Три луны Татуина

      Оби-Ван проснулся от ощущения присутствия и взгляда направленного на него, но прежде чем отреагировать, он уже знал, кто зашел в их комнату, и улыбнулся. Когда же все же он разлепил веки, то понял, что они так и заснули с Энакином прижавшись друг к другу и если Энакин был явно доволен, пеклом, что образовалось под двумя одеялами, то Оби-Ван просто горел задыхаясь в жаре, но это не портило той легкости, что сейчас была в его душе, счастья и усиливалась солнцем, заполняющим светом комнату и прекрасными карими глазами, что с любовью и нежностью смотрели на них. Падме заняла стул, мечтательно положив голову на, сложенные на спинке стула, руки, улыбкой встречая его пробуждение.       - С добрым утром, - сипло со сна проговорил Оби-Ван, поворачивая голову и отвечая на улыбку улыбкой. – Долго ждешь нашего пробуждения.       - Может чуть больше часа, - мечтательно протянула Падме и увидев ошарашенный взгляд Оби-Вана улыбнулась. – Не хотела вас будить, мне понравилось смотреть, как вы спите.       Что ж Оби-Ван мог ее понять, повернувшись к Энакину, чье лицо было умиротворенным и спокойным, самим совершенством, только сама Сила могла создать такой идеал.       - Сколько сейчас? – Оби-Ван посмотрел в окно, где во всю сияло солнце, но определить по этому час, на все еще не совсем знакомой планете он не мог.       - За полдень. Сола и мама уехали, у них дела в лагере беженцев. Папа сегодня с Дарредом на стройке к вечеру приедут. Так что дом в нашем распоряжении.       Спокойно проговорила женщина, замечая удивление Оби-Вана. Если Энакин в редкие свободные дни мог проваляться в кровати весь день, то Оби-Ван всегда вставал достаточно рано, и проснуться в разгар дня было для него странно.       - Чего удивляешься? – улыбнулась на его недоумение Падме. – Я же говорила вам нужен хороший отпуск.       - Права. Не удивлюсь, если мы уйдем в долгую спячку, когда закончится война, - ухмыльнулся Кеноби, наконец-то чувствуя себя полностью отдохнувшим и сбросившим груз недоссоры, что несколько дней тяготила его.       - Я не возражаю, - послышался сонный, но улыбающийся голос Энакина, что приподнялся на локтях. Растрепанные волосы торчали во все стороны, на щеке отпечатались складки подушки, веки все еще тяжелые, а взгляд был расфокусированный. Оби-Ван и Падме одинаково улыбнулись, на что услышали.       - Вы чего?       - Ты мило выглядишь, - проговорила Падме, и Энакин отмахнулся, но было видно, по красным щеками и шее, что ему приятно.       Его взгляд остановился на Оби-Ване, что после того как Энакин развернулся, почти соскользнул на край кровати.       - С добрым утром, - Оби-Ван старался, чтобы его голос был обыденным, но все же не смог скрыть настороженной и вопросительной нотки, Энакин улыбнулся и, пробормотав «С добрым» наклонился, впиваясь в губы Оби-Вана искреннем и наконец-то настоящим, долгожданным поцелуем, пока под ворчание джедаев и смех Падме они не свалились с довольно узкой кровати на пол.       Медитация, в которую Оби-Ван утащил лениво, скорей для принципа, сопротивляющегося Энакина была полна восторгов, когда джедаи любовно погружались, купаясь в потоках их новой необычной связи, ощущая ее тепло и единение. Падме, что теперь взяла за привычку медитировать каждое утро, и иногда присоединялась к джедаям, в этот раз оставила их двоих, накрывая на стол поздний завтрак. Обещая присоединиться вечером. Она не чувствовала своих мужчин, как они друг друга, она просто сбрасывала напряжение и дарила своим мыслям покой, а вот Энакин и Оби-Ван с восторгом рассказывали, что ее присутствие в Силе во время совместных медитаций было для них теперь чистейшим светом, теплым, открытым, в котором они беззастенчиво нежились. Падме на это счастливо улыбалась, наконец почувствовав себя связанной с ними и в Силе, пусть сама этого и не видела, но она видела их счастливые улыбки, после совместных медитаций и этого было для нее достаточно.       Они доедали легкий фруктовый десерт, когда Энакин задал мучающий его вопрос, замечая, что Падме в очередной раз увела взгляд в пустоту, легко прикусив губу.       - Ты сегодня, задумчивая. Что-то беспокоит? Оби-Ван отставил кружку чая, весь погружаясь во внимание, они только что наладили связь с Энакином, и ему очень не хотелось погружаться в новые проблемы, но с их жизнью это было практически неизбежным.       - А? Это ничего, - помотала головой женщина, но потом все-таки добавила. – Ничего серьезного, просто мои родители и Сола, они и вчера задавали вопросы, а сегодня утром, когда я была без вас намеки Солы стали более откровенны, а мама слишком загадочно улыбалась. В общем они задают много вопросов, а я теряюсь. Пытаюсь увести их от опасной темы, а кажется словно чем больше говорю, тем явственней звучит правда. Даже я не верю в свои аргументы. Перед родителями и Солой я не могу думать, как политик, теряюсь и поэтому говорю неправильные вещи.       - Ты и не должна, - Энакин мягко провел рукой по ее волосам, по волнистой пряди, ему нравилось, когда она не прятала свои прекрасные волосы в прически. – Это твои родители, ты не обязана выкручиваться на их вопросы.       - Но в нашей ситуации по-другому никак, думаю, нам все же нужно по скорей уехать, они начнут подозревать, а потом спросят на прямую и тогда…       - Тогда ты скажешь им правду, как есть, - сказал Оби-Ван, он видел только один путь их будущего.       Падме и Энакин одновременно резко повернулись в его сторону. Оби-Ван тяжело вздохнул, протягивая руку и накрывая своей ладонью, ладонь Падме, начиная говорить, но проникновенно поглядывая на Энакина, так как эти слова касались их всех:       - Наши отношения не смогут оставаться тайной вечно, не сейчас так в последующие годы, правда выйдет наружу. И это понимаю не только я, просто мы не озвучивали этот факт, словно его замалчивание сделает его менее реальным.       Энакин и Падме отвели взгляд, да они все это понимали. Они понимали это еще когда давали брачные клятвы в Озерном крае на закате, понимали, что за счастье придется расплачиваться, только теперь это касалось не только их, но и человека которого они любили и кто мог потерять дело своей жизни из-за открывшейся правды.       - И уж кто-кто, а твоя семья явно не будет обсуждать нас со своими соседями, - улыбнулся Оби-Ван, снимая груз вины с Падме, давая ей свое согласие, на позволение ее семье приоткрыть завесу тайны, чтобы они хоть немного увидели, как их дочь счастлива.       Энакин был благодарен, он уже давно хотел кричать на всю Вселенную, что он влюблен в самых лучших людей Галактики, что они одарили его своей любовью и пусть понимал всю иррациональность этого желания и его невозможность осуществления, понять, что Оби-Ван одобряет этот порыв раскрытия тайны многое значило для Энакина.       - Спасибо, - Падме улыбнулась, посмотрев на Энакина и сжав ладонь Оби-Вана. – Только вот от даже маломальского раскрытия правды я заполучу только скандал, который затихнет с появлением новой сенсации и про него не вспомнят, а вы можете потерять гораздо больше чем я и я не могу этого допустить.       - А мы можем, - почти жестко произнес Энакин и Падме поняла, ими это уже обдумывалось и обсуждалось. - Все можно объяснить и все можно повернуть и заставить смотреть под определенным углом. Как оказалось, если смотреть внимательней, то можно понять, что мы не первые джедаи, что имеют отношения, просто о них обычно не кричат и не афишируют, но, если такое произойдет. Думаю, Ордену тоже не нужны громкие скандалы с участием магистра и самого знаменитого генерала.       - Да, Энакин – Самый знаменитый генерал. Скромность явно не твое, - немного усмехнулся Оби-Ван, что во время речи Энакина легко кивал головой слыша в его словах отголоски мыслей, что посещали и его. Он уже давно размышлял, чтобы уйти из состава Совета, считая себя лжецом, занимающим место не по праву, но такой порыв вызвал бы множество вопросов и на данный момент только усугубил ситуацию. – Падме, если ты хочешь рассказать семье правду, мы тебя поддержим, - сказал Оби-Ван и Энакин замер, улавливая реакцию Падме на эту возможность, с замиранием сердца ожидая ее решения, что может убрать вопрос что нет-нет грыз его сознание, омрачая его, что Падме стесняется их брака их отношений, что она не хочет огласки не из-за проблем, а потому что брак тяготит ее, что возможно она уже пожалела из-за трудностей, что выпали им. Он понимал абсурдность этого, сердце кричало о любви, но в мыслях всплывала тьма сомнений.       - Да хочу, - кивнула Падме. – Хочу, чтобы родители порадовались и гордились, чтобы они успокоились за меня. Но мне страшно.       Радость, появившаяся в Энакине чуть погасла, он услышал, что ей страшно, что родители не примут ее выбор, осудят.       - Страшно, говорить им правду смотря в глаза, ведь все тайно, с нарушением семейной традиции - благословения. Они могут подумать, что я им не доверяю. Вот бы кто-нибудь рассказал за меня, - Падме хитро посмотрела на Энакина, что тут же побелел.       - Ээээ, нет. Я был рад, что скользнул и не просил руки у твоего отца, - и Энакин посмотрел на старшего джедая, что сначала и не заметил две пары глаз, смотрящие на него с надеждой.       - Вы это серьезно, хотите, чтобы я рассказал твоим родителям о вашем браке, а потом, что? Добавил об уточнении к нему в моем лице, - Оби-Ван картинно поднял брови и взмахнул руками указывая на себя, что вызвало легкие улыбки у всех троих. - Мы начали разговор о возможности раскрытия тайны в будущем, о догадках твоей семьи, а теперь уже обсуждаем официальное заявление, так и до объявления через Центральные Галоновости договоримся. - Улыбнулся Оби-Ван переводя все в легкую шутку, разрежая обстановку, и позволяя всем немного отступить. Пусть все идет по течению, а они пока просто будут наслаждаться своим счастьем. Их разговор был прерван звонком Солы через галопередачик, которая сбивчиво и эмоционально пыталась, что-то объяснить Падме. Джедаи слышали только ровный голос Падме, говорящий, что все поняла и все сделает. Когда она вернулась в комнату после разговора, Энакин и Оби-Ван уже выжидали.       - Все хорошо? – спросил Оби-Ван уже понимая, что что-то произошло.       - Не вселенская катастрофа, - усмехнулась женщина, на что Энакин глубоко выдохнул.       - И то хорошо, для разнообразия.       - В Королевской школе у девочек, что-то случилось. Сола не очень объяснила, но связались с родителями и попросили забрать сегодня детей пораньше. А если точнее, то прям сейчас.       Энакин осмотрел пустой дом и перевел взгляд на Падме и Оби-Вана:       - Как я понял это предстоит нам.       - Ну да, - осторожно подтвердила Падме.       - А потом? – Энакин насторожился.       - А потом… Ну думаю один сенатор и два джедая смогут присмотреть за шестилеткой и семилеткой до вечера и не разнести при этом дом, - Падме ели сдерживала смех, смотря на встревоженного Энакина, пока Оби-Ван уже набрасывал на себя плащ и что с хитринкой посматривал на Энакина:       - А вот целостность дома, зная Энакина, не гарантируем.       Энакин бросил на Оби-Вана хмурый осуждающий взгляд и вышел из дома следом за Падме, набрасывая на голову капюшон, скрывая себя и немного завидуя Оби-Вану, что тому с изменившейся внешностью не надо было думать о маскировке, что бы сохранить инкогнито.       Когда они подъехали к большому, но, как и все на Набу утопающему в зелени зданию, в самом центре Тида возле королевского дворца, там уже собралась толпа родителей, что забирали своих детей. Падме попросила их подождать в спидере, пока сама пошла за девочками, Энакин вначале возразил, что он как ни как ее охрана, но Падме, только мило улыбнулась и все же сделала по своему, оставляя своих мужчин дожидаться их, скрытыми от любопытных глаз навесом спидера. Энакин задумчиво смотрел на разноцветную и весело галдящую толпу, что рассаживалась по спидерам, повозкам, что везли дроиды или просто расходилась по улицам столицы пешком, пока не посмотрел на Оби-Вана, что с утра не мог убрать легкого изгиба губ, выдающее блаженное состояние.       - Ты и правда готов, на то, что наши отношения станут достоянием общественности? Не сейчас, родители Падме будут молчать, но позже. Ты ведь знаешь, к чему это приведет? – Энакин выпытывающее смотрел на любимого, Оби-Ван окунулся в голубые глаза Энакина и обхватил его лицо ладонью.       - К раскрытию нашей привязанности я был готов в тот момент, когда в первый раз поцеловал тебя.       А теперь проведя только день в компании Наберри и даже за это время, впервые ярко осознав, что такое семья и чего он был лишен, чего они сами себя лишают, он был готов как никогда и только война и долг перед Республикой останавливал джедая от более решительных действий. Энакин благодарно улыбнулся, и прежде чем Оби-Ван успел убрать ладонь, повернул голову и провел по ней губами, оставляя мимолетный поцелуй.       Падме с племянницами вернулась через несколько минут, девочки радостно пружинным шагом шли рядом, с улыбками на лицах и гордыми взглядами, когда прохожие останавливались, приветствуя свою любимую королеву и сенатора и провожали их умилительными взглядами. Падме и правда смотрелась невероятно прекрасно, ведя девочек за руки немного слишком напряженная, но излучающая гордость и радость. Энакин не мог отвести глаз, не заметив, как прикусывает губу и как Оби-Ван бросает на него печальный взгляд. Весь задумчивый настрой в спидере был сметен безостановочным говором сестер, что с радостными криками бросились на шею джедаям, уже предвкушая самый веселый день. По дороге домой они остановились у кондитерской и у дома сестры Падме, откуда девочки выбежали с контейнером игрушек,              - Думаю, обед не должен был быть таким, - осторожно проговорил Оби-Ван посматривая на пустую тарелку, где сейчас лежали только крошки и с внутренним удовольствием вспоминая вкус невероятно мягкой выпечки, что даже Энакин не отказался от этой сладости.       - Наверно, - задумалась Падме, что подперев ладошкой голову, с улыбкой смотрела на довольно жующих племянниц. – Но вы ведь нас не выдадите своей матери?       Подмигнула Падме, и Риу повернула к ней довольную испачканную в шоколадной глазури самую милую мордашку и помотала головой, облизывая сладкие губы.       - Ни за что!       