Спортивные очки

      Дмитрий Темурович сидел перед кроватью Арсения и листал его медицинскую карточку. Оправа очков сползла на кончик носа врача, а темные брови невольно свелись к переносице. Но мужчина был слишком сосредоточен и не замечал таких мелочей. —Так-с, через несколько дней должны прийти результаты твоих анализов, и уже исходя из них мы будем подбирать курс химиотерапии. Процесс небыстрый, но мы правда стараемся сделать всё оперативно. Стоит потерпеть ещё немного, — произнес Дмитрий, пролистав ещё пару новеньких страниц в медицинской карте. Его карие глаза невольно цеплялись за неразборчивый для обычных людей почерк и анализировал все написанное. —Сам-то себя сейчас как чувствуешь? А то не говоришь даже ничего, молчишь как рыбка, только глазами хлопаешь. — насмешливый взгляд обратился к молчаливому пациенту. —Я думал, вам про моё состояние и так всё известно, каждый день же медсестры спрашивают об этом, — несмотря на то, что Арсений хотел сказать об этом очень просто, как обыденность, но в голосе всё равно промелькнула усталость. А Дмитрию было легко это понять. — Ну я же не просто так спрашиваю. Хочу чтобы ты мне в глаза сказал, как себя чувствуешь, а я уже буду объективно оценивать, — Дмитрий поправил оправу очков и улыбнулся так искренне и забавно при этом. Глядя на него, и не скажешь, что это главврач солидной Питерской больницы. Хотя у Димы было много ролей в жизни… — Не нравится мне ваш взгляд, Дмитрий Темурович. Словно выведать у меня что-то хотите, — рассмеялся Попов, но тут же изогнулся от приступа кашля, который накатил так неожиданно.       Улыбка в момент сошла с лица Позова. Он что-то записал на маленькой бумажке и с тревогой взглянул на пациента. — Как давно у тебя кашель? Почему об этом мне никто не сказал? Ну вот… Видишь, если я не буду всё контролировать, вы согнётесь совсем, никто и не заметит. — даже манера его речи была такой простой, свойской. Врач не делал из себя горделивого профессионала, хотя в своём деле он был много лет и действительно был уважаем. Но к чему всё это было при общении с пациентами.       Дмитрий выглядел взволнованным и злым одновременно. Он поднялся со своего места, забрал все карты и документы, а после развернулся к выходу. — Я попрошу сегодня принести тебе некоторые лекарства, они помогут облегчить кашель, а потом уже будем решать, что делать. Я не могу в одиночку составить новое лечение, да и анализы ещё не пришли… Нужно поторопить лабораторию, — в глубокой задумчивости бормотал врач. — Если будет хуже, ты знаешь, что делать.       С этими словами мужчина вышел из палаты и быстрым шагом направился в свой кабинет. Он прекрасно понимал, что взволновал Арсения, хотя и сам был взволнован не меньше. Сейчас от него зависело столько жизней…       В своём кабинете Диме не удавалось дышать свободно. Слишком белые стены, слишком пусто и официально. Так, как и должно быть, но ему всё равно не нравилось. Он мог быстро найти нужную папку с документами или картами, ведь все они были отсортированы в особом порядке, мог за долю секунды перебрать весь архив и найти нужную, скрытую под тонной пыли информацию, но несмотря на всё это, кабинет не вызывал доверия и уверенности у его же владельца.       Мужчина сел за рабочий стол и затравленно посмотрел на кипу бумаг, что ему предстояло заполнять сегодня допоздна. Но сейчас это было не главное… — Алло? Да, это Дмитрий Темурович. Я по поводу анализов недавних, Слав. Мне срочно нужны результаты Арсения Попова, сегодня заходил к нему и меня напрягает его состояние. Можно будет получить их раньше? — весь телефонный разговор сопровождало нервное постукивание шариковой ручкой по столу. Главврач даже не замечал, когда начинал это делать. — Постараюсь, Дмитрий, но, сами понимаете, обещать прям не могу. И так наизнос работаем, больница переполнена. Через дня три-четыре ждите, — с тяжёлым вздохом ответил главный по лаборатории. По его голосу было ясно, что кажется уже не в первый раз за день ему звонят с такой просьбой. — Спасибо, Слав. Завтра зайду, повидаемся, — закончил разговор Позов и быстро отключился.       