В этот день разбились трое

Он не верил в любовь. Он засыпал под тру-крайм подкасты и не доверял людям. Он жаждал хоть каплю внимания и больше всего боялся одиночества в толпе. Когда-то боялся, а теперь смирился. Но все ещё также тяжело отпускает людей. Ведь после обиды всегда наступает пустота. А ещё он искал таких же разбитых, но все ещё красивых людей. А их оказалось очень мало.

А ещё он - это я.

5.12.24

Сигаретный дым сизой неровной струйкой поднимался от окурка, затушенного о карниз балкона. Вскоре он составил компанию своим собратьям в золотой пепельнице в форме черепа, стоявшей на подоконнике. Она давно была переполнена, ведь в последние дни на этом балконе курили слишком часто. Следовало бы вытряхнуть, но руки никак не доходили. К тому же Хэ Сюань был лишь гостем на этом балконе и в квартире в целом, пусть и проводил здесь вдвое больше времени, нежели в родной обители. Уже промозглый ноябрьский ветер проникал под тонкую ткань домашней футболки. Парень давно промерз до костей, но заходить все равно не хотелось. Здесь было спокойнее, и все гложущие проблемы будто бы оседали где-то глубоко, как пепел на дне того самого черепа был погребён под сигаретами. Хэ Сюань постоял ещё немного, разглядывая ночной город с высоты двадцать пятого этажа. Сотни тысяч огоньков мерцали внизу. Свет фар, окошки домов, уличные фонари. Каждая лампочка светила для кого-то. Парень напоследок вдохнул морозного воздуха и скрылся за балконной дверью. В комнате, куда он попал, из источников света горела лишь приглушенная подсветка и хаотично мерцал телевизор, показывая какие-то картинки. — А теперь вновь вернёмся к недавней трагедии. Авиакатастрофа, унесшая более трехсот жизней. Упавший самолёт удалось отыскать только на третьи сутки. Родственники погибших скоро будут приглашены для опознания. Подробнее о причинах: была ли это халатность при проверке самолета или неопытность пилотов стала причиной случившемуся. — Вещал голос дикторши новостей. Сюань застыл на несколько мгновений, вглядываясь в кадры на экране. Он видел их уже множество раз. Начиная пестрящими заголовками новостных сайтов и заканчивая тем, что без устали крутили по всем новостным каналам. Видеть их вновь было только хуже. Парень отдал бы многое, лишь бы вычеркнуть последнюю неделю из своей жизни. Но увиденного увы не вернуть. Он отчётливо помнил и тот день, когда начали появляться первые новости об упавшем судне. Когда номер рейса совпал с тем, на котором Се Лянь должен был возвращаться домой. Помнил, как наспех собравшись поехал прямиком к другу. Как застыл в дверном проеме открытой своим ключом квартиры, погруженной в хаос из раскиданных вещей. Несколько часов тщетных попыток успокоить истерию, царившую там. Затем длинную ночь с крепким виски. Сколько слез он тогда выслушал, сколько слов поддержки сказал. Знал, что это бесполезно, как подорожник на перелом позвоночника, но все равно говорил, ведь молчать просто не мог. Пропахший табаком и спиртом бледно-серый рассвет. Когда блевать не тянуло, но состояние ухудшалось с каждым вдохом, а голову и вовсе покинуло осознание реальности. На время квартира превратилась в место, где последних суток будто бы не существовало, ведь в их реальность попросту перестали верить оба присутствующих. Сладкое забвение рассеял утренний звонок. Он был от Ци Жуна. Хэ Сюань так и не понял его значимости, пока лицо Хуа Чена не исказилось до такой степени, что понять его значение стало попросту невозможно. Однако дальше суровую реальность пришлось принять как данность. Только вот изо дня в день лучше не становилось совершенно. С того момента все окружающее Хэ Сюаня приобрело до тошноты траурный вид. Даже он сам будто бы стал на порядок мрачнее и небрежнее, хотя виной тому были бессонный ночи, что он проводил с другом, пока тот не в силах отпустит потерю то и дело забывался в бреду, впадая в припадки и истерики. Пульт от телевизора обнаружился