Три луны Татуина

      На утро они готовились к сборам на вылет, Асока в очередной раз попыталась подкрасться к учителю и у нее почти получилось. Она была убеждена в успехе, пока Энакин не подхватил ее в сильные руки, кружа под смех Оби-Вана. От такого Асока была в шоке, она была в восторге, обнимая своего учителя за шею, пока ее ноги болтались в воздухе. Они снова прощались, к этому Асока уже начала привыкать, учась, что за расставанием всегда будет встреча. А ее учитель, прежде чем зайти в транспортник, что отвезет их на «Бдительный», так как «Решительный» и 501ый был отправлен на подмогу генералу Эйле Секуре на Фелуцию, обернулся и весело помахал рукой. Асока была полна энтузиазма выиграть в эту игру и когда он вернется, она точно сможет подкрасться к нему не замеченной и удивит его неожиданным радостным приветствием.       Энакин не любил время в гиперпространстве, пока они перелетали с одной миссии на другую, особенно если перелет занимал больше трех дней. Первый день они обычно отдыхали, проводя вместе, потом знакомились с данными следующей миссии, разрабатывали план, а потом начиналась скука. Оби-Ван заполнял ее чтением и медитацией, Энакин изматывающими тренировками и отрабатывая ката. Сейчас они оба погрузились в изучение и встречались только по вечерам, чтобы обсудить возможные варианты, но оба чувствовали, что другой что-то не договаривает. О том, что они оба в своих исследованиях ступили на скользкую, ведущую все ниже, дорожку, они давно начали догадываться, но осуждать или останавливать было бы лицемерием. Поэтому старались делать вид блаженного неведения. Энакин иногда замирал, смотря в одну точку, словно прислушиваясь к чему-то в своей голове, а Оби-Ван не мог игнорировать возмущения, что одна за другой будоражило Силу. А ночи были наполнены кошмарами, которые снова изматывали Энакина и заставляли Оби-Вана стискивать до боли кулаки, понимая, что кошмар гораздо страшнее, чем это осознает его муж.       Однажды кошмар настиг и Оби-Вана, это не было ведением это было его воспоминание того увиденного, что показал ему Энакин. В панике мужчина резко открыл глаза, пытаясь убедить, что это все еще просто сон, ничего из этого не произошло, но полностью выйти из кошмара не получалось, потому что он знал, этот ужас грядет, он приближается и от него не убежать. Его тело было горячим, мокрым и липким, дыхание прерывалось, а сердце билось о ребра, желая проломить их. А внутри засело ощущение опасности, и если от обычного кошмара оно постепенно развеялось здесь оно только сжало сердце пониманием, что вся жизнь превратилась в нескончаемый кошмар ожидания. Оби-Ван провел ладонью по волосам, и рвано глубоко вздохнул, желая успокоится, но вздох получился всхлипом. Рядом зашевелился Энакин, поворачиваясь с одного бока на другой, осторожно, чтобы не столкнуть мужа с этой узкой кровати. Смотря на него в ночном приглушенном освящении и светом исходящем от световых линий гиперпространства. Оби-Ван мгновение смотрел, на столь прекрасное и любимое лицо, прежде чем изогнуть руку в небольшом пространстве между ними и приложить ладонь к его щеке, медленно погружая пальцы в кудри, пропуская пряди между ними. Энакин улыбнулся.       - Я люблю тебя, - проговорил мужчина, подаваясь вперед и отчаянно впиваясь в губы, тут же чувствуя отклик, усиливая требовательный поцелуй. Чувствуя, как внутри поднимается волна чистейшей похоти и голода, но даже не желая притупить эти чувства, упиваясь ими, в первые давая им волю и встречая их с упоением. Обычно это была прерогатива Энакина изливать на них свою властность и чувство собственничества, но сегодня Оби-Ван не сдерживал свою страсть отдавая и беря. Если Энакин этому и удивился, то не показал это, только с улыбкой, и жаром принимая эти жадные и собственнические объятия, которые казалось хотели показать всему миру, что этот великолепный мужчина принадлежит Оби-Вану. Желая слиться так, чтобы никто и никогда не смог их разъединить. Энакин был не против изгибаясь под напором, плавясь и открываясь, отдавая всего себя мужу. Сбрасывая оковы напряжения этих недель, позволяя себе и Оби-Вану забыться, раствориться в силе возбуждения. Ощущая, как дрожь проходит по их разгоряченным, ненасытным телам, как глубоко и сильно, обжигающее дыхание. Сегодня Оби-Ван был полон жажды, огня и алчности. Сегодня он отдавал любимому всё, на что был способен. Свое тело, свой разум и свою душу. Он мог бы отдать Энакину свою жизнь, но знал его любимый никогда не примет такую жертву, никогда не потребует этого и не позволит. Волны страсти одна за другой накатывали на них, поднимаясь все выше и выше, пока все вокруг них не разлетелось на мелкие осколки, переставая существовать, только они слившееся телами, душами, разумом и Силой, что оплетала и проникала в их тела. Весь мир, состоял только из их двух влажных, горячих и столь желанных тел, переплетенных всеми возможными способами, так что они сами больше не знали, где начинался Оби-Ван и заканчивался Энакин, когда руки скользили, мяли, цеплялись, драли, впивались, гладили по велению вожделения, когда зубы стукались, а дыхание становилось единым. Они были как два световых меча, что стукались, шипели, искрились, встречаясь в битве желания, пока оба не рассыпались на мелкие песчинки от силы кульминации, оседая и тяжело дыша, чувствуя, как груди тяжело поднимаются напротив друг друга. Оби-Ван осторожно вышел из тепла нутра, пряча свой обезумевший взгляд на груди мужа и ощущая, как его обхватывают его руки прижимая к взмокшему, постепенно успокаивающемуся телу, убаюкивая дыханием, пока ладонь Оби-Вана отсчитывала стук его сильного сердца. Энакин не задавал вопросов, что нашло на мужа, только довольно улыбался, продлевая эхо блаженства, пока круговерть битвы снова не разъединит их, бросая в самое пекло.       

