UNDERASH

Альтермедиа: Эш

      Как думаете, когда наступает конец? Смотря, конечно, что можно назвать концом. В произведении он наступает после кульминации. Напряжение медленно нарастает, чтобы в какой-то момент произошёл взрыв, и затем действие постепенно идёт на спад, расставляя после хаоса все фигуры по местам. Наверное, кульминация — это то, как можно было бы назвать данную ситуацию. Из всех возможных, почему именно я? Почему всё это должно было произойти в моём маленьком мире? Хочется закурить и сдохнуть, подавившись затяжкой.       Всё вокруг превратилось в сплошной белый шум. Я смотрел на металлическую массивную дверь с ужасом, пока за ней не перестали раздаваться истошные вопли агонии умирающих солдат. Это была катастрофа. — Ты совсем из ума выжил?! — схватив Фриска за грудки, я прижал его к стене газовой камеры. — Ты понимаешь, что сейчас сделал? Ты убил кучу солдат! Людских солдат! Ты подписал нашему народу смертный приговор! — Ты слишком драматизируешь, — он смотрел на меня с ехидной ухмылкой, пока меня всего колотило от злобы и негодования.       Убийство человека, даже одного, в нашем королевстве — можно считать смертным приговором для всех монстров. Люди относились к нам враждебно всегда, даже несмотря на то, что сами подписали бумаги, которые гарантировали нашу безопасность, неприкосновенность, а главное — суверенность. Но кто сказал, что эти гарантии вечны? Хоть одна ошибка, хоть малейший повод, чтобы люди смогли сказать, что мы для них угроза, и наш народ будет обречён. И прямо сейчас этот гад, с которым я рискнул заключить сделку, чтобы защитить остальных, лично подвёл нас к гильотине. — Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь, но, во-первых, отпусти меня, — он схватил меня за запястья, пытаясь ослабить мёртвую хватку. — Во-вторых, послушай. Всё не так просто, как тебе кажется. Ты думаешь, что я всерьёз бы подверг свои планы и себя риску? — Себя может и нет, но на всех остальных тебе плевать, — из моей груди вышел недовольный рык. На это он лишь закатил глаза, ничего не сказав. Знает, что я прав. — Это правда, но позволь мне тебе напомнить, — Фриск оторвал мои руки от себя, смотря мне в глаза. — Мы заключили сделку, Эш. В отличие от многих, я привык держать своё слово до конца. Я не предам тебя, если ты не предашь меня. Помнишь наши условия? Я не наврежу никому и никого не убью, если они не встанут на моём пути. Уж поверь, эти ребята сделали бы всё гораздо хуже, оставшись в живых, — его слова заставили меня нахмуриться и засомневаться. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — он бы не был так спокоен, если бы не был уверен в том, что всё под его контролем. — Напомню, что твой очередной гениальный план пошёл прахом. — Я знаю гораздо больше, чем тебе кажется. Эш, я потратил на всё это куда больше времени, чем ты думаешь. Не нужно меня недооценивать. Уж прости, что умолчал от тебя некоторые детали, — он ухмыльнулся и развёл руками. — Ну, что? Ты готов меня выслушать?       Я не доверял ему, но мне нужно было знать, что у него на уме. Мне необходимо было выяснить все детали его плана. Конечно, меня раздражал тот факт, что он всё-таки смог от меня что-то скрыть, но ничего не оставалось, кроме как смириться с тем фактом, что он всегда где-то на шаг впереди. Наверное, это та причина, по которой мы сейчас здесь. — Расцениваю твоё молчание как согласие, — Фриск повёл плечами. — Пойдём со мной. Атмосфера в этом месте не располагает к задушевным беседам, — он лукаво ухмыльнулся, выходя из комнаты.       Я последовал за ним. Это помещение находилось в глубинах катакомб под замком, в другой их части, намного дальше от темницы. По словам Фриска, это место всегда там находилось. Он нашёл его очень давно и был не единственным, кто о нём знал. Предполагаю, что о существовании газовой камеры могли знать предыдущие королевские учёные. В такие моменты мне становится не по себе. Рассказы моего отца о том, на какие ужасы способны люди, впились в моё сознание ещё в детстве. Тот факт, что их машины находятся у нас, и, пусть и выглядят так, словно ими никто не пользовался, явно не стояли здесь в качестве музейных исторических экспонатов. Больше всего мне хочется верить в то, что Гастер никоем образом не относится к ним, их созданию и нахождению в Подземелье. Если они были спрятаны в катакомбах, значит они точно не предназначались для посторонних глаз монстров. Всего несколько монстров могли знать правду, но мне сейчас никак не удастся с ними связаться. Это удручает.       Вернувшись обратно в замок, мы поднялись в тронный зал. Это место было теперь таким зловеще тихим. Под ногами всё ещё скрипит прах, а на свету переливаются лужи крови. Из той битвы я помню ровным счётом почти ничего из-за Фриска и того внезапного укола, однако урывками что-то всплывает в моей памяти. Крики, звуки летящих пуль и выстрелов, искры пламени.       Фриск прошёл вперёд, вальяжно садясь на трон и блаженно выдыхая. Он провёл пальцами по подлокотникам и взял в руки трезубец, смотря на острые зубья с интересом и какой-то ностальгией. Ещё совсем недавно его держал в руках король Азгор. Один из символов власти, который передаётся из поколения в поколение в королевской семье. Не знаю, в чём его ценность, помимо мнимого символизма, но отец рассказал мне, что король Арес, правивший до Азгора, выбрал этот символ не просто так и имел большое значение в истории нашего королевства. По его словам, этот кусок ценного металла старше Герсона, что удивительно. — Знаешь, даже не верится, что теперь всё вот так, — Фриск посмотрел на меня. — Уверен, родители во мне бы разочаровались, увидев прямо сейчас. — Думаю, во мне тоже, — я отвёл взгляд, чувствуя душой неприятное напряжение. Перед тем как перейти к делу, мне всё же захотелось кое-что узнать. — Могу я поинтересоваться, что ты тогда со мной сделал? Почему я потерял над собой контроль? — М? Ты о чём? — он склонил голову в бок, посмотрев на меня невинным и непонимающим взглядом. — А, кажется, я понял. Ты никак не можешь отпустить ту ситуацию, да? - Прекращай глумиться, меня это всерьёз беспокоит, - я приложил руку к шее, до сих пор ощущая фантомную боль от иглы. - Что это было? Что ты сделал? - Не переживай, от этого укола с тобой больше ничего не случится, - он хихикнул. - Не стоит об этом думать слишком много. Это просто был случай экстренной необходимости. Небольшая моя тестовая разработка. - Тестовая? То есть, в теории со мной ещё что-то могло случиться, да? - эти слова заставили меня нахмуриться. - Не припоминаю, что соглашался по нашей сделке стать твоим подопытным кроликом для проверки всякой дряни. - Ты слишком мнительный. Да, этот стимулятор был не завершён и не проверялся на ком-то разумном, вроде монстра, но это не значит, что я стал бы подвергать опасности