UNDERASH

      Я пожал руку Селины, а затем съёжился от приступа фантомной боли. Могу представить, как меня перекосило. Дыхание вновь сбилось, но в этот раз ощущения были совершенно иные. Странное щекочущее чувство охватило мою душу. Впервые я смеялся от этой боли. Под моими пальцами на столешнице образовались глубокие царапины. Сквозь глухие пульсирующие звуки мне удавалось неразборчиво услышать голос Селины, который с каждым мгновением становился всё более чётким, пока она со звоном не хлопнула меня по скулам ладонями. Её глаза смотрели на меня с напряжением. — Очнись, тупой ублюдок! — рычащие нотки в её голосе свидетельствовали о раздражении. — Не вынуждай меня убивать тебя снова! — Маг, Смерть, Судья, — совладав с собственной речью, я дрожащим голосом начал сдавленно проговаривать мантру, схватив её за запястья. — Гарант победы короля. Маг, Смерть, Судья — гарант победы короля, — мне удалось выровнять дыхание, когда мои глаза закрылись. Как только душа успокоилась, я с облегчение выдохнул. — Полегчало? — Селина нахмурилась и после моего кивка резко прикрикнула. — Тогда отпусти меня, тупой ублюдок! Мне больно!       Вздрогнув, я заметил, что всё ещё держал Селину за запястья. Мои пальцы настолько сильно сжали их, что кожа покраснела, и остались синяки. Если бы не перчатки, то были бы и царапины. — Сорян, крошка, — я отпустил её руки и невольно улыбнулся. — Кто бы говорил, коротышка, — Селина хмыкнула. — Эй, ты выше меня лишь на пару сантиметров! — Всё равно ты ниже, — она вздохнула и нахмурилась. — Мне нужно быть уверенной, поэтому скажи, как себя чувствуешь? — если это действительно переживание в её голосе, то я принцесса австрийская. — Отвратительно, но сейчас всё немного иначе. Ощущение прилива адреналина, фантомной боли и в то же время какой-то лёгкости, словно камень с души сбросил, — мне незачем было ей лгать сейчас, раз уж теперь мы с ней партнёры в этом, пока не особо понятном для меня, плане. — Можешь не верить, но я соболезную, что всё закончилось вот так, — Селина посмотрела на меня. — Вот только не могу обещать, что этого может не произойти снова. В конечном счёте, пока мы не избавимся от Фриска, есть огромная вероятность, что это не последняя перезагрузка. — Поверь, у меня есть понятие о возможных рисках и последствиях в этом деле, крошка, — в моих руках вновь оказалась сигарета. — Однако и ты должна кое-что понять, — её душа стала синей, а затем саму Селину прижало грубо магией к стене с глухим стуком. Я оказался перед ней и опёрся одной руку на твёрдую поверхность рядом с головой девчонки. — То, что я решил сотрудничать с тобой, не значит, что начал доверять. Для меня ты лишь возможность избавиться от этой головной боли, что преследовала меня восемь лет. Я уверен, что ты не та, за кого себя выдаёшь. Твоя сила явно не похожа на ту, что есть у Фриска. Скорее всего, мне не стоит сомневаться в том, что ты действительно достаточно сильна, чтобы пободаться с психом вроде него, но всё ещё являешься смертным и беспомощным человеком. Если я увижу хоть малейший намёк на то, что твои действия не соответствуют требованиям нашего договора, что ты пытаешься играть со мной грязно или намеренно вредишь другим, когда возникнет даже малейшее подозрение, обещаю, — на моём лице появился безумный оскал, когда моя рука вцепилась в тонкую красивую шею. — Мы прекрасно проведём с тобой время, — Я чувствовал, как затрепетала её душа.       Эти глаза, полные решимости, вызывали во мне каждый раз лишь отвращение, ведь такие были всегда у Фриска, но то, что мне удавалось видеть сейчас — нечто иное. Жгучая ярость, маниакальный азарт, невероятная самоуверенность — всё это будоражило во мне какой-то потаённый извращённый восторг. В этих потемневших и тусклых зрачках не было ни намёка на жизнь, так смотрят лишь покойники, что никогда меня не привлекало, но я бы с удовольствием вырезал их с этого милого личика для своей коллекции.       