Три луны Татуина

      На потолке бегали светлые полосы от пролетающих мимо спидеров. Падме насчитала уже две сотни бликов, повернула голову в лево в право, побила головой подушку, в поисках более удобного положения, но все же так и не смогла призвать сон и снова уставилась в потолок. В голове суетились, крутились мысли, списки и проблемы, которые стоило учесть, ведь руанцы столь обидчивые, и даже самая маленькая неточность или оплошность будет воспринята как величайшее оскорбление, а ей и Комитету лоялистов очень нужен был голос их сенатора. Девушка приподнялась на локтях и посмотрела на столик, где вечером оставила свой датпад, жалея, что не обладает силой, чтобы призвать его. Падме снова разочаровано упала на подушки, добраться до датпада не было никакой возможности, с двух сторон от нее ровно дышали ее мужчины, которых не очень хотелось будить, но вот если она подожмет ноги, то сможет выбраться из-под одеяла и тихонечко пройдет по кровати и тогда сможет разместиться в зале и поработать. Как только она пошевелилась, чтобы привести свой план в действие, Энакин повернулся и набросил на нее руку, придавив к кровати.       — Даже не думай, — сонно, не раскрывая глаз пробормотал джедай, в ответ Падме ели сдержала разочарованное рычание, что вылилось в злобное шипение.       — Ты, что мои мысли прочитал?       — Этого и не требовалось, — раздался с другой стороны хриплый ото сна голос Оби-Вана. — Ты очень громко думаешь, и мы тебя знаем.       — Ну, раз никто не спит, можно я пойду, — Падме уже хотела стряхнуть руку Энакина, но он только крепче прижал ее к себе.       — Нет, нельзя. Тебе нужно выспаться, — назидательно проговорил Оби-Ван.       — Я уже выспалась, — быстро проговорила Падме, стараясь обойти тот факт, что это было всего лишь на час и то после многочисленных изматывающих оргазмов, которые были призваны, заставить ее забыть о проблемах и завтрашнем приеме, это получилось, но только пока ей не приснился кошмар. Сначала она забыла подготовленную речь, потом не доставили закуски, и она бегала по Корусанту выискивая их, а напоследок, она споткнулась и упала в торт, на глазах у всех сенаторов. Это был ужас, так что проснуться было избавлением.       — Знаешь синие круги под глазами не подойдут к тому красному платью, что ты выбрала, — все еще не желая отпускать сон проговорил Энакин.       Это был запрещенный прием, Падме все же не сдержала рычания.       — Ну, не могу я заснуть, — и тут встрепенулась. — А вы ведь можете меня заставить заснуть, ну отключить сознание.       Падме высунула вверх руку и взмахнула ею. Энакин резко открыл глаза и привстал на локте, встретившись с блестящим в темноте взглядом Оби-Вана.       — Может… — Энакин продумывал возможность так кардинально решить проблему.       — Это практически как вырубить ударом по голове, — медленно проговорил Оби-Ван, явно тоже обдумывая такой вариант.       — О, замечательно, я не против.       — И завтра у тебя будет болеть голова, — закончил Оби-Ван.       — Нет, не вариант, — энтузиазм Падме пропал.       — Думаю, у меня есть решение, — Энакин встал с кровати и забрав, коробочку с пояса ушел на кухню, вернувшись со стаканом воды, который Падме с жадностью выпила в надежде, что хоть что-то сработает. Сработало через несколько минут, когда туман сна начал накрывать ее, она эхом услышала разговор.       — Снотворное? Оно же не действует на тебя.       — Это для ребят из легиона, помогает от кошмаров.       После наступила давящая тишина, что сменилась для Падме сном без сновидений. Утром Оби-Ван и Энакин пожалели, что Падме выспалась, потому что суета и деятельность начались еще до рассвета.       — Дроидов пришлют, через пару часов, они все сделают, — проговорил Энакин, когда увернулся от несшейся по коридору Падме с очередным подносом и чуть не врезался в Трипио, что семенил следом. Оби-Ван разумно оккупировал диван и старался не мешаться под ногами.       — А это что? — Падме остановилась у коробки с подвесками с символами.       — Госпожа Падме, это прислали для украшения веранды, на Руне эти символы развешивают, чтобы показать высшее уважение и серьезность мероприятия, — торжественно проговорил Трипио.       — И их надо было развесить на колоны еще вчера, — обречено проговорила сенатор, ее кошмар начал превращаться в реальность, но паника не успела завладеть ею, как она оказалась в крепких руках Оби-Вана, что повернул ее к себе и вкрадчивым голосом проговорил.       — Иди займись своим нарядом и речью, дроиды займутся угощением, а это развесим мы с Энакином.       Падме глубоко вдохнула, набираясь спокойствия от уверенного взгляда и кивнула, скрываясь в спальне.       — А это не нерациональное использование силы, — усмехнулся Энакин, смотря как одна из подвесок плывет в воздухе завязываясь на колоне.       — Если хочешь, можешь сам лезть на колону и вешать их, — Оби-Ван был готов на все, лишь бы не видеть этот испуг в карих глазах. — А если подумать, это Сенаторский прием, очень важный для Республики, а значит мы исполняем свой долг перед Республикой.       — Логично, — усмехнулся Энакин, поднимая силой еще одну подвеску. — Мне нравиться такой подход.       Когда Падме вернулась на веранду, все было развешено, включая флаги и драпировку, что должны были сделать дроиды. Но Энакин был немного грустен.       — Прости, Ангел, меня вызывает канцлер, — проговорил джедай, легко обнимая жену.       — А меня Совет, — проговорил Оби-Ван выходя из-за алькова, выключая комлинк.       — Конечно, — кивнула Падме. — Вы и так помогли.       Падме улыбнулась, получая прощальные поцелуи.       В кабинете канцлера настроение Энакина начало улучшаться с первых слов Палпатина. Требовалась охрана джедая для приема, что организовывала сенатор от Набу и канцлер естественно в первую очередь подумал об Энакине. Но не успел джедай порадоваться и поблагодарить канцлера за оказанное доверие, как Палпатин тяжело вздохнул и произнес самую ненавистную для Энакина фразу:       — Но Совет решил, что вам нужна будет помощь в этом ответственном деле. И решили назначить вам напарника.       — Что сложного в охране не самого многочисленного приема, что нужны два джедая? Они не доверяют мне! — Энакин вспылил. — Бросаться в битву одному можно, а охранять прием — нет.       — О, мальчик мой, думаю все дело в твоей возросшей популярности, на приеме будут репортеры. Совету это не очень нравится, что ты становишься популярнее чем все магистры. Я сделал все возможное, чтобы это задание было только твоим. Но есть, как есть, я не могу указывать Совету.       Палпатин печально улыбнулся.       — Простите мою вспышку, Ваше превосходительство. Это поведение не достойно джедая, — Энакин склонил голову. Он был расстроен, что придется привести в их дом, кого-то кто может уловить намек на их отношения с Падме. Это было опасно. Сигнатуры силы Оби-Вана и Энакина пропитали всю квартиру, и любой джедай мог уловить ее, а это повлекло бы множество ненужных вопросов.       — Не извиняйся, мой мальчик, при мне ты можешь говорить все, что думаешь. Я никогда тебя не осужу и не выдам. Это нормально испытывать эмоции и иногда полезно. Они подпитывают нас, дают возможность двигаться дальше, делают сильнее. Если конечно не закрываться от них. Не стесняйся того, что есть в тебе. Ты удивителен сам по себе.       — Благодарю, Ваше превосходительство.       Энакин благодарно улыбнулся канцлеру. Но стоило ему выйти из кабинета, как новая волна злости и раздражения догнала его, цепляясь, накручивая, и когда он прибыл в Храм, Энакин уже внутренне пылал. Совет не доверял ему, они не верили, что он справиться, они ограничивали его, завидовали. По коридору ему на встречу шел довольный Оби-Ван, но его улыбка и блеск в глазах, только выводила из себя. В понимании Энакина он либо еще не знал о решении Совета, либо был с ними согласен. Старший джедай первым почувствовал неладное, волны что клубились в силе от его любимого и на ходу схватив того за предплечье втолкнул в тень ближайшей колонны и тут же Энакин вспылил, шипя сквози зубы о том, что копилось внутри, об опасности водить чужого в квартиру Падме, о недоверии, но еще больше Оби-Ван улавливал между строк, что Энакину не дозволяло высказать воспитание джедая.       — Это я, — тихо сказал Оби-Ван, не дожидаясь окончания потока от Энакина, который резко прервался. — Я буду вместе с тобой на приеме.       Оби-Ван чувствовал, как Энакин сдувается от этих слов, чувствовал легкое опустошение от эмоционального всплеска и отрешенность, что исходила от парня. Он часто возвращался из Сената с такими чувствами. Сам же молодой джедай ощущал, как опустился тяжеленный шлюз и обрубил щупальца злости и раздражения, что шипя и сопротивляясь отпустили его, уползая.       — Прости, — прошептал Энакин.       Оби-Ван тяжело вздохнул, он был раздосадован очередным всплеском Энакина, но вместо желания отчитать, как сделал бы учитель, только устало улыбнулся и положил руку на плечо Энакина.       — Пойдем, не будем терять драгоценные часы. Обрадуем Падме.       Оби-Ван снова напомнил себе, что он больше не учитель Энакина и теперь его обязанность не поучать, а поддерживать и понимать. Что ж это оказалось гораздо более эффективным, Энакин потупил взор, испытывая стыд и сожаление за свою неуместную вспышку и благодарность за терпение любимого. В квартире стало еще более суетливо, чем утром, везде носились дроиды, на кухне шумели повара, шипели сковороды, выдавая соблазнительные ароматы, со стороны жилых комнат звучали женские голоса служанок Падме, что суетливо пробегали по квартире с очередным заданием и поспешно снова скрывались в комнате своей госпожи. Только через некоторое время они были обнаружены хозяйкой дома и встречены сиянием в глазах. Падме, выслушав их официальное приветствие и назначение, не смогла скрыть ликующею улыбку, тут же почувствовав облегчение.       — Мы можем чем-нибудь помочь, Ангел? — тихо спросил Энакин, на что Падме благодарно улыбнулась.       — Ваше присутствие со мной - это лучшая помощь.       Помочь они мало чем могли, только наблюдать, как рассчитывается стратегия и подготавливается поле боя сенатора Амидалы. Боевой план был в самом разгаре, когда отсутствие злополучного фрукта для украшения десерта привело почти к катастрофе. Падме запаниковала и именно поэтому Р2-Д2, что прятался от суеты за спинами джедаев, пришлось сопровождать обеспокоенного и изнервничавшегося Трипио за покупкой этого важного для политического триумфа и безоговорочной победы фрукта.       Незадолго до начала приема прибыли журналисты, что должны были освещать прием и зафиксировать обращения сенаторов, но они не могли пройти мимо двух джедаев, которые все еще отказывались давать интервью. Оби-Ван был удивительно сдержан, когда к нему начали приставать с расспросами, отвечая на каждый, но, не давая никакой конкретной информации, умело переводя любой вопрос на прием организованный Падме и на его значимость. Энакин пробурчав пару ответов, сослался на необходимость проверить безопасность, спрятался за Падме как за стеной от горящих взоров журналистов, следуя за ней по пятам. Спасение от журналистов пришло вместе с прибытием первых гостей. Падме стояла у дверей, встречая сенаторов, чувствуя за спиной возвышающихся джедаев, которые как верные телохранители не упускали ее из виду и сканировали на опасность каждого прибывшего. Для сенаторов присутствие охраны из джедаев придавало большего веса и значимости приему, что должно было радовать Падме, но она больше ценила возможность принимать сенаторов вместе со своими мужчинами. Не скрываясь стоять рядом с ними приветствуя своих сторонников и даже друзей. На мгновение, позволив себе представить, что это просто семейный прием, и они втроем встречают гостей в своем доме. Тем более, что многие сенаторы были уже знакомы с джедаями лично и не скрывали своего радостного приветствия. Так Бейл Органа оставив своих политических сторонников за бокалом вина и добродушным разговором о дальнейшем развитии Комитета военного надзора, присоединился к стоящему чуть в стороне и наблюдающему за обстановкой Оби-Вану.       