В этот день разбились трое

Ночь взаправду выдалась спокойной. Хэ Сюань даже почувствовал себя более менее выспавшимся, когда чей-то звонок разбудил его. Парень на ощупь попытался найти телефон среди простыней и одеял, но вскоре понял, что звонили не ему. С усилием разлепив глаза, он поднял голову. Хуа Чэн уже успел взять трубку. Он стоял посреди плохо освещаемого из-за затемняющих штор зала. Глубокие тени выделяли впавшие скулы, а синяки под глазами казались двумя глубокими безднами. Кулак свободной руки сжался до выступающих вен. Хэ Сюань скользнул размытым взглядом выше. Даже сквозь одежду он видел, как напрягается каждый мускул на чужом теле. Это ощущалось почти физически в удручающей атмосфере комнаты. Когда парень вернул свой взгляд к лицу, то приобрело такой болезненный вид, что сморщиться захотелось самому. Хэ Сюань медленно поднялся с кровати и, подойдя ближе, мягко коснулся плеча Хуа Чэна. Тот же не оторвал взгляд от незримого ничего, куда предпочел смотреть. Он медленно отстранил телефон от уха. Пальцы обмякли и послышался глухой удар падения телефона на пушистый ковер. Хэ Сюань молча выжидал ответа, продолжая мягко касаться плеча. Он видел, как чужие губы постепенно разомкнулись, слегка дрожа. — Нужно приехать на опознание. — Глухим эхом разнеслось по комнате. — Во сколько? — Как можно тише произнес Хэ Сюань. Он уж было подумал, что его не услышали, когда безмолвие начало нарастать и давить, но вскоре послышалось тихое: — Сейчас. — Я поеду с тобой. — Увереннее произнес Хэ Сюань. Хуа Чэн коротко кивнул. Периферическим зрением черновод видел, как он уходит к себе в комнату, пока сам доставал свои вещи из выделенного ему в гостиной комода. Вскоре они оба собранными стояли возле лифта. Стоило им спуститься на стоянку, как Хуа Чен направился в сторону своей машины, но цепкие пальцы ухватили его за запястье. Парень поднял озадаченный, но ничуть не удивленный взгляд. Их отношения были достаточно близки, чтобы не шарахаться прикосновений друг друга. — Будет лучше, если я поведу. — Произнес Хэ Сюань, задержав недолгий взгляд на своей хватке. Хуа Чен согласился даже быстрее, чем предполагалось, и они вместе направились к Хэ Сюаневскому автомобилю. Дорога была гладкой и такой пустой, что мысль о том, что сегодня должно быть выходной пришла сама собой. Ехать было далеко. Куда-то за город. Почему далеко? Хэ Сюань не был намерен обременять себя размышлениями на эту тему. Его мысли кружили вокруг сидящего на втором переднем сидении пассажира. Негласная игра в молчанку была парню только на руку. Может он и хотел залезть в душу. Навести там шороху, убить всех демонов и выйти героем. Но честно признавался себе, что понятие не имеет, что говорить и как действовать, чтобы случайно не скинуть опасно пошатывающуюся “фарфоровую стату́ю”. И не как не ста́тую. Ведь то что ежеминутно подвергалось саморазрушению уже не было тем искусством в первозданном виде. Конечно, оно не обесценивалось. Как к примеру золото во что б его не выплатить, хоть в унитаз золотой. Стоить оно будет столько же. Вот только восприниматься будет уже совсем по иному. Так и Хэ Сюаню отчего-то думалось, что Хуа Чэну старых чувств, подвергшихся эрозии уже не вернуть в первозданность. Оттого стоило бы их новыми заменить. Но только вот чем, он пока не знал. И чтобы комоды не собирали пыль, оставаясь пустыми, на них стояло то, что стояло, а именно эти дурацкие запылившиеся статуэтки, что давно надтреснутыми были, а выкинуть жаль, ведь что на их место поставить та ещё дилемма. А все таки сказать что-то надо было. Ведь знал Хэ Сюань, что и без него в чужой душе сейчас звон битого стекла ни на секунду не утихал. И вот-вот грозилась упасть ещё одна внушительных таких размеров статуя. Одно дело знать, что самого близкого человека больше никогда не будет рядом, и совсем другое стоять в метре от его тела и чувствовать такую беспомощность, что хоть на луну завой, да не поможет уже ничего. Не спасет и не