Шепот магии

      Солнце уже давно встало, освещая комнату своим светом. Громкий стук в дверь вырвал Сатору из глубокого сна. Он распахнул глаза и тут же сомкнул их снова, от яркого света. Раздался еще один стук. Мальчик встал с кровати, понимая, что тот не прекратится, если этого не сделать. Его белоснежные волосы торчали во все стороны. Сонно моргая глазами, он одернул свою мятую домашнюю футболку и спустился по лестнице на первый этаж. Коридор был пуст, темные стены делали его уже, чем он был. Люстры, которые должны были освещать это темное место, были выключены, как обычно.       Лестница привела его в такой же темный обеденный зал. Окна, которые впускали в комнату столько света, что никакие люстры были бы не нужны, были завешены темно-фиолетовыми шторами. Увидеть, что именно тебе положили в тарелку, можно было только с помощью люстры. За столом сидели трое человек: Акута, Шизука и Саори Годжо. Отец, мать и сестра. Они завтракали молча. Единственное, что можно было услышать, — тихие удары ложки о тарелку. Рядом с Саори была миска, явно ждущая его.       — Я так понимаю тебе нравится заставлять других ждать? — строго спросил отец. — И что это за внешний вид?       Его отец был строгим и черствым, с властным характером. Закон в этом доме был простым — делай, как говорят, или пожалеешь. Ему нравилось наказывать за любые проделки, даже несерьёзные. Но Сатору был ребенком с шилом в заднице и все наказания, которые устраивал его отец, были для него невыносимы. Самым худшим было сидеть неподвижно, пока отец разбирал бумаги, или читать скучные книги вслух, четко и правильно выговаривая каждое слово, иначе добавлялось по странице.       Сатору недовольно посмотрел на него исподлобья и пробубнил себе под нос:       — Всего несколько минут.       — Сейчас на пару минут, а потом и на час, и на два. Немедленно приведи себя в порядок!       Выбора не оставалось. Еще одного наказания не хотелось, так что с недовольным бормотанием Сатору ушел обратно в свою комнату. Сестра кинула на него взгляд, качая головой, словно говоря, что всё нормально и не стоит принимать это близко к сердцу, однако вслух она не проронила ни слова.       Тишину нарушали теперь не только удары ложек о тарелки, но и недовольные, умышленно громкие шаги с лестницы. Акута недовольно покачал головой, не понимая в кого его сын такой вредный.       — Ты слишком строг с ним, — мягко произнесла Шизука, погладив мужа по руке. — Сейчас только утро.       — С ним мягко нельзя, от рук совсем отобьется, — ответил ей Акута. — Уже вон!       Сатору вернулся уже переодетый в неудобную рубашку, которая не нравилась его сестре, и брюки. Волосы, правда, все так же были похожи на одуванчик. Отец оценил его внешний вид взглядом и поднял бровь, молча спрашивая про бардак на голове. Сатору нахмурился на неозвученный вопрос.       — Что я могу сделать-то? Они все равно торчат. — возразил он с нотками обиды в голосе.       Отцу никогда ничего не нравилось из того, что делал Сатору. Это было жутко обидно. Все становилось только хуже, когда они выходили из своего поместья в люди. Неважно куда, в ресторан на ужин или просто в Косую Аллею, чтобы купить Саори новые принадлежности к учебному году. На глаза постоянно попадались другие семьи. Как они смотрят друг на друга, как выражают свою любовь через слова или прикосновения. Это был сильный контраст по сравнению с его холодной семьей. Ни одной лишней эмоции, слова или прикосновения. Никаких совместных прогулок или просто веселой беседы за едой.        — Когда сильно чего-то хочешь, то получится, — бросает в ответ Акута, но больше ничего не говорит. Смирился и разрешил наконец присоединиться к завтраку.       Садясь за стол, Сатору не упускает возможность и слегка пинает ногу сестры под столом, она в ответ. Единственное развлечение, которым можно было скрасить скучный прием пищи. Мини-драка, ведь за настоящую можно было и по шее получить, и сладкого лишиться. Правда, отвечать за это будет только Сатору. Саори была для отца идеалом. Ее никогда не ругали и разрешали все, чего бы ей не захотелось. И пусть это злило Сатору, его сестра пыталась восстановить справедливость, воруя булочки с кухни и делясь ими с братом, когда они просматривали учебник с заклинаниями под одеялом.       