smear the king

Сонхва смотрит вниз с балкона гостиничного номера и не находит ничего, на что было бы приятно смотреть. Город перед ним — чужой и пугающий, Сонхва не понимает людей, не знает языка и чувствует себя заблудившимся в человеческом водовороте. От высоты кружится голова. Их номер на самом верхнем этаже — для роскошного вида, хотя роскоши в нем Сонхва не находит, только бетон и стекло, отражающее тусклое небо. Его обхватывают за талию, прижимаются к спине, трутся щекой о плечо. — Весь день тут стоишь? Сонхва закрывает глаза и улыбается. — Ага. Тебя высматриваю. Ему хихикают куда-то в шею. — Балда. Вход в отель с другой стороны. Чужие руки задирают футболку и оглаживают талию; под мерным прикосновением тревога понемногу уходит, и дышать становится легче. — Как же они все меня достали, — тем временем ноет голос. — Я хотел сбежать пораньше, но не вышло. — Сочувствую. Или нет, не сочувствую, учитывая, сколько ты получишь за эту сделку. Снова смешок, от которого коже щекотно и тепло. — Ну вот, а я так рассчитывал, что ты меня пожалеешь. Ладно, я уже решил утешиться едой и заказал нам доставку в номер. — А я приготовил ужин… Сокрушенный вздох. — Кошмар. Кто вообще готовит в гостиницах? Сонхва пожимает плечами: он не мог найти себе места, а возня на кухне немного успокаивала. Не самый плохой способ отвлечься, но с постоянной тревожностью надо что-то делать. Ну и не только с ней. — Вот куда теперь девать все это великолепие? Вылет уже в полночь, а в самолет с едой не пустят. — Тебя везде пустят. Тебе вообще все можно, кажется. Это очень близко к правде. Хонджуну можно устроить скандал на весь аэропорт. Хонджуну можно нанять адвоката, чтобы Сонхва выпустили под залог, а потом сняли обвинения в хищении денежных средств и проституции. Хонджуну можно даже сделать так, что господина Мина никто и никогда больше не видел. Сонхва не хочет знать, что с ним произошло и сколько это стоило. — Ну а поцеловать тебя мне можно? — мурлычет Хонджун. — Глупый вопрос. Сонхва оборачивается и целует Джуна в улыбку. Хонджун держит его крепко-крепко, в его руках надежно и не страшно. Он утаскивает Хва обратно в номер и угрожает накормить всем, что было приготовлено и заказано. Город с его ощерившейся небоскребами пастью остается далеко за спиной.