своего единственного преданного союзника. К тому же, ты и сам прекрасно знаешь, что при необходимости я бы просто мог отмотать немного время назад, - Фриск вздохнул и начал рассматривать свои ногти. - Пойми, Санс, это было необходимо. В той ситуации тобой владели чувства. Ты бы предпочёл защитить их, а не меня. Я всего лишь помог тебе сделать правильный выбор. Ты должен быть мне благодарен за то, что я не решил просто устроить резню, а тактически избавился от сильных противников, которые могли нам помешать, - и так всегда. С этой до омерзения довольной улыбкой Фриск говорит о других, словно он не переворот совершил, а лишь выиграл очередную партию в шахматы. Как бы тошно мне не было, у меня нет ни одного аргумента против. — Итак, ты собираешься мне рассказать в чём дело? — пока разговор не начал приобретать раздражающий тон, я решил сменить тему. — Потому что мне любопытно, что ты собрался делать с той кучей трупов в том ящике Пандоры. — Ты ужасно нетерпелив. Даже моментом не хочешь насладиться и не даёшь этого сделать другим, — Фриск усмехнулся. — Но буду к тебе снисходителен, партнёр. Ты единственный, кто не предал меня, если так можно сказать. — Ты хочешь начать с того, почему твой план провалился? Клянусь, я понятия не имел, что Чара и Гастер обо всём знали. У меня не было и малейших предположений, что может быть кто-то ещё, кто мог бы помнить прошлую временную линию. — Мне и самому любопытно, как так получилось, что два самых раздражающих в моей жизни создания оказались именно теми, кто может разрушить мои надежды, — он тяжело вздохнул. — Есть у меня несколько предположений, но боюсь, что поделюсь ими с тобой только после того, как завершу подготовку. — Подготовку? — Я собираюсь перестроить лабораторию, Санс. Это займёт некоторое время, но будет того стоить. А также в мои планы входит изменить систему катакомб под замком. Это же всё-таки темница, а не пыточная. Нужно избавиться от тех жутких помещений. Будет лучше их хотя бы переместить. Я уже успел подготовить все необходимые бумаги, — он улыбнулся. — Переделать? Бумаги? Так, подожди, — только начали разговор, а у меня уже голова раскалывается от этого потока информации. Я помассировал виски и закрыл глаза. — Перестроить лаборатории — это подготовка к твоим экспериментам над душами. Чтобы провести реновацию, придётся закрыть доступ к ней на какое-то время, а значит и доступа к пульту управления камерами у нас не будет, а ты мне сказал, что я обязан найти Чару, Азриеля и Гастера. Тебе не кажется, что уже в этой части твоего плана слишком много различных «но»? — Уж поверь, я не сам горю желанием облегчить им возможность скрыться от меня, — он раздражённо цыкнул. — Насчёт опытов ты угадал. Могу только представить, сколько сил и средств у нас на это уйдёт. Хорошо, когда есть те, кого можно нанять для грязной работы, — у Фриска было много сторонников, которые не так давно на площади радостно кричали и выражали свою поддержку новому королю Подземелья. Возможно, он имел в виду их, говоря о наёме рабочих для проведения строительных работ. Фриск рассказывал мне уже о том, что начал вербовать единомышленников ещё с момента, как попал к нам. Да, ребёнку не все верят и воспринимают его всерьёз, но каждый способен посочувствовать. Когда ты постоянно среди монстров рассказываешь об ужасах, что способны творить люди, потом выражаешь свою злость по отношению ко всему роду людскому, а затем и вовсе начинаешь толкать речи о том, что ради мира для каждого из нас с ними нужно бороться и помнить про «око за око», — найдётся кто-нибудь, кто считает так же, а потом эти убеждения пустят корни и начнут затрагивать всё больше монстров, жаждущих справедливости. Когда же ты становишься старше и можешь действительно что-то обещать, а впоследствии и дать, своим сторонникам, то они могут начать делать всё, что бы ты им не приказал. — Да, мы останемся без камер, но это ненадолго. К тому же, никто не запретит мне сделать так, чтобы солдаты Королевской гвардии день и ночь патрулировали каждый уголок Подземелья. — Хорошо, допустим, но напомню, что Королевская гвардия осталась без капитана, а команда учёных без своего предводителя. Рыба с Альфис отказались сотрудничать, если ты не забыл, — перед тем, как проводить в иной мир тех солдат, что умерли в газовой камере, Фриск отправил меня в госпиталь к Альфис и Андайн. Его целью было переманить этих двоих на свою сторону, чтобы они заняли место Клариссы и моего отца.       Это было ужасно. Я чувствовал себя просто отвратительно, когда направился к ним. Как только волнения улеглись, мне удалось добраться до госпиталя, куда сразу же были доставлены все пострадавшие, включая Альфис и Андайн. Минуя с помощью телепортации охрану и других сотрудников, я оказался возле палаты, где находились эти двое.       Андайн лежала на больничной койке с бинтом на голове, который скрывал рану, полученную от пули. Альфис сидела рядом с ней, положив голову на живот возлюбленной и держа её за руку. Было настолько тихо, что можно было услышать сопение этих двоих. Если я правильно подслушал разговоры сотрудников, то эти двое уже были в курсе произошедшего. Поблизости не было Меттатона. Робот благополучно отправился помогать другим пострадавшим, пока его создательница не была в состоянии самостоятельно этим заняться. Да, он хоть и шоумен, но в его программах и призрачном разуме осталось понимание первостепенных задач, а именно защита и помощь монстрам. — Что ты здесь делаешь, костеголовый? — голос Андайн охрип. Альфис подняла голову, вздрогнув, и посмотрела в мою сторону. Она была удивлена моему визиту. — Санс? — голос осип и всё ещё очень сильно дрожит. — Что ты здесь делаешь? — Давно ты заметила меня? — я зашёл, прикрывая за собой дверь. — Прошу прощения, что вот так врываюсь. Как вы?       Это был не первый для меня раз, когда Андайн получает эту травму. Похоже этот момент можно назвать закономерностью во временной линии. В прошлый раз, когда это произошло, мы все боялись, что её жизни угрожала опасность. Повредить глаза монстра — значит сильно его ослабить, если не убить. Рыба сама это прекрасно знала по опыту жизни своей старшей сестры. Однако, на удивление, кроме лишения одного глаза, ей эта травма больше ничего не принесла. Можно только позавидовать её удаче. — Как видишь, к твоему сожалению, всё ещё жива, — она горько усмехнулась и медленно села, посмотрев на меня. — Сказали, что я ещё легко отделалась. Даже магия никак не исказилась. Но всё равно попросили пока что не экспериментировать со своими силами. Постельный режим, представляешь, панк? — Ужас, уверен, шило в твоей заднице прямо сейчас рвёт и мечет от негодования, — я усмехнулся, замечая лёгкую ухмылку на лице рыбы. — Рад убедиться в том, насколько крепкой и везучей ты можешь быть. Я бы смог выиграть пари. — Андайн всегда была сильнее, чем казалась, но даже крепкому воину нужен отдых, — вымученная улыбка на лице Альфис выбивала меня из колеи. Она выглядела безумно уставшей, а её глаза сильно заплаканными, как и лицо её спутницы. Когда-то мне казалось, что эти двое из тех, кто скорее съест собственный хвост или копьё, чем возьмёт и заплачет, но это вовсе не так. Какими бы взрослыми и сильными они не были, Андайн и Альфис оставались обычными девушками, такими же монстрами, которым хочется плакать в момент, когда ты достигаешь отчаяния. — Я рад видеть, что вы целы, — мой голос предательски дрогнул. Не могу, просто не могу унять это отвратительное чувство.       