На острие ножа

Эндрю прислоняется к обшарпанной стене в переулке, закуривает, ожидая. Запах сигарет слегка перебивает сладковатую вонь мусора из контейнеров, но не сильно помогает. Он рассматривает битое стекло под ногами, когда в поле зрения появляется пара кроссовок. Рене как всегда вовремя. Эндрю слегка отодвигается, стараясь не выдыхать дым на некурящую подругу, но на лице той нет и следа беспокойства. Она безмятежно ждет, рассматривая надписи на стене. В какой-то момент хмурится, достает нож, доцарапывает закорючку у буквы, исправляя грамматическую ошибку. Эндрю достает спичечный коробок, вытряхивает две спички, обламывает одну посередине. Перемешивает их в руке и, закрыв длину пальцами, протягивает Рене. Девушка вытягивает короткую спичку, говорит с легкой улыбкой: — В последнее время мне везет, это может испортить нам статистику. Эндрю равнодушно пожимает плечами. Затушив сигарету о стену и щелчком отбросив окурок, направляется к неприметной железной двери, которая негласно считается входом для сотрудников. Резко дергает на себя, открывая, и начинает спускаться по едва освещенной лестнице, зная, что Рене идет следом. Споткнуться легко, но они бывают здесь так часто, что уже выучили каждую ступеньку. Внизу ждет Роланд, сосредоточенно зачеркивающий что-то в блокноте. Он отвлекается от записей, вскидывает руку в приветствии, сообщает: — Сегодня большинство поставили на Монстра, а на кого ставить мне? — заметив кивок Эндрю в сторону Рене, удивленно спрашивает: — В четвертый раз подряд? Рене притворно вздыхает: — Что поделать, я хороша. Роланд широко улыбается и подмигивает девушке: — Знаю. И сегодня сотня людей в этом убедится. Такое количество желающих увидеть озлобленных, сражающихся на ножах малолеток не удивляет Эндрю. То, что людей всегда привлекает грязь, стало понятно еще в детском доме. На просмотр избиений новеньких сироток сбегались все. Становились в круг плечом к плечу, наблюдая. Любая попытка прервать эту традицию заканчивалась сотрясением мозга и выбитыми зубами. Новеньких не любили за глупые выражения лиц, светящихся надеждой на то, что их скоро заберут, и за едва уловимый запах дома. Не самого лучшего, но со своей комнатой и игрушками. С печеньем, молоком и родительской заботой в хорошие дни. Этот запах прекрасно различали обитатели приюта и стремились его уничтожить, стереть или хотя бы добавить к нему металлические нотки крови. Роланд делает пометку в блокноте, и вместе они направляются по коридору в Лисью нору. При каждом шаге лязг сталкивающихся лезвий, глухие звуки ударов и рев зрителей становятся отчетливей. Эндрю чувствует пузырьки предвкушения под кожей и ненавидит себя за это. Ждать с нетерпением предстоящий бой и наслаждаться происходящим опасно. Особенно для того, у кого ничего нет и никогда не будет. Неизменная истина. Приходится напомнить себе, что исход боя уже предрешен и это всего лишь способ избавиться от лишней агрессии, вспомнить навыки, приобретенные в колонии, и заодно подзаработать. Что бы сказала Би, узнав о подобных увлечениях, мало волнует. Возможно, печально взглянула и попросила быть осторожней. Напомнила про более экологичные способы справляться с агрессией. Спорт, например. Эндрю слабо представляет себя спортсменом, а вот Роланд с ролью букмекера справляется прекрасно. Только на пути к рингу успевает принять десяток ставок, ловко маневрируя между потными телами. Ставить сегодня бесполезно: одного взгляда на ринг хватает, чтобы предсказать избиение младенца вместо хорошего шоу. Сет вышел обдолбанным против Гориллы, что является полным идиотизмом, если учесть, как мало во время боя способны продержаться нарики. Непонятно, что за херню он сожрал, но он дерганный и кидается на Гориллу снова и снова, нанося хаотичные, смазанные удары. Горилла применяет все больше силовых приемов, отшвыривая от себя Сета, сатанея с каждой секундой. Химозная энергия заканчивается в первые минуты, и вот потный Сет упирается руками в колени, сгибается в попытке отдышаться. Сглатывает