убережет. И сразу вина сама собой приходит. Дверь с ноги по хозяйски выбивает, напрочь любыезвоночкиигнорируя. Хэ Сюань маневрировал среди машин, почти не придавая этому никакого отдельного значения в своем мозгу. Если они разобьются, думалось ему на одном из обгонов, станет даже проще. Ему уж точно. Что угодно кажется привлекательнее, чем наблюдать, как мертвый за собой и живого тянет. Пусть и метафорически. Рядом стоять также, и беспомощность ощущать наравне. И даже повод такой же. А может и хуже. Ведь мёртвого не вытянуть уже, а живого хочешь ни, хочешь тащить обратно как-то надо. Только вот как? Сказал бы ещё кто. — Держишься? — Решился спросить Хэ Сюань. Не зря. Верил искренне, что так надо. Что хоть какое-нибудь участие намного лучше полной отстраненности. Оттого на ответ надеялся. Только получил лишь кивок короткий. И того бы не увидел, если б глаза от дороги вовремя не оторвал. — Если хочешь, не заходи. Я сам бумаги подпишу. Сомневаюсь, что там что-то зрелищное будет. — Пошутить попытался от безвыходности, но это кажется уже зря было. Хуа Чэн скептически отнесся. Каменное лицо никак не переменилось. Ну это и к лучшему. Не хватало ещё этих холодных усмешек, что на оскал походили больше. Хэ Сюань сейчас бы многое отдал, чтобы искренний смех близкого человека услышать. Но обстоятельства явно не теми были. Они остановились напротив невзрачного здания. Серые стены даже на вид розили мертвечиной. Хуа Чэн покинул машину как-то быстро и даже решительно. Отпустило? Понадеялся Хэ Сюань. Потому что его самого точно нет. Внутри бесновался какой-то совсем детский наивный страх. Понадобилось несколько секунд, чтобы унять внутренних демонов. Он нагнал Хуа Чена возле стойки информации. Ну или жалкого подобия ресепшена. Слишком убогое место. Слишком давящая аура. Слишком мерзкий сладковатый запах. И ещё много всяких слишком, что давили и не давали нормально дышать, прижимали к земле, наливая ноги свинцом и не давая полноценно ими двигать. Девушка с псевдо ресепшена с сосредоточенным и давно лишенным эмпатии взглядом сообщала Хуа Чэну нужные сведения. В это время до Хэ Сюаня донеслись обрывки еще одного разговора. Двое людей в форме и один в гражданском пытались заполнить бумаги, располагая только двумя серыми стульчиками. Они мостились на них как могли, но все равно было неудобно. Хэ Сюань был рад, что среди тусклых коридоров выцепил эту крайне нелепую картину. Она помогла ненадолго отвлечься, привести мысли в порядок. А потом Хуа Чэн схватил его за запястье, увлекая вглубь коридора, сразу проглотившего их в своих серо-желтных стенах. Тогда отчётливо казалось - пути назад уже нет. Холодок прокатился по коже. В помещении и вправду было холодно, но дело было в другом. В нужной комнате живых людей оказалось намного больше, чем жмуриков. Ситуацию они конечно не спасли, размазавшись по углам, каждый около своего стального стола скорби. Но все же это было лучше пустоты. Множество полу шептавших голосов эхом отражались от голых стен. Патологоанатом уже выкатывал очередной стол из морозильной камеры. Хуа Чэн стоял почти подле него и Хэ Сюань попытался сконцентрироваться на этом. Он сотню раз представлял себе, то что ему предстоит увидеть. Но разве это могло помочь? Кожа побледнела, напрочь лишившись крови. Пальцы вокруг ногтей отдавали синевой, а лицо было слишком смиренным, чтобы смотреть слишком долго. Хэ Сюань перевел взгляд на Хуа Чэна. Тот явно был другого мнения. Он застыл, будто парализованный. Только беглый взгляд метался от кончиков пальцев до макушки с растрепавшимися волосами. Написанные на лице плохо скрываемая скорбь была ожидаема, но все равно больно кололась где-то в душе. Хэ Сюань мягко коснулся чужого запястья. Хуа Чэн при этом даже не шелохнулся. Нахлынувших порыв заставил зайти дальше. В иной раз черновод мог бы начать корить себя за это, но сегодня такое решение казалось самым верным. Он переплел пальцы, крепче прижимая чужую ладонь в своей. Каково