* * *

      Энакин смеялся и встряхивал взмокшие от пота волосы идя на встречу Оби-Вану, который устало, но счастливо улыбнулся в ответ, обнимая парня и получая столь же крепкие объятия. Сейчас никто бы не увидел в этом проявлении чувств ничего предосудительного, хотя они находились среди толпы представителей и жителей Утопау, среди клонов 212ого. Сегодня им было позволено все, сегодня они сыграли финальный аккорд в этой войне. Вдали все еще шумел раскат битвы, но как эхо, когда гром закончился, а звук звучит, затухая в скалах. Когда они все же отодвинулись друг от друга, не выпуская из рук, Энакин выглядел уж слишком самодовольным, для того, кто весь основной бой развлекался с дроидами. Ответ был зажат в его руке. Оби-Ван улыбаясь помотал головой от того каким же мальчишкой иногда может быть его любимый. Но это было так радостно видеть, хоть на мгновение, они отложили все заботы и просто радовались. Энакин протягивал Оби-Вану его меч, прилагая максимальное усилие, чтобы скрыть улыбку и выглядеть серьезно-рассерженным, но у него не вышло, глаза сверкали.       - Постарайся его больше не терять. Ведь этот меч сохранит твою жизнь, - Оби-Ван в голос захохотал, закинув голову, как не смеялся уже давно, забирая свой меч и прикрепляя его к поясу. - Если по честному его нашел Коди. Но я не мог упустить такой шанс.       - Я не сомневался, что ты не упустишь возможность, - довольно улыбнулся Оби-Ван, доставая из-за пазухи еще один меч, уникальный меч, меч-легенда, на который Энакин удивленно вскинул брови.       - Победный трофей? Это значит, что ты теперь правитель Мандалора? Мне теперь обращаться к тебе Ваша светлость, герцог? – улыбнулся Энакин подталкивая Оби-Вана плечом, смотря как тот рядом со своим мечом прицепляет Темный меч Мандалора.       - Этот меч наследие Мандалора и он принадлежит его народу. И я прослежу, что бы так и произошло, - проговорил Оби-Ван, признаваться, что этот меч ему противен и жжет руки, от воспоминаний как им была проткнута Сатин, Оби-Ван не планировал. Но скосив взгляд на щурящегося и ухмыляющегося Энакина, Оби-Ван только помотал головой, Энакин ему точно этого не забудет и герцогский титул станет новым подначиванием, что ж он даже был рад, что его муж в таком приподнятом и радостном настроении. Это стало хорошим разнообразием той задумчивости, что была до этого. Как только они покинули Корусант кошмары вернулись и только то, что Падме уже должна была лететь на Набу становясь все ближе к ним успокаивало его. Но казалось дело было не только в кошмарах, Энакин не говорил, но даже сейчас он поморщился, поведя головой, словно прогоняя что-то и снова возвращая свое внимание на Оби-Вана улыбаясь ему.       - В любом случае ты достоин! Победитель Гривуса! Ты был великолепен, - Энакин был воодушевлен, генералов у сепаратистов больше нет, Совет Конфедерации хоть и бежал, но теперь это только торгаши и богатеи, не знающие как вести войну. Скоро они их найдут и арестуют. Только что произошло сражение, которое войдет в историю, как победное сражение войн клонов, и это сделал Оби-Ван. Энакин был горд.       - Да, я-то был великолепен, чего не могу сказать о тебе, - Оби-Ван улыбался, смотря как Энакин ухмыльнулся. Хотя тогда было не до смеха, когда Скайуокер понял, что его стиль боя только мешается. Атаковать противника, у которого четыре меча было невозможно, нужно было ставить защиту, но Энакин в защите был ужасен, ему не хватало терпения, как Оби-Вану, чтобы ждать ошибки противника, находясь в обороне. Поэтому Энакин в основном только старался отвлечь Гривуса давая Оби-Вану хоть мгновение, чтобы перевести дыхание, а после вообще переключился на дроидов, которые окружили их. Когда начались сумасшедшие гонки Гривуса и Оби-Вана, Энакин потерял их из виду, а когда обнаружил, Оби-Ван свисал с одной из верхних платформ. Энакин уже призывал Силу, готовясь его подхватить и замедлить падение, но этого не потребовалось. Раздался выстрел, что положил конец Гривусу.       - Что могу сказать. Все дело в моей душевной доброте, решил поделиться немного с тобой славой. А то с моей стороны было бы не честно забрать победу и над Дуку, и над Гривусом.       Оби-Ван и Энакин улыбались, идя рядом, стукаясь плечами, но тут Оби-Ван снова это заметил. Энакин помотал головой и поднял руку к голове потерев переносицу, улыбка исчезла. Оби-Ван остановился, поворачивая мужа к себе лицом.       - Так говори, что происходит. И не сочиняй, что все в порядке.       - Нет, не в порядке, - даже не пытался спорить Энакин, что больше, чем что-либо говорило о серьезности происходящего.       - Ведение?       Энакин помотал головой.       - С видением все по-старому. Это что-то другое. Сила, она меняется, она…       - Да, я тоже ощущаю, Сила в волнении.       - Нет, не так. Она шепчет, я слышу сотни, тысячи голосов, сначала это был шум, только потом понял, что это голоса. Я чувствую все и сразу, я чувствую слишком много. Такое ощущение, что я потерял контроль над Силой и теперь она мной управляет, тянет куда-то, а куда не пойму. Я не могу сосредоточится на чем-то одном. Все со всех сторон.       - Давно? – Оби-Ван в раз стал серьезным.       - Достаточно, примерно год, но так что бы это начало мешать неделя. Сначала это было не навязчиво, думал переутомление, даже не обращал внимание. Но чем больше я пользуюсь или обращаюсь к Силе, тем она все становится шире и больше, она словно поглощает, заполняет все.       Энакин отвел глаза он прекрасно знал, когда это началось, когда он начал постигать все новые грани, все новые границы Силы, когда он не остановился на том, что могли дать ему джедаи. Когда строки, которые он изучал переходили в практику и дальше, больше, глубже. Но в последние недели отчаянные попытки спасти жену сделали все еще хуже. Казалось, что он разорвал какую-то стену внутри себя, и поток Силы, что она сдерживала ринулся на него рискуя смести, рискуя уничтожить его. Он боялся, что сходит с ума. Он пытался медитировать, но шум всего сущего, всего мироздания мешал.       - Ты сказал Сила тянет?       Энакин кивнул.       - Куда?       - Не знаю, но с каждым разом все настойчивей.       - Может ее настойчивость и вся какофония, что она устроила в твоей голове от того, что ты впервые не прислушиваешься к ее предупреждению, а борешься с ним.       Энакин удивленно взглянул на Оби-Вана.       - Ты думаешь мне стоит пойти за Силой? Сейчас, когда мы нужны Падме.       - Может это и есть ответ на твои ведения. Вспомни Йоду, никто ему не верил, в голоса, но он пошел за ними и не знаю, что он там нашел, но ведь голоса прекратились. Падме скоро будет на Набу, я постараюсь тоже скоро быть там и не допущу, даже возможности, чтоб она пострадала, а ты приедешь. Даже не надо будет скрывать твой отъезд, Йода думаю поймет, как никто другой.       Оби-Ван не ожидал этого, но он улыбнулся, в первые появилась надежда объяснения кошмара, почему Энакина не было с ними, возможно он отправился за познанием Силы, поэтому с Падме был только Оби-Ван, а уж он-то пойдет на все, чтобы сберечь жену, он сможет, теперь после стольких дней изучения и тренировки, он сможет. И ведение станет иллюстрацией родов, болезненных, но с благополучным и счастливым финалом. Возможно у них все же есть надежда, призрачная возможность, за которую ухватился Оби-Ван.       Энакин кивнул и улыбнулся, а через час его звездолет уже взмывал в небо, провожаемый взглядом Оби-Вана и его шепот: «Да, пребудет с тобой Сила, любимый».       - Коди, - позвал маршала генерал, когда звездолет скрылся. – Подготовь связь с Советом джедаев. Надо сообщить, что Гривус повержен.              Энакин вывел звездолет на орбиту Утопау и присоединил кольцо гипердвигателя, и что теперь, куда. Джедай закрыл глаза и сосредоточился, наугад набирая координаты гиперпрыжка если Сила его куда-то зовет, пусть тогда сама и ведет. Запуская двигатели и погружаясь в медитацию, чтобы перетерпеть время гиперпрыжка в кабине истребителя. Он вышел из гиперпрыжка в пустом пространстве космоса и снова закрыл глаза, призывая линии Силы, которые звенели и трепетали, словно радуясь, что их наконец-то услышали. Через время гиперпрыжок снова закончился в неопределенном месте, Энакин сверился с навигатором и перепроверил снова, потом снова, посмотрев вперед, где сияли звезды. Теперь он точно знал, куда ведет его Сила, зов Силы больше был не нужен и Энакин ввел координаты, которые знал наизусть. Сила вела его домой, на Татуин.       