Кеноби, который долгое время не доверял политикам и общался с ними исключительно по желанию Совета на благо дел Ордена, теперь же под влиянием, появившейся еще в начале войны, симпатии к Падме, позволил себе присмотреться к политической элите и выделить несколько приятных для себя, чьи идеи он разделяет и Бейл Органа был одним из них. Он даже мог его назвать своим другом. Разговор с Бейлом был легким и не принужденным, пока Оби-Ван, уловив в силе легкое раздражение, не посмотрел на Энакина, что стоял на противоположной стороне веранды. Опасаясь, что это раздражение направлено на него, но Энакин даже не смотрел на Оби-Вана, стараясь отрешиться от происходящего и к удивлению Кеноби добровольно стараясь уйти в медитацию. Причиной такого поведения молодого джедая был стоящий почти вплотную гран, журналист, что в течении вечера медленно подбирался к Энакину и теперь словно совершенно случайно оказался рядом с ним ведя вроде как непринужденную беседу, заваливая рыцаря вопросами. Оби-Ван на эту картину усмехнулся, радуясь, что Энакин проявляет невероятное для себя терпение. Энакин и Оби-Ван старались не мешать приему и делали вид, что они только на обеспечении безопасности, но это не очень получалось. Магистр Ордена и самый знаменитый рыцарь все равно привлекали внимание не только журналистов, но и сенаторов.       — Как думаешь, что он ему отвечает? — неожиданно спросил Органа, нахмурившись смотря на Энакина и журналиста, Оби-Ван даже не сразу понял кого имеет ввиду сенатор, излучая явную обеспокоенность.       — Навряд ли что-нибудь важное. Энакин явно ищет возможность сбежать, — Оби-Ван так удивился обеспокоенности Органа, что не сумел убрать из голоса легкую нежность, направленную на своего бывшего падавана. Но сенатор даже не уловил этого, а если уловил, то его больше волновал разговор Энакина с журналистом. — В чем проблема?       — Орден и, правда, не понимает? — удивленно посмотрел на собеседника сенатор. — Энакин уже давно стал лицом этой войны, при чем очень симпатичным лицом, в ореоле славы и смелости, героем за которым следят, чьи слова впитывают и кого превозносят. Он стал кумиром миллионов. Мы сенаторы боремся за внимание народа к нашим идеям, стараемся донести до разумных проблемы и постараться, чтобы они поняли нас. Вашему же бывшему падавану стоит лишь только что-либо сказать и в это поверят, это воспримут как аксиому, его любят и ему верят, простые жители, он уже завладел их умами, чего многим сенаторам не удается и в течение всей карьеры. И чем дальше, тем больше будет влияние Энакина на жителей всей Республики и возможно даже Галактики. Любовь разумных это и есть истинная власть. Поэтому да, очень важно, что именно он говорит журналисту, — закончил речь Органа, видя, как меняется настроение Оби-Вана со скептического на обеспокоенный, как доходило понимание сказанного.       — Скорей всего он грубо посылает журналиста к хаттам. Надеюсь, этот несчастный не знает хаттских ругательств.       — Он ведь и правда не осознает своей власти, — усмехнулся Органа, но эта вскользь сказанная фраза напрягла Кеноби.       — И пусть так и остается, — проговорил он, направляясь к Энакину и ненавязчиво вставая между ним и журналистом. Никто в Ордене не осознавал, каким влиянием наделяется Энакин благодаря вниманию журналистов, даже Оби-Ван это упустил. В разгар войны было не до медийных новостей. Оби-Ван не знал, как к этому отнестись. Но понимание, что эта знаменитость пришла к Энакину с подачи канцлера, окрашивало все в оттенок опасности. Энакин был ему благодарен, расслабляясь без навязчивого внимания, но спокойствие вскоре снова сменилось надвигающимися проблемами, которые пришли с взволнованной Падмой — было время подачи десерта, а дроидов все еще не было, это грозило испортить впечатление от всего приема. Энакин и Оби-Ван постарались ее успокоить и это получилось, тем более, что вскоре в комнату выкатился Ардва и Трипио с злополучным фруктом и вечер продолжился дальше. Но вот сенатор Органа практически не принимал уже в нем участие с интересом наблюдая за поведением своей молодой подруги и джедаями. Подмечая моменты, на которые раньше не обращал внимание и которые были скрыты требованиями и протоколами поведения. Падме весь вечер обращалась за помощью именно к джедаям, даже в том, что явно не входило в их компетенцию, когда ее что-то смущало, она тоже подходила к ним, а они, слушая ее непроизвольно подавались вперед, склоняя голову к ней, не задумываясь показывая их комфортные отношения друг с другом, входя в более близкое личное пространство. Сенатор видел джедаев на других приемах, но именно здесь, хоть и стараясь сдерживаться, они были более расслаблены и свободны. Органа знал о их дружбе, но не знал, что Энакин столь свободно ориентируется в квартире, а компаньонка сенатора Дорме слушается Оби-Вана также, как и Падме. Бейл нахмурился, не улавливая, что ему это напоминает. Он уже практически нашел ответ на свой вопрос и убедил себя, что Падме очень повезло с такими хорошими друзьями, но тут взгляд упал на Энакина, который отчитывал золотистого дроида-секретаря Падме и что во круг них крутился астромеханик Скайуокера, но больше всего поразила фраза, озвученная дроидом.       — Господин Эни? — удивляясь повторил Органа, не замечая стоящего рядом Оби-Вана, что непроизвольно вздрогнул.       — Поверь друг, это долгая история и очень скучная, — натянуто проговорил Кеноби, бросая напряженный взгляд на Падме, что подходила к Энакину и дроидам, хваля последних за помощь. Органа заметил это и постарался отбросить столь опасную догадку, не давая ей укорениться в сознании.       — Сомневаюсь, что скучная, у вас джедаев таких не бывает, но настаивать на рассказе не буду, — проговорил сенатор, получая от своего друга натянутую улыбку и тихое «спасибо».

* * *

