UNDERASH

      

Альтермедиа: Гастер

      Давным-давно две расы правили землёй: Люди и Монстры…       Вы ведь слышали уже эту историю, не так ли? Всё повторяется из раза в раз. Вот только, что если я скажу, что здесь это произошло немного иначе? Присаживайтесь и слушайте внимательно. Эта сказка весьма трагична в своём повествовании.       Если серьёзно, то она, действительно, начинается столь классично, но, в отличие от других историй, люди и монстры не имели причин воевать никогда. В этом мире, как и людские, наши души имеют свои сильные черты характера — справедливость, терпение, доброта, настойчивость, храбрость, порядочность, ненависть и решимость. Как и для нашего народа, человечеству когда-то была подвластна магия, но их раса начала постигать науку, развивать технологии и углубилась в материализм, постепенно теряя связь с природным естеством и свои магические силы вместе с ней.       Дошло всё до того, что их новые поколения искренне начинали верить в то, что истории про магию у людей — это всего лишь сказки. Они начали сочинять для себя истории сотворения мира, придумали какого-то антропоморфного великана, что создал каждого из них, писали иконы в его честь, поклонялись и возводили здания для молитв. Причём, даже в этих сказках они не могли никогда прийти к компромиссу между собой. Того, кого они рисуют, прозвали «Богом», но у каждого человека он свой. Имён у этого существа было много, хотя суть не менялась никогда.       Увлёкшись своими фантастическими историями о сотворении всего и спорами с другими людьми, что во всём всегда искали научное оправдание любой мелочи, они начали забывать о сущности настоящей магии. Только благодаря нам человечество помнило, что в их жизни могло быть когда-то нечто невероятное.       Люди ужасно странные, грубые и неблагодарные существа. Если монстры созданы из пыли и магии, они в первую очередь всегда состояли из плоти и крови вперемешку с чем-то, что походило на нашу магию, но явно таковой не являлось. Уж слишком сильно мы отличались всегда друг от друга.       Наш народ всегда был благосклонен к ним, но что вы ждёте в ответ от тех, кто способен ненавидеть себе подобных из-за того, что они могут родиться непохожими на них самих? Монстров всегда было не очень много, но мы свободно жили по всей земной поверхности, любили путешествовать, изучать что-то новое и просто обожали эту жизнь, как и сами люди, но, если с нашей стороны отношение было всегда нейтральным к ним, то с их целое буйство красок. Многие из них с ходом времени начали относиться к нам враждебно. Каждый называл абсолютно разные причины, но лично мне кажется, что в первую очередь в них играла зависть, ведь мы, монстры, живём куда дольше людей, владеем магией, способны достичь идеала, к которому так рвётся человек.       Зависть превращалась в страх, а затем и в ненависть. Пусть мы никогда и не показывали к ним свою агрессию, они находили всегда повод, чтобы сказать, что мы для них опасны. Хотя чему тут удивляться, если у них регулярно находится повод воевать друг с другом?       Самый страшный период ожесточённости людей пришёлся на времена моего детства, когда шёл двадцатый век. Тогда они вновь вспомнили о магии и стали одержимы идеей её изучения. В одном их государстве после одной из войн ко власти пришёл жуткий человек, назвавший себя мессией этого мира, что собирается возродить некую великую нацию, что встанет во главе человечества и возродит их утраченное величие. Он обратился к нам с просьбой в содействии в изучении душ людей и монстров. Королевская семья отказала ему, ведь этот человек с душой решимости желал устроить геноцид во имя своих «благих целей». Он ушёл ни с чем, но ненадолго. Крупномасштабная война, развернувшаяся тогда между людьми, не обошла стороной и монстров. Королевская семья не собиралась участвовать в этом конфликте, заняв сторону нейтралитета, но нам изначально не давали выбора.       