* * *

      Информация в Храм, о том, что Гривус повержен, поступила с запозданием, когда уже были повержены и войска на Утопау, и была встречена Советом джедаев в напряженной тишине. Все переглянулись. Радость от победы над одним из сильнейших генералов Конфедерации, от приближения мира, было притуплено ознаменованием нового витка противостояния, возможно намного опаснее чем горячая война клонов. Начиналась война за свободу, демократию, война за Республику. Все были сосредоточены и встревожены. На связь не смогли выйти Йода и магистр Пло Кун, но все остальные были, когда фактичекски на данный момент возглавляющий Орден магистр Винду проговорил:       - Время пришло. Мы должны сообщить канцлеру об уничтожении Гривуса и напомнить ему слова, что только Гривус не дает ему оставить пост, что победа над Гривусом будет означать победу над сепаратистами. После этого он должен сложить свои чрезвычайные полномочия и начнутся мирные переговоры, у сепаратистов больше нет военного командования.       - А если он откажется? – осторожно спросила голограмма Стас Алли       - Тогда у нас не будет выбора, - проговорила синяя голограмма Ки-Ади-Мунди. – Нам придется заставить его покинуть пост, придется взять власть в Республике в свои руки.       - Отказ канцлера, будем считать, как измену основам Республике, - жестко ответил магистр Колар.       Кто-то морщился, магистр Шаак Ти мотала головой, но все молчали, не возражая.       - Значит решено. К канцлеру вместе со мной пойдут магистры Тийн, Колар и Фисто. Магистры Коулман Ккай и Шаак Ти остаетесь в Храме. Мы сообщим канцлеру об окончании войны и примем соответствующие меры, по защите Республики если потребуется.              Оби-Ван уже стоял на крылатом ганшипе со своими людьми который готовился отвести их на «Бдительный», когда Бойл осторожно откашлялся и проговорил:       - Генерал, простите, но мы не можем взлететь.       - Почему? - спросил джедай, вместо ответа клон указал на противоположный борт, клоны расступились и Оби-Ван увидел, как опираясь лапами на борт и вытянув шею стояла варактиль моргая глазами, щелкая клювом и шевеля шейными перьями.       - Привет, - мягко проговорил мужчина и подошел к своему товарищу, он уже попрощался с ней, оставляя на площадке, откуда ее должны были забрать объездчики-утаи, но видно она сбежала. Оби-Ван провел рукой по чешуйчатой шее. – Мне пора уезжать, а это твой мир, спасибо за помощь.       Оби-Ван хотел отойти от нее, но Бога издала утробный крик и начала залезать следом во внутрь, клоны вскрикнули и попятились. Коди мягко рассмеялся под шлемом.       - Генерал, пожалуй, мы полетим следующим рейсом, а вы тут располагайтесь с этой настырной дамочкой.       И клоны хихикая вылезли из ганшипа. Бога же довольно растянулась на полу. Оби-Ван бросил взгляд на стоящих чуть в стороне объездчиков, те только развели руками и развернулись уходя. Они прекрасно знали вставать между варактилем и наездником к которому он привязался опасно, никто не хотел рисковать. Двери ганшипа закрылись и звездолет поднялся в воздух. Мужчина присел на корточки лаская перья рептоптицы.       - Ну и что мне с тобой делать? – проговорил Оби-Ван. – Знаешь джедаи не поощряют привязанности. Хотя откуда тебе знать. Да и кто тебя осудит, если повелело так твое чистое сердце. И кто я чтоб пренебрегать такой верностью, только отплатить тебе тем же и быть за тебя в ответе.       Оби-Ван продолжал говорить, я Бога только довольно щурилась, понимая, что добилась того, что хотела, выбрав себе товарища.       - В Храме не поймут если я тебя привезу, - Оби-Ван задумался. - Как думаешь ты сможешь ужиться с исаламири? Это такая маленькая ящерка. Может у Падме найдется еще одна свободная и ненужная комната. Не думаю, что тебе понравится Корусант, но возможно я отвезу тебя на Набу, там тебе точно понравится.       Бога не знала, кто такая Падме, и почему Корусант ей может не понравится, но это было не важно, если этот добрый от которого веяло надежностью человек, ее человек будет рядом. Бога довольно щелкнула клювом.              Все основные заседания на этот день были завершены, и многие сенаторы уже покидали здание, оставались только небольшие группы, которые рассредоточились на совещания по кабинетам и завершали свои дела. Падме отдавала окончательные распоряжения Джа-Джа Бинксу, перед своим довольно продолжительным отпуском, который только что получила от королевы Апайланы. Бейл, который тоже находился в ее кабинете, не был доволен отъездом Амидалы, ведь именно сейчас начиналась борьба с канцлером, но и понимал причины отъезда. И всеми силами старался успокоить подругу. Убеждая ее, что отъезд не помешает их стремлениям сохранить демократию, надеясь, что его ложь не будет столь заметна. Говоря, что сейчас, когда придет новость о гибели Гривуса, а в том, что Скайуокер и Кеноби не упустят генерала сепаратистов никто не сомневался, начнутся долгие мирные переговоры и Падме сможет в них учувствовать и находясь на Набу, и вернется, сразу как только получится. О том, что ребенка от общественности долго скрывать не получится, они старались не говорить, и Бейл только надеялся, что у его друзей есть план как нивелировать возможный скандал. Он был счастлив за них и понимал, почему политика и Республика оказались сейчас в приоритетах друзей не на первом месте. Падме уже выходила из своего кабинета вместе с сопровождающими, когда им на встречу попались магистры джедаев, заходящие в лифт. Падме остановилась и долго смотрела им вслед, волнение неприятной спиралью скрутилось внутри живота.       - Падме, все в порядке? – сенатор Органа, осторожно перевел внимание женщины на себя.       - Да, - задумчиво проговорила Падме, сделав еще пару шагов из здания Сената, но снова остановилась. – А в прочем нет. Бейл ты видел? Четверо магистров, сам магистр Винду. Что они здесь делают?       Бейл посмотрел в сторону, куда ушли магистры.       - На прием к канцлеру, - не уверено проговорил сенатор. – Возможно сообщить радостную новость о победе над Гривусом.       - В таком составе? – чем больше она думала, тем больше ей не нравилось происходящее. – Знаешь, я только что вспомнила, что перед отъездом должна обсудить с канцлером благотворительную миссию на Кашиик, там сейчас самые тяжелая обстановка.       - Падме, - только и всплеснул руками Органа, когда Падме уже развернулась и направилась к лифтам.       Она не понимала, что именно ее взволновало, но больше всего она боялась, что Оби-Ван или Энакин ранены, о большем даже думать было страшно. Но это точно не простое сообщение о ликвидации генерала Гривуса, его можно было передать по связи, а не являться целой делегацией в Сенат.       О том, что ее волнения были обоснованы, она поняла сразу, как только вышла на этаже аппарата канцлера, по коридору мимо них промчался отряд Корусантской гвардии слышались выстрелы, шум, крики. Работники, задержавшиеся на посту, начали заинтересованно и напугано выглядывать из кабинетов, в памяти еще было свежо нападение дроидов на Сенат. И тут разразился кошмар двери кабинетов канцлера распахнулись и в окружении Алой гвардии и Корусантской гвардии вышел, точнее выбежал, прикрываемый силовыми щитами, Палпатин, на мгновение Падме показалось, что он довольно улыбался, но стоило ему увидеть собравшихся в коридоре, как лицо накрыл недоумение, испуг.       - О! Сенатор Амидала, сенатор Органа. Джедаи они нас предали, предали Республику!       - Что?! – Органа был в шоке. Падме пошатнулась и если бы не оперлась на стоящего рядом Бейла то упала бы. В это невозможно было поверить.       Канцлер посмотрел на сенаторов, остановив взгляд на неизменно сидящей на плечах сенатора Амидалы исаламири и коротко улыбнувшись приблизился к ней, входя в поле действия ящерицы, отказываясь уходить с охраной и довольно наблюдая за крушением джедаев, которое они устроили собственными руками, ему ничего даже не пришлось делать, только стоять и непонимающе разводить руками, с испуганным лицом и вовремя закричать? призывая на помощь стражу. Джедаи вынесли себе приговор сами.       - Они хотели убить меня и захватить власть в Республике, - проговорил Канцлер.       Бейл и Падме не хотели в это верить, но как подтверждение слов канцлера двери снова распахнулись и в коридор пятясь отражая мечами выстрелы клонов гвардии, отступая вышли три магистра, один из отбитых выстрелов попал и убил клона. Падме от шока представшей картины вскрикнула, и она была не одна, начались крики и это остановило бой. Джедаи повернулись, смотря на граждан, который наполнили коридор, кто-то в ужасе убегал, кто-то спрятался в кабинет, а другие оцепенели, но все они смотрели на джедаев с неверием, шоком и ужасом. Магистры замерли, опуская мечи, не желая ставить жизни под удар и поверженные потоком эмоций, которые на них направляли, те, кого они всегда защищали. Вперед вышел гвардеец.       - Сдайте оружие. За попытку государственного переворота, захвата власти и покушение на убийство канцлера, вы арестованы.       Падме прижала ладони ко рту, как в каком-то ночном кошмаре смотрела, как у магистров забирают их мечи, одевают наручники, глушащие Силу и уводят под конвоем. Только после этого канцлер под охраной своей Алой стражи ушел, а Падме с расширенными от ужаса глазами смотрела на виднеющеюся в открытой двери часть кабинета канцлера, где лежали тела клонов, пару красных тел Алой стражи и одно тело джедая, по торчащим из вороха мантии рогам и грубой коже, Падме поняла, что это магистр Тийн и с болью отвела взгляд. Все расходились в ужасе обсуждая произошедшее.       - Не могу в это поверить, это какой-то бред, - пробормотал Бейл, за ее спиной. – Я понимаю, их недовольство канцлером и желание избавить Республику от его власти, но таким образом, не продумав всех деталей.       - Молчи, - резко повернулась к нему Падме, выставив руку вперед и закрывая его рот, Бейл замер в шоке, смотря на ее полные паники глаза. – Молчи.       Падме снова затолкала его в лифт и почти бежала в свой кабинет, затараторив, как только закрылась дверь.       - Не ужели ты не понимаешь, что произошло и к чему это приведет? Палпатин обязательно этим воспользуется. Немедленно останови сбор подписей под Петицией 2000 и уничтожь все документы, что упоминают о ней. Сейчас это приравняют к измене, будут искать всех, кто мог быть в сговоре с джедаями. Почему, почему они не посоветовались с нами. Наверняка это какая-то уловка канцлера, но пока нам нужно уйти в тень. Он развернет это на полную, о Великая!       Бейл побледнел, выбегая из кабинета и спеша к себе, пока Падме отчищала сервера своего кабинета. Ее отпуск закончился, так и не начавшись, ее малышу придется появиться на свет на Корусанте, в мире, где джедаев заклеймят предателями, в рухнувшем мире. А на датпады уже приходили сообщения о сборе экстренного заседания Сената, новостные ленты пестрили о попытке государственного переворота и попытки убийства канцлера джедаями. К Храму уже были направлена Корусантская гвардия, Корусантские силы безопасности и Управление государственной безопасности, что взяло Храм в осаду перекрыв все пути доступа и вылета. В официальном указе говорилось, что это для организации безопасности джедаев, юнлингов и падаванов и для проведения всестороннего расследования деятельности организации, но Падме только скептически мотала головой. Хотя, как в подтверждение этого сообщения у Храма начала собираться толпа, они кричали, они бросали в сторону храма все что, попадалось под руку, окружая Храм стеной презрения, выплескивая на него всю ненависть за войну и злость, так что вскоре гвардии и правда пришлось сдерживать натиск разъяренной толпы. Падме только могла беззвучно плакать, представляя, что сейчас испытывали джедаи, чувствуя каждый оттенок ненависти, направленный на них.       Палпатин стоял в своем кабинете, смотря через окна на Храм джедаев и улыбался, он был счастлив, наверно впервые в жизни, наверно даже больше, чем, когда убил своего учителя, освободившись от него и став лордом. Из его кабинета убрали все тела, только бордовые пятна напоминали о резне, что здесь произошла, о резне, которую сами того не желая устроили джедаи, ему, Сидиусу на радость.       - Возможно стоит отдать приказ, повелитель. Джедаи уже объявлены предателями, - к нему с раболепным поклоном подошел Сейт Пестаж.       - Терпение. Я хочу насладиться, – Палпатин улыбнулся. – Посмотри, как это прекрасно. Как Корусант пылает гневом и яростью. Хочу, чтобы джедаи прочувствовали каждый миг как мир, который они так любят поворачивается против них, как граждане, которых они защищали, ненавидят их. Чтобы они прочувствовали каждый момент, каждое мгновение своего проигрыша, своего падения, перед тем как я их уничтожу. Хочу, чтобы они осознали свою ненужность и никчемность для Галактики, чтобы они наконец поняли, что джедаи не нужны. И тогда они будут умирать с мыслями о том, что все кончено, без надежды. Хочу, забрать у них саму жажду жизни и тогда, когда их смерть придет они даже не будут сопротивляться, ведь они живут чтобы помогать, а теперь их помощь уже не нужна. Я забрал у них самое главное смысл жизни. Это будут пострашнее. И теперь даже если остатки выживут, они будут сломлены или будут живыми трупами. А возможно даже падут во Тьму. Это истинная победа. Живые существа, которых они защищают сами будут забрасывать их камнями и требовать истребления. Это почти поэзия. Быть уничтоженным под радостные возгласы, тех кого они стремились защитить, кому посвящали свою жизнь. Тем более мне нужен тот, кто совершит месть, тот, кто поведет за собой клонов. Мой дорогой ученик, который и положит конец эпохи джедаев. Его нужно вернуть на Корусант уже готовым вершить правосудие, не испытывая жалости и не зная милосердия. Он должен прилететь на Корусант уже Вейдером.       Палпатин повернулся к своему стороннику и довольно вздохнул, впитывая ощущение торжества Темной стороны, того, как она накрывает планету и дальше от нее распространяется на Галактику, и не из-за него, а из-за жителей, которые подпитывали ее своей яростью и жаждой жестокости.       - Пошли, друг мой, пора, возрождать нашу Империю из толщи тысячелетий.              