на застеленном серыми простынями диване. Последнее время Хэ Сюань чаще всего спал именно здесь. Парень отключил телевизор и тут же поймал на себе рассеянный взгляд потухших глаз. Хуа Чэн сидел на белом шерстяном ковре, облокотившись на край того же дивана. — Чего ты там ещё не видел? — Хмуро спросил черновод, держа пульт в недосягаемости цепких рук друга. Попыток забрать его не последовало. Хуа Чэн переключился на стоявший рядом с собой бокал с янтарной жидкостью. Второй он по обыкновению протянул Хэ Сюаню. От одного взгляда на алкоголь начинало мутить. Желудок давно ныл, оповещая об отсутствии еды. Парень отмахнулся и пошел на кухню. За минувшие дни он успел стать почти полноправным хозяином этого места. Опробовать каждый ножик и каждую сковородку, что удачно подворачивалась под руку для бытовых нужд. Не сказать, что его познания в кулинарии были велики, но допустить, чтобы Хуа Чэн помер с голоду в собственной квартире он не мог, да и сам страдать не хотел. Продукты постепенно заканчивались. Скоро придется идти в магазин. А пока парень достал из морозильника пачку пельменей и поставил воду на плиту. Стоило ей закипеть, как туда отправилось сразу все содержимое упаковки. Они ели в привычном молчании. Это успело стать негласной традицией. Обитатели дома вообще мало разговаривали, если дело не касалось житейских вопросов. Ведь каждый разговор медленно, но верно возвращался к Се Ляню. Его образ в памяти обоих был свежим, а вещи по всех квартире непременно напоминали о его недавнем существовании в этих стенах. Сделать с ними что-то Хэ Сюань бы точно не рискнул. Как бы не давило присутствие этих вещей на всех возможных поверхностях. — Нужно будет сходить в магазин. — Произнес черновод, составляя в раковину грязную посуду. В ответ он получил слабый кивок, но и того вполне хватило. — Иди. Без тебя не повешусь. — Вскоре добавил Хуа Чэн, а его лицо окрасила бесцветная улыбка. Хэ Сюань потёр переносицу, не зная, как относиться к сказанному. Переварив мысль, он отрицательно помотал головой. — Ты пойдешь со мной. Свежий воздух точно лишним не будет. Пока совсем тут не спился.

***

На улице давно стемнело. Последние дорожные пробки уже сошли на нет. Ночные улицы погрузились в леденящую тишину. Хэ Сюань настоял на том, чтобы не брать машину, а пройтись пешком, тем более что оба они недавно пили алкоголь. Ветер здесь был куда слабее, нежели на высоте двадцать пятого этажа. Менее резкий и порывистый. Он приятно обдувал лицо, единственное, что не было скрыто за одеждой. С неба начинала срываться холодная морось. Она оседала повсюду, в том числе на одежде, мигом создавая неприятное ощущение сырости. Пришлось опустить взгляд вниз, ведь смотреть вперед стало почти невозможно из-за дождинок, попадавших в глаза. Хэ Сюань ускорил шаг, но вскоре заметил, что его спутник все так же неспешно плетется позади. Пришлось дождаться его. Не желая нарушать вполне естественную тишину и вырывать Хуа Чена из мыслей, черновод перехватил его руку и потянул за собой. Второй безвольно последовал за ним без всякого сопротивления. Дорога до магазина заняла минут пятнадцать, но за это время одежда успела промокнуть настолько, что, кажется, впитала запах сырости. Как только автоматическая дверь захлопнулась за спинами парней, Хэ Сюань взъерошил волосы, а после попытался пригладить их обратно, надеялась таким способом хоть немного улучшить положение. Хуа Чэн неподвижно наблюдал за ним сквозь свои отяжелевшие свисающие пряди. Они не составляли никакого списка, поэтому просто блуждали между рядов, закидывая в тележку все, что попадалось под руку и годилось стать потенциальным обедом или ужином. По крайней мере так делал черновод. Его друг же бродил за ним грозной и слегка пугающей от небрежного вида тенью, и изредка подкидывал в общую кучу что-то, за что цеплялась его рука. В основном это были закуски. — Ты сейчас похож на эту рыбу даже больше, чем я обычно. — Бросил