Великолепный лжец

— Да вы шутите.       Николай Иванович с иронией посмотрел на него в ответ.       Пожалуй, не осталось в этой стране того, кто бы в карантинное время не заедал нехватку информации самым громким скандалом за последние годы.             Интервьюеры звали к себе непосредственных участников, блогеры беспрерывно клепали контент, разоблачающий ряженных звезд, во всех соцсетях мелькали фотографии горе-экстрасенса, бывшего некогда самым известным участником. Влада в конце даже тошнило от постоянного упоминания этой новости наряду с взорвавшим хит-парады треком «Плачу на техно»       Он не был большим любителем этого канала в принципе, а уж за клоунадой, выдающей их клиентов за мессию не следил вовсе, но даже он знал кто такой Александр Шепс.       В деле он тогда не рылся, раскапывал что-то про преждевременно умершую старушку, но весь отдел жужжал — мошенников вывели на чистую воду. И сделали это благодаря младшему брату уже состоявшейся звезды.       Мысли путались, перед глазами встало заплаканное лицо, и Влад влегкую представил общий ажиотаж вокруг красивого и печального как ангел парня. — Брат Александра Шепса. Того самого, который, знаете, «твоя бабушка стоит у тебя за спиной»? — Да, вроде бы Сашка называл себя медиумом.       Охренеть можно, в его средней школе у девчонок было две звезды — этот хрупкий как кузнечик жулик и Джастин Бибер, а теперь брат первого сидит этажом выше и изображает из себя невесть кого. Кстати о птичках. — Получается, что Олег тоже… — Тоже. Просто он ничего не успел сделать, только засветился в этой поганой передаче, — подполковник покачал головой, — Показаний свидетелей и улик оказалось достаточно для возбуждения дела против Саши, обвинений он не стал дожидаться.       Обвинение следствия и не нужно было, подумал Влад. Народ захлестнула такая злоба, что даже он видел мелькающие в интернете лица, желающие Шепсу захлебнуться в дерьме.       Но кое-чего он не понимал. — Это, конечно, днище, но все в курсе, что это шоу. У них контракты вполне себе официально разрешающие им прикидываться паранормальными шизиками.       Начальник с жалостью посмотрел на него, будто он сморозил несусветную глупость. — Приемы, Влад. Посещения экстрасенсов за пятьдесят, сто, двести тысяч рублей, лишь бы только ещё раз услышать голос умерших родителей, мужа. Детей.       Гнев и отвращение поднялись из глубины волной, заставив его скривиться и встать.       Барахтающийся в непонимании до этого, он подсознательно испытывал крупицы жалости и к Олегу, и даже к его непутевому братцу, но теперь он был целиком и полностью на стороне тех, кто изливали тонны яда на шарлатанов. — С меня, пожалуй, хватит. Может, ублюдку и не предъявили обвинений, но это абсолютная низость. — Это из-за него делу дали ход. Он не смог… делать то, что требовал от него брат.       Но он пытался, хотел возразить Влад. Хотел стать таким же, как человек, достойный своей судьбы.       И он же обрек родного брата на такую участь. Как это было? Что стало последней каплей и как он решился?       Глубоко зарытых в сердце проделок Толика с лихвой бы хватило на срок — вот кто в подростковые годы влегкую выбивал из таких же пацанов дурь ради забавы порой до причинения вреда здоровью средней степени, но чтобы он своими руками решил судьбу близкого человека? Для этого он был слишком слаб.       Ногу снова свело, и он облокотился рукой на спинку тахты, не зная, как поступить. — Тебе дадут дело со всеми материалами в архиве, я распоряжусь. Не делай поспешных выводов. И поговори с Олегом, и о нем, и о себе — выглядишь паршиво последнее время, — сочувственно глянули на него. — В этом есть смысл? Парень ведь не психолог, — сказал он, а затем понял — психолог, да ещё какой. И пусть способности его служили некогда для отвратительных целей, они точно были.       Червяк сомнения жрал его изнутри: мозг требовал загнать Олега как зайца в западню, выжать из него всё, что требовалось, а затем вывести его перед всеми на чистую воду, но он подсознательно чувствовал, что парень не вывезет. Надлом в нем ощущался всем телом, и стоит чуть надавить, как он сдастся.       Влад легко бы расправился с чувством вины в любой другой раз, но сейчас все в нем кричало повременить, пока он сам не разберется в этом деле, шитом белыми нитками. — Я подобью к своему делу всё, что посчитаю нужным, но попробую посмотреть вашими глазами на этого парня. — Я о том и прошу, — с облегчением ответили ему.

