Репетитор французского

— Доброго вечерочка, дядь Ром. - за стол напротив Ромы села девушка, усаживаясь максимально деловито. Она склонилась чуть вперёд, уперев локти в стол и подперев подбородок руками. Её длинная тёмно-русая чёлка упала на лицо, но она привычным движением отбросила её в сторону, чуть насмешливо глядя на Рому. — Что должно было в мире такого случиться, чтобы Вы искали моей компании? - показушно официально спросила она, придавая своему голосу игривую нотку. Рома чуть напрягся, облокотившись на спинку стула и скрестив руки на груди. — Не поясничай, Кира. - сухо отозвался он, тяжело выдыхая. Его взгляд метнулся по залу, чтобы отвлечься от её нахального выражения. Ресторан, который она выбрала для их встречи, выглядел так, словно предназначался для закрытого клуба высокопоставленных гостей. Всё вокруг кричало о роскоши и стиле. Высокие потолки украшали хрустальные люстры, приковывающие взгляд своим сложным дизайном. Свет от них мягко отражался в многочисленных зеркалах, расположенных на стенах, которые казались практически бесшовными. Стены окрасили в глубокие пастельные тона – сочетание нежного кремового с оттенками золотого. Каждый стол был покрыт безукоризненно выглаженной белоснежной скатертью, а на них стояли аккуратные серебряные подсвечники с тонкими свечами. В центре красовались живые цветы – розы, пионы и несколько веточек зелени, добавляющих завершённости. На полу светлый мрамор был отполирован до зеркального блеска, в котором отражался весь этот интерьер. В углу, под небольшой аркой, играл струнный квартет. Музыка лилась мягко, почти невесомо, но, как ни странно, раздражала Рому своей утончённостью. Кира, заметив его взгляд, лукаво улыбнулась: — Что, место не устраивает? Не переживайте, Роман Алексеевич, никто не подумает, что я ваша молодая спутница. - она поправила волосы и усмехнулась. Рома сдержал раздражение, лишь сжав губы. — Ты понимаешь, как странно это выглядит? - наконец выдал он. — Ну, конечно. - протянула она, откинувшись на спинку стула. — В этом вся суть. Рома выдохнул. Ох, юная кровь, ох уж эта молодость. Тем более у неугомонной и наглой Киры. В кого она такая? Вопрос действительно интересный. Старшая сестра-то ответственная, серьёзная, из тех людей, на кого можно положиться. А эта... её полная противоположность. Взбалмошная, дерзкая, с глазами, полными вызова. — Так чего хотел? - Кира подняла бокал шампанского, который уже стоял на столе, крутанула его в пальцах, словно играясь, и посмотрела на Рому с притворной невинностью. — Ты же французским занималась. - начал он сдержанно, с некоторой натянутой невозмутимостью. Одной рукой он растянул пуговицы пиджака, позволяя себе чуть расслабиться, но её нагловатый тон всё-таки зацепил. — Было дело. - легко бросила она, поднося бокал к губам и делая небольшой глоток. — Хочешь, чтобы я посоветовала кого? Ох, список у меня большой. - она рассмеялась, и это смех раздражал Рому больше, чем ему хотелось бы. — Меня один конкретный интересует. - его голос прозвучал чуть твёрже. — Антон. Кира взглянула на него поверх бокала, прищурив глаза с едва уловимой искоркой хитрости. Она отпила ещё немного, поставила бокал на стол. — Антон? - она наклонила голову, и волосы коснулись её плеча. Рома кивнул, наблюдая за тем, как она, будто забыв обо всём на свете, взяла с только что принесённого подноса изысканную закуску. Она посмотрела на неё с лёгким прищуром, будто оценивая её "пригодность". — М, Антон Борисович? - уточнила она, и Рома с некоторым раздражением вновь кивнул. Кира наконец перестала играть, и в её голосе не осталось ни намёка на привычную дерзость. — Он последним у меня был. - сказала она серьёзно. — Единственный, кто мой характер выдержал. Хороший репетитор. Рома даже удивился. Как она так просто и буднично о нём говорит? Как будто это был обычный репетитор, без каких-либо странностей. Или, может, только он один настолько остро реагировал на этого Антона? Только у него от одного воспоминания о том вечере что-то неприятно сжималось внутри, чуть ли не до тошноты. — И тебя ничего не смущало? - голос Ромы прозвучал с едва заметной резкостью, когда он наклонился ближе к столу, опираясь локтями. Кира бросила на него взгляд, в котором читалось неподдельное удивление. — Нет, а что-то должно было? - она вопросительно подняла бровь, затем сделала паузу, будто собираясь что-то добавить, и внезапно усмехнулась. — Ou peut-être que vous n'avez pas aimé son flirt, cher oncle Rom? - слова прозвучали на идеально поставленном французском, отчётливо и почти насмешливо. Кира явно наслаждалась моментом. — Что? - Рома растерянно мотнул головой, не сразу поняв, что именно она сказала, но уловив в её интонации что-то