Жизнь (с) Мадлен

Эрик был удивлён. Мать разрешила ему выйти из чердака, разрешила находится в гостиной. Может, будь он младше, то обрадовался бы, подумав, что мама наконец оттаяла. Но сейчас ему уже одиннадцать, Эрик ожидает подвоха, боясь, что мать будет бить его, хотя на самом деле Мадлен так никогда не делала. Она даже не прикасалась к нему совсем, делая вид, что его и вовсе нет. Вдруг в дверь постучали. Мадлен тут же подлетела в коридор. Эрик испугался, что кто-то пришёл его забрать, и попытался сбежать наверх, в, ставший спасительным, чердак. Густав, держа дочь за руку, стоя на пороге дома женщины, с которой всего один раз общался сегодня в полдень, чувствовал себя неловко перед дочерью. Он уже ей наобещал и новый дом, и новую маму (О, как же Кристина была рада!), но ведь Мадлен могла и передумать, решив, что это слишком сомнительная затея. И получается, он дал дочке ложную надежду на лучшую жизнь. Порой Густав считает себя худшим отцом, с другой же стороны, он также хочет показать Кристине, что нужно жить сегодняшним днём, что не важно, богат ты или беден — главное — быть счастливым и любимым. Кристина же не думала ни о чём, кроме того, чтобы новая мама её полюбила. Дверь открылась практически моментально, ошарашив отца и дочь, что вздрогнули. Улыбаясь, Мадлен воскликнула: — Я не передумала! И впустила их внутрь. Густав огляделся вокруг. Достаточно просторный и ухоженный дом, есть два этажа, коридор напротив гостиной. Мужчина попытался определить по состоянию дома, был ли почивший муж Мадлен дворянином или достаточно зажиточным простолюдином, вроде купца, но это было что-то среднее. Он бы хотел соответствовать её прошлому супругу, быть может, тогда и для Кристины он сам будет чуть лучшим отцом. Мадлен, что встретила их, с распущенными чёрными локонами, в бежевой юбке с корсажем и синим жилетом на белой рубашке. Густав усмехнулся про себя. Гуляя в парке, она всегда была одета достаточно ярко, и вот теперь предстала перед ними в чём-то в мягких тонах, но не смогла удержаться и надела синий жилет. Кажется, это ради Кристины, чтобы она сочла её нежной. И… Тут внимание отца и дочери резко переключилось на мальчика в маске. Эрик, когда гости зашли, встал посреди гостиной, как вкопанный, глядя на маленькую прекрасную незнакомку с золотистыми волосами и в синем платьице. Кажется, что она является самим светом. Мальчик шагнул ближе и упал на колени, уткнувшись лбом в пол, завороженный ею. — Ты — ангел? Кристина шагнула назад, но не потому, что испугалась. Девчушка хихикнула. — Ты забавный. И голос у тебя красивый! Эрик даже не успел смутиться, и вообще отреагировать, как услышал жёсткий окрик матери: — Встань, сейчас же! — после того, как он поднялся с пола, Мадлен сухо представила его отцу и дочери. — Это — Эрик, мой сын. — и снова к нему. — А теперь, можешь вернуться на чер… к себе в комнату! Эрик пулей выбежал из гостиной вверх по лестнице, остановившись где-то на середине, чтобы его не видели, подслушивая, ведь до сих пор не понятно, что происходит. Густав и Кристина тактично промолчали, решив потом побольше узнать о взаимоотношениях матери с сыном, ведь Мадлен даже не упоминала об Эрике. Да и потом, возможно, они просто поссорились. Взгляд Мадлен упал на Кристину. Она не могла контролировать себя — эта девчушка, словно фея, крохотная и милая. Дочь, какую ей бы хотелось. Мадлен тепло улыбнулась ей. Кристина, встретившись с ней взглядом, заплакала, чем ошеломила взрослых. — О… я что-то сделала не так? Не бойся… — тут же забормотала растерявшаяся Мадлен. — Н-нет, — всхлипнула Кристина. — Я не боюсь. Папа… сказал, вы — моя новая мама. И вы… правда… примете нас? — Да, — просто ответила Мадлен. В ту же секунду Кристина бросилась к ней и обняла Мадлен за ноги. Густав попытался её остановить, но Мадлен взглядом объяснила ему, что всё в порядке, погладив малышку по светлым кудряшкам. После чего мягко отстранила её от себя и села на пол, чтобы девочка не смотрела на неё снизу вверх. — Можешь называть меня Мадлен. Или, только если ты сама хочешь, можешь называть меня мамой. — Мама! Мама! Мама! — вскричала Кристина и обняла Мадлен за шею, полноценно расплакавшись. — Я здесь, я с тобой. Я здесь, — Мадлен медленно и ласково обняла её в ответ, поглаживая по спине. Густав сказал, что Лив не стало, когда Кристине было два, и малышка её совсем не помнит. Женщина и сама осиротела в пять лет, ей ли не понять поведение и чувства Кристины. Кристина очень любит папу. Он добрый, заботливый и понимающий. Но есть очень много вещей и разговоров, которые дочь может разделить только с матерью. И теперь она у неё есть. Уже любит её. И она тоже любит свою новую маму.