В период той мировой войны границы нашего королевства значительно изменились. Желая защитить своих поданных, королевская семья увела нас на гору Эббот, как можно дальше от человечества и его разногласий. Подземелье стало нашим новым домом.       Верно, мы никогда не были там заперты и пришли туда по собственной воле, но страх имел место быть. Никто не хотел умирать, ведь жестокие люди не церемонились даже с детьми монстров. Годы, проведённые в страхе, что они могут попытаться добраться до нас и в Подземелье, были похожи на заточение, но не сказать, что мы не были счастливы. Это чувство закаляло наши души, может и ожесточило немного, но помогало жить дальше.       Я был ребёнком, глупым и наивным. Мне было всего-то одиннадцать лет, но до сих пор в памяти сохранился каждый фрагмент той ужасной поры. Тот день, когда жизнь пошла под откос, — наиболее яркое моё воспоминание. Он был прекрасным в своём начале.       Солнечная погода летним утром поднимала мне настроение. Дул прохладный ветерок. Я любовался облаками, лёжа на берегу реки.       Человек возник передо мной. Это была женщина с ребёнком на руках. Она выглядела уставшей, напуганной, была ранена. Слёзы на её лице смогли меня обмануть. Женщина просила меня помочь, якобы её спутник попал в лесу в ловушку монстров, и она не знает как его освободить.       Будучи слишком доверчивым, я решил ей помочь, даже исцелил, о чём жалею иногда уже будучи взрослым. В том лесу закончилось моё детство. Там погиб жизнерадостный и добрый ребёнок. Люди хитрее, чем может показаться, либо очень удачливые, ведь поймали монстра, которого никто бы не стал искать. Наивного сироту.       Боль в моей голове после того глухого удара была невероятно сильной, но я до сих пор был жив, не рассыпался. Когда сознание возвращалось в реальность, вокруг меня было очень шумно, пахло кровью, пылью и сыростью, звучали голоса людей. Ощущалась тряска. Руки и ноги были связаны, на голове мешок, а во рту находился кляп.       Меня вывезли из родного королевства в место, находящееся вдали от какой-либо цивилизации. Лагерь, где я увидел других монстров от мала до велика и людей. Вокруг нас ходили человеческие солдаты с оружием наперевес. Нас одели в полосатую одежду, заключили в кандалы и отправили на построение. Моя душа сжималась от страха, и глазницы жгло от слёз. Я знал, что это за место. Взрослые часто обсуждали это в последнее время.       Ведомые своими жестокими идеями и нездоровым любопытством люди создали специальные лагеря смертников не только для себе подобных, но и для монстров. В этих местах проводили опыты над душами. Они начали похищать наших граждан, не боясь, что может произойти хоть что-то. Монстры, к сожалению, всегда были слабее людей. Каждый знал, что мы не сможем им сопротивляться, если не сможем использовать магию. Им удалось ограничить наши возможности с помощью селена — хрупкого неметалла серого цвета. Они добавили его в сплав для кандалов, и те стали блокировать наши способности. Никто из тех, кто оказался в этом месте, не вернулся домой, и я попал сюда.       Нас принуждали к каторжным работам и использовали в качестве расходного материала для их исследований. Если мы начинали сопротивляться, то нас наказывали: морили голодом, избивали, оставляли в одиночных камерах, пытали. До сих пор перед моими глазами появляется монстр, что попытался однажды вступиться за человеческого ребёнка, которого отправляли на опыты. Рассыпавшегося в прах его прогоняли через целый батальон вооружённых хлыстами с острыми наконечниками солдат, что наносили один за другим по нему удары, пока он тащил за собой гроб с убитым ребёнком, которого пытался защитить. На крышке того ветхого ящика люди глумливо выцарапали надпись: «Благими намерениями я вымостил нам дорогу в рай». После этого ни один из нас не стал больше рисковать ради кого-то другого. Каждый боялся за собственную жизнь.       