Никто так и не проронил ни слова.       В зал вошла одна из служанок. Низко поклонившись, она протянула главе семьи письмо, на вид старое и даже с расстояния пахнущее совой и медом. Письмо в Хогвартс. Саори вновь уезжает и оставляет Сатору один на один с нечестными правилами их семьи. Опять бросит его на целых девять месяцев.       Акута забрал конверт и, махнув рукой, прогнал девушку прочь. Она как можно скорее убежала, закрывая за собой тяжелую скрипучую дверь. Это письмо было действительно из Хогвартса. Не поздновато ли?       Самому Сатору лишь десять лет, а в школу магии можно поступить только с одиннадцати. Его день рождения в конце года, в декабре. Ему придется всё время находиться с младшими детьми в школе или на каких-то мероприятиях.       — Странно как… — проговорил Акута. Именно эти мысли вслух вырвали мальчика из его размышлений. Притворившись, что тарелка с остывшей кашей—центр его внимания, он навострил уши, стараясь уловить любой звук со стороны отца. — Это, должно быть, какая-то ошибка. Не могло письмо так рано прийти.       Отец снова недоволен. Как обычно.       — Кажется, директор Хогвартса совсем спятил, нужно сообщить об этом в Министерство. Не может сейчас Сатору отправиться в Хогвартс, ему даже одиннадцати нет.       Стоило словам покинуть рот Акуты, ложка выпала из рук Сатору, приземляясь в остатки каши и издавая звон. Челюсть мальчика отвисла, а глаза, полные восторга, заблестели       Ему пришло письмо. Письмо из Хогвартса. Нечто, что представлялось возможным только во снах. Сатору очень надеялся, что не проснется сейчас от громкого стука в дверь, служившего ему будильником. Неужели он сможет наконец-то освободиться от вечных правил и почувствовать вкус свободы?       — Пап, директор Хогвартса уже как лет пять назад сменился, — подала голос Саори, до этого скучающая. — Там сейчас молодой парень.       У нее, в отличие от Сатору, письмо не вызвало такой радости. Для нее этот момент прошел два года назад, когда она от счастья бегала по всему дому, радуясь, что ее зачислили.       Каждый первогодка после получения письма должен был прислать подтверждение. Сатору уставился на отца, молча моля его дать молниеносный ответ. Причем утвердительный. Однако в то же время Сатору понимал, что отец легко мог оставить его дома, ожидая следующего года или вообще перевести на домашнее обучение. Сатору начал ерзать на стуле, чтобы не подскочить к отцу, умоляя его отправить подтверждение на обучение.       — Поговорим об этом позже, — произнёс Акута, отложив бумаги в сторону.       Для Сатору его слова были равносильны отложенной до неопределенного времени казни. Хогвартс для него — не только возможность сбежать из-под контроля отца, но и возможность завести первых друзей, ни чьих-то детей, родственников или детей друзей по бизнесу, а настоящих — по интересам.       — Я обещаю, я буду хорошо себя вести. Буду слушаться и делать всё, что скажешь! — не выдержал мальчик. Сердце в груди билось от волнения, а яркие голубые глаза умоляли. — Я буду старательно учиться! — Аргументов, чтобы убедить родителей, было не так много. Мама всегда последует за решением отца, почему-то даже она не позволяет себе возразить ему. Но, по правде говоря, когда выходки Сатору переступают и так небольшую черту терпения Акуты, что он еле-еле сдерживается, чтобы не замахнуться на сына, она успокаивает его, не позволяя ударить.       — Я сказал: я подумаю над этим позже, — повторил он твёрже, даже не взглянув в сторону ребенка.       — Пожалуйста! Я буду делать всё! — голос дрожал. Следовало бы остановиться, отец и так уже начинает злиться, он может уже из принципа не согласиться, но гордость не позволяла, она так и требовала добиться своего. — Вы не услышите ни одной жалобы на меня! Я буду тише воды, ниже травы!       — У тебя со слухом плохо? Я чётко сказал, что подумаю над этим! — в голосе читалась злость. Он больше не намерен был продолжать разговор. Допив кофе, глава семьи просто вышел из зала, оставляя других её членов одних.       Глаза защипало сильнее. Слезы счастья сменились слезами обиды. Хогвартс теперь так и останется для него несбыточной мечтой. Возможность уехать и оставить семейное поместье позади он уничтожил своими руками.       — Ну это ты зря, — заговорила Саори. — Обещаешь слушаться и тут же пререкаешься. Он точно тебе запретит, из вредности.       Слова сестры стали последней каплей. Слезы стали катиться по его щекам одна за другой. Саори приобняла его за плечи, придвигаясь ближе. С ней все было иначе. Отец согласился на ее обучение, как только пришло письмо. Однако с Сатору все было намного строже. Вряд ли отец не хотел его отпускать только потому, что ему еще не исполнилось одиннадцати.       Стул скрипнул, в следующее мгновение он почувствовал, как его мама стала гладить по растрепанным волосам, присев перед ним на корточки. Волосы у них, кстати, были одинаковы. Только мама обычно завязывала их в тугие прически, не позволяя даже волосу торчать в сторону. Все ему говорили, что единственное, что он перенял от отца, были его голубые глаза. Все остальное ему досталось от его матери.       — Я постараюсь поговорить с ним. Думаю, он не откажет. — Её мягкий голос всегда успокаивает, когда по ночам снятся кошмары или кажется, что в комнате кто-то есть, но не сейчас. Акута никогда не слушает её, может прислушаться, но никогда не выберет её точку зрения.       — Он тебя не послушает, — через всхлип пробормотал Сатору. Теперь он заперт в стенах дома навсегда. Как какая-то принцесса в книжках для маленьких девочек, только вместо дракона его собственный отец.       — Меня может быть и нет, но не своего брата. А ему, ой, как захочется, чтобы его племянники учились именно в Хогвартсе.       Их дядя, Акуму Годжо, преподавал в Хогвартсе астрономию. Любитель критиковать любое действие Сатору, да и его самого. Может ненавистный дядя станет его билетом в Хогвартс?       Слезы прекратились, теперь в глазах была надежда. И осознание догнало его. Дядя работает там. Будет критиковать его при всём курсе, если повезёт, только перед одним. Но это всё ещё лучше, чем тычки отца.

***

      Отец занят, а значит Сатору предоставлен сам себе. Желание узнать едет он или нет выжигало изнутри. Так и подталкивало встать и расспросить всех, кого видит, но за доставание отца он получит по макушке, за доставание работающего персонала — нагоняй сверху.       Шило в заднице пересилило здравый смысл, и вот он уже в коридоре идёт к кабинету отца. Словно ниндзя в мультиках, что включала ему Каори, он прижимался спиной к стене, и периодически выглядывал из-за высоких подставок для цветов.       Мимо проходящие горничные косились на него, но не вмешивались и делали всё, лишь бы он не прицепился к ним сам. Какая-то новая игра маленького господина не должна мешать работе.       Сатору успешно добрался бы до кабинета отца, если бы не появившаяся как из воздуха Саори, что потащила его в совершенно другую сторону.       — Я хочу спросить у отца, что он решил. Пусти! — скомандовал мальчик, пытаясь вытащить руку из хватки сестры.       — Он сейчас занят, — ответила она, не оборачиваясь. — Единственное, что ты получишь — это подзатыльник. Так что пошли со мной.       Саори была больше похожа характером на отца. Она любит, когда делают, что сказано, и крайне недовольна, когда её словами пренебрегают. И вот сейчас Сатору не хочет с ней идти, и в её голосе слышится раздражение.       Сатору живёт с ней не первый день и знает, как выбираться из таких ситуаций.       — Саори.       Дождавшись, когда она повернулась, он показательно высунул язык и попытался облизать её руку.       — Только попробуй, — с каменным лицом произнесла она. — и я перестану таскать булочки с кухни.       — Я и сам смогу стащить.       — Да кто тебя вообще на кухню пустит?

