Беречь и защищать (18+)

Последние две недели едва не свели Чонгука с ума. Он со страшной силой тосковал по герцогу Ким Намджуну, который внезапно потерял всякую осторожность, преследуя королевского жениха, и теперь был объявлен государственным преступником. Чонгук чувствовал ответственность за это, так как именно себя считал тем, кто свёл этих двоих, кто поддерживал в Намджуне робкую надежду на то, что всё же Король одумается и всё ещё может закончиться хорошо. Увы, того, что случилось, он никак не мог предвидеть. Когда Чонгук увидел ужасный шрам на шее Сокджина, ему стало до тошноты больно за этого прекрасного человека, а тихий, невыносимый для него плач Тэхёна лишь усугубил дело. Он метался по своим покоям, отбиваясь от настырно лезущих к нему с приветствиями, поздравлениями, попытками взять рекомендации или всучить их придворных, просителей, посетителей, уезжал в Шумный лес, где стрелял по мишеням, спешно для него нарисованным на стволах деревьев, — и даже это не могло его хотя бы немного успокоить. Ночами он обнимал своего Наречённого, прижимал к себе его сладко округлившееся, налитое юными соками тело и чувствовал себя скупцом, единолично владеющим истинным сокровищем и до смерти боящимся, что у него его отнимут. Он, как безумный, целовал сонно приоткрытые губы Тэхёна, ловил его всхлипы или ровное, ароматное дыхание и стискивал от тоски зубы: его мальчик и во сне переживал за своего Джина, не находя даже в объятиях своего альфы полного покоя от той печали, что поселилась в его глазах, когда он впервые увидел страшную рану на шее своего старшего товарища. Чонгук пытался понять брата — и не понимал его. Тэмин, улыбался странной светлой улыбкой и не сводил откровенного влюблённого взгляда со своего верного советника и охранника капитана Ли, который держался особняком и всеми силами избегал Чонгука, словно боялся его. А во дворце между тем готовился большой королевский бал и пышная свадьба принцев. События радостные, тревожные, полные суеты, но так мало радости было на лицах, что окружали Чонгука! Все слуги были или в тоске по утраченной красе неудачливого королевского жениха, или во злобе на него или короля, что так их разочаровали, или вообще ходили мрачные и неулыбчивые, беспокойные. Всё вокруг было словно проникнуто подступающей грозой, но никто в целом Хабе не мог объяснить Чонгуку, что именно происходит. Наверно, мог бы капитан Ли, но он всё время был рядом с Тэмином и, как уже было сказано, Чонгука избегал. Наверно, мог бы и сам Тэмин — но он тоже словно сторонился брата и лишь смотрел на него ласково и печально, а когда Чонгук приходил к нему просить за Намджуна, утомлённо и тяжело вздыхал и не поддавался на уговоры. Однако и злобы особой не проявлял, гнал от себя, ссылаясь на дела, и ничего конкретного так и не сказал. И когда Чонгук уже был готов впасть в отчаяние, он получил ответ оттуда, откуда и не мог ожидать. Это был Нини, милый малыш Ян Чонин, который сжалился над его мучительной тоской и не стал упираться, когда Чонгук от безысходности поймал его в коридоре у комнат Тэхёна и стал расспрашивать, что омега знает обо всём, что творилось здесь, пока он проводил течку с Наречённым. — Вы ведь всё видите, Ваше Высочество, — тихо сказал Чонин. — Его Величество… Наш прекрасный Король теперь остался без мужа — без опоры и защиты от бед. И поэтому вокруг него, как я думаю, зреет