невзначай Хэ Сюань, когда они проходили мимо рыбного отдела с аквариумами. В одном из них плавали сомы, в другом, какая-то мелкая рыбка. — Не буду отбирать у тебя твой почетный статус. — Отмахнулся Хуа Чэн, на лице проступила усмешка, но голос остался глухим с ноткой отрешённости. Но Хэ Сюань порадовался даже этому. Хоть какая нибудь реакция казалась уже маленькой победой. Такие подколы возвращали в то время, когда все ещё было хорошо и одновременно вселяли надежду, что это хорошо ещё когда-нибудь обязательно будет. — Вот это больше похоже на меня сейчас. — Следом произнес Хуа Чэн, кивая в сторону связанного краба, распластавшегося на ледяной крошке рядом с прочими морепродуктами. “Чувствую себя таким же беспомощным и связанным.” Явно хотел добавить он, но не стал. Это было и не нужно. Черновод обладал достаточной проницательностью, чтобы понять это самостоятельно. Он даже задумался над метафоричностью и одновременной точностью этого сравнения, но долго зацикливаться не стал. — Возьмём ещё что-то? — Спросил он, уже намереваясь идти к кассе. Хуа Чэн кивнул и отправился в неизвестном направлении. Парень проследил, как он завернул в отдел с алкоголем и с тихим, “ну конечно” все таки отправился к кассе. Ждать друга пришлось очень долго. И он не мог поверить, что возможно так долго выбирать алкоголь. Его присутствие уже начало напрягать единственную работающую в эту ночную смену кассиршу и сурового охранника. — Вы пробивать будете? — Не выдержала она. Хэ Сюань взглянул вначале на нее, затем в сторону рядов, где предположительно был Хуа Чен. — Сейчас. — Бросил он и, оставив тележку, отправился вглубь магазина. Отдел алкогольной продукции пустовал, однако по явно заметному отсутствию нескольких бутылок на прилавке парень догадал, что Хуа здесь все таки был. Пришлось ещё немного побродить меж витрин, прежде чем парень заметил знакомую фигуру в отделе выпечки. Хуа Чэн стоял у самого его края склонившись над полочкой с маньтоу. “Се Лянь любил их” Мгновенно пронеслось в голове. Хэ Сюань быстрым шагом добрался до прилавка, схватил несколько лежавших рядом шоколадок, а после приобняв за плечо Хуа Чэна, мягко отвел его от прилавка. — Мы все взяли. Пойдем. — Как можно тише и спокойнее произнес он. Хуа Чэн тем временем помрачнел ещё сильнее. Темные пропитанные влагой волосы, синяки под глазами и слегка отекшее лицо. Хэ Сюань отказывался верить, что рядом с ним тот прекрасный человек с модельной внешностью, отдаться которому желали очень многие, в том числе и сам Хэ Сюань. Особенно Хэ Сюань. Некогда он страдал от того, что не мог раствориться в его нежных объятиях, растаять от горячих поцелуев прекрасных губ. Теперь он был вынужден погружаться в бездну. Прыгать с разбегу в ее омут и расплескивать брызги отчаяния. Лишь бы ухватить ускользающую ледяную кисть человека, прыгнувшего за такой же ледяной кистью в совершенном забвении, напрочь позабыв о самом себе. Или же это было болото. Когда уйти не в силах, и причина не только в чувстве дружеского долга. Так и затягивает тебя на самое дно. Проглатывает и перемалывает. Наверняка черновод знал только одно. Хуа Чэн страдаел, и он сам страдал тоже, но немного по другому. Если для первого все уже было завершено, то Хэ Сюаню выпало наблюдать, как страдал человек, подле него, что чуть-ли не стал его миром и его ещё можно было спасти. Парень очень хотел бы в это верить. Хуа Чен покорно шел в сторону касс. Рука Хэ Сюаня все ещё лежала на его плече метровый хваткой. Внутренне парень хотел бы прижаться еще ближе, защитить своим телом от всего внешнего мира, вытеснить шумом своего дыхания все ненужные мысли из чужой головы. Он морально задыхался от бессилия, невозможности облегчить страдания человека, что когда-то поднял его со дна, не дал погибнуть от голода, да и в целом всегда находился где-то рядом. “Нет. Это он тот связанный краб на крошке льда” Тележка стояла на прежнем