Это дурацкое напряжение и чувство вины. У меня кости немеют, позвоночник трясётся, и ноги так и рвутся сорваться с места и сбежать прочь, чтобы никогда не смотреть этим двоим в глаза. Я чувствую себя просто мерзко и отвратительно. Руки дрожат, а душа начинает тревожно пульсировать, не давая сосредоточиться. Как? Вот просто как вы мне прикажете равнодушно плюнуть сейчас на их состояние и сделать то, что мне велели после всего того, что я натворил? Это моя вина. Я совершил самое ужасное преступление, которое только мог, по отношению к тем, кого считал своими друзьями. Они об этом ничего не знают, смотрят на меня с прежним доверием и ничего не подозревают. Да, в тот момент я был не в себе, но это не отменяет факта моего поступка. Я убил их, самых дорогих и близких монстров для этих двоих. Этими руками отнял у них единственную семью, просто украл их надежду. Мне жаль, мне правда очень жаль. Простите меня. Я никогда не смог в этом сознаться, и никогда себя за это не прощу. — Зачем ты пришёл, Санс? — голос Андайн заставил меня вздрогнуть. С трудом мне удалось поднять на них глаза. — Я знаю, ты считаешь меня идиоткой, но уж поверь, у меня глаз намётан уже на такие ситуации. Выкладывай всё, как есть. — Андайн, Альфис, я прекрасно понимаю, в каком состоянии вы сейчас находитесь, — уже проходил через всё это. — И, как и все, скорблю об этой утрате вместе с вами. — Отбрось эти формальности и переходи к делу, — Альфис нахмурилась. — На данный момент место короля занял Фриск, но в связи с гибелью капитанов и исчезновением Гастера, принца Азриеля и принцессы Чары, мы также потеряли лидеров Королевской гвардии и группы учёных. Поиск беглецов осуществляется уже сейчас, но нашим структурам всё ещё нужны лидеры. Альфис, Андайн, Фриск хочет призвать вас ко службе. Ты займёшь место капитана Королевской гвардии. Кларисса рассчитывала передать тебе командование в любом случае, как только она отойдёт от дел, — я посмотрел на Андайн, а затем на Альфис. — Альфис, твоя кандидатура выдвинута на место Королевского учёного. Я прекрасно понимаю, что вы сейчас находитесь в шоке после всего произошедшего, но королевство в вас нуждается. — Замолчи, — Андайн прервала меня, выставив руку вперёд и тяжело вздыхая. — Просто заткнись сейчас, панк. Не распаляй во мне ещё больше желание выбить из тебя всю дурь. — Андайн, послушай, — так и ожидал, что разговор не будет простым. — Нет, это ты послушай нас, Санс! — внезапно Альфис повысила голос и стиснула зубы. — Король и королева мертвы, моего отца и Клариссу убили, принц и принцесса вместе с доктором пропали и объявлены в розыск за государственную измену, в нашем королевстве творится какой-то беспредел, а ты, когда мы не уверены ни в чём и потеряли свои семьи, хочешь, чтобы мы просто закрыли на всё глаза и плыли по течению? Невероятно, я просто вне себя! — она всплеснула руками и посмотрела на меня с негодованием и какой-то злобой. — Поверить не могу! Ладно Фриск, но ты последний, от кого я могла подобное ожидать! Что с вами со всеми, звёзды тебя раздери, происходит? Почему вы так спокойны? Ты разве не понимаешь? — Альфис, вас двоих всё это не коснётся. Картер и Кларисса — герои нашего королевства, это знают все. Вас поддержат, особенно учитывая ваше нынешнее положение! — Да нам плевать на это, костеголовый! — уже закричала Андайн. Её глаза были полны ненависти. — Ушам своим не верю. Что ты такое несёшь? Я тебя просто не узнаю! Почему ты ведёшь себя так, словно так всё и должно быть? Ты смирился? Я никогда не поверю в этот бред! — Потому что так поступают взрослые, — я стиснул зубы и сжал пальцы в кулаки. Об этих словах мне ещё предстоит пожалеть. — В нашей жизни происходит слишком много непонятных и тяжёлых для нас событий, но если зацикливаться на каждом из них, то не заметишь, как распадёшься в прах, ничего так и не успев. Иногда просто нужно закрыть глаза, засунуть свои чувства куда-то в задницу и просто идти вперёд. Если вы двое этого всё ещё не поняли, то буду честен, мне ни капельки вас не жаль, потому что, будучи старше меня, вы продолжаете вести себя как дети, — у меня не было права так говорить, но эти слова, словно яд, брызгами летели из моего рта.       В следующий миг перед глазами появилась яркая вспышка, а скулу больно обожгло. Я был сбит с ног одним чётко поставленным ударом и стукнулся затылком о закрытую дверь, упав тазовыми костями на пол. Андайн злостно сопела. Её всю трясло от ненависти и негодования, а пальцы плотно сжимались в кулаки. Она стиснула зубы и ядовито процедила, смотря на меня глазами, полными еле сдерживаемых слёз. — Пошёл прочь, костеголовый ублюдок, если тебе ещё дорога твоя жизнь. И мой тебе совет — ближайшие пару лет уж точно лучше не попадайся мне на глаза. — Вот значит как. Решила всех собак спустить на меня? Как же вы все резко начали меня раздражать, — я устал уже от этого дерьма. — Что насчёт тебя, Альф? — я посмотрел за спину Андайн на ящерицу, что всё это время молча стояла, опустив голову. — Я так понимаю, что ты тоже отказываешься от предложения короля, да? — Убирайся отсюда, Санс, — она хныкнула и съёжилась, закрывая мордочку лапами. — Я не хочу тебя больше видеть. Пошёл вон! — Альфис заплакала, и её плечи задрожали. В другой ситуации я всегда был готов подойти к ней в такие моменты, чтобы обнять и утешить её, но сейчас всё было иначе. — Ненавижу… ненавижу вас всех. — Понял. Что ж, тогда всего вам наилучшего, — я горько усмехнулся и исчез, перемещаясь куда-то в Вотерфол, подальше от госпиталя и этих двоих.       