smear the king

Господин Ким уезжает рано утром, оставляя дом на Сонхва. Его отъезд — необходимость, деловая поездка, но Сонхва все равно чувствует себя брошенным. Он решает, что, когда Хонджун вернётся, они обязательно помирятся, он что-нибудь придумает, чтобы все снова стало хорошо. А пока у него есть 10 дней так называемой свободы. Он встречается с господином Мином: тот открывает перед Сонхва дверь автомобиля, интересуется, не голоден ли он, с отеческой нежностью похлопывает по коленке. Странно. Обычно господин Мин не страдает избытком любезности, даже наоборот. Сегодня мы поедем в особенное место, говорит господин Мин, и это тоже необычно. Они всегда спали в его доме: мужчину заводил тот факт, что он приводит любовника к себе и берет, например, прямо на обеденном столе, где тем же вечером будет семейный ужин с женой и детьми. Сонхва задумывается, заставлял ли он свою жену носить лошадиную упряжь; это маловероятно, внешне она выглядит очень скромной, но никогда нельзя знать наверняка. Да, Сонхва видел её на фото: снимок всей семьи, оформленный в красивую рамку, едва не упал на них, пока господин Мин вбивал его в супружеское ложе. Очень символично. Семья — это самое важное, повторял господин Мин. Забавно, но это единственное, в чем Сонхва с ним согласен. Господин Мин везёт его куда-то, не называя адреса, но обещает, что Сонхва понравится, поэтому Хва точно знает, что ничего хорошего его не ждёт. Они едут долго, петляя и кружа, так что Сонхва перестает понимать, где находится. Убаюканный мерным гудением автомобиля, он почти задремывает. По пробуждении же ему очень хочется заснуть и больше никогда, никогда не просыпаться. Знакомые улицы, малозаметная дверь в полумраке переулка. Мироздание определенно не на его стороне. — Я снял нам специальный номер, — с гордостью говорит господин Мин, не замечая, что Сонхва отчаянно борется с тошнотой. Какая ирония. Из тысячи публичных домов, съемных квартир, отелей, оборудованных под потребности секс-индустрии — а их много, гораздо больше, чем кажется обывателям, — господин Мин выбрал именно тот, где работал Сонхва. Он позволил купить себя, чтобы уйти из эротического салона, и вот теперь его снова привозят сюда. Салон отличается специфическими услугами, БДСМ со странной примесью кабаре. Не стриптиз, а перформанс. И порка — перформанс. И даже два часа на отвратительном сальном мужике — порно-перформанс, единственный в своем роде, уникальный для каждого клиента. Разумеется, это чушь, но чушь концептуальная, а за концепты платят хорошо. Еще в салоне были несколько комнат, которые можно было арендовать с проституткой или же пригласив кого-то своего. Комнаты тоже особенные, никаких кроватей-сердечек и розовых пушистых наручников. Все гораздо страшнее. Вход в салон открывается по особому коду; Хва до последнего верит, что господин Мин его забудет или перепутает цифры, но мужчина набирает комбинацию с первого раза и учтиво придерживает дверь перед Сонхва. Администратор удивленно приподнимает брови и кивает бывшему работнику, не очень уверенный, почему встречает его снова. Сонхва не может поднять на него глаза. Господин расплачивается с администратором, берет Сонхва за талию и ведет к одной из дверей, легко ориентируясь в хитросплетении коридоров. Их комната — зеркальная. Ничего пугающего, на первый взгляд, просто зеркальные стены и потолок, кровать посередине, застеленная хрустящими белоснежными простынями, и абсолютная звукоизоляция. Здесь может орать сирена, и никто ничего не услышит, даже администратор, даже охрана, которая всегда незримо присутствует в салоне. — Нравится? Сонхва не знает, что на это отвечать. — Смотри на себя, — шепчет господин Мин. А на которого именно? Из-за зеркал кажется, что их в комнате целая