smear the king

Сонхва смотрит вниз с балкона гостиничного номера и не находит ничего, на что было бы приятно смотреть. Город перед ним — чужой и пугающий, Сонхва не понимает людей, не знает языка и чувствует себя заблудившимся в человеческом водовороте. От высоты кружится голова. Их номер на самом верхнем этаже — для роскошного вида, хотя роскоши в нем Сонхва не находит, только бетон и стекло, отражающее тусклое небо. Его обхватывают за талию, прижимаются к спине, трутся щекой о плечо. — Весь день тут стоишь? Сонхва игнорирует вопрос и закрывает глаза, чтобы не видеть ни пропасти перед собой, ни рук человека, стоящего за спиной. Но он чувствует жар тела, запах одеколона, который даже можно было бы назвать приятным, если бы его носил кто-то другой. — Какой ты молчаливый. Не рад меня видеть? — Конечно, рад, — мышцы лица сводит от натянутой улыбки. Чужие руки задирают футболку и оглаживают талию; кольцо царапает кожу. Он знает, что это кольцо без конца ранит Сонхва, поэтому никогда его не снимает. — Вот и славно. Расскажи, что сегодня делал, — предлагает мужчина, понемногу стягивая с Сонхва штаны и до боли сжимая ягодицы. Сонхва крепко-крепко зажмуривается, чтобы сдержать тошноту, и вцепляется в перила. Это такая игра: притворяться, что он не чувствует, как его грубо берут, и продолжать говорить как ни в чем не бывало. Если он перестанет болтать, его ударят, потому что правила нарушать нельзя. Очень просто. Это далеко не самая худшая из игр — к сожалению, у человека, чьим рабом он стал, фантазия богатая. — Ну, давай же, — его резко нагибают, и он едва не ударяется головой о перила. Просто притвориться. Он это умеет. Вернее, умел до встречи с Хонджуном, который внушил ему, что он любим и ценен и что нет нужды без конца играть роли. Но есть люди сильнее Хонджуна, богаче Хонджуна, и жизнь Сонхва теперь в руках одного из них — того, кто прямо сейчас собирается трахнуть его на гостиничном балконе. Возможно, помогли деньги, влиятельные друзья или связи в полиции, а может, все вместе. Так или иначе, репутация господина Мина, очевидно, пострадала недостаточно сильно, чтобы он не смог раскрутить Сонхва на сделку. Тюрьма или содержание, комбинезон заключенного или золотая уздечка. Сонхва выбрал второе и стал чем-то средним между персональной проституткой и домашним питомцем. Домашней лошадкой. Комнатным пони, которого можно таскать по командировкам и запирать в отелях. Хонджун бы так никогда не сделал. Но Хонджуна нет, и Сонхва не знает, что с ним; после инцидента в аэропорту они потеряли друг друга. А вот господин Мин, очевидно, неустанно следил за Сонхва и теперь точно не отпустит. В дверь номера стучат. — Черт, — сквозь зубы ругается господин Мин. — Ладно, продолжим потом. Напоследок он отвешивает шлепок по заднице и удаляется, торопится открыть дверь. Вечно деловой, вечно на нервах — неудивительно, что ему захотелось всегда иметь при себе игрушку для снятия стресса. Сонхва натягивает штаны и вновь смотрит в бездну за пределами балкона, на бесконечные шоссе и серость человеческих толп. Тошнота становится невыносимой. — Сонхва! — окликает его господин Мин. — Я приду после полуночи. Нарядись к моему приходу, каблуки, уздечка, ну, ты знаешь. Конечно, он знает. Он же хорошая лошадка.