Шаг в пустоту

[Музыка шабаша в представлении автора: Sagi Abitbul & Guy Haliva — Stanga (Original Mix)]

После такого душевного разговора у Молли появились силы на новые идеи. Она нашла в ноутбуке необходимые списки и, что-то невнятно бормоча и вырисовывая в воздухе какие-то фигуры, умчала в неизвестном направлении, не сказав удивлённым панемцам даже «пока». — Узнаю эту Молли! — захохотал Одэйр и с прищуром взглянул на Коин: — Вот видите, я же говорил, вам стоит поладить, и всё пойдёт как по маслу. Признавайтесь, что произошло? Что Вы ей такое сказали, что она даже на латыни залепетала? — На латыни? — Коин скептично повела бровью. — С чего ты взял? — О, я за время нашего знакомства уже начал различать просто невнятное бормотание и невнятную латынь, — Финник довольно плюхнулся в кресло и сложил руки на животе. — Что же, поговорим?..

***

Молли и вправду не понимала, почему её сердце так колотилось. Неужели в этом было виновато это наглое объятие? Девочка старалась не думать. Она точно знала одно: всем им необходима защита, а ей, Молли, больше всех. Плохое предчувствие ядовитой змеёй затаилось в самых глубинах разума. Винчестер больше не хотела оплошать, поэтому, быстро обозначив для себя недостающие ингредиенты, помчалась их искать. Признаться, в начале истории это было очень непросто, ведь многие растения не продавались в Панеме, ибо не использовались или были запрещены, что вполне логично. Но девочка уже давно приметила один лекарственный магазин в Девятом дистрикте, поэтому сначала отоварилась там, а после посетила свои мини-палисадники, разбросанные по всей территории Панема и даже слегка за его пределами. Для многих волшебных растений были необходимы строго определённые условия, поэтому и пришлось скакать в поисках подходящих мест. Повезло ещё, что у девочки оказались семена: не все нужные, конечно, но минимальные для выживания. Молли немного расстроилась, когда обнаружила, что сеть над одним особым видом шиповника была испорчена, и голодные лесные звери оборвали всё, что было. Ей не то что было жалко, просто обидно: каких трудов стоило заколдовать и вырастить этот куст! Но уже было ничего не поделать, поэтому она отправилась к другому шиповнику за насыщенно-красными плодами, которые тоже подойдут для особого зелья, в котором нуждается сердце Коин. При воспоминании о женщине Молли громко вздохнула, пока разум вернул её в порывистые объятия. Девочке хотелось испытать это особое чувство вновь. Ведь на пару мгновений ей показалось, что она дома, в безопасности, в порядке. Но это невозможно. Заскочив ещё в пару магазинчиков Капитолия и чудом сумев не привлечь лишнего внимания, ведьма уже ближе к вечеру вернулась на свою гору и неспешно поднялась по крутому склону к дому, негромко напевая в такт играющей в наушниках песне. Настроение немыслимым образом поднялось, а это было крайне необходимо. — Сегодня я устраиваю шабаш. Вы приглашены, — с этими словами она устало ввалилась домой, насквозь пропахшая лесными травами и лёгким морозцем, краснощёкая и непривычно воодушевлённая. — Да ну, шутишь?! — Финник даже бросил книгу и вскочил с места. — Нет, я серьёзно, — она улыбнулась и стала выкладывать покупки на кухонный стол. — Даже больше: вы будете частью всего «мероприятия». Но только сегодня. А сейчас мне нужно основательно подготовиться, чтобы никто и не вздумал приблизиться к кухне, понятно? — Что такое шабаш? — негромко шепнула Коин, когда девочка занялась своими приготовлениями. — Так Молли называет ночи, когда она много колдует, проводит обряды и ритуалы, использует разные магические штучки и всё такое. Я один раз наблюдал за ней, но не мог и мечтать о том, чтобы поучаствовать… Это будет круто! — но от подобного заявления Коин пробрал странный озноб неизвестности. Весь вечер Молли что-то толкла, смешивала, варила, звенела