О сладком обеде джедаи и Падме пожалели практически сразу после его окончания, когда девочки, отказавшись идти на дневной сон, развили бурную деятельность, выплескивая полученную энергию. Оби-Ван попытался им почитать, но они не могли усидеть на месте, Энакин показал им на примере Трипио строение дроида, под его сожаления и извинения, но и это их заняло только на час. Потом Пуджа показала своего маленького дроида которого назвала Нано, так как оказалось таких как он больше нет и она очень гордилась своим уникальным другом, а Риу с сожалением сказала, что Зубастика из дома не разрешила взять тетя Падме. А потом девочки захотели поиграть в полеты и были выгнаны Падме в компании Оби-Вана и Энакина в сад под предлогом, что у нее важный звонок из Сената и ей нужно присутствовать на совещании и что Джобель не перенесет еще одной разбитой вазы. Сердить бабушку и маму никто не хотел и именно поэтому Оби-Ван и Энакин уворачивались от летающих по саду Набуанских истребителей, что управлялись датпадами в руках смеющихся девочек. Оби-Ван не сразу понял, что по саду летало уже не два, а три истребителя, один из которых настойчиво крутился вокруг него, мешая читать, а Энакин куда-то запропастился. Он был обнаружен под деревом, с девочками и если Риу и Пуджа управляли своими игрушками в датпаде, то Энакин невзначай выставил руку, легко шевеля пальцами и даже не нашел в себе силы выразить раскаяние на абсолютно счастливом лице. Оби-Ван уже хотел сказать свою обычную фразу, но потом, неожиданно даже для себя, подавшись порыву, махнул рукой и вытащил из коробки с игрушками еще один звездолет, устраивая с Энакином и девочками гонки и соревнования в ловкости, безоговорочную победу в которых своим авторитетным мнением джедаи присудили Риу и Пудже Наберри. После они снова перебрались в дом, куда Энакин принес детали одного из старых и явно не нужных архитектурных макетов Дарреда, откопанных в гараже и они приступили к его сборке. Оби-Ван оставил их на пару минут, чтобы связаться с адмиралом и Коди. Они сейчас занимались переброской, на место нового назначения, которая и должна была занять чуть больше недели, выделенных ему на отпуск. Когда же он вернулся, то застал шумную, веселую, спорящую о назначении той или иной детали компанию, что ползала по полу комнаты, прикрепляя детали и присоединяя проводки. Энакин не сразу заметил его возвращение и Оби-Ван мог некоторое время задумчиво наблюдать, как джедай объясняет Риу, схему присоединения блока питания, и для чего нужен провод, протянутый через основание макета. Пудже больше нравилось расставлять по макету деревья, домики и маленькие фигуры, что представляли разные расы галактики. Вскоре Энакин распрямился, потягиваясь и оставил девочек доделывать макет, сам ели подавив зевок, улыбаясь подошел к Оби-Вану, с любопытством смотря на его довольно напряженное лицо.       - В чем дело? – Энакин легко толкнул его плечом в плечо.       Оби-Ван улыбнулся и посмотрел на любимого.       - Я всегда думал, что ты недолюбливаешь детей, - быстро проговорил Кеноби, не давая себе время отступить и не задать давно волнующий его вопрос.       То выражение абсолютного недоумения и удивления, которое возникло на лице Энакина, говорило, что это мнение кардинально не верное. Энакин бросил взгляд на веселящихся девочек.       - Как можно не любить эти комочки света?       Улыбнулся парень и Оби-Ван улыбнулся в ответ, он тоже купался в этой искренности и доброте, что излучали племянницы Падме.       - Прости. Просто ты отказываешься от падавана. Да, да я знаю, что это из-за войны и Падме. Но также всегда стараешься избежать работы с детьми в Храме и я ни разу не видел тебя в комнатах юнлингов, уж не говорю о детском саде. Ты, сколько себя помню, как только стал старше детского возраста, держался в стороне и отстранено со всеми юнлингами, - Оби-Ван говорил это легко, ожидая, что Энакин скажет, что это ему только так кажется. Ведь сейчас-то Оби-Ван точно видит, что он относится к детям очень хорошо и можно сказать на одном с ними уровне. Поэтому наплывающая серая туча, что скрыла с лица Энакина улыбку, была неожиданностью для Оби-Вана и он напрягся, понимая, что сам того не понимая поднял не самый легкий вопрос.       - Я не могу, - сдавлено проговорил Энакин. – Я не могу. Быть рядом с ними, смотреть на них и понимать, на какую судьбу их обрекают, пройдет несколько лет и они станут войнами и если это война не закончится, то они пойдут в бой, и будет чудом, если хоть половина выживет. Понимать, что они не знают, чего лишены, что они не знают, что такое материнская любовь, лишины семьи. Конечно я знающий мать исключение для джедаев. Они не могут осознать, что у них было отнято и им возможно не так больно, но я знаю, я знаю, что их вырвали из семей и лишили любви. Не могу смеяться с ними и играть, когда хочется плакать.       Энакин проговорил это в запале, когда как Оби-Ван замер смотря на играющих детей и не видя их.       - Прости, - умоляюще проговорил Энакин, смотря на Оби-Вана. – Я понимаю, ты один из тех детей, что выросли в Храме. Не мне судить, что правильно для юнлингов. Но я просто не могу.       - Возможно в твоих словах есть крупица истины, - сдавлено проговорил Оби-Ван не отрываясь, смотря на играющих Риу и Пуджу, словно погружаясь в свое далекое прошлое и это была не комната и мягкий ковер, а поляна с зеленой травой, и он играющий со старшим братом, единственное воспоминание, что сохранилось у него. – Но именно поэтому я стараюсь хоть как-то облегчить их детство.       Оби-Ван повернулся к Энакину:       - Показать, что они не одни, их ценят и любят.       На последнем слове Энакин зло и скептически усмехнулся.       - Любят ли? Или смотрят как на будущий ресурс Ордена. Видят ли они личность детей их особенности, характеры, предпочтения или для них важна только способность этих детей чувствовать Силу.       Оби-Ван вспыхнул, не зная до сегодняшнего дня, как все видит Энакин. Что-то он упустил как учитель, раз парень так думает про традиции Ордена, а именно воспитание джедаев с юных лет. Возможно он слишком рано стал падаваном в возрасте, когда остальные были все еще юнлингами. Он не видел и не чувствовал как живут в детском саду и как там хорошо и спокойно. А может как раз в этом и заключается особенность его позднего начала обучения, почему так не хотели его обучать, потому что его глаза не застелены пеленой, что внушали с детства, его не могли контролировать. Он на момент обучения уже знал мир тот, который познал сам, а не под контролем Ордена. Квинлан Вос тоже поздно приехал в Храм, его обучение началось на его родной планете в доме родителей. И он такой же своевольный и свободный, не укладывающийся в рамки Ордена, как и Энакин.       - Ты так говоришь будто в Храме все бездушные?       - Что?! Нет! Конечно, нет! Но останови меня, если я не прав и детей не ломают, уничтожая их индивидуальность, делая одинаковыми, без эмоциональными солдатами на служение Силе.       Оби-Ван молчал, потому что Энакин был прав. Он помнил, каким несдержанным и эмоциональным он был в детстве, каким живым и активным. Тот Оби-Ван, увидев нынешнего, только бы сморщил нос в брезгливости. Но когда он понял, что именно, то кто он есть, мешает ему стать джедаем, мешает найти учителя, он вместо того, что бы послать всех и остаться собой, начал менять себя, заковывать в рамки, ломать. Но разве не это сделало его тем, кто он есть, и не привело его туда, где он есть сейчас. Разве не это сделало его - Оби-Вана достойным любви двух замечательных людей.       - Разве ты не рад своей судьбе? – спросил Оби-Ван. – И если такая судьба хороша для тебя, то почему для других нет.       - Потому что, Оби-Ван, это было мое желание и мой осознанный выбор, - жестко сказал Энакин и Кеноби понял, что в этом он абсолютно прав. Возможно он не идеальный джедай, возможно были дни, когда он жалел, что ушел с Квай-Гоном и он точно корил себя, что покинул мать, но однажды девятилетний мальчик сделал выбор, он ступил на выбранную им дорогу и не разу не оглянулся назад, идя по ней, следуя за своим выбором.       - А этих детей обрекли на жизнь в Ордене.       - Любой может уйти, - проговорил Оби-Ван, но Энакин только усмехнулся.       - Куда? Куда можно уйти? Те, кто вырос в Храме другой жизни не знают, вообще никакой жизни не знают, что за стенами Храма не знают, пока их не окунут в нее с головой. У них нет семьи, нет опоры, а если ты уходишь, от тебя отворачиваются. Оби-Ван, посмотри на нас. Взрослые джедаи, генералы, мы не одиноки, вдвоем, у нас есть Падме и все же нам страшно, мы скрываем наши отношения и хоть понимаем неизбежность разоблачения, стараемся отодвинуть его как можно дальше. Потому что даже нам страшно уйти из Храма, уйти из Ордена. Потому что мы не знаем другого, мы не можем думать о жизни, что будет отдельно от жизни джедая.       Оби-Ван внимательно смотрел на Энакина, не отводя взгляда, в его голове крутилось сотни мыслей и они вели войну, но одна мысль была ярче всех - когда Энакин из восторженного, эмоционального, милого парня успел стать таким зрелым и взрослым, чтобы ставить в тупик своего старого учителя. И от этого его восхищение и любовь только сильнее расцвела в груди. Энакин не выдержал первым и отвел взгляд, явно думая, что Оби-Ван разочарован его высказываниями, не сдержанными и слишком категоричными. Но мужчина только улыбнулся и обнял Энакина за плечи, прижимая к себе, чувствуя, как напряжение уходит из парня, и он расслабляется рядом с ним, наклоняя голову к его голове, прикасаясь волосами к его виску, что странно ощущалось на гладкой, выбритой коже черепа. На мгновение он наслаждался этим мимолетным контактом, которого так не хватало за дни одиночества и теперь, когда им все еще приходилось соблюдать дистанцию, мечтая наконец-то поскорей остаться наедине. Энакин закрыл глаза впитывая их единение, которое теперь, после усиления их связи, было еще сильнее и грезя об объятиях, продумывая, как бы попросить Оби-Вана снова присоединиться к нему сегодня ночью в кровати. Хотя бы просто чтобы снова чувствовать его тепло и защиту. Но девочки громко засмеялись и Оби-Вану пришлось чуть ослабить объятие, вспоминая, что он не одни.       - Твои взгляды рациональны. Как и мое мнение, как того кто прожил в Храме. И я рад своей судьбе, но возможно, признаюсь, что моя жизнь меня начала устраивать гораздо больше, когда в ней появился ты. И пусть это жестоко, я рад, что меня забрали в Орден, я не знал своих родителей, мне не больно от их отсутствия, но именно это привело к тому, что я встретил тебя и Падме. И если ради этой нашей семьи мне пришлось отказаться от той, которой я не знаю, что ж для меня, пусть это прозвучит возможно эгоистично, по отношению к моим родителям, это не слишком большая цена. Так что не думай, что знаешь судьбу каждого юнлинга, я своей не знал, и разве она плоха.       Под конец слов Энакин улыбался, крепче прижимаясь к боку Оби-Вана.       - Не плоха, - сказал Энакин, перекатывая в своих мыслях сказанное Оби-Ваном «наша семья».       После чего к ним подбежали Риу и Пужда, говоря, что они закончили и теперь хотят посмотреть сказку через галопроектор, начиная спорить, что они будут смотреть и Энакин выдвинул свой вариант, пытаясь доказать девочкам, что его выбор интереснее и лучше. «Кажется со зрелостью и взрослостью Энакина я поторопился», - думал Оби-Ван, с любовью посмеиваясь смотря за перебранкой любимого и девочек, присоединяясь и подзывая Ардва, чтобы он поставил детскую галосказку.       Когда Падме наконец вышла из комнаты, где была на связи с Корусантом присутствуя на совещании Комитета лоялистов, она устало потерла виски и замерла. В доме было тихо, даже слишком тихо и эта тишина родила беспокойство, она уже хотела идти искать по комнатам, когда услышала звук открывающейся двери и голоса Солы и мамы. Падме успела только по пути закинуть тарелку из-под булочек в очистительную машину и выйти ко входу. Джобель смеялась:       - Ну, смотрю, дом все еще стоит. Привет, Падме. Не слишком девочки вас измучили?       - Нет, что вы. Все было замечательно, - проговорила Падме, лихорадочно бегая глазами по дому и прислушиваясь к звукам, пытаясь понять, почему все-таки так тихо.       - А если больше правды? – усмехнулась Сола.       - У меня было срочное совещание в Сенате. Только что закончилось, - под улыбки мамы и сестры призналась Падме, и торопливо добавила. - Но я уверена Оби-Ван и Энакин отлично справились с присмотром за девочками. Так что не беспокойся все в порядке. Они где-то здесь.       - О, милая, - усмехнулась Сола. – Я-то не беспокоюсь, а вот тебе бы стоило. За своих джедаев. Как жестоко с твоей стороны оставлять их наедине с моими непоседами.       Сола прошла по коридору, заглядывая в каждую комнату, и остановилась у одной из комнат-приемных, с улыбкой смотря внутрь. Джобель и Падме подошли следом, тоже замирая, улыбаясь на картину, что предстала перед ними. По середине комнаты был собран один из сложнейших архитектурных проектов, с подсветкой и шевелящимися фигурами, рядом с ним стоял Ардва, что прям над проектом транслировал беззвучный, но веселый и суетливый галомультик, по комнате были разбросаны игрушечные звездолеты, вокруг проекта крутился маленький дроид Пуджи. Но вершиной этой картины, была спящая на тахте накрытая темной джедайской мантией Риу, подле тахты, откинув на нее голову вверх, с открытым ртом и прижимая к себе, заснувшую у него на руках Пуджу, спал Оби-Ван, издавая тихий полухрап, Энакин же развалился прям на ковре положив голову на сложенные руки. Падме не могла оторваться от разглядывания этих уставших, но самых милых лиц и только через продолжительное время она поняла, что стоит у двери в комнату одна, а голоса матери и сестры разносятся с кухни, когда она все же спустилась и присоединилась к ним на ее лице была мечтательная и мягкая улыбка, что заставила переглядываться мать и сестру.       Энакина и Оби-Вана разбудил вкусный запах, что донеся с первого этажа и звук открывшейся двери. Пока джедаи с трудом разминали затекшие конечности, а Оби-Ван морщился, потирая шею, девочки с криком «Папа!», рванули вниз, будто не спали пару секунд назад. Дарред появился в дверях парой минут спустя, с улыбкой сообщая:       - Привет. Там, - мужчина махнул вниз. - Просили передать, что скоро будет готов ужин. Измучили они вас?       - Есть немного, - засмеялся Энакин. – Но это было весело.       - Да, вижу, - Дарред окинул взглядом комнату и замер, останавливая взгляд на макете.       - Эээ, - Энакин стушевался. – Я нашел его в гараже. Девочкам понравилось его собирать. Ты не возражаешь?       - Нет, что ты, - как то печально улыбнулся Дарред, все еще смотря на макет.       - Я хотел спросить, - Оби-Ван указал на макет и на сложенную отдельно стопку прозрачных полукруглых чаш, которым так и не нашли применение. – Мы так и не смогли понять, для чего эти прозрачные чаши. Это ведь макет почти целого города, для чего он?       Дарред наклонился к макету, беря в руки небольшие фигурки, что представляли необычную расу и протянул ее Оби-Вану.       - Знаешь таких?       Оби-Ван нахмурился, но раньше его ответил подошедший Энакин:       - Это боранцы.       - Они вымерли, когда их планета Шадда-Би-Боран погибла, - добавил Оби-Ван джедаи учувствовали в спасательной миссии, он слышал о ней, но ничего не смогли сделать.       - Этот макет, не совсем мой. Скорее не так, макет то мой и технология реализации, а вот идея и сам проект.       - Падме, - закончил за него Энакин, Дарред кивнул.       - Она так и не забыла тех детей-беженцев, которых не смогли спасти, и ту что за этот короткий срок стала ей подругой.       Дарред включил встроенный в основание макета галопередачик что высветил над ним название проекта «Н'а-ки-тула».       - Дорогая, - Энакин вспомнил перевод.       Дарред присел у макета, Оби-Ван и Энакин присоединились к нему.       - Идея заключается именно в этих куполах, - мужчина взял отложенные полукруглые купала и накрыл ими города, которые были представлены на макете. – Эти купола оснащены сложной системой подачи необходимого газа, молекул, частиц, поддерживая температуру и влажность должны создавать определенную атмосферу по необходимости абсолютно разную. В этих городах можно было бы размещать беженцев с планет разных атмосферных типов на время пока для них бы велись поиски подходящих планет для жизни. Это дало бы столь важное для выживания время.       - Это невероятная идея, - Оби-Ван смотрел на макет теперь с нескрываемым восторгом. – И очень нужная. По последним данным в ближайшее десятилетие несколько рас могут оказаться на гране уничтожения, потому что на их планетах меняется климат.       Оби-Ван проглотил горечь и не добавил, что джедаи, которые и должны были заниматься поиском решения этих проблем, сейчас заняты войной.       - Это очень дорогостоящий проект. Структура куполов сложна и технологически затратная. Как королева, Падме не могла тратить бюджет Набу на решение этой задачи, да и Набу бы не потянуло его реализацию. Но как только она стала сенатором начала проталкивать этот проект и даже получилось. Уже во всю велась разработка, над ним работали ученые, но началась война и финансирование было отозвано.       Энакин и Оби-Ван переглянулись, перед ними лежал проект призванный спасти тысячи жизней, но вместо этого деньги идут на их убийство, подпитывая Торговую федерацию и Камино.       - Возможно, когда все эти финансовые кланы и торговые картели перестанут подпитывать войну, в Сенате вспомнят, что есть более важные и благородные дела, - Дарред посмотрел на собеседников, словно только сейчас вспомнив с кем именно говорит. – Простите, думаю у боевых генералов другое мнение.       Оби-Ван и Энакин одинаково сморщились и изогнули губы в нервной улыбке боли и грусти, помотав головой.       - Боевые генералы… А ведь этот проект джедаям гораздо ближе, чем война, - проговорил Оби-Ван. –Дарред, мы такого же мнения, но пока Сенат не поймет, что с сепаратистами нужно договариваться, а не подпитывать войну - она продолжится.       Оби-Ван постарался не замечать, как морщиться Энакин. Этот спор возникал уже не единожды в их доме. Обычно он заканчивался криками Падме и Энакина и головной болью Оби-Вана. Энакин настаивал на уничтожении сепаратистов, а Падме на переговорах. Уже потом Оби-Ван узнал, что некоторые из сепаратистов были ее друзьями долгие годы и оказаться с ними по разные стороны было для женщины очень тяжело. Но Оби-Ван не знал, чем облегчить ей ношу, сказать, что эта война подпитывается не только не желанием слышать и идти на уступки, но и третьей стороной – ситхами он не мог. Ситхи должны были остаться проблемой только Ордена. И постепенно Оби-Ван начинал понимать, что Энакин не отделяет сепаратистов от ситхов, раз они союзники, он даже не может представить, что обычные люди и политики сепаратистов не понимают насколько ситхи опасны и не видят в графе Дуку адепта Темной стороны.       Их не самый легкий разговор прервал топот детских ножек и Риу, что повисла на шее отца показывая на макет.       - Это мы с Пуджой собирали, - с небольшой заминкой добавляя. – Энакин и Оби-Ван нам помогали. Тебе нравится папочка?       - Конечно. Вы молодцы, - и джедаи уловили невероятную волну гордости, что излучал мужчина.       - Мама просила передать, что вас ждут к столу.       - Все мы идем, не будем их заставлять ждать.       Выходя из комнаты Энакин взмахнул рукой, складывая все игрушки в коробку под восторженный взгляд Риу и укоризненный Оби-Вана.       - Что? Так удобней.       - Соглашусь, - засмеялся Дарред и в столовую они вошли уже в веселом расположении духа, занимая незаметно ставшими обычными местами. Ужин прошел легко и весело с обсуждением дня. Каждый рассказывал, чем занимался. Руви и Дарред рассказали о стройке и новых идеях, Сола и Джобель рассказывали о новых беженцах и их проблемах, осторожно, чтобы не расстроить девочек, но самые яркие и эмоциональные истории выдавали Риу и Пуджа, под смех всех взрослых. В комнате весела атмосфера счастья, единения, тепла и уюта - атмосфера семьи. Особенно когда Энакин под добрым и улыбающемся взглядом Джобель заикаясь оправдывался почему один из звездолетов застрял в ее любимом кусте роз. Оби-Ван улыбался. Он знал, что сейчас Дарред и Сола уведут девочек домой, что находится на соседней улице, укладывать спать. Энакин, как и вчера вечером, оккупирует гараж, где уже приметил себе сломанного дроида. Он же вместе с Руви прогуляется по вечернему саду, и они закончат вчерашний разговор, после чего присоединятся к Падме и Джобель и она поподробней и уже откровеннее расскажет о ситуации в лагере беженцев, который с начала войны разрастается каждый день, и они вместе попробуют найти решение. Потом он планировал предложить Энакину вечернюю медитацию и был уверен тот не откажет, да и Падме обещала присоединиться. Вчерашний вечер был почти таким же и будет таким сегодня, и, если они останутся дольше, все вечера будут такими – спокойными, домашними и их будет накрывать теплотой и добротой. Оби-Ван обвел людей за столом взглядом почувствовав легкий укол зависти - это и называлась семья. Но тут Дарред позвал его передавая тарелку с воздушным десертом, и Джобель обращаясь к нему наиграно строго, под умоляющие взгляды девочек спрашивала заслужили ли они сладкое своим поведением, и зудящее чувство грусти развеялось, потому что он тоже как-то необъяснимо всего за два дня стал ее частью. Наберри раскрыли свои объятия и втянули его в них, и ему не хотелось их покидать.       Оби-Ван почувствовал на себе взгляд и повернувшись встретился с понимающим взглядом Энакина. Тот уже несколько лет ощущал себя частью этой семьи, пусть они и не знали об этом. И все эти годы Энакин, не замечая, выращивал в себе в своих мыслях сильнейшее чувство долга перед семьей и в это определение попадали Падме и все Наберри, даже Ардва и Трипио, и отныне даже не было сомнений, что иногда терзали Оби-Вана, и он тоже. Теперь же как вспышка это родилось и в Оби-Ване. У него была семья. И вместе с этой мыслью он почувствовал, как в нем закручивается и зарождается привязанность, что несла ответственность не перед Орденом, не перед Галактикой, а перед вот этими людьми – его семьей и она была важнее всего остального. Оби-Ван мог остановить, прервать, процесс осознания и формирования этой связи, развеять ее в Силе, оставить свое сердце молчаливым и защищенным от нее, но он не хотел. Он стремился к этой привязанности. Потому что Энакин и Падме помогли ему понять отсутствие привязанностей ведет к черствости и бессердечию. Из-за чего джедаи никогда не смогли бы в полной мере понять других существ, их стремления и поступки, ведь они не имели связей семьи, самых сильных связей, тех связей, что руководят всеми существами в галактике. И теперь они были у Оби-Вана.             

* * *

