Шаг в пустоту

— Готовы, команда? — задала она вполне риторический вопрос, но получила два уверенных кивка…

Не готовы. Они оказались не готовы. Абсолютно. Совсем.

А начиналось всё неплохо, весьма неплохо. После перехода Молли потеряла сознание на несколько секунд (ей пришлось затратить большое количество сил на прыжок в пространстве и времени), но довольно быстро пришла в себя и набросила на свою команду пелену невидимости. Они сумели пробраться по узким коридорам до нежилой, административной части Бункера незамеченными и нашли «правую руку» Коин — темнокожую женщину Мелиссу, подругу её юности. Она сидела в кабинете президента и держала в руках фотографию погибшей подруги. Не плакала, нет — слёз не осталось, только губы сжимала в поразительно тонкую полоску. На её лице застыли стальная решительность и некая беспощадность. Мелисса собиралась отомстить, это было ясно, как летний день. Когда Молли сбросила защиту и троица появилась практически из воздуха, Мелисса, заметив движение, подняла взгляд и ошарашенно замерла, уставившись на Коин, а когда та позвала её по имени, то подскочила и порывисто обняла подругу с облегчённым возгласом: «Альма!» Но следом мозг приглушил эмоции, женщина с ужасом отстранилась и недоверчиво спросила: — Как ты осталась жива?! Та-которая-воскресла взяла её под локоть и отвела в дальнюю часть кабинета, где торопливо забормотала что-то на ухо. Мелисса попыталась задать какие-то вопросы, но Коин твёрдо отрезала: «Позже!» — и приказала позвать нужных людей в зал заседаний. Когда Мелисса удалилась, женщина сказала Финнику и Молли помалкивать, отвела их на место встречи и усадила по обе стороны от себя, заняв место во главе стола. Девочка чувствовала себя неуютно и вжималась в спинку стула, парень же, напротив, казался вполне расслабленным. Вскоре с женщиной прибыли четверо мужчин, генералы, как поняла Молли. Не хватало только доктора, шестого проверенного человека, которого требовала Коин. Президент сразу же представила своим новым союзникам солдат. Билл Грэйс, самый старший из них, был сухоньким старичком лет семидесяти с россыпью глубоких морщин у глаз и длинной седой бородой. Он опирался на трость из тёмного дерева и слегка щурился. Гэйс был главой Совета Тринадцатого. С ним пришёл его внук: Эдварду было чуть больше тридцати, он занимал должность руководителя отдела инженеров-программистов, которые не только разрабатывали различные технологии для дистрикта, но и добывали информацию с серверов Капитолия. Эдвард был начальником Бити и принимал непосредственное участие в пропагандистской войне против Капитолия, в частности, это именно его идеей было прервать речь Сноу после «гибели» Сойки. «По сути, он тоже хакер», — подумала Молли. Форду Картеру было лет пятьдесят. У него были мягкие черты лица и осторожные, плавные движения, однако чувствовалась в нём сила и расчётливость. Как оказалось, Картер теперь занимал пост начальника службы безопасности Тринадцатого. Молли наконец удалось рассмотреть его поближе, и она сделала себе заметку на его счёт: «Кажется безобидным, но уложит противника на лопатки за секунду, и тот даже не поймёт, что произошло». Она не заметила даже, как Картер внимательно её изучает. Но некоторую симпатию к себе почувствовала. А вот последний солдат заставил ведьму настороженно замереть. Перегрину Голдману с трудом можно было дать сорок лет. Он был свеж, уверен в себе, его острый нос был поднят выше, чем следовало бы, и он был единственным, кто стоял не в униформе Тринадцатого дистрикта. Тёмно-синий костюм, идеально белая рубашка, бархатная бабочка, до блеска начищенные туфли… Он резко выделялся на фоне других обитателей Тринадцатого. И даже не всё это привлекало в нём внимание. Он был другим. В нём было много притворства и хитрости. Да, его лицо выражало такой же шок, как и лица остальных, он был так же удивлён тому, что Коин жива, и он мог обмануть всех в этой комнате, что он и сделал, впрочем; но Молли ощущала его чёрную фальшь. Она была уверена: он ждал, что Коин вскоре появится. И самое главное: он был заместителем начальника службы разведки, который сейчас находился в Капитолии. Не прекрасное ли место для агента Врага? Молли не спускала с него глаз. Было очевидно, насколько он подозрителен: вышел из «шока» первым, тут же стал подлизываться: «Конечно, каждый разумный президент всегда должен уметь запасной план» и «Как хитро Вы провели нас всех со своим двойником!» У Молли едва елей из ушей не лился