бутылочками и склянками, шелестела травой, бормоча и напевая разные заклинания. Иногда что-то взрывалось, сверкало, бурлило, шипело, и девочка не отходила от кухни ни на шаг, ни на что не отвлекалась и была крайне внимательна. Одна ошибка, неловкий взмах рукой или перепутанная буква заклинания могли обратиться в магическую катастрофу, а этого никак нельзя было допустить. Альма Коин внимательно изучала ведьму в действии и поражалась той уверенности, с которой Молли работала: каждое движение было отточено, каждый звук — чёток, и от девочки вновь веяло той странной (или даже страшной?), необъяснимой, незнакомой в этом мире силой. Женщина передёрнула плечами, когда снова ощутила неясные, смешанные чувства. Она так и не могла полностью понять, что такая Молли, откуда она такая взялась и почему обладает нечеловеческими способностями. Президенту не нравилась сложившаяся ситуация: она должна была доверять незнакомому, невозможному существу и безоговорочно следовать его указаниям, немыслимая наглость! А сама девочка будто бы специально провоцировала её, забиралась куда-то под проломленную оболочку сердца и играла на струнах души, пробуждая чувства и эмоции, которые с таким трудом были запрятаны до ужаса глубоко ещё столько лет назад… — Финник, помнишь, где дрова? Разведи костёр, как в тот раз, пожалуйста, — девочка бросила серебристую зажигалку, парень легко словил её и кивнул: — Хорошо, — он вышел, а через десять минут сообщил, что всё готово. — Благодарю. Возьми подстилки, пойдёмте, — Молли протянула руки над столом, и всё, что там находилось, медленно, но верно взмыло в воздух, а следом отправилось за девочкой на улицу. Финник аккуратно постелил в двух шагах от костра-звезды четыре плетёных коврика, которым не страшен огонь, и один из них сразу же оказался уставлен бутылочками, баночками, чашами, мешочками и прочими колдовскими атрибутами. Когда Одэйр объяснил Коин, что нужно смиренно сидеть и ждать указаний, они заняли свои места. Молли высыпала в костёр высушенную смесь зверобоя, астры, гелиотропа, подсолнечника и шалфея, а следом начала ритмично напевать заклинания. Ещё на первых строках Альма Коин почувствовала себя не в своей тарелке: она ощущала нечто сильное и вечное, что витало в воздухе и заставляло сердце бешено дрожать под рёбрами. У этой силы не было единого повелителя или определённой сферы распространения, она пронизывала всю ткань Вселенной, пульсировала и жила в каждом атоме, в каждой крупице, в каждом отголоске мира. И на это ощущение у женщины не было ни единого объяснения. Она просто понимала, что так и должно быть: что-то бóльшее непременно существует в пространстве, времени, истории, душах, судьбах… А ещё Коин на краткий, острый миг почувствовала, что они с Молли неразрывно связаны в этой сотни переплетений: случайностей, жизней, магии и странной космической силы. Ведьма тем делом кружила вокруг костра, танцевала нелепые, глупые танцы, распевала такие же песни, осыпала панемцев и себя разными порошками и огоньками, сбрызгивала головы зельями, рисовала на коже чудны́е знаки и выглядела абсолютно сумасшедшей. Её глаза светились во тьме, на лице отображалось одновременно отстранённое, одновременно сосредоточенное выражение, вокруг её рук вертелись сияющие потоки энергии, а движения девочки мало походили на человеческие: невозможно гибкие, резкие, хаотичные, порой даже как шарнирные, будто кукольные… Это было жутко. Но Альма Коин не могла отвести взгляда. Всё это, действительно, как сказал Одэйр, будоражило. Женщина покорно произносила незнакомые слова, пила неизвестные жидкости, что ведьма наливала им в чаши, и каждое из них было особенным: одно жгло горло, другое путало сознание, третье вообще заставляло видеть круги перед глазами, но все они пахли лесом, цветами и травами. В какой-то момент девочка