Сквозь ткань перчаток ощущалось, как дрожит венка на её шее, пульсирует кровь в сонной артерии. Эта кожа, должно быть, сведёт меня с ума, если я сниму перчатки. Как-то не вовремя, но человеческая кожа — это мой своеобразный фетиш, который был у меня как будто бы всегда. По максимуму он раскрылся, когда мы с Чарой и Фриском стали друзьями. Сколько себя помню, а я всё время трогал их за руки или лицо, поэтому данные мысли меня совсем не удивляют сейчас. Кожа Селины сильно отличалась от их, такая светлая и тонкая, словно прозрачная, немного грубая и сухая. Даже запах заставлял мурашки бегать по моим косточкам ещё при первой нашей встрече тогда на поляне. — Отвали, извращённый ублюдок! — она пнула меня ногой, отталкивая от себя. — Если бы я хотела, то каждый из вас был уже безвозвратно мёртв! — Охотно верю, крошка, — я усмехнулся, но затем увидел, как дрожат мои руки, и вновь потянулся за сигаретами. — И что теперь? — Для начала расскажи, что произошло в той временной линии, — Селина растирала свою шею пальцами. — Просто одна кучка костей забыла, что камеры находятся по всему Сноудину до черты леса, где располагается вход в Руины. Здесь вина исключительно на мне, крошка, ведь я не подумал о том, что помимо Чары тебя может найти мой брат, а там про них никто не знает. Их установили, когда Фриск стал королём и загнал остальных в Сноудин. — Камеры видеонаблюдения? — Селина напряглась. — Ты хочешь сказать, что он видел меня? — Да, когда Папирус вывел тебя из Руин, — сначала я сам не понял, но, как только осознание добралось до моей черепной коробки, подавился сигаретным дымом. — Твою мать! — Именно! Тупой ублюдок, ты не мог раньше мне рассказать про них? Если он видел меня, значит, уже может знать о перезагрузках! — она раздражённо взвыла и схватилась за волосы. — Чёрт возьми, ещё больше геморроя на мою голову! Спасибо! — Я так понимаю, что плана у тебя больше нет, да? — Нет, он всё ещё в силе, но до цели нам теперь, как до Пекина раком, — Селина пнула ножку стола. — Прости, сглупил, признаю. — Не нужно винить себя за это. У тебя уже есть грехи, за которые можно убить, — Селина натянуто ухмыльнулась. — Никакого сострадания? Ты такая жестокая, — на моём лице появилась неловкая улыбка. На самом деле, прямо сейчас я не чувствовал напряжения. Мне было комфортно? Очень странно чувствовать это спустя столько лет в подобной ситуации. — Ну же, крошка, не будь такой колючей, — я подмигнул ей. Её лицо вновь стало спокойным с налётом усталости. Она подошла и схватила меня за капюшон, резко притянув к себе. — Ай! — посмотрев в её холодные глаза, я ухмыльнулся. — Не слишком ли интимно это с твоей стороны, Селина? Этот извращённый ублюдок может тебя неправильно понять. — Думай обо мне, что хочешь, Эш, — она хмыкнула и прижала к моей шее скальпель. — Но я лишь хочу предупредить, если будешь вести себя хорошо, тогда я буду с тобой нежной, когда буду убивать тебя. — Ты отлично мотивируешь меня, Селина, — я усмехнулся и подмигнул ей. — Можно сказать, что ты наполняешь меня решимостью! — Тупой ублюдок, — она тихо фыркнула от смеха и отпустила меня, отстранившись. Селина взяла со стала мёд и ложку, начав его есть прямо из банки. — Тебе стоит унять свои мазохистские наклонности. — Как жаль, а ведь я только начал получать от этого удовольствие, — она бросила в меня ложку, которая от мёда немного приклеилась к моему черепу. — Сучка. — Больной ублюдок, — и мы вместе смеёмся. — Рад это слышать, что мы друг друга поняли, но мне интересно, что теперь нам с тобой делать? Каков вообще твой план? — Нам нужно в Сноудин. К Чаре и твоему отцу. — Мне уже не нравится этот план, — я нахмурился, натягивая капюшон на голову сильнее.       Неожиданно мы услышали, как что-то с глухим стуком упало на пол, и одновременно посмотрели на дверь. Я выронил сигарету, и моя душа сжалась. Папирус смотрел на нас так же изумлённо, как и мы на него сейчас. — Эй, чё как, бро? — мой голос дрогнул. — Какими судьбами? Неужели нарушаешь правила? Принцесса, вроде, запретила монстрам посещать Руины. — Санс! — неожиданно брат налетел на меня и заключил в крепкие объятия, подняв над полом. — Это, правда, ты! Чара и правда угадала! Боже, я так рад тебя видеть! — он счастливо улыбнулся. — Она сказала, что ты должен быть сейчас в Руинах вместе с человеком! Я и не надеялся, что смогу тебя увидеть! — глаза были на мокром месте. Покосившись на Селину, я увидел, как она хитро улыбнулась. Значит, это твоя затея? Маленькая засранка. — Я тоже рад видеть тебя, костобро. Мне не хватало этих костных объятий, — самому хотелось расплакаться, но я лишь молча обнял Папируса. — Санс, не порть момент своими ужасными каламбурами, — Папирус