Нацуки по ноге, — Опять из-за меня тебе приходится несладко. Обещаю, теперь ты будешь в безопасности.       Она ещё немного сидит с сестрой и что-то тихо ей рассказывает, иногда едва слышно хихикая в кулак. Когда усталость всё-таки берёт верх, Хитоми встаёт, поправляет одеяло и целует сестру в лоб. Нацуки не реагирует, продолжая мирно посапывать. Затянувшееся путешествие не на шутку вымотало девушек, поэтому неудивительно, что сон сейчас настолько крепкий. Хитоми возвращается в свою постель, ныряет под одеяло, переворачивается на бок и поджимает ноги к животу, надеясь поскорее согреться. Тревоги и опасения отходят на второй план, уступая место спокойствию. Тело, так долго мечтавшее о полноценном отдыхе, расслабляется, и в голове поселяется убаюкивающий туман. Похоже, лекарства начинают действовать ещё сильнее, затягивая в сон. Девушка зевает и закрывает глаза.       Первый день в Конохе оказался слишком сумбурным и выматывающим для первого впечатления, поэтому строить догадки о деревне и её жителях пока ещё рано. Но непонятное чувство внутри подсказывает, что именно здесь ей смогут помочь. Именно здесь найдётся решение всех проблем. Именно здесь сестра сможет дышать полной грудью и не бояться завтрашнего дня. Именно здесь хотелось верить в чудо. А когда сильно во что-то веришь, то это непременно сбудется. Однако, зачастую, приходится прикладывать усилия. Но раз уж цель действительно того стоит, то никакие преграды не смогут сбить с выбранного курса. С мыслью, что всё самое страшное позади, девушка погружается в сон.       Утро радует. Дождь прекратился, но тучи до сих пор продолжают гулять по небосводу. Последние полчаса Хитоми в полудрёме ворочается в постели. Она приоткрывает глаза и сразу же жмурится. Яркий солнечный свет неприятно режет даже закрытые глаза, поэтому девушка прикрывает их ладонью. Когда тёмное облако заслоняет собой солнце, она всё-таки распахивает веки и промаргивается. Смотрит по сторонам, разминая шею и плечи. Повязка на руке чуть съехала к локтю. Поправив бинт, Хитоми бросает взгляд на кровать напротив. Сестры нет, как и её вещей. Девушка хмурится и поднимается с койки. Пол по-прежнему холодный, поэтому, не желая мёрзнуть как пару часов назад, она пользуется тапочками. Хитоми проходит по помещению.       При свете дня многое выглядит иначе. То, что ночью казалось одной комнатой, было полноценной квартирой. Импровизированная спальня заканчивается там, где стоит обеденный стол с несколькими стульями. Сразу за ним — небольшой кухонный гарнитур со всей необходимой утварью. Слева от столешницы комната переходит в узкий длинный коридор, ведущий к выходу. Хитоми подмечает таи несколько дверей, спрятанных в тени. Видимо, ванна и туалет. Девушка переводит взгляд в противоположную сторону и удивлённо вскидывает брови. Вместо окна, сквозь которое ночью настойчиво прорывался лунный свет, там оказывается стеклянная дверь. Как она могла перепутать? Нахмурившись, Хитоми подходит ближе и тянет ручку вниз. Комнату за считанные секунды наполняет душный летний воздух. Девушка откидывает с лица непослушную прядь и осторожно перешагивает балконный порог.       Вся деревня как на ладони. Дома кажутся крошечными с такой высоты, а люди, торопливо шагающие по улицам, и вовсе походят на муравьёв. Боковым зрением Хитоми улавливает слабое движение. На железных перилах красуется маленькая бабочка, подставляет крылья солнцу. Не проходит и минуты, когда насекомое снова поднимается в воздух и скрывается за углом дома. Три появившихся из ниоткуда жука занимают её место на перекладине. Хитоми сводит брови, хмурясь. То, что это не обычные букашки, она поняла сразу. Слишком уж подозрительно они на неё уставились, да и взгляд казался довольно осознанным. Простые насекомые так не смотрят. По правде говоря, они вообще на тебя не обращают внимания. Девушка обнимает себя за плечи и возвращается в комнату, стараясь выкинуть тревожные мысли из головы. Похоже, за ней всё же приглядывают. Отсутствие сестры поначалу насторожило, но осознание того, где они находятся, притупляло волнение. Цунаде не причинила бы вред Нацуки. Этой женщине Хитоми доверяла больше, чем себе. Сейчас нужно было добраться до Башни Хокаге и всё узнать.       