включила мелодию на том маленьком приборчике, что называла телефоном: такую же странную, ритмичную, энергичную и яркую мелодию, от которой и панемцам захотелось плясать у костра. Непокорный, неясно-нарастающий темп в какой-то миг достиг грани и оборвался, исчез на миг, а Молли, до этого неимоверным способом успевающая кружиться в ритм, прыгнула над костром. Пламя взмыло столбом, окутав ведьму пеленой, и было заметно, как внутри всё заискрилось тысячью оттенков. Но девочка, буквально вырвавшаяся из объятий пожара, приземлилась невредимой, даже не один волос не вспыхнул на её голове. От этого зрелища её «команда» ошарашенно охнула: каждый из них успел до одури испугаться этого бездумного, как казалось, поступка. Молли устало опустилась на колени, почтительно поклонилась костру и слабым, плавным движением кисти затушила огонь, а следом откинулась назад, улеглась на ледяные камни, громко вздохнула и обвела взглядом небо: яркая, полная луна и множество звёзд взглянули на ведьму в ответ. — Идите в дом, — с трудом произнесла она, и тут же панемцы, до этого сидевшие без движения, зашевелились, переговариваясь едва различимым шёпотом, собрали свободные коврики и исчезли в здании. Молли понимала, что ей нужно встать, но она так устала, что не могла пошевелить и пальцем. Сияющие точки на небосводе успокаивали, и очень хотелось спать. Ведьма не помнила, когда ей приходилось совершать столько колдовства за раз, к тому же, сразу на троих людях. Но она была довольна собой, потому что смогла сделать всё, что планировала, и наложила базовые заклинания для их дальнейшего путешествия. И это действительно стоило всех потраченных сил. — Давай, пойдём, — над ней вдруг навис Одэйр и протянул руку. — Нечего тебе тут валяться. — Спасибо, — она вцепилась в его ладонь и только так смогла встать. — Я поставила нам защиту и «прокачала» некоторые возможности. — Ты молодец, Молл, просто умница, — он улыбнулся и приобнял её за талию, когда девочка стала крениться набок. — Тебе нужно отдохнуть, идём. Она кивнула, махнула коврику с колдовскими предметами следовать за ними, и они укрылись в доме. Сказав панемцам, что знаки, травы и зелья можно уже смывать с тела, Молли с помощью заклинания очистилась, легла в кровать и мгновенно провалилась в сон…

Ей никогда не было так страшно. Леденящий ужас застыл где-то под кожей и, как кислота, разъедал всё на своём пути, заставляя девочку дрожать. Она знала, что этого не могло быть на самом деле, ведь она же была здесь, стояла перед всеми, но… они не замечали её, лишь смотрели на бледную девушку, лежащую на жёстких простынях, и плакали. Плакали все: Винчестеры, Кас, Наоми… Их страдания пробивали грудь Молли жгучими осколками, она не могла дышать, но ещё больнее было от того, что она не могла коснуться своей семьи, не могла сказать, что всё в порядке, не могла прекратить их страдания. Они оплакивали её гибель, ведь это она — рыжая девушка на простынях, это она — ушла и не вернулась. Молли пыталась схватиться за них, докричаться до их разумов, умоляла, заклинала увидеть, услышать, почувствовать её, но они не могли. Ведь для них Молли не было. Уже не было. И всё, что осталось: холодное, беспомощное тело, заботливо и бережно уложенное на расшитую серебристыми нитями ткань. Когда девочка потеряла последнюю надежду достучаться до них, она наконец нашла в себе силы приблизиться к телу, которое даже не могла назвать своим. Когда она провела пальцем по не-своему лицу, пытаясь ощутить хоть что-нибудь, бледность вдруг обсыпалась, обнажая иссиня-чёрную кожу, кучу царапин, ран и распахнутые чёрные глаза… Молли отшатнулась, готовая вновь кричать в пустоту, и схватила рядом стоящего человека за руку. Немыслимо, но ей наконец удалось это сделать! Она с вмиг вспыхнувшей надеждой подняла голову и встретилась взглядом с Альмой Коин: чертовски холодной и строгой, абсолютно чужой, незнакомой… — Это твой выбор, — с неимоверной злостью прошипела женщина и оттолкнула девочку, за ногами которой вмиг обнажилась бездна: вечная, страшная, та, из которой нет и не может быть обратного пути. Молли на миг замерла на грани, протянув руки к женщине с мольбой о спасении, но та лишь пренебрежительно отвернулась, и девочка безвольно рухнула вниз…