Оглядевшись, я посмотрел на эхо-цветы, раскачивающиеся вокруг меня. Из кармана быстро была вынута упаковка сигарет, а затем одна затянута. Косточки изнутри обожгло, дым вышел в воздух. Я посмотрел наверх, на мигающие кристаллы, и внезапно из моего рта вырвался смех. Плечи затряслись, я закрыл лицо рукой и начал нервно смеяться, оседая на колени, а затем, не выдержав, закричал, давая волю слезам. Не знаю, из-за чего конкретно рыдал в этот раз. Помню лишь то, как в отчаянии кричал мантру, пока цветы, слушавшие мой приступ истерики, повторяли вслед: «Гарант победы Короля — Маг, Смерть, Судья». — Да, их отказ от сотрудничества удручает, но я не могу их заставить. Бедняжки потеряли всё в одно мгновение, — Фриск повёл плечами. Меня вымораживало от того, с какой обыденностью он говорил обо всём, особенно уже после того, как я рассказал о том, как прошла моя встреча с рыбой и ящерицей. — Придётся нам тогда разделить эти обязанности. Я займусь лабораторией, а ты возьмёшь временное командование над гвардией, — это было относительно логичное решение. Пусть и не особо сильно, но ребята из гвардии мне доверяли, ведь я был Часовым. — Вы должны построить маршруты патрулирования по всем регионам. По одному и тому же маршруту не должны ходить несколько раз одни и те же солдаты. Пусть они меняются регулярно. Ты будешь обходить каждый регион и вести отчётность за каждого своего нового подчинённого, — по моему лицу было понятно, что я не особо доволен новым объёмом работы. — Не смотри так на меня. Это только начало. Ваша первостепенная задача — найти этих троих беглецов и привести ко мне. Живыми или мёртвыми, — он стукнул трезубцем по полу. — Пока камеры будут недоступны, вы мои глаза и уши. Я не могу никому больше это доверить, кроме тебя. — Я тебя понял, но что ты собираешься делать, когда поймаешь их? Убьёшь сам? Живыми или мёртвыми, — из меня вырвался нервный смешок. — Серьёзно? Тебе не кажется, что это, как минимум, чересчур? Я понимаю, что ты боишься провала, но, Фриск, вспомни, кто тебя приютил? Кто вырастил и научил всему? — Не пытайся давить на мою совесть, — он помрачнел. — Я предупреждал, что каждый, кто посмеет мне помешать, может быть убит. Им всё известно, Эш. Если они попытаются вмешаться, мы с тобой оба покойники, и это нам будет гарантированно. — Ты даже не хочешь попытаться исправить эту ситуацию, — мне не удастся его переубедить. — Они ненавидят меня, Эш. Пытались убить меня. Больше мне ничего не остаётся, кроме как идти до конца, — он горько усмехнулся. — Итак, есть ещё кое-что, что должна будет сделать Королевская гвардия. Это касается камер. Ты же помнишь их расположение? — Не всё, но большую часть, — я отвёл взгляд. — Отлично, я хочу, чтобы ты заменил каждую камеру по плану, который я составил. Не переживай, все документы ты получишь, как только мы закончим со следующей стадией плана, — он хрустнул шеей. — И ещё, сообщи Часовым, что их отряд официально расформирован. Если они хотят продолжить службу, то могут дать присягу в ряды Королевской гвардии. — Вижу ты нацелен провести масштабные реформы, — от его слов у меня душа кровью обливается. Самые морально тяжёлые операции оставил на меня. Ну, спасибо, Фриск, надеюсь, что однажды ты споткнёшься в ванне на мыле и сдохнешь самой позорной смертью. — Будет сделано, но вернёмся к вопросу о лаборатории и всех тех изменениях. Где ты собираешься взять оборудование для лаборатории и всего остального, что захочешь поменять? — Умный скелет, правильные вопросы задаёшь, — он ухмыльнулся. — Это касается следующего этапа нашего плана, который мы уже скоро осуществим. Часов так в двенадцать дня. — Что? — А ты не заметил, что в той камере были только солдаты, что напали на гостей? — он хитро ухмыльнулся, а по моей спине пробежал холодок. — Ты точно спятил. Фриск, не говори мне, что ты серьёзно. — Серьёзнее некуда, — он хихикнул. — Уверен, наши дорогие гости [Послы от людских государств] провели безумную ночку в темнице. Думаю, они с удовольствием поприсутствуют на конференции и подпишут необходимые договорённости. — Фриск, даже монстры послали бы тебя к чёрту, если бы узнали правду! — у меня каша в черепе. Я совсем перестал понимать, что творится в голове у этого мелкого психопата. — А ты думаешь, что люди, которые пекутся только о своём благополучии, станут с тобой сотрудничать? Даже Адам предал тебя, хоть у вас и были какие-то договорённости! — Адам, — Фриск стиснул зубы, — был предателем. Мелкой сошкой, паршивым трусом и тупой свиньёй. Он никогда не был на моей стороне. Не смей говорить об этом так, будто бы тебе известна хоть одна десятая от правды. Ты ни черта не знаешь, — он закрыл лицо рукой, а я замер. Его задело это? Он правда был зол из-за этого предательства? — Я не знаю, какого чёрта произошло тогда, как долго этот гад планировал воткнуть мне нож в спину, но хоть что-то ему удалось сделать полезного перед смертью для меня. Ты думаешь, что моя идея переговоров безумна? Вперёд. Мне плевать. Я знаю, что у меня получится. Этот ублюдок сделал всё, чтобы подставить тех, кто доверился ему и назначил главным, — Фриск оскалился. — Поэтому я собираюсь отыграться по полной. Даже посмертно я растопчу его и вобью всю ту гордость в грязь, чтобы он сальто в своей могиле мог сделать! У них не будет иного выбора, кроме как пойти на сотрудничество, — он посмотрел на меня и посмеялся. — Думаешь, почему я так спокойно убил тех солдат? Всё просто. На этих людей всем будет плевать! Они не нужны собственному миру на Поверхности! Обычные наёмные убийцы, бывшие преступники и те, у кого даже имени своего нет. Они ничто, не часть армии, ни ячейка в социуме. Каждый из них работал на Адама, поэтому их смерть сделает всё только проще. — Значит, — я не мог поверить своим несуществующим ушам. Разве в мире может существовать хоть кто-то более везучий, чем Фриск? Это было до отвращения иронично, — ты собираешься заставить Послов сотрудничать с тобой? А ты не боишься, что Чара попытается тоже этим воспользоваться? Как-никак, а официально Послом от нашего королевства она стать уже успела. — Именно поэтому ты и солдаты должны их поймать и тщательно следить за Подземельем. У них не должно появиться и малейшего шанса на то, чтобы выбраться на Поверхность, — Фриск хмыкнул. — Что же тогда будет дальше? — я отвёл взгляд, сжав пальцы в кулаки. — Допустим, у тебя получится их убедить. Ты начнёшь перестраивать лабораторию, королевская гвардия будет следить за общественным порядком, но что ты сделаешь с Послами? Просто отпустишь их? Что, если нам не удастся найти Чару, Азриеля и Гастера? — Риск есть всегда, партнёр. Я учитываю его, — он повёл плечами. — Послов я отпущу. У меня есть гарантии того, что наши договорённости не будут нарушены. Насчёт тех троих, — он задумался. — Знаешь, я всё думаю о том, почему они так долго бездействовали. Они ведь могли просто вырубить меня, оттащить к ядру, сбросить в источник, и дело с концом, — он задумался. — Им известно уже, скорее всего, что сила моей перезагрузки исходит из души. Зачем надо было идти на риск и убивать меня классическим методом? Вряд ли их волновало оправдание моего исчезновения. Это не так сложно сочинить. Жажда моих мучений? Нет, эти двое не из таких эгоистов. Они бы не стали подвергать всех риску из-за переизбытка эмоций. — Теперь, когда ты об этом говоришь, мне тоже стало любопытно, — я почесал череп. — Когда отец