заговор, который… Чонгук сердито цокнул и нетерпеливо перебил: — Это я понимаю! Но кто и чего хочет от короля? И почему он ничего не делает? Он понимал, что юноша не знает ответы на вопросы, однако не знал, у кого ему ещё спросить, чтобы получить хоть какой-то ответ. — Прошу вас, будьте осторожны, — тихо сказал Чонин. Он вдруг быстро смахнул со щеки неожиданную слезу, а потом вскинул голову, прямо посмотрел на поражённого Чонгука мокрыми глазами и заговорил торопливо: — Я умоляю, я умоляю вас, мой принц, сберегите своего жениха! Я не смогу… Я не хочу! Они хотят убить Его Величество короля Монгуна! Они хотят посадить на трон или вас, или… — Омега зажмурился, лицо его исказилось от жалобной гримасы, и он шепнул: — Больно!.. Вы делаете мне больно! Чонгук, очнувшись, тут же выпустил его руку, а потом схватил за плечи: — Кто? Кто скажи мне? Кто смеет так откровенно злоумышлять против моего брата? — Это… — Это Ной? Да? Ной? Это он? — Чонгук встряхнул омегу так, что тот охнул от боли. — Скажи! Кто он? Ты знаешь его? Видел? — Я не знаю ничего о Ное, хотя слышал о нём, — отчаянно замотал головой Чонин, — но это не он, это другие! Они угрожали мне… — Он запнулся и прикусил губу, а потом всхлипнул и выдохнул: — Это родня герцога Кима! Ким Мано Суджи! Его мужа! Они считают, что герцога убили, убил король, а господин Суджи поддерживал их, много денег давал! — Чонин снова всхлипнул. — Я случайно слышал, не понял, зачем герцог платил им, но точно платил! А теперь некому платить. Их много здесь, очень много, и они хотят, чтобы король не просто отрёкся — чтобы ничто не угрожало новому королю! Они ненавидят Его Величество, хотят видеть на троне… совсем другого человека! — Моего драгоценного братца Хёнджина? — сквозь зубы спросил Чонгук, чувствуя, как закипает его сердце ненавистью. Чонин растерянно распахнул глаза и быстро заморгал: он явно не ожидал, что Принц окажется в курсе этих планов заговорщиков. Чонгук всё понял и без его слов. Что же… — Но это невозможно, — вдруг снова торопливо заговорил Чонин, — я немного знаю герцога Хёнджина, он никогда не желал ничего такого! И вы… вы же тоже это знаете! — Думал, что знаю, — горько усмехнулся Чонгук. — Думал, что знаю и тебя. А ты, оказывается, знаешь о заговоре и так спокойно мне об этом говоришь… — Я искал возможность поймать вас втайне и сказать, признаться! — страстно выговорил Чонин и умоляюще сжал его руку. — Прошу вас, поверьте мне! Я ни за что не стану участвовать в том, что задумали мои родственнички! Я ненавижу саму мысль о том, чтобы предать ваше доверие и доверие короля Монгуна! Я хотел, правда хотел! Я и Чану не рассказывал — боялся… — Глаза Чонина наполнились горькими слезами, а губы скривились. — …что он меня презирать станет! Вы же знаете, что я его… — Знаю, — угрюмо ответил Чонгук. — И всё же. Ты мог давно мне рассказать, я думал, что заслуживаю твоего доверия после всего, что у нас было. — Я рассказал бы… и сам бы рассказал! — глотая слёзы, ответил Чонин. — Поэтому и умоляю вас сейчас: сберегите своего Наречённого, потому что они снова хотят… — Он зажмурился, когда Чонгук яростно зарычал и опять до боли сжал ему руку. — Прошу!.. Альфа разжал пальцы и тихо переспросил: — Они хотят — чего? — Я не знаю точно, — едва слышно отозвался Чонин, — но знаю, что Принц Тэхён им как кость в горле. Как и герцог Ким был. Как и капитан Ли, которого они люто