Однажды пришло и моё время стать подопытным. Всё это время я старался не отсвечивать, выполнял работу, что мне давали, и считал дни, что не давало мне сойти с ума. Не знаю, как оставался жив всё это время. Многие вокруг меня рассыпались за несколько месяцев пребывания здесь, люди умирали от болезней и голода. Возможно, что воля к жизни сдерживала меня от свидания со смертью.       Когда это произошло, прошло два года с момента начала моего заточения. Поздней ночью комендант вывел меня на улицу и провёл в катакомбы, где располагалась лаборатория. Где-то на подсознании мелькнула мысль, что сегодня моя жизнь оборвётся, но дрожать от страха я начал лишь тогда, когда услышал, что им захотелось изучить во мне. Людей заинтересовали мои глаза, светящиеся магией.       Руки, обёрнутые в холодную кожу, скрутили меня. Мои кости трещали от их грубой хватки. Крик, вырвавшийся из моей груди в момент, когда холодные металлические щипцы проникли в мои глазницы, до сих пор звучит в моей голове. Отвратительная пронизывающая всё тело боль проникла в мою душу и заставила её трескаться. Я чувствовал дыхание смерти, пока странная искра не дала обратную реакцию. Что-то случилось внутри моей души. То, что не дало мне умереть.       Взрыв магии, после которого я увидел убитых мною людей. Окровавленные тела вокруг меня, вбегающие изумлённые солдаты и кипящая внутри души ярость. Плохо помню, что случилось, но знаю, что пытался бороться. Я дрался за свою жизнь впервые. Воля внутри меня кричала и рвала всё: «Я не беспомощный ребёнок, не животное! Я монстр!»       В конечном счёте меня схватили и бросили в одиночную изолированную камеру, где я провёл ещё целый год, ожидая смерти, но она так и не пришла.       Сидя в том холодном, сыром и отвратительно пахнущем месте, я думал о той короткой жизни, которую мне даровали. Будучи сиротой, мне никогда не приходилось быть счастливым и беззаботным. Я не знал своих родителей. Мне сказали, что они погибли от рук людей, но никаких подробностей о том, как это произошло и где. Всё, что я помню про них — это ничего. Каждый день — новое испытание. У меня не было места, которое можно было бы назвать домом, верных друзей, что могли бы выручить меня в трудную минуту, и семьи, которая всегда была бы рядом. Но я любил эту жизнь. Каждый момент, прожитый на свободе, был для меня на вес золота. Оказавшись здесь, начинаешь ценить даже заплесневелый хлеб, которым тебе приходилось порой питаться в то время.       Луна, смотрящая на меня сквозь решётку, расплывалась с каждым днём всё сильнее, пока слёзы не закончились в моих глазах. В ту ночь я начал терять связь с реальностью и саморазрушаться. Всё покрылось белым светом, и, кажется, кто-то позвал меня прежде, чем я потерял сознание. — А что случилось потом? — мой маленький Санс сидел на моих коленях и с любопытством заглядывал в мой рот. — Тогда ты получил эти шрамы? — Всё верно, детские косточки, — на моём лице появилась улыбка. Мой старший сын был уже таким взрослым, но всё ещё до мозга костей очаровательным. Когда-то я и представить не мог, что буду делиться с ним откровениями о прошлой моей жизни. — Что было? Удивишься, но твоего Папстера спасли монстры.       В ту ночь солдаты нашего королевства напали на лагерь и взяли его штурмом. Многих удалось спасти, но, к сожалению, выжить удалось лишь мне. Каждый из них медленно и мучительно умер, не справившись с последствиями тех опытов, которые над нами проводили. Долгое время мне не верилось, что я вернулся на Родину, что вновь могу быть свободным. Я потерял возможность говорить, из-за чего было трудно изъясняться хоть с кем-то во время моего пребывания в госпитале. Не оставалось ничего, кроме как придумать свой собственный язык. — Так ты придумал язык Виндингса тогда? — глаза моего сына засияли, словно звёзды. — Но сколько лет тебе было, да и сейчас? Я и подумать не мог, что ты долгожитель! — Мне было четырнадцать лет, а сейчас сто тридцать. Я могу продолжить свой рассказ? — Прости.       