Где ваши крылья?

      За окном поздний вечер, сумерки постепенно накатывали на и так уже сонные города Архея, за горизонт закатывалась яркая голубая звезда этого мира.       Маленький Лололошка наблюдал за этим с балкона небольшого, но на вид уютного домика. Облокотился предплечьями о перила и на них положил подбородок. В его глубоких чёрных глазах отражался этот прекрасный свет, делая его глаза ещё прекраснее, чем когда-либо. Его золотистые крылья лениво свисали, изредка дёргаясь или встрепетаясь. Под закатным светом они внешне были сроде золота, также сияли и выглядели дорого и величественно.       Становилось прохладно, но его это будто и не заботило, хотя он был одет в свободные шорты по колени и в тонкую мужскую сорочку. Волоски на руках встали дыбом от холода, мурашки не заставляли долго себя ждать.       — Лололошка, заходи в дом, небось заболеешь там! — послышалось из-за дверей закрытого балкона. Уши парня дрогнули, когда до него донёсся голос его дяди. Он обернулся.       — Да, дядя Беренгарий! — он не любил волновать своего родного дядю, поэтому, быстро выпрямившись, поскакал к двери, забегая внутрь.       Гостинная, как и домик, хоть и была маленькой, но уютной. Камин, капитоне, два креслица и один пуфик с заклёпками, оба с багрово-коричневыми обвивками, деревянный столик, а стены обвешаны старинными и собственного творения картинами. На одном из диванов как раз и сидел Беренгарий, а напротив был пуф. Услышав приближающиеся шаги мальчика, он обернулся и улыбнулся, хлопая по мягкой мебели рядом.       Мужчина был в возрасте, но не на столько, чтоб называть его стариком. Борода — да, морщинки около глаз, на лбу — да, седина и возраст — нет. Но что было всегда в нём неизменным — так это взгляд шоколадных глаз. Такой добрый и мягкий ко всем. Прекрасный человек, прекрасный врач, прекрасный дядя, что после смерти родителей Ло взял над ним опекунство. На самом деле, единственный родственник, что у него остался, и то тот не совсем ему «дядя», как он его постоянно называет. Довольно дальний родственник, являющийся ему четвероюродным-пятиюродным, даже сложно сказать, каким, дядей. Но, во-первых, ребёнку сложно было бы полностью это выговорить, да и он вряд ли бы до конца понимал дальность родственности в свои-то, на тот момент, шесть лет, а во-вторых, сам дядя просил его так или по имени называть, он, как добродушный среднего возраста человек, прекрасно понимал ситуацию.       — Давай я тебе перед сном расчешу перья. Небось снова на ветру запутались между собой. У детей они такие непослушные.       Лололошка поёжился, но кивнул и нехотя сел на пуфик. Он не любил подобные расчёсывания, ибо в некоторых случаях за эти перья чуть ли не дёргали, будто вырывали, умелые руки дяди. Но зато даже во время сна и на протяжении вполне долгого времени крылья были с гладкими и ухоженными пёрышками.       Беренгарий достал гребень и наклонился к одному из крыльев, мягко коснулся его, пододвинув к себе, и приступил. Пальцами он аккуратно перебирал пёрышки, аккуратно их раздвигая и пробираясь к пушку. Он пытался быть мягким, ибо племянник жаловался, что он слишком дёргает.       Сам же племянник мотал ножками, положив на колени ладони, иногда мотая головой, рассматривая комнату, будто впервые тут находясь. В углу было зеркало, и неизбежно его взгляд пал на него. Он разглядывал отображение их двоих.       — Дядя Беренгарий, а можно спросить? — произнёс он, всё ещё мотая ногами и хлопая большими чёрными глазками.       — Да, конечно, Лололошка, — в голосе была явная улыбка. Да, Беренгарий без улыбки — это не Беренгарий. Сколько себя знал маленький крылатик, с лица того никогда не сползала улыбка, даже в самые плохие моменты.       — А где твои крылья? — на миг рука мужчины остановилась. Он выдохнул в смешке.       — К чему ты это? — спросил он, продолжая расчёсывание.       — Нууу… — протянул мальчик, остановив движения ногами. — У моих родителей были крылья, у бабушки и дедушки были… На фотографиях и картинах они тоже были… — он пальчиком указал на парочку из них, что были на стенах. Карие глаза проследили за движением и после туда, куда указывала конечности. — Но у тебя их нет…       Мужчина вздыхает и всё равно улыбается.       — У меня они тоже были, юный Лололошка.       — А почему их сейчас нет??? — он снова замотал ножками, явно заинтересованно и заинтригованно дожидаясь итога рассказа.       — Ну, как сказать… — старший аж замялся, ибо он думал, что племяннику хватит и такого краткого ответа, но, по всей видимости, он недооценил детскую любопытность, что требовала и требовала ответов на интересующие вопросы малолетнего ребёнка. После шумно выдохнул. — Знаешь, бывают такие обстоятельства, когда люди становятся неугодными для других людей. Они считают, что те слишком… Вульгарны, выходящие за грани и так далее. Ну, в общем, плохими их считают. Тогда они и решают преподать им «физический плохой урок».       Резко Лололошка вскочил под удивлённо моргающие глаза Беренгария и обернулся, недовольно взмахнув крыльями. Он вскрикнул:       — Но ты неплохой!!! Ты очень хороший!!! Ты не заслужил этого!!! Они заслуживают этого, а не ты!!!       Ещё пару секунд ошарашенно глядя на младшего родственника, старший улыбнулся и раскинул руки.       — Боже, иди сюда…       Они сплелись в тёплых родственных объятиях. Таких крепких, но таких родных… Беренгарий водил руками по спине, оставлял поцелуи на макушке ребёнка, после чего уткнулся в неё носом.       — Ты ж мой хороший… — улыбнулся мужчина, продолжая его гладить. — Да, Лололошка, ты прав… Ты абсолютно прав…