не меняется. — Всё ещё пахнет пылью, — она посмотрела в мои глаза, и мне стало немного не по себе от её взгляда. По косточкам прошлись мурашки. Да, удивительно, но, когда ты живёшь с памятью об ушедших временных линиях, у тебя удивительным образом обостряются чувства так, что запах той же пыли от монстров остаётся первое время вокруг тех, кто умер. Его можно почувствовать. — Но что ты здесь делаешь? — он нахмурился и скосил взгляд сначала на Селину, а затем на сигарету, упавшую на пол. — Что я говорил тебе об этой вредной штуке? — Боже, я здесь старше, а эти детские кости учат меня, как жить, — я закатил глаза. — Надеюсь, что Папстеру ты говорить не забываешь с его кофейной зависимостью. — Санс, будь серьёзен, чёрт тебя возьми! — Я серьёзен до мозга костей. Прямо сейчас мы занимались делом, — Папирус напрягается и вновь смотрит на Селину. — Это человек? — замечаю, как его руки в чёрных перчатках сжимаются в кулаки, когда меня наконец-то ставят обратно на пол. — Санс, я знаю, что ты делаешь это не по своей воле, но зачем? Ты ведь сильнее, так почему ты продолжаешь подчиняться? Разве этот беззащитный ребёнок заслуживает того, что с ним сделают? — Но я не ребёнок, — я закрыл Селине рот и нахмурился. — Так, остановись, Папс, — понимая, что диалог куда-то не туда идёт, мне оставалось лишь прервать этот речевой поток. — Да, это человек, но он не попадёт в Столицу. — Ох, ну, конечно, мой ленивый братец, как всегда, меня не слушает! — Папирус уже было начал возмущаться, пока не уставился на меня ещё более шокированным взглядом. — Погоди, что? — Я не поведу её к Фриску, — повторяю, но это лишь заставляет Папса сощурить с подозрением глаза. — В чём подвох? — Может в том, что я правда ленивые кости? — Селина рядом со мной тихонько фыркает от смеха. Вот она, достойная публика. — Санс, боже мой, хватит! — так тепло на душе, когда я вижу, как мой брат вновь бесится из-за моих каламбуров. — Прости, бро, но сегодня я в ударе! — Селина пихнула меня в бок, заставляя убрать руку. — О, боги! Забудь о том, что я когда-либо говорил, что скучаю! Не по твоим ужасным каламбурам! — Заметь, не я заставлял тебя это говорить, костобро. — Что ты собрался делать с этим человеком? — Папирус нахмурился. — Нам нужно в Сноудин, к Гастеру. — Тогда я, Великий Папирус, проведу вас! — он довольно улыбнулся. — Боюсь, что нам придётся воспользоваться моими короткими путями. В Сноудине много камер видеонаблюдения. — Что?! — крик Папируса заставляет мои несуществующие уши вянуть. — Папирус, я всё тебе объясню, но не сейчас. — О, боги, ну почему всегда так? — он нахмурился и помассировал пальцами переносицу. — Ладно, не стоит тебе слишком часто ими пользоваться. У всех камер есть слепые зоны. Просто пройдём по ним, — Папирус подошёл и обнял меня. — В любом случае, я рад, что ты вернулся, брат. Нам не хватало тебя. — И по моим ужасным каламбурам ты скучал? — Не заходи так далеко! — какой же ты милый, когда вредничаешь, Папс. — Ты больше не уйдёшь? Правда, не собираешься больше этим всем заниматься? — Это длинная история, бро. — Тогда давайте поторопимся немного. Уверена, что нас там заждались, — Селина тяжело вздохнула. — Положитесь на Великого Папируса! — брат гордо вскинул голову, взмахнув своим шарфом. — Но, может, представишься для начала, человек? — Точно, — Я улыбнулся и сжал пальцами плечо Селины. Она нахмурилась, покосившись на мою кисть. — Малая, это мой брат — самый крутой монстр в Подземелье, Великий Папирус! — Ох, брат, ты меня смущаешь! — он махнул рукой, счастливо улыбнувшись. Селина хитро ухмыльнулась. — Очень рада знакомству, Папирус, — она сделала реверанс, немного кланяясь. — Меня зовут Селина. Буду рада, если вы проводите нас. — О, боже мой, Санс! У этого человека чудесные манеры! — ага, это только для тебя, бро. Селина, видимо, поняв, о чём я думаю, незаметно ударила меня ногой в колено. — Сучка, — прошипел я в ответ, когда мы выдвинулись к выходу из Руин за моим братом. — Держись, Эш. Твоему брату явно не понравится, если он услышит, как ты ругаешься. — Я держусь, потому что не хочу портить твоё милое личико, соплячка.       