от его речей, насквозь пропитанных ложью и лестью. Да, в нём была особая харизма, которая могла скрывать его фальшивость, но не до такой же степени! Ведьма взглянула на Коин, но та, казалось, ничего странного не замечала и спокойно раскрывала свой план по возвращению власти Тринадцатому дистрикту. Молли не понимала, что происходит, она пропустила всю стратегию, ломая голову над вопросом: «Неужели Коин не замечает, что он может быть предателем?!» Очнулась девочка только тогда, когда Коин представила её как свою дальнюю родственницу и политическую надежду, у которой в «сложившейся непростой обстановке» есть все шансы набраться опыта. — Все поняли, что нужно делать? Выполняйте. Когда в зале остались только Финник, Молли и Коин, женщина достала из кармана пузырёк с зельем и спросила: — Повтори, как этим пользоваться? — Что происходит?! — Молли подняла возмущённый взгляд на президента. — Вы… ничего странного не заметили?! Вас ничего не волнует?! — Всё прошло лучше, чем планировалось. Что с тобой? — невозмутимо ответила Коин. Финник поглядывал на Молли такими же непонимающими глазами. — Серьёзно?! — у ведьмы даже веко дёрнулось. — То есть вот этот вот слащавый мальчик вас обоих не смутил?! Да от него за километр несёт мыслью: «Осторожно, подозрительный тип, возможна попытка предательства!» — Ты о Перегрине? — Коин от несдерживаемого смеха хмыкнула в кулак. — Ну, есть в нём немного причуды, но он наш человек, проверенный, ты даже не думай сомневаться в нём. Он занимает эту должность не первый год и заслуживает большого доверия. Нет, ты что-то путаешь, девчонка. Молли казалось: её попросту разорвёт. Как этот тип может заслуживать «большого доверия»?! Что-то не сходилось, и у девочки кипели мозги. Попахивало каким-то тёмным делом, и от этого плохое предчувствие тянуло низ живота. Коин сказала, что он поднялся на такой высокий пост достаточно быстро, но всё было заслужено честно и чисто. Молли не верила. Ей описали просто «образцового гражданина», и девочка уже не знала, как убедить президента в своих предположениях. — Миссис Коин, послушайте, Вы уже допустили подобную ошибку, проверьте его ещё раз! — воскликнула в конце концов она, но президент вдруг резко отрезала: — Молчать! Сейчас не время сомневаться, я уверена: он чист! Что вообще за глупые подозрения? Обвиняя человека, нужно иметь основания, у тебя они есть? Нет? Тогда лучше помоги мне сменить внешность! Пару секунд Молли не шевелилась: она сидела, распахнув рот, и не находила слов. Казалось, у Коин в голове запрограммировано верить этому странному человеку. Финник помалкивал, не собираясь вмешиваться, и ведьма поняла, что ей придётся действовать самой. Не проронив ни слова, она встала и вышла в коридор, проигнорировав негромкое: «Эй, Ведьма, ты куда?» Коин не верила ей, всё равно не верила, даже слушать не хотела. Это означало только одно: что ни говори, а Молли придётся вести эту войну в одиночку. — И как это понимать?! — возмущённо повернулась Коин к парню. Она была раздосадована и взбешена, хотя и не понимала, почему так яро реагирует. — Видишь? Она сама не желает налаживать сотрудничество! Я ей объясняю: он надёжнейший человек, хоть и родом из Капитолия. Нельзя обвинять его, не имея веских оснований. Ей показалось! Я не могу взять его под подозрение просто потому, что моей «двоюродной племяннице» что-то там почудилось! Нет, ну совершенно невозможно работать! Женщина откинулась на спинку стула и сложила руки на животе. Молли всё больше её раздражала. Но в глубине души Коин допускала, что предположения Молли могут оказаться правдой. Интуиция — штука важная, и президент вдруг сама засомневалась. — А что, если она права? — эта фраза Финника заставила её вздрогнуть: он буквально озвучил самую неприятную мысль Коин. Она перевела на него взгляд. Одэйр крайне насторожился. — Она же ведьма, почему она не может увидеть то, что незаметно нам? Молли редко подозревает кого-то без причины. Это невозможно объяснить логически, но у неё предчувствие беды буквально под кожу вшито. Как вы его проверяли? Обычные досмотры и отслеживание по камерам видеонаблюдения? Этого недостаточно, — увидев, что женщина открывает рот, дабы возразить, Финник произнёс чуть громче: — Поверьте мне, этого действительно недостаточно. Враг, судя по недавнему происшествию, в котором я и сам побывал, использует абсолютно иные технологии, ни капли не похожие на наши. А значит, обнаружить и отследить сигнал, отправленный незнакомым