В один из дней, когда я практиковал использование своего языка, меня неожиданно решили навестить. Высокий монстр-козёл с крупными тёмными рогами, чёрными длинными волосами и холодными красными глазами, полными решимости. Кого-кого, а короля Ареса Дриммура я точно в гости не ждал. — Здравствуй, дитя. Моё имя Арес, — его голос был похож на раскаты грома. — Прости, что отвлекаю тебя от занятий, но не мог бы ты уделить мне пару минут своего времени? — на стол рядом со мной опустилась корзинка с цветами и фруктами. — Ох, это для тебя. Никто не сказал, что тебе может нравиться, поэтому пришлось взять всякого разного, — сказал он, увидев недоумение на моём лице. — К слову, мне сообщили, что ты можешь общаться только с помощью какого-то нового языка, — Арес сел напротив меня и достал из кармана лист бумаги. — Мне немного объяснили, как он работает, но можешь исправлять меня, если я ошибусь?       Его интересовала информация о лагере, где меня держали. Король рассказал, что хочет принять меры во всей этой ситуации, но прямо сейчас не имеет возможности сделать хоть что-то из-за недостатка информации. Его идея меня заинтересовала. На самом деле, находясь в госпитале, я и дня не проводил без мыслей о чём-то, что раньше не было свойственно мне. Месть. Жажда жестокой и горько-сладкой вендетты поселилась в моей душе. Мне снились мечты о том, как я собственными руками буду убивать тех людей, вспоминал окровавленные тела учёных и бесконечно фантазировал о расправе над теми солдатами. С тех самых пор, как меня спасли, основой жизни для меня стала ненависть к человечеству. Я мечтал уничтожить каждого человека, даже невиновного ни в чем, за все те страдания, которым они подвергли нас.       На протяжении нескольких месяцев король навещал меня. Долгое время я чувствовал себя ужасно неловко рядом с этим монстром, как и он со мной, но не успел заметить, как начал ждать каждой нашей встречи. Моя душа привязалась к этому пушистому суровому великану. Король Арес всегда был известен, как храбрый, справедливый, но весьма ожесточённый правитель. Признаться честно, я испугался, когда увидел его в первый раз, но впечатление было ужасно обманчивым. Арес был мудрым монстром, который любил свой народ и желал сделать так, чтобы наше королевство процветало, но находился в отчаянном положении. Он ничего не мог сделать с тем, что творят люди. Его никто бы не стал слушать на тот момент, ведь у человечества были дела важнее разборок с последствиями своих преступлений. Арес стал мне драгоценным собеседником, который освоил даже для этого полностью мой язык Виндингса, и первым другом несмотря на то, что был старше меня и совсем другим. Судьба столкнула нас в подходящий момент. Монстра, которому в скором времени предстояло стать отцом для будущего принца, и сироту, что никогда не знал, каково это иметь семью. Я решил доверить ему свои мысли и то жуткое желание. — Мне жаль тебя, мой юный друг, — то, как король смотрел на меня, заставило мою душу содрогнуться от странного жгучего укола. — Прости, что мы не помогли тебе раньше. Мне не хотелось бы, чтобы такой хороший ребёнок так мучился. Ты прав, люди ужасны, — объятия, в которые он меня заключил, были такими тёплыми. — Они заслуживают наказания, но, если мы уподобимся им, проявляя жестокость, разве сможем остаться монстрами? Мы не должны становиться чудовищами из-за тех, кто причинил нам боль. Каждый из них получит по заслугам, но наша задача сейчас — это не дать им нас сломить.       Слёзы впервые за долгое время вновь пролились из моих глаз. Арес очень сильно испугался, когда я внезапно перед ним разрыдался, но это был тот самый момент, когда мне не было больно. Чувство свободы вернулось ко мне. Каждый раз, когда я закрываю глаза, то возвращаюсь в то время. Эти воспоминания невозможно стереть или оставить в прошлом. Они стали началом того, кем я являюсь сейчас. Эти три года были самым страшным адом для меня, но всё, что мне осталось — это смириться и принять своё прошлое, как опыт, необходимые утраты во благо чего-то большего. Арес заменил мне отца, а я, скажем так, помог подготовиться ему к будущему отцовству. После встречи с ним