Сноудин встретил нас позитивной атмосферой. Дети монстров играли у наряженной праздничной ёлки, многие горожане гуляли и над чем-то весело смеялись. Гирлянды на крышах домов переливались различными цветами. Мой родной город практически не изменился за эти годы. Приятно было увидеть знакомое здание моего любимого бара «У Гриллби». Даже с улицы могу услышать музыку из старого музыкального аппарата и смех посетителей, уловить запах сочных бургеров и жареной картошки фри.       Пока Папирус вёл нас к нашему старому дому по моим подсказкам о местоположении камер, прохожие останавливались и оглядывались в нашу сторону. Они выглядели удивлёнными и немного косо поглядывали на меня. Становилось некомфортно, но затем я ощутил, как Селина взяла меня за руку и посмотрела на меня. Её безжизненные глаза не менялись, но я видел в них какое-то странное понимание. Это отвлекало немного. — Брат, прекрати флиртовать с человеком и шевели уже костями! — голос Папируса заставил нас обоих вздрогнуть. Теперь я понимаю, как он чувствует себя иногда. — Папирус! — одновременно вскрикнули мы возмущённо, а брат засмеялся. — Не стоит смущать наших гостей, Папирус, — голос Чары раздался рядом с нами, когда наша группа подошла к старому деревянному двухэтажному дому, на двери которого висел праздничный венок, а заснеженная крыша была украшена гирляндой. Принцесса держала в руках пакет с едой из бара «У Гриллби».       Когда наши взгляды пересеклись, мы оба улыбнулись. В её глазах была какая-то тоска и раскаяние. «Я знаю, о чём ты хочешь поговорить, Чара, но наши личные разборки нужно оставить на потом», — мои мысли всё время обращались в сторону родного дома. Сейчас меня ждала куда более тяжёлая встреча. — Принцесса, а мы как раз к вам! — Папирус улыбнулся. — Я в курсе. Давайте зайдём внутрь. Это будет долгий разговор, — Чара прошла в дом, когда брат открыл ей дверь. — Гастер, мы вернулись! — Принцесса, где мой кофе? Сколько раз я просил не переставлять упаковку! — раздражённый голос моего отца раздался с кухни.       Когда мой отец вышел к нам навстречу, моя уверенность улетучилась. Он выглядел ещё более уставшим, чем в тот день, когда я видел его в последний раз. Высокий скелет со шрамами на лице, что появились у него после последней перезагрузки, что совершил Фриск. Гастер медленно поднял на меня глаза сначала молча, а затем ахнул, выронив пустую чашку из рук. Я подхватил её магией, не давая разбиться, и облегчённо выдохнул.       В его глазах я видел шок, неверие, волнение. Не могу представить, что сейчас происходит на моём лице, но мне было страшно и радостно одновременно. — Привет, Папстер, — неловкая улыбка на моём лице исчезает, когда отец заключает меня в объятия. На моих глазах собираются слёзы. Оказавшись зажатым в его руках, я вздыхаю и обнимаю его в ответ. — Ты постарел, Папстер. — Будешь знать, как сбегать из дома, неблагодарные детские кости, — он улыбается, и я чувствую, как на мой плащ стекают его слезы. — С возвращением, сынок. — Я вернулся, — нервный смех выходит из меня вместе с чувством какого-то счастья на душе.       Когда восемь лет назад я покинул свой дом, мы с Гастером не виделись ни разу с того момента. Чара всегда рассказывала мне о нём, о его состоянии и о том, что тот хочет встретиться со мной. Вот только мне было настолько стыдно и страшно, что даже в разговорах со своей подругой старался избегать его упоминания, словно боялся, что он может появиться из-за этого. Только с течением времени я понял, каким идиотом был, и смог осознать, что больше всего боюсь однажды прийти к нему и увидеть, что опоздал, что этого старика больше нет. Но вот мы здесь. Он жив. Мой отец ждал меня. Моя семья никогда от меня не отворачивалась. — Я тоже хочу к вам! — Папирус подбегает к нам и обнимает, поднимая над полом. — Наконец-то все косточки вместе, — Чара хихикнула. — Принцесса Чара, не портьте момент этими ужасными шутками, — он нахмурился. — А мне нравится наша будущая невестка, — лукавая улыбка появляется не только у меня, но и у Гастера, когда Чара и Папирус смущаются и начинают злиться. — О мой Бог, Санс! — мы с отцом смеёмся, опускаясь наконец-то на ноги. — Доктор Гастер, постыдились бы! — принцесса забавно надувает щеки и заливается пунцовым румянцем. — Не стоит так драматизировать. Я каждой костью одобряю ваш союз! — он хитро посмеялся. — Мне приятно видеть вашу семейную идиллию, но у нас не так много времени, как вам кажется, — Селина тяжело вздохнула, напоминая о своём