Падме хотела закрыть глаза и не видеть те записи, которые демонстрировались всему Сенату и в прямом эфире по всему Корусанту и в другие системы, под гневные крики и требования немедленной расправы. Голозаписи демонстрировали как магистры вошли в кабинет канцлера, они не показали, как после сообщения о свержении Гривуса канцлеру было предложено сложить полномочия, как он отказался, хохоча, впервые приспуская маску перед магистрами, говоря, что Республика принадлежит ему, что Галактика его, и Орден тоже его. Ситха он им не явил, но и того, что они услышали было достаточно, чтобы понять, что за монстр оказался у власти в Республике. Запись не показала, как джедаи были окутаны Тьмой, поднявшейся, наполнившей весь кабинет, что они даже не поняли откуда она взялась, как на мгновение затуманенные ей, они зажгли мечи. Записи это не передали, зато хорошо показали, джедаев с зажженными мечами, стоящие четверо, против одного безоружного Палпатина, который закрывается от них в испуге руками, падает на пол и как в кабинет со всех дверей вбегает стража, и джедаи убивают одного за другим. А следом шли записи перехваченные и изъятые с серверов Храма, где голограммы Мейса и Ки-Ади-Мунди неоднократно, предлагают захватить власть и свергнуть канцлера, а значит все правительство.       Падме не выдержала закрыла глаза роняя голову на руки. Рядом с ней тяжело дышал Бейл. Она через толщу не прекращающегося кошмара, слышала, как канцлер объявляет о создании Первой Галактической Империи и Сенат взрывается овациями.              Всю дорогу арестованные магистры были слепы, отрезаны от Силы и с завязанными глазами, а после оглушены, когда же пришли в себя, то уже были помещены в силовые клетки, а внутри подвешены в сдерживающее поле. Для простого предсудебного ареста это было слишком. Клетки трех магистров располагались так, что они могли видеть друг друга, но звук не проходил. Само помещение тонуло в темноте, и только освещались островки их клеток. По полу помещения росли небольшие деревца, а на них копошились маленькие живые создания. Магистры попытались вырваться, попытались нащупать хоть отголосок связи с Силой, но все было тщетно. И тут одна из стен клетки, начала пропускать звук и из темноты на тусклый свет вышла фигура в темной мантии. Палпатин снял все свои яркие, бордовые одежды и сменил их на черный балахон, капюшон был отброшен и хоть лицо оставалось прежним по нему явственней проступали морщины, которые только углубились тенями тусклого освещения помещения.       - Надеюсь вы уже поняли, что сколь могущественными джедаями вы не были вам отсюда не сбежать? - проговорил Палпатин смотря на пленников.       - Канцлер, вам не удержать нас, - проговорил Кит Фисто.       - Не ужели? Тогда я, пожалуй, познакомлю вас с местом, где вы оказались. Не буду раскрывать всех тайн, где именно оно находится и из какого материала сделано. Но поверьте оно глушит любые волны. Сам проверял. Ну про клетки и сдерживающее поле вы уже поняли. А теперь позвольте представить вам ваших новых маленьких друзей, - Палпатин указал на пол под ногами. – Это исаламири их специально сотнями вылавливали и привозили сюда с Миркра. Думаю вы знаете кто это такие и на что способны эти маленькие создания. Признаюсь, один их представитель целые пол года меня раздражал, пока я не понял, как можно их использовать, их здесь сотни. Так что Сила сюда не пробьется как бы вы не желали ее призвать. Обеспечение только дроидами, они будут за вами ухаживать, поддерживая ваше жалкое существование. Магистр Фисто, зная ваши физические особенности вас будут обливать водой раз в день.       Палпатин снова улыбнулся, когда Мейс рванул в наручниках, хоть и понимал всю бессмысленность попытки. Пока Аген и Кит, пытались осознать в каком адском месте они оказались.       - Это пытка, - возмутился Винду, понимая, что каждый день Кит будет высыхать без воды, пока его не обольют снова. – Вы не посмеете, Сенат вам не позволит. Если мы совершили преступление судите нас.       - О, да это пытка. И я буду рад ее применить. Сенат не будет возражать поверьте. Теперь не будет. И о каком суде вы говорите? Никакого суда не будет, - удивился Палпатин. – Я вас уже осудил и приговорил. Точнее весь народ вас уже осудил.       - Вы попираете все мыслимые принципы Республики, - прорычал магистр Колар.       - Только вот Республики уже нет. Только что под одобрение Сената Республика была преобразована в Первую Галактическую Империю. В мою Империю, - возвестил Палпатин и замолчал, наслаждаясь тишиной, в которой прозвучал сдавленный голос магистра Фисто.       - Кто ты такой?       Палпатин улыбнулся, опуская голову, мягко, медленно на распев проговорив.       - Как приятен этот момент, момент которого я ждал столько лет, с момента как организовал блокаду Набу. Момент свершившейся мести, которую мы ждали тысячи лет. Скрываясь, набирая сил и ожидая, когда ваше раздутое эго и самомнение уничтожит вас. Когда вы сами уничтожите себя, джедаи. И тогда мы снова возродим, то что вы у нас отняли. Империю.       Палпатин медленно поднял голову впиваясь в магистров своими желтыми с кровью глазами, разражаясь бурным хохотом, смотря на их лица, впитывая каждое мгновение их понимания.       - Дарт Сидиус, - проговорил Мейс.       - Тьма не окружала тебя, ты сам был этой Тьмой, - прошипел Колар.       - Наконец-то поняли. Надеюсь, как и то, что все эти годы джедаи исполняли приказы ситха, как это было упоительно осознавать.       - Твой век не будет долог, - зарычал магистр Винду. – Ты смог пленить только трех из нас. Орден уничтожит тебя.       Палпатин поднял бровь и повернул голову, словно старался расслышать.       - Орден? Какой Орден? Его уже нет. Я распустил его, ведь вы и Сенат дали мне такие полномочия. Храм полностью окружен армией и мне стоит дать один лишь приказ и клоны начнут вас уничтожать. Хотя думаю, этого и не понадобится, достаточно только перестать сдерживать натиск разгневанной толпы и все население Корусанта, все население Галактики будет счастливо разорвать вас на части. Джедаи проиграли тогда, когда стали генералами, когда отказались от пути мира, ради войны. Признаюсь, это была моя самая лучшая идея, сделать вас генералами, чтобы граждане перестали в вас видеть хранителей мира, а только солдат, убийц, а после постепенно вкладывать в их сознание, что и война случилась из-за джедаев. Признайте, гениальный ход. В их понимании теперь я истинный хранитель мира и спаситель Галактики.       - Это не правда, - мотал головой Аген Колар.       Сидиус установил на полу голопередатчик и включил его, на изображении четко было видно, как разъяренная толпа окружает Храм.       - Это доказательство лучше всех моих слов. Пожалуй, я оставлю его здесь включенным, что бы вы могли не отрываясь наблюдать за крушением столь оберегаемого вами мира, за уничтожением джедаев и возрождением Империи ситхов.       - Ты не сможешь победить, все изменится, как только жители поймут, что ты ситх, - хватался за призрачную надежду Кит Фисто.       - И что это изменит? Ситхи старинная легенда, о которой все позабыли, нами давно перестали пугать детей. Вы сами убедили всех, что ситхи исчезли и не хотели, а вернее боялись признавать обратное. У граждан больше нет страха перед ситхами. Да я и не стремлюсь раскрывать себя, лишние пояснения, тем более, что не хочу, чтобы меня могли сравнить с джедаями, только потому что я пользуюсь Силой. Ведь джедаев ненавидят. А меня доброго Императора Палпатина, что принес мир и выиграл войну, любят, как и моего ученика. О его просто боготворят, превозносят, он истинный герой. Да, кстати, я хотел поблагодарить вас за него, дорогие мои джедаи.       