меня, наконец-то, осенило. Именно король дал мне понять, что я должен жить не ненавистью к людям, а сделать так, чтобы монстры больше не боялись их. Я решил, что помогу Аресу во что бы то ни стало защитить всех монстров и покарать человечество за их грехи, но обязательно останусь сам монстром, не превращаясь в чудовище. — А разве монстры не победили в конце? В школе нам рассказывали, что король принял решение вступить в диалог с людьми, когда их война подошла концу. Он обозначил новые границы нашего королевства и, возможно весьма грубо, но предупредил, что, если вновь человечество начнёт посягать на жизнь его подданных и на их свободу, то он готов будет пройтись кровавым маршем по их головам, дабы преподать урок, — Санс хихикнул. — Король был тем ещё крутым парнем. Как ему удавалось быть таким храбрым? — Дело было не только в храбрости, Санс. Идея, чётко спланированная стратегия и хорошая мотивация являются ключом к той маленькой победе. Всё верно, это были прямые угрозы войной, но не было безрассудством. Король прекрасно знал, что на тот момент люди были слишком сильно измучены своими войнами, чтобы сталкиваться в ещё одном сражении против озлобленных на них монстров, владеющих магией и стоящих на своих ногах более твёрдо и решительно, — я погладил его по черепу. — Ты ведь знаешь игру «Битва королей»? — Разумеется, ты сам меня учил в неё играть. Это что, внеплановая викторина? — он вздохнул и закатил глаза. — Мантра, которой я тебя научил. Напомни-ка мне её. — «Гарант победы Короля — Маг, Смерть и Судья». Мне всё ещё интересно, как ты додумался превратить комбинацию карт в этой игре в мантру. — Подсказал именно этот жизненный опыт. Знаешь, ведь меня научил в неё играть король Арес, — глаза Санса загорелись любопытством.       Я собирался сделать так, чтобы все узнали о том, что сделали с нами. Попытался собрать всю ту информацию, что хранилась в лагере, где нас держали, но, увы, практически всё было уничтожено уже после моего освобождения самими людьми. Они подчищали за собой следы. Сказать, что положение было отчаянным — ничего не сказать. Примерно в это же время Арес однажды принёс мне колоду карт и обучил меня игре «Битва королей». — Смотри, Гастер, — Арес улыбнулся, выкладывая передо мной четыре карты. — Это самая сильная комбинация в этой игре. Если ты её составишь, то она даст тебе гарантированную победу. Маг — стратегическая карта, Смерть — изменения судьбы, Судья — свет справедливости, тот, кто сделает верное решение, а Король — символ единства. — Значит, гарант победы Короля — это Маг, Смерть и Судья? — Всё верно, мой юный друг, — Арес грустно улыбнулся.       Мне полюбилась эта игра, пусть и выигрывать практически не удавалось. Однажды, когда мы в очередной раз вели с ним партию один на один, я встретил Герсона. Эта черепаха вошла в мою палату не просто так. — Надо же, не думал, что увижу вас здесь, мой король. Большая честь, — он добродушно улыбнулся, поклонившись. — Герсон, какой сюрприз! — Арес ухмыльнулся. — Что тебя привело сюда? Мне казалось, что ты занят делами в лаборатории. — Нашёл свободную минутку. Мне тут птички напели, что в госпитале сейчас находится особенный мальчик, — его взгляд сместился в мою сторону. — Это ведь ты, да? Как твоё имя, мой маленький друг? — О, Герсон, подожди, он не может говорить так, как мы, — Арес достал из кармана ту самую шпаргалку и протянул гостю. — Он использует свой собственный язык для общения. Если что-то не поймёшь, я могу помочь тебе с переводом.       Герсон являлся королевским учёным и одним из мудрейших монстров и немногих долгожителей. Меня удивило то, как расширились в изумлении его глаза, когда он внимательно изучил отданный ему листок. — Ты сам это придумал? — Удивительно, правда? Я и сам глазам своим не поверил, когда увидел в первый раз. Ребёнок, а такой мозговитый, — король улыбнулся и погладил меня мягкой белой лапой по голове.       