дразнящее. — Кир, я не понимаю на французском. — Оно и понятно. - чуть лениво отозвалась она, делая ещё один небольшой глоток из бокала. Её карие глаза вспыхнули хитрым огоньком, который тут же заставил Рому напрячься. Он чувствовал себя некомфортно под этим взглядом, будто она знала что-то такое, что должно было остаться только у него в голове. Что она подразумевала? Или это просто игра? Рома не мог понять, и это только сильнее его раздражало. — А у вас с ним что-то случилось? - Кира лениво отвела взгляд в сторону, немного оттянув ворот своей обтягивающей чёрной водолазки, будто обдумывая что-то, что совсем её не касается. — Ну как сказать... - протянул Рома, прикрывая глаза, пытаясь подобрать слова или решить, стоит ли вообще отвечать. — Mais il préfère vraiment les garçons... - задумчиво проговорила она, снова переведя взгляд на Рому, словно изучая его реакцию. — Мне повторить, что я не понимаю? - холодно отозвался Рома, явно теряя терпение. Всё это начинало его не только раздражать, но и откровенно злить. Кира усмехнулась, чуть склонив голову набок, её тонкие пальцы снова потянулись к бокалу. — Ты бы знал, какое удовольствие мне приносит то, что ты не понимаешь, что я говорю. - хмыкнула она, откровенно наслаждаясь ситуацией. — А от меня ты чего хочешь, дядя Рома? — Как он себя с тобой вёл, например. - твёрдо произнёс Рома, скрестив руки на груди, намеренно подчёркивая серьёзность вопроса. Кира поставила уже опустевший бокал на стол, коротко постучала ногтем по его поверхности, задумчиво глядя на старшего собеседника. — Зачем это тебе? - наконец спросила она, чуть нахмурив брови, но в её голосе не было ни капли подозрения, только лёгкое любопытство. — Он для каждого ученика даже поведение подбирает. Рома молча смотрел на неё, не торопясь с ответом. Эти её слова, брошенные так легко и непринуждённо, зацепили. Подбирает поведение? То есть то, как Антон вёл себя с ним... Это было не просто его характером? А чем тогда? — Он же заранее информацию о будущем ученике узнаёт, чтобы понять, как себя с ним вести, чтобы ему было комфортно. - снова заговорила Кира, лениво проведя пальцем по краю пустого бокала. — Со мной он, видимо, пролетел. - устало выдохнул Рома, откинувшись на спинку стула и глядя куда-то мимо её лица. — Pas vraiment... Peut-être qu’il t’a simplement aimé dès qu’il a commencé à apprendre sur toi... - протянула она, снова на своём французском, и Рому чуть не передёрнуло от этого её тона, от этой загадочной манеры, от того, что он ничего не понимал. — Ты русский забыла, или как? - раздражённо бросил он, нахмурив брови. — Нет, дядь Ром, нет. - ответила Кира, улыбнувшись так же загадочно, как и до этого. Её глаза блеснули каким-то внутренним озорством, будто она специально пыталась вывести его из себя, наслаждаясь этим моментом. — Так как он вёл себя с тобой? - Рома сложил руки на груди, его взгляд выдавал смесь скепсиса и интереса. — На равных. - Кира пожала плечами. — Прошлые репетиторы, в том-то и дело, что видели во мне лишь ученика. А Антон во мне друга скорее видел. С ним интересно было, понимал меня. Ну это, скорее всего, из-за того, что мы не сильно отличаемся в возрасте... - она задумчиво отвела взгляд в сторону, словно вспоминая что-то тёплое. — А ещё он видел, что я внимание обожаю. - её лицо озарила яркая улыбка. Она прикрыла глаза, будто смакуя это воспоминание. — Давал столько, что я порой чувствовала себя не его подругой, а чуть ли не женой. — И при таких отношениях никаких чувств? - Рома слегка приподнял бровь, слабо веря её словам. — У меня не было шансов с ним. - Кира обречённо вздохнула и сложила руки на столе. — Хотя я бы не отказалась. — Неужто ты себя опускаешь? "У меня не было шансов с ним". - Рома посмеялся, но не зло, скорее пытаясь подбодрить. Кира лишь улыбнулась в ответ, её глаза лукаво блеснули. — Il n'a eu qu'une seule copine dans sa vie, et c'était à l'école. Mais il a eu tellement de relations qu'on ne peut pas les compter sur ses doigts. - проговорила она на французском, с лёгкой усмешкой следя за его реакцией. Рома нахмурился, его взгляд потяжелел, что только подзадорило Киру. — Французский – мой второй язык, я не замечаю, как переключаюсь, прости. Je remarque. - она произнесла последнее слово на французском, с оттенком наигранной виноватости, будто её вовсе не заботило, что её речи выводили Рому из себя. — Ничего. - ответил Рома, глубже вдохнув, пытаясь успокоиться. — А в его отношении к тебе что не нравится? - Кира упёрлась локтями в стол, положив голову на руки. Её взгляд был внимательным и слегка насмешливым. — Не нравятся мне такие... - Рома замялся, не находя подходящих слов. — Mignons? - Кира произнесла это на французском, уловив