ненавидят, потому что он всё время рядом с Королём. Они бы давно убили Его Величество, если бы не капитан Ли! — Это Ной, — тихо и уверенно сказал Чонгук. — Мне бы только понять, кто это. — Этого никто не знает, — опасливо оглядываясь, пробормотал Чонин. — Он со всеми ведёт лишь переписку, у него море помощников из слуг, которых он каким-то образом подкупает. Поэтому никто не видел его в лицо, он словно дух Замка. И говорят, что, если слово было произнесено в стенах этого замка, Ной точно об этом узнает. А ещё говорят… — Чонин боязливо поёжился. — …что это он устроил смерть герцога Кима Мано Суджи. И что господина Сокджина тоже он… это… Чонгук зло дёрнул плечами. — Мрак их всех дери! Будь они прокляты! — Умоляю вас, мой Принц, — снова торопливо заговорил Чонин, — главное — берегите принца Тэхёна! Он такой наивный! Он такой открытый! — В голосе его неожиданно появилась мягкая нежность. — Право, он старше меня, но я чувствую его чистую, совершенно детскую душу, словно он мне младший брат! — Чонин вдруг дрогнул и, виновато прикусив губу, низко склонился перед выгнувшим удивлённо бровь Чонгуком. — Простите мне мою дерзость! Прошу! — И смущённый юноша быстро убежал, оставив Чонгука в полном смятении. Однако долго раздумывать и переживать было некогда, так что Чонгук тут же позвал майора Мин Юнги и поручил ему напрямую охрану Принца Тэхёна и герцога Ким Сокджина. — Я глаз с Вашего Принца не спущу, — тихо и твёрдо сказал Юнги. — Я ему слишком многим… обязан. — Герцог Ким Сокджин собирается покинуть нас, — тихо сказал Чонгук. — Лекарь До рекомендовал ему покой от дворцовой суеты, так что он едет в Западные земли, в уединение. Король позже решит его судьбу. Но пока, оставшиеся три дня, берегите и его. Юнги повёл желваками, но кивнул. Явно было, что он винил Сокджина в несчастье Чон Хосока, однако напрямую отказать Чонгуку не посмел и слово своё сдержал. За два дня до королевского бала в честь Представления принцев гостям свадьбы несчастный несостоявшийся королевский жених, бета Ким Сокджин отбыл из Столицы в недалёкое путешествие. «Чтобы видом своим не нарушать общее приличествующее случаю веселье», — как поговаривали между собой придворные. На прощанье Чонгук сжал Джину руки и впервые, наверно, посмотрел ему в глаза. — Простите меня, — тихо сказал он. — Простите, если сможете… — Что вы, Ваше Высочество. — Голос Сокджина звучал ясно, он был усталым, но в нём не было скорби или отчаяния. — Вы ведь понимаете, насколько хорошо для меня всё это закончилось. Чонгук сжался и невольно скользнул взглядом по повязке, едва видной из-под мехового ворота Джинова плаща. — Прошу вас, Ваше Высочество! — Сокджин сам взял его руки и заглянул ему в лицо. — Берегите моего принца! Я не знаю, когда вернусь и вернусь ли вообще… — Конечно, вы вернётесь! — дрогнувшим голосом перебил его Чонгук. — Прошу вас! Не сомневайтесь в этом ни секунды! Вы же знаете, что исключительно ради вашей безопасности мой несчастный брат отсылает вас из Столицы! — Знаю, — тихо ответил Сокджин и снова заглянул ему в глаза. — Обещайте мне, что мой принц будет в безопасности! Обещайте мне охранять его, защищать и… беречь. — Как зеницу ока, — тихо и твёрдо ответил Чонгук. — Я клянусь вам, что он — моя самая большая ценность! — Особенно сейчас. — Сокджин посмотрел на него пристально. И Чонгук кивнул, ответив ему понимающим взглядом: — Особенно сейчас.