слюну, проворачивает нож в руке, готовясь к рубящему удару, и что-то тихо произносит. Достаточно ядовитое, чтобы его противник, отбросив нож, сбил его с ног и начал наносить методичные удары по лицу. Сет выставляет руки в защитном жесте, совсем забыв про оружие в одной из них. Раздается крик Ваймака: — Довольно! Бой остановлен и окончен победой Гориллы, хотя за нарушение правил обоих отстранят на две недели. У бедняги Сета еще долго не будет денег на новую дозу и сил, чтобы пойти за ней. Сет медленно садится, морщится, прикрывая нос ладонью. Кровь сочится сквозь пальцы, пропитывая ткань белой борцовки. Растянутой и открывающей ребра в синяках. Эбби — местный ангел хранитель — выбегает с аптечкой. Садится рядом с избитым, проверяет зрачки и оказывает первую помощь. Дальше смотреть не на что. Сет в надежных руках, а у Эндрю есть минут пятнадцать перед своим боем. Может, двадцать, если Горилла перестарался. При попытке встать Сет наваливается на хрупкую Эбби, и Ваймак оказывается рядом, подхватывает его и помогает увести. Вернувшись, скрещивает мускулистые руки с черными узорами татуировок, громко и четко произносит: — Следующий бой: Монстр и Святая. Зрители расступаются, пропуская к деревянным ступенькам. Эндрю поднимается на ринг, рассматривает лужи крови под ногами, запоминая их расположение. Он никогда не смотрит на толпу перед схваткой. Это бессмысленно, ведь оправдывать чужие ожидания нет никакого желания. Ему нужно получить деньги и точка. Пустяк, если ради этого придется получить пару раз по лицу или вытерпеть мимолетные прикосновения. Пока это удары, а не плавное скольжение, все в порядке. Рене направляется на другой конец ринга, на миг сжимает серебряный крестик в кулаке, прикрывает глаза. Затем безмятежно улыбается, прокручивая нож в руке. Все это — часть представления, хотя все чаще кажется, что девушка действительно молится. Рене мало рассказывала о своем прошлом, только упоминала, что после появления семьи у нее появились новые привычки, хотя старые снова и снова тянут в Лисью нору. Их познакомил Ваймак перед первым совместным боем, и первое, что сказала Рене, было: — За цепочку не хватать. После выяснилось, что Эндрю — единственный боец, прислушавшийся к её просьбе. Сейчас только на бой с ним Рене приходит с крестиком, демонстрируя доверие. Эндрю безоружен, хотя каждый, кто хоть раз видел его бой, знает про ножны в нарукавных повязках. Его лицо расслаблено, однако каждый мускул тела напряжен в ожидании сигнала. Внезапно он чувствует изучающий взгляд. Холод неприятно собирается у затылка, проходит вдоль позвоночника, оседая в пятках. Эндрю слегка поворачивает голову, безошибочно находит в толпе нужного человека. Он оказывается молодым и непримечательным. Темно-русые завитки волос спадают на лоб, практически скрывая карие глаза. На парне широкий серый свитер, делающий его незаметней. Однако он все равно выделяется среди пьяной ликующей толпы. Дело в затравленном взгляде бегунка и слишком пристальном внимании к бою, словно от его исхода зависит чья-то жизнь. Эндрю думает, что, должно быть, малец поставил все свои деньги, и отворачивается, возвращая внимание Рене. Раздается сигнал к началу боя, и Рене бросается с клинком. Эндрю уворачивается, делает выпад. Им не требуется время на изучение приемов друг друга. Бой уже давно напоминает хорошо поставленный танец, в котором защита плавно перетекает в нападение. Пару раз Эндрю специально оступается и даже позволяет оставить тонкий порез на щеке. Каждое такое действие подогревает толпу, и крики становятся громче с каждой минутой. Когда Рене задевает ножом повязки, Эндрю в отместку наносит легкий надрез на её плече, зная, что та никогда не обижается на шрамы. Рене — быстрая и техничная, у Эндрю, в свою очередь, лучше реакция и выносливость. Когда он замечает, что дыхание девушки становится более поверхностным, а движения замедляются, решает, что пора это заканчивать. Они уже достаточно повеселили публику. Эндрю пятится к лужам крови на полу и в последний момент