Молли с нечеловеческими хрипами подскочила на кровати. Сердце колотилось так, будто оказалось в стиральной машине, которая работала на самой большой мощности; в горле всё пересохло, а лёгкие, казалось, ссохлись изнутри: так тяжело было вдохнуть. — Что такое? — Альма Коин подорвалась следом, но ничего не смогла разобрать в темноте и только чуть вскрикнула, когда кто-то резво вцепился в её руку. Мигом вспыхнула лампа между креслами, и на них уставился сонный Одэйр. Женщина увидела, что её крепко схватила сама Молли: бледная, растрёпанная, с огромными перепуганными глазами. — Моллс, это был сон, — сочувственно произнёс Финник, а девочка неуверенно выпустила Коин. — Опять междумирье? — Нет, нет, — она покачала головой, взлохматив волосы. — Хуже. Собственные похороны и зарёванная семья, — она вспорхнула, налила себе стакан воды и выпила всё залпом. — Извините, что разбудила. Ложитесь, я ещё немного посижу. Надо подумать. Молли взяла ноутбук с наушниками и устроилась на кухне. Финник выключил лампу. Оставшись наедине с собой, девочка полезла в папку с фотографиями и предалась воспоминаниям. Она всё никак не могла понять: почему? Почему её разлучили с семьёй? Почему забросили в этот мир? Почему не могут напрямую всё объяснить? Почему никто не помогает открыто? Почему маленькие советы даёт книга? И почему она не может отказаться от всего этого? Почему просто не может вернуться домой? Почему именно она должна разбираться с проблемами чужой вселенной? Почему должна пытаться спасти страну от непонятно чего? Почему она просто не может быть счастлива со своими близкими? Почему?! Молли хотелось кричать от этой странной несправедливости. Она не хотела всего этого, она нуждалась в братьях, в настоящей охоте, в калорийных бургерах и соцсетях! Она нуждалась в своей жизни. Но была лишена всего, причём очень резко и беспричинно. И это заставляло Молли злиться: на свою судьбу, на происхождение, на силы, на миры, на людей, которые не хотят ничего понимать; на ситуации, которые идут не по плану; на этого сильного, безумного врага… Молли была очень зла, а от этого её демон всё набирал энергию и уже не раз предпринимал попытки вырваться. Быть может, было бы легче, если бы он сам разрушил этот мир, но тогда, Молли знала точно, она никогда не вернулась бы домой и потеряла себя окончательно. И только из-за этого она продолжала бороться. Ведь знала, что обязана вернуться. Она знала, что без Винчестеров да их друзей, она, Молли, ничто. И всегда им была. Всё изменила встреча с Дином и Сэмом. И если бы не они, Молли никогда не стала тем, кем является. Она просто… сгинула бы в этой нелепой, слабой попытке отомстить за родителей. Молли была ещё ребёнком: слабым, одиноким, глупым и беспомощным. И если бы не Винчестеры, она никогда бы не собрала такую странную, разномастную компанию и не назвала бы её семьёй. А ведь эта компания принесла большое значение в жизнь Молли. Поэтому без семьи она уже не будет собой, ведь все они — неотъемлемая часть её души. Молли не знала, как выразить и выплеснуть своё горе: слёзы, казалось, кончились, как и вера в лучшее. Сны несут в себе смысл. А если это пророчество? Девочка, вздохнув, закрылась ладонями от мира. Она воззвала к памяти и попыталась почувствовать пальцы Наоми в своих волосах; услышать такой редкий, но переливистый смех Дина; ощутить сливочный вкус какао, который для неё готовил Сэм; задохнуться от неловкости