существовании. — Просим прощения, мисс Селина, — отец использует всегда язык виндингса в своей речи. Его речь понимают не многие, а конкретно только все присутствующие сейчас в этом доме. Я собирался начать переводить, как девчонка решила меня в очередной раз удивить. — Всё нормально. Я понимаю, что вы очень давно не виделись, — она снисходительно улыбнулась. — Ты понимаешь, что говорит Гастер? — мы с Папирусом оба очень сильно удивились. Отец посмотрел на меня и улыбнулся. — Селина оказалась очень способной ученицей, Санс. Я был удивлён ни меньше твоего, когда ей удалось за те четыре месяца освоить этот язык. Она похожа на тебя, сын мой, — отец хитро ухмыльнулся. — Только она менее ленивая, чем ты. — Не претендую ни на что, — закатываю глаза. — Я согласился сотрудничать с ней лишь по одной причине. Не знаю, что насчёт вас, но, видимо, вы уже давно с ней объединились. Соизвольте объяснить, наконец, что вы трое задумали. — Не переживай, Эш, — Чара ухмыльнулась и посмотрела на моего брата. — Папирус, пожалуйста, приготовь для нас спагетти. — Слушаюсь и повинуюсь, принцесса Чара! — он широко улыбнулся и ушёл на кухню. Зашумела вода, зашипел огонь на плите, и загремела посуда.       Вчетвером мы сели за стол. Всё внимание было приковано к девчонке во главе этого собрания. В первую очередь Селина решила рассказать ещё несколько интересных деталей, связанных с её душой, которые она умолчала во время прошлого нашего разговора. — Изначально моя душа имела лишь один цвет. Моя решимость появилась не просто так. На самом деле, она принадлежит Фриску, — Селина вновь проявила свою душу, показывая её всем присутствующим. — Он ввёл мне немного собственной решимости в качестве эксперимента. Фриск хотел проверить, как чужая душа отреагирует на что-то столь мощное. Это усилило мои возможности в использовании кнопки перезагрузки, — она нахмурилась. — Я мало что помню из своей жизни до того, как оказалась в его лаборатории. Мне известен лишь факт того, что меня отдала туда моя родная мать. Причины этого поступка или, кем была эта женщина, мне были неизвестны никогда. Мне не было интересно ничего из этого. Находясь в той тюрьме, я всегда думала о смерти, но кое-кто смог меня немного замотивировать, — эти слова мне льстили, да. — Перед экспериментом над моей душой, я начала сама ухудшать состояние своего тела, низводя собственные показатели до мизерных значений. Признаюсь честно, это было адски больно, когда он ввёл мне эту замечательную вещь. — Могу представить. Выводить её не менее трудно, — Чара хмыкнула, смотря на душу. Она говорила это с пониманием, но довольно спокойно, ведь, в конечном счёте, в прошлой жизни являлась инициатором экспериментов над своей решимостью. — Поверить не могу, что Фриск решил ставить опыты с помощью своей собственной души. Он казался мне чуть более адекватным. — Скорее более трусливым. Фриск всегда был безумцем, — Гастер задумчиво нахмурился. — Но я удивлён, что он настолько глуп, что не стал сам изучать перезагрузку. — Поверь, он ещё больший идиот, чем ты думаешь, Папстер, — я сложил руки за голову. — Для Фриска — это всё своеобразный акт мастурбации, нежели какое-то серьёзное исследование. Эти опыты нужны просто для того, чтобы он тешил свои садистские наклонности и никогда не пытался что-либо изучать. — Хорошая интерпретация его действий, Эш, — Селина ухмыльнулась. — Во время эксперимента я испытала сильный болевой шок. Из-за него потеряла сознание и оказалась, по сути, на пороге смерти. Фриск был убеждён, что я мертва, так как мой пульс пропал, душа начала трескаться и растворилась. Это можно назвать летаргическим сном. Он направил моё тело на кремацию, чтобы избавиться. Это стало для меня прекрасным шансом для побега. Когда я оказалась достаточно далеко, чтобы меня не раскрыли, то перезагрузила свой организм и сбежала на гору Эббот. Моя цель — месть, но Фриск, хоть и идиот, всё ещё сильный противник, поэтому мне нужны были союзники. Враг моего врага — мой друг, — Селина посмотрела присутствующих. — Поэтому я решила обратиться к монстрам и, разумеется, не собиралась ждать, что меня примут с распростёртыми объятиями сразу же. Мне нужна была стратегия. Я начала её набрасывать, будучи ещё в заточении. — Значит, пройтись пыльным маршем по Подземелью — это изначально входило в твои планы