Было неловко слышать похвалу в свою сторону, но приятно. Герсон увидел, что у меня есть неплохие аналитические способности и богатая фантазия математического характера. Этот монстр разглядел во мне некий потенциал. Не знаю, что конкретно его могло привлечь, но предложение, что последовало после короткой паузы, стало для меня очередным поворотным моментом судьбы. — Гастер, верно? — взгляд старого монстра стал задумчивым и серьёзным. — Ты не хотел бы стать учёным?       Он взял меня в ученики, а затем в моей жизни появилась новая цель — стать королевским учёным. Я понял, что, если начну изучать науку, то смогу создать нечто, что поможет улучшить жизнь монстров, развить наше королевство, но всё ещё грезил жаждой мести.       Через четыре года после моего спасения война между людьми близилась к концу. Я делал большие успехи в моей научной карьере, начав работать над масштабным проектом — создание мощного магического двигателя, который позволил бы нам развить структуру среды Подземелья и связать регионы между собой, наладить условия нашей жизни. Да, уже тогда у меня появились первые чертежи сердца нашего королевства — Ядра. У Ареса же вскоре родился наследник, с которым нам было суждено стать в будущем названными братьями. Вот только неутолимая жажда справедливости стала во мне только агрессивнее.       В один дождливый день мы с Герсоном проводили время в лаборатории за кучей отчётов. Мне ужасно хотелось спать, но я горел идеей закончить работу, ведь знал, что на следующий день дел станет ещё больше. В какой-то момент мои глаза переместились с бланка на стол моего учителя. В старой фоторамке стояла чёрно-белая фотографию всё такого же старого Герсона в компании какого-то человека. Я решил спросить его об этом. — Кто на фотографии? Это я и мой старый друг. Тебя удивляет, что он человек? Тошинори тот ещё чудак, знаешь ли. Когда мы встретились, он сказал, что ему нравятся монстры. Мы с ним подружились, на удивление, быстро. Он всегда был ужасно настойчивым, даже наглым, но хорошим парнем. Пусть Тошинори и начинал со мной на поприще науки, сейчас ему открылась совершенно иная дорога. Он стал важной шишкой в одной людской организации. Недавно даже рассказал мне, что ему поручили заняться делом по этой большой человеческой войне. Тошинори очень сильно нервничает из-за этого, но это так смешно, что мне не удаётся его нормально поддержать.       Может под влиянием момента, но именно тогда я рассказал Герсону о своих секретных планах. Каково было моё удивление, когда он согласился мне помочь. — Я понимаю твои мотивы, мой дорогой ученик. На самом деле, у меня были подозрения о том, что в твоей светлой головушке творится нечто зловещее и странное, ещё при первой нашей встрече, — его чешуйчатая рука легла на мою макушку, а на лице появилась улыбка. — Но, глядя на тебя сейчас, мне хочется верить, что тобой больше не движут тёмные мысли. Ты хороший мальчик, Гастер.       Я не спал всю ночь от волнения, пока работал над деталями стратегии, и тогда наткнулся на колоду тех самых карт. Самая сильная комбинация, что может дать Королю гарантированную победу — это Маг, Смерть и Судья. Меня словно осенило. Вот, где была победа с самого начала! Прямо под носом! С тех пор, эти слова заняли особое место в моей душе. Эту комбинацию я нашёптывал себе каждый день прежде, чем наша справедливость восторжествовала. Это помогало мне успокоиться, вселяло в меня надежду. «Гарант победы Короля — Маг, Смерть и Судья» — это стало моей личной мантрой. Именно она повлияла на мою жизнь, сделала меня таким, и поэтому я решил передать её своим сыновьям.       Герсон передал мне данные, что успел собрать перед тем, как конц-лагерь был уничтожен, а я помог ему с восстановлением другой части информации. Когда все доказательства были готовы, мы встретились с его другом.       