***

— Когда бы я ещё побегал за тобой, а? — навстречу ему шел Дима в привычном белом халате, заставляя людей в спешке расступиться перед ним.       Часы на телефоне показывали первый час, так что это было неудивительно. Влад с досадой отметил про себя, что вся эта заварушка с психологом сильно отвлекла его от проблем насущных. — Как наши дела? — Одна целая одна десятая промилле алкоголя и внушительная доза диазепама. Неудивительно, что тетка не сопротивлялась, — довольно улыбнулся Матвеев, — Вместе это ударная доза.       Ну слава богу, подумал Череватый. Хоть что-то сегодня становилось на круги своя: спокойно можно оформлять дело как убийство, а также задуматься о том, кому бы женщина позволила стать свидетелем своего состояния или из чьих бы рук приняла спиртное.       Будь он проклят, если это клиент.       Неожиданная мысль снова посетила его, заставив двигаться по курсу к рабочим столам. Завидев нужный, он с расстояния в несколько метров обратил на себя внимание всех собравшихся громким голосом. — Как дела, Лина?       Джебисашвили скептически приподняла тонкую бровь, и он решил прекратить лебезить так и не начав, проглотив про себя легкую досаду: вечная погоня за преступниками отнимала у него время на все мирское, и со временем общение с коллегой подменилось на блиц в вопрос-ответ, о чем они оба знали. — Диазепам. Скажи, в вещах Лейлы нашли его? — Релиум, валиум или сибазон, — выглянул из-за спины Дима, — Что? Это торговые названия, уникум.       Лина тут же открыла базу, шерстя бесконечный список. Острые ноготки впились в клавиатуру, поочередно вводя предложенные варианты, но тщетно — указанных препаратов среди десятка других не находилось. — Их нет, — сказала само собой разумеющееся напарница, и в голове Влада вовсю задвигались шестеренки.       Откуда в крови диазепам? Скудных знаний в фармакологии, полученных в ходе рабочего опыта хватало, чтобы понять, что без рецепта такие таблетки не выпишут. — Димас, напомни мне показания к назначению этой дряни, пожалуйста, — повернулся он к Матвееву, уже вовсю печатающему в новеньком айфоне. — Транквилизатор, неврозы, психопатии, шизофрения, приступы эпилепсии, — скороговоркой проговорили в ответ.       Кровь загремела в жилах, ведя его вперед, заставляя нарезать небольшие круги, собирать на себя все внимание.       В квартире бутылок было достаточно, чтобы открыть небольшой бар, делились они исключительно на свежепочатые и закупоренные, так что седьмое чувство настойчиво подсказывало ему, что женщина была не прочь выпить. — На учете у психиатра наша ведьма не стояла? — полуутвердительно спросил Череватый. — Нет. — Тогда напрашивается вывод, — наконец озвучил Влад то, в чем был уверен, — Не знаю про алкашку, но таблетки принес с собой убийца.

***

      Казалось, что голова его идет кругом, пока он пытается расставить по полочкам мысли. Круг подозреваемых лично для него сильно сжался до пары сотен человек, находящихся на диспансерном учете и не находящихся во время убийства под контролем, но был все ещё слишком широк. Влад был уверен, что стоит также отмести тех, кто не мог скрыть проявления болезни — иначе как одинокая женщина впустила в квартиру такого клиента?       Нет, чуйка подсказывала ему, что преступник никак не отличался от остальных людей, возможно, располагал к себе и был достаточно интересным собеседником.       Шизофрения в показаниях к препарату сильно путала ему карты. Он от всего сердца ненавидел те дела, где по итогу вина лежала на таких индивидуумах: поди разбери, что голоса сказали ему делать и какая увязка с окружающим миром в этом присутствует, если он наблюдается у психиатра. Мир радужных красок шизиков его не привлекал своей загадочностью, но он снова убеждал себя, что их убийца не похож на больных тяжелой формой, тех, кто с горящими глазами перескакивая с мысли на мысль несет откровенный бред.       Итак, если преступник всё же болен, то почему он обратился к ведьме? Есть ли вообще связь между болезнью и убийством? Может ли быть такое, что свой недуг он считал проявлением сверхспособностей? Как, в конечном счете, ему пришло в голову подсыпать свои собственные таблетки в чужое пойло?       А если бы с ним попеременно говорил голос несуществующего в реальном мире человека, что бы он предпринял? Может, видя он какую-то паранормальную хрень, он бы тоже ломанулся за помощью к экстрасенсам? Как часто к тем, кто выдает себя за чудо-магов вообще приходят с таким?       Мысли снова вернулись к началу, к самому очевидному варианту — у него была прекрасная возможность спросить непосредственного участника сего действия, но теперь эта мысль не вызывала прежнего энтузиазма.       Правда об Олеге казалась ему плевком в лицо, разочарованием. Не хотелось давить, не хотелось ввязываться в это и разочаровываться дальше, рассматривая под эффектной оболочкой гниль. Не хотелось сорваться и нарушить обещание.       Но время тикало, а он стоял на месте, имея в арсенале такой козырь.       К вечеру, понадеявшись про себя на непунктуальность Олега и желание побыстрее свалить, он из-под палки потащился в знакомую каморку по зову долга.       Протяжный звук открывающейся двери разбил в пух и прах надежды, и он с обреченностью воззрился на побитого жизнью горе-медиума, продолжающего сидеть за рабочим столом. Кабинет погрузился в сумерки, наполняющие скудные квадратные метры какой-то особой атмосферой, но два провала на чужом лице оставались зиять даже так.       Влад взмолился о скорейшем прекращении этого тянущегося как резина дня. — Итак, давай попробуем ещё раз. Помоги мне с этим делом, — голову он приложил к косяку, закрыв глаза, стараясь подавить лезущую на лицо нервную улыбку, — Кому, как не тебе.