А ещё не помешало бы разобраться со своим внешним видом.       Девушка косится на своё отражение в небольшом зеркале в прихожей и недовольно поджимает губы. Видимо те, кто помогли перевязать и залечить раны, очистили только необходимые участки тела, не отвлекаясь на всё остальное. Её переодели в просторную больничную рубашку, заканчивающуюся чуть ниже колен, а волосы собрали в пучок. Сейчас он походил на большой колтун, который не трогали, как минимум, неделю. Ещё раз пройдясь взглядом по девушке в зеркале, Хитоми криво улыбается, что больше напоминает судорогу, и идёт к ванной. Небольшая комната, отделанная серым кафелем, встречает пустотой и сыростью. На узкой подвесной полке стоят несколько флаконов с шампунем и гелем для душа, у раковины — кусок мыла, зубная паста и новая щётка. Стопка махровых полотенец лежит на деревянной подставке в углу. Хитоми сбрасывает сорочку, распутывает волосы и запрыгивает под тёплые струи. Вода ласкает тело, смывая грязь и пыль с кожи. Девушка уже начала забывать, когда последний раз нормально принимала душ. Она бы с удовольствием сейчас нырнула в горячую ванну и провела там вечность. Мысленно делает заметку, что воплотит эту мечту в реальность, как только подвернётся возможность, и тянется за шампунем.       Водные процедуры длятся не так уж и долго. Спустя двадцать минут Хитоми возвращается в большую комнату в одном полотенце. Она подходит к небольшому рюкзаку, который приметила ещё ночью, и облегчённо выдыхает, обнаружив там чистые вещи. Переодевается в чёрные джоунинские штаны и плотный топ на тонких бретелях того же цвета. Водолазку игнорирует — погода позволяет. Забирает из ванной маску, которую нашла в куче своих грязных вещей и застирала ещё перед походом в душ. Этот кусок ткани уже практически прирос к лицу, поэтому его отсутствие ощущается почти болезненно. У входной двери находится пара ботинок, которые Хитоми тоже присваивает себе. Снова проходит по квартире. Возможно, она упустила из виду что-то важное, поэтому проверить ещё раз не помешает. На столе замечает небольшой клочок бумаги, прижатый солонкой. Почерк оказывается слишком знакомым, а написанные слова окончательно успокаивают. Нацуки коротко объяснила, где находится, и попросила не волноваться. Хитоми кладёт записку на место и выходит на балкон. Расслабляться нельзя, поэтому нужно поскорее добраться в Резиденцию. Утренняя передышка помогла привести мысли в порядок. Не было колючего страха, лишь отголоски настороженности. Всё-таки, как бы в Конохе не было безопасно, нужно держать ухо востро. По крайней мере, пока не поговорит с Цунаде. Приметив крышу Башни, девушка ловко перебирается через балконные перила и спрыгивает на ближайшую ветку. Перескакивая с деревьев на крыши домов и обратно, Хитоми мчится к Хокаге.       Ветер бьёт по лицу, из-за чего ещё влажная маска холодит кожу. Тело не до конца отдохнуло, поэтому некоторые движения даются тяжело. Девушка вертит головой, разглядывая оживлённые улицы. Взрослые спешат по своим делам, иногда останавливаются, перекидываясь парой слов со знакомыми, дети играют и громко хохочут. Смогла бы она найти покой в этом месте? Может, обзавелась бы семьёй, сложись её жизнь по-другому? Отогнав подобные мысли подальше, Хитоми возвращает взгляд к дороге. Нет смысла думать о том, что вряд ли когда-нибудь осуществиться. Она идёт другим путём, где нет места любви и дружбе, спокойствию и наслаждению. Только боль и разрушения, постоянная опасность и боязнь не проснуться. Страх не за свою, а за чужую жизнь. Слабо улыбнувшись своим мыслям, девушка останавливается у главного входа. Несколько человек в масках моментально окружают её со всех сторон. Хитоми поднимает руки в знак повиновения. Не задавая никаких вопросов, парень с лицом кролика берёт девушку за локоть и ведёт в здание. Она морщится, но мысленно благодарит, что схватили за здоровую руку, потому что хватка оказывается стальной.       