же было удивление, когда чужие пальцы сомкнулись в ответ. Было больно. Все должно было быть при других обстоятельствах. Но жизнь изменилась слишком сильно за последние время. Раньше не было смысла в чувствах, вспыхнувших когда-то очень давно. Они не имели ни единого шанса стать правдой. И это казалось более правильно, чем сейчас. Хоронить желание быть ближе Хэ Сюань научился отлично. И думал, что все пройдет. Когда-нибудь… А сейчас появилась крохотная надежда на шанс. Но какой ценой? Никто не виноват в течении обстоятельств, но стоит ли винить себя и своих внутренних демонов, что, почуяв запах надежды, повылезали наружу. Хуа Чэну не до чужой любви. Ни тогда, ни сейчас. От этого хуже. Это душит. Но если Хэ Сюань нужен сейчас здесь. Нужен как друг. То пусть так и будет. — Давай уйдем. — Прошептал он, ожидая протест. Но Хуа Чэн еле заметно кивнул. Хэ Сюань повел его назад по памяти. Лабиринт выпустил их слишком быстро, как людей им не принятых, но что-то определенно поменялось, надломилось. Пусть пока сложно ощутить, что именно. Дрожащая рука заполнила бумаги, а после свежий воздух наполнил лёгкие. Они сели обратно в машину. Поездка домой по утренним пробкам обещала быть долгой. Только сейчас Хэ Сюань осознал, насколько рано проснулся. — Ты веришь, что душа вечна? — в чужих глазах теплилась надежда. Будет ли она разрушена или сохранена зависело только от Хэ Сюаня. — Не знаю. — Честно признался он. Развивать тему не хотелось, но если так надо.. и к тому же тишина казалась неуместной. — Я верю, что каждый неосознанно боится смерти, но все мы когда-нибудь узнаем, что ждет нас по ту сторону. Но не стоит тянуться за покойниками. — Почему ты все ещё остаешься рядом? Хотелось ответить честно. Очень хотелось. Но обстоятельства были слишком не те. Неуместные, некрасивые, не подходящие в конце концов. Но никто не говорил, что правда всегда только одна. — Чтобы не дать тебе отправиться в след за Се Лянем. — Так вот какого ты обо мне мнения. Смысл дошел не сразу. Или вообще не дошел. Но Хэ Сюань на всякий случай пояснил. Мало ли что это непонимание потом за собой повлечет. — Я к тому, чтобы ты элементарно не спился с горя. Или, может, стоит записаться к психологу. — Нет. — Отрезал Хуа Чэн. — Я располагаю слишком важной информацией, чтобы кто-то копался в моей голове. Попытка отшутиться был слабая. Но Хэ Сюань засчитал. Хотя про себя думал,, что возможно еще вернется к этому разговору. Если конечно психолог не станет необходимостью для него самого быстрее. Впервые за минувшие дни они говорили так много. О том, что в душе и так по мелочи. Обоих на разговор пробило. Молчать было слишком страшно. Ведь стоило начаться тишине, как каждого из них засосало бы в собственные мысли. Мрачные и холодные. Туда сейчас не хотелось от слова совсем. Поэтому оба держались. Поддерживали нить разговора. Пусть и пустого. Зато казалось, что все как раньше. И проблем больше нет, кроме бытовухи надоевшей. Хуа Чэн снова жаловался, что в игорном доме бардак полный учинили. Бармен даже за бутылками не уследил. Бестолковые его работники и премии в этом месяце, видимо, лишаться. Хэ Сюаню Инь Юйа жалко. Досталась же парню такая работа. Хотя это, впрочем, и не его дело. Но все равно мыслями поделился. Ведь диалог продолжать как-то было нужно. Они доехали слишком быстро. Домой поднялись. Хэ Сюань кнопку лифта нажал, эта задача у него теперь в подсознании записана. От греха подальше. Кушать наспех приготовил. Хуа Чэн все это время рядом крутился. Оттого даже не привычно было. И из рук все валилось, наверное, тоже поэтому. А потом снова разговоры за кухонным столом. По душам и о жизни. Хэ Сюань и не заметил, как рядом оказался. В объятиях чужих. И сам в ответ обнимал. Да задыхался одновременно. От досады. Печали. Да и вообще вселенской несправедливости. Слишком много чувств скопилось, а выплеснуть некуда. И вроде то о чем мечтал. Но так паршиво, что лучше обратно. В одиночество. Когда смотришь, смотри, но