Признаться честно, мне было немного страшно. Пока мы шли по улицам человеческого города, люди всё время оглядывались на нас и перешёптывались. Герсон сказал, что не стоит обращать на это внимание, но я чувствовал себя отвратительно. Вскоре мы встретились с мистером Тошинори. Это был милый пухлощёкий мужчина с душой доброты. Когда он увидел нас, на его лице появились ямочки от улыбки. — Герсон, мой дорогой друг! Я так рад видеть тебя! Это тот маленький гений, о которым ты мне рассказывал? Приятно познакомиться, мой юный новый друг.       Этот человек производил впечатление мягкого добряка, но я не обманывался этим. Тошинори человек необъятного ума и хитрости, но не такой, как те, кого я успел в своей жизни увидеть. Им двигала истинная жажда справедливости. Он оказался верховным судьей человеческой организации, за которой стояло решение по поводу войны, что уже близилась к своему завершению на тот момент. Выслушав нас, тот согласился помочь в осуществлении нашего плана. — Я буду честным с тобой, Гастер, мне самому с трудом верится в успех, — на его лице появилась грустная улыбка. — Но ради своих идеалов постараюсь оставаться решительным. Мне не дано понять то, через какие испытания тебе пришлось пройти из-за моих собратьев, но обещаю, что они не уйдут безнаказанными. Разумеется, мы не станем опускаться до их уровня, придерживаясь политики пощады, но вряд ли нам суждено встретить адекватную реакцию с той стороны. — Мы осознаём все риски, Тошинори, — Герсон с пониманием улыбнулся. — Не переживай. Каким бы ни был исход, мы принимаем правила этой игры. Спасибо тебе за помощь. — Всё во имя справедливости и мира, друзья. Я буду молиться за наш успех.       После этого я встретился с Аресом и рассказал ему всё. Он был изначально настроен довольно скептично, но всё же согласился сотрудничать. Король сомневался, что план может сработать, и боялся, что может усугубить положение монстров, но я его не виню. У меня был такой же страх.       Когда война закончилась, лидеры всех стран, включая Ареса, провели собрание, на котором присутствовал верховный судья, где решали вопрос, связанный с преступлениями тех, кто развязал эту войну. В тот момент наш король выдвинул обвинение, связанное с покушением на жизнь монстров и с проведением опытов над их душами. Для решения этой проблемы пришлось проводить дополнительное слушание, ведь многие оказались против нас, пока не увидели реальные доказательства. Герсон присутствовал там лично, а я решил остаться в тени, ведь оставался пока ещё ребёнком на тот момент. Меня бы не стали слушать в любом случае, окажись я там.       Люди были уверены, что останутся безнаказанными, но верховный судья вынес своё решение в нашу пользу. Когда появился закон о запрете проведения исследований душ и опытов над ними, Арес лишь предупредил всех, чем будет грозить его нарушение, поэтому и повёл себя весьма грубо. — Я и подумать не мог, насколько это может быть важно, — Санс опустил голову и прижался к моей груди. Его душа трепетала. — Но то, что случилось с королём. Папстер, ты скучаешь ведь по нему? — Конечно, сынок, конечно.       В год, когда я наконец-то стал королевским учёным, завершив создание проекта Ядра, король Арес погиб, не дожив до этого важного для нас момента.       Герсон готовился уйти в отставку, когда его друг — тот самый верховный судья, умер от старости. После него были люди, что продолжали его дело, но появилось множество тех, кто жаждал продолжить дело, начатое теми, кто мучил нас. Они начинали пренебрегать законами, находили для этого любой повод.       Для нас вновь наступили времена смуты. Мой новый друг — принц Азгор, становился с каждым днём всё старше, превращаясь в будущего мудрого и милосердного правителя. На удивление, нам удалось найти с ним общий язык, хотя изначально у меня были сомнения на этот счёт, ибо мы сильно друг от друга отличались. Он мягкий и добродушный, а я колючий и замкнутый.       В один из мирных дней Арес неожиданно обратился ко мне со странной просьбой. Думаю, на тот момент он прекрасно понимал, что его судьба будет предрешена, но мне, познавшему вкус семейного счастья и надежды, хотелось верить в лучшее. — Гастер, я знаю, что сейчас ты, возможно, не воспримешь мои слова всерьёз, но я хочу, чтобы ты исполнил мою последнюю волю, — его улыбка заставила меня усомниться в том, что всё будет хорошо. — Прошу тебя, если вдруг меня не станет, позаботься об Азгоре. Что бы ни случилось, не предавай настоящего себя. Я вверяю вам двоим судьбу нашего народа.       