      Он должен был ревновать, он хотел ревновать и имел на это право, но не успел, Падме его обогнала, выпустив вулкан ярости, гнева и злости. Это на столько поразило Энакина, что он забыл о необходимости ревновать самому с ужасом уставившись на свою всегда мирную и спокойную жену, которая сейчас готова была рвать и убивать, не узнавая ее. Это та самая Падме, что поняла о чувствах Энакина к Оби-Вану раньше, чем он сам, та что согласилась и приняла в их отношениях Оби-Вана? Энакин был на столько удивлен и поражен, что потерял самую малость намека на ревность, не желая терять и минуты, наблюдая за яростью своей жены. Падме же горячим огненным взором смотрела как из звездолета входили Оби-Ван Кеноби и Герцогиня Сатин, что вальяжно дотронулась до бороды Оби-Вана тихо проговорив, заигрывая «И все же не смотря на наши разногласия. Я не уверена на счет бороды, не стоит прятать такое красивое лицо» На что Падме вспыхнула. Оби-Ван на эти слова только усмехнулся и повернулся к своим любовникам, его улыбка тут же растворилась, как только он уловил эмоции Падме и перевел взгляд на Энакина, которому только и оставалось, что развести руками. Пока сенаторы приветствовали делегацию с Мандолора Энакин поспешил к Оби-Вану, тот был в нескрываемом шоке.       — Что?       На это Энакин не мог не засмеяться:       — Ты на грани величайшей катастрофы.       — Это не смешно, что случилось? — Оби-Ван был растерян, понимая, что где-то оплошал, но не мог вспомнить где и когда успел, ведь его несколько недель не было на Корусанте, выполняя миссию на Мандолоре.       — Кажется, это называется женская ревность. Всеуничтожающая и беспощадная. Падме была воодушевлена этой поездкой Оби-Вана, она была уверена в невиновности Мандолора и верила в их пацифистские идеалы, а сколько он перед отъездом наслушался хвалебных речей в адрес герцогини и ее взглядов направленные против войны, создавало впечатление, что Падме уже записала Сатин в лучшие подруги, а тут ревность?       — Но ты же не ревнуешь?       — Ну, я подумал, что на фоне Падмы моя ревность будет выглядеть как мяуканье тука? Не хочу тягаться с рыком крайт-дракона, — в голосе Энакина прозвучали нотки гордости.       — Это так странно. Она ведь никогда не ревновала, — это было незнакомое ранее ощущение - с одной стороны ревность это плохое чувство, и Оби-Ван это понимал, но в тоже время внутри разливалось приятное тепло от осознания, что Падме настолько принимает его как своего, позволяя себе ревновать.       — Падме не ревновала нас друг к другу, а тут рядом с тобой оказалась женщина и, по тому как она себя ведет, явно с историей из прошлого. Я прав? — последний вопрос Энакин задал чуть сузив глаза, все же ревность проступала и у него.       — Почти, — Оби-Ван не видел необходимости оправдываться. — Но тебя же она не ревнует.       — А к кому меня ревновать, я с девяти лет любил только одну женщину. А тут она поняла, что в твоей жизни до нее были женщины.       — Но она это прекрасно знала и понимала, — Оби-Ван никогда не настаивал, что соблюдал целибат, а Падме даже смеялась, где он научился некоторым трюкам в постели, со стоном требуя повторить.       — Одно дело понимать другое дело видеть.       Энакин вдруг с гордостью посмотрел на жену и восхищено произнес:       — А она оказывается собственница и, ох, какая страстная. Это возбуждает.       — Только если тебя. Ведь это не на тебя эта ярость направлена и не тебе ее тушить, — Оби-Ван не отрывал взгляда от Падме, что делала все возможное, чтобы показать свое безразличие.       — Могу тебя успокоить ярость направлена не на тебя.       — Нет, не успокоил.       Энакин проводил взглядом делегацию сенаторов, что окружила герцогиню Мандолора сопровождая к кораблю, что должен был доставить ее в Сенат.       — Так что у тебя с ней за история? — как бы невзначай спросил Энакин.       — Ты ведь вроде не ревнуешь? — усмехнулся Оби-Ван, Энакин излишне равнодушно пожал плечами, смотря в другую сторону.       — Просто интересно.       — Ну, раз просто интересно, то нечего и спрашивать, — на что получил все внимание Скайуокера и его горящий взгляд и тяжело вздохнул.       — Годовая командировка на Мандолор еще с Квай-Гоном. Защищали герцогиню. Скоротечный роман без продолжения.       — Думаю не для нее, то как она на тебя смотрела, — парень нахмурился.       — Не начинай, Энакин. После того что случилось на корабле, она в мою сторону даже не посмотрит, — сказал Оби-Ван не чувствуя ничего кроме удовольствия от выполненной работы, то что его действия стоили ему лояльности герцогини, его как ни странно уже не волновало.       — О чем это ты? — Удивился Энакин. — Ты сегодня герой. Уничтожил предателя. Спас корабль и всех живых существ на нем. Ты отлично сработал.       — Герцогиня не прощает убийств, — сказал Кеноби, вспоминая, что и мгновения не раздумывал, когда Мэрик начал угрожать уничтожить корабль, выдвигая аргумент, что его убийство и спасение корабля может стоить благосклонности Сатин. Это было несоразмеримо и поэтому Мэрик мертв, корабль благополучно прибыл на Корусант, а герцогиня поняла, что между ней и Кеноби пропасть и они по разные стороны. Что ж Оби-Ван не возражал, на своей стороне он не был один. Мужчина посмотрел на идущего рядом с ним Энакина и на Падме, что садилась с другими сенаторами в шатал.       Оби-Ван стоял перед зеркалом в кабинете сенатора Амидалы, ожидая ее прибытия, но не видел свое отражение, перед глазами стоял Кеноби-падаван с косичкой и задорным взглядом, рука бездумно прошлась по бороде, когда за спиной послышались легкие шаги и нежный чуть печальный, обреченный голос проговорил, выводя его из пучины прошлого.       — Сбреешь?       Мужчина улыбнулся и посмотрел на стоящую рядом Падме, притягивая ее одной рукой к себе.       — Зачем? Тебе так хочется, моя Госпожа? — удивился Оби-Ван.       — Нет, — быстро сказала женщина, но потом отвела взгляд. — Я слышала, как тебе сказали, что без бороды лучше.       Джедай усмехнулся, наконец-то понимая, что стало катализатором ревности Падме, перемещаясь за спину Падме, все еще не выпуская ее из своих объятий, склонил губы над шеей, специально проведя по нежной коже бородой, поцелуем чертя линию до уха, где прошептал:       — Герцогиня Крайз не имеет права голоса в этом вопросе, в прочем, как и в других, которые касаются только тебя, меня и Энакина.       Падме откинула голову на плечо Оби-Вана, принимая его ласку и не слыша, как раздались шаги, и открылась дверь, на что мужчина даже не вздрогнул чувствуя приближающегося к кабинету Энакина:       — О смотрю конфликт исчерпан, — улыбнулся Скайуокер, увидев обнимающихся Оби-Вана и Падме и помотал головой. — А вы еще меня упрекали в беспечности.       Энакин усмехнулся и подошел к двери, набирая код замка, показывая, что кабинет закрыт, и сенатор не принимает, после чего развернулся и подошел к любимым. Наклоняясь за долгожданным поцелуем к Оби-Вану, о котором мечтал с момента встречи на посадочной площадке. Их прервал звонок, и Дорме сообщила, что сенатора ждут на заседании.       