нам способом связи, попросту невозможно, согласитесь, — Коин с неким осознанием задумалась, а Финник неспешно продолжал: — Если кто-то и может засечь эти странности, то только Молли. Я уже говорил Вам, что Молли весьма сложно понять: для нас она абсолютно иная и непривычная. Поэтому ей нужно просто доверять, какими бы порой сумасшедшими и бредовыми не казались её планы. Кто бросился бы в кучу переродков, чтобы попытаться спасти человека? Или выбежал бы на переполненную площадь, чтобы унести, уж простите, мёртвого человека? Уверен, Молли не сказала и никогда не скажет Вам, что тогда, на той самой площади, она ни о чём не думала. Она не решала Вас спасти. У неё даже и мысли об этом в голове не проскочило, — в этот момент Коин невольно передёрнула плечами и внимательнее всмотрелась в собеседника. Финнику не хотелось этого рассказывать, но он рассказывал, причём со всей искренностью. — Она просто чувствовала, что нужно делать. Она просто отдалась нахлынувшему в сердце порыву. В этом не было ни логики, ни здравого смысла. Но она сделала это. И, как видите, совершенно не зря. Она смогла оживить Вас, она привела Вас сюда, и она готова защищать Вас даже сейчас. Будь всё это ей безразлично, она не стала бы помогать — оставила бы нас тут одних со всем разбираться и просто ушла. Она не стала бы пытаться указать Вам на этого человека без веской причины. Я не знаю, чем он заслужил Ваше доверие, причём невероятно сильное доверие, раз Вы даже включили его в этот секретный список, но Молли считает, что он опасен, и я ей верю. Да, Вы плохо её знаете, да, Вам она сама кажется подозрительной и опасной, но Вы знаете меня. Я не безумец, с головой у меня всё в порядке, да и я редко поступаю необдуманно. Так поверьте мне: этот парень представляет угрозу. Уверен, Молли сможет это доказать. Но для начала ей нужно поверить и помочь с разоблачением. Женщина устало прижала пальцы к вискам и тяжко вздохнула: — Финник, я понимаю тебя и твои намерения, быть может, ты и прав с этим безоговорочным доверием к Молли… Но пойми и меня: я знаю её несколько дней и мне сложно принять даже сам факт её существования. К тому же, что я сейчас могу сделать? Приказать арестовать его? Как и кому? Официально я всё ещё мертва. Грэйс, как глава Совета, может это сделать, но он имеет право задать вопросы: «А у вас есть конкретные факты? И в чём именно вы обвиняете замначальника разведки?» Многолетняя служба и масса заслуг с одной стороны — и её чутье с другой… Нужны серьёзные основания, неопровержимые факты, а у нас их нет! Нельзя обвинить человека голословно, в Тринадцатом строгие правила на этот счет. Отстранить его, а тем более арестовать, без веских оснований — полнейшее безумие! Это в Капитолии Сноу творил, что придёт в голову. На что я могу опереться, обвиняя Перегрина? Только не на слова Молли, этого недостаточно, как бы сильно ты ей не верил. Пока только мы знаем, кто она на самом деле и какой особенностью обладает. Сейчас я ничего не могу сделать. Если Молли сумеет добыть «своими методами» доказательства, изобличающее его, тогда совсем другое дело. Но сейчас она просто заявила о своих подозрениях и, распсиховавшись, убежала, — Коин развела руками. Она уже успокоилась и говорила с Одэйром спокойным, твёрдым голосом, в котором всё же были заметны нотки усталости. — И в этом есть истина, — согласился Финник. — Молли и самой тяжело в силу возраста, в который её забросило, она очень хочет избавиться от импульсивности и эмоциональности, но пока не знает, как. Это может портить мнение о ней, но такой подход не верен, уж я-то знаю, пришлось пройти этот период… В любом случае, главная задача сейчас — проверить подозрения Молли, ведь нам крайне важно не допустить утечки информации. Если Голдман действительно связан с Врагом, то нам нужно быть настороже: он может связаться с другими заговорщиками, — Коин кивнула, понимая: если бы Одэйр сейчас не заставил её поверить Молли, вскоре всё могло бы обернуться против них всех. Парень поднялся с кресла: — Я найду её и приведу сюда, чтобы мы могли всё спокойно обсудить и незамедлительно принять меры, иначе… — он вдруг оборвался, схватил себя за запястье и скривился, будто от боли. Коин тут же вскочила со всего места. Парень убрал ладонь, и они увидели, что от бусины на его браслете валит самый настоящий дым. Женщина подняла на него изумлённо-непонимающий взгляд и увидела в глазах Одэйра небывалый страх. — Молли в беде! — вмиг севшим голосом произнёс он.