по поиску союзников? — Гастер нахмурился. — Сразу видно, что Эш ваш сын, — она оскалилась. — Вы тоже любите задавать идиотские вопросы. — Только давайте вы не будете убивать друг друга здесь, — я решил вклиниться в эту немую перестрелку взглядами, показывая тайм-аут обоим. — Как бы странно я не звучал, но нам нужно выслушать её, Папстер, — Гастер лишь тяжело вздохнул. — И вообще-то, я первый в очереди на её убийство! — все посмотрели на меня удивлённо, а Селина посмеялась, но продолжила свой рассказ. — Фриск использовал на всех вас ту же стратегию, когда дёргал психологические паттерны ваших душ, чтобы заставить действовать по его интересам. Таким образом, ему удалось сломить волю Эша, а вас поверить в то, что он непобедим. Если бы я была не права, то вы сейчас здесь бы не сидели, доктор Гастер. Ваша душа была повреждена, из-за чего магия стала нестабильной, а Чара сломлена последствиями отравления и смерти своей семьи. Пусть она и обладает решимостью, но ей не совладать с силой перезагрузки, — Селина оскалилась, заставляя всех помрачнеть и притихнуть. Она была права. — Фриск позаботился о том, чтобы никто из вас, сильнейших в Подземелье, не помешал его плану. Чтобы начать диалог, нужно настроить на него оппонента. Никто бы из вас не стал бы меня слушать, если спустя восемь лет консервирования в таком состоянии к вам бы пришёл человек и сказал: «Привет! У меня есть идея, как всех спасти! Давайте дружить!» — она забавно покривлялась, заставляя мой рот ненадолго дрогнуть в улыбке. — Разумеется, был риск, что всё пойдёт в ещё более отвратительном для меня ключе, но не было иного выхода. В первую очередь мне нужно было расшатать ваше одеревеневшее психологическое состояние, но перед этим понять, кто мне будет полезен в союзе. После первой перезагрузки я узнала, что вы трое способны помнить временные линии. Тогда начал совершенствоваться мой план, ведь я выбрала цели. Мне нужно было обратить на свою сторону в первую очередь того, чья воля более слабая и, с кем точно могу иметь нечто общее, — она посмотрела на Чару. — И вы представить себе не можете, принцесса, как сильно мне помогли, когда сами явились ко мне в одиночку. Я была удивлена, когда после этого вы, доктор, решили вмешаться, — Селина обратилась к Гастеру. — У меня была уверенность в том, что с вами мне удастся договориться только будучи мёртвой, но, видимо, в вас взыграл первобытный исследовательский азарт. — Если тебе так угодно, то можешь считать так, — отец усмехнулся. — На деле же, принцесса Чара рассказала мне о вас больше после того первого разговора. Я решил понаблюдать со стороны за вашими действиями. Вы весьма хаотичны в своих решениях, но меня привлёк ваш талант к приспособлению в ситуациях. Мне даже не пришлось давать подсказки, чтобы вы сами смогли добраться до моего сына. — Достучаться до Эша было труднее всего, — Селина горько усмехнулась. — Я прекрасно понимала, что надолго он останется на его стороне, но Фриск слишком сильно влиял на него, чтобы он так просто взял и поверил в мою Ярость, отвернувшись от его Решимости. Ему не хватало собственной решительности. Когда Эш отказался во время первого нашего разговора, — Селина нахмурилась. — Честно, я зашла в тупик. Моё положение было весьма отчаянным, ведь был риск, что меня могут просто сдать, но благо, что обошлось без этого. Всё, что мне оставалось — это начать учиться, копить знания, улучшать свои навыки. Я благодарна вам двоим за помощь с этим, — она посмотрела на Чару и Гастера и улыбнулась. — Но, тем не менее, вы продолжали меня доставать через Чару, — из меня вышел тяжёлый вздох. — Это была только моя инициатива, Эш, — принцесса помрачнела. — Когда я увидела, что Селина перестала пытаться, это меня напугало. Мне не хотелось, чтобы всё закончилось вот так, поэтому решила хотя бы напоминать тебе о том, что выбор ещё есть. — Если честно, то я, правда, сомневался тогда, — раз уж мы выкладываем карты, то стоит это делать всем. — И это было важно, Эш. Твои сомнения уже говорили о том, что есть шанс переманить тебя на нашу сторону, но проблема в том, что у меня не было идей, как это сделать, пока Фриск сам не помог мне — Селина засмеялась. — Он, сам того не подозревая, преподнёс мне решение на серебряном подносе. Когда мы столкнулись с Папирусом в прошлый раз, я и подумать