Заседание Совета по вопросу Мандолора прошло ужасно, Заместитель министра Мандолора, верный друг Герцогини Крайз практически умолял Республику о военном вмешательстве, что ужаснуло не только Сатин, но и всех сочувствующих ей и ее планете, включая Падме, что уже забыла о мгновении ревности. И видя на взлетной площадке бурно спорящих Оби-Вана и Сатин, испытывала только сочувствие и желание помочь, не допустить военного вмешательства на планету, которая желала только мира и спокойствия. Герцогиня почти убежала от Кеноби. Падме зная, как Оби-Вану больно, что он не помог ей, слыша слова что бросила герцогиня в пылу гнева, о том, что Оби-Ван, как и все джедаи только и махают смертоносными мечами во имя великой цели и полагаются на насилие, чувствуя его боль от этих слов, даже не имела право обнять, не раскрыв их. Сенатор оглянулась и только прикоснуться к руке привлекая его затравленный взгляд, что боялся снова получить поток укора, от своей несдержанности, в глазах любимой, но встретил только понимание и любовь.       — Она не права, ты не несешь насилие, просто обстоятельства выше, — постаралась хоть немного уменьшить груз сказанных слов Падме, но Оби-Ван только печально помотал головой.       — Возможно она права. Мы так часто прикрываемся высокой целью.       Падме же посильнее сдавила хватку на руке, стараясь передать любимому свою силу:       — Сейчас ей как никогда нужна поддержка всех ее друзей, даже если она отвергает ее, — проговорила Падме, и Оби-Ван мимолетно накрыл ее ладонь своей в знак признательности.       — Спасибо.       Они еще не успели уйти из Сената, когда пришло сообщение об аварии с аэроспидером герцогини, которая только благодаря героизму своего охранника не пострадала. Никто не сомневался в том, что на жизнь герцогини покушались, никто кроме канцлера и официально проведенного следствия, что окрестили аварию несчастным случаем и приветствовали скорое голосование в Сенате о военном вторжении на Мандолор, с целью борьбы с Дозором смерти. Сатин снова была на взводе, не слыша никаких аргументов Оби-Вана, что старался донести до нее, то что ранее сказала ему Падме — у герцогини Сатин на Корусанте есть друзья. Падме ставшая снова свидетельницей только пробормотала, растерянному Оби-Вану, что боится, как бы герцогиня не натворила бед в таком состоянии и джедай был с ней согласен. И к сожалению их опасения подтвердились — разосланным, через несколько часов, по всему Корусанту сообщением о совершенном герцогиней Сатин Крайз убийством специалиста разведки Мандолора — Даву. Именно это стало причиной почему Оби-Ван не шел в спальню, где тихо спали Падме и Энакин. Джедай стоял у окна сенаторской квартиры, смотря на ночные огни Корусанта погружаясь в потоки жизненной силы, что переполняли планету, пытаясь определить местонахождение Сатин или хотя бы уловить всплеск силы, которым обычно отражается нападение или страх. Но это был Корусант такие всплески происходили на нем постоянно. Звонок распорол тишину беспокойства, взывая на помощь к своему другу.       Когда связь с обеспокоенной, но решительной герцогиней Сатин была разорвана, Оби-Ван поднял взгляд и наткнулся на своих любовников, которые уже стояли в дверях спальни, встревожено смотря на Оби-Вана. Мужчина внутренне благодарно улыбнулся ни Падме, ни Энакин не были сонными, а Энакин так и вообще был полностью одет — они не спали, они дали ему столь необходимое одиночество, чтобы пережить свои эмоции. Те эмоции, которые по новой начали бурлить внутри. Он был так признателен любимым, он так не хотел их обидеть, но он должен был помочь Сатин, его метание разрешил нежный голос Падме:       — Иди. Помоги ей.       — Мне пойти с тобой? — Энакин уже пристегивал пояс.       Но Оби-Ван помотал головой.       — Я справлюсь. Лучше, — на мгновение магистр задумался, просчитывая возможное развитие событий. — Если учесть, что сказала герцогиня, то нам нужно будут попасть в Сенат.       — Тогда мы отправимся немедленно в Сенат, — поспешила сказать Падме. — Оттуда если что будет сподручнее действовать, при любом раскладе.       Энакин кивнул, а Оби-Ван прошептав «спасибо», поспешил на помощь другу.       Энакин мерил кабинет сенатора Амидалы широкими, порывистыми шагами, ожидание было не для его пылкой натуры, да и Падме пересмотрела все свои доклады на неделю вперед, чтобы хоть чем-то занять себя. О том, что Оби-Ван приближался к Сенату, сообщил быстрый взгляд Энакина на нее и его поспешный выход из кабинета, женщина пошла следом. Чтобы в коридоре наткнуться на торопящегося Оби-Вана, вручающего ей карту с записью и уже на ходу в зал заседания объясняя, что на предыдущем заседании запись выступления Заместителя министра Мандолора — Джерека была фальсифицирована, а это оригинал. Падме торопилась на заседание, находясь под постоянной охранной Оби-Вана и Энакина, которые в любом приближающемся к ним существе видели угрозу, пока столь опасная для Дозора смерти запись находилась у их любимой.       Оби-Ван не расслабился не на мгновение, особенно когда Падме и он на платформе выдвинулись перед всей Великой палатой созыва, ожидая нападения отовсюду, но это не мешало ему восхищаться Падме, чей голос разносился над представителями всей Республики. Стоя на платформе, уверенная и идущая вперед ради правды, она была как символ борьбы с угнетением и несправедливостью. Она восхищала. Энакин же стоял на страже входа в Сенаторскую ложу Набу, пропустив внутрь только Оби-Вана и Падме, слыша звучный голос жены, что возвещала о новых открывшихся обстоятельствах и как фанфары победы — шум аплодисментов.       Вечером на следующий день, после приема их и герцогини у канцлера джедаи наслаждались вечером спокойствия в тишине квартиры в Сенаторском центре. Оби-Ван расслабился довольный удачным разрешением ситуации с Мандолором и облегчением что Сатин уезжает домой с победой. Удовлетворенно прислушиваясь к легким шагам Падме, что суетилась в дальних комнатах. Энакин же периодически отрываясь от датапада, из которого доносились звуки игровой стрельбы хитро поглядывал в сторону спальни, подавая Оби-Вану не двусмысленные знаки, намекая на планы проведения оставшейся части вечера и ночи. Оби-Ван на это только закатывал глаза и сокрушенно мотал головой ребячеству Энакина, но все же не мог скрыть предвкушающую улыбку наслаждаясь сладостью ожидания удовольствия, которое приближалось с шагами Падме, что уже входила в гостиную и оборвалось ее внешним видом, будучи одетая в одно из своих самых вычурных, сложных платьев и набрасывая на плечи плащ.       — Ты куда, Ангел? — поднял глаза от деки, где заканчивал работу, Оби-Ван, Энакин отложил игру.       — У меня деловой ужин, вернусь часа через три. Со мной будет капитан Тайфо. А вы пока отдохните у вас были сложные дни. Вернусь до наступления ночи, — хитро улыбнулась женщина, тоже планируя по полной использовать столь редкий выходной джедаев.       — С кем ужинаешь? — прищурил глаза Энакин.       — С герцогиней Сатин, — буднично ответила Падме беря клатч. — Мы решили встретиться перед ее отъездом.       Оби-Ван поперхнулся, а Энакин привстал с дивана с ужасом смотря как Падме прикрепляет в складки платья и прячет небольшой бластер.       — Падме, ты ведь понимаешь, что убийство не способствует разрешению проблем и тело на Корусанте не так легко спрятать, как ошибочно многие думают, — медленно, словно разжевывая каждое слово проговорил Скайуокер. Глаза Оби-Вана расширились, и он бросил на бывшего падавана уничтожительный взгляд.       — Энакин, это не смешно, — девушка укоризненно взглянула на мужа. – Я лоялист, она Глава независимых систем. Мы взрослые люди. И нам есть что обсудить о совместном сотрудничестве и перспективах. Думаю, у нас найдутся общие темы.       Женщина сузила глаза и бросила на бледнеющего с каждым словом Оби-Вана хитрый взгляд. После этого Падме поцеловала Энакина и Оби-Вана и вышла. Кеноби все еще сидел пораженный, пока Энакин взмахнул руками сталкивая их друг с другом и изображая взрыв с соответствующим звуковым сопровождением. Оби-Ван мог сказать ему не дурачиться, но возразить было нечего, приближалась катастрофа.       Ужин прошел превосходно с легкой едой, напитками и веселым разговором. Сатин и Падме было что отпраздновать, они были довольны своей победой и поэтому над их столиком раздавался сдержанный, но открытый смех.       — Спасибо за замечательный ужин, герцогиня, — Падме улыбнулась, прощаясь с Сатин, на площадке возле ресторана, где ее уже ждал капитан Тайфо.       — Пусть моя поездка на Корусант была вызвана трагическими для Мандолора событиями, но я благодарна, что мое знакомство с вами стало тем, что скрасило это сложное время. Вы удивительная. И я уверена вы сможете добиться процветания Республики. Вы именно такая как говорил магистр Кеноби.       Падме на мгновение вздрогнула.       — Он просил довериться вам, в моем сложном деле. Поверить что вы самый справедливый, честный и бескорыстный сенатор из всех. И я счастлива, что он оказался прав.       — Я рада, что смогла оправдать его ожидания и ваши надежды, — проговорила Падме, надеясь, что ночь и разноцветные огни ночной подсветки скрыли ее румянец. Она знала, что Оби-Ван ее любит, но было приятно понять, что он еще ее ценит как сенатора. И попрощавшись с герцогиней, обещая ей прилететь с визитом на Мандолор, Падме поспешила домой с нетерпением и зудом внизу живота, ожидая встречи со своими любимыми джедаями, продумывая как еще больше разнообразить и так перспективный вечер.       Оби-Ван старался погрузиться в работу перед ним, но было сложно мысли все равно убегали в ресторан, где протекал, как он надеялся приятный и главное мирный ужин. А перевод, который он должен был через день отправить заказчику, так и не продвинулся. Это стало еще одним изменением в жизни Оби-Вана, что пришло вместе с отношениями, которые с каждым днем напоминали уже крепкую устоявшуюся семью, вскользь пройдя эйфорию страсти и новизны, а значит каждый должен был вносить свой вклад, так подумал Кеноби начиная брать анонимную подработку, в основном переводы. Раньше ему хватало небольшого жалования, что он получал в Ордене, да и тратил он его в основном на Энакина, чтоб порадовать его запчастями или любимым фруктом. Теперь же хоть Падме и Энакин ни чего от него не требовали, да и как джедай он не имел права ничем владеть, чтобы дать им, он решил внести свою лепту, не желая, как и Энакин, быть на полном содержании Падме. Так возник общий счет, куда поступали часть доходов от Падме, Оби-Вана и Энакина, который уже с детства брал тайные заказы на ремонты дроидов, и как оказалось накопил не малое состояние, не зная, что теперь с ним делать, раз выкупить из рабства маму так и не получилось, но продолжая откладывать часть кредитов на отдельный счет. Падме хоть и думала, что джедаям не стоило себя нагружать дополнительной работой, раз они и так вели тяжеленную войну, понимала их стремление обеспечить семью и не возражала. В конце концов Оби-Ван отложил не желающие складываться в предложения слова и хмуро посмотрел на улыбающегося Энакина.       — Не переживай я уверен они говорят исключительно о политике, — проговорил молодой человек, но в его глазах плескались хитрые искры. — Тем более не думаю, что герцогиня Крайз знает больше смущающих историй о тебе чем я.       Оби-Ван обдал своего бывшего падавана ледяным взглядом и уже хотел резко ответить, как они почувствовали приближение Падме, что чинно и угрожающе медленно вошла в комнату и уперев в бока руки встала напротив Оби-Вана, во всей своей сенаторской неприступностью и красе, укоризненно мотая головой, ее строгое выражение лица разнилось с тем весельем, что она транслировала и что улавливалось в Силе Энакином и Оби-Ваном.       — Я и не знала… — протянула Падме, но Энакин, а за ним Оби-Ван начали улыбаться, Падме не выдержала и засмеялась, разбивая напускную маску.       — Так не честно, вас даже не разыграть вы все знаете заранее, — сквозь смех возмутилась Падме, вскрикнув, когда Кеноби схватив ее потянул на себя, роняя к себе на колени и пробормотав «Проказница», впиваясь в податливые губы дурманящими поцелуями, пока ладонь Энакина приятно царапая мозолями нежную кожу ног, пробирались под многослойную юбку, а его губы оставляли следы на шее Оби-Вана. Они еще побыли на диване большим клубком сплетенным из поцелуев, шаловливых рук и вздохов удовольствия, пока изящные пальчики Падме не пробрались к поясам джедаев дергая пытаясь развязать. Энакин встал первым утягивая к себе Падме с колен старшего джедая покуда тот вставал, зажимая ее между ними, накрывая губы Энакина поцелуем, после передавая это право Падме. Так они и добрались до спальни, кружась в танце предвкушения, меняясь своими местами. А после потратив не мало времени на распаковку Падме от ее сложного платья, но, когда до желанного тела все еще оставался ни один слой ткани, Энакин заворчал, что даже джедайская выдержка и терпение с этим не справиться, и встретившись с затуманенным страстью и раздражением взглядом Оби-Вана, который даже прочитав его намеренье, не остановил, а только наклонился к уху женщины прошептал: «Доверяешь нам?», получив в ответ кивок. Это была высшая степень доверия, когда вокруг нее зажужжали клинки Световых мечей. Возможно завтра она пожалеет об испорченном платье, но не сейчас в окружении двух разгоряченных тел, видя, нависшие над ней лица, подернутые поволокой удовольствия, оглушенная их громкими стонами.       Оби-Ван лежал, обнимая женщину и прикасаясь головой к голове Энакина, над темной головой Падме, чувствуя, как сознание его любовников отступает перед усталостью и сном. Но в его голове крутились мысли, как и всегда, когда он чувствовал себя слишком счастливым. Он давно определил для себя, если Падме и Энакин захотят от него уйти, то он отпустит и примет их решение, будет рад их счастью и жить с этой мыслью, как бы больно ему не было. Но сейчас пока они лежат в одной постели с ним, пока их сердца, тела, мысли принадлежат ему, пока может сказать, что и он принадлежит им, он не за что не откажется от этого подарка судьбы, ведь они бывают так редки. И помилуй Сила тех, кто решит их у него забрать. Он на собственном примере познал всю опасность привязанностей, но уже был не в силах от них отказаться.       Утро встретило их блаженно развалившимися в кровати, продолжавшими ничего не значащий, но слишком откровенный разговор, когда джедаи вдруг решили выяснить, а скорее просто еще раз услышать комплименты, хватает ли Падме их редких встреч.       — Вы сейчас это серьезно?! — Падме искренне удивилась. — Я довольнее всех женщин в Галактике. У меня два искуснейших любовника, как вообще можно смотреть на кого-то когда в твоей пастели два самых горячих мужчины по версии Галонета.       Увидев удивленно поднятые брови Кеноби и подскочившего в постели радостного Энакина, чье лицо украсилось самодовольной улыбкой.       — Вы серьезно не знали? — удивилась женщина. - В Ордене табу на массовое чтиво? Уже несколько месяцев вы не сходите с первых полос, а я даже в Сенате слышу от своих коллег восторженные возгласы в вашу сторону, о вашей не позволительной красоте, смелости и мужественности. Это кстати очень неловко.       Энакин же тут же призывал датпад из зала, попросив Падме открыть, где она это прочитала и гордо изучая голосование на одной из масмедийной странице. Передавая посмотреть Оби-Вану, что хмыкнул и отложил датпад, его больше привлекли эмоции лукавства, что начали исходить от Падме, и явно обещали, что-то гораздо интереснее, мнения неизвестных ему существ Галактики.       — Конечно мне хватает наших встреч, а если что у меня есть мои помощники, — Падме хитро улыбнулась, когда Энакин напрягся, а Оби-Ван заинтересованно поднял брови, он понимал, что Падме дразнится, но все же был в недоумении. Девушка же смеясь вытащила руку вверх и согнув два пальца пошевелила ими, под протяжный стон Энакина и Оби-Вана и свой собственный смех, добавляя. — И богатое воображение приправленное воспоминанием о наших ночах.       — Падме прекращай у меня тоже отличное воображение, я теперь это не смогу забыть, а это проблематично быть в постоянном возбуждении от картинок в голове, — застонал Энакин.       — Соглашусь, — проговорил Оби-Ван осматривая Падме голодным взглядом, явно в красках представляя действие, что девушке и так прикрытой простыней захотелось стыдливо натянуть одеяло повыше, что было бессмысленно она и так была вся пропитана сексом и своими мужчинами, впрочем, как и они.       — Хотел бы я это увидеть, — проговорил Энакин.       — Ммм, — сказала Падме. — Я подумаю, что можно придумать.       Энакин на это явно вспыхнул, вскочив.       — Не сейчас, — остудила его пыл ладошка, что надавила на грудь, заставляя его снова лечь.       — А ты ведь в курсе, что есть еще приспособления, специальные, — заметил Оби-Ван, поглядывая на Падме и не желая пропустить ее реакцию. И реакция была такой, кокой он и ожидал, лицо Падме стало малиновым, а взгляд направленный на мужчину убийственный.       — Нет, не знаю, — зло и саркастично процедила Падме, говоря явную ложь, но не желая вдаваться в подробности, что, если она зайдет хоть в один интимный магазин или пошлет Дорме, на следующий день об этом будут судачить вся Галактика. Публичность накладывала свои требования. Оби-Ван на это засмеялся. Пока Энакин отбрасывал простыню, оголяя столь желанные тела и набрасывался на них, стремясь утолить жажду, что пробудилась откровенными и жаркими изображениями в голове.       Через несколько часов набросив капюшоны на голову и спустившись на самые низкие уровни Корусанта, игнорируя все вопросы Энакина Оби-Ван заводил его в неприметную дверь, которая была расположена среди неоновых вывесок клубов и баров. Энакин замер, разглядывая полки магазина, на которых размещались смазки, фаллосы различных размеров, форм, для разных рас, вибраторы, афродизиаки, инфодиски и инфокарты с записями, дроиды с интимными программами, раскрашенные в тошнотворные розовые оттенки, но не было продавца, что объяснялось политикой особой конфиденциальности этого магазина.       — Вау, — только и проговорил Энакин огромными глазами разглядывая товар чувствуя, как горят щеки, губы сохнут, а сердце начинает ускорено стучать словно уже предвкушая. — И что джедаям дозволено здесь бывать?       Прошептал Энакин смотря на хитрую улыбку Оби-Вана.       — Джедаи не фригидные. И физиологию никто не отменял. Конечно у всех по-разному, но в этот магазинчик многие захаживают.       — И ты? — Энакин подозрительно смотрел на мужчину, он не помнил по детству, чтобы Оби-Ван с кем-то заводил отношения, даже намеков на наличие у его мастера сексуальной жизни не было и из-за этого у Энакина сложилось впечатление, что это жесткое табу в Ордене. А оказывается все было гораздо интереснее. Это было открытие. Хотя… Энакин нахмурил лоб, Оби-Ван очень часто куда-то уходил с Восом. Старший джедай тяжело вздохнул, с ревнивым собственническим Энакином было сложно, но оставлять вопрос без честного ответа, было еще хуже.       — Мне показал это место Квинлан еще во времена моего падаванства, помню, как смущался и краснел, — улыбнулся Оби-Ван смотря на краснеющего, но очень соблазнительного Энакина, чувствуя себя сейчас этаким растлителем.       — Ты и Вос, — Энакин глубоко вздохнул, стараясь не подаваться вспыхнувшей искре ревности, помогая себе мыслями, что это он сейчас с Оби-Ваном в этом пикантном месте, а не Квинлан Вос.       — Да, однажды давно, после тяжелой миссии и большого количества спиртного, — быстро проговорил Оби-Ван готовясь успокаивать ревность возлюбленного. Глаза Энакина опасно сузились, как Падме ревновала к Сатин, так волна начала подниматься и в Энакине, но вот он вздохнул, кивнул принимая информацию, о чем уже должен был догадаться, Оби-Ван явно не был новичком в начавшихся между ними отношениях и опыт он где-то все-таки должен был получить, тем более, что Оби-Ван продолжил:       — А потом веселая и беззаботная юность прошла, — усмехнулся Оби-Ван. — Потому что у меня появился падаван, который с завидной частотой трахал мне мозг и с тех пор моим кредо стало целибат. Так что сейчас я хочу наверстать упущенное. На твое горе, Эни. Так как помогать в этом будешь ты. Но это потом, а пока подумаем, что может порадовать Падме, пока мы будем далеко.       Энакин растаял и уже в предвкушении засверкал глазами.       — Ну что ж давай приступим.       Энакин с интересом разглядывал полки, отмечая своим нутром и волной возбуждения, что хотел бы испробовать и что бы порадовало его жену, но обходя стороной стену на которой весели ошейники и плетки, стараясь даже не смотреть в ту сторону не понимая, как такой ужас может возбуждать. Но вот одно привлекло его внимание особенно, и он повернулся к Оби-Вану вертя на пальце кожаные наручники, на что у старшего мужчины брови ушли к волосам, и он сдавленно спросил:       — Для Падме?       — Только не говори, что у тебя никогда не возникает желания приковать ее к кровати и посадить под домашний арест? — усмехнулся Энакин. — Особенно когда она убегает на очередную миссию. У меня так регулярно.       Оби-Ван на это согласно хмыкнул.       — Очень заманчивая идея. Думаешь оценит?       Оби-Ван нахмурился, вспоминая их воительницу, что не терпела ни возражений, ни ограничений, всегда беря ответственность на себя, она была по жизни лидером. За исключением… Оби-Ван поднял глаза на Энакина понимая, что он имеет ввиду. Падме всегда шла вперед, ведя за собой, когда вопрос касался спасения живых существ или Республики, но дома… Дома она сдавала свои лидерские позиции, словно снимая свои сенаторские наряды, отдавая право решения своим мужчинам и, если на миссиях они оказывались вместе, она беспрекословно отступала в их тень, давая им вести, советуя, но не настаивая. Она уставала быть сильной, позволяя себе быть слабой только рядом с ним и Энакином. Вот он и нашел ответ как они смогли построить их странные, но столь гармоничные отношения, ответ был в Падме, которая с гибкостью свойственной женщине сглаживала их острые углы, склеивала Энакина и Оби-Вана между собой, не давая им сталкиваться в своей неуступчивости и авторитарности, рискуя разбить о силу своего командного гонора их любовь. Оби-Ван задумался смогли бы они с Энакином без Падме зайти так далеко в своих отношениях, или в какой-нибудь момент столкнулись лбами уничтожая и свою любовь, и свои жизни. Оби-Ван мотнул головой, он не любил думать о том, что было бы, он был доволен настоящим и только в его силах было привести все в еще лучшее будущее. Энакин почти не заметил заминки Оби-Вана, ведь сам понял эту структуру их отношений довольно давно.       — Не думаю, что она сможет ими воспользоваться одна, — проговорил Кеноби.       — А никто не говорит, что она будут одна, пока мы возьмем их с собой, и испробуем, чтобы точно знать, что Падме это понравится, — Энакин поиграв бровями, на что Оби-Ван не выдержал и закатил глаза.       Они вышли из магазина, решив на первый раз ограничится вибратором, упакованным в подарочную коробку и наручниками, что лежали в кармане Энакина.       — Оставим ей это перед отъездом или уже после возвращения? — спросил Оби-Ван, их уже вызывал Совет, а значит до очередного вылита на передовую оставались считанные часы.       — Сейчас. Перед отъездом оставив в спальне, чтобы она нашла вечером.       — Не думаешь, что она разозлиться?       — Честно, — Энакин предвкушающее улыбнулся. — Я на это рассчитываю. Ее злость будут сладкой.       — Что? — Оби-Ван нахмурился. — Может лучше объяснить?       — Разозленная Падме придумает как отомстить, — мечтательно проговорил Энакин. — И я уже предвкушаю ее месть.       Оби-Ван тяжело сглотнул, представляя.       — Не дрейф и это же была изначально твоя идея.       Месть пришла незамедлительно, как только в боевых миссиях наступило затишье и эта месть транслировалась на их датпад по личной линии, защиту на которую установил сам Энакин не доверяя столь важную для их отношений деталь военным технологам. И эта месть сопровождалась сдерживаемыми стенаниями удовольствия и сожалением о разделяющем их расстоянии. Голубое изображение Падме, что в начале скованно, а после попадая под власть удовольствия, растянулась синим изображением Голопроектора по середине их каюты. Пока Оби-Ван и Энакин ходили вокруг него отдавая по очереди указания, что встречались заглушенными стонами согласия. А когда ходить стало невозможно из-за невыносимого возбуждения, а стоны стали откровенней, что Энакин усилил глушитель звуков, они развалились в креслах, с шипением облегчения позволяя себе взять жаждущее естество в руки, получая долгожданное облегчение видя перед собой Падме во всей красоте получаемого оргазма и любовника сидящего, напротив. Эта месть закончилось обещанием взять реванш по возвращению, что угрожающе проурчали джедаи, от чего Падме от предвкушения, стараясь сдержать новую волну возбуждения, прикусила губу.