Сидиус купался во взглядах магистров.       - Каюсь, строительство моей Империи, отнимало слишком много сил и времени, и я не мог посветить всего себя обучению своего мальчика. Поэтому благодарю вас за то, что обучили и подготовили его вместо меня, мне оставалось только легонько направлять его в верную сторону, ненавязчиво корректировать взгляды, взращивать его эго и самомнение похвалой, тем в чем ему отказывали черствые джедаи, стать ему понимающим другом, бросать в самые опасные миссии, чтобы получить идеального ученика. Могущественного, верного. С ним моя власть окрепнет и станет непомерной.       - Скайуокер, - прохрипел Мейс, все его подозрения, все его опасения были соединены в это слово, когда два других магистра прибывали в шоке.       - Он убьет тебя, - в отчаянье проговорил Кит Фисто. – Он поймет, что ты чудовище и не пойдет за ситхом, каким бы другом ты ему не был.       - Даже если он падет, он все равно тебя убьет, ведь это ваш закон, - скалился Колар.       Ситх улыбнулся и от этой улыбки магистрам стало по-настоящему тошно, это была улыбка гордости, он гордился Скайуокером.       - О нет, я учел ошибки своего учителя. И взрастил абсолютно новый вид ученика, того, кто не будет желать моей смерти, того, кто будет считать меня своей семьей, тот кто будет идти за мной не из-за желания мести или власти, а из-за преданности другу, а вы потеряли его преданность, когда не смогли оценить по достоинству его преданность, честность и открытость, вы сами все это в нем уничтожили. А для меня он ученик-друг, ученик-сын, - Сидиус улыбнулся и к ужасу магистров в улыбке ситха промелькнули оттенки нежности. - А вы ведь и этого не знаете.       Сидиус подошел ближе к магистрам, чтобы не пропустить не одной из эмоций, что будет нарисована на их лицах.       - Вы все так носились с этой легендой об Избранном, что не поняли главного. Избранный рожден не Светом, Избранный рожден Тьмой, он принесет процветание ни джедаям, он возвысит ситхов. Он не убьет меня не потому что я его друг, он не убьет меня и пойдет за мной, потому что я его отец. Энакин Скайуокер мой сын. Он мое создание, создание ситхов.       На мгновение императору показалось, что сдерживающие силу ограничения перестали работать, так явно он почувствовал панику, ужас исходящий от магистров, но нет это просто дала трещину их маска равнодушия на лицах.       - Энакин не пойдет против своей семьи, против отца. Ведь матери он лишился из-за вас, джедаи.       Сидиус ждал, но магистры молчали.       - Вот и все. Ваша эпоха подошла к концу, а эпоха ситхов только начинается. Вы навсегда останетесь здесь с осознанием своего провала, с тем, что именно вы магистры привели джедаев к уничтожению. А когда мне надоест вас мучить, когда, вы наконец-то упадете духом, я дам вам долгожданное забвение.       - Смерти мы не страшимся, – с вызовом произнес Колар. – Мы станем частью Великой Силы.       Ситх удивленно поднял брови.       - А кто говорит о смерти? О нет, что вы разве я могу. Я не убийца, как вы. Карбонитная заморозка уже ждет вас.       Сидиус не выдержал и засмеялся впервые за весь разговор магистры побледнели. Вечность в камне. Без возможности соединиться с Силой, была по истине ужасна для джедая.       - Но это будет потом, - Сидиус махнул рукой на изображение осадного Храма. - А пока наслаждайтесь.       И так же как появился, скрылся в тени, растворяясь в Темноте. Не было слышно открытия или закрытия двери, ничего чтобы сказало магистрам, где именно они находятся. Им осталась только тишина, вид друг друга и картины конца Ордена.       

* * *

      Корабль приземлился на площадке в скалах и Энакин выпрыгнул из звездолета услышав под ногами столь знакомый хруст песка. Странно теперь он был спокойней, оглядывая свою родную планету. Возможно, дело было в месте. Вот под слоем песка в этом песочном бархане спрятан звездолет, а чуть поодаль расщелина, которая ведет в древний храм, который хранит тайну соединения трех сердец. Это место навевало ощущение счастья и покоя, здесь он обрел цельного себя. Здесь трое стали одним. Но Энакин не пошел туда его взгляд тянуло не вниз, а на верх, туда где его душа стала легче, спокойней отпуская сожаления и боль.       Энакин забрался на верх на скалу и сел на то же место, что и тогда, только его уже не душил гнев на себя или этот мир, его не мучили вина и сожаления. Теперь он пришел за ответами. Энакин закрыл глаза и погрузился в Силу, тут же попадая в ее калейдоскоп и какофонию голосов, но не сопротивлялся не пытался заглушить, как все время до этого, когда они мешали ему, наоборот. Сейчас он готов был их услышать, сейчас он призывал их, принимал. В первое мгновение он был оглушен, захотелось закричать, от того потока, что обрушился на него, голова разрывалась от наполненности, он практически слышал, как трещат кости черепа, но он не сдавался. Он заставил себя верить, Сила не причинит ему зла, Сила не дала бы ему, то, что он не смог бы выдержать. И он впитывал все что лилось с потоком Силы и в какой-то момент понял, что боль больше не бьет его в голове, стараясь ее разорвать, его сознание начало расширяться, как воздушный шарик, под потоком воздуха, преодолев сопротивление. Энакин бы улыбнулся на такую ассоциацию, которая возникла в его воспаленном сознании, если бы не начал терять себя в этом потоке, растворяясь. Он понял, что чувствует все. Он чувствовал ветер, чувствовал неровность камня, на котором сидит, песок, что стекает со скал, или как змейка ползет по песочному бархану, в нескольких километрах было поселение тускенов, а в городах шумела жизнь, взлетали, садились звездолеты, в кантине Мос Эйсли контрабандист смухлевал в ставке и будет через пару часов побит, на Утопау заканчивалась битва, армия сепаратистов была разбита, а ящерица Оби-Вана явно нацелилась лететь с ним, еще дальше на Корусанте, Падме собирала вещи, а Асока, отчитывала дроида-уборщика в их тайном классе, потому что тот заживал ее наручи, которые она как всегда разбросала, но смотреть на Корусант было тяжело, как сквозь густой смог, а вот за всем остальным миром легко. На Мон Кала шумели воды, на Фелуции дурманили ароматами цветы, Хот белел своим кристальным холодным воздухом, а на Набу шумела зеленая трава, Мустафар обжигал своей лавой. На Джеонозис летел метеорит, но не большой он упадет в пустыне и никому не навредит. А в сектор Бормеа приходит метеоритный поток, но он только окрасит небо на нескольких планетах. А вот на Кореллии началось довольно сильное землетрясение. Комета пролетит недалеко от Илума. Их Галактика прекрасна и те что рядом и что простираются дальше, он видел все и сразу, опасности, угрозы и линии развития, но только далекие и вроде даже не реальные, но то, что происходило сейчас или ближайшее будущее было скрыто поволокой тумана. Впервые увидев, что всю его жизнь твердили джедаи будущее было скрыто. Вот он нарушенный баланс, червоточина, что пролегла через все, что он видел или ощущал. Необъяснимым было то, что он чувствовал свою связь с ней, словно он был ее продолжением. Но решил не сосредотачиваться на этих помехах.       