Точка схода

      // …Сегодня Геройская Комиссия сделала важное заявление, касательно истинного героизма одного из студентов, который ранее обучался в академии Юэй. Но прежде всего мы вам напомним, что случилось. Тренировочный лагерь… //       Безликий репортёр спустя некоторое время закончил говорить об инциденте, случившемся в тренировочном лагере, и теперь на экране появилась фотография студента с ослепительной улыбкой.       // …Запомните это лицо, потому что если вам посчастливится встретить этого студента — без сомнения, будущего героя — на улицах города, то вы в надёжных руках. На фото изображён Каминари Денки, вы можете помнить его по участию на спортивном фестивале… //       На экране, помимо кадров с гонки и битвы конниц, также появились кадры с битвы один на один, однако Ибара Шиозаки была вырезана из видеозаписей, и экран заполнили разные вариации лица Каминари; тут и там мелькали искры электричества.       // …Несмотря на то, что Каминари Денки не вышел в финал, многие агентства заприметили его и заинтересовались им — он получил двести семьдесят два предложения от профессионалов… //       Список агентств появился на экране, были упомянуты про-герои из первой сотни, которые входили в состав этих агентств.       // …Знали ли про-герои о непоколебимости духа, которое скрывалось в этом студенте? Могли ли они предположить о том, что в возрасте пятнадцати лет Каминари Денки спасёт жизни людей от злодея, которому была уготована смертная казнь за его жестокие злодеяния?.. //       Появившееся на экране лицо Мунфиша, скрытое под чёрной маской, и его разинутый слюнявый рот, где зубы-лезвия угрожающе вытянулись в стороны, ни у одного нормального человека не могли вызвать никаких чувств, кроме отвращения. Контраст был ощутим в полной мере — лицо Каминари, мелькавшее ранее, имело приятные эмоции, а жёлтые волосы с вплетённой чёрной молнией и улыбка будто ассоциировались с ярким солнцем. Фотография Мунфиша сменилась нарезкой зернистых кадров с мест преступлений, где в его злодейском костюме чёрного цвета угадывалось подобие смирительной рубашки, как бы намекая, что с его психикой было явно не всё в порядке.       // …Мунфиш был крайне жестоким и неуравновешенным злодеем. Список его преступлений не характеризовался, как широкий, однако стоит отметить, что область его преступлений была сконцентрирована и направлена на прямое лишение жизни мирных граждан. На счету Мунфиша десятки потерянных жизней, и неизвестно, сколько ещё мы все могли бы потерять, если бы не отвага Каминари Денки… //       // …Каминари Денки доблестно сражался, защищая жизни своих уже бывших одноклассников. Полученные им травмы заставили его потерять сознание на несколько дней, а рвение, с которым он шёл напролом против злодея, обязало его причуду «пробудиться» в самую трудную минуту сражения, когда всё могло окончится печальным исходом. Передо мной сидит эксперт в области причуд, и я передаю ему слово… //       // …Такое явление, как «пробуждение» причуды, случается крайне редко даже у опытных про-героев со стажем более двадцати лет. Иногда этого не происходит вовсе, и в таком случае мы можем сделать вывод, что Каминари Денки был очень эмоционален в момент битвы со злодеем. Им двигало стойкое желание всех спасти… //       // …Спасибо, что высказались. Мы можем сказать одно — Каминари Денки взаправду обладает теми качествами будущего героя, которые… //       // …Мунфиш, сумасшедший маньяк и серийный убийца, лишивший жизни людей, среди которых были дети, больше никогда не побеспокоит не только наш город, но и всю Японию, и этому мы обязаны Каминари Денки. Геройская Комиссия взяла его под своё крыло, и теперь его молодой геройский ум будет воспитываться и развиваться под их присмотром… //       Десятки интервью заполнили эфир государственного телеканала на следующий час.       // …Мой ребёнок был убит… //       // …Я похоронила единственного близкого мне человека, мою любимую тётю… //       // …Я лишился жены, она была беременна… //       // …Мечта моей сестры о поступлении в колледж не сможет осуществиться… //       // …Мой отец… //       // …Мой брат… //       // …Мой муж… //       // …Мои бабушка и дедушка… //       // …Моя семья… //       // …Спасибо Каминари Денки… //       // …Хочу пожелать Каминари Денки самого наилучшего… //       // …Я благодарна Каминари Денки… //       // …Наконец я могу выдохнуть спокойно, спасибо… //       // …Спасибо… //       Спустя считанные минуты люди начали высказываться в соцсетях, спустя час множество телеканалов начали сражаться за внимание зрителей, спустя два часа появились первые репортажи о студенте Геройской Комиссии и его достижениях, спустя три часа неполная биография Каминари Денки появилась на самом популярном неофициальном сайте про-героев одновременно с его первым фан-клубом.       Но не все восславили поступок Каминари по отношению к злодею; Геройская Комиссия подразумевала, но не заявила напрямую о смерти Мунфиша, однако каждому было понятно, что именно произошло, и некоторые были не очень довольны.       ***       Спина сгорбилась, колени — подтянуты к груди, а в выемке между ими, как в колыбели, покоилась голова; обе руки обнимали ноги. В таком положении Каминари провёл последние полчаса, пока Мэра просто сидел на водительском сиденье и наблюдал за ним из зеркала заднего вида своей машины. Они находились на парковке.       — Почему именно сегодня? — прошептал Каминари, наконец поднимая голову. — Вы знали, что репортаж выпустят сегодня?       Мэра сочувствующее вздохнул.       — Если бы я знал, я бы сообщил.       Каминари растёр лицо, опуская ноги на пол.       — Сколько ещё у меня есть времени?       — Мы уже опоздали на десять минут.       — Понял, — вздохнул Каминари и направил руку к двери.       — Эй, подожди. — Мэра обернулся к нему с безэмоциональным выражением лица, однако пауза между репликами длилась дольше обычного. Каминари даже начал немного беспокоится, но Мэра, уведя взгляд, спустя несколько долгих секунд пробормотал: — Что бы ты сегодня ни услышал — воспринимай это как часть экзамена.       Легче сказать, чем сделать, но Каминари покорно кивнул и вышел из машины.       Возможно, если постараться, он мог бы найти плюсы в том, что Комиссия решила именно сегодняшним утром выпустить репортаж о нём. Лучше расправиться с этим раньше, чем позже, да?.. Это определённо могло бы стать плюсом, но дело в том, что Каминари видел только минусы. Наверняка бабушка закидала его сообщениями, но он отключил телефон три часа назад, не зная, как ещё справиться с волнением. Помимо того, что он нервничал перед экзаменом, прибавилось ещё и это.       Автобусы выстроились в ряд. Зона, где собрались студенты, выглядела оживлённой. Каждый студент был в форме своей академии; в основном белый верх и тёмный низ. Каминари поёжился — на нём никакой официальной одежды не было. Геройская Комиссия снабдила его различной спортивной формой, а в свободное от тренировок время он носил повседневную одежду. Не считая выпущенного репортажа, даже сейчас Каминари слишком выделялся в чёрной рубашке и голубых джинсах. Вместо школьной сумки на его плечах висел портфель. Как только он войдёт в поток энергичных студентов — его сразу заметят.       Мэра не дал ему минутки, чтобы прийти в себя, а сразу же направился к автобусам, так что ему пришлось идти за ним, стараясь не смотреть по сторонам. Ожидаемо, что, проходя мимо групп студентов, взгляды следовали за Каминари, а разговоры стихали, заменяясь на шёпот. Каминари, расправив плечи в притворной храбрости, старался не прислушиваться.       Он сразу заметил Айзаву в его чёрном геройском костюме и оружием захвата, висящим на плечах. Таким же образом и Айзава заметил его, когда студенты из 1-А класса внезапно прекратили свои разговоры. Каминари был благодарен тому, что Айзава отделился от класса, и в итоге они встретились на полпути в относительно пустом пространстве от других студентов.       Айзава, сощурив глаза на Мэру, схватил Каминари за плечо и спрятал его за своей спиной.       — Поговорим позже, — бросил он, и Мэра, вздохнув, ушёл.       Айзава, с беспокойством смотря на Каминари, открыл рот, однако он не успел ничего сказать, как ему ответили на очевидный вопрос:       — Я буду в порядке, когда в конце дня заем горе тремя рожками мороженого и чипсами.       Айзава закрыл рот, с промедлением кивнул и зашагал к 1-А классу вместе с ним, и, едва достигнув бывших одноклассников, Каминари затянули в водоворот.       — Каминари! — Ашидо подбежала к нему, выглядя паникующей.       — Прив... — Каминари не успел договорить, как Ашидо крепко его обняла, а когда его отпустили, и он опомнился, то Сэро и Киришима оказались по бокам от его тела, а Бакуго — позади Ашидо, скрестив руки у груди. Однако Бакуго не смотрел на Каминари, он косился в сторону. Айзавы уже не было рядом; неподалёку он разговаривал с Мидорией.       — Привет, чувак! — с ухмылкой сказал Сэро.       — Я так ахренел, когда учитель сказал утром, что ты будешь вместе с нами проходить экзамен! — Киришима похлопал Каминари по спине, и Ашидо шикнула на него:       — Не напоминай ему про утро!       — Ты только что сама это сделала, — проговорил Сэро с неловкой улыбкой.       — У меня складывается ощущение, что мне не раз припомнят… утренний репортаж, — тихо сказал Каминари и после ляпнул самую ужасную для подбадривания вещь, которую только мог: — Но всё норм, что меня не убивает, делает меня сильнее!       Несколько вздохов прокатилось от его бывших одноклассников. Бакуго напрягся, его до этого скошенный взгляд направился точно в Каминари, после чего он громко рявкнул:       — Это моя фраза, Пауэрбанк, не кради её!       — Общеизвестные метафоры не могут принадлежать тебе, Бакуго, — раздался спокойный голос. Тодороки оказался рядом так, будто только что из воды вырос айсберг. Тодороки едва успел вздёрнуть уголок губы в намёке на улыбку для Каминари, как Бакуго несильно шлёпнул его кулаком в грудь.       — Пошёл нахрен!       Тодороки и Бакуго ввязались в небольшую перепалку, и Киришима отлепился от Каминари, чтобы попытаться их остановить.       — Каминари! — Шаткая улыбка Мидории и его едва заметное подпрыгивание дикого куста волос выдавали его нервозность. Каминари не мог винить его в этом, потому что чувствовал себя так же. — Я рад тебя видеть!       — И я тебя! — Достижение, что улыбка Каминари не оказалась натянутой. Впрочем, поддержка Мидории всегда была искренней. — Э-э, кстати, всем привет! — чуть громче сказал он и увидел в стороне Яойорозу и Джиро, которые помахали ему в ответ с улыбками. Однако он не успел посмотреть на других людей из класса, потому что подошедший Шоджи и его руки-репликанты скрыли ему обзор.       — Ашидо сообщила, что я могу попросить тебя не игнорировать мои сообщения, — сказал Шоджи, слегка сгорбившись.       Ашидо потеснила Сэро в сторону, плотно встала к Каминари и зашептала ему в ухо:       — Он прошёл мою тщательную проверку.       Взгляд Каминари скользнул к шевельнувшемуся уху на щупальце Шоджи.       — Ты же в курсе, что Шоджи всё слышит? — всё равно прошептал он в ответ, и розовая кожа на лице Ашидо стала красной. Когда она бормотала извинения, Каминари показал Шоджи большой палец вверх, и тот, кивнув, ушёл.       Киришиме удалось каким-то образом разнять Бакуго и Тодороки, поэтому эти трое снова оказались рядом с Каминари.       — Тодобро сказал, что ты усиленно тренировался! Так что я буду болеть за тебя, братан!       — Ага! — подхватил Сэро.       — Мы из котят превратимся в тигров! — продолжил Киришима. — Плюс…       — …УЛЬТРА! — дополнил ошеломляюще громкий голос позади Каминари, и Ашидо взвизгнула.       Каминари обернулся. Йоараши Инаса широко ему улыбался, уперев руки в бока. Позади Йоараши было ещё трое студентов, однако Каминари невольно сконцентрировался лишь на одном из них — на парне, чей настойчивый взгляд упёрся прямо в него. У парня была фиолетовая чёлка, скрывающая один из его узких глаз.       — У меня чуть уши не отвалились! — пожаловалась Ашидо, отвлекая Каминари. — Ты кто?!       Челкастый парень скользнул взглядом к Ашидо и после обратился к Йоараши:       — Инаса, не подкрадывайся к людям, когда тебя явно не ждут. Ты как минимум испугал милую леди.       — Я не испугалась! Но за милую леди спасибо, — хихикнула Ашидо.       — Ох, чёрт! Шишикура, ты прав! — спохватился Йоараши, будто не услышав слов Ашидо. Дальнейшие движения Йоараши стали похожи на роботизированные; он резко выпятил грудь, его широкие руки выпрямились по бокам от в мгновенье напрягшегося тела. — ПРИМИТЕ. МОИ. ГЛУБОЧАЙШИЕ. ИЗВИНЕНИЯ! — Каждое его слово прерывалось лишь для того, чтобы драматично поклониться головой в асфальт аж до такой степени, что его лоб закровоточил.       — Йоараши! — наполовину обрадовался, наполовину встревожился Каминари и шагнул вперёд, однако челкастый парень с узкими глазами, Шишикура, шагнул навстречу, недоверчиво на него смотря, поэтому Каминари пришлось остановится.       Йоараши почти выпрямился, но закричал:       — КАМИНАРИ!!! — и снова сделал удивительный поклон лбом в асфальт. — ИЗВИНИ МЕНЯ!       — За что?!       Йоараши наконец выпрямился, оглядывая собравшуюся кучку из 1-А класса, и пробормотал с неловкой улыбкой:       — Поговорим после экзамена?       — Ладно...       — Отлично! Эй, Тодороки, привет!       — Инаса, ты ведёшь себя невежливо, — сказал Шишикура. — Если уж собрался кого-то приветствовать, то скажи привет и остальным. А вообще, зачем ты пытаешься с ними сдружит-       — О ЧЁРТ!       — Третий поклон отправит тебя в бессознательное состояние, —остановил его Тодороки и повернулся к заинтересованным одноклассникам. — Это Йоараши Инаса, он из Шикецу. У него есть собака.       — Всем привет! Я Йоараши Инаса из Шикецу! У меня есть собака!       — Я наблюдаю за диалогом двух тупиц, — фыркнул Бакуго, однако его комментарий затерялся среди остальных выкриков.       — Я Киришима Эйджиро, братан, ты выглядишь так мужественно!       — Спасибо, братан, ты тоже!       — Трёх тупиц…       — Какой породы твоя собака?       — Я люблю собак!       — Ага, они такие милые!       — В Шикецу все такие твердолобые, как ты?       — Кошки лучше!       — Кошки отстой!       — Нам пора идти, Инаса! — раздражённо позвал Шишикура, и Йоараши наконец смог отвлечься от потока восклицаний, даря всем восторженную улыбку.       — Эй, Юэй крутая академия! Если кто-то хочет со мной потусоваться, возьмите мои контакты у Тодороки или Каминари! И да, у меня доберман! — Йоараши помахал рукой и последовал за своей уходящей группой.       — А тот мальчик с чёлочкой ничего такой!       — Ашидо, ты слишком падка на комплименты, — протянула Джиро, пока Каминари незаметно ото всех вздохнул с облегчением, видя, что Айзава примкнул к классу.       — Йоараши Инаса, хм.       — Учитель Айзава? Вы знаете его? — спросил Киришима.       — Да, он очень сильный. Он сдавал вступительный экзамен в Юэй, Йоараши был лучшим из тех, кто поступал по рекомендации…       Однако Каминари, несмотря на интерес к новой информации о Йоараши, не мог сосредоточиться на словах Айзавы, потому что он заметил на себе взгляды бывших одноклассников, которые не наблюдал ранее.       Несмотря на то, какие выводы можно было сделать относительно характера Каминари, он умело считывал невербальные знаки, жесты тела, мимику на лицах, чтобы держать дистанцию или, наоборот, бесстыдно вторгаться в личное пространство.       Киришима при первой встрече сжал его ладонь в сильном рукопожатии, Каминари сделал комплимент его крепким бицепсам, и Киришима назвал его братаном, пуская слезу. Сэро же ярко улыбнулся, вместо рукопожатия сразу предложил стукнуться кулачками, а потом сказал, что ему нравится чёрная молния в его волосах, на что Каминари по обыкновению раскрыл свой рот для ответного комплимента: «Классные зубы, чувак!». У Ашидо был интересный цвет кожи, и Каминари — снова — не удержался от того, чтобы не сделать комплимент (читай: подкат к симпатичной девчонке): «Твои родители, видимо, кондитеры? Иначе откуда у них такая малиновая конфетка?». Ашидо в ответ разразилась совершенно не симпатичным хохотом, и это ни в коем случае не смутило Каминари, потому что сразу стало ясно, что она его не стесняется. Эти трое практически сразу стали для Каминари близкими по духу людьми. Каминари мог не осторожничать с ними.       Но были и другие люди в кругу Каминари. Те люди, которые не отнеслись при знакомстве к нему сразу как к своему «братану» или что-то в этом роде.       Бакуго был колючим, но не выглядел настолько недоступно, и поэтому Каминари, когда они впервые направлялись на боевое задание с 1-А классом, прибегнул к тому, чтобы подразнить Бакуго за его тяжёлый характер. Поддразнивание Каминари не возымело того эффекта, на который он надеялся. Он хотел разрядить обстановку, но не уследил за тем, что одноклассники, сидящие вместе с ними в автобусе, начнут добавлять свои комментарии, которые легко можно было бы воспринять как «минусы» в характере Бакуго. Каминари только потом ощутил дискомфорт, и поэтому отступил от Бакуго на какое-то время. Так продолжалось до тех пор, пока он не понял, что Киришима магическим образом пробился сквозь броню Бакуго. Потихоньку каким-то образом за Киришимой подтянулись Сэро, Ашидо и, наконец, Каминари. В итоге они слетелись к Бакуго, как мотыльки. В итоге это сработало: Бакуго не отталкивал их так яростно, как Мидорию, и после с переменным успехом он всё больше и больше тусовался среди них, а не просто терпел их присутствие.       