не могла, что в Сноудине есть камеры видеонаблюдения. Почему-то у меня была уверенность в том, что эта территория чиста и под контролем Чары и Гастера, — она сложила руки в замок. — Это было нашей ошибкой. Нам стоило предупредить вас о них сразу, — Гастер нахмурился. — Но то, что это сыграло нам на руку — это, конечно, удивительно, — эти двое узнали о слежке изначально от меня. В одну из наших встреч с Чарой, я рассказал ей об этом. Фриск не дурак, как диктатор. Если есть шанс восстания, то лучше тщательнее следить за теми, кто может это организовать. — Мне жаль, что пришлось подвергнуть вас всех той ужасной участи, — Селина нахмурилась. — Я не знала, что именно Фриск может сделать, когда узнает о человеке в Подземелье, но этот засранец поступил наилучшим образом. — Использовать Санса для истребления монстров — это весьма изощрённое наказание с его стороны, — Гастер ухмыльнулся. — Но я осмелюсь заявить, что в первую очередь это было наказание для моего сына, а не для тех, кто помог тебе спрятаться. — Вызвать у меня сомнения, а затем и высшую степень отчаяния, чтобы пробудить во мне Ярость, — я положил голову на стол. — Ты хуже Фриска, соплячка, если решила, что это гениальный план и, хоть и не намеренно, но использовала этот подлый ход. — Сочту это за комплимент, ублюдок, — Селина засмеялась. — Раз уж все фигуры на доске, пора тогда выиграть эту партию, — Чара нахмурилась. — Не спешите, принцесса. Чтобы убить короля, необходимо создать стратегию, что позволит это сделать, — Гастер ухмыльнулся. — Именно для этого мы здесь и собрались, — отец посмотрел на меня и улыбнулся. — Эш, ты ведь всё ещё используешь ту мантру, которой я тебя научил? — Она со мной всегда, — я улыбнулся. — Так ты решил использовать этот метод? — Всё, что нам нужно было для победы нашего Короля — это три карты, — Гастер ухмыльнулся. — И наш новый союзник умудрился собрать всю комбинацию. Король, — он посмотрел на Чару. — Маг, — указал на себя. — Смерть, — ухмыльнулся Селине. — И наконец, Судья, — его взгляд обратился ко мне. — Ты был последним фрагментом, который нам необходим. — Ваша проницательность и знание стратегии впечатляет, бывший королевский учёный, — Селина улыбнулась сытой кошкой. Её глаза словно стали ещё более тёмными и глубокими. Я чувствовал это, как тону в этом омуте безумия. Эта бездна манила и затягивала. Мне это нравилось. Хотелось раствориться в этой дикой ненормальной эйфории. Раньше подобное всегда меня настораживало, но прямо сейчас ничего, кроме удовольствия, я не испытываю. Кажется, что-то во мне всё же сломалось. — Приму это за комплимент, — Гастер хихикнул. — Расскажите, что вы надумали, мисс Смерть. — Моя цель изначально была в том, чтобы заключить пакт с Эшем, — Селина начала постукивать пальцами по столу. — Ведь наши желания отчасти совпадают. Он может стать тем, кто исполнит моё маленькое эгоистичное желание, потому что я могу предложить взамен нечто равноценное для оппонента. Его ненависть к Фриску была ключом к этому договору. — Наша сделка, — я вклинился в разговор. — Я должен исполнить это самое желание, если она избавится от Фриска. — И я это сделаю, — Селина самодовольно ухмыльнулась. — Дело в том, что мои способности к перезагрузке имеют свои индивидуальные преимущества. Я могу контролировать панели, что создал Фриск, потому что мне удалось получить к ним доступ в какой-то момент, но прямо сейчас не могу до них добраться, ведь есть риск, что меня могут засечь. — Погоди, — Чара напряглась. — Панели загрузки Фриска? Значит, там есть-, — её мысль была прервана Гастером. — Там должна быть панель полного сброса! Если использовать её, то мы вернёмся к исходной точке временной линии! — Бинго! — Селина щёлкнула пальцами. — Это и есть наша основная цель. Произвести полный сброс - значит устранить все произошедшие события и изменить настоящее. — Но тут возникает Фриск, — я нахмурился. — Он не позволит провернуть подобное. — Поэтому его нужно устранить, — Чара развернула карту Подземелья на столе. — А для этого необходимо добраться до него. Это было бы не настолько сложно, если бы не Королевская гвардия. К сожалению, на его стороне всё ещё стоят Андайн и Альфис. — Ящерица не представляет собой никакой опасности, — я вздохнул и нахмурился. — А вот её ходячий тостер ещё как. — Здесь и вступает