***

      «— Да кто тебя вообще на кухню пустит?» Таковы были слова Саори, и Сатору был намерен доказать обратное и утереть нос сестре.       Мальчик освободил свою руку, и они пошли на первый этаж. На вид массивная дверь кухни была приоткрыта. Саори осталась снаружи и спряталась за большим цветочным горшком. А Сатору с высоко поднятым подбородком зашёл внутрь. Сначала было тихо и можно было бы подумать, что мальчик выиграл.       — Маленький господин, поиграйте в другом месте.       Молодая горничная вывела его из помещения. Та, что подавала завтрак и кофе. Работала она недолго, но ни разу не поддалась на щенячьи глазки Сатору. Даже ходил слух, что это младший сын миссис Каори предупредил её в отместку за проказы Годжо.       — Мне нужно туда, — возразил он.       — Я всё же настаиваю, выберите другое место для игр.       Горничная ушла, плотно закрыв дверь кухни. Сатору недовольно поджал губы и нахмурил белые брови. Он встретился взглядом с Саори, та с ухмылкой победителя тихо хлопала ему.       — Это ещё не всё! — заверил он её, и снова ушел на кухню.       Но его снова быстро выставили вон, вручив яблоко. Ещё и мелкое. Мальчик скрестил руки на груди, отвернулся от сестры и ушёл за угол. А Саори зашла на кухню и громко спросила не видели ли они её младшего брата.       — А, только что вышел. Вряд ли, он далеко ушёл, — мягким голосом ответила та самая горничная.       — Спасибо.       Саори вышла с двумя булочками. Одну вручила Сатору и махнула, мол, иди за мной. Тот повиновался. В своей комнате она вручила ему книги для первого курса обучения.       — Держи. Даже если в этом году не поступишь, сможешь учиться по ним. Самым умным на курсе будешь.       Она подарила ему свою теплую улыбку. Саори знала, насколько сильно он хочет поехать в Хогвартс. Насколько сильно хочет избавиться от оков семейных правил. Новый директор школы дал ему возможность поступить раньше, чем другим, со сверстниками. Пусть она лишь маленькая девочка, но постарается подарить брату возможность учиться.       — Не шутишь?! Они мои?! — Восторг в его глазах искрился ярче звёзд на ночном небе. Сатору прижимал к себе учебник по трансфигурации, пыльный и слегка потрёпанный от времени.       — Не шучу. Только не показывай их никому и отцу не говори. — В её глазах читалась лишь искренность и желание помочь.       Хоть они и волшебники, но Акута запрещал ему учиться магии, говорил, что поступит в школу и научится. А вот Саори с удовольствием учил, то зелье простенькое с ней смешает, то заклинание покажет.       — Да что тебе будет-то? — возмущённо спросил мальчик. Он знал, что самым строгим наказанием Саори был тяжёлый взгляд, и больше её никак не наказывали. — Сразу видно, он тебя больше любит… — В его голосе была слышна неподдельная горечь. Пусть он и привык к холодному отношению со стороны отца, но всё равно было неприятно. Неприятно видеть, как по улицам волшебного мира ходят родители, которые обнимают и хвалят своих детей. Даже всевозможные аристократы хвастаются своими детьми. Ему же приходится буквально из кожи вон лезть, чтобы хотя бы толику внимания отца на себя обратить. Саори достаточно лишь позвать его, и он отложит все свои дела и выслушает её. Вечером, когда вся семья собирается вместе, его даже не зовут, словно отделяют, словно его и нет совсем. Общаются, играют в настольные игры, а он в своей комнате читает историю магии. Его день рождения, это вообще траурный день, лишь мама с сестрой тайком проносят торт, и они отмечают.       — Ну… Думаю, наш отец просто не умеет показывать свои чувства, — попыталась взбодрить Сатору Саори. Но по недовольному выражению лица девочка поняла, что очень плохо выходит. — Может, поиграем во что-нибудь?       Опустившись на пол, она вытащила ящик, где хранятся все настольные игры. Что-нибудь да должно было поднять настроение Сатору.       — Я бы щас с удовольствием пожил у Миссис Каори, она бы смогла надавить на отца.       Опустившись рядом, Годжо отложил стопку книг в сторону и заглянул в ящик.       — Я просто на пьянке ихней заделан был, вот и приходится меня терпеть, — вдруг выдал Сатору, доставая одну из коробок.       Саори отвесила ему подзатыльник и встретилась с ним недовольным взглядом. Девочке не понравилось то, как он отозвался о родителях. Да, на мероприятиях или празднике они могут выпить, но не до невменяемого состояния.       — Больно вообще-то! — возмутился мальчик. Снова она строит всё, как ей хочется. И чего только взъелась — не про неё же сказал.       — Во-первых, они так не напиваются, во-вторых, в начале марта особо праздников и мероприятий нет, в-третьих, нет такого слова «ихней» и, в-четвёртых, я точно знаю, что ты не случайность, и не спрашивай почему.