Идут по коридорам в полной тишине, и лишь у кабинета Хокаге мужчина говорит несколько коротких фраз женщине с поросёнком в руках, которые Хитоми благополучно пропускает мимо ушей. Мгновение, и отряд из четырёх людей исчезает в серой дымке. Женщина с тёмным каре открывает дверь кабинета и с лёгкой улыбкой приглашает внутрь. Та же обстановка, что и вчера, только чётче. Бегло оглядевшись, останавливает взгляд на человеке за столом. Все слова, крутившиеся в голове по пути сюда, безвозвратно улетучиваются. Что говорить? Как себя вести? Куда деть глаза от непонятно откуда взявшегося стыда?       Не отводя взгляда от янтарных глаз напротив, смотрящих прямо в душу, несколько раз глубоко вдыхает, успокаивая колотящееся сердце. Слишком знакомый голос разрезает тишину:       — Явилась. Удивительно, что так долго, — Цунаде обходит своё рабочее место и, остановившись перед столом, облокачивается на него бедром, — Думала, прилетишь сюда ещё ночью.       Хитоми ведёт плечами от резкого тона женщины и опускает глаза в пол. Ситуация, конечно, забавная. Вот она, уже взрослая девушка, стоит как маленький нашкодивший ребёнок и готовится к долгой поучительной лекции от матери. Раздражение Хокаге чувствуется кожей, поэтому лучше бы прикусить язык и продолжить пялиться в пол, но…       — Крылья ещё не выросли, — шепчет девушка раньше, чем успевает подумать. Осознав, что только что сказала, поднимает глаза, надеясь, что Цунаде не услышала. Судя по скривившимся губам и сжатым кулакам, слова долетели точно до адресата. Хитоми поднимает руки перед собой в примирительном жесте, — Пока Вы ещё думаете, ударить меня или нет, я хочу объясниться.       — О да, ты мне всё объяснишь прямо сейчас, неблагода…       Она не успевает договорить. Только что такая наглая и упёртая Хитоми уже стоит на коленях, сложив руки в замок и опустив голову.       — Пожалуйста, я не … не знаю, что мне вообще сейчас говорить, чтобы снова заслужить доверие, но…       Тёплые руки касаются плеч и тянут вверх. Приходится подчиниться и подняться. Янтарные глаза слишком близко, отвести взгляд некуда. Женщина хмурится:       — Сдурела что ли в ноги сразу падать? Я же не тиран, — фыркает Цунаде, — Смотри как уже вымахала, а спокойно разговаривать так и не научилась. Из крайности в крайность, тьфу. Поэтому вот это тебе для профилактики не помешает, а то вижу ты ещё не проснулась.       Крепкий подзатыльник прилетает по тёмной макушке. Голова по инерции поворачивается в сторону, и Хитоми хватается за ушибленное место, морщась. «Это я ещё слабо» — слышится вдогонку. Ну да, от удара посильнее можно было бы наоборот уснуть и уже точно не проснуться. Повезёт, если останется только шишка. Улыбается под маской и поднимает взгляд. Замирает и распахивает веки. Из тени шкафа на неё смотрят два глаза — чёрный и ярко-красный. Она напрягается, но взгляд отвести не может. Как она не заметила присутствие ещё одного в этой комнате?       — А, выходи, Какаши. Ещё нам в прятки играть не хватало. Какой-то детский сад с утра пораньше, честное слово. А ты, — она бесцеремонно вскидывает палец в сторону Хитоми, — Садись. И давай без подобных фокусов.       — Да, шишо.       Брови Цунаде взлетают в удивлении.       — А вот право обращаться так ко мне ты потеряла. Думала, тебе всё это так просто сойдёт с рук? Нет уж, дорогуша.       — Поняла, Хокаге-сама. Прошу простить меня, — Хитоми покорно склоняет голову и садится. Ну а чего она ожидала? Прошло столько лет… Снова заслужить доверие будет трудно.       Цунаде ещё мгновение задумчиво смотрит на девушку и возвращается на место.       — А ты чего стоишь? — взгляд обращается к замершему Хатаке, — Тоже садись. Видимо разговор будет долгим. И не смотри так, а то дыру в ней прожжёшь.       — Постою, — отзывается Какаши и возвращает повязку со лба на глаз. Цунаде закатывает глаза. Вот же упёртый.       Сцена, разыгравшаяся пару минут назад прямо перед ним, явно не нуждалась в лишних зрителях. В моменте даже сделалось неловко, что он стал негласным наблюдателем. Когда Хокаге попросила его появиться в Резиденции пораньше, она вряд ли ожидала подобное. Девчонка кинулась в ноги так неожиданно, что рот сам приоткрылся в непонимании. Да, сегодня она выглядит намного лучше, чем вчера. Походный плащ и тонны грязи прибавляли ей лет пять, не меньше. Сейчас — в свежей одежде и после душа — она выглядела совсем молодой. За исключением глаз. Они выдавали всю тяжесть прожитых лет. Когда-то он смотрел на мир так же, как она сейчас смотрела на него — недоверчиво, с опаской, готовясь к нападению. Так загнанная лань смотрит на тигра: знает, что не сможет спастись, но обязательно пару раз приложится копытами по наглой морде.       Она сидит на диване, подогнув одну ногу под себя и откинувшись на спинку. Руки скрещены на груди, взгляд пронзительный. Кажется, что это не она только что стояла на коленях, а перед ней. Теперь она была тигром.       — Я не буду извиняться. Так было нужно, — голос, недавно подрагивающий, теперь уверенный. Хитоми переводит взгляд с мужчины обратно к Цунаде. Какаши делает глубокий вдох. Кажется, он перестал дышать, пока зелёные глаза метали в него молнии. Слишком нагло, слишком откровенно, слишком… Просто слишком.       — Ты действительно думаешь, что подобный тон уместен в твоём положении? — ухмыляется женщина, упираясь подбородком в сложенные пальцы.       — Сами говорили, я — из крайности в крайность. Так вот показываю свою другую крайность, — приподнимает уголок губ в полуулыбке Хитоми и прищуривается, — Ладно, простите ещё раз. Не за тогда, — уточняет сразу же, видя победную ухмылку Цунаде.       — Хорошо, мы ещё к этому вернёмся. А теперь говори. Думаю, без очень веской причины ты бы сюда не заявилась.       — Ты можешь на меня так не смотреть? Я не убивать сюда пришла, — Хитоми поворачивается к мужчине.       Невозмутимо скопировав позу девушки, Какаши складывает руки на груди и парирует:       — За несколько минут я увидел достаточно внезапных телодвижений и смен настроения, чтобы насторожиться. От тебя можно ждать чего угодно, а мы в кабинете Хокаге. Её безопасность — моя обязанность. Поэтому советую не дёргаться. У меня тяжёлая рука.       Повисает тишина. Хитоми закатывает глаза. Цунаде хлопает по столу.       — Прекратили немедленно! Да что с тобой такое, Хитоми? Вчера ты была сговорчивее. Похоже, тебя действительно следует хорошенько ударить, а то мозги не на месте. Говори или выметайся отсюда. Вернешься, когда придёшь в себя.       Девушка снова опускает глаза в пол, задумавшись, а потом шепчет:       — Защитите её, мою сестру. Прошу.       Цунаде хмурит брови. Какаши тоже. Он ожидал чего угодно, но только не это. Удивился ли, что такая наглая и самоуверенная она просит защитить кого-то, а не себя? Безусловно. Поверил ли в искренность слов? Вполне возможно. Но для чего были те спесь и притворство? Непонятно. Тем более, с Хокаге она, кажется, давно знакома, так почему же нельзя спокойно начать диалог и не ёрничать? Эта девушка начинала его раздражать. Обычно, такие далеко не идут, а тонут в своём болоте желчи. Но всё-таки было что-то в ней не так. Маленький огонёк надежды тлел в зелени глаз. Дуновение, и он потухнет. Может, её ещё можно спасти, пока сердце окончательно не заледенело?       — Сестру? Та девочка с тобой? — задумчиво говорит Цунаде.       — Да, — Хитоми оживает и смотрит на женщину, — Она в опасности. Я не смогу защитить её… Сама. Пожалуйста, Хокаге-сама. Просите о чём угодно…       — Да не тараторь ты! Что за опасность? — в спокойном голосе мелькают нотки тревоги, — И сними ты уже эту маску. Из-за вас двоих чувствую себя смехотворно.       Голова гудит. Начинает потряхивать от волнения. Хитоми нервно кусает губу, случайно прихватывая зубами маску, и с недовольным выдохом тянет ткань вниз.       — Без неё ощущаю себя голой, — раздражённо произносит девушка, — Как на ладони.       — Ну вот, другое дело. А то я уже начала забывать твою симпатичную мордашку, — весело выносит вердикт Цунаде.       Он даже не понял, что девушка в маске — непонятное поведение, заставшее врасплох, перетянуло всё внимание на себя. Под тканью оказалась приятная внешность: не броская, но и не дурная. На контрасте с чёрным кожа была слишком серой и неживой, однако растёкшийся по щекам румянец и усыпанный мелкими веснушками нос твердили о самой что ни на есть живой плоти. Смущало что-то ещё. Ну конечно! Вчера грязные, покрытые кровью и спрятанные под капюшоном волосы казались полностью чёрными. Сейчас, под солнечными лучами, тёмно-коричневый оттенок отливает медным, а лицо обрамляют две рыжие пряди, доходящие до ключиц. Одну девушка ловко заправляет за ухо.       — Пожалуйста, спрячьте её, пока я разберусь с проблемами, — Хитоми прикусывает ноготь и выжидающе смотрит на Цунаде, — Только кров и защита. Большего не прошу.       — То есть ты, наглая девчонка, собираешься снова сбежать от меня? Без объяснений?       Раздражённая Хокаге нервно постукивает пальцами по столешнице. По лицу понятно, что вся эта мутная затея ей не по душе. Заметив строгий взгляд, девушка прикрывает глаза и трёт виски.       — Хорошо, скажу, как есть. За нами охотятся. Не перебивайте, — Хитоми останавливает жестом открывшую рот Цунаде, — Всё слишком запутано, но если коротко… Вы знакомы с легендой о трёх звёздах?       Девушка переводит взгляд с Какаши на Цунаде. Не услышав положительного ответа, кивает на пыльную книгу на краю стола, которую приметила несколько минут назад, и улыбается.       — Видимо, ещё не успели ознакомиться. Тогда я расскажу сама, — она поудобнее устраивается на диване и смотрит на Цунаде, — Когда мир только начинал своё существование, когда войны за земли наконец прекратились, мудрецы с четырёх сторон света собрались вместе. Они хотели сохранить процветание и не допустить больше кровавых смертей. Долго молились своим богам, подносили дары и устраивали в их честь торжества. И, о чудо, боги услышали. В ночь лунного затмения на стенах главного храма появилось пророчество: когда на небосводе сойдутся три звезды бытия — звезда жизни, звезда порядка и звезда смерти — родится дитя с безграничной силой, способное принести гармонию в мир. Ребёнок поможет обрести баланс, остановит голод и бедность, предотвратит войны и построит счастливое будущее.       Хитоми задумывается и смотрит в окно. Краем глаза замечает, как Цунаде листает ту самую книгу и спустя десяток страниц останавливается. Округлившимися глазами бегает по написанному, а после протягивает фолиант Какаши. Девушка фыркает и продолжает, смотря на Цунаде:       — Вы же помните, где мы впервые встретились? — неуверенный кивок, — Страна Демонов всегда пугала чужестранцев своим названием. Многие думали, что ступив на наши земли их сразу настигнет какое-нибудь проклятие. Хах, глупцы. Наверное, их пугал клан ведьм, живущих глубоко в лесах и не задерживающихся на одном месте. Странствующий клан Накаи. Так вот, наши мудрецы из поколения в поколение предсказывали, что пророчество, к тому моменту ставшее не более, чем детской сказкой, уготовано кому-то из ведьм. Никто не верил, пока в ночь подношения даров в наше капище не ударила молния. Да, можно было бы списать на стечение обстоятельств, но нет. Прямо на земле было послание свыше. Не смотрите на меня так, это же не я придумала. Сама бы никогда не поверила в подобную чушь.       