пропал в источнике ядра, он вернулся лишь после сброса. Не знаю, на что способно ядро, когда дело касается подобных инцидентов, но уверен, что ты вряд ли бы выжил. — Именно. Сбросить меня туда — верный путь к победе, но они этого не сделали, — Фриск ухмыльнулся. — И поступили глупо с одной стороны, но с другой, как давно ты видел результаты диагностики ядра? — Достаточно давно, — я задумался, а затем посмотрел на Фриска не верящими глазами. — Подожди, неужели ты хочешь сказать, что они не сделали этого, потому что с ядром что-то не так? — Это лишь предположение. Для этого нам надо будет самим провести диагностику. Мне кажется, что нахождение Гастера внутри ядра могло повредить его, — он вздохнул. — И возможно, сбрось они меня туда сейчас, то сделали бы только хуже. Это так любопытно, не правда ли? — Значит, помимо перестройки лаборатории и работы с гвардией, нам нужно убедиться ещё и в том, что ядро функционирует стабильно, — я помассировал переносицу. — У меня ощущение, что работы стало намного больше, когда ты спустился в Подземелье, Фриск. — Не скидывай всю ответственность на меня, — он хихикнул. — Ах, да. Ты ведь беспокоился, что станет с той кучкой трупов, верно? Ну, у нас ещё достаточно времени, чтобы подготовиться. Пойдём. Нам предстоит много работы перед конференцией. — И что ты собрался делать сейчас? — я пошёл за Фриском, который повёл меня обратно в катакомбы. Он посмотрел на меня и лукаво ухмыльнулся. — Хочу подготовить кое-какой материал для конференции. Немного шоу нам не помешает.       Когда мы вновь оказались в той комнате, я немного завис. Воздух стал чище. Фриск прошёл вперёд, нажимая какие-то комбинации на пульте управления. — Отлично, программа фильтрации воздуха завершена, — он посмотрел на меня и ухмыльнулся. — Пришёл черёд чистки. Ты мне в этом поможешь, — Фриск подошёл к одному из шкафчиков, открывая его. Внутри оказались защитные костюмы, один из которых он протянул мне, а затем подкатил тележку с множеством капсул для хранения душ. — Хочешь, чтобы я помог тебе избавится от тел? Я так понимаю, ты хочешь использовать крематорий в соседнем помещении. Ты хоть уверен в том, что он работает? — мы начали надевать костюмы. — О, не переживай. Я проверил его и уже подключил. Осталось только забросить туда наш мусор, — он довольно улыбнулся и любовно провёл по стеклу капсул для хранения. — И собрать наши сокровища. — Ты отвратителен, — я поправил респиратор.       Как только мы оба были готовы, Фриск включил внутри камеры свет, а затем распахнул предо мной дверь в помещение, где запах смерти так и не успел выветриться. Картина, что предстала предо мной в тот день, запечатлелась в моей памяти весьма надолго. Ещё не раз я буду видеть это в своих ночных кошмарах.       В воздухе парило четыре десятка человеческих душ, высвободившихся из физических оболочек. Пол был усеян трупами солдат, убитых газом. Их лица застыли в гримасах ужаса и предсмертной агонии: рты распахнуты в немом крике, лица неестественно-белые, стеклянные безжизненные глаза распахнулись настолько сильно, что полопались в белках капилляры, а пальцы многих вцепились в глотки своих владельцев до крови. Они все были мертвы.       Фриск привёл меня в чувства, похлопав по плечу, и велел приступать к «сбору урожая». Доставая каждую из капсул, я помещал в них души, чувствуя неприятное жжение в собственной. В это время Фриск занимался тем, что сначала снимал на камеру весь тот ужас, среди которого мы находились. Он даже сделал селфи со мной, собирающим души, на фоне. Этот псих чувствовал себя настолько комфортно в подобной обстановке, что мне становилось не по себе. Отец рассказывал, что в войну одной из самых страшных картин была сцена, когда ребёнок после битвы среди трупов солдат собирал цветы. Мне кажется, что сейчас ситуация похожая. Закончив дурачиться, Фриск начал запаковывать трупы в мешки, после чего мы партиями перетащили их все до единого в крематорий. Как только порядок в комнате с газовой камерой был наведён, мы сняли защитные костюмы и перешли к крематорию.       Наблюдая за тем, как Фриск избавляется от тел и следов своего преступления, я невольно вспомнил, как в детстве отец рассказывал мне о годах, проведённых в плену у людей. Ужасы войны — не просто красивый эпитет, особенно для тех, кто через всё это прошёл. Ни один рассказ или песня не могут передать всей той жуткой реальности. В полной мере это можно понять только если сам через подобное пройдёшь. Можно ли сказать, что сейчас это происходит со мной? Маленькая гражданская война, обернувшаяся для моей и жизни моих друзей и семьи настоящей катастрофой.       Есть такое явление, называемое ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство. Это недуг психологического характера, который люди открыли во времена тяжёлых и страшных войн. У солдат, которым поставили этот диагноз, наблюдали гипервозбудимость, повышенную чувствительность к стрессу, воспоминание и повторение травматических событий, попытки избежать всего, что может напомнить о травме, и множество других симптомов. Многие люди, страдающие от этого недуга, не выдерживали давления собственной психики и сводили счёты с жизнью. Очень часто последствия выражаются приступами, и в детстве мне не раз приходилось наблюдать за подобным.       Мой отец на протяжении долгого времени боролся с ПТСР. Не знаю, смогу ли сосчитать точное количество раз, когда он сбегал посреди ночи из дома и не спал, когда мне приходилось ложиться спать рядом с ним, ведь из-за ночных кошмаров он несколько раз чуть не убил себя, борясь с невидимыми врагами из прошлого. Андайн также рассказывала мне, как её сестра Кларисса долгое время страдала из-за панических атак и вредила себе из-за неконтролируемых приступов агрессии. О да, я помню, как испугался, когда увидел, как свежеразрезанные перепонки меж её пальцев начали испускать частички пыли, потому что на нервах та слишком сильно и резко сжала кулаки.       Воспоминания об этом бросают меня каждый раз в дрожь, но сейчас мне лишь хочется нервно посмеяться. Похоже, легонько симптомы начинают проявляться и у меня, а может, я просто окончательно поехал крышей, вот и не выпускаю изо рта сигареты и как молитву читают перед сном мантру, еле сдерживаясь, чтобы не пробить себе череп обо что-нибудь острое. — Красиво, не правда ли? Снаружи это был бы просто невероятный костёр, — Фриск сжал моё плечо, выводя из пучины грузных мыслей. — Красивее только вид твоей отрубленной башки на колышке, — фыркнул я, скидывая его руку с плеча. — Мне нравится твой настрой, — Фриск ухмыльнулся. — Пойдём, нам нужно выглядеть презентабельно перед нашими гостями на конференции.       