Более удивительным было то, что он мог приблизить к себе каждую часть этого мира, сосредоточиться на ней, и Сила потечет через него. Пустыня может зацвести, воды высушить, лед растопить, а огонь загнать в недра планеты. Все это можно сделать, Сила способна на это, но нужно ли, разве мир, сотворенный Силой, не прекрасен, ведь все в мире, это ее творение, даже что-то ужасное, во всем есть Сила. Он слышал голоса всех живых существ, но теперь они не доставляли ему неудобство, они становились музыкой, той, что он слышал в Опере. И на каждом из них он мог сосредоточится, но не хотел, он не хотел прерывать эту прекрасную мелодию единой жизни. Все это - каждая планета, каждое существо все было прекрасно, оно было велико и непостижимо, как те маленькие существа, что он ощущал в потоке своей крови. Мир был велик и удивителен, и он хотел его обнять, он любил его. Осознание себя как Энакина вернулось с сжатым от нежности сердцем, со слезами, стекающими по щекам, потому что даже его всепоглощающее сознание не могло выдержать великолепие созданного мира.       И он снова вернулся на Татуин под холодный свет его Лун, не зная и даже не предполагая сколько он уже сидел погруженный в Силу, день два, может год, а может не прошло и минуты. Поток все еще струился через него, но он больше не причинял боль или не удобство, теперь его природа была прекрасна и лелеема, как и тот стук, что все еще звучал, перекрывая все. И появилось еще одно, голос выбивающийся из всего, такой далекий, но знакомый, тот, который навевал прекрасные воспоминания. Энакин улыбнулся и открыл глаза проговорив:       - Учитель.       Прямо перед ним сидел в позе медитации Квай-Гон Джинн и улыбался в ответ.       - Здравствуй, Энакин.       Энакин нежно улыбался, он не ожидал его увидеть, но точно знал, что увидит, это было странно и не реально, словно он все еще находился где-то, растворившись в Силе.       - Где вы были? Я звал вас, постоянно, после Мортиса, и Оби-Ван звал, - произнес парень, без обвинения, просто потому что помнил, что он бы именно это спросил.       - И я всегда откликался на ваш зов. Всегда был рядом с тобой и Оби-Ваном. Ты звал меня, но видеть не хотел, твои эмоции, что ты испытывал не давали тебе пожелать увидеть меня. Стыд, вина, горе. А вот сейчас ты готов был меня увидеть.       - Рядом, всегда, - повторил Энакин и понял, что краснеет, поблагодарив ночь и темноту, что этого не видно. Но, конечно же призракам темнота не помеха, Квай-Гон гулко засмеялся.       - Вы наверно нас презираете, - пробормотал Энакин. – Мы подались эмоциям.       - Да в тебе есть эмоции, они есть во всех, зачем подавлять? Осознай их и прими. Ведь эмоции - это не только гнев, ярость, страх, это счастье, радость и сильнейшая эмоция любовь. Да она может повергнуть все в хаос, но также и вознести до вершин, она разрушает и созидает. Люби и будь любимым, наполняй свою жизнь добром и состраданием. Ведь главное, что выберешь ты. Выбор вот что важно. Только твой выбор.       - Выбор между Тьмой и Светом? Как на Мортисе? – Энакин нахмурился.       - Вспомни Мортис. Что выбрал ты Энакин, когда встал выбор Оби-Ван или Падме?       - Ничего. Я не стал выбирать.       - Нет, ты выбрал. И выбрал правильно. Ты выбрал жизнь. Есть только один выбор между жизнью и смертью. Что выберешь ты? Жить или сдаться и умереть? Даровать жизнь или отнимать ее?       Энакин нахмурился, вспоминая строки старой книги, которую он читал и перечитывал, строки которой отзывались в его душе:       - Во тьме - холод. В сиянии света - холод. Старое солнце иссякло. Тепло лишь в дыхании, только лишь в жизни. В жизни есть Сила. В Силе, есть жизнь. И Сила вечна, - как эхо повторил Энакин.       Квай-Гон улыбнулся.       - Ты понял.       - Но я не знаю, что грядет, я в смятении, от тех видений, что дает мне Сила. Она сулит смерть, - затараторил Энакин, боясь, что призрак учителя исчезнет.       - А ты уверен, что правильно разгадал, о чем именно предупреждает тебя Сила?       - Конечно. Ведение это будущее. В будущее смотреть нужно, Сила подскажет, что будет, так говорит магистр Йода.       - И чему вас только учат, - сокрушался Квай-Гон.       - Но не в ущерб настоящему, так говорит Оби-Ван, - вспомнил слова бывшего учителя Энакин, и мужчина был готов поспорить, что призрак радостно встрепенулся.       - Хоть что-то мальчик запомнил, - проворчал призрак, но Энакин видел, как тот горд.       - Не думай о будущем, живи здесь и сейчас, и ты поймешь. Доверься интуиции, полагайся на нее. Сила сама отведет тебя, туда, где ты должен быть. Ты сделаешь то что должен.       Энакин закрыл глаза снова уносясь в потоке Силы. Весь мир был в его руках, в его ладонях он мог сжать его, раздавить. Но зачем уничтожать что-то столь прекрасное? Как он мог? Он накрыл его своими ладонями, стараясь сберечь. И над этим миром светило два Солнца, но не сжигали, а приятно грели согревая. Энакин счастливо улыбнулся. И снова открыл глаза, Квай-Гона уже не было, Энакин даже не знал был ли он здесь или это все было только лишь в его голове, но теперь он четко слышал голос своего первого учителя в своем подсознании, и он заглушал тот другой голос, что иногда шептал, науськивал, шипел нарушая прекрасную мелодию, что звучала в голове. Энакин посмотрел перед собой. Здесь и сейчас на небе Татуина сверкали три спутника – он, Оби-Ван и Падме, Энакин не удержался от нежной улыбки. Он не отводил взгляда с горизонта, пока тот не начал светлеть и три спутника начали тускнеть, пока совсем не исчезли с неба. Энакин почувствовал отголосок печали.       - Все циклично, - послышалось в голове.       - Даже звезды сгорают, - эхом ответил Энакин.       - Но ни что не проходит бесследно. Свет даже мертвой звезды светит нам сотни лет, - и Энакин не мог различить говорит ему это Квай-Гон или сама Сила отвечает ему.       Но потом из-за горизонта вышли Они - два Солнца, Энакин зажмурился. Солнца что сжигали поверхность Татуина, те что превратили ее в пустыню, Энакин не любил эти два Солнца в детстве, но теперь он смотрел на них, дающих тепло после ночного холода и только слышал «Все циклично. Ни что не проходит бесследно. Все умирает и все живет вечно», а в силе звучал стук жизни, стук сердца.       Энакин вздохнул, осознание пришло, как глоток воздуха после выныривания из-под воды.       - Их двое, - прошептал Энакин.       - Прими жизнь, как она есть, - раздался голос. – И прими правду.       - О чем ты говоришь? О какой правде? – спросил Энакин, не поворачивая головы, но ощущая, присутствие Квай-Гона за своей спиной.       - Той, о которой ты знаешь, но не принимаешь ее. Познать правду это как выдернуть занозу – больно, но потом приходит освобождение.       