***

      Большое окно в пол было зашторено, погружая кабинет во мрак. Стол освещала даже не люстра, а одиноко мерцающая свеча. Акуте этого, правда, было более чем достаточно. В его шкафах и ящиках по всей комнате хранились бумаги и книги, многие из которых покрылись годовой пылью.       Акута отвлекся от своей работы, когда в дверь постучали. С помощью заклинания он открыл дверь и в кабинет вошла его жена.       — Ты уже решил? — спросила она, спокойно и нежно. Ее голос был таким же, как и характер. Именно то, что Акута всегда искал в своей будущей жене. Ему нужна была женщина, которая не посмеет идти против его воли. — Сатору ждет твоего решения.       — Мне сейчас не до него. В запасе еще есть пара дней на ответ. — холодно отозвался Акута, возвращаясь к своей работе.       — Там же работает твой брат, он может и присматривать за ним, и сообщать о каждом лишнем вздохе. — Шизука не оставляла надежды, что слабым огоньком горела в сердце.       — Лорд хочет приехать и лично всё подписать. А я с радостью отправлю его в школу, меньше капризы слушать.       На дальнейший разговор рассчитывать глупо. Она получила то, что хотела. Выйдя из кабинета, Шизука направилась на поиски своего сына — он точно обрадуется, узнав, что поедет в Хогвартс. Прибытие Лорда — это так, лишь традиция, лишь мнимый контроль над наследником.       Нашелся он у Саори, пока они спорили о чём-то. Девочка что-то ему объясняла, а он сложил руки на груди, нос покраснел, надул губы и смотрит недовольно, всем своим видом показывая, что его не устраивает точка зрения сестры.       — А у меня радостная новость, — привлекла к себе внимания Шизука. — Акута согласен отправить тебя в Хогвартс в этом году.       Глаза Сатору вновь засверкали. Бросив сестру одну сидеть на полу, новоиспечённый волшебник бросился к матери и обнял, крепко прижимаясь к ней.       — Спасибо тебе!       — Только вот придется подождать приезда Лорда где-то ещё с пол часа. Он изъявил желание приехать, — рассказала Шизука. Пальцами она слегка распутала волосы сына.       — Ну нет! Можно я в комнате отсижусь? — настроение Сатору сразу испортилось после слов про Лорда. Он странный и постоянно просит Сатору быть рядом, постоянно обнимает и целует в лоб или макушку, хочется помыться после этого или ещё лучше — содрать с себя слой кожи, который он трогал. — Он старый и противный! У него руки холодные, как у мертвеца, и он постоянно трогать меня будет!       — Я понимаю, что тебе Лорд не нравится, но он хочет именно тебе передать свой титул. Я буду постоянно рядом, постараюсь оградить тебя от этого старого маразматика.       — Всё равно не хочу идти! Я спрячусь во дворе! — заявил мальчик со слезами на глазах, убегая прочь.       Даже с условием получить все его деньги, на которые можно купить море сладостей, и титул, Сатору никогда не согласится быть с ним в одной комнате. От него исходит нечто зловещее и неприятное. Мама так же его обнимает и целует, но от неё исходит тепло и любовь.       Это ещё одна причина его желания уехать в Хогвартс. Там директор не даст и пальцем его тронуть и не важно кто этот старик для Сатору.       Спрятавшись в корнях одного из деревьев, мальчик зажал себе рот, чтобы никто не услышал, как он плачет, беззвучно содрогаясь от рыданий.       Против воли Лорда даже его отец не может пойти. Он как-то пытался заслонить сына собой, когда тот чуть ли не ревел из-за старика. Это было давно, ещё в детстве. Он особо ничего не помнил с того времени, лишь четкое воспоминание, как Лорд оттолкнул отца, что-то прошептал ему и со всей силы ударил по лицу. Странно, но кожа отца на месте пощёчины ещё долго горела, словно обожжённая, несмотря на то что ударил его трухлявый ст       — Хочешь, когда приедет Лорд, спрячемся у озера? — предложила волшебница.       — Саори, я тебя люблю! — сразу же обрадовался мальчик. Один бы он не пошел к озеру, ничего не видно да и мушек много. — Нужно найти фонарик.       — У меня палочка есть. Из-за такого безобидного заклинания ничего не случится.