наш Судья, — Селина обратила внимание на мой хмурый взгляд. — Санс, ты будешь сопровождать Селину, — Гастер внимательно посмотрел на карту. — Не недооценивайте Фриска и его решимость, — воспоминания заставили меня поёжиться. — Даже если мы доберёмся до него, что вы собрались делать дальше? — Сломить его решимость, — Чара посмотрела на золотой медальон на своей шее и сжала его. — Если подавить её, то он потеряет контроль над кнопкой перезапуска, и у Селины появится шанс перехватить её. — Очень смешно. То есть, я пытался это сделать более шестиста раз и не смог, а эта соплячка точно справится, хотя ни разу с ним не сталкивалась, да? — сарказм и лёгкая обида и негодование лезли из меня, словно змеиный яд. — Верно, он может казаться сильнее, — Селина облизнулась. — Ведь ты пытался сломить его волю лишь физически, когда боролся с ним, забыв про силу психологического слома. Увы, Эш, но факт того, кем являешься, нельзя отменить. Ты монстр. Ваши души куда слабее наших, особенно, если рассматривать их со стороны психологии. На данный момент его состояние уже нестабильно, ведь он лишился своего главного союзника. Моя ярость куда выносливее, чем его решимость, к тому же, — она ухмыльнулась. — Теперь у меня есть ты и моя кнопка перезагрузки. Я сильнее. — Твоя самоуверенность достойна похвалы, но что ты собираешься с ним сделать? — её широкая хитрая улыбка меня забавляла, но напрягал тот факт, что где-то на подкорке я с ней соглашаюсь. — Понравился аттракцион психологических травм, который я организовала для тебя, Эш? — она мило улыбнулась. — Для Фриска я хочу создать шоу куда хуже, чем то, что смог лицезреть ты. За все те мучения, что он подарил мне, это будет наилучшей отдачей, — Селина прикрыла глаза. — Безумный цикл перезагрузок, который он сам же и запустит, будучи уверенным, что так сможет вернуть контроль над ситуацией. Фриск выдохнется, а я продолжу наш танец смерти, пока он сам не начнёт молить об убийстве. — Нам необходимо убедить его в том, что ему некуда бежать, — Гастер нахмурился. — Фриск уже понял, что его предали, он предпримет наиглупейшее и самое быстрое решение, чтобы наказать нас всех, — Чара очертила маркером круг по границам Подземелья. — Барьер, — я сразу вспоминаю момент, когда он обрушил его на нас в первый раз. Да, тогда Фриск использовал его как мышеловку для меня, чтобы разыграть свой спектакль, а сейчас этот приём обернётся против него. С нетерпением жду момента, чтобы увидеть его лицо, когда он поймёт, какую ошибку совершил. — Он будет уверен, что поймает нас, но угодит в собственный капкан, — Гастер обвёл пальцем точку замка в центре Столицы. — Всё решится в зале правосудия. Мы заблокируем эту зону. Главная задача — сломить его волю. — Это может занять много времени, — Селина посмотрела на меня. — Но я клянусь тебе, Эш, все твои потраченные усилия вернутся тебе в троекратном размере. — Тебе не нужно мне клясться, соплячка, — я смотрю в её глаза, когда решаю, что назад пути нет. — Потому что, если ты предашь моё доверие, я убью вас обоих. — Справедливое решение, Судья, — она удовлетворённо улыбнулась. — Тогда пора развернуть наш план, — кроваво-красные глаза Чары загорелись огнём. — Наша цель — убить короля! — из её глаз и рта потекла чёрная решимость. — Следующий ход за нами, — лицо Гастера исказилось в безумном оскале. — Потушим же огонь Решимости.       Я чувствовал, как наши души неистово пульсируют от магии, подогреваемой, словно огнём, яростью и азартом, которыми нас заразила эта девчонка, сидящая во главе этого круглого стола. Верно, именно это заставило меня согласиться на эту сделку. Эта ярость, эта решимость, что пропитаны жутчайшим отчаянием, ненавистью и жаждой убийства. Да, Чара, мы похожи, словно две капли воды с ней. В этом ты была права. Мы чёртовы психи, обманутые и брошенные одним и тем же психопатом, чьё убийство балансирует в нашей голове на грани между маниакальным желанием и сексуальной фантазией. «Больной ублюдок», — это прозвище заставляет меня посмеяться. — «Всё верно, я больной ублюдок, как и ты, маленькая безумная сучка», — когда Селина смотрит на меня, она улыбается, словно понимая о чём я думаю. Как прекрасен наш союз.       «Гарант победы Короля — Маг, Смерть и Судья. Партия началась, Фриск», — внутри меня всё трепетало от предвкушения.