Мы справимся

— Доброе утро, зайчик, — Арсений приветствует проснувшегося сына, поглаживая по головке. — Доброе, — потягивается кроха, зевая. — Просыпайся и пойдём в душ, — спокойно говорит брюнет, уже заметивший насквозь промокшие в промежности пижамные штанишки и характерное жёлтое пятно на пелёнке под ребёнком. Антошка встаёт с кровати и топает в ванную. Сам снимает мокрые штанишки и бросает их на стиральную машинку, потом залазит в душевую кабину и задирает майку, чтобы на неё водичка не попала. Попов включает душ и направляет воду на ножки сына, — Малыш, сейчас не писяешь, как обычно, хорошо? — Но я уже хочу, — тут же грустнеет ребёнок. Он уже давно привык к утреннему душу после «мокрой» ночи, но обычно он ходит в туалет как раз сразу после пробуждения, пока папа моет его. Звук проточной воды, то, как она бьётся о кафель, характерное шипение — всё это провоцирует детский мочевой пузырь и моча в нём булькает всё сильнее. — Понимаю, хороший мой, но нельзя. Чуть-чуть потерпи. Смотри, мы уже всё, вытираемся, — мужчина убирает лейку и снимает с крючка детское полотенце, начиная промакивать мальчишку. — Не дави, пап! — пищит Антон, стоит брюнету протереть животик с писюнчиком. — Не давлю, — спокойно отвечает Арсений, убирая полотенце, — Смотри, у нас с тобой есть такая баночка, она всегда будет стоять на унитазе. Как только ты захочешь в туалет, сразу мне говори, понял? Вот сразу беги ко мне и мы вместе пойдём писять в эту баночку, я буду помогать. — А какать? — задаёт вопрос парнишка, крепко сжимая ножки из-за желания поскорее сходить в туалет. — Какать можно в унитаз, как раньше. Но тут важно, чтобы ты не пописял одновременно, поэтому подставлять будем баночку на всякий случай. — Угу, — понимающе кивает малыш. Мужчина подносит прозрачный сосуд к писюнчику малыша: — Давай? — мягко улыбается он ему. — Можно? — уточняет Антон, не привыкший делать дело так. — Можно, — уверяет Арсений. Мальчик расслабляет бёдра, перестаёт мяться, но ещё несколько секунд ничего не происходит. Но вскоре из писюнчика брызгает жёлтая водичка, быстрой струйкой покидая мочевой пузырь через тоненькую уретру, — Умница, Тош, — успокаивает брюнет, глядя на то, как наполняется прозрачная баночка. Когда ребёнок заканчивает мочится и напоследок чуть встряхивает писюнчик, взрослый помогает вытереться квадратиком туалетной бумаги, после чего разрешает бежать одеваться в домашнее. Сам же Попов смотрит на деления на сосуде, запоминает цифру, выливает часть мочи в унитаз и смывает, часть переливает в баночку для анализов, чтобы отвезти её сегодня в больницу, и идёт делать записи для врача. *** — Папочка, а в садик я сегодня не пойду? — спрашивает Антон, завтракая. — Нет. Следующие три дня мы с тобой дома. Нам нужно сделать записи для врача, — объясняет мужчина, разливая по кружкам кипяток. Сыну наливает неполную, чтоб можно было разбавить холодной водой. — Это скучно, — хнычет мальчик тут же. — Это важно. Три дня — не так много. Зато всё станет ясно, Тош. — Ммм, — продолжает горевать Антон, ковыряя вилкой омлет, — Там друзья меня потеряю… Вдруг они решат, что я их бросил?! — Не решат, не переживай. Ты совсем скоро с ними поиграешь, но сейчас переставай баловаться с едой. До чистой тарелки, вперёд! — как обычно требует брюнет, и ребёнок послушно выполняет сказанное. Мужчина вскоре доливает в детскую кружку прохладную воду, затем переливает весь готовый чай в специально купленный мерный стаканчик, а потом снова в кружку, — Держи, не горячий. Ещё важно, Антош, услышь: без меня ты ничего не пьёшь, совсем. Я должен быть в курсе, хорошо? И про туалет тоже не забывай мне говорить. — Понял, — без особого желания тянет парнишка, похлёбывая чай. Ему просто это задание от доктора кажется нудным, унылым, немного смущающим и скучным, поэтому и энтузиазма от него не дождёшься. *** — Пап, — малыш заглядывает в спальню-кабинет родителя, обращая на себя внимание сидящего ко компьютером отца, — Писять, — зажато сообщает Антон, переминаясь с ножки на ножку. — Тош, минутку потерпишь, пожалуйста? Тут очень важный документ, нужно срочно сбросить на работу. Посиди подожди меня, ладно? — просит Арсений, тут же переводя взгляд на монитор. Когда мальчишка заметил тянущее чувство внизу животика, в туалет хотелось уже прилично, а потому он сразу пошёл к отцу, как договаривались. Услышав просьбу