Когда с телами было покончено, Фриск заставил меня переодеться в парадную форму Часового. «Это, конечно, не то, что я хотел бы видеть, но ничего. Сошьём на тебя костюм», — посмеялся он, облачаясь в свой собственный чёрно-синий костюм, изготовленный специально под него. Он посмотрел на королевскую корону в своих руках и ухмыльнулся, оставляя её на полке: «Она слишком тяжёлая для моей головы. Пусть останется в качестве трофея».       Конференц-зал вызывает у меня странные приступы ностальгии. Хотя бы по тому моменту, когда Чара отвесила Фриску ту самую судьбоносную оплеуху. Однако последнее, что я ожидал здесь увидеть — это живых и невредимых человеческих Послов. Судя по их лицам, бессонная ночь была не только у нас с Фриском. Звучит ужасно двусмысленно. — Доброе утро, дорогие гости! Надеюсь, что вам хорошо спалось! — весело пропел Фриск, присаживаясь на кресло во главе этого круглого стола. За эту излишнюю бодрость не только мне хотелось его ударить. — Итак, думаю вы и сами понимаете, почему оказались здесь. — Если вы рассчитываете удачно провести переговоры, то мы вас разочаруем. У нас нет никакого желания вести с вами беседу, кем бы вы себя не назвали. Вам следует привести сюда своего Посла, а лучше отпустить всех нас. Может тогда мы попросим у Верховного суда смилостивиться над вами и вашим королевством. — Забавно, как самоуверенны бывают люди, когда их загоняют в тупик. Знаете, будь я в другом настроении, то непременно отрезал бы вам голову и повесил её над главными воротами замка, но, на вашу удачу, чувствую себя сегодня до боли милосердным, поэтому воздержусь, — Фриск ухмыльнулся. — Но советую вам воздержаться от подобных комментариев в мою сторону, если не хотите поздороваться с Господом-Богом. — Дрянной мальчишка, ты хоть понимаешь! — как только один из Послов вскочил со своего места, он резко поднялся в воздух и был грубо брошен в стену, а затем подвешен за одежду с помощью моих костей, которые вошли в поверхность. На лице человека отразился ужас, а Фриск лукаво оскалился, покрутив пальцем. — Это последнее предупреждение. Думаете, что я бы пришёл к вам с пустыми руками? Продолжите меня провоцировать, и я сделаю так, чтобы никто не узнал о том, что этот очаровательный скелет сделает с вашими старыми кожаными задницами, ясно? — мои глаза предупреждающе ярко загорелись. — Давайте не будем горячиться, — внезапно голос подала женщина, сидящая прямо напротив Фриска. Она поправила аккуратно волосы и посмотрела на нас двоих с кошачьей загадочной улыбкой. — Коллеги, мы ведь с вами взрослые цивилизованные люди, которым поручено представлять целые страны. К чему эта варварская агрессия? Боюсь вас огорчить, но Его Величество правы. Мы с вами отнюдь не в выигрышном положении. Давайте хотя бы выслушаем их. — Миссис Парр, мы понимаем, чего вы добиваетесь, но напомню, что Его Величество великодушно взял нас под стражу и обвинил перед своим народом в преступлении, которого мы не совершали. Вам не кажется, что вы немного промахнулись с позициями? — Тогда поспешу напомнить вам, что солдаты, нарушившие покой на балу, были людьми с Поверхности и, очевидно, приказ о нападении отдал кто-то из присутствующих гостей. К тому же, мы сейчас находимся под стражей без возможности связаться с внешним миром. О нашем отсутствии начнут беспокоиться только через три дня, ведь всех нас отпустили сюда в командировку именно на такой срок. Каждый из вас подписал соглашение, которое выдал нам господин Верховный судья, — она вздохнула. — Поэтому, если с нами что-то здесь случится, об этом узнают только через три дня. Теперь вы понимаете наше положение, коллеги? — Рад видеть среди вас хоть одного разумного человека. Забавно, что им оказалась именно женщина, не так ли, миссис Шарлотта Парр? А ведь здесь есть и ваши мужчины-коллеги с куда большим опытом, — Фриск оскалился. — Давайте обойдёмся без оскорблений, — она умело держала лицо. Очевидно, в её интересах сейчас — успокоить своих союзников и наладить контакт с противником, чтобы обеспечить себе безопасность. — Думаю, у меня есть право попросить вас разъяснить всем присутствующим, что произошло во время бала. Мы все очень устали и хотим разобраться в том, что ждёт нас дальше. — Уж поверьте, ситуация просто невероятная, — Фриск ухмыльнулся. Эти люди, уверенные в своей неуязвимости, даже представить себе не могли, с какой змеёй связались. — Во время бала в честь Дня независимости Адам Берхтольд — Верховный судья из организации Мирового суда совершил вооружённое нападение, приведя за собой отряд из наёмных солдат численностью в сорок человек. В ходе волнений наша сторона понесла серьёзные потери, — Фриск задумчиво постукивал пальцами по столу. Стук от них, похожий на ритм сердцебиения, эхом отражался от стен зала, создавая напряжённую атмосферу. — Убийство главы государства, а также наших военачальников. Как думаете, какая статья идёт по закону каждого из государств, что вы представляете, за подобное преступление? Думаю, сюда можно приписать и нарушение таких наиболее важных документов, как Всеобщая декларация о правах людей и монстров, вам так не кажется? — стоя за спиной, я не мог видеть лица Фриска, но прекрасно мог рассмотреть то, как бледнели лица послов, как бежал холодный пот по коже, как бегали мурашки. Взрослые мужики и женщины, а трясутся лишь при взгляде на откровенного ребёнка. — Знаете, я не рассчитывал, что на меня вот так свалятся обязанности и посла, и правителя целого королевства. Ваш коллега серьёзно насолил нам всем. — Что насчёт законного наследника и вашего назначенного посла? — Шарлотта сложила пальцы в замок. — Или хотя бы вашего предыдущего официального представителя? Кажется, его звали Виндингс Гастер, нет? Почему все обязанности приняли на себя вы, и почему мы должны вести беседу о таких вещах с вами? Уж не сочтите мой вопрос за грубость. — Прямо сейчас их местоположение неизвестно. Мы склонны предполагать, что, как минимум, двое из вышеупомянутых были замешаны в произошедшем, - он явно смотрел ей в глаза сейчас. Обвинить тех, кто сейчас никак не мог опровергнуть его слова - ход логичный, пусть мне и хотелось проткнуть ему горло костью прямо сейчас. — Неужели? Похоже мама не научила вас, Ваше Величество, что лгать самому себе хуже, чем другим, — она улыбнулась. Мне даже нравится эта хитрая старушка. — Что вы? Лгать? Я? Ни в коем случае, — Фриск хихикнул. — Я всего лишь укрываю некоторые факты, что советовал бы и вам делать чуть получше. — Не понимаю, к чему вы это, но сейчас меня волнует совсем другое. Что будет со мной и моими коллегами? Вы обвинили нас перед своим народом в том, чего мы не совершали, и сейчас пытаетесь угрожать. Может у вас и есть запас в несколько дней на то, чтобы беседовать с нами, но пока лично я не вижу для нас светлых перспектив. Складывается ощущение, что вы собираетесь нас публично линчевать, — Шарлотта хмыкнула. — Буду с вами откровенен, раз уж мы все с вами в курсе, какова определённая часть истины, — Фриск повёл плечами. — Я ненавижу людей каждой частичкой своей давно зачерствевшей души, но это не значит, — он коварно ухмыльнулся, — что я откажусь от возможности использовать вас для своих целей. Так уж вышло, что эта черта есть у каждого из нас. Вам, как политическим деятелям, это знакомо не понаслышке. — Вы рассчитываете, что мы согласимся с вами как-либо сотрудничать после этих откровенных угроз? А вы самоуверенны. — Я не рассчитываю, миссис Парр, — Фриск посмеялся. — Я знаю, что у вас нет шанса от этого отказаться, — люди в этот момент напряглись, явно не понимая, о чём он говорил. — Эш, приятель, — Фриск ухмыльнулся, оглянувшись на меня. — Пожалуйста, внеси наш сюрприз для наших гостей. — Слушаюсь, Ваше Величество, — я закатил глаза и послушно вышел за дверь позади себя.       