Точка схода

      Несмотря на то, как сильно Каминари хотелось встретится со своими друзьями на следующий день, он отказал им во встрече, ссылаясь на то, что бабушка хочет провести с ним как можно больше времени в оставшийся выходной. Это было неправдой, но ему поверили, однако он не мог сказать им, какие у него планы. Клочок бумаги с адресом определённой семьи в его кармане уже не был ровным и аккуратным — он слишком часто сжимал и разжимал её, и теперь она покрылась сгибами и неровностями. Но он выучил адрес наизусть за вечер, пока планировал слова для извинений.       Воскресным утром Каминари как обычно сидел в кабинете Мэры, дожидаясь завтрака в виде пончиков и капучино. Ястреб хоть и ныл о том, что любимое кафе Мэры находится слишком далеко, однако всё равно каждый день летал до туда и возвращался обратно через окно. Мэра был неразговорчив и всегда выглядел уставшим, поэтому Каминари не тревожил его, предпочитая пялиться в телефон для чтения или просмотра видео. Но в этот раз Мэра оторвал взгляд от экрана компьютера и посмотрел на Каминари, постукивая пальцами о стол.       — Как проходят твои тренировки? — Монотонностью в голосе Мэры можно было покрывать дыры в дорогах.       Каминари в спешке сунул телефон в карман.       — С Тодороки?       — С куратором.       — А, ой! Я думал, вы знаете… — Каминари оглянулся; у Мэры не изменилось выражение лица — оно осталось таким же плоским, разве что теперь можно было разглядеть терпеливое ожидание, и Каминари быстро собрался с мыслями и продолжил: — Тренировки вроде бы проходят хорошо. Разве что, ну… у меня ментальный блок, так что мы не можем понять, какой у меня предел выпускаемого электричества. То есть, мой предел в миллион триста вольт — это старая информация, да? Ну, с учётом того, что теперь мне вроде как доступна та штука — шаровая молния… И эта штука явно превышает предыдущий предел, э-э… Но сейчас мне доступно только две сотни вольт… Ага, да!..       Мелкие искры затанцевали на волосах и плечах Каминари, и он тут же начал от них избавляться. Как же ему не нравилось, что из-за волнения с ним такое происходит. Поначалу Мэра даже не шелохнулся, вместо этого медленно моргнул. Прошло ещё пару мгновений тишины, прежде чем Мэра заговорил:       — Через две недели студенты геройских классов разных академий будут проходить экзамен на временную лицензию. Ты — не исключение.       — Но я не… я не студент геройского класса, — промямлил Каминари.       — Комиссия не хочет слишком долго откладывать твой дебют, так что чем раньше ты получишь временную лицензию в составе своего бывшего класса, тем лучше.       Осанка Каминари осунулась. То, что сказал Мэра — логично. Это также совпадает с написанным в контракте, где Каминари должен следовать указаниям Комиссии для того, чтобы стать героем. Иначе контракт будет разорван. Каминари сомневался, что после этого хоть одна геройская академия взглянет в его сторону, и это без учёта убийства злодея. Это также поднимало вопросы о том, как скоро, по словам Ястреба, Комиссия сможет снять несколько интервью с плачущими людьми, чьи родственники пострадали от рук Мунфиша, и как скоро репутация Каминари в глазах общественности приобретёт нужные краски. Каминари полагал, что Комиссия хотела как можно скорее заняться именно его репутацией из-за того факта, что слухи рано или поздно вскроются, а не чем-либо другим. Однако его угнетало другое — встреча с бывшими одноклассниками.       — А если я провалю экзамен? — тихо спросил Каминари.       Быстренько провалить экзамен и уйти от глаз одноклассников показалось Каминари хорошей идеей до того, как Мэра протяжно вздохнул и показал на своём лице неподдельное выражение страданий. Каминари аж вздёрнул бровь на столь яркую эмоцию.       — В случае твоего провала Комиссия сможет организовать тебе индивидуальный экзамен через пару месяцев, но, — Мэра снова вздохнул и посмотрел на Каминари глазами, полными надежды, — пощади меня и сдай экзамен через две недели. Иначе ты сведёшь меня в могилу из-за того, что подкинешь мне кучу бумажной работы. Поверь мне, ты не хочешь этого.       Каминари фыркнул и затем разразился негромким смехом, смягчаясь по отношению к Мэре.       — Я сделаю всё, что в моих силах!       Через мгновенье Ястреб влетел в окно с завтраком, а спустя полчаса в кабинет Мэры пришёл Тодороки, чтобы забрать Каминари на тренировку.       И хотя Каминари знал, что изначально Тодороки припёрся в Комиссию лишь для того, чтобы проведать его (иначе нельзя было объяснить то, что была задействована помощь Старателя), сейчас же ему было слегка совестно из-за того, что их тренировки продолжались уже вторую неделю. Для Каминари стало сюрпризом, когда Тодороки сказал, что они также потренируются на следующей неделе. Каминари не был против, но ему казалось, что Тодороки будто бы делает это из-за того, что думает, будто Каминари нуждается в эмоциональной помощи. Из-за этого Каминари казалось, что он отнимает у Тодороки свободное время, которое он мог бы провести с куда большей пользой. Эта мысль крутилась у него в мозгу на протяжении получаса, пока они взбирались вверх по скалодрому, однако, когда он упал с уступов уже в пятый раз, и Тодороки по обыкновению прихлопнул его торс льдом к стене, чтобы после аккуратно спустить его и себя вниз для повторного карабканья, то Каминари не сразу ступил на торчащий уступ, а вместо этого повернулся и облокотился о стену плечом. Тодороки отзеркалил его положение и спросил:       — Ты устал?       Каминари покачал головой и вздохнул.       — Ты же знаешь, что тебе не обязательно приходить ко мне каждую неделю? Разве ты не хочешь эти выходные посвятить самому себе?       — Не хочу, — отрезал Тодороки, сжал губы и нахмурился. — На выходных я вынужден приезжать в поместье Старателя.       — А, оу, понял! Погоди-ка, а как же твои брат и сестра?       — Они не живут у Старателя, и на выходных Нацуо проводит время со своей девушкой, а Фуюми… не знаю, что она делает, но она говорит, что занята. Я встречаюсь с ними пару раз в неделю на буднях после учёбы. — Тодороки прищурился. — Тебе… ты не хочешь со мной проводить время?       Каминари в один миг отлепился от стены и выпрямил спину.       — Мне очень нравится с тобой тусоваться!       — Тогда почему ты спросил меня об этом?       — Я подумал, что ты делаешь это из-за того, чтобы, эм, проведывать меня? Типа, я не против… просто я думал, что… Фух, твои социальные взаимодействия иногда могут быть очень интенсивными, и я думал, что ты приходишь ко мне во вред себе. Как-то так.       — Во-первых, я думаю, что тебе здесь одиноко, — прямо сказал Тодороки, и Каминари усмехнулся. Что и требовалось доказать. — Во-вторых, проводя время здесь, я имею с этого двойную выгоду. Старатель не так много ворчит, если знает, что я тренируюсь в Комиссии, а не делаю что-то, что, по его словам, бесполезно. Поэтому, если ты не против-       — Конечно! — улыбнулся Каминари. — И кстати, нам всё равно не обязательно каждый раз тренироваться, если ты этого не хочешь. Мы можем просто смотреть всякие видео у меня в комнате. Или проводить время в том ресторане за поеданием собы, — ухмыльнулся Каминари. — Хотя это противоречит тому, чтобы находиться в здании Комиссии…       — Я думаю, что смогу стерпеть ворчание Старателя, если перед этим я поем собу. А ты не хочешь сегодня пообедать… В какое время будет твоя встреча с бабушкой?       Вопрос застал Каминари врасплох — он открыл и закрыл рот, не зная, как объяснить Тодороки о том, что в планах не было никакой встречи с бабушкой. Впрочем, Тодороки сам догадался.       — Ты соврал, — сказал он и склонил голову, однако в его голосе не было осуждения, и поэтому Каминари кивнул. Тодороки, как обычно, не торопил.       — В больнице Джиро подслушивала, и я знаю, что она рассказала всем о том, что тогда говорили мне мои родители, — ответил Каминари. Джиро не заявляла об этом напрямую ему, однако, просмотрев сообщения от Киришимы, где было сказано о том, что он тоже в детстве нанёс травму соседскому ребёнку по чистой случайности, Каминари знал, что секрет был вскрыт. — Сегодня я планировал навестить семью, чьим детям навредил. Я хочу извиниться перед ними.       Тодороки свёл брови к переносице.       — Хорошо.       Несмотря на простой ответ, Каминари уловил вспышку смятения в чертах лица Тодороки.       — Что не так? — спросил Каминари.       Тодороки поёжился в плечах.       — У меня просто глупые мысли, — буркнул он, но Каминари продолжал на него смотреть. — Это неважно.       — Но это важно, потому что ты буквально сдулся.       Тодороки ещё немного помолчал и сдался под напором Каминари.       — Я просто не хочу возвращаться в поместье, потому что сегодня у Старателя бумажная работа на дому, — признался Тодороки. — Но ты занят. Я думал, что если у тебя встреча с бабушкой, то я мог бы…       — …провести время с нами? — дополнил Каминари, когда образовалась заминка, и Тодороки поморщился.       — Это в любом случае была бы глупая затея. Тебе и твоей бабушке нужно пространство для двоих.       Вспоминая, как бабушка мечтательно вздыхала, когда упоминался Тодороки в их разговорах, Каминари фыркнул.       — Готов поспорить, она не была бы против твоего присутствия. В следующий раз возьму тебя с собой, — подмигнул Каминари. — Ну, а сегодня… хм. Дай-ка мне минуточку...       Каминари сделал умный вид, потирая подбородок. Он не знал, насколько хорошо пройдёт встреча с семьёй; высока вероятность того, что как только он объяснит им причину своего визита и они вспомнят о нём, то его выгонят. В таком случае Каминари бы не отказался от возможности поплакаться в плечо Тодороки.       — Ты не будешь против подождать меня где-то снаружи, когда я пойду к ним? Не думаю, что моя встреча затянется, так что…       — Да. Спасибо.       Они продолжили тренировку на скалодроме и через пару часов, сходив в душ и переодевшись, вышли из здания Комиссии. Прогулка была не очень долгой, потому что дом находился в радиусе двух километров. Им даже не пришлось брать с собой Ястреба в качестве сопровождающего, и это было как раз кстати. Каминари ничего не хотел объяснять про-герою.       Минуя небольшой парк, они вышли к ряду домов, а найдя нужный, Каминари остановился. Двухэтажный дом был окружён забором, а при входе обнаружился домофон. Вся смелость Каминари к этому моменту улетучилась, и поэтому он несколько раз не смог нажать на кнопку.       — Я могу сделать это за тебя, — внезапно сказал Тодороки, и Каминари, вздрогнув, нажал на кнопку.       — О чёрт!       Мелодия звонка раздавалась долгие несколько секунд, а когда заборная дверь отперлась, то Каминари успел понять, что он не услышал голоса, который бы спросил его, кто он.       Они оба вошли на территорию двора, и Тодороки ткнул пальцем в скамейку, плотно прилегающую к боковой части забора. Каминари кивнул ему и продолжил путь один. Как только он миновал крыльцо, несколько ступеней и встал напротив двери — она отперлась. Мужчина, представший перед ним, был высоким, мускулистым и короткостриженым почти до лысины. Каминари пришлось напрячь память, но он не мог найти никакого сходства с отцом семейства. К тому же этот мужчина была явно моложе, чем отец, смутный образ которого был в голове Каминари. Может быть, человеку перед ним было около тридцати?..       — Ты не доставщик пиццы, — пробасил мужчина.       — Я, эм, кажется ошибся домом… — пробормотал Каминари и, взлохматив волосы, увёл взгляд в сторону, собираясь уходить. — Извините за-       — Молния! — крикнул мужчина и наставил палец на Каминари. — Твои волосы! Они жёлтые и с молнией! Ты… э-э, Денки?..       Каминари замер при упоминании своего имени, а не фамилии. Если бы человек узнал его из-за участия в спортивном фестивале, то вряд ли бы назвал его так. Каминари всмотрелся внимательнее в человека перед ним, и единственное, что он помнил о том соседском мальчишке, так это то, что он был ниже маленького Каминари и с взъерошенными чёрными волосами.       — Даже если ты ошибся домом, то для меня это неважно! — пророкотал мужчина с широкой ухмылкой в ответ на молчание. — Эй, ты помнишь меня? Ты должен меня помнить! Я Инаса! Йоараши Инаса! Однажды мы — ты, я и моя сестра, — построили огромный дом из снега. У меня до сих пор есть фотка!       Каминари широко раскрыл взгляд.       — Ахренеть ты раздувшаяся громадина! Ты был коротышкой! — воскликнул Каминари, и Йоараши грузно рассмеялся. — Я всё-таки не ошибся домом…       — Не ошибся, значит? Ха! Заходи-заходи! — Йоараши освободил проход и схватил Каминари за плечо, затаскивая его внутрь.       Йоараши закрыл дверь, так и не заметив, что Тодороки был во внутреннем дворе; распахнутая дверь как раз скрывала то место, где он сидел на скамейке у забора. Каминари был так застигнут врасплох, что даже не сразу сообразил об этом, а когда сообразил, то он уже сидел на кухне, а Йоараши разливал по стаканам лимонад.       — Сеструха укатила на свиданку, но до этого успела приготовить лимонад! Так что держи.       Йоараши пододвинул для него стакан с напитком, но перед тем, как принять угощение, Каминари решил, что лучше сразу начать с причины, по которой он здесь.       — Я пришёл не просто так, — проговорил Каминари в пылу смелости и, не давая этому утихнуть, поспешно продолжил, однако голову всё равно опустил от стыда: — Я хочу принести извинения твоей семье, но кажется, ты тут один… И, эм, ладно, пускай пока что я сделаю это для тебя… в общем, извини, за тот случай… я знаю, что я покалечил тебя и твою сестру… Но я забыл об этом, и думал, что твоя семья переехала просто так, но недавно я вспомнил детали и-       — Покалечил меня и мою сестру? — перебил Йоараши, и Каминари поднял взгляд. — О чём ты говоришь?       — О бассейне и о том, как случайно активировалась моя электрическая причуда?.. — ответил Каминари.       — А, ты об этом. — Йоараши откинул своё крупное тело на спинку стула, задумчиво смотря куда-то в сторону. — Я помню, что я и сестра пролежали в больнице пару дней.       — …Извини...       — Но это случилось из-за того, что папа слишком перепугался и не слушал маму, когда она ему сказала, что твоё электричество нам не навредило. Врачи это подтвердили почти сразу, но папа был настойчив в том, чтобы нам сделали кучу медицинских тестов. И хотя поначалу я был напуган до усрачки, я хотел вернуться в бассейн и повторить ту штуку с электричеством, — расхохотался Йоараши, но, взглянув на поникшего Каминари, прекратил смеяться. Его тонкие брови сошлись к переносице, а выражение лица стало серьёзным. — Ты не был виноват, ты же в курсе?       В последнее время Каминари только об этом и говорят, но он никак не мог избавиться от чувства вины. Йоараши вздохнул, отпил лимонад из своего стакана и добавил:       — Мой папа буквально проломил своим телом забор, когда впервые созданный мною ветер пробудился. Я сломал ему руку. Я какое-то время винил в этом себя, но папа рассказал мне историю о том, как покалечил свою маму, когда с ней случилось примерно тоже самое при первом появлении его причуды.       Когда Каминари понял, что Йоараши не собирается ещё что-то добавлять, он осторожно спросил:       — Так никто не злится на меня?       — Конечно нет! Ты же был совсем мелким. Даже я, самый тупой член семьи, понимал, что ты не специально сделал это. Ты ревел!        — Ты не тупой, — сказал Каминари, и его прошибло от осознания того, что Шинсо каждый раз говорил ему именно это.       Йоараши ухмыльнулся.       — Мы слишком долго не общались, чтобы ты знал об этом наверняка. Поешь со мной пиццу? Еду скоро должны доставить!       Мысли Каминари повернулись в совершенно другое русло.       — Ох, ой, я бы с радостью! Но меня ждут… Мой друг прямо щас ждёт меня на скамейке в твоём внутреннем дворике!       Йоараши склонил голову и улыбнулся.       — Ты взял кого-то в качестве моральной поддержки? Знаешь что, я не против компании! Дай-ка я крикну твоему другу, чтобы он зашёл в дом. Ты же не против? — Йоараши встал из-за стола, когда Каминари кивнул с лёгкой улыбкой, и направился к окну. Отдёрнув занавеску, он неестественно застыл. Каминари, быстро сделав свои выводы, затараторил:       — О, да, эм, это Тодороки Шото, сын Старателя. Кажется, ты его узнал? Хотя как тут не узнать… его волосы очень необычны, да? К тому же его фотки после спортивного фестиваля были буквально везде… Не все даже знают, что он занял второе место, потому что общественности тупо нравится его лицо! Меня вот редко узнают, я хоть и блеснул на спортивном фестивале, но это было позорно…       Йоараши моментально повернулся к Каминари, выглядя потрясённым; у него были высоко вздёрнуты брови.       — Ты учишься в Юэй, — медленно проговорил Йоараши. — На героя?       — Мм, ну, — замялся Каминари, — ты верно сказал, что мы давно не общались… Кое-что произошло, и я не уверен, как много могу тебе сказать. Но да, я прохожу обучение на героя, только теперь не в Юэй... — Каминари съёжился и, не вытерпев, отпил глоток лимонада. — О, вкусно… Может я всё-таки пойду?       Йоараши какое-то время молча смотрел на Каминари, прежде чем вздохнул.       — Не сбегай от меня лишь из-за того, что разговор стал чуть-чуть неудобным. Ты же учишься на героя, — ухмыльнулся он, и Каминари позволил себе немного расслабиться. Тон Йоараши был лёгким и не давящим. Прямо как в детстве. — И я, между прочим, планировал обменяться с тобой номерами. Уверен, моя сестра хотела бы сказать тебе пару слов… Хм, так Тодороки твой друг?       — Ага! Он очень милый.       Йоараши задержал на нём взгляд, после снова повернулся к окну и отдёрнул занавеску.       — Какого чёрта… — послышалось изумлённое от Йоараши, и Каминари пришлось встать из-за стола и подойти ближе, чтобы посмотреть, чему он так удивился.       Тодороки к этому моменту уже не сидел на скамейке, а гладил пузо доберману, который раскинулся на земле, высунув язык наружу. Псу явно нравилось то, что с ним делают.       — Твоя собака?       — Ага, его зовут Аид, — сказал Йоараши. — И Аид не подходит к чужакам, потому что боится их.       — Если это так, то может быть теория о том, что животные чувствуют добрых людей, правдива?       Йоараши с сомнением покосился на Каминари.       — Может быть, это так, — задумчиво сказал он и вернул взгляд к окну. За стеклом доберман вскочил с земли и повалил Тодороки на задницу, чтобы затем облизать его лицо. Пытаясь наклонять голову в противоположную сторону от языка, Тодороки аккуратно гладил пса по спине, однако напор животного был слишком сильным, и в итоге Тодороки был повален на землю. Когда по распластанному в форме звезды телу начали топтаться, а Тодороки в смирении не стал принимать каких-либо действий против собачьего языка, Йоараши фыркнул, открыл окно и закричал: — Аид, успокойся! И ты, друг Каминари… заходи в дом!       Вместе они наблюдали за тем, как Тодороки пытался встать с земли, пока пёс крутился возле него. Когда Тодороки удалось выпрямиться, он сделал шаг только для того, чтобы споткнуться о попавшего под его ноги бодрого пса и чуть не упасть. И Йоараши, и Каминари фыркнули.       — Ладно! Пошли спасать твоего друга! — Заключил Йоараши с ухмылкой, и они вышли в коридор.       Йоараши впустил в дом Аида и изрядно потрёпанного Тодороки. К этому моменту зазвонил домофон — наверняка курьер принёс пиццу, поэтому Йоараши, кинув «Ща приду», поспешно вышел встречать курьера.       — Я так полагаю, всё прошло хорошо, — сказал Тодороки, гладя по голове добермана, который пугливо спрятался за его ногами от Каминари.       — Я думаю, что да, — улыбнулся Каминари. — Мы здесь задержимся немного-       — Минимум пара часов! — перебил Йоараши с ухмылкой, вваливаясь в коридор; он передал две коробки пиццы в руки Каминари и повернулся к Тодороки, меняя выражение лица на более сдержанное.       — Спасибо, что пригласил меня в дом. — Тодороки, задрав голову, вытянул руку вперёд. — Я Тодороки Шото, приятно познакомиться.       На секунду Каминари показалось, что Йоараши совсем немного удивился, но как только он вытянул руку в ответ, то на его губах заиграла маленькая ухмылка.       — Йоараши Инаса.       После рукопожатия Тодороки продолжал смотреть на Йоараши.       — Тебе же не тридцать? — спросил Тодороки в лоб, и у Йоараши упала челюсть и вздёрнулись брови.       — О чёрт, эм, Шото, — Каминари ловко перекинул коробки с пиццей в другую руку и сжал плечо Тодороки, начиная шептать ему в ухо. — Ты же помнишь, что лучше всегда занижать возраст? Некоторые парни так же ранимы к возрасту, как и девушки. Это некрасиво. Йоараши наш ровесник.       — О. — Тодороки прочистил горло и слегка поклонился в сторону Йоараши. — Прошу меня простить. Я просто подумал, что такие мышцы в нашем возрасте — это ненормально.       — Не используй слово «ненормально»! — вновь зашептал Каминари, активно тряся Тодороки за плечо. — Здесь должен прозвучать комплимент, чтобы люди не подумали, что ты им грубишь.       Тодороки кивнул, вновь прочистил горло и сказал:       — Каминари не врал, когда орал тебе на пороге, что ты раздувшаяся громадина. У тебя очень большие мышцы. Очень.       Йоараши моргнул на Тодороки, затем на Каминари, и после снова на Тодороки. Он словно не верил в происходящее, но когда пёс громко тявкнул, вырывая его из оцепенения, а Тодороки отвлёкся на то, чтобы погладить пса, Йоараши усмехнулся и в полную силу расхохотался.       — Ладно, я понял! Добро пожаловать! Пойдём!       Сначала они зашли на кухню, взяли стаканы, несколько тарелок и графин с лимонадом, а после Йоараши отвёл их в свою комнату. Пока Йоараши возился с колонками, чтобы включить тихую музыку, Каминари занялся раскладыванием еды на кофейном столике, а Тодороки пытался пресечь пса от кражи пиццы. Когда все уселись на диван, Йоараши, бурно жестикулируя, начал говорить:       — Я понимаю, возможно, всё произошло слишком быстро! И вы оба, наверное, в шоке, потому что не ожидали, что вы внезапно окажетесь здесь, но я надеюсь, что мы хорошо проведём это время!       — В свете последних событий это довольно приятное времяпровождение, — сказал Каминари со смешком.       — Ты очень гостеприимный хозяин, как и твой… Аид? Милый пёс, — добавил Тодороки.       Каминари ещё раз пронаблюдал за тем, как Йоараши, казалось, удивился Тодороки, но он не мог понять, с чем это было связано, и вскоре спустил свои раздумья на нет, поскольку разговор быстро перешёл к тому, как пёс появился в их семье. Йоараши был громким и энергичным, а ухмылки были довольно частым явлением на его грубом, возмужавшем лице. Это был скорее односторонний разговор Йоараши, где Каминари задавал лишь наводящие вопросы (в которых не было смысла из-за энтузиазма рассказчика). При всей общительности Каминари, ему было приятно отдать инициативу кому-то другому, растворится в диалоге и немного расслабиться. К тому же тот факт, что Йоараши мог спокойно считаться его другом детства, заставлял Каминари отдавать всё своё внимание ему.       Йоараши ненадолго отлучился из комнаты, и Каминари в его отсутствие успел уничтожить кусок пиццы и попытаться дать нюхнуть свою руку псу, однако пёс всё ещё боялся его и предпочитал общество рук Тодороки. Йоараши вернулся, на ходу пролистывая в руках альбом с фотографиями.       — Я нашёл! — сказал Йоараши и плюхнулся на диван, положив альбом на колени Каминари. — Дом из снега! Я, Хината и ты! Смотри, смотри!       Взгляд Каминари сразу же отыскал на фотографии соседских детей с лопатками в руках, в шапках и пуховиках. Он нашёл и себя, совсем маленького, с ведёрком в руке и ярко-жёлтым шарфом.       — Вау, — только и мог сказать он.       Мозг — интересная штука. Воспоминание может всплыть внезапно, если показать запечатлённый момент спустя года. Каждый из них тогда был счастлив, их восхищённые взгляды были обращены в сторону дома, — обычного шара из снега — но который был в два раза выше их роста и довольно пухлым по меркам их крошечных тел. Каминари вспомнил, что им даже удалось вырыть проход внутрь и сделать маленькие снежные пеньки, на которых можно было сидеть.       — Действительно, ты был коротышкой, Йоараши, — прокомментировал Тодороки, пока пёс пускал слюни на его штаны.       Йоараши, снова моргнув на Тодороки будто на приведение, с промедлением фыркнул.       — Мой скачок роста пришёлся на двенадцать лет, — выпятил он широкую грудь.       — Это не объясняет все твои мышцы, — весело отозвался Каминари.       — Бокс, бокс и ещё раз бокс!       Каминари заметил, что у Йоараши стоит сканер на столе, и потому спросил, может ли он отсканировать фото и потом прислать его, чтобы Каминари мог показать его бабушке. Они обменялись номерами для дальнейшего поддержания связи, и Йоараши спросил, как поживают его родители, бабушка и дедушка. Каминари ответил, что дедушка умер спустя три года после переезда семьи Йоараши, и, не давая разговору погрязнуть в дискомфорте, тут же начал говорить про бабушку. После Каминари, минуя своих родителей, спросил в ответ о том, как дела идут у семьи Йоараши. Так он узнал, что в данный момент родители Йоараши в отпуске и вернутся лишь через несколько дней, а пролистывая альбом, Каминари узнал, что соседская девчонка Хината стала такой же высокой шпалой, как и её брат. Их отличало лишь телосложение, Йоараши был крупным и мускулистым, а она тонкой, как ствол дерева.       Это был лёгкий светский диалог, который вышел немного долгим, потому что, обернувшись к Тодороки, чтобы показать ему фото сестры Йоараши, Каминари понял, что он задремал вместе с псом, который наполовину уложил свою крупную тушу на его ноги, а наполовину на диван.       — Я представлял его совершенно не таким, — задумчиво пробормотал Йоараши.       — Многие из нас сделали эту ошибку, — понимающе улыбнулся Каминари. — Трудно быть сыном про-героя номер два, особенно когда от тебя ожидают слишком многого, — добавил Каминари. Йоараши неопределённо пожал плечами, а поскольку Каминари не хотелось вдаваться в подробности жизни Тодороки, он спросил: — Так ты занимаешься боксом?       Они немного понизили голос, чтобы не мешать Тодороки.       — Ага, нужно же было с чего-то начинать.       — Начинать что?       — Начинать моё становление героем! — ухмыльнулся Йоараши, на что Каминари округлил глаза. — Не только ты решил, что хочешь быть героем! Академия Шикецу, кстати.       Несмотря на пониженный голос, Йоараши было трудно справиться с испытываемыми эмоциями, и потому его голос невольно повышался в точности как у Ииды. Однако Тодороки на пару с псом продолжал тихо сопеть, поэтому Каминари не удержался и бодро произнёс:       — Ого, круто! Ты говорил, что твоя причуда связана с ветром? Ты бы легко справился с роботами на экзамене в Юэй!       — Я и справился.       — Так ты был на экзамене?       — Был. Я бы тебя узнал, если бы увидел там, но, сам знаешь, там было столько народу, — посмеялся он, и Каминари кивнул; он не помнит никого с причудой ветра среди сотни пришедших, да и не до этого было. — Несмотря на то, как сильно я обожаю академию Юэй, я передумал туда поступать на обучение из-за некоторых обстоятельств... Но это уже неважно! Мне нравится учится в Шикецу. Так ты говорил, что больше не учишься на героя в Юэй? А где тогда, если не секрет? И ты сказал, что кое-что случилось? Это как-то связано со всей этой темой с Лигой Злодеев?       Нервозность к Каминари вернулась с новой силой. Теперь, понимая, что рядом с ним сидит не только его друг детства, а студент-герой, он задумался, насколько сильны принципы Йоараши. С того момента, как Айзава рассказал классу 1-А о произошедшем, прошла целая неделя, и если даже его собственные одноклассники, с которыми он постоянно общался в чате и с которыми он отучился полгода, оказались по разные стороны баррикад, то он не знал, как отреагирует Йоараши. Если Йоараши не знал о положении Каминари, значит слухи ещё не дошли до остальных геройских академий. Пока Йоараши, склонив голову, смотрел на него и ожидал ответа, Каминари пытался понять, как именно ответить.       — Каминари спас меня и других одноклассников от злодея, Мунфиша, в тренировочном лагере, — вдруг подал ровный голос Тодороки. Он аккуратно выпрямился, чтобы не будить пса на своих коленях, и повернул голову, смотря расчётливым взглядом на Йоараши. — Если у тебя есть проблемы с тем, что Каминари случайно убил этого злодея во время того, как его причуда пробудилась, то мы немедленно покинем твой дом, — непоколебимо заявил он.       Каминари, поёжившись, увёл взгляд от Йоараши и, склонившись над коленями, поместил лицо в свои руки. Взять Тодороки с собой было отличной идеей, потому что Каминари вряд ли бы нашёл слова, да и поддержка друга ему сейчас точно необходима. Атмосфера в корне изменилась — тишина, которой до этого не было, опустилась на комнату, не давая свободно дышать. Так продолжалось ещё какое-то время, пока Йоараши не произнёс:       — Если герою необходимо спасти людей, подставив себя под прямой удар не только в прямом смысле, но и в переносном, общественном смысле — то это подвиг! — Голос Йоараши был уверенным, и Каминари убрал руки с лица, глянув на него исподлобья с изумлением. — Послушай, дружище… — Йоараши резко схватил Каминари за плечи, разворачивая его к себе. — Когда ты пришёл сюда, чтобы извиниться за какой-то пустяк, ты лишь доказал мне, что ты не трус и не слабак! Но сейчас я знаю, что ты сражался с безжалостным серийным убийцей и вышел победителем, который сумел спасти своих одноклассников! У меня не может быть с этим абсолютно никаких проблем! Понял?!       Каминари вытаращил глаза на Йоараши. Слышать это от кого-то, кого он давно не видел, от кого-то, кого он, по сути, даже не знал, потому что личность Йоараши развивалась многие годы, и он давно не был тем маленьким соседским ребёнком, стало для него потрясением.       — Приятно знать, что ты не идиот, — хмыкнул Тодороки. — Если что, это комплимент.       Йоараши, прежде чем вернуть внимание к Каминари, скосил на Тодороки взгляд и фыркнул, вздёргивая уголок губы. После чего ещё раз сжал плечи Каминари и убрал руки, смотря на него с ожиданием. Каминари сделал один глубокий, успокаивающий вдох, но на выдохе его губы всё равно задрожали.       — Спасибо, — тихо сказал он, и Йоараши одарил его своей самой широкой ухмылкой за день, но ухмылка сменилась непонимающим выражением лица, потому что внезапно чей-то живот заурчал.       — Прошу прощения, — пробормотал Тодороки, и Каминари не нужно было оборачиваться к нему, чтобы знать, что он смущён от того, насколько неловко ему стало.       — Эй, я вообще не видел, чтобы ты прикоснулся к пицце! — упрекнул его Йоараши.       — Это не моя любимая еда.       Йоараши вскинул брови.       — А какая еда твоя любимая?       — Соба.       — Так что ж ты сразу не сказал! В холодильнике со вчера осталась лапша, только нужно её подогреть и-       — Холодная соба.       Йоараши вскочил с дивана и почти вышел из комнаты, но, остановившись в дверях, бросил:       — Каминари, когда я приду обратно, ты должен вернуть своё счастливое настроение!       Каминари, всё ещё чувствуя остатки нервозности, вяло усмехнулся. Однако ему удалось привести себя более-менее в порядок, потому что наконец-то пёс, проснувшись, заинтересовался личностью Каминари и начал его обнюхивать, после чего лизнул его в ладонь и подставил свою голову для поглаживания. Йоараши принёс палочки для еды и собу в глубокой тарелке       — Тут нет бульона, — сказал Тодороки, принимая тарелку в руки.       — А нужно было?!       — Нет. Спасибо.       Тодороки невозмутимо создал небольшой кусок льда, погрузил его в тарелку и расплавил до состояния воды, после чего принялся есть. Именно это действо вернуло Каминари в нормальное настроение, и из его груди вырвалось пару смешков из-за того, насколько сильным оказалось потрясение на лице замершего Йоараши.       ***       Утром понедельника Айзава вместе с Эри вошёл в лазарет.       — Боже, он вообще спит? — вместо приветствия пробормотала Исцеляющая Девочка в сторону Эри, чем вызвала у неё пожатие плеч. — Он вроде живой, так что всё нормально, — смягчилась она на беспокойный взгляд Эри. — Садись, солнышко, давай покончим с этим поскорее. Всё произойдёт очень быстро. Я уверена, что ты сильно проголодалась, потому что пришла натощак, так что я взяла пару пирожков из столовой Ланч Раша.       — Я взял еду, — буркнул Айзава. — Рис с омлетом.       — Ну так съешь сам. Пирожки с яблоками от Ланч Раша будут повкуснее.       Лицо Эри стало благоговейным, и она тотчас плюхнулась на кушетку и вытянула руку. Исцеляющая Девочка взяла из её вены кровь с помощью шприца, после чего дала ей коробку сока и пирожки. Эри за трапезой вела себя тихо, но радостно, пока Исцеляющая Девочка делилась с Айзавой информацией о том, что кровь Эри будет отправлена в лабораторию в специализированную больницу, чтобы попытаться выяснить подробности о её причуде. Раньше у Эри брали кровь, но результаты не были точными, поскольку все считали, что причуда Эри — это просто мутация, просто рог на лбу, поэтому некоторые из исследований попросту не проводились.       Айзава вышел, оставляя Эри в лазарете для учебных занятий, с которыми ей поможет Исцеляющая Девочка. Эри удалось во время летних каникул нагнать школьный материал вместе с Ямадой и Каямой, и теперь ей просто нужно было не отставать от плана.       Класс 1-А встретил его, как и всю минувшую неделю, нестандартным образом — Иида поклонился и громко проговорил приветствие от лица всех своих одноклассников. Раньше, когда Айзава заходил в помещение, студенты кричали ему свои приветствия из разных уголков класса, однако теперь общее настроение было напряжённым.       