Джиро была жёсткой; она сразу же отшила Каминари, как только он подкатил к ней со своей самой обворожительной (ну, он так думал) улыбкой. Она так же отпрянула от Каминари в тот момент, когда он подошёл к ней слишком близко. С того раза Каминари держал дистанцию, и это дало свои плоды, потому что сейчас Джиро считала его своим другом. (Джиро даже рассказала Каминари о том, что она лесбиянка, и — ух! — он был очень польщён и рад тому, что ему настолько доверились).       Коде не нравилось, когда рядом с ним очень громко разговаривали (не то, чтобы он озвучил это вслух, но Каминари понял это из его явных невербальных жестов: вздрагивание в присутствии Бакуго или Ииды, который часто повышал голос, чтобы донести до класса какую-то новость от Айзавы). Коду пугали резкие выкрики, поэтому Каминари говорил (вёл монолог) с Кодой также оживлённо, как обычно, но следил за тем, чтобы его голос не был слишком громким.       Шинсо… Каминари остановился. Нет-нет-нет, он не начнёт сейчас думать о Шинсо, ни в коем случае! Не тогда, тогда, когда на носу экзамен на временную геройскую лицензию, а Шинсо в окружении Лиги Злодеев!..       …Яойорозу слишком опешила от комплимента Каминари о её фигуре топ-модели; она выглядела не столько смущённой (что Каминари мог бы списать на то, что его подкат очень хорошо сработал), сколько выглядела настолько не в своей тарелке, будто бы она устала от того, что в ней видят не личность, а потенциальную девушку для отношений. С тех пор он хвалил только её ум. Если, конечно, не считать того провала на спортивном фестивале (Каминари очень сильно раскаивался за то, что пошёл на поводу у Минеты с той чирлидерской формой и тем самым обидел не только Яойорозу, но и остальных девушек).       Так что Каминари начал невольно анализировать реакции бывших одноклассников по отношению к себе, чтобы понять, как себя вести рядом с ними.       Каминари заметил возвышающегося над одноклассниками Сато: у него было отсутствующее выражение лица. Сато просто сделал вид, что не пялился на Каминари всё это время, а просто блуждал глазами по окружающей обстановке, слушая Айзаву. Но Каминари знал лучше; Сато имел отличительную черту — пухлые губы, но они немного уменьшились из-за поджатия. Очевидно, что Сато как минимум напряжён присутствием Каминари, а как максимум — решил не замечать его вовсе.       Иида, казалось бы, выглядел как обычно серьёзным, однако он не смог скрыть своего смятения, встретившись взглядом с Каминари. Иида приподнял руку для приветствия, однако после он в спешке опустил руку, якобы почёсывая её. Иида быстро оглянулся в сторону, и что бы он ни искал, он видимо сделал про себя какой-то вывод. В итоге Иида ограничился почти незаметным, нерешительным кивком для Каминари. Каминари не надеялся, что Иида решит прервать Айзаву на полуслове, но староста даже не подошёл.       Каминари глянул в ту сторону, куда ранее посмотрел Иида. Урарака довольно быстро отвернулась от Каминари, но он успел заметить, что её выражение лица было немного пугливым при виде него. Ожидаемо, что кто-то будет испытывать страх, но Каминари немного подкосило то, что это исходило от неё — студентки, которая сражалась с Бакуго на спортивном фестивале и хотела, чтобы её воспринимали серьёзно.       Рядом с Ураракой стояла Асуи, но Асуи не отвернулась, когда Каминари посмотрел на неё. Она выглядела брезгливой, будто бы её ботинок опустился в собачье дерьмо, а после её взгляд стал более интенсивным и приобрёл враждебные нотки. Каминари подавил в себе вздрагивание. Он сделал вывод, что теперь он не может называть её «Тсую».       Айзава уже отошёл от класса. О, это Мисс Шутка рядом с Айзавой? Каминари любил Мисс Шутку! Но он отвернулся. Он не знал, как вести себя рядом с другими про-героями, кто не были Ястребом, Сотриголовой, (возможно, Сущим Миком, с учётом его дружбы с Айзавой) и Старателем.       Смутно возле себя Каминари слышал голоса — кажется, Джиро давно стоит рядом и подшучивает над Бакуго, а Яойорозу выслушивает комплименты о мужественности от Киришимы, — так что Каминари захотел отвлечься и поговорить с ними. Он повернулся к ним, готовясь натянуть улыбку, но понял, что ему трудно дышать.       — Каминари? — обеспокоилась Яойорозу.       — Я сейчас приду, — еле как выдавил он и тут же добавил, видя Джиро: — Хочу побыть один.       С промедлением Джиро кивнула, и Каминари быстро огляделся — все отвлеклись на Мисс Шутку и Айзаву. Он в спешке спрятался за автобусом, приваливаясь спиной к его торцу. Отсюда он мог слышать класс 1-А, так что далеко он не ушёл. Он испустил из себя один длинный выдох через нос и прикрыл глаза, начиная дышать. К тому моменту, когда он немного успокоился, раздался голос:       — Эй, ты же Каминари Денки?       Каминари резко распахнул взгляд. Незнакомый парень расслабленно шёл к нему с противоположного конца вдоль автобуса. Его лохматые чёрные волосы напоминали причёску Мидории.       — Ага, — сказал Каминари, напрягаясь, но стараясь ничем не выдать себя. Парень остановился напротив Каминари.       — Приятно познакомится, я Шиндо Йо, второй год обучения, академия Кецубуцу! — Улыбаясь, он резко протянул руку. Каминари склонил голову и помедлил. Выражение лица Шиндо показалось ему дружелюбным, так что он аккуратно вложил пальцы в чужую ладонь. Но рукопожатие не прервалось, потому что Шиндо укрепил хватку и стал раскачивать обе ладони вверх-вниз. — Знаешь, тебе тяжело пришлось! Я видел утренний репортаж, теперь ты в центре событий, и мне трудно представить, какие переживания тебя одолевают! Твой дух крепок, а ты — удивительный!       Казалось, что вокруг Шиндо замерцали блёстки, он выглядел радостным от встречи с Каминари. Шиндо выпустил ладонь Каминари из своей, всё ещё улыбаясь.       — Ах! Эм… спасибо, — растерялся Каминари и неловко улыбнулся от прилива воодушевления. Повезло, что первый студент из другой геройской академии, заговоривший с ним, оказался таким милым.       — Класс 1-А, собираемся! — повысил голос Айзава.       — Ой, мне тоже пора идти! — сказал Шиндо, разворачиваясь. — Удачи на экзамене!       — И тебе, — ответил Каминари, но вряд ли его услышали; он ответил спустя несколько секунд, когда Шиндо уже ушёл.       Джиро, накручивая наушный разъём на палец, пришла за Каминари, вглядываясь в противоположную сторону, где скрылся Шиндо. Наверняка она подслушала весь разговор.       — Уходим. — Джиро потянула Каминари за рукав рубашки.       Основная часть класса следовала впритык к Айзаве, а Каминари плёлся сзади вместе с Джиро, Ашидо и Сэро. Бакуго шёл в центре, изредка оглядываясь на их группу, и рычал на Тодороки, пока Киришима пытался успокоить этих двоих. У Каминари складывалось ощущение, что друзья его огораживают и опекают; они достаточно часто его отвлекали, чтобы он не смотрел по сторонам на студентов из других академий.       В здании Айзава завёл всех в раздевалки; девушки и парни зашли в разные помещения. Каминари знал о неизбежности дальнейших событий, но даже с моральной подготовкой он не находил сил снять с себя одежду и выставить напоказ шрамы, которые ветвились по всему его телу.       Разговоры вокруг него велись оживлённо, по крайней мере, он хотел так думать. Тодороки по соседству от Каминари спокойно натягивал на тело синий комбинезон. Бакуго снова злился — на этот раз причиной был шкафчик, дверца которого не хотела открываться, так что Сэро хохотал над ним, а Киришима предлагал помощь, на что злость Бакуго росла в геометрической прогрессии. Каминари выдохнул, сосредоточившись на голосах своих друзей, и начал с малого; он вытащил из портфеля свой геройским костюм, предметы поддержки и обувь и положил их на скамью к Тодороки, не поднимая взгляда на остальных парней в раздевалке.       — Я не видел раньше эти штуки, — пробормотал Тодороки сквозь голоса. — Можно посмотреть?       Каминари кивнул, нервно расстёгивая пуговицы на рубашке. Тодороки крутил в пальцах наручи — предметы поддержки, предоставленные Комиссией неделю назад вместо тех, которые были у Каминари в Юэй.       Каминари одним махом стянул с себя рубашку и взял чёрную водолазку со стопки вещей. Он не поднимал взгляда, но перемена в воздухе была ощутимой; пока Каминари натягивал водолазку через голову, многие голоса стихли, а среди оставшихся послышалось несколько вздохов. Все в курсе о наличии у него шрамов, но не все видели их вживую. После инцидента с Лигой Злодеев, когда бессознательного нагого Каминари положили на один из футонов, его укрыли пледом.       — Для чего это предназначено? — спросил Тодороки, как обычно не замечающий очевидных вещей.       — Это для концентрации электричества? — внезапно вклинился Мидория, осторожно подходя ближе.       — Похоже, что так, — пробормотал Тодороки, рассматривая наручи со всех сторон. — Надеюсь, что ты, Каминари, в буквальном смысле шокировал Старателя этими штуками…       — Какого хрена! — вскричал Бакуго, размахивая объёмным наколенником. — Деку, пошёл нахрен отсюда! Двумордый, как попасть на тренировку?!       Сэро расхохотался.       — А ты всё никак не заткнёшься насчёт этих тренировок! Уймись уже.       — Ты не попадёшь на тренировку, Бакуго, — заявил Тодороки, откладывая наручи обратно на место.       — Смирись, Бакубро, — неловко улыбнулся Киришима, натягивая на руки наплечники в форме зубчатых шестерёнок.       Каминари тем временем одарил уходящего Мидорию извиняющимся взглядом. Мидория улыбнулся, давая ему знать, что всё в порядке.       Под вновь начавшуюся перепалку Каминари было легче справиться с тем, чтобы полностью переодеться. К тому моменту, когда он хлопнул дверцей шкафа, оставляя там свои вещи, половина парней покинули раздевалку.       Оджиро первым преодолел короткое расстояние и встал напротив Каминари, улыбаясь ему. У Оджиро на вороте геройского костюма вместо меха оказалось знакомое оружие захвата, отчего Каминари растерялся. Не только Айзава, но и Шинсо пользовался этим предметом поддержки.       — Мы ждали, когда станет поспокойнее, — объяснил Оджиро, покосившись на Бакуго и остальных. Позади Оджиро стояли Шоджи, Токоями и Кода. Каминари шумно вздохнул, вспоминая, где он, и повернулся к своим друзьям, которые опекали его всё это время.       — Подождёте меня снаружи?       Бакуго, закатив глаза, фыркнул и злобно зашагал к двери. Киришима, Сэро и Тодороки вышли вслед за ним.       Тёмная Тень высунула морду над плечом Токоями и моргнула на Каминари жёлтыми глазами.       — Мы хотели сказать тебе лично, но не дождались от тебя ответа на наше сообщение, — сказал Токоями, и Тёмная Тень выразила грусть еле слышным звуком. Каминари поёжился. — Всё в порядке, мы понимаем. Спасибо за наше спасение. — Токоями намеревался сделать поклон, но Каминари, приподнимая руки, панически затараторил:       — Пожалуйста, не нужно! Я получил моральную травму из-за поклонов Йоараши!       Токоями издал смешок, наполненный пониманием, и Тёмная Тень вытянулась вперёд и обвилась вокруг тела Каминари, ластясь о его плечо. Каминари положил руку на её голову, нежно поглаживая.       — Я так же хотел поблагодарить тебя лично, когда людей станет поменьше, — смутился Шоджи, ранее подошедший к Каминари с просьбой не игнорировать его сообщения. — Спасибо, что сохранил мою жизнь, — сказал Шоджи и почти склонился, но сразу выпрямился с неловким «ой», из-за чего Кода издал тихий смешок.       — В общем, если что, — проговорил Оджиро и хлопнул хвостом по ногам Каминари, — мы с тобой.       Каминари поймал хвост Оджиро в руки и провёл по шёрстке, вспоминая, как в приступах волнения или от скуки любил тягать его на уроках.       — Думаю, это я должен сказать вам спасибо, — тихонько улыбнулся Каминари, глядя на четверых собравшихся. И что бы кто-то из них не хотел сказать, он быстро добавил: — Оружие захвата учителя Айзавы?       Оджиро прикоснулся к ткани на шее.       — Я повредил хвост и-       — ЭЙ, ТАЩИТЕ СВОИ ЗАДНИЦЫ СЮДА! — закричал Бакуго сквозь закрытую дверь. — ТОЛЬКО ВАС И ЖДЁМ, ПРИДУРКИ!       Тёмная Тень, напоследок прильнув к щеке Каминари, скрылась в спине Токоями.       — Расскажу потом, — напоследок сказал Оджиро и хвостом толкнул Каминари к выходу.       Айзава повёл класс 1-А по коридорам; казалось, это был замысловатый лабиринт, по которому они блуждали, сначала спускаясь по лестнице, а потом поднимаясь. Помещение, в котором их оставили, оказалось обширным и набито студентами. Каминари был зажат между Тодороки и Мидорией, который бормотал и пялился на его наручи до тех пор, пока голос Мэры не раздался через динамики. Мэра сидел за столом где-то впереди на возвышении, но через головы остальных Каминари не смог его толком разглядеть.       — Итак, давайте наконец начнём аттестацию… Я председатель Геройской Комиссии, Мэра… Моя любимая фраза: «Сон без сновидений»…       Впрочем, Каминари не нужно было видеть Мэру, чтобы представить его полное страданий лицо при звучании настолько усталого голоса. И, о, Каминари не знал, что у Мэры настолько высокая должность!       Мэра объявил о том, что студентов чуть больше полутора тысяч, и поэтому нужно сократить количество участников. Он дал знать студентам о том, что после ареста Пятна, убийцы героев, общественность задаётся вопросом, а так ли эффективны герои.       Каминари поёжился. Он считал убийцу героев достаточно цепляющим злодеем, чьи идеалы были разумными. Герои должны спасать остальных людей и ничего не требовать взамен. Но теперь Каминари — убийца, и это было фактом. Забрав чужую жизнь, Каминари смог понять, что не так с возведением таких идеалов на пьедестал. Репортаж, который видели абсолютно все студенты, находящиеся сейчас в помещении, давал действиям Каминари оправдание.       Дилемма была простой: почему кому-то позволено иметь оправдание для совершения убийства, а кому-то нет? Конечно, нужно было учитывать много нюансов.       Каминари обращал внимание на детали, когда хотел, запоминал их и складировал, чтобы после сделать вывод. Он задумался о Шинсо, Эри и Айзаве. Мать Шинсо и Эри в тюрьме за убийство их отца, своего мужа. Однажды в кошачьем кафе Шинсо признался в том, что язык жестов он знает по одной простой причине — отец не хотел, чтобы Шинсо разговаривал в его присутствии. Каминари учитывал тот факт, что «злодейские» причуды приносили много проблем их обладателям. Он так же учитывал тот факт, что Айзава позволил детям встретится с матерью, потому что наверняка ему был знаком её личный файл. Айзава не из тех людей, кто кинет детей в пасть дракона, вовсе наоборот — он пожертвует собой и кинется в пасть сам. Значит ему были известны детали произошедшего, значит, он не считал её опасной. Айзава также не считал Каминари опасным.       Шинсо не говорил о своём отце, но изредка он мог поделится чем-то, что было связано с его матерью, и в такие моменты в его словах сквозила нежность и грусть. Эри так вообще во всеуслышание говорила на радиошоу Ямады о том, что очень ждёт встречи с ней. Каминари не хватало деталей, его догадки были сырыми, но могло ли у матери Шинсо быть оправдание для убийства? Могло ли оно быть таким же, как у Каминари? И если да, то…       — …Сейчас я расскажу вам об условиях экзамена. Только сто из вас пройдёт этот этап, — сказал Мэра, и Каминари отвлёкся от размышлений, понимая по внутренним часам, что он явно пропустил громадный кусок изречений. За Мэрой вспыхнул экран с объяснениями экзамена.       У студента на видимых частях геройского костюма будут прикреплены небольшие круглые устройства — цели. Каждому дано по шесть мячей, если мяч попадает в цель оппонента, она загорается. Студент, на котором загорятся все три цели, покидает экзамен. Студенту для прохождения экзамена нужно добыть два фрага, которые будут начислены лишь в том случае, если мяч опустится не на первую или вторую цель на одежде противника, а на третью, последнюю цель. Фраг будет дан за «добивание».       — После расширения вам раздадут мячи и цели, после того, как вы закончите с прикреплением целей, начнётся экзамен, — пробормотал Мэра в микрофон.       — Расширение? — спросил Тодороки в никуда, и в тот же момент послышался механический шум: крыша разделилась на четыре части, открывая обзор к небу, и вместе со стенами с грохотом упала на землю.       Теперь Каминари понял, почему ранее они спустились по лестнице, шли под землёй словно по лабиринту и снова поднялись. Все студенты сейчас находились в центре обширной боевой зоны, которая включала в себя локации с воссозданными скалами, многоэтажками, водопадом, промышленной площадкой и мостом.       Бормотание о масштабах экзамена не стихало до тех пор, пока все студенты не получили мячи и цели; это заняло некоторое время, поэтому не только студенты 1-А класса, но и студенты из других академий разбрелись к разным локациям. Каминари прикрепил свои цели к бедру, над сердцем и в районе рёбер. До любой из целей он мог дотянуться рукой, чтобы защитить их.       — Нам нужно действовать вместе и не разбегаться! — воскликнул Мидория и получил несколько согласных откликов.       — Да пошёл ты! — рявкнул Бакуго, на секунду его взгляд остановился на Каминари, после чего он продолжил с меньшим жаром в голосе: — Экзамен — не тусовка. Я не собираюсь быть в окружении идиотов. — Бакуго отвернулся и стремительно зашагал вперёд.       Каминари не ожидал меньшего от Бакуго и не хотел, чтобы тот останавливался ради него. На данном этапе опека была окончена, и Бакуго должен поступать так, как хочет. Каминари не намеревался омрачать для него экзамен своим присутствием, полностью понимая его серьёзность.       Киришима, стоявший рядом с Каминари, шевельнулся, но внезапно замер, однако Каминари толкнул его вперёд по направлению к Бакуго. Студенты 1-А класса пришли в движение, отдаляясь от них вглубь боевой зоны.       — Иди к нему, братан, — сказал Каминари.       Вместо этого Киришима решительно схватил Каминари за предплечье и почти потащил за собой, но Каминари дёрнул свою руку обратно к себе.       — Я не пойду с вами.       — Но-       — Я справлюсь.       Киришима колебался, внутренняя битва была явно написана на его лице, поэтому Каминари добавил с небольшой ухмылкой:       — Или ты сомневаешься в моей мужественности?       Киришима ахнул.       — Конечно нет! Просто… Хорошо, — смиренно вздохнул он. — Будь осторожен.       — Буду. У меня есть план, — убедительно заявил Каминари.       Первая часть плана у Каминари была простой — отделиться от друзей, чтобы не быть обузой, на которую они отвлекаются, и отделится от класса 1-А, потому что его присутствие так же может отвлечь кого-то из них. К тому же, не все ему рады, но это было последним делом для Каминари.       Киришима убежал. Каминари вздохнул и повернул голову, обнаруживая в нескольких метрах от себя выглядывающего из-за небольшого камня Тодороки. У Каминари было огромное желание закатить глаза; в отличие от Киришимы, Тодороки было куда труднее убедить. Да и для спора времени уже не оставалось.       Вместо всех ругательных слов Каминари отвернулся от него и побежал вперёд. Тодороки быстро догнал его.       — Какой у тебя план? — спросил он набегу.       Избавиться от тебя как можно быстрее, подумал Каминари.       — Метал или вода, — коротко ответил он, смотря в спины студентов 1-А класса. Печально, что промышленная зона и водопад были впереди, где в любом случае нужно миновать бывших одноклассников.       Звучание гудка пронеслось над боевой зоной — экзамен начался.       Их окружали скалы; Тодороки и Каминари как раз догнали класс 1-А, намереваясь бежать дальше, однако с каждого выступа скалы выпрыгнуло множество студентов других академий, после чего мячи выстрелили со всех сторон.       — Я так и знал! — крикнул Мидория. — Все нацелены на нас, потому что знают о наших причудах!       Они знали это, потому что спортивный фестиваль транслировали по всей Японии.       Тодороки создал щит из льда, защищая себя и Каминари, но несколько мячей успели просочиться до его создания. Каминари отмахнулся от каждого мяча всполохами электричества, а один из мячей он поймал прямо перед тем, как тот опустился бы на одну из целей на одежде Тодороки.       — Интересная у тебя сила! Ха, ломаешь кости сам себе? — раздался знакомый голос. Каминари вскинул голову — его недавний знакомый, Шиндо Йо, находился в воздухе после толчка от скалы.       — Чем выше стоите, ребятки из Юэй, тем сильнее падать! — крикнул Шиндо, и залп мячей снова атаковал класс 1-А. Каминари едва успевал замечать, что происходит, пока стоял спина к спине к Тодороки, уничтожая мячи; Урарака вспорхнула над землёй, Сэро раскинул клейкие ленты, Мидория откинул от себя мячи мощным движением ноги, где виднелось бирюзовое свечение зигзагов.       Залп прекратился.       — Но не столько нам интересен ваш класс, — опустившись на выступ скалы, продолжил Шиндо; его голос переменился, став склизким и расчётливым, — сколько интересен Каминари Денки, который не должен тут находится!       Каминари пробрала дрожь. Шиндо Йо вовсе не милый знакомый! Каминари растерялся при виде чужой скользкой ухмылки, но через секунду нахмурился, готовясь к новому потоку мячей, однако на этот раз залп оказался хитрее. Мячи кидались с помощью причуд: один из студентов запустил их в землю, второй откинул от себя мячи так, словно у него была сила, связанная со скоростью; третья студентка манипулировала мячами, отчего они меняли траекторию прямо воздухе.       Класс 1-А оказался окружён, но каждый мяч был направлен в Каминари. Тодороки только-только начал создавать купол из льда, но видимо у кого-то была причуда замедления, отчего куски льда не могли вырасти быстро.       — Чёртов лицемер! Звук сердцебиения! — злобно крикнула Джиро, воткнув наушные разъёмы в землю. Из-за её причуды мячи выдернулись из земли, став видимыми.       Ашидо уничтожила часть летевших мячей кислотой. Тёмная Тень, словно могучий щит, внезапно возникла перед Каминари и Тодороки и взяла атаку на себя. Те мячи, которые меняли траекторию в воздухе, были обезврежены клейкими лентами Сэро.       Ни один мяч не достиг Каминари, ни одна искра электричества не вырвалась из его пальца. Но…       Цзинь.       — Оджиро? — спросила Яойорозу. На геройском костюме Оджиро загорелась одна цель. Из Каминари вырвался ошеломлённый вздох; он едва успел обдумать произошедшее, прежде чем Асуи резко прыгнула к нему.       — Это твоя вина! — рявкнула Асуи, и гнев сочился из её голоса. Каминари застыл, в его ушах задребезжало.       — Тсую, — неуверенно позвала Урарака.       — Не время ссориться! — встревоженно воскликнул Мидория.       — Твоя вина, — повторила Асуи, и у Каминари не нашлось слов для ответа, потому что озвученное было правдой. — Я не позволю тебе портить наше будущее!       — Тсую! — позвал Оджиро, устремляясь к ней. Но было поздно — её кулак резко направился в замершего Каминари, и мяч ударился в цель с отчётливым «цзинь».       Каминари с ошеломлением схватил область над сердцем, и Тодороки, расширив взгляд на Асуи, заговорил:       — Что ты-       Но раздавшийся громкий и ликующий смех Шиндо заставил класс 1-А вспомнить, где они находятся.       — Какое прекрасное представление, — довольно сказал он, прежде чем опустить руки к земле и с дикой ухмылкой взреветь: — Разлом! Максимум силы! Землетрясение!       Через секунду земля взбрыкнулась, пошла трещинами и раскололась, затем пыль, подобная туману, взмыла в воздух вместе с камнями и студентами. Сквозь грохот можно было услышать восклицания — не все сразу поняли, что произошло. Каминари, дезориентированный, был из их числа, однако Тодороки — нет. Действие чужой причуды, связанной с замедлением, видимо работало так же, как причуда Айзавы. Студенту нужно было видеть человека, чтобы использовать свою силу на другом. Поэтому, затерявшись среди земляной пыли, Тодороки сумел быстро создать ледяной шар, заключив себя и Каминари внутри него.       Снаружи ледяной шар с грохотом сталкивался с камнями и двигался в неизвестном направлении, и от этого у Каминари в ушах стоял гул, а его тело находилось в неустойчивом положении и стукалось о лёд. Тодороки пытался поймать его за любую конечность, но ледяной шар в полёте несколько раз перевернулся и, с чем-то столкнувшись, разрушился на осколки. Каминари и Тодороки шлёпнулись на асфальт.       Падение отрезвило Каминари, и он вскочил, за шкирку поднимая Тодороки на ноги, после обвёл взглядом местность. Многоэтажка, о стену которого сломался ледяной шар, куча недоумённых студентов.       И сильный порыв ветра.       — Наши мячи! — сказала одна из студенток, и воронка из ветра начала затягивать в себя мячи, слетающие из одежд студентов.       Каминари потерял два, а Тодороки один, прежде чем лёд заключил их тела внутри себя, оставляя на поверхности только головы.       — Все мои мячи унёс ветер!       — Что нам теперь делать?!..       Воссозданную улицу заполнили отчаянные выкрики студентов. Каминари и Тодороки с ошеломлением вскинули головы, туда, куда ветер тащил множество мячей.       — Я считаю, что у каждого героя должна быть страсть! — с широкой ухмылкой объявил студент, находясь на крыше. Каминари узнал в нём Йоараши и в удивлении открыл рот. Геройский костюм Йоараши и мощные перчатки выглядели такими же кричащими, как и он сам, а его поза оказалась победной — его нога стояла на небольшом возвышении крыши так, будто она находилась на теле потерпевшего неудачу злодея. Но больше всего Каминари поразил багровый плащ, трепетавший за спиной Йоараши, как сломанное птичье крыло. Йоараши, вознеся руку к небу, концентрировал ветер в бешено крутящийся водоворот. — Если сражаетесь, то делайте это со страстью! Я обожаю страсть!..       — Он там один?       — С ним больше никого нет?       — Я не понимаю, что за чепуху он несёт!..       — ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ВАШЕЙ СТРАСТИ! — выкрикнул Йоараши и рассёк ладонью воздух, после чего скопившиеся мячи над его головой обрушились на студентов, как падающие камни.       За мгновенье звуки «цзинь» раздались отовсюду — мячи попадали в цели.       Цели Каминари были спрятаны под коркой льда, поэтому он мог позволить себе секундою слабость — лёгкий смешок на бесстрастное «Ай» Тодороки, когда мяч прилетел ему в лоб.       — Ну наконец, — раздался голос Мэры над боевой зоной, — первый студент прошёл отбор… ЧЕГО? Сто двадцать участников было выбито одним разом!       Каминари не знал, что Мэра умеет кричать, однако он понимал его шок. Он и Тодороки не добрались ни до одной цели, что уж говорить о получении фрага.       — Йоараши сильный, — озвучил Тодороки мысль Каминари, вскинув голову вверх; в воздухе клубилась пыль, загораживая обзор, однако победный рёв Йоараши можно было различить даже сквозь недовольные и отчаянные выкрики проваливших экзамен студентов. — Интересно, почему он решил не идти в Юэй?..       Это, конечно, интересно, но…       — У меня немного онемели ноги, — невпопад сказал Каминари.       — О. — Тодороки избавил их ото льда, активировал огонь на ладони и почти склонился к ногам Каминари.       — Боги, не нужно! — Каминари отпрянул. Моральная травма от поклонов, даже если в таком формате, никуда не делась. — Всё в порядке, мне просто необходима лёгкая разминка!       Каминари запрыгал на месте, разгоняя кровь в мышцах, огонь скрылся, и Тодороки повернул голову; студенты покидали улицу с разными реакциями. Кто-то поник в плечах и плакал, кто-то ругался не хуже Бакуго, некоторые обнимались, утешая друг друга.       И, конечно, кого-то одолевала злость. Группа из четверых людей, проходя недалеко от Каминари и Тодороки, внезапно остановилась, заметив их. Один из парней с тремя подсвеченными красными целями на геройском костюме вышел чуть вперёд остальных, сощурив глаза на Каминари.       — Хуже только то, что мы провалили экзамен прежде, чем этот убийца, — с ненавистью рявкнул он.       Тодороки шагнул вперёд, но остановился, потому что Каминари рухнул на колени. В грудь Каминари будто влили раскалённое масло — там скопился невыносимый жар. Но это не было реакцией его собственного организма, это не было метафорой. Кто-то прямо сейчас делал это с ним, используя неизвестную причуду. И так же быстро, как появилось это ощущение, так же быстро оно ушло.       Каминари, расширив взгляд, вскинул голову — на лицах уходящих студентов он разглядел ухмылки.       Тодороки, хмурясь, помог Каминари встать.       — Что это было? Паническая атака? Ты хорошо себя чувствуешь?       Каминари рассеяно посмотрел на него, понимая, что Тодороки не догадался о постороннем вмешательстве.       — Да, типа того, — согласился Каминари, потому что он не хотел взваливать на Тодороки свои проблемы. — Этот студент просто был очень внезапным. Первый раз всегда самый сложный, но когда мне скажут это во второй раз, то, будь уверен, я уже привыкну!       Морщинка между бровями Тодороки усилилась.       — Ты не должен привыкать к этому, — твёрдо заявил он.       Каминари вздохнул и отмахнулся от него словами:       — Давай возьмём мячи с асфальта, а то Йоараши украл несколько наших.       Каминари наклонился и подобрал мяч у ног.       — Потом мы закончим наш разговор, — напоследок буркнул Тодороки.       Они пополнили потерянные мячи и взяли несколько запасных; с учётом того, что Йоараши выбил сто двадцать студентов их же мячами, стало очевидно, что мячи можно красть друг у друга.       Они перешли на бег и обсудили, куда двигаться дальше. Выбор пал на промышленную зону, потому что она была ближе, чем водопад. Метал имел высокую электропроводимость, что было Каминари на руку — у него будет преимущество над любым студентом, который прячется в промышленной зоне. Что до Тодороки — лёд спасёт его от электричества Каминари из-за своей низкой электропроводимости.       Цель, находящаяся над сердцем Каминари, горела как в буквальном, так и в переносном смысле.       Это твоя вина!       Асуи была беспощадной в своих словах, но Каминари знал, что она права.       Я не позволю тебе портить наше будущее!       На костюме Оджиро загорелась цель именно из-за присутствия Каминари в толпе студентов класса 1-А. Асуи всего лишь защищала Оджиро, чьи шансы на прохождение экзамена уменьшились из-за залпа мячей, который двигался к Каминари.       Каминари не мог злиться на Асуи, несмотря на то, что он ощущал себя так, будто его предали.       Хуже только то, что мы провалили экзамен прежде, чем этот убийца.       Бешеный стук собственного сердца отдавался у Каминари в ушах, и он сильно сомневался в том, что это связано с непрерывным бегом на пару с Тодороки. Искры электричества вырывались из его макушки и плеч от волнения, и он, ероша волосы, пытался избавиться как от них, так и от мыслей, прожигающих его разум.       Каминари и Тодороки достигли промышленной зоны и перешли на шаг, прячась за трубами и осматриваясь по сторонам. Всё казалось пустынным, будто студенты даже не заглядывали в эту локацию. Над боевой зоной слышалось бормотание Мэры из динамиков.       Пятьдесят два.       Нет, уже пятьдесят три человека прошли экзамен. Среди них были те, кто выбил больше двух человек.       Пятьдесят четыре.       Тодороки и Каминари стало понятно, что время поджимало. Больше половины уже прошли. Кивнув друг другу, они снова перешли на бег, ища студентов.       Шесть мячей стремительно направились к ним со стороны, Тодороки и Каминари отмахнулись от мячей огнём и всполохом электричества, сразу же направив взгляды в то место, откуда была произведена атака. Среди паутинных труб стояли люди; их костюмы были одинаковыми, но отличались цветом. Это была сплочённая группа, состоящая из студентов одной академии.       — Вот это да! — сказал один из них, что был в красном. Его поза была расслабленной. — Тодороки Шото, второе место спортивного фестиваля. И, — голова студента чуть повернулась, — Каминари Денки, звезда новостей. Хах, вот это везение!       — Эй, Тодороки, не стрёмно находится рядом с убийцей? — надменно спросила студентка в синем, и Каминари заставил себя не вздрагивать. — Как никак мы тут все будущие герои, а ты тусуешься с тем, кого тут быть не должно.       После заговорили другие студенты:       — Ага, это действительно странно. О чём вообще думает Геройская Комиссия?       — В Японии уже были случаи, когда герой уходил со сцены из-за того, что случайно убил злодея. Но этот отброс по какой-то причине стал исключением.       — Да какая разница? Мы в любом случае победим и его, и Тодороки. Их всего двое, а нас десять.       — И то верно, — поддакнула студентка в чёрном. — Что вы намерены делать?       — Примите нашу глубочайшую благодарность, — наклоняясь, спокойно ответил Тодороки. — Вы сэкономили нам время.       Тодороки хлопнул рукой по асфальту в тот же момент, когда трое студентов спрыгнули с труб, кидая мячи. Лёд защитил Тодороки и замершего Каминари от атаки и после пополз по трубам вверх, заблокировав ноги оставшихся студентов в тюремные льдины.       — Вы слишком много болтаете вместо того, чтобы выработать тактику получше, — хмуро высказался Тодороки. — Вы вообще смотрели спортивный фестиваль?       — Хах, конечно смотрели, — ответил студент в красном, и кинул маленький предмет, в миг увеличившийся в полёте.       Созданная глыба льда заблокировала большую гайку, однако студент в красном атаковал снова, и глыба разрушилась под натиском увеличенных гвоздей, чьи острия вонзились в лёд. Когда ещё одна гайка показалась в полёте, Тодороки использовал огонь, но ему пришлось взять Каминари за шкирку и отпрыгнуть к одной из труб с помощью созданной льдины, потому что металл не поддался расплавлению.       — Как и ожидалось, — снова заговорил студент в красном. — Вы круты лишь на словах, а на деле не стоите ничего. Мой металл необычен: он выдерживает любую температуру!       Голова у Каминари трещала, его разум бился в судорогах и выворачивал его наизнанку. Тодороки не может провалить экзамен из-за того, что Каминари ничего не делает! Тодороки должен пройти экзамен, и раз уж Тодороки решил помогать Каминари как морально, так и физически, то Каминари должен отплатить ему тем же.       Студент в красном намеревался освободить своих союзников и кинуть в их ноги, где был лёд, гвозди. Но Каминари, выпутываясь из своих мыслей, наконец пришёл в себя; не время и не место думать о том, какие слова ему сказали.       — Шото! — крикнул Каминари, и Тодороки за мгновенье создал ледяной столб, возвысившись над боевой зоной на его верхушке.       Каминари хлопнул ладонью по трубе, пуская электричество по ней. Летящие к студентам гвозди почти избавили их ото льда на ногах, но электричество, несясь по трубам, добралось до них раньше. Лёд разрушился на осколки, и гвозди вместо льда проткнули ноги студентов, и в тот же момент поток электричества шокировал их. Семеро студентов упали со стонами, не имея возможности быстро покинуть поле боя. Студент в красном, напротив, среагировал быстро и отпрыгнул, а студентка в синем обладала земляной причудой и потому успела защитить себя и рядом стоящую студентку в чёрном. Она создала слой из земли на их ногах, земля поглотила электричество, и гвозди освободили их от льда.       — Я разберусь, — сказала студентка в синем, направив струю земли прямо к Каминари.       Тодороки создал лёд перед Каминари одновременно с огнём, направляющимся к обладательнице причуды земли. Огонь потушили водой — причудой студентки в чёрном, а лёд разбился от вонзившихся в него гаек и гвоздей, но небольшой заминки хватило, чтобы Каминари отскочил от земляного потока. Однако в этот момент их разделили — студент в красном кинул огромную гайку между ними и, начиная от её центра, выстрелил увеличенными гвоздями таким образом, что Каминари и Тодороки были вынуждены уворачиваться в противоположные стороны.       С этого момента Тодороки сражался с двумя студентами, которые сводили его причуду на нет — против тяжелых предметов, с лёгкостью разрушающих его лёд, и против потоков воды, гасящих его огонь. Каминари тоже оказался не в лучшем положении — на возвышении трубы стояла студентка. Полностью окутанная землёй, будто в броне, она направила на него насмешливый взгляд.       — Что будешь делать, а?       Каминари стиснул зубы. Пускать по трубам электричество бесполезно не только потому, что земля поглотит всё в себя, но и потому, что он мог помешать Тодороки в его сражении. Он также не мог использовать наручи — он пока что не полностью освоился с ними, и против прытко скачущей студентки они не помогут. Ближний бой? Точно нет.       Но студентка в синем так не считала; она спрыгнула и бросилась к нему, хаотично выстреливая землёй. Каминари оттолкнулся всполохом электричества к двум ближним трубам, взбираясь по ним наверх зигзагообразными толчками. Когда он достиг возвышении трубы, в него уже летело две струи земли. Он увернулся от той, что была мощнее, однако другая попала в его тело, и он, пошатнувшись, отпрыгнул на паутинные трубы, где ранее было поражено семеро студентов.       После послышался звук «цзинь».       Сгустки земли, стекая вниз, оголили спрятанный там мяч. Цель Каминари, прикреплённая на его одежде в районе бедра, загорелась. Он потерял две цели из трёх.       Студентка в синем рассмеялась.       — Я думала, будет сложнее, с учётом того, что твоя причуда пробудилась, — сказала она и, взрастив землю под ногами, взметнулась к Каминари.       Каминари еле успевал отпрыгивать от неё на соседние трубы и атаковать электричеством земляные потоки, чтобы хоть капельку замедлить их — ему приходилось это делать, потому что теперь было ясно, что в любом из них может находится мяч.       — Мной будут гордиться, когда я избавлюсь от тебя — преступника, который не должен стать героем!       Каминари не ответил, его мозг хоть и был многозадачен, но сейчас работал лишь на построение хоть какого-то плана. Должно быть что-то, что поможет ему. У него осталась одна цель в районе рёбер, и он защищал это место ладонью, когда была возможность. Он на грани исключения из экзамена. Он не хотел подвести Мэру; Мэра ходячий труп, и лишние бумажки лишь усугубят его состояние. Каминари даже не думал рассчитывать на помощь Тодороки и быть ему обузой, но, может быть Тодороки нужна его помощь? Каминари должен разобраться со студенткой в синем как можно быстрее.       Каминари в очередной раз прыгнул и увернулся, однако он поскользнулся о землю, находившуюся на трубе, и почти упал. Каминари, обхватив трубу руками и ногами, удержался на месте, и в этот же момент он кое-что ощутил в своих пальцах. Покалывание, но не от собственного электричества.       Один из гвоздей студента в красном.       Каминари сжал гвоздь в кулаке.       Студентка, прыгнув к нему на трубу, пнула не успевшего встать Каминари, и он соскользнул вниз, а она — следом. Студентка, не давая ему опомниться, оседлала его, выхватывая из своего кармана мяч.       Студентка всё ещё защищала своё тело землёй, как за бронёй.       Гвоздь длинный и острый, а земля — ни разу за битву не затвердела в подобие камня.       Гвоздь состоял из металла, и Каминари импульсивно вонзил его в бедро студентки сквозь слой земли, пуская электричество через предмет в её тело. Ухмыляющееся лицо студентки в миг исказилось в выражение боли, она закричала, и мяч упал из её ладони.       Каминари взбрыкнулся, толкнул студентку на спину, и на этот раз он оседлал её. Пока она приходила в себя, Каминари быстрыми движениями выхватил три мяча из карманов и прибил их на три её цели.       Цзинь. Цзинь. Цзинь.       И в этот же момент…       Я не позволю тебе портить наше будущее!       Слова Асуи звучали как погибель. Каминари вскочил со студентки и посмотрел на неё с лихорадочным чувством стыда. Она не пройдёт экзамен дальше, отобрал ли Каминари у неё её будущее? Студентка была грязной, а её взгляд полон гнева. Её кулак сжался и ударился о землю, второй рукой она убаюкивала раненное острым гвоздём бедро.       Убийца.       А вдруг Каминари задел одну из жизненно важных вен на бедре студентки? Она может умереть!       Каминари шагнул к ней и замер, когда она закричала:       — Провали экзамен и не мешай нормальным людям его проходить! Ты не должен быть здесь!..       Губы Каминари приоткрылись, но ничего, кроме дыхания, оттуда не вырвалось. Он рассеяно выслушивал её и никак не реагировал; она имеет право злиться на него. Он лишил её возможности проходить экзамен дальше, и неизвестно, как это повлияет на её будущее. Она может говорить ему что угодно. Он её ранил; его успокаивало то, что из бедра студентки не сочилось много крови, потому что это означало, что ранение несерьёзное. К тому же она всё ещё ругалась на него, ни разу не упомянув свою травму.       — …Как ты вообще здесь оказался?! О чём вообще думает Геройская Комиссия? Разве тебя не должны судить?! Ты — убийца! Ты-       — Заткнись. — Тодороки приземлился между студенткой и Каминари.       — Не понимаю, почему ты его защищаешь! — крикнула она.       Тодороки резко склонился над ней и заявил:       — Он сам себя прекрасно защищает. — В его словах слышалась гордость. — А вот ты — нет. Раз уж провалила экзамен, то покинь боевую зону. Ты ведёшь себя недостойно.       Тодороки схватил Каминари за плечи и развернул его. Отойдя на достаточное расстояние от что-то бормочущей себе под нос студентки, Тодороки проговорил:       — Я получил один фраг от того студента с гайками. Вторая сбежала. Я думал, что получу фраг от тех, кого мы вырубили ранее, но они решили, что лучше кем-то пожертвовать и получить фраги друг от друга, чем отдать их нам. В любом случае, не думаю, что кто-то из них пройдёт этот экзамен. Они еле ходят. — Под конец Тодороки слегка усмехнулся.       Каминари, будто от кошмара, очнулся с громким вздохом. Он дал себе несколько секунд на то, чтобы осмыслить поступившую информацию, затем покачал головой и тихо спросил:       — У них сильные травмы?       — Мы на тренировках получали и похуже.       Каминари кивнул. Мэра вещал через динамики. Восемьдесят человек прошло экзамен. Количество мест уменьшалось.       Сначала они перешли на бег, после, когда стало понятно, что в этой локации нет студентов, Тодороки запульнул себя и Каминари горкой льда, возвышаясь над боевой зоной и высматривая тех, с кем можно вступить в бой. Лёд резко изменил траекторию, Каминари насторожился.       Тодороки спустил их на мост, и перед тем, как увидеть противника, Каминари разглядел очертания Бакуго, чьё тело уменьшалось и трансформировалось, пока не стало напоминать кусок теста, который шлёпнулся на асфальт. А когда в куске теста можно было распознать отличительные детали геройского костюма Бакуго и его глаз с бешено движущимся красным зрачком, Каминари стало понятно, что это настоящая плоть.       Таких кусков плоти оказалось десятки, раскиданных по всему асфальту, и в каждом из них был заключён студент. Торчащий красный клок волос и зазубренная шестерёнка в одном из кусков плоти принадлежали Киришиме. Киришима находился возле ног противника.       — Студенты из Юэй такие назойливые. Однако я горжусь тем, что наши академии считают равными, — раздался голос, принадлежащий студенту с чёлкой и узкими глазами. Шишикура. Он беззаботно стоял среди студентов в виде кусков плоти, а видимый глаз был наполнен высокомерием. Его руки так же покрывались плотью. Взгляд и голос Шишикуры посуровели. — Но с самого утра я теряюсь в догадках: почему тот, кто не достоин называться будущим героем, находится здесь!       Из рук Шишикуры моментально вырвались сгустки плоти и полетели вперёд. Каминари не успел ничего сделать, как Тодороки рефлекторно запустил поток огня в сторону Шишикуры, но, опомнившись, создал перед собственным огнём щит из льда, чтобы остановить в первую очередь свою атаку, а не атаку Шишикуры.       Каминари быстро понял причину — огнём и льдом можно задеть лежащих студентов. В Комиссии на тренировке, где Каминари и Тодороки использовали причуды, они едва ли следили за Мэрой, который изображал из себя раненого гражданского. Тут и там Мэра мог прикрикнуть на них словами «У меня сломаны ноги!», когда в него летели осколки льда, но никто из студентов на земле сейчас не мог выдавить и звука или уклониться. Пока студенты находились в скукоженном состоянии, они могли лишь бессильно подрагивать.       Щит из льда расплавился, и Каминари увидел Шишикуру, стоявшего на том же месте среди остальных студентов, которые напоминали спущенные мячи.       — Закатал в мясо одного, осталось расправиться ещё с одним, —напыщенно заметил Шишикура, и Каминари на мгновенье оглянулся назад, с изумлением обнаруживая, что Тодороки оказался в таком же смятом состоянии, как и остальные студенты. Видимо, один из кусков плоти пролетел под мостом и после добрался до Тодороки со спины.       Каминари сжал губы.       — Вот что мне интересно, — продолжил Шишикура, возвращая куски плоти обратно в руки, — как ты, Каминари Денки, умудрился запудрить Инасе мозги? — Плоть медленно стекалась к Шишикуре, будто для него предстоящая битва могла оказаться лёгкой. — Мой друг бывает туповат, он к тому же впечатлительный, и возможно поэтому ему нужно время на то, чтобы понять, какой ты на самом деле. Так что-       — Заткнись. Ты ничего не знаешь. — Слабое парирование, Каминари понимал это, но что-то в рассуждениях Шишикуры задело его.       — Я знаю достаточно, — отрезал Шишикура. — Я знаю, что убийство человека, даже такого плохого, как Мунфиш, должно караться по закону. Как ты объяснишь мне то положение, в котором в итоге оказался?       У Каминари не было ответа на этот вопрос — он сам не знал. Вместо этого он укрепил свою стойку; наручи пока что не разблокированы, потому что Каминари колебался.       — Я так и думал, — тем временем подметил Шишикура. — Ты и сам считаешь так же, как я. Тебе здесь не место, и, начиная с того момента, как выпустили репортаж, ты — персона нон грата среди всего геройского сообщества Японии. — Вся плоть вернулась в руки Шишикуры, выражение его лица ужесточилось. — Я продемонстрирую свою силу и, сразив тебя, докажу, что Геройская Комиссия ошиблась в своём решении.       Каминари наконец ощутил что-то кроме сомнений. Это было раздражение. О какой демонстрации силы говорил Шишикура, когда вокруг него были разбросаны подрагивающие сгустки плоти, где были заключены студенты? Что именно он пытался доказать?       Каминари глубоко вздохнул, рассеивая рявканье, которое готово было вырваться из него.       — Этим ты занимался? Демонстрировал всем свою силу? — Однако Каминари не смог избавиться от злости в голосе, рукой описывая пространство вокруг Шишикуры. Некоторые из глаз, которые видел Каминари на сгустках плоти, выражали страх.       — Конечно, — послышался высокомерный ответ. — Я нацелен на слабаков. Им, — Шишикура кивнул на разбросанные куски плоти с таким выражением лица, будто испытывал отвращение, — нужно показать разницу в силах. — Его нога опустилась на кусок плоти, которым был Киришима. — Сейчас он чувствует боль, однако это то, чего он заслуживает, потому что только сто студентов пройдёт экзамен. Это значит, что мне нужно отсеять мусор. Хм, — протянул он, отпинывая Киришиму в сторону. Он вернул взгляд к Каминари. — Я думал, хуже Бакуго никого быть не может. Но ты… — на мгновенье он замолчал, его взгляд сузился до ещё больших щёлочек, чем был. Руки направились в Каминари. — В общем, лишь достойные могут стать героями!       Одновременно с тем, как куски плоти отделились от Шишикуры, Каминари, избавившись от любых сомнений, хлопнул наручи друг о друга, запуская устройства. Резко разняв наручи в противоположные стороны, между ними появилась непрерывная дугообразная линия из концентрированного электричества. Один наруч — поглощал электричество с тела Каминари, другой — принимал его. Икеда объяснила ему, что это чем-то похоже на воображаемый вечный двигатель.       Куски плоти летели к нему, но Каминари оставался спокоен. Он, оттянув одну руку назад, другой прицелился из фирменного пальчикового пистолета в Шишикуру.       — Бета-версия: парализующая стрела, — сказал Каминари скорее сам себе, чем кому-то другому, и выстрелил.       Искрящаяся полоса, по пути уничтожая летевшие куски плоти, ринулась к Шишикуре и, достигнув его, в миг закоротила. Шишикура, до этого преисполненный высокомерностью, сейчас рухнул на колени, как обычный мешок с продуктами, и закричал.       Каминари оттачивал этот приём неделю, что было малым сроком для полного освоения предмета поддержки с возможностями, с которыми он пока не разобрался. В Юэй Каминари использовал устройство на предплечье, стреляя из него снарядами, которыми нужно было умудриться попасть в противника. К тому же, если Каминари попадал снарядом в цель, он должен был находится от человека в радиусе десяти метров, чтобы пустить электричество. Это усложняло задачу, когда противник, отбегая, увеличивал расстояние. Без вспомогательного устройства Юэй Каминари мог пользоваться лишь хаотичным электричеством.       Но вот что понял Каминари: расстояние теперь — не помеха, а прицеливание — не составило труда, когда надменный Шишикура ни разу за битву не сдвинулся с места из-за уверенности в своих силах. К тому же единственное, что могло остановить Каминари, за мгновение до его атаки пнули, как консервную банку — Киришима и остальные студенты сейчас не соприкасались с Шишикурой.       Шишикура постанывал, пытаясь встать, но Каминари не закончил; он сжал мяч в кулаке — дугообразная линия из электричества перетекала между наручами, — и, прицелившись, снова выстрелил, на этот раз мячом, подгоняемым искрящейся полосой, но меньшей мощности.       Первая цель на одежде Шишикуры загорелась.       Может быть Каминари и провалил бы экзамен, решив, что он как-нибудь справиться с усталым Мэрой, но он не мог оставить Шишикуру не обезвреженным, потому что его друзья, скукоженные в куски плоти, всё ещё не прошли экзамен.       Вторая цель была поражена так же, как и первая.       Может быть Каминари и пощадил бы Шишикуру, позволив ему вывести себя из строя, но слова о демонстрации силы, где Шишикура отсеивал «мусор», пиная Киришиму, который не мог ответить ни словом, ни ударом, разозлили Каминари.       До того, как добраться до третьей цели, Каминари прошёл вперёд и склонился над ошеломлённым от электричества Шишикурой.       — Ты так много пустословил о том, кто достоин быть героем, а кто нет, что забыл о самом главном — в первую очередь герои защищают, а не атакуют. — Мяч, сжатый в кулаке Каминари, опустился на третью цель под наполненный осознанием вздох Шишикуры, чей взгляд метнулся к подрагивающим сгусткам плоти, раскиданным по асфальту.       ***       Каминари не помнил, как оказался на скамье в помещении с остальными девяносто девятью студентами, прошедшими первый этап экзамена. Но он знал, что Тодороки держит его руку, рассматривая его наруч, а Киришима и Бакуго стоят рядом, о чём-то разговаривая. Каминари молчаливо пялился по сторонам, пытаясь расфокусировать взгляд от пёстрых геройских костюмов студентов.       Он бы хотел покинуть экзамен с поражением, чтобы не слышать шёпот вокруг себя и не замечать скошенные на него взгляды, но ответственность, взваленная на его плечи, не позволяла ему этого сделать. Возможно, что во втором этапе экзамена его друзьям понадобится помощь, так что он заставил себя не сбегать, как бы сильно ему этого ни хотелось.       Даже после того, как его костюм избавили от устройств в виде целей — область над его сердцем неумолимо горела.       Внезапно Киришима громко ахнул.       — Оджиро не прошёл экзамен? — спросил он у подошедшего к ним Мидории.       Затем разум Каминари погрузился в хаос.       Это моя вина.