В небольшой комнате лежали подготовленные пятьдесят кейсов, которые Фриск заранее сюда перетащил ещё за три дня до Дня независимости. Это помещение никто и никогда не проверяет. Нет надобности. Сюда обычно помещают необходимые для конференций объекты. Перед праздником в последние дни подготовки всем было не до проверки конференц-зала и этого помещения. Что такого важного в этих чёрных металлических кейсах? Очень важный рычаг давления, который с трудом вывезли с поверхности.       С помощью телекинеза я поднял их в воздух и вынес на всеобщее обозрение, выставляя на стол и пол рядом с Фриском. Глаза послов сразу же резко расширились. — Ах ты мелкий поганец, — не сдержал ругани один из них. — Судя по вашей реакции, вы имеете представление, что это такое, — Фриск подвинул к себе один из кейсов, любовно оглядев его. — Ну, что? Как вам наш сюрприз? — Если это действительно то, о чём мы думаем, то соизвольте объяснить, какого чёрта они делают у вас все до единого?! — Попрошу вас, — Фриск стукнул кейсом по столу и стиснул зубы, посмотрев на них с натянутой улыбкой. — Воздержаться от бранных речей. Уши вянут. — Соглашусь, — Шарлотта смирила коллегу холодным и строгим взглядом. — Тем не менее, мы можем ошибаться в своих догадках. Как вы докажете подлинность находящегося у вас? — Я человек слова, в какой-то степени, — Фриск ухмыльнулся и открыл кейс, наполненный документами. Он извлёк один из файлов и повернул его лицом к присутствующим. — Прошу вашему вниманию представить что ни на есть подлинные оригиналы задокументированных секретов всех государств, входящих в Объединение мирных наций и Мирового суда. Конкретно сейчас в моих руках находится материал о состоянии государственного резерва в национальном банке Испании, а также подписанное соглашение с запрещённой в мире организацией «Дали», в котором чёрным по белому написано, что власти Испании согласны хранить тайну о том, что золото из национального резерва было заменено на латунь, а местоположение подлинного резерва неизвестно, — пока Фриск говорил это, Посол Испании сначала позеленел, потом покраснел, а затем и вовсе побелел так, каким не был снег у нас в Сноудине. Коллеги покосились на него в явном напряжении. — Если вы не верите, — Фриск посмотрел на них, — я вам дам возможность ознакомиться с содержимым и убедиться еще раз в ущербности своего положения, — он положил файл на стол и толкнул вперёд, передавая его Шарлотте, которая существенно помрачнела. — Ну, что на это скажете? — Кто, — Парр сжала пальцы в кулаки. — Кто передал вам эти материалы. Местоположение оригиналов было засекречено, и передача информации находилась под строжайшем контролем. — Глупый вопрос от такой разумной женщины, — Фриск ухмыльнулся. — Вы сами знаете, кто предатель. Вас продал слизняк, которого вы сами посадили на трон в политической пищевой цепочке. — Адам Берхтольд, — она цыкнула. — Интересно, и зачем же ему вам помогать? Насколько мне известно, он ненавидит монстров. Его гордость ему бы не позволила поступиться своими принципами. — Не отрицаю, он весьма упрям, но вы даже представить себе не можете, на что способен человек, если очень сильно чего-то жаждет, — Фриск лукаво ухмыльнулся. — В любом случае, зачем нам рассуждать, о чем думает отрубленная голова? Давайте поговорим о нас, а точнее, о сторонах, что мы представляем. Думаю, вам и так известно, что будет, если я решу обнародовать содержимое этих ящиков. Никто же этого не хочет? Можем проголосовать, — с иронией сказал он. — Чего вы добиваетесь? Вы хотите денег, земли или что-то ещё? Мы лишь представляем интересы своих государств, но не являемся их правящей стороной. — Именно, — Фриск кивнул. — Это самое главное. Вы можете повлиять на свои стороны так, чтобы они сами приняли нужное для меня решение. — Допустим, но это зависит от того, что требуете. Мы не предадим свои страны, если вы потребуете что-то, противоречащее нашим законам и кодексу, — Парр сложила пальцы в замок и посмотрела на Фриска пронзительным взглядом. — Да-да, я в курсе, — он махнул рукой. — Ничего сверхъестественного я у вас просить не стану. Мне лишь хочется добавить ещё один секрет в копилку имеющихся. — То есть, вы хотите, чтобы сокрыли произошедшее во время торжества? Это будет проблематично. — Не совсем. Вам нужно будет рассказать удобную мне версию. Во время бала в честь Дня независимости Адам Берхтольд совершил вооружённое нападение на приглашённых гостей и, при попытке его устранить, королевство монстров понесло существенные потери, сам Берхтольд и его пособники в преступлении были устранены. Проще говоря, вы скажите именно то, что сказал вам я, — Фриск посмотрел на всех. — Вы также принесёте публично извинения перед нашей стороной за то, что, как члены Организации мирных наций, не смогли оправдать возложенные на вас с нашей стороны ожидания. — То есть, вы хотите, чтобы мы сделали Берхтольда козлом отпущения, а вашу и нашу стороны оставить в выигрыше без необходимости нести бремя возможных союзников Адама. Нас всё равно будут винить в том, что мы выбрали такого человека, как он, на пост Мирового судьи, — пусть Шарлотта сама знала, что не всё так просто, её коллеги явно задумались над его предложением. — Но возможные негативные последствия будут значительно меньше, чем если вы откажетесь от этой идеи. Дело ведь не только в ваших государственных тайнах, коллеги, — Фриск усмехнулся. — Адам возымел к этому доступ за счёт своего статуса, но разве это всё? О, нет, я вас огорчу. Этот параноидальный психопат собрал куда больше информации. В том числе и о каждом из вас. Безусловно, среди вас найдутся эгоисты, которым плевать на свою страну, ведь важно, чтобы с вами ничего не случилось, — он хихикнул. — Но что вы сделаете, если дело коснётся того, что дорого вам? Ваша репутация, которую вы выстраивали долгие годы; ваши семьи, которыми вы дорожите в угоду законов, навязанных религией и моралью? — от моих глаз не ускользнуло то, как несколько