его замешательство. Увидев, как он нахмурился, тут же поправилась: — Несерьёзные? — Ну, и так можно сказать. - согласился он, наконец, опустив взгляд на бокал шампанского, который взял с края стола. — Молодой, какой-то... Я не могу объяснить. — Найди другого, в чём проблема? - Кира откинулась на спинку стула, сложив руки на груди, с лёгкой ухмылкой наблюдая за ним. — Он уже полностью оплачен. - Рома проговорил это немного сухо, словно подводя итог. — Ça sonne comme s'il était une sorte de prostitué. - снова вставила Кира с лёгким смехом. Рома резко поднял на неё глаза, взгляд был тяжёлым, почти строгим, но Кира лишь пожала плечами, не ощущая никакой вины. — Тогда не очень, говорю. - добавила она, словно извиняясь, но её тон всё равно звучал насмешливо. — И что мне делать? - Рома провёл рукой по волосам, чувствуя, как разговор всё больше его изматывает. — Прямо ему скажи, что не нравится тебе такое его поведение, что ему стоит быть посерьёзнее. - Кира снова подалась вперёд, в её голосе прозвучала уверенность. — С ним не стоит молчать. Il verra tout de toute façon. Лучше всё сказать, и он подстроится. — Я нормально не могу с ним заговорить. - Рома сделал глоток шампанского, не поднимая глаз от стола. — Почему это? - она чуть прищурилась, словно изучая его. — Он же лапочка. «Лапочка...» – Рома едва не рассмеялся вслух, но вместо этого лишь фыркнул, покачав головой. — Подташнивает меня от одного воспоминания о нём. - выдавил он, стиснув бокал в руке. — Тем более скажи. - Кира подняла брови. — Ему явно будет неприятно, что из-за твоего молчания тебе же хуже, но винишь ты его. Рома промолчал, отводя взгляд от Киры. Слишком резкая тема, слишком резкое погружение в то, что он пытался выбросить из головы. Он опустил взгляд на бокал с шампанским, наблюдая, как по его стенкам скользят мелкие пузырьки. Глотать эту искристую жидкость сейчас казалось почти издевательством – тошнота, притаившаяся где-то внизу живота, только усилилась. Он напряг плечи, машинально растянул галстук. Хотелось бы сказать, что дело в выпитом или в жаре, стоящей в зале. Но он знал правду. Все дело в Антоне. Как только в разговоре прозвучало его имя, всё внутри сжалось, будто инстинктивно защищаясь от вторжения. Даже воспоминания об этом парне вызывали ощущение тяжести в груди, почти болезненной. Перед глазами всплыли сцены, которые он давно бы хотел стереть из памяти. Антон, поправляющий рубашку небрежным движением. Антон, склоняющий голову с какой-то вызывающей, почти детской улыбкой. Этот голос – одновременно слишком мягкий и слишком уверенный, будто Антон всегда знает больше, чем говорит. Рома стиснул зубы. Он ненавидел это. Ненавидел себя за то, что эти образы так легко занимают его мысли, а чувства сводятся к одной всёобъемлющей неприязни. Не просто раздражение, а что-то большее, что-то тяжёлое, липкое, словно пыль, оседающая на зеркале. Кира что-то говорила, но её слова он едва слышал – тонул в своих мыслях. «Почему именно он?» – мелькнуло в голове, и Рома тут же отмахнулся от этой мысли, как от надоедливой мухи. Он глубже вдохнул, но даже воздух казался тяжёлым, словно пропитанным чем-то неприятным, от чего хотелось избавиться. Рома снова потёр переносицу. Что он вообще получил от разговора с Кирой? Ничего. Разве что больше вопросов, чем ответов. Он ждал, что, возможно, она, как бывшая ученица Антона, расскажет что-то дельное. Может быть, какой-то способ, как избежать его этих манер, его нахальных улыбок и высказываний, которые, казалось, нарочно вызывали в Роме дискомфорт. Но ничего подобного. «Прямо ему скажи, что не нравится тебе такое его поведение…» – Кира, конечно, легко раздавала советы. Но разве это могло что-то изменить? Даже если Антон станет чуть серьёзнее, избавится от своего этого… флирта, что ли, лёгкого заигрывания, разве исчезнет это неприятное ощущение, засевшее где-то глубоко? Вот это лёгкое, еле уловимое, но постоянное отвращение? Конечно, нет. Оно на подкорке. Оно не просто следствие поведения Антона, а скорее всего, самого его существования рядом. Рома выдохнул, чуть заметно нахмурив брови. Чего он вообще хотел бы получить от этого разговора? Может быть, понимания. Хотелось бы услышать, что он не один такой, кого Антон доводит до белого каления своим присутствием. Хотелось бы знать, что даже у Киры, с её, казалось, бесконечным терпением, были свои границы. Но нет. Она говорила о нём слишком тепло, слишком легко, будто даже с восхищением. Это только злило сильнее. Казалось, что чем больше вокруг него говорят о "чарующем Антоне", тем больше хотелось оттолкнуть от себя даже его имя, даже малейшее воспоминание. Рома снова опустил взгляд на бокал шампанского, но пить больше не стал. Бесполезно.