толпа, и все — застывшие, сгорбленные, с плотно сжатыми губами. Жалкие. Спрятаться от себя невозможно, особенно когда твоё отражение множится в зеркальных стенах. Господин Мин медленно его раздевает, потом снимает одежду сам. Аккуратно складывает: это значит, он заплатил достаточно, чтобы тратить время как ему вздумается. Обходит Сонхва, кружит, как хищник вокруг добычи. Под его взглядом хочется прикрыться, сжаться в комок, спрятаться. Хва впервые становится страшно наедине со своим любовником. —Ты очень красивый, Сонхва. Но я сделаю тебя ещё красивее. Господин Мин берет с тумбочки небольшую коробочку и что-то вставляет в рот. Гриллзы. Металлические накладки на зубы с увеличенными клыками. Господин Мин несколько раз щёлкает ими, убеждаясь, что они удобно сидят во рту, и плотоядно усмехается. — На кровать. Сонхва медлит, и мужчина толкает его сам, нависает над ним, массивный, с безумным металлическим оскалом. Он впивается в плечо, и Сонхва вскрикивает от боли: железные зубы вонзаются в него, как капкан. Клыки не заточены, они не прокусывают кожу, но стискивают так, что на глазах выступают слезы. Господин Мин отстраняется и с улыбкой оценивает результат своей работы: след от зубов идеально четкий, как стоматологическая карта, он быстро наливается багрово-фиолетовым. Следующий укус — за второе плечо, для симметрии. Сонхва успевает мысленно к нему подготовиться, но это не помогает: от боли он дёргается и извивается, пытаясь освободиться. —Лежи смирно, — рычит на ухо господин Мин. Он тяжело и рвано дышит от возбуждения, его эрекция крепнет с каждым стоном Сонхва. Он кусает снова. Грудь, живот, бедро старательно расписаны отметинами металлических клыков. Под неумолимым нажимом зубов сосуды лопаются, и боль разливается под кожей. Кажется, если ее разрезать, это принесет облегчение, высвободит давление, но господин Мин все так же пожирает его тупыми железными гриллзами, оставляя отметины поверх отметин. Он разводит ноги Сонхва и впивается в кожу внутренней стороны бедра, нежную и чувствительную. Рефлексы требуют оттолкнуть, пнуть, но Сонхва только прикусывает собственное запястье, чтобы не закричать. Господин Мин убирает его руку. Он хочет слышать. Мужчина отстраняется, чтобы достать презерватив и смазку, и Сонхва видит себя в зеркальном потолке: заплаканное лицо, тело, распятое на кровати, ровные гематомы на местах укусов, блестящие от слюны. Он почти не чувствует, как господин Мин входит в него, потому что одновременно мужчина кусает его за шею так, что сдержать крик невозможно, как бы не протестовала гордость. Господин Мин сжимает его бедра, давит на свежие следы, будто хочет сделать их ещё ярче. Бесконечные отражения искажаются от боли вместе с Сонхва. Он закрывает глаза и обмякает на постели, оставляя себя на растерзание господину Мину. Когда все заканчивается, Сонхва весь — сплошная саднящая рана. Искусанный, изжеванный железными зубами, он не может встать сам сразу. Он проводит дрожащей рукой по шее, по ключицам и с ужасом видит на пальцах кровь. Господин Мин все-таки прокусил его, побывал в нем не только членом, но и клыками, завладел им настолько, насколько возможно. — Я вызову тебе такси, — буднично сообщает мужчина, одеваясь. В процессе он тихонько насвистывает что-то веселое и на своего изувеченного любовника не смотрит — уже не интересно. Это будет их последняя встреча, потому что следующую Сонхва, кажется, просто не переживёт. Сонхва возвращается в дом Хонджуна поздно вечером. Он раздевается в полной темноте и медленно, осторожно укладывает себя на кровать; надо бы сначала обработать укусы, чтобы синяки сходили быстрее, в конце концов, ему не впервой приводить свое тело в порядок после разошедшегося клиента, но пока он не готов на себя смотреть.