Хитоми устало вздыхает. Подобную информацию нужно излагать медленнее, давая время на усвоение. Но что поделать, когда этого времени нет. Приходится ловить удивлённые взгляды. Она смотрит на мужчину, всё ещё держащего открытую книгу в руках. Окидывает незаинтересованным взглядом с ног до головы и останавливается на скрывающей левый глаз повязке.       - Наши?       - Что? - Хитоми отвлекается от Какаши и непонимающе смотрит на Цунаде.       - Ты сказала наши. Наши мудрецы, наше капище. Ты же не...       - Да, я Хитоми Накаи - одна из клана ведьм. Я думала, Вы поняли ещё тогда, разве нет? - она поражённо смотрит на женщину и встаёт, - Немыслимо.       Цунаде вскакивает с места и разводит руками:       - Я не придавала этому значения. Встретить ведьму - редкость в наше время, тем более странствующую. Ты вообще тогда была ребёнком, а из-за обстоятельств нашей встречи твоя фамилия - последнее, о чём я думала. Да и вообще... Это было так давно, что я уже сомневаюсь, что ты мне её называла.       Девушка зарывается пальцами в волосы и глухо произносит: - В принципе, это не имеет сильного значения. Просто я удивлена, что наставница даже не догадывалась о том, кого взяла под своё крыло. Всё это...       Она не успевает договорить, когда Какаши с громким хлопком закрывает книгу и кладёт на стол. Всё, что прямо сейчас свалилось на него тяжёлым грузом потихоньку начинает складываться в чёткую картину. Он прочищает горло и задумчиво выдаёт:       - Это же не просто легенда, верно? Сестра...       - Да, это не вымысел. Она и есть тот ребёнок.       Хитоми смотрит прямо на него, и в зелени глаз больше нет вызова. Только горечь и страх. Она первая отводит взгляд куда-то в сторону и прикусывает губу. Контраст эмоций на девичьем лице заставляет мурашки бежать по спине. Разобрать, что сейчас у неё в голове, слишком сложно. Выражение лица и интонация голоса противоречат языку тела. Такое ощущение, что она сама не понимает, какую эмоцию использовать для выражения чувств и надо ли их вообще показывать. Будто она пропускает всё через себя, но никогда не выпускает наружу, всё больше проваливаясь в гнетущие мысли. Какаши приходит к заключению, что этот ребус он разгадывать не намерен. Он переглядывается со всё ещё не отошедшей от шока Хокаге и глубоко вздыхает. Вот оно - предчувствие, преследующее его уже несколько дней, наконец обретает плоть.       - Не могу поверить, - обессиленно падает в своё кресло Цунаде, - Хорошо, допустим, что пророчество и вправду сбылось. Но тогда что за опасность?       - За ней охотятся. Точнее за её силой.       Нервно заламывая пальцы, Хитоми смотрит в окно. Раскрывать все подробности не хочется по одной простой причине — это никак не относится к просьбе защитить. Всю грязную работу она сделает сама, а лишние введённые в курс дела лица могут застопорить процесс поимки и расправы, чего совершенно не хотелось. Но, чтобы расположить к себе, приходится принимать трудные решения, поэтому Хитоми выдаёт следующее:       — Я не знаю, кто он, но его методы слишком хороши. Мы искали Вас почти четыре года, и он практически не отставал от нас последние два с половиной. Всё время наступал на пятки, чёрт его дери!       Переминаясь с ноги на ногу, Хитоми нервно теребит край маски. Какаши невольно подмечает, что пальцы у неё не слишком длинные, но тонкие. Он дёргается от неожиданного стука в дверь. Звучит глухое «войдите», и в кабинет врывается посетитель. Девушка лет двадцати уверенно подходит к Хитоми и внезапно прижимается к ней, обнимая за талию.       Да, слишком много непонятного на несколько квадратных метров этим утром.