подождать, Антон ушёл обратно к себе в комнату: сел на пол в ту же позу и продолжил собирать конструктор. Только вот сидеть на коленках, раздвинутых в сторону, с полным мочевым пузырём некомфортно — организм воспринимает открытую промежность как некий сигнал к расслаблению. Соединение коленок, как и сидение на корточках, не помогло — теперь пульсировал непосредственно низ животика. Антон тяжело вздохнул, сдерживая внутри себя водичку. Он решил просто сесть на свой пластиковый стульчик и попробовать подождать папу спокойно. Малыш достойно продержался целых три минуты, он сжимал бёдрышки изо всех сил, а в конце так и вовсе зажимал писюнчик через домашние зелёные шортики. Но писять хотелось всё сильнее и сильнее, мальчик буквально чувствовал, как водичка подходит к выходу и уже норовит выбрызнуть наружу, давила на писюнчик и заставляла терпеть изо всех сил, а папа так и не идёт. Антон хнычет, но решает позвать родителя самостоятельно. Он слишком резко встаёт, из-за чего вынужденно сжимается сильнее, испугавшись резкого давления внутри. Антошик медленно убирает ручки от промежности и всё-таки видит на шортиках мокрое пятнышко. Он снова намочил одежду, хотя папа просил потерпеть! — Папуль! — пищит парнишка, зажимая писюнчик руками так сильно, как только может, — Не могу! — он застывает в дверях, корчась. — Ой-ой! Побежали! — подрывается мужчина, забегая в ванную первее ребёнка и хватая сосуд. Зеленоглазый плетётся следом, по пути пытаясь и сдержать рвущийся наружу поток, и стянуть шортики, — Да снимай ты сразу трусы, Тош! Давай, вот сюда писяй, как утром. Мальчик всхлипывает уже громче, не в силах больше терпеть ни секундочки — его писюнчик разрывается от того, сколько в нём водички. Он вовсе убирает руки от промежности, позволяя папе резко стянуть до колен трусы с шортами, но немного мочи всё равно летит прямо на пол, после чего под жёлтую струйку старший подставляет мерный стаканчик. — Кхм-хм, — скулит ребёнок то ли от усталости терпеть, то ли от облегчения. — Ч-ч-ч, умница, — шепчет успокаивающе Арсений, но достаточно сильный поток вдруг обрывается, а сын пищит, — Пись-пись-пись. Пс-с-с, спокойно, — мягко шепчет мужчина, поглаживая детский перенапряжённый животик, — Пись-пись-пись-пись-пись, — продолжает произносить брюнет, помогая малышу настроится, и внимательно следит, как струйка из маленького писюнчика брызгает вновь, — Молодечик. — Фууу, — выдыхает Антон, заканчивая мочиться, — Я тебя долго ждал, пап! — возмущается ребёнок, одеваясь, пока отец временно убирает наполненный сосуд на раковину. Маленькую лужицу на полу взрослый так же быстро и молча убирает тряпкой, а вот на мокрое пятнышко на зелёный шортиках вздыхает. — Да, прости, малыш, я не рассчитал. Но ты ведь чувствуешь, когда уже предел? — спокойно беседует родитель, присев перед ребёнком на корточки и глядя тому в глаза. — Это был предел, я пришёл. — Тош, это, — мужчина с небольшим недовольством тыкает пальцем прямо в пятно мочи на ткани, отчего сын ойкает, — это край, а не предел. Сейчас ты уже не мог терпеть, мы чудом успели. На пределе ты ещё в состоянии держать водичку в себе, ходить и снять одежду до того, как начнёшь писять. Понимаешь? — серьёзно объясняет старший, сжимая маленькие кисти. — Понимаю, — как-то грустно отзывается ребёнок. — Ну, всё, не грусти. Ты всё равно молодец, долго потерпел… Мы со всем справимся, понял меня? — уверяет брюнет, заметив совсем потухший взгляд. — Угу, — осознанно кивает Антон, веря. *** — Тош. Тоша, — будит сына ночью Арсений. Он встал попить воды, а заодно решил проверить ребёнка, который снова обмочился. Хоть пей на ночь, хоть не пей, хоть ходи в туалет перед сном, хоть не ходи, — Тошунь, ты описялся. Пойдём подмоемся, — мягко сообщает мужчина, но в итоге сам поднимает мальчика на руки — тот слишком сонный, — Эй-эй-эй! — вскрикивает от неожиданности брюнет, когда прямо на его глазах из писюнчика Антона льётся моча сквозь штанишки. Ребёнок всё ещё на руках родителя, спит, а чуть согнутая поза видимо заставила мочевой пузырь вытолкнуть накопленное наружу через тоненькую ненапряжённую уретру, — Малыш, помоемся и спать. Чуть-чуть постой сам, — в итоге Арсений не получает от сына ни слова, тот почти спит и даже на воду не реагирует. Мужчина укладывает ребёнка вновь, сменив пелёнку, но чистые штанишки решил не надевать — оставил его спать голеньким.