***

      В доме шум и гам. Поместье готовится к гостям. Пока дети не поздороваются с прибывшим, их некуда не отпустят, а это значит, что придется потерпеть.       В суматохе никто и не заметил, как с кухни пропала корзинка с булочками, которые успешно запихнули на дно рюкзака Саори, сверху положив пару бутылок воды и волшебную палочку. С пруда хорошо просматривался дом, а значит легко подгадать время и вернуться, когда гости уедут.       Сатору повсюду ходил хвостиком за сестрой. А та вынюхивала кто что делает и скоро ли приедет этот ненавистный старик.       И вот момент X, Саори сделали прическу и принесли платье, а Сатору в принудительном порядке расчесали и пригладили волосы гелем, вручили парадно-выходной костюм, пригрозив, что если спрячет, то лишат сладкого. На первом этаже уже было шумно — подъезжают.       Когда дети спустились, их встретили нарядные родители. У входа их уже поджидал Лорд. Сатору поморщился. Лорд Йокошима Годжо. От его имени аж передёргивает. Какой-то старик неприятной наружности с седыми волосами собранными в низкий хвост с парочкой порядок, выбившихся из причёски и спадающих на лицо, высокий с такими же, как и у Сатору голубыми глазами. Одет он был в мантию волшебника темного цвета.       — Здравствуйте, господин Йокошима, — хором поздоровались дети.       В ответ он лишь кивнул Саори и похлопал по плечу Сатору. Того аж передёрнуло. Мужчина заставив его подойти ближе и прижаться к нему. Лицо мальчика побледнело, от Лорда пахло сыростью и высохшими цветами. Запах старости.       В гостиной их ждало что-то, похожее на ужин, а также закуски с бутылочкой старого вина. Свечи, выставленные в комнате, освещали мрачную залу. Нужно лишь подобрать момент, чтобы улизнуть.       Акута стал что-то рассказывать Лорду, показывая какие-то бумаги. Для детей это была скука смертная — алкоголь им не дадут, закуски взять не разрешат. Осталось довольствоваться нарезанными кусочками отварного мяса и скучными разговорами взрослых.       — Сатору, иди сюда, — вдруг позвал его старик своим скрипучим голосом. Это вырвало мальчика из мыслей о Хогвартсе, о том как он будет там учиться и, в конечном итоге, получит звание самого лучшего ученика при окончании школы. Мальчик поморщился, но встал со своего места и сел рядом со старым волшебником, молясь, что так их отпустят быстрее.       Йокошима пригладил своей холодной морщинистой рукой его волосы, заставляя прижаться к нему ближе. Сатору старался дышать как можно меньше и поверхностнее, чтобы не ощущать вонючий и въедливый запах. Такой, словно старик вот-вот начнёт разлагаться.       — Как у тебя дела?       — Замечательно, — тут же ответил Годжо. Встретившись глазами с сестрой, мальчик послал ей сигнал о помощи, но та ничего не могла сделать.       — Слышал, тебе пришло письмо из Хогвартса. Не ранова-то ли? — продолжал разговор старик своим сухим, трескучим голосом.       — Новому директору виднее.       — Думаю тебе лучше отказаться от обучения, семья тебя научит большему и, что самое главное, нужному, а не всему подряд, как какого-то простолюдина, — заявил Йокошима. — Акута, напиши отказ в школу.       — Нет! — вмешался Сатору. Его мечты и планы рушились у него на глазах, этого он просто не мог допустить. — Я мечтал поступить в Хогвартс того с момента, как узнал о нём!       — На первом месте планы и желания клана, уже на втором твои личные, — строго ответил ему Лорд, пытаясь отсечь все возражения одним лишь тяжёлым взглядом мутнеющих от старости глаз.       — Но я хочу…! — не унимался мальчик, он не бросит бороться за мечту.       — Сатору, я не позволю учиться тебе с простолюдинами! Там же ещё и грязнокровки! — возразил Йокошима, брезгливо фыркнув в конце предложения, положил руку на плечо мальчика и сжал сильнее.       — Я всё равно туда отправлюсь! — крикнул будущий волшебник, отбрасывая руку старика, и убежал наверх, громко хлопнув дверью своей комнаты.