***

Тэхён подал ему руку и улыбнулся доверчиво и ясно. Он был чудно хорош в своих белоснежных одеждах, таких же, как у Чонгука, в белом берете с серебряной вышивкой и опушённой лёгким кроличьим мехом накидке поверх гордо расправленных плеч. Чонгук сжал его ладонь и заглянул ему в глаза. «Я никому тебя не дам в обиду, мой ясный, — подумал он. — Никому и никогда». Двери перед ними распахнулись, и они вошли в бальную залу под громкое объявление церемониймейстера: — Принц Чонгук со своим Наречённым, принцем Истинного Королевства Тэхёном. Их приветствовали завистливыми взглядами, морем фальшивых и искренних улыбок, Чонгуку в глаза бросилась пестрота нарядов придворных — блеск атласа и шёлка, роскошь перьев и сияние драгоценных камней на головах, шеях и пальцах людей, что собрались в огромной бальной зале, чтобы приветствовать их. Торжественно гремела музыка, они с Тэхёном шли по алой дорожке узкого ковра, который вёл от высокой двери в залу прямо к трону, на котором с ласковой улыбкой ждал их его брат, Всемилостивейший Король Бантана… Нет, там ждал их Тэмин. Он сиял белозубой улыбкой и смотрел только на них. И Чонгук увереннее сжал пальцы Тэхёна в своей ладони и повлёк его к этому трону — туда, где ждало их приветственное слово Короля и его объятия, что примут Тэхёна в Королевскую семью. Как и было положено по этикету, они остановились за три широких шага до трона, низко поклонились радостно и широко улыбнувшемуся им Тэмину и выпрямились, ожидая его. Король встал, вскинул голову, взглядывая на потолок, прижал пальцы к губам и послал Привет покровительнице Звезде, а вслед за ним в этом церемонном жесте взметнулись руки придворных. Чонгук и Тэхён тоже отдали дань этой древней традиции. Тэмин выдохнул, снова широко им улыбнулся и начал: — Драгоценный брат мой, принц Чонгук, милый принц Тэхён и все мои любезные подданные! Голос его звучал чисто и ясно в той тишине, что образовалась мгновенно вокруг, а Чонгук, скользнув взглядом по нему, вдруг остановился на почему-то бледном и напряжённом лице капитана Ли, что стоял справа и был виден из-за плеча Тэмина. На мгновение, всего на мгновение Чонгук нахмурился, так как выражение лица капитана было неподобающе встревоженным, но потом Тэмин снова заговорил, и Чонгук обратился в слух: — Вы собрались здесь, чтобы начать большие празднования в честь великого события в жизни нашего Королевства — свадьбы этих юных и прекрасных людей, за которыми наше будущее, которые являются самым ценным и прекрасным сокровищем королей Бантана. Но кроме того, я бы хотел объявить ещё обо одном… И внезапно что-то мелькнуло перед лицом Чонгука, что-то тёмное, волна нарастающего шума всколыхнула залу — и среди неё отчётливо и яростно грохнул выстрел. Дальше Чонгук и не понял, как и что получилось, но в то же мгновение он вдруг увидел, как у ближайшего к ним щёголя в алом сюркоте в руках появился пистоль, направленный прямо в голову Тэхёну, который смотрел куда-то в сторону широко раскрытыми, полными ужаса глазами и опасности не видел. Ни мгновения не медля, не до конца себя осознавая, Чонгук дёрнул своего омегу на себя, развернулся и закрыл его собой. Грохот выстрела он будто и не слышал, зато с яростным болезненным криком почувствовал, как что-то тяжёлое и острое ударило его в спину и сломало её, а потом он услышал вопль — последнее, что отпечаталось у него в голове: — Убили! Они его убили! Схватить! Это был голос Тэмина, но искажённый такой яростью, болью и ненавистью, что Чонгук угасающим сознанием едва узнал его. А потом был дикий крик Тэхёна, на которого он повалился, не в силах удержать себя, сломанного, на ногах. — Нет! Гуки! Нет! Не-е-е-е… Вопль оборвался ватной тишиной. И больше ничего. Ни единого звука.