***

У них не было времени на то, чтобы сменить внешность. Когда Финник вылетел, как пуля, из зала заседаний вслед за струёй дыма, что стелился горизонтально, будто натянутая ниточка, и указывал верный путь, Коин пришлось броситься следом, чтобы не потерять парня в замысловатых коридорах Тринадцатого дистрикта. Теперь они бежали со всех сил, петляя по серому лабиринту в надежде успеть на подмогу «этой бесшабашной девчонке», как думала про себя женщина. Она чувствовала, что вина за произошедшее неясным образом уже лежит на её плечах: Молли пыталась предупредить об угрозе и, не получив поддержки, отправилась на опасное дело сама, что было до жути очевидным и предсказуемым исходом. Исходом, который не учла Коин. Финник тем делом корил себя за то, что не отправился следом за Молли в ту же минуту, как она покинула зал. Он обещал помочь ей, но его опять не оказалось поблизости, чтобы защитить её. Кем бы она ни была в своём мире, здесь она — просто подросток, которому сложно постоять за себя. Финник очень боялся, что они могут не успеть, поэтому бежал так быстро, как только мог, не думая даже о Коин, которая, впрочем, с лёгкостью поспевала за ним. Когда они покинули штаб и выскочили в жилое крыло, ситуация стала катастрофической. Пока они неслись по коридорам, их видели люди и, похоже, даже узнавали, что было понятно по изумлённым и ошарашенным возгласам. Коин понимала, что незамеченной ей уже не остаться, но в тот момент она не сильно беспокоилась об этом. Главной задачей было защитить Молли. Это понимание давалось женщине нелегко, ведь шло оно не от разума, а из сердца. В какой-то момент они стали слышать странный шум, что становился громче с каждым их шагом. В нём были вскрики, звуки ударов и, они уже не могли ошибиться, тот особый звон магии, который сопровождал каждое заклинание Молли. Они выскочили в очередной коридор и увидели в конце его распахнутую дверь, из которой донёсся особо громкий звук удара и бьющегося стекла, а следом всё утихло. Финник первым достиг входа и, шокированный, замер на долю секунды, а следом с яростью ринулся внутрь, безумно вскрикнув: — НА ПОМОЩЬ! Коин влетела в помещение вслед за ним и успела увидеть страшную картину лишь на долю секунды, но и этого хватило, чтобы новый страх пустил ростки в её душе. Перегрин Голдман стоял посреди своего жилища с пистолетом в руке, дуло которого было направлено вниз, на лежащее в углу комнаты бесчувственное и окровавленное тело Молли Винчестер. Финник налетел на предателя со спины, а Коин, чудом не впав в оцепенение, бросилась к тревожной кнопке, которая есть в каждом помещении Бункера… И в тот момент, когда она нажала на неё, вызывая отряд особого реагирования, прозвучал гулкий выстрел. Альма Коин остолбенела, не в силах повернуться. В тот миг она словно перенеслась на десять лет назад, ведь всё вновь было кончено.