Как принять правду, которой ты даже не знаешь, Энакин снова погрузился в Силу, но в этот раз Сила не показывала ему мир, не показывала возможность его менять, создавать, разрушать, она показывала ему его. Маленьким мальчиком, подростком, юношей, мужчиной, она показывала все его поступки злые и добрые, показывала моменты сострадания и жестокости, счастья и ярости, она показала ему события, которые создали его, соткали как полотно из лент всех цветов, и в этом полотне были, как и светлые линии, так и черные как ночь, но их было поровну. Сила показывала ему его, показывала, какой он Энакин Скайуокер, что не злой и не хороший, он человек. Вся его жизнь состояла из противоречий, из крайностей, через всю ее протягивались линии Света и Тьмы, оплетая его. Он знал, он уже давно принял эту правду, что в нем есть Тьма. Это не было новым. И если Свет шел от Падме, Оби-Вана, Йоды, от джедаев, то Темные ленты все они, ленты, которые возвышали его, ленты, которые не мешали ему быть самоуверенным и эгоистичным, подкармливали те зачатки Тьмы, что он и так имел, все они шли от… Палпатина. Его слова, его уроки, они были пропитаны Тьмой, но весь ужас был в том, что Энакин не видел в них лжи, он видел их правдивость, что они открывают завесу мира, что мир именно такой, он состоит из Тьмы. И рядом с его учителями, стоял еще один, смотря на него желто-кровавыми глазами. Палпатин. Нет, Дарт Сидиус.       - Он отравлял меня все эти годы, я слушал его, я понимал и принимал его слова, он учил меня, я был его учеником в той же степени, как и твоим, и Оби-Вана! – Энакину было больно. Правда причиняла боль, а не освобождала. - Я принимал и понимал его доводы. Квай-Гон, я принял Темную сторону силы. Уже давно.       - И это изменило тебя, это сделало тебя плохим человеком? Думай, ведь ты это уже давно понял, только боялся принять это за Истину.       Воспоминания уводят его на залитую солнцем поляну и понимающие не осуждающие голубые глаза любимого. И его слова что были озвучены там.       - Свет отбрасывает тени, тени дают сиять Свету. Они не могут друг без друга, если не будет зла, то не будет и добра. Силе нужно равновесие.       Он давно принял Тьму, но в нем есть и Свет. Даже в самой темной ночи на небе всегда сияют звезды. Все что говорил ему Палпатин было Истиной, как и то что говорили Джедаи. И только после этого Энакин взглянув внутрь себя увидел это - Тьму и Свет, ситха и джедая, он был и тем и другим. И то, и другое было им, его сущностью и он не готов был отказаться от части себя. Это все делало его им.       - Можно изучить Тьму и Свет, но не твои знания определяют тебя, а то как ты ими пользуешься. У тебя было много учителей Энакин, но свой путь, по которому ты прошел ты выбрал сам, - Квай-Гон, наклонился к нему, как делал, когда тот был маленьким мальчиком и растаял прошептав. – Это только твой выбор.       Энакин моргнул и из его глаз скатилась слеза, а когда открыл глаза снова, перед ним был только одинокий пейзаж Татуина, столь знакомый и неизменный, вечный.       - Нет Света и нет Тьмы, есть только Сила и она вечна, - прошептал Энакин и принял это всем своим существом.       Сколько он просидел так он не понял, но, когда голопередачик засигналил у него на поясе, и он поднялся для ответа слой песка стек с его мантии и упал с волос. Энакин развернул ладонь смотря как на черной коже перчатки выделяются крупицы и не испытал прежнего раздражения.       Все есть сущее и все есть Сила, все в этом мире взаимосвязано и все не без причины.       С этими мыслями он ответил на вызов, не проявив и капли удивления, когда увидел Палпатина, словно ждал его звонка. Его слова он выслушал ровно и равнодушно, смотря на изображение своего учителя, который говорил, что джедаи их предали, что они предали Республику, что они предали доверие Энакина.       - Предательство должно быть наказано, - сказал Энакин гулким равнодушным голосом, как истинный непреложный факт, но сам не знал к кому относил эти слова джедаям или последнему лорду ситхов.       Но Сидиус улыбнулся, плетя словами свою паутину, набрасывая ее на своего ученика. Только при упоминании имен Падме и Оби-Вана Энакин чуть вздрогнул. Но Империя была уже создана, ее поддержал Сенат, а перед ним стоял уже не только его учитель и друг, а признанный Галактикой император. Который направлял его на Мустафар положить конец войне и принести мир в Империю.       Нет Света, нет Тьмы, есть только Сила и то, что ты должен сделать, выбор и его последствия. Здесь и сейчас.       Энакин встал на колено и, прямо смотря на изображение Палпатина, проговорил:       - Я останусь верен интересам Галактики, мой Император. Я отправлюсь на Мустафар.       Палпатин довольно улыбнулся:       - Спасибо, за твою преданность, мой мальчик. Я сейчас же вылетаю к тебе на Мустафар, буду у тебя через три-четыре дня. Думаю, ты разберешься с проблемой сепаратистов к этому моменту, и мы засвидетельствуем проигрыш сепаратистов, уничтожение Конфедерации и воцарение мира в Галактики, сынок.       И связь была отключена. Энакин спустился к своему звездолету. Ардва безостановочно верещал, транслируя одно сообщение из Храма за другим, но Энакин уже догадывался, что там могло происходить. Он полетит на Мустафар и встретиться с Сидиусом там, что будет дальше он не знал. Знал только одно – это его путь и будет его выбор. А каким он будет? Решит, когда настанет здесь и сейчас. Но прежде он должен позаботиться о своих родных. Набирая линию связи с Оби-Ваном, но получая отказ, скорей всего он уже закончил с Утопау и находился к гиперпрыжке. Следом набирая Падме, он не хотел ее волновать, но выбора не было. Удивляясь и беспокоясь, что ее сигнал все еще идет с Корусанта, хотя он видел ее сборы в дорогу. Свое волнение он постарался заглушить. А следом был короткое успокаивающее и подбадривающее сообщение Асоке, понимая, что их сейчас наверняка усилено охраняют все джедаи, что остались в Храме. Сообщение Рексу, было направлено, когда они перезагружали гипердвигатели перед очередным прыжком с Фелуции на Корусант.              Падме читала очередные указы императора, которые снимали все полномочия с Ордена джедаев и фактически объявляли о его роспуске и аресте, пока еще в стенах Храма, объявляя всех вне закона, когда голопередачик ожил сигналом. Падме схватила его как последнюю надежду включая и готова была расплакаться, когда передатчик в руке показал маленькую синеватую фигуру Энакина, но она только зажала рукой рот, проглатывая радостный вскрик и всхлип. Голос мужа был взволнованный и невероятно встревоженный, что выдал его первый же вопрос.       - Падме, почему твой сигнал идет с Корусанта? Почему ты еще не уехала?       - Эни, ты не представляешь, что здесь случилось, как я могла улететь.       Энакин опустил взгляд и голос стал сдержанным и каким-то незнакомо серьезным.       - Я представляю. А теперь послушай очень внимательно, немедленно улетай с Корусанта. Это вопрос не только твоей безопасности. Я прилечу сразу на Набу, как закончу на Мустафаре. Обещаешь?       Падме кивнула.       - И еще. Я не могу связаться с Оби-Ваном. Он сейчас летит на Корусант, скорей всего в гиперпространстве.       Падме вскрикнула, если Оби-Ван окажется на Корусанте его арестуют.       - Он должен получить мое сообщение. И не должен возвращаться на Корусант, пусть летит, как и договаривались ранее, на Набу к тебе. Запиши.       Падме кивнула. Включая запись и чем дальше говорил Энакин, тем страшнее ей становилось. Энакин еще не закончил говорить, а Падме уже суетливо собирала и так полу собранные вещи, вызывая шаттл.       - Постарайся его отправить. Сообщение должно дойти до Оби-Вана. Я встречусь с вами на Набу.       - Да, конечно. Я люблю тебя, - проговорила Падме, на что Энакин печально улыбнулся, проговорив в ответ:       - Я люблю всех вас, - отключил связь.