поскальзывается, позволяя повалить себя. Локти простреливает болью, у горла оказывается нож. Бой остановлен и объявлена победа Святой. Прежде чем уйти с ринга, Эндрю смотрит в толпу, безошибочно находя бегунка. Тот хмурится, рассматривая ринг как стратегический объект, и словно решает в уме сложную математическую задачку, в которой что-то не сходится. Парень подозрительно напоминает Кевина, и от мысли, что есть еще один человек, настолько одержимый ножевым боем, передергивает. Как и Эндрю, Рене не видит смысла смотреть на следующие бои. Они направляются в кабинет Ваймака, если так можно назвать крошечное помещение с диваном, столом, заваленным бумагами со следами кофе и огромным сейфом, прикрученным к полу в углу. Бумаги Ваймака притягивают возможными ответами. Тот многое скрывает, учитывая его странный альтруизм. Не хочется признавать, но Ваймак — один из немногих организаторов подпольных боев, ведущих свои дела чисто. Подбирает нуждающихся в помощи отбросов и отдает им почти все деньги за бои, требуя по возможности соблюдать правила. Оставляет себе только сумму, необходимую на поддержание Лисьей норы на плаву. Взятки кабану Хиггинсу уже давно включены в план расходов, как и зарплата местному медику. По меркам боев такое — непозволительная роскошь. Эндрю чертовски близок к разгадке этой тайны, но ему не хватает деталей головоломки. Это раздражает. Всего одной мелочи было бы достаточно, чтобы увидеть всю картину. Но сегодня Эндрю нашел для себя новую загадку и лениво раздумывает, надо ли разбираться со старой. Все документы оказываются счетами двухлетней давности за свет и воду. Самое ценное лежит в сейфе, за кодовым замком. Ваймак заходит как раз в тот момент, когда Эндрю, сидя на столе, сбрасывает на пол очередную бесполезную бумажку. Бросает короткое: — Вредитель. Достает мятые купюры, отсчитывает нужную сумму и протягивает Рене. Девушка не пересчитывает заработок, будничным тоном благодарит за сотрудничество. Спрыгнув со стола, Эндрю направляется к двери и отшатывается, когда та резко распахивается. Тот самый наблюдавший за ним парень стоит в дверном проеме. Он выше всего на пару дюймов, но это бесит. Бесит и вызывает желание засадить ему кулаком в живот, чтобы согнулся, издавая хрипы. Усилием воли удается удержаться на месте, вернуть безразличное выражение лица и перевести взгляд на Рене, идущую к выходу. Они выходят вместе, и она сразу протягивает половину денег.

***

Нил замирает в дверях, провожая взглядом Монстра и Святую. Он спал урывками всю неделю, и сейчас в голове вата, а мысли хаотичны. Он хватается за основную — ему нужны деньги на билеты и новые документы. С учетом тренировок Лолы, обращение с ножами — единственное, что он действительно делает хорошо. И вот он здесь. Ваймак делает шаг к нему, и Нил непроизвольно отшатывается. Хотя мужчина не похож на Натана внешне, возраст у них примерно одинаковый. Ваймак застывает, отворачивается, крепко сжимая зубы и выдыхая через нос. Злится. Чутье подсказывает, что не на Нила, поэтому он осторожно приближается, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Ваймак смотрит ему в глаза, произносит, чеканя каждое слово: — Я не распускаю руки и никогда никого не ударю, только если какой-нибудь кретин не сунется первым. Я ни разу в жизни не бил кого-то без повода и не собираюсь начинать с тебя. Понял? Нил кивает, не веря. Ваймак устало вздыхает, интересуется: — Ты тут в качестве персонала или как боец? — Боец. На секунду кажется, что Ваймак спросит, умеет ли он драться. Нил сдерживает нервный смех, вспоминая, сколько он тренировался с холодным оружием, а главное — сколько тренировались на нем. Достаточно оголить руку, продемонстрировав месиво из шрамов. Вместо этого Ваймак спрашивает: — Правила знаешь? — Да. Нил не упоминает, что знает не только правила боя, но и множество способов их нарушить. Ваймак смотрит на него и что-то видит. Что-то понимает. Потому что поднимает одну бумажку с пола и что-то на ней записывает, сообщая: — Первый бой против Черепахи через два дня.