и восхищения рядом с Мэри, учуять цитрусовый парфюм Джоди или проникнуться забавной неловкостью Каса… Ничего. Абсолютно ничего. Будто все воспоминания вырезали из сердца. Молли не могла вспомнить их, не могла воссоздать их присутствие рядом. И не могла приблизиться. Ей вновь хотелось быть слабой, хотелось спрятаться за кем-то и не решать важных проблем, хотелось забраться в тёплую постель, включить сериал и жевать какую-нибудь вредную пищу весь день. Ей просто хотелось домой. Пусть там её ждали Люцифер, нефилим и куча новых проблем, но в том мире находилась её семья, а вместе они решили бы все проблемы, это точно! Желая заглушить ненужные мысли, Молли выключила ноутбук и забралась обратно в постель. Коин негромко посапывала рядом, а девочка лежала на спине и смотрела в потолок: звёзды сияли, и, казалось, ничто не способно было отобрать у них свет. Молли хотела бы быть космической звездой: такой же вечной, сияющей и сильной. Но ещё больше — счастливой… — Ведьма, эй, подъём! Ну сколько можно спать?! — едва ли не проорал голос над ухом. Молли испуганно подхватилась — привычка, что поделать. Причиной громкого звука был Одэйр, нагло сидящий рядом и ухмыляющийся до безобразия. — Ну кто так делает? — пробормотала Молли, потирая глаза и откидываясь обратно на подушку. — Чёрт, ну зачем, так же хорошо было… — Вставай давай и разбирай покупки, — он слегка ущипнул её за бок и с хохотом умчал куда-то прочь с кровати. — Нет, ну ты это серьёзно?! — простонала она, швырнув вслед подушку и, на удивление, попав парню в спину. Откуда-то сбоку послышался сдавленный смешок. Молли повернулась, слегка возмущённо взглянула на Коин и с неохотой сползла с кровати. А часы, между прочим, показывали почти полдень. «Вот разоспалась!» — сама поразилась Молли, подходя к столу, на котором стояло достаточно много знакомых бумажных пакетиков… — «Сладкие истории»? — вдруг ахнула девочка, узнав эмблему магазина. — Ты?.. — Ага, — Финник кивнул и опустился на стул рядом с девочкой, подняв на неё добрый взгляд. — Ты сама говорила, что вкусности помогают тебе расслабиться. — Не стоило… — Молли смутилась. Он принёс ей подарок, а она кинула в него подушкой. Вот уж «равноценный» обмен. Девочка мягко ткнула его в плечо: — Хитрюга ты, а! — следом она улыбнулась и искренне поблагодарила: — Спасибо! В пакетах оказалось по несколько видов мармелада и конфет, отчего девочка едва не замурчала. Да, давно она не заходила в тот крохотный уютный магазинчик, похожий на рай. А ведь сладости действительно понижали уровень стресса: за долгое чаепитие они втроём ни разу не повысили голоса в своих рассуждениях и успели обсудить достаточно много рабочих вопросов. Молли, в первую очередь, решили выдать за родственницу президента: у матери Альмы Коин была сестра, которая умерла во время эпидемии, а у той был сын, но никто не видел его в Бункере лет с десяти — мальчика перевезли в Шестой дистрикт. Так вот Молли будет считаться его дочерью. Это было лучшим прикрытием — и легенда есть, и проверить затруднительно: был и был кузен, а что с ним стало — да кто в Тринадцатом знает? Женщина дала девочке немного теории, если расспрашивать будут: маловероятно, но лучше быть готовыми ко всему. Потом они обсудили вопрос: кому можно доверять, а кому не стоит. Молли настояла на маскировке, открыться вначале нужно лишь самым проверенным людям, ведь неизвестно, кто может оказаться агентом врага. С трудом, но они пришли к компромиссу в лице шести человек: четырёх генералов из Совета, правой руки Коин и одного хирурга широкого профиля из медблока. Молли не стала спорить, хотя отметка в шесть лиц показалась ей слегка завышенной для такого важного и секретного дела. Но сейчас было важнее найти общий язык в работе: так, чтобы помогать друг другу, но при этом не мешать и не блокировать действия