месте. Продавщица, кажется, уже потеряла интерес к странной парочке поздних, а точнее уже ночных посетителей. Она без энтузиазма пробила товары, оглядела с ноги до головы гору покупок и обоих парней, а затем прибавила ещё два целлофановых пакета. Хэ Сюань потянулся в карман за картой. Когда же он поднял взгляд, то терминал уже горел зелёным, к нему тянулась кисть Хуа Чэна. Бледная кожа резко контрастировала с черной кредиткой, меж пальцев. Стоило пересечь порог супермаркета, как парней тут же окатило, будто из ведра, ледяными крупными каплями. Дождь заметно усилился. Домой пришлось добираться почти бегом. Осенние кроссовки тонули в лужах, а одежда, промокшая насквозь нещадно липла к телу. Про божеский вид волос и вовсе можно было забыть. — Могли бы сейчас ехать на машине. — Донеслось от бежавшего позади Хуа Чена. Хэ Сюань конечно не романтизировал эту прогулку, но отчего-то это казалось даже забавным. Особенно после нескольких дней, проведенных в четырех стенах квартиры. Однако с другом спорить он не стал. Добраться до подъезда стало настоящим подвигом и несказанной радостью. В нем было намного теплее, нежели на улице. Они зашли в лифт и Хуа Чэн потянулся к кнопке, но его рука застыла на полпути, а после и вовсе опустилась вниз. Хэ Сюань с непониманием смотрел ему в спину. Он не успел задать вопроса: быстрее до него донеслось тихое: — Двадцать пять. Это смутило парня. Неужели можно так быстро забыть, где твоя квартира, чтобы потом с сомнением спрашивать этаж. — Да. — Ответил Хэ Сюань. Но это не было вопросом… Хуа Чэн обернулся через плечо. По его щекам стекали капли. Было не разобрать, остались ли эти следы от дождя или слезы. — Се Ляню было двадцать пять. — Пауза была не дольше нескольких секунд, но показалась невыносимо долгой. — Ему всегда будет двадцать пять. Черновод вмиг вновь провалился туда, где томился до этого. Прямо в глубокую бездну. Слабое чувство лёгкости и забвения после прогулки было настолько незначительным, что мигом развеялось. В порыве эмоций он сделал шаг в сторону Хуа Чэна. Парень не отшатнулся. Он так и стоял на месте, смотря сквозь друга в целое некуда. Хэ Сюань протянул слегка подрагивающую руку к щеке парня и вытер одну из мокрых дорожек, а после слизал немного влаги с пальцев. Она оказалась соленой, точно слезы. Хуа Чэна ничуть не смутили подобным действия. Он не проявил ни одной эмоции, кажется, только желваки сжались сильнее. Хэ Сюань потянулся за его спину и нажал кнопку нужного этажа. А после опустил свои руки на плечи парня, прижимая к себе в немой попытке успокоить. На его удивление вскоре он почувствовал слабо прикосновение чужих рук на своей талии. Они были примерно одного роста и Хуа Чен опустил свою голову ему на плечо. После свежей улицы в квартире отчётливо чувствовался застоявшийся запах алкоголя, но открыть окно из-за дождя стало невозможным. Хэ Сюань поморщился и прошел в квартиру. На свое усмотрение он уложил продукты в холодильнике и поставил чайник, а после с удовлетворением глянул на часы. Половина ночи миновала. Осталось пережить вторую. С недавнего времени Сюань понял, что голод, мучивший по ночам и не дававший заснуть был не самым худшим кошмаром, что уготовила ему жизнь. Ночь стала его нелюбимым временем. Чайник закипел и на кухню зашёл Хуа Чэн с ноутбуком в руках. — Инь Юй скинул слишком много отчётов по работе. Кажется без меня руководство взять некому. — Забываться в работе не самый лучший, но все же вариант. — Отозвался Хэ Сюань, разливая чай по чашкам. — Я не могу. Мысли не идут совсем. — Ответил Хуа Чэн. — Попробую поработать хотя бы сегодня. Надеюсь без меня игорный дом не развалиться совсем. Хэ Сюань кивнул в знак поддержки и безмолвно поставил одну из чашек на стол. Свою же он выпил быстро. Глаза слипались, а недосып давал о себе знать. Ещё пара суток и он перестанет здраво мыслить. Надеясь, что в эту ночь больше ничего не случится он ушел в зал к выделенному ему дивану.