      Утренняя свежесть, начинающее светлеть небо, пение птиц, порхающих в ветках кустарника все это окутывало Оби-Вана, что расположился на небольшом плетеном кресле с кружкой горячего чая в полном одиночестве и умиротворении. Проснулся он не очень приятно, когда Энакин развалившись во сне на довольно узкой кровати, раскинул руки и заехал локтем ему в бок, а ладонью по носу, скидывая мужчину на пол. Но Оби-Ван даже не нашел в себе силы возмутиться, смотря на сонное спокойное и улыбающееся во сне лицо Энакина. Вот уже несколько ночей они ютятся на одноместной кровати, которая была даже шире их кровати на звездолете, но именно здесь Энакин спал более беспокойно и суетливо, когда как на миссиях отключался от усталости почти летаргическим сном. Но Оби-Ван не жаловался, только улыбался и потирал ушибленные бока, он и сам не хотел оставлять Энакина, поэтому его комната в доме Наберри так и осталась необжитой. Оби-Ван чувствовал полную расслабленность, впрочем, как и Энакин, что, потеряв страх все откровеннее смотрел на мужчину, а Падме не контролируя направляла по их связи потоки желания, и неудивительным бы был результат, что вскоре узкая кровать в комнате Энакина бы попыталась уместить уже троих. Это было чревато и не только синяками, но и разоблачением. Они начали забывать, что в этом доме все еще необходимо сохранять тайну, но с каждым днем становилось сложнее и не по тому что они долго были вдалеке друг от друга, но и потому что в семье Наберри они почувствовали себя в безопасности, в атмосфере доверия. Энакин все чаще обнимал Оби-Вана, в своей излюбленной манере, подойдя со спины и положив голову на плечо обдавая дыханием шею, на гране поцелуя, Падме пару раз смеясь заправила кучерявый локон мужа за ухо. А вчера они вызвались помочь Падме с приготовлением рагу на ужин, на что ее мать и сестра улыбнулись, вспоминая как суетилась Падме готовясь к одной из миссий, на которую ее должны были забрать эти самые джедаи, что теперь больше мешались на кухне, чем помогали. Падме играючи злилась, а мужчины откровенно смеялись, испепеляя ее взглядом и награждали ее и себя случайными мимолетными ласками, что в конце она не выдержала и сама пошла в атаку, приперев их обоих к столешнице гарнитура, в одной руке держа полотенце, а в другой ложку с остатками рагу, что она помешивала на плите. Она их отчитывала, но чем больше она хмурилась, тем больше раззадоривались джедаи, а Энакин наклонился к ложке и слизал остатки соуса.       - Вкусно, - промурлыкал он, пока Оби-Ван пальцем проводил по губам любимого, снимая остатки и пробуя их на вкус, под пристальным и горящим взором женщины.       - Да, - Оби-Ван прикрыл глаза. – Но соли нужно побольше, моя Госпожа.       - Ах вы, - не выдержала Падме и отбросила ложку в мойку, начиная смеяться и не замечая, как оказывается в объятиях двух рук, что прижимают ее к себе.       Оби-Ван первый заметил движение в дверном проеме, оно было мимолетным, всего лишь мелькнувшая на пару мгновений женская фигура, но этого хватило, чтобы убрать улыбку и опустить руку. Напряжение заметил Энакин и повернул голову к двери, он понял сразу что произошло. Можно было убеждать себя, что за это мимолетное мгновение мало, что можно было рассмотреть и понять, но это было бы ложью, их объятие, в котором их застали оставляло мало вариантов.       - Кто это был? – сдавлено спросила Падме.       - Я не разглядел или твоя мама, или сестра.       Падме кивнула, принимая это, как неизбежность, что свершилась. Рагу было быстро закончено, и ужин ничем не отличался от остальных. Джобель и Сола, ни взглядом, ни жестом, ни даже эмоциями не показали, что кто-то из них был свидетелем сцены на кухне. За это джедаи и Падме были благодарны, но уже вечером было произнесена фраза «Мы задержались, нам пора уезжать» и все согласились.       Именно сегодняшний день был днем отъезда, сейчас, когда все встанут они сообщат о принятом решении, попрощаются до того, как девочки отправятся в школу и уже к полудню будут в Озерном крае. Именно поэтому Оби-Ван ловил часы тишины и спокойствия, пока все спали, окруженный запахом цветов, теплым согревающим чаем, ощущением дома и семьи. Сад был невероятно красивым, цветы были подобраны с любовью и нежностью, каждый уголок сада имел свой характер, свою композицию и атмосферу. За эти несколько дней у Оби-Вана появился даже свой любимый уголок в окружении стены из кустов роз и клумбы бело-розовых и бело-голубых цветов, где сейчас он и находился. Мужчина глубоко вздохнул сладкий аромат погружаясь в поверхностную медитацию, тут же ощущая спокойствие Энакина, что все еще пребывал в мирном сне. Но совсем рядом с Оби-Ваном в Силе ощущалось угасание и слабость, мужчина открыл глаза и осмотрелся. На идеальной клумбе темнел отросток, что все еще боролся, цепляясь корнем в землю, но его пожелтевшие листья не могли уже принимать свет, он угасал. Оби-Ван нахмурился и оглядевшись по сторонам отставил кружку чая, опускаясь на колено перед погибающим цветком, как джедаю ему не положено было вмешиваться в естественный ход жизни, но его сердце уловив этот тонкий призыв о помощи не мог пройти мимо. Джедай протянул руки, накрывая цветок ладонями как куполом и чуть прикрыв глаза сосредоточился на потоках Силы, что текли в нем, направляя их в ладони, чувствуя легкое покалывание и тепло, что направлялось на растение, оживляя его клетки, наполняя силой. Чувствуя, как распрямляются листья, как тянуться к свету, как Сила отзывается радостной мелодией, гимном жизни, наполняя самого Оби-Вана воодушевлением. Когда джедай остановил Силу и посмотрел перед собой цветок встречал его нежными бутонами. Пушистые, сложенные в маленькие многочисленные трубочки лепестки делали его бело-розовым шариком. И уже просматривался боковой побег, что говорил, что цветы не будут последними. От любования этой изящной раскрывшейся красотой Оби-Вана отвлекло ощущение присутствия, он оглянулся, чтобы увидеть стоящую рядом со столом Джобель, которая только что поставила на него ящик с несколькими кустиками рассады, что собирались пополнить прекрасный сад. Женщина нежно улыбалась.       - Прошу прощения, мне не стоило, - проговорил Оби-Ван вставая и приветственно улыбнулся, каясь, что его застали за очередным нарушение правил джедая, что ж последние годы их было достаточно, чтобы уже не чувствовать вины за это маленькое отступление, но воспитание обязывало.       Джобель на это только еще шире улыбнулась, украшая свои глаза искорками и лучиками искренней радости.       - Оби-Ван, прошу не извиняйтесь, за то чудо, свидетелем которого мне посчастливилось быть.       - Я не имел права.       Джобель только печально улыбнулась, смотря на мужчину нежным и понимающим взглядом:       - Это будет нашей тайной. Я уже не знала, как ему помочь, он просто угасал. А так хотелось спасти эту красоту.       - Спасти? – удивился мужчина, смотря на полный жизни цветок.       - Его привезли беженцы иторианцы с Фелуции, что спасались от войны на Набу. Изначально оно было с Итора, потом они рассеяли его на Фелуции, но вот на Набу никак не хотело приживаться. Но думаю теперь у него есть шанс.       Оби-Ван улыбнулся, что ж одной тайной больше, что хранят стены дома Наберри, Джобель видно думала также, поэтому хитро усмехнулась:       - Вас любят растения. Как говорит моя матушка - госпожа Туле, у вас легкая рука. Поможете посадить эти новые цветы?       - С радостью, - Оби-Ван усмехнулся, успевая подхватить ящик с рассадой раньше, чем это сделала женщина, получив признательную и ободрительную улыбку.       Джобель провела его к участку, где был подготовлен грунт для цветов, он опоясывал небольшой прудик с фонтаном, где цвели лотосы. Грунт был странным – полоска черной земли чередовалась полоской песка.       - Вот эти росточки нужно сажать в песок, а эти в землю, - указала Джобель.       Оби-Ван кивнул, беря совок и приступая к кропотливой и нежной работе, что всегда ему нравилась, своей неспешностью, похожей на медитацию и возможностью увидеть прекрасный результат. Оба вида цветов были сине-голубого оттенка. Но они были также различны, как и похожи. Одни были на толстом жестком стебле с плотными водянистыми листьями, вторые нежные, на тонкой ножке, но с более крупными и насыщенными цветами. И если с первыми цветами Оби-Вану встречаться не приходилось, то второй был очень распространен на различных планетах и украшал множество лугов и садов, защищая своим запахом другие растения от вредной мошкары, именно их Оби-Ван сажал в землю. Вначале они работали молча, пока Оби-Ван не поднял взгляд на невысокое, но с буйной зеленью дерево с белыми идеальной формы цветами, что росло рядом, прикидывая, не закроет ли оно тенью посаженые цветы, и успокаиваясь, что нет. Все было продумано до мелочей и сад Джобель Наберри, только на первый взгляд казался беспорядочным смешением не сочетаемого.       - Это дерево я посадила в честь рождения Солы, - проговорила Джобель, заметив взгляд мужчины. – А эти две небольшие груши это Риу и Пуджа.       Госпожа Наберри отложила работу и указала на раскидистое самое большое дерево в саду, нежно улыбнувшись:       - Предполагалось, что оно будет не больше садового дерева, но, как и Падме в честь, которой и было посажено, оно любит удивлять и не следует ни чьим ожиданиям.       Женщина бросила осторожный взгляд на Оби-Вана, желая увидеть его реакцию, и она была ожидаемой, мужчина нежно и понимающе улыбнулся, разглядывая раскидистые, сильные ветки дерева, под которым они так часто за эти дни прятались в тени, которые выдерживали и прикрепленные к ним качели, и непосед девочек, что порывались спрятаться в густой кроне.       - Этот куст красных роз посажен в день свадьбы Солы и Дарреда. Это дерево жасмина в день, когда Падме короновали.       Оби-Ван улыбался, слушая рассказ Джобель о своем саде, но чем дальше она говорила, тем меньше становилась улыбка мужчины, а в глазах женщины появлялась печаль.       - Эти цветы я посадила, когда Падме улетела с первой спасательной миссией, ей было всего шесть, эти, когда Руви с Движением помощи беженцам потерпели аварийную посадку, а эти, когда на стройке Дарреда случился обвал и мы сутки не знали, что с ним, - Джобель с грустью посмотрела на Оби-Вана, указывая на красные в форме колокольчиков прекрасные цветы. – Эти, когда Падме начала предвыборную компанию на пост королевы, тогда ей многие угрожали, а эти кусты были высажены в дни оккупации, пока мы не знали, где Падме и что с ней, эти недавно, когда сообщили, что Падме в карантине из-за смертельного вируса.       - А лотосы? – осторожно спросил Оби-Ван, смотря на прекрасные цветы, вспоминая, что именно так переводится имя Падме и только надеясь, что это что-то прекрасное.       - Сам фонтан и лотосы появились здесь в дни, когда Падме скрывалась от убийц, - но как ни странно Джобель говоря это улыбалась.       - В дни, когда началась война, - пробормотал Оби-Ван, разбивая свою надежду на прекрасное и не понимая, что замечательного в этом событии, что мама Падме не скрывает нежной улыбки и стараясь потеряться в методичном высаживании цветов. Этот сад был историей семьи Наберри прекрасной, удивительной и столь же беспокойной, потому что одно небольшое дерево из этого сада, посажанное матерью с любовью, взмыло вверх своей кроной, заявляя о себе и укрывая всех своей листвой.       - Кроме радостных и значимых событий нашей семьи, что хранит этот сад, еще он мой способ справиться с волнением и переживаниями, работа в саду помогает справиться с внутренним страхом за мою семью. Какими бы красивыми не были эти цветы, они олицетворение моих бессонных ночей, но также это напоминание, что в каждом событии есть что-то прекрасное, это символ моей надежды и радости, и благодарность, за то, что моя семья все еще цела.       Оби-Ван вернулся к высаживанию цветов недоуменно смотря на них, он не понимал, что за событие заставило Джобель высаживать их сейчас, ведь Падме не была в опасности, целью был канцлер не она. Он как раз закончил присыпать росток песчаным грунтом, когда замер в догадке. Он осторожно зачерпнул в ладонь песок, просеивая его сквозь пальцы, те цветы, что он никогда не видел, Джобель высаживала в песок, потому что они изначально росли в пустыне. Да, Оби-Ван их никогда не видел, только слышал восторженный рассказ Энакина, который описывал как на его семилетие на Татуине случилось невероятное чудо, которое многие татуинцы могли не увидеть и за всю свою жизнь – ночью прошел дождь, который он проспал, но на следующий день пустыня зацвела. Цветы, что были невероятно сильны, пробиваясь сквозь песок, что сияли под испепеляющими Солнцами, назло всем правилам природы. И если эти цветы это Энакин, то значит… Оби-Ван провел ладонью по синеве только на первый взгляд простых цветов, цветов-защитников именно это было причиной выбора, но было и то, что Джобель не могла знать, что эти цветы были одними из тех, что росли на лугу перед домом, где родился Оби-Ван. Джобель вписала их в историю своей семьи синими яркими мазками цветов как их глаза или цвета мечей, что окружали защитой небольшой фонтан, с нежными лотосами. Мужчина замер, смотря на получающуюся композицию и как не старался отпустить эмоции в Силу не получалось убрать щемящее чувство в груди, чувство принятия их в семью.       - Падме с младенчества отличалась от других детей, так думают многие родители о своих детях, - Джобель прервала затянувшееся молчание печально усмехнувшись на свои слова, - Я же наоборот мечтала, чтобы она была обычной девочкой и главное счастливой. Но мир вращался во круг нее. И она была счастлива счастьем других, забыв о своем. Я всегда знала, что у нее великая судьба и это пугало. Мир ждал ее, и соперничать с ним я не могла, требуя, чтобы она была в безопасности, в моих объятиях, я была не вправе забирать ее судьбу, поэтому пришлось усмирить свои страхи и отпустить. Она была в возрасте Пуджи, когда впервые задумалась об изменении мира, о том, как бы улучшить жизни. Мои внучки смотрят мультики и играют, мечтая о сказочных приключениях, а Падме в этом возрасте писала проекты о спасении планет. Она неслась по жизни, горела сверх новой, и я с ужасом понимала, что когда-нибудь она сгорит.       Оби-Ван слушал с нарастающей паникой, понимая, что Джобель права Падме, как и Энакин сияли ярче других, но рисковали не суметь справиться со своим светом и потухнуть и Оби-Ван этого очень боялся, но Джобель посмотрела на него и улыбнулась.       - Мой страх рассеялся за эти дни.       Оби-Ван поднял на нее глаза.       - Падме перестала нестись, гнаться за чем-то неуловимым, словно нашла то что искала, за все годы, я не видела ее более спокойной и уверенной в своей жизни. А у меня пропал страх, что она не выдержит груз, что взвалила на себя, не справиться и когда-нибудь сломается. Теперь я уверена ей помогут. Впервые за многие годы я сажаю цветы со спокойствием в сердце. Ведь теперь моя дочь не одна. Я права?       Оби-Ван мгновение смотрел на Джобель прежде чем коротко кивнуть и вернуться к рассаде. Джобель тоже с улыбкой вернулась к посадкам. Ей не нужно было подтверждение, она все видела и не вчера, когда случайно зашла на кухню, а раньше то как они двигались, непроизвольно отражая жесты друг друга, как перемещались все время держась рядом, кружась вокруг друг друга, оберегая. Она слышала, то что не слышала очень давно - звонкий смех своей, обычно серьезной дочери, что даже среди родственников не позволяла себе больше чем сдержанную улыбку. Среди войны и хаоса, что накрыла Республику, Джобель впервые была спокойна. В ужасе войны и постоянной опасности, что весела над ними, два джедая смогли сделать то, что до этого не смог никто за все годы мира и спокойствия – они сделали ее дочь счастливой и она за это была безмерно им благодарна. Джобель не скрываясь излучала свои яркие эмоции. И Оби-Ван решился задать самый волнующий его и Энакина вопрос:       - Вас не волнует, что мы джедаи? - мужчина не решался посмотреть на мать Падме, поэтому не видел как она с выражением материнской мудрости и снисходительности улыбнулась, прежде чем ответить.       - Когда рождается ребенок, миром матери становится ее дитя. Для меня нет ничего важнее счастья моей дочери. Как бы эгоистично это не звучало.       Оби-Ван не отрывал взгляда от цветка, под потоком накрывающих его эмоций, когда зажмурил глаза вспоминая все разговоры, что были на днях между ним, Энакином и Падме, о их тайне, о семье, о страхе раскрытия и споре о том, кто же возьмет на себя эту обязанность. Секрет их отношений уже был раскрыт, кроме одной уточняющей детали. Оби-Ван все еще не поднимал взгляда, высаживая очередной росток, когда, решившись проговорил:       - Они женаты.       И так к транслирующим эмоциям добавилась еще одна, мощная волна неверия, настороженности и неописуемого восторга прошла через Оби-Вана, заставляя его все же поднять взгляд на мать Падме, что замерла с лопаточкой в руке, смотря на мужчину огромными блестящими от избытка эмоций карими глазами, такими же как у ее дочери:       - Не переживайте, Падме никогда не будет одна. Энакин ее муж, - ровно проговорил джедай и увидел, как на лице Джобель расцветает улыбка нежности и счастья, она на мгновение отвернулась, проведя тыльной стороной ладошки по щекам, после чего снова вернула взгляд на Оби-Вана все также улыбаясь, только теперь это была уверенная улыбка с чуть прищуренным взглядом.       - Разве только Энакин? – проговорила она и настала очередь Оби-Вану отводить взгляд, ответ был известен.       Они вернулись к рассаде, пока в доме не послышались голоса и Падме не вышла на веранду, следом за ней появился Энакин потягиваясь и сонно щурясь от яркого солнца. К этому времени защитный цветочный круг был закончен, переплетенный двумя оттенками синего, как плетение связи в Силе, а Оби-Ван с улыбкой встречал любимых. Пока Падме удивлено провожала свою мать, что поспешно убирала в сарай инструменты для посадки.       - В чем сейчас причина цветочного настроения? – обеспокоено проговорила Падме и повернувшись к удивленному Энакину, коротко пояснила. – Обычно это означает угрозу семье. Поэтому я перестала говорить матери о своих миссиях и всех проблемах, иначе бы у нас в саду уже не осталось бы места.       - Только не сегодня, - улыбнулся, подойдя к любимым Оби-Ван, обхватывая обоих за талию на мгновение привлекая к себе, чтобы прошептать. – Она знает.       Энакин насторожено отстранился, нахмурившись это было неожиданно и резко, он не знал, как отреагировать, да и не успел, так как рядом послышался вскрик не то ужаса, не то облегчения.       - Это она вчера видела нас. Я не видел смысла отпираться.       - И как мама отреагировала? – Падме в волнении вцепилась в руки Оби-Вана и Энакина.       - Посадила цветы, - пожал плечами Оби-Ван и улыбнулся, беря любимых за руки и подводя к новой клумбе. Энакин сразу узнал цветы Татуина, а Падме цветы-защитники, начиная шепотом, стараясь не разрушить момент, объяснять Энакину значение этого сада для ее семьи.       - Что ж, - после окончания объяснения улыбнулся Энакин. – Предположу, что мы только что все же получили благословение.       Оби-Ван кивнул. Но как бы не было приятно осознание, что их приняли в семью, нужно было сообщать об отъезде. Джобель только понимающе улыбнулась, Руви принял это как неизбежность, Риу и Пуджа ели сдерживали слезы, но отвлеклись от скорого расставания новым подарком, который приготовили джедаи, подключив к его созданию Ардва, что использовал загруженные в него данные. Это был небольшой галопроектор, который освещал комнату подробной картой Галактики. Падме укоризненно, но, смотря на радость девочек, что бегали между изображенных звезд и планет, с улыбкой помотала головой, понимая, что основой данных была подробнейшая военная карта с описанием каждой планеты и собственными комментариями Энакина и Оби-Вана, про те планеты на которых они уже побывали. Подарок не только интересный, что превращал комнату в звездное небо, но и полезный. Пока Риу и Пуджа тыкали в каждую планету засыпая джедаев вопросами, Падме поднялась к себе начиная собирать вещи, замечая, как старшая сестра пошла следом.       Сола зашла в комнату сестры и в ее взоре не было улыбки, только затаенная печаль и неизбежность, что Падме списала на скорый отъезд. Когда как сама Падме излучала радость и предвкушение собирая свои вещи. Если исключить первый день их пребывания, сестра вела себя очень сдержано и не позволяла больше ни каких намеков, это приятно удивило Падме, и она позволила себе расслабиться, поэтому первый же вопрос застал для нее неожиданностью:       - У вас все серьезней, чем простой роман? Да?       - О чем ты? – нашла в себе силы усмехнуться Падме, точно зная, что ее мать обещала ничего не рассказывать, сохранив радость за дочь, только в своем сердце.       - О тебе и джедаях. Я не могу дать определение их отношениям, думаю их связь за гранью понимания простого человека. Но я наблюдала, и то как они на тебя смотрят, говорит только об одном.       - И как же они смотрят, как влюбленные по уши? – усмехнулась Падме, вспоминая, как Сола описала взгляд Энакина несколько лет назад и точно уверенная, что кроме той неосторожности на кухне они не допустили ни одного прокола. Энакин за эти годы уже научился сдерживаться и не выставлять свои чувства на показ, а за Оби-Вана Падме всегда была спокойна, он был предельно осторожен, и они на людях придерживались только деловых отношений. И уверенная, что сможет разбить любые доводы сестры.       - Нет, - как то более тихо и без улыбки сказала Сола. – Их взгляд на тебя более спокойный и уверенный, словно они уже знают, что ты их, словно готовы раскромсать любого, кто к тебе приблизиться. Это не взгляды друзей, охранников и даже не любовников, это взгляды мужей. Они уверены в тебе и в ваших статусах, что отношения не разваляться из-за трудностей. В вас чувствуется скрепленная связь.       Падме замерла, во всех вариантах, что проигрывал ее политический ум, она не предполагала такой ответ сестры и он застал ее врасплох, поэтому ответом было молчание.       - Я права, - сказала Сола и вдруг посерьезнела, она подшучивала над сестрой просила, чтобы она наконец подумала о себе, а не о Галактике, но теперь, когда ее доводы возымели действие ей вдруг стало не по себе, в отличие от матери, которая при каждом маломальском намеке на отношения Падме с джедаями начинала сиять.       - Как ты поняла? – устало спросила Падме, присаживаясь рядом с сестрой и надеясь извлечь урок в их поведении, как не надо себя вести.       - Энакин, больше не смотрит на тебя пушистым зверьком, что просит хоть немного ласки и ты стала более спокойной, мягче, про Оби-Вана ничего не могу сказать, я вижу его впервые, что не позволяет сравнить его поведение.       - Я последовала твоему совету, сестренка.       - Какому? – Сола улыбнулась. – Я тебе их много давала.       - Взять то, что хочу, без оглядки на чье либо мнение, без оглядки на последствия. Я впервые действовала для себя, а не Галактики.       - И конечно же мой совет ты исполнила с присущим тебе рвением и по максимуму, - улыбнулась Сола и Падме расслабилась, ныряя в раскрытые объятия свой сестры, чувствуя, как она мягко проводит по голове рукой, в такой родной и теплой ласке.       - Я рада за тебя, наконец-то ты узнала, что такое любить и быть любимой, но вдруг стало необъяснимо страшно.       - Они защитят меня, - с незыблемой уверенностью проговорила Падме.       - Тебя конечно. А смогут ли они защитить сами себя? – она озвучила самый главный страх Падме, и девушка крепче вжалась в объятье сестры, ища защиты от этого страха.