союзника. Также было решено, что для особых моментов Молли будет наколдовывать себе взрослый образ и в таком виде представать на серьёзных заседаниях как «важный человек президента». Альма Коин не была до конца уверена, что это получится легко провернуть, но Молли поспешила успокоить её: даже если не выйдет вовлечь девочку в диалоги о проблемах, она в любом случае сможет наблюдать за всем под маской невидимости, а после выкладывать Коин необходимые мысли и наблюдения. И они наконец выбрали время для прыжка: завтрашним вечером. Молли сказала, если сегодня она ещё немного подлатает сердце Коин, то уже действительно можно будет отправляться в путь. Женщина согласилась на всё, лишь бы не бездействовать. И они скрылись от парня в ванной. Альма Коин устроилась на стуле посреди комнатки и сняла футболку, оставшись перед девочкой в одном бюстгальтере бежевых тонов. На этот раз смущения почти не было, поэтому женщина не стала закрывать глаза, когда Молли мягко опустила ей ладонь на грудь и в сосредоточении зажмурилась. Под рёбрами Коин стало горячо и тесно, когда от ведьмы вновь повеяло этой силой, которую Коин всё пыталась научиться звать магией. После того, как они закончили, девочка стала выглядеть более расслабленной: теперь ей не нужно было так волноваться за сердце президента, ведь всё было в норме. Молли вытрясла свой супер-вместительный рюкзак и стала складывать в него вещи, которые пригодятся им в Тринадцатом на первых порах: нужно лишь переждать время, когда кончится временная петля и дом опустеет. Девочке не хотелось покидать это крохотное убежище в горах, где она наконец смогла почувствовать себя в безопасности, но впереди их ждала самая настоящая война, в которой просто необходимо было победить. А значит, нужно было чем-то жертвовать, и комфорт — меньшее из возможного. Финник смотался в Капитолий, заодно купил яблок, из которых Молли сразу же стала готовить шарлотку. Ей всегда это придавало сил: она часто готовила пирог Дину, и так ей ненадолго удалось вернуться в свой мир хоть мыслями. — Ну что, давайте-ка за стол, — позвала девочка, когда блюдо слегка остыло. Молли жутко удивилась, узнав, что Коин никогда не пробовала это блюдо. А потом она вспомнила, как обстоят дела с едой в Тринадцатом, и положила женщине ещё кусочек, заметив, с каким наслаждением она уплетала обычную для девочки еду. — Молли… — Да? — они уже поужинали и сидели в тишине, поэтому тихий голос женщины застал её врасплох. — А если что-то пойдёт не так? Молли поразилась тому, что Коин нескрываемо переживала, в её глазах так и читалось: «помоги мне, дай уверенности, заставь успокоиться». Девочка ободряюще улыбнулась и проникновенно ответила, накрыв запястье женщины ладонью: — Я буду рядом. И смогу защитить Вас. Коин, помедлив, с неловкостью убрала руку, а девочка, чтобы не встречаться с ней взглядом, собрала тарелки и отправилась их мыть. За её спиной Финник что-то едва слышно шептал женщине, и Молли даже не пыталась вслушаться: ей это было незачем, она знала, что Финник — мастер убеждений, который не скажет чего-то неправильного. В тот вечер они легли рано, на следующий день закончили подготовку, привели себя в порядок и вскоре уже были собраны к прыжку во времени. Молли отчаянно пыталась скрыть волнение, но оно накатывало штормовыми волнами. Девочка вышла из дома последней, пятками вперёд: говорят, так обязательно вернёшься, встала между панемцами, они крепко взяли её за руки и замерли. — Готовы, команда? — задала ведьма вполне риторический вопрос, но получила два уверенных кивка. Золотое солнце медленно опускалось за острые вершины гор, в воздухе пахло морозцем, слабый ветерок играл с волосами… Молли глубоко вдохнула, закрыла глаза, и время остановилось, а после неумолимо потекло в обратном направлении, унося путников навстречу немыслимым опасностям.