только чтоб не видел никто. И смириться с любовью своей никогда не оглашенной и, скорее всего, не разделенной было гораздо легче. Тогда было одиноко. Сидел порой один, а стены такой тоской и холодном веяли. И замерзал. Да только теперь осознание приходило, что может и не так уж плохо там и было. Объятия теплые, а холод в чужом сердце в три раза сильнее. И одиночество такое же. И от этого только хуже. Что никакие теплые ладони не спасут. Так и задыхался Хэ Сюань, пока звонок не услышал. Неожиданно слишком было. Заказчик встречи просил. Не на то парень рассчитывал, когда фрилансером становился. И вновь на Хуа Чэна смотрел. Долго и пристально. Пыталась найти повод остаться, да только безуспешно. Взгляд красных глаз об одиночестве молил. А Хэ Сюань и не противился. Сбежал, наспех собрав ноутбук и ещё пару черновиков. Из подъезда вышел, а чувства все будто бы в чужой квартире остались. И так пусто на душе сразу стало. Что даже облегчение. Вот так живешь с человеком рядом 24/7. А потом оказываешься один. Вроде хорошо, а вроде и не то что-то. Но Хэ Сюаню слишком тяжело было об этом думать. Он старался занять мысли работой. Выходило так себе, но все же. Умом он понимал, где бы не находился, мысленно сейчас в той квартире пребывал. Встреча с заказчиком быстро прошла. Даже слишком. Отвлечься не лишним было явно. А теперь снова туда. И Хэ Сюань заметил, что шаг прибавлять начал - спешил. Такси намеренно брать не стал. Пройтись хотелось. Думал хоть немного сознание уляжется, но нет. По дороге в ресторан зашел. Еду на вынос взял. И чем к подъезду ближе, тем тяжелее становилось. Ноги немели, в ушах звенело. Конечно же это все фантомное. Казалось просто, а на деле не было. Но все равно приятного мало. И снова этак кнопка — 25. Выцарапать бы ее. Да пешком подниматься придется. Парень две связки ключей в одну сцепил. От своей квартиры и этой. От того нужный в два раза сложнее найти стало. Но и это проблемой уже не казалось. В квартире все та же тишина царила. И странным это не было уже. Хэ Сюань на кухню прошел. Пусто. Пакеты с едой на столе оставил. Сумку с ноутбуком в зал забросил. И дальше пошел в комнату Хуа Чена. Да так и застыл на пороге. В голове картинки того дня пронеслись, когда у входной двери стоял, за погромом наблюдая. Теперь же тихо было. Но от того не лучше ни чуть. Хуа Чэн застывши в стену пялился. В голову мысли лезли разные. Зачем оставил. Почему бросил, когда нужен был. Кажется, снова поступил неправильно, как и всегда, впрочем. Самокопание поглощало, но утонуть в нем явно не выход был. Хэ Сюань глаза на мгновение закрыл, впереди пустота, черная такая, спокойная уже. Но стоило открыть и все та же картина ждала. Он подошёл медленно, перед чужим лицом опустился, в глаза заглянул. А там страх. И сердце бешено билось, что если не слышалось, то чувствовалось. Хэ Сюань и раньше видел панические атаки, но что делать понятия не имел никакого. Потому что с самим случалось. И отходил как-то тоже сам. А что с другими делать и не знал. Не нужно было. Пальцами перед лицом пощелкать попробовал. И взгляд вроде сфокусировался немного. Руку на плечо положил, потряс немного, дабы в сознание привести. Потому что самому когда-то не хватало, чтобы в реальность вернули, переключили. В это время думал, что спровоцировало, чтобы не повторялось. Хотя это бесполезно. По себе знал. За столько лет так и не понял. Догадывался, предполагал, но наверняка не понял. Дыхание ровнее стало. И Хэ Сюань вместе с тем выдохнул. Решил, что больше не оставит. И рядом на кровать сел, все так же в глаза смотря. Хуа Чэн голову на него повернул и так же взгляд не отводил. И слова не нужны были. Казалось, все что сказать хотели, уже сказали. Но это не так совершенно было. В голове мыслей тысяча, а фразы из них никак не клеились. Вот и получалась, что сказать нечего. — Я больше не брошу. — Про себя говорил, но слышно все равно. А в ответ тихое и совершенно неожиданное. — Ты и не бросал.