Осматривая студентов, он подумал о том, как предыдущая неделя повлияла на них. Их эмоции были отшлифованы, будто они боялись показать что-то яркое в чертах своих лиц. После того, как класс раскололся на кусочки из-за новостей о Каминари и Шинсо, Айзава ощущал, что одна часть студентов с сомнением относится ко второй части студентов и наоборот. Не в силах Айзавы было что-то поменять, но ему хотелось бы думать, что скоро наступит перемена, которая положит начало изменениям. Им это было нужно, иначе крах неминуем.       — Через две недели вас ждёт экзамен на временную геройскую лицензию. За всё время только половине студентов удалось сдать экзамен. — Будь ситуация иная, Айзава бы сказал им отнестись к экзамену серьёзно, но по их лицам было понятно, что нет смысла говорить такую очевидную вещь после того, что они пережили. — На протяжении двух недель вы будете разрабатывать супер-приёмы, которые до этого не появлялись у вас в арсенале. Полночь, Цементос и Эктоплазм ожидают вас в зоне боевой подготовки. Переодевайтесь в свои геройские костюмы.       Первый день тренировок 1-А класса прошёл без проблем, однако не у всех наметился заметный прогресс. Некоторым не хватало фантазии, кто-то зациклился лишь на своих причудах, хотя супер-приёмы не обязательно должны быть связаны с этим. Айзава бы посвятил пару дней тому, чтобы провести беспричудные спарринги между студентами, однако времени на это не было. Всемогущий, точнее Яги, заглянул на боевую подготовку; тут и там он подходил к студентам, чтобы похвалить их или дать совет, а когда он подошёл к Джиро, неподалёку находящейся от Айзавы, то Айзава заметил у Яги в заднем кармане штанов книжку «Уроки преподавания для начинающих». Айзава тихо фыркнул в ткань захватного оружия и покачал головой, однако ему было приятно узнать, что Яги худо-бедно начинает постигать азы, с которыми он должен был ознакомиться ещё полгода назад, когда учебный год только начался.       Как это обычно бывало по окончанию боевой подготовки, нескольких студентов отправили в лазарет к Исцеляющей Девочке. Айзава последовал за Оджиро, Иидой и Аоямой; когда их закончат лечить, то он заберёт Эри, чтобы вернуться в общежитие.       Эри под руководством Исцеляющей Девочки довольно легко справилась с незначительными травмами в виде порезов у Ииды. Для Аоямы она достала холодный компресс и приложила его к животу, и после двоих студентов отпустили. Оджиро сидел на кушетке с подрагивающим хвостом. По его виду было понятно, что он чем-то расстроен, а когда Эри прикоснулась к его хвосту, то он сжал губы в тонкую линию, и его реакция не ушла от внимания Исцеляющей Девочки и Айзавы. Медсестра потеснила Эри и осмотрела хвост, после чего вынесла неутешительный вердикт:       — Хвост сломан в нескольких местах, я исцелю себя, но знай, что ты не можешь напрягать эту часть тела в течении трёх недель. Как ты вообще умудрился повредить свой крепкий хвост?       Оджиро был одним из тех студентов, кто был зациклен на своей причуде.       — Я… я не успел уклонится… камни летали и вертелись, а я… подумал, что всё порядке, и поэтому продолжил тренироваться... А как же экзамен?.. — растерянно спросил Оджиро, оглядываясь на Айзаву.       — Если ты не будешь напрягать хвост, то я дам разрешение на участие в экзамене, — ответил Айзава.       Наверняка Оджиро из-за первичного шока и адреналина не сразу ощутил боль в своём хвосте, и потому он продолжал и продолжал напрягать эту часть тела, пока в итоге окончательно не добил сам себя. Айзава в очередной раз посетовал насчёт того, что учителей было недостаточно, чтобы заметить травму у студента вовремя. Боевая подготовка была наполнена суматохой, криками и разрушениями, где тренировочный зал был наполнен почти двумя десятками студентов, использующих свои силы.       Исцеляющая Девочка поцеловала Оджиро в щёку, активируя причуду, и Оджиро, мазнув по Айзаве потерянным взглядом, упал на кушетку, засыпая. Эри накрыла его одеялом, после чего Исцеляющая Девочка попросила её разложить мелкие медицинские штучки обратно по местам. Эри ушла в складское помещение через дверь, и Исцеляющая Девочка направила свой взгляд на Айзаву.       — Эри необходимо общение с детьми примерно её возраста. Она не может целыми днями сидеть в общежитии в окружении взрослых людей и чахнуть. Прошла целая неделя, а она может сказать мне лишь то, что рисует, делает домашнее задание и смотрит мультики.       — Я знаю, — вздохнув, ответил Айзава. — Но что я могу-       — Ты можешь спросить у меня, когда я собираюсь встретиться со своими внуками и пойти с ними в зал игровых автоматов, например, — заключила Исцеляющая Девочка, грозно направив на Айзаву трость-шприц. — Я забираю Эри с твоего позволения, а ты вместо меня будешь дожидаться пробуждения своего студента.       Исцеляющая Девочка решительно сняла с себя медицинский халат и повесила его на спинку стула, пока Айзава в смирении опустил плечи. Он уже думал над тем, чтобы отправить Эри в нормальную школу, так как с момента её адаптации в его доме прошло несколько месяцев, но это было до того, как Шинсо похитили. Теперь Эри, имея такую же фамилию, как у её брата, могла стать мишенью для издёвок со стороны сверстников в школе, даже если они не знали о факте родства с ним. Так что Айзава откинул эту мысль, теперь уже окончательно.       Эри вышла из складского помещения.       — Нужно ещё с чем-то помочь? — спросила она, расправляя складки на юбке.       — Нет, милая, на этом всё. Спасибо тебе. Теперь, когда мы закончили, мы пойдём с тобой гулять. Помнишь, я тебе рассказывала про своих внуков?..       Айзава кивнул Эри на её беглый взгляд, и она, ярко улыбнувшись, повернулась к Исцеляющей Девочке. Айзава достал из кармана кошелёк и вытянул оттуда несколько купюр, но Исцеляющая Девочка закатила на него глаза, обозвала дураком и покинула лазарет вместе с Эри.       Айзава убивал время за компьютером, просматривая видеозаписи с городских камер, которые ему прислал Цукаучи, пока дожидался пробуждения Оджиро. Прошло около полутора часов, прежде чем Оджиро проснулся, но разговаривать они стали не сразу. Айзава всё равно свернул бразуер, хотя Оджиро никак не мог увидеть, что там, потому что экран компьютера был повернут к нему обратной стороной. Айзава немного отодвинул стул, чтобы встретиться взглядом с Оджиро, и на протяжении минуты стояло молчание, где студент пытался избавиться от сонного состояния. Когда Оджиро опустил ноги на пол, оставшись сидеть, он пару раз дёрнул хвостом, осматривая его, и Айзава наконец спросил:       — Как ты себя чувствуешь?       — Могло быть и лучше. — Оджиро выдавил из себя подобие улыбки. Айзава не давил на студента, и потому их снова окутала тишина. Оджиро, казалось, погрузился в раздумья, пока не спросил: — Как думаете, не поздно ещё обратиться к курсу поддержки для того, чтобы они мне сделали какое-нибудь вспомогательное устройство?       Айзава был горд тому факту, что Оджиро действительно не был намерен напрягать свой хвост во время экзамена. Другим студентам поучиться бы у него. Однако были некоторые сложности с тем, чтобы зарегистрировать новое вспомогательное устройство, которое требовало бумажной волокиты и времени, которого у них не было. Это не говоря о том факте, что также нужно было время, чтобы создать вспомогательное устройство и протестировать его, и Айзава сомневался, что за две недели курс поддержки справится.       — Если сосредоточиться на дальнем бое, то я буду не так часто использовать хвост, — продолжил Оджиро, воодушевляясь.       — Дальний бой? — переспросил Айзава, и затем погрузился в раздумья. Было кое-что, что могло бы помочь, но для этого тоже нужно время. Но он вспомнил, как несколько раз в спарринге Оджиро удалось в полёте схватить ткань его оружия захвата и применить это на деле, хоть и не так умело, как это делал Айзава. Иногда Айзава специально позволял случится этому единожды, чтобы после спустить студентов с небес на землю, как в буквальном, так и в переносном смысле. Но для того, чтобы схватить ткань его оружия захвата несколько раз в спарринге, нужно было обладать определёнными навыками. Он помнил, что помимо Шинсо, который до этого тренировался с оружием, это удавалось сделать только Оджиро. Ещё тогда у Айзавы проскочила одна догадка насчёт Оджиро, но он всё-таки спросил: — Ты занимался художественной гимнастикой, используя ленту?       — Да, пару лет, — смутился Оджиро. Обычно художественной гимнастикой занимались девушки. — Я пытался развить ловкость и гибкость тела, чтобы не быть таким предсказуемым, когда вовлекаю противника в ближний бой.       Айзава кивнул. У Оджиро был один из самых больших опытов в боевых искусствах, его акробатические приёмы с хвостом доказали это не раз.       — Завтра будешь упражняться со мной. А сейчас иди. — Айзава небрежно махнул рукой, и Оджиро, немного насторожившись, всё же покинул лазарет, благодарно поклонившись.       Айзаве было лень идти в свою комнату, и потому он продолжил просмотр видеозаписей с компьютера Исцеляющей Девочки. После того, как Лига объявилась в городе, сотрудники правоохранительных органов в течение одного дня нашли некоторые зернистые видео с городских камер, где была предполагаемая группа злодеев, среди которых находился Шинсо. Всё было так, как и говорила свидетельница. Панамка Тоги, кожаная куртка Спиннера, солнцезащитные очки Магне и две фигуры в тёмных одеждах, где капюшоны скрывали их волосы — Шигараки и Шинсо. За почти прошедшую неделю Айзава выучил эти смазанные картинки, но он всё равно возвращался к видеозаписям, чтобы найти хоть что-то. Единственное, что он понял, но чего пока не поняли Цукаучи и остальные — это то, что рядом с Тогой идёт Шинсо, а не Шигараки. Они почти одного роста, а их мешковатые одежды скрывали их телосложения, но дело было в том, что Шигараки сутулился, а Шинсо — нет, и с этой точки зрения Айзава наблюдал за взаимодействиями Лиги с Шинсо. Там, где Цукаучи думал, что Шинсо напрягается, когда крупная Магне перекидывает свою руку через его плечи, там, где Цукаучи думал, что Шинсо, ускоряя шаг, пытается избавиться от общества Спиннера, Айзава знал, что на самом деле Шинсо идёт позади них вместе с Тогой, где Тога протянула свою руку через его локоть. Она, ластясь о него, нередко указывала пальцем вперёд, чтобы что-то показать ему. Шинсо реагировал лёгким наклоном головы и выглядел довольно расслабленным, находясь рядом с ней, и это немного поубавило беспокойство Айзавы. Магне несколько раз останавливалась, наверняка чтобы что-то спросить у Шинсо, и даже в этом случае его фигура не выглядела напряжённой. Шинсо не ощущал страха перед ними.       Но множество вопросов так и осталось без ответа. Что они делали в городе, если не замышляли какие-то злодейские дела? Лига была в гражданской одежде и без оружия. Неужели это была обычная прогулка? Но тогда почему они петляли по множеству закоулков, как будто имели какую-то цель? Они ни разу не остановились у скамеек, находящихся во дворах домов, чтобы пообщаться и поесть каких-нибудь закусок, так что Айзава отмёл мысль об обычной ночной прогулке. На видеозаписях Лига часто проходила мимо групп веселящихся людей, которые выходили из ночных баров, и Шинсо не пытался позвать на помощь, вместо этого он продолжал следовать за злодеями. Айзава уверен, что у Лиги была какая-то цель, у Шинсо была какая-то цель.       Городские камеры были не на всех домах, и Айзаве нужно было узнать, в каких слепых зонах они побывали и зачем. Приняв решение, Айзава написал одному из коллег про-героев и спросил, не против ли он поменяться патрулями. Он получил положительный ответ. В спешке Айзава умял рис с омлетом, который он готовил для Эри утром, и пошёл обратно в общежитие, чтобы составить план маршрута, в который он отправится завтра после боевой подготовки студентов.       Чтобы добраться до своей комнаты, Айзаве нужно было пройти мимо сквозного помещения, где находилась общая кухонная зона. Не желая иметь дело со студентами, Айзава ступал тихо по коридору, чтобы не выдать себя, однако стоило ему подойти к двери кухни, то он понял, что в его осторожности не было смысла. Оживлённые голоса пробивались сквозь дверь, а стоило ему совсем слегка отпереть её, то он замер от того, что невольно услышал.       — …некоторые законы с течением времени могут быть пересмотрены в ту или иную сторону, и нельзя исключать того, что Комиссия намерена сделать первый шаг для смягчения закона с помощью Каминари, — говорил Мидория. — Так что, я думаю, что вместо того, чтобы обвинять геройское общество, мы должны с пониманием-       — Бла-бла-бла, Мидория, — перебил Минета. — Ты говоришь о туманном будущем, а мы находимся в настоящем! Смотри фактам в лицо. Каминари убил человека и-       — Каминари убил чёртового злодея, которому итак светила смертная казнь! — рявкнула Ашидо.       Минета рассмеялся.       — Вот видишь, ты можешь признать факт убийства, когда хочешь!       — Ашидо, я понимаю тебя, — ответила Тсую. — Но я также думаю, что зерно истины в словах Минеты есть…       — Я, если честно, не знаю, как теперь доверять учителю Айзаве, — послышался грубоватый, но неуверенный голос Сато. — Из того, что мне известно, любой герой, который убил человека, так или иначе покидает геройский пост. Но в случае с Каминари этого не произошло…       — Ага, вместо того, чтобы Каминари понёс заслуженное наказание за убийство, его поощряют тем, что теперь он проходит обучение в Геройской Комиссии, — добавил Минета.       — Я бы не назвал это поощрением! — резко сказал Иида. — Геройская Комиссия не стала бы поощрять Каминари таким образом! Как и любого другого героя! Это скорее похоже на защиту Каминари как неопытного студента-героя, который просчитался, а не на что-либо ещё!       — Ему нужна защита? С его-то причудой, которая убила человека? — надавил Минета. — Каминари не раз и не два вредил каждому из нас, когда он не мог сдержать свою причуду на тренировках. Я однажды попал в лазарет из-за того, что Каминари не рассчитал свою силу! Вот ты, Сато, разве тоже не попадал в лазарет? В начале года я помню, что ты жаловался на то, что тебя буквально стошнило из-за того, как сильно тебя ударило его электричеством.       — Каминари извинился за это… — послышался ответ Сато.       — Но он навредил тебе. Так что в чём смысл защищать «неопытного студента-героя», который убил человека? Каминари опасен.       — Учитель Айзава не стал бы подвергать никого из нас опасности! — резко ответил Иида.       — Ой, правда что ли? Учитель Айзава уже сделал это, когда засунул в наш класс Шинсо.       — Ты просто ненавидишь Шинсо с того самого момента, как он отправил тебя в полёт как футбольный мяч из-за того, что ты хотел прикоснуться к груди Яойорозу! — рявкнула Ашидо.       — О, дело не в этом, — протянул Минета. — Учитель Айзава показал себя как человека, который не очень-то заботится о благополучии большинства студентов. Разве не странно то, что Шинсо вообще оказался в геройском классе, имея в наличии мать-убийцу? Что это говорит об учителе Айзаве? Разве можно ему доверять после этого? Уверен, что Лига знала о положении Шинсо и поэтому напала на нас в тренировочном лагере, лишь бы заполучить Шинсо в свои руки. Учитель Айзава подверг нас опасности, и это факт.       — Ты не прав…       — Ты так думаешь? А почему твой голос такой неуверенный, а, Ашидо?       — Ты не прав! — рявкнула Ашидо. — Не имеет значение то, как именно Шинсо оказался в нашем классе и что сделал учитель Айзава для этого. Ты не прав, потому что учитель Айзава не подвергал нас опасности. Это сделала Лига Злодеев, и вот это уже факт.       Минета громко и протяжно вздохнул, будто бы он задолбался слушать Ашидо, но вместо него заговорила Асуи:       — Учитель Айзава действительно не подвергал нас опасности, однако непреднамеренно он поспособствовал тому, что всё вышло так, как вышло. Не будь в нашем классе Шинсо, на нас бы не напали.       — Но это не так, — тихо, но уверенно, сказал Мидория. — Ты разве забыла о том, что Лига также охотилась на Каччана?       Минета рассмеялся.       — Их цель в виде Бакуго неудивительна!..       Послышалось фырканье, но не со стороны приоткрытой двери. Айзава повернул голову и увидел одного из своих студентов.       — Теряете хватку, учитель, — насмешливо сказал Бакуго. — Я шёл прямо за вами.       Айзава моргнул, вина и боль из-за слов собственных студентов перестали скрестись в его желудке, когда он сосредоточил своё внимание на Бакуго, который расслабленно стоял у стены, будто бы услышанное не повергло его в шок, как повергло Айзаву. У Бакуго через плечо был перекинут портфель, по виду довольно увесистый. Он наверняка возвращался из супермаркета, где закупался продуктами. Спор на кухне превратился в фоновый шум, когда Бакуго снова открыл рот.       — Рогатая точно не выдержала и рассказала о том, что встретилась с Пауэрбанком на выходных, и вот результат. Но так или иначе в последнюю неделю это, — Бакуго кивнул головой в сторону двери, — происходит постоянно.       Не могло быть иного исхода. Айзава знал это, но он стал свидетелем обсуждения от своих студентов в первый раз после разговора недельной давности, и как раз это заставило его сознание наконец выплыть на поверхность. Возможно, Айзава пытался все эти дни закрыться в кокон от всего, и потому он был слишком погружен в себя, он слишком рассредоточил своё внимание, лишь бы его голова не раскалывалась от тяжёлых мыслей.       Его студенты ещё не знают о том, что Каминари будет проходить экзамен на временную геройскую лицензию вместе с ними. На данный момент Комиссия так и не высказалась о Каминари во всеуслышание, но Айзава подозревал, что либо до, либо после экзамена всё будет сделано; СМИ снова взорвётся, и утихший хаос вновь возобновится. Лавина на данный момент обрушилась лишь на половину, поскольку студенты из других академий видимо ещё не подозревали о том, что случилось с Каминари, потому что иначе СМИ уже бы прокомментировало это.       Айзава тяжко вздохнул. Бакуго отлепился от стены и грубо потеснил его в сторону.       — Пролезьте в свою комнату через окно, с остальным я разберусь.       Бакуго, громко хлопнув дверью, ворвался на кухню, останавливая любой спор своим криком о том, где пропадает Дерьмоволосый и почему он не дожидается его на кухне.       Айзава редко принимал помощь от студентов, потому что он скрывал от них любую свою слабость и всегда был намерен в первую очередь позаботиться о них. Но, следуя совету Бакуго, он вышел из общежития на улицу.       Однако он не влез с помощью оружия захвата в окно своей комнаты, а вместо этого решил покуситься на окно соседней комнаты. В этом не было особо смысла, потому что Незу поручил Цементосу сделать три сквозных помещения; сначала была комната Ямады, после — Айзавы, третья — принадлежала Эри. Эти комнаты соединяли двери, скрытые от коридора снаружи. Но ему всё равно хотелось сразу оказаться в комнате Ямады, переодеться в домашнюю одежду Ямады и рухнуть на кровать Ямады. Айзава дождётся его после радио шоу и окутается родным теплом. План завтрашнего патруля можно составить ночью, а сейчас Айзава накрылся одеялом и дал волю мыслям.       До Айзавы, конечно, доходили слухи; он слышал шепотки, когда шёл по коридорам Юэй и когда невольно его ушей достигало то, как студенты с других курсов обсуждают что-то о Каминари или Шинсо. Он так же слышал слова некоторых студентов из 1-Б класса. Кто-то был тоже недоволен тем, что Каминари теперь в Комиссии, вместо того, что понести наказание.       Многие обсуждали то, почему академия Юэй позволила попасть Шинсо в геройский класс, когда у него «злодейская» причуда и мать-убийца. Из-за этого Айзава и Исцеляющая Девочка решили не водить Эри в столовую. Каяма, Ямада или Айзава приносили еду от Ланч Раша прямо в лазарет. Айзава так же редко давал Эри тусоваться с классом 1-А, и лишь Мидории было позволено захаживать в комнату Эри, чтобы обучать её рисованию. Рисование — отдушина Эри, и после встреч с Мидорией она выглядела воодушевлённой. Со стороны Айзавы было бы жестоко отгородить её от этого.       Айзава уснул, забывшись в мыслях.