Эти слова произвели на меня впечатление, но слишком поздно. Когда Азгору ещё не исполнилось и семнадцати лет, на него было совершено покушение. Тогда был мирный солнечный и тёплый день. Мы с принцем гуляли в саду и обсуждали планы на будущее. Он с горящими глазами рассказывал мне о том, как прекрасна вскоре станет жизнь нашего народа. Его голос звучал всегда так уверенно, что я и сам начинал верить в это.       Затем что-то мелькнуло в тени деревьев. — Азгор, берегись!       Всё произошло слишком быстро. Шорох листвы, порыв ветра, выстрел и вспышка. Когда мы открыли глаза, спиной к нам стоял Арес. — Отец? — голос моего друга дрогнул.       Король тяжело выдохнул, взмахнул трезубцем и разом поразил всех окружавших нас людей. Их души треснули и растворились в пространстве, а тела повалились на землю. Арес пал, но мы успели его подхватить. Я почувствовал, как моя душа рухнула, и в груди образовалась пустота, когда мои глаза увидели торчащие из его груди стрелы. Его очки здоровья быстро таяли из-за яда, что оказался на них. — Нет, — я почувствовал, как задрожали мои руки, а на глазах начали образовываться слёзы, когда дрожащий голос Азгора зазвучал рядом со мной. — Нет, нет, нет! Отец, держись! Всё будет хорошо! Мы поможем тебе! — Уверяю тебя, сынок, не стоит, — он грустно улыбнулся, начиная медленно рассыпаться в пыль. — От этого ничего не изменится. — Что ты такое говоришь? Прекрати нести чушь! Мы не можем дать тебе умереть! — Рано или поздно это бы всё равно случилось. Мне жаль, что я оставляю тебя так поздно, сын мой, но, если так решила судьба, то так тому и быть, — Арес посмотрел в наши глаза, продолжая по-доброму улыбаться. — Нам с твоей мамой уже пора соединиться в космосе, — его пушистые руки смахнули слёзы с наших лиц. — Прошу, не плачьте, дети мои. Я не покину вас полностью. Мы будем приглядывать за вами, пока ваши души живут и трепещут. — Отец, прошу, не уходи, — я потерял дар речи и лишь держал руку короля в своей, обнимая второй принца. — Я не справлюсь без тебя. У меня не получится стать хорошим королём. — Азгор, не смей в себе сомневаться. Ты мой сын, мой драгоценный наследник. Я верю в тебя. Ты никогда не будешь один. С тобой рядом есть Гастер. Он твой верный друг и соратник, лучший союзник и брат. Быть может, вы двое и не связаны пылью, но сильнее ваших уз в мире нет больше никаких, — Арес посмотрел на меня. — В ваших руках судьба всех монстров. Какие бы с вами трудности не приключились, вы со всем справитесь, — его глаза закрылись. — Я люблю вас всей своей душой, дети мои, — и с последним вздохом монстр, что стал для меня отцом, рассыпался в прах.       Мы долгое время не могли отойти от потери, но вместе продолжили дело Ареса по улучшению жизни монстров. Трезубец своего отца Азгор хранил всю свою жизнь. — Папстер, ты самый лучший, — на глазах моего сына появились слёзы. — Ну-ну, всё хорошо, Санс, — я и сам пустил слезу, посмотрев на него. — Спасибо, что выслушал меня. — Что бы ни случилось, я буду справедливым, — он спешно вытер слёзы со своего лица. — Я хочу быть как ты, Папстер, таким же сильным! — Ты уже сильный, сынок. Вы с Папирусом — моё сокровище. Я люблю каждого из вас и верю, что вы сможете сделать наш мир лучше. Моя гордость.       Когда мне удалось поведать свою историю сыну, я почувствовал странное облегчение. Да, прошлое нельзя забыть, но всегда его можно принять и отпустить. Быть может, жизнь была жестока ко мне, но сейчас, обнимая своего сына, я чувствую, как душа наполняется счастьем. Хотелось бы, чтобы в нашем уютном мире больше ничего не менялось. Вот только у судьбы были другие планы. Буквально через месяц после этого разговора в Подземелье упал первый за долгие годы человек.