послов вновь вздрогнули и напряглись. — Как думаете, сколько человек за годы плотной и усердной работы этот псих мог внедрить в ваше окружение? У него было, как минимум, сорок обученных наёмных убийц, о которых вы понятия не имели, будучи его ближайшими коллегами на политической арене. Что мешало ему пустить в ваш мир людей, которые смогут узнать достаточно, чтобы в случае необходимости держать вас в узде? Уважаемый посол Канады, что вы скажете? — Фриск посмотрел на напряжённого мужчину в самом рассвете сил, который поднял на него глаза, полные отвращения. — Как поживают ваши дети? Ваша старшая дочка сейчас учится во Франции, не так ли? Кажется, поступила на дизайнера. Младшенький хорошо учится? Он такой молодец у вас, хоть и страдает от тяжёлой формы астмы. Надеюсь, что ему всего хватает, особенно воздуха, — Фриск гадко оскалился. — Вы омерзительны, — процедил тот сквозь зубы. — Смеете угрожать нашим родным и близким? Вы ничем не хуже того, кого собираетесь обвинить во всех грехах. — Поверьте, ваши слова для меня звучат весьма иронично, особенно когда я знаю, что посол из Дании по выходным катается в Кению, чтобы развлечься с несовершеннолетними «фрилансершами», — тот старик позеленел, когда коллеги посмотрели на него с ужасом, особенно женщины, поспешившие отодвинуться. — Остановитесь, — Шарлотта тяжело вздохнула. Она потёрла глаза. Понимаю, у меня тоже уже голова болит от этого диалога. — Мы поняли, что вы имели в виду, когда сказали, что у нас нет шанса на отказ. Но дело не только в этом, верно? Вы не хотите, чтобы мы помогли вам замять это дело. Что вам ещё от нас нужно? — Верно подмечено. Это только небольшая часть из всего нашего спектакля, — Фриск кивнул. — Увы, но факт того, что вы лишились Мирового судьи остаётся фактом. Вопрос, кто займёт его место? И не нужно так на меня смотреть. Я не собираюсь этого делать. Я лишь хочу выдвинуть кандидатуру, которая устроит и вас, и меня. — Любопытно, и кто же это может быть? — Это вы, миссис Парр, — я удивился его словам, как и все присутствующие. В частности, Шарлотта, у которой побледнело лицо. — Может вы и ведёте себя, как исключительно чёрствый человек, но в вас есть то, чего не достаёт каждому из присутствующих здесь. Вы стремитесь к благополучию не только для себя, но и пытаетесь защитить своих коллег. Это то, что я представляю, когда люди говорят о духе Справедливости. Да, вам интересно благо, но, как правило, диктаторы долго не живут. — Не могу не согласиться с мальчишкой, — внезапно начали подавать голос другие послы. — Сейчас единственный человек, из-за которого мы, возможно, ещё не умерли в начале этой «конференции» — это именно вы, Шарлотта. Не знаю, что он добивается, но я предпочту вашу кандидатуру на месте Мирового судьи. Допускать Берхтольда на этот пост было ошибкой. Вы одна из немногих, кто об этом говорил, — Шарлотта нахмурилась и опустила голову. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять то, что мгновенно дошло до неё. Ничего не бывает просто. Фриску нужно было что-то конкретно от неё. Может, он тоже увидел интерес Шарлотты к Чаре на том балу и таким образом пытается переманить к себе её потенциального союзника? Лично мне кажется, что дело не только в этом. — А что если вы просто в сговоре с этим мальчишкой? — один из послов посмотрел на всех с недоверием. — С чего бы ему выдвигать именно вас в кандидаты? Почему мы должны быть уверены, что это не очередная попытка вашей стороны занять выгодное место на политической арене? — Вы сейчас серьёзно собираетесь обвинять меня? — у Шарлотты глаз даже дёрнулся. — Раз уж у вас хватает наглости бросаться обвинениями, то почему бы вам не выдвинуть свои идеи? Почему не предоставите своего кандидата? Или может рискнёте, хоть раз в жизни и возьмёте на себя всю ответственность за то, что этот мальчишка обнародует оригиналы государственных тайн? Напомню, что там есть компроматы и на вашу сторону. Не то чтобы вы и ваша честь кому-то сдались, но эти бумаги способны не просто уничтожить государство изнутри, но и разжечь третью мировую войну. Я не думаю, что этот «мальчишка», по вашим словам, не воспользуется такой возможностью, — кажется, даже у неё начинают нервы сдавать. Когда она начала шипеть, словно разъярённый тигр, обвинитель сразу стушевался и вжал задницу в стул. — Если не можешь ничем подкрепить свои обвинения, заткнись и не высовывайся, тряпка, — в этот момент я наблюдал за лицом Фриска.       Он сидел, подперев щёку ладонью, и как-то романтично вздыхал с нежностью смотря на то, как эта женщина в пылу еле сдерживаемой ярости уничтожает словесно противника. Вот так вот, да? Живёшь себе с человеком душа в душу, попка к попке, а потом внезапно узнаешь, что ему, видимо, нравятся милфы с лёгким флёром изюма. Интересный факт. Стоит ли мне подметить его позже? — У вас, конечно, есть в потенциале три дня, чтобы подумать, но уж поверьте, это лучший из всех возможных вариантов, — Фриск хлопнул в ладоши, привлекая внимание присутствующих вновь к совей персоне. — Всего лишь нужно сделать козлом отпущения законченного и уже мёртвого фашиста и посадить вас на его место, чтобы вы, ваши коллеги и государства, что так любимы вами, смогли вернуться к прежней безмятежной жизни. Разумеется, — он достал из ящика стола папку, наполненную специальными бланками, — мы всё это задокументируем. — Ты всерьёз думаешь, что мы вот так просто на это согласимся? Ты давненько не был среди настоящих людей, сопляк, — после слов Фриска на нас смотрели с явным презрением и ненавистью. Шарлотта не успела даже осадить коллегу. Для Фриска это была веская причина, чтобы сделать так, как он рассчитывал при плохом исходе диалога. Я буквально почувствовал этот эмоциональный разряд тока со стороны своего нелюбимого напарника. Бумага в его руках заскрипела, хотя уверен, что этот звук могли издать и зубы. — Что ж, вижу, большинство из вас всё ещё не образумилось, — он посмотрел на них и улыбнулся. — Заприте наших драгоценных гостей в темнице. Если вдруг они изъявят желание сотрудничать, сообщите мне, а до тех пор, проследите, чтобы они каждую минуту размышляли над моими словами.       После его угрожающих слов, в зал вбежали стражи, которых Фриск привёл с собой, когда ненадолго вышел из помещения. Людей схватили и увели обратно в коридоры под замком. Они сопротивлялись и кричали, что Фриску это с рук не сойдёт, что он пожалеет, но его довольная улыбка говорила об уверенности в обратном. — Я же говорил, что это дохлый номер, — из моей груди вышел тяжёлый вздох. От людей другого мне ждать и не приходилось. — Ошибаешься, приятель, — Фриск усмехнулся. — Это только вопрос времени. Если поместить человека в необходимые условия, то поверь, даже самые стойкие сломаются, — от его улыбки в тот момент по моему позвоночнику побежали мурашки.