Только сейчас он заметил на экране сообщение от жены. Катя писала ему ещё два часа назад и просила позвонить. Дима хлопнул себя по лбу, мысленно ругая за такую рассеянность. Как бы он не был занят на работе, но на сообщения жены и звонки отвечал всегда. Кажется, этот день действительно даётся ему уже слишком тяжело.       С особым трепетом Позов набирает номер жены и прижимает телефон к уху. Он знает, сейчас Катя одним только своим нежным голосом успокоит его и он приведёт в норму. Так было всегда. — Дорогой? Извини, я тебя не отвлекаю? А то не отвечаешь долго, я уж подумала, что не вовремя написала, — ласковый, тихий и такой родной голос послышался из трубки. Женщина как всегда беспокоилась за то, что мешает мужу. — Ну что ты, солнце, я просто забегался, поэтому не отвечал. Ты же и сама знаешь, какие сумасшедшие дни тут бывают, — попытался посмеяться Дима, но вышло уж больно вяло. — Вы как там? Савина уже сделала уроки? — Да, за это можешь не переживать. Плохо, конечно, у нее с математикой в последнее время, но я сегодня с ней посидела, вроде как тему она поняла. С остальным справляется хорошо, учитель похвалил её. Даже самой слушать приятно, — с улыбкой делилась Катя, в это время на кухне готовя обед для всей семьи. Слышалось как она мешает что-то в кастрюлях, достаёт тарелки и ложки, совсем тихо ругается, когда косячит. Казалось бы, обычная бытовуха, но как же Позову этого не хватало. Он слышал это и представлял как сидит на кухне с женой, как помогает ей с готовкой, обнимает со спины и целует в шею, чтобы она не ругалась, пока моет посуду.       «Кажется, пора задуматься об отпуске» — промелькнуло в голове мужчины, из-за чего он устало прикрыл глаза. Ему хотелось с головой провалиться в свои семейные мечты, пока он говорил с любимой. — Какие вы у меня умницы, я вами горжусь. Если что, я Савине потом ещё помогу с уроками, разберём то, что она не понимает. Ты отдыхать не забывай, а то тоже сидишь по нескольку часов с ней после работы. Совсем вымоталась, наверное? — Ну что ты, Дим, я не устала. Вот сейчас всех накормлю, сама поем и тогда уже прилягу. Голова утром болела, обезболивающие выпила. Сейчас всё хорошо, чувствую себя намного лучше, — мягко ответила Катя, уверяя мужа в том, что она со всем справляется.       «Ох, женщины. Без вас этот мир точно бы давно пропал.» — подумал про себя Позов и невольно улыбнулся этой мысли. — Знаешь, мне однажды мой преподаватель в университете сказал, что одна женщина может своей значимостью затмить несколько опытнейших врачей. Я тогда его совсем не понял и думал, что он был просто падок на красивых женщин, — рассмеялся Дима, но уже искренне, по-настоящему. — Но сейчас, Кать, я его прекрасно понимаю. С тобой понял.       Женщина притихла. Дима не видел её лица, не знал, как она отреагировала. Но уверенность в том, что она тронута его словами, была стопроцентной. — Я скучаю, Дим. Когда ты вернёшься? Я жду…— шепотом прошептала Катя. Но мужчина услышал её. — Скоро, солнышко. Ещё немного работы осталось, и я приеду. Сегодня приеду и весь вечер с вами проведу. Ещё немного, Катенька. — начал успокаивать мужчина. Себя или жену — не очень понятно. — Я знаю, что, кажется, перебарщиваю с работой и пора отдохнуть, с вами время провести, в конце концов. Ещё немного…       Но Катя с пониманием относилась к работе мужа. Всё-таки он занимал такое ответственное и важное положение, посвятил медицине много лет жизни и самого себя, спасал людей от страшных болезней. И конечно Диме давалось всё это огромной ценой, она просто не могла его осуждать. Но иногда казалось, что он просто забыл, что помимо больницы у него есть дом, дети и она… Она, которая так ждёт его в этих четырех стенах. Катя прикусила нижнюю губу и чуть крепче сжала телефон в руках. Она скрыла обиду на любимого где-то внутри себя и не давала ей вырваться. Ведь обижаться было так по-детски… —Хорошо, ждём тебя! Как к дому подъезжать будешь, обязательно напиши мне, нужно в магазин зайти. Я тебе список напишу, не против? —Конечно, куплю всё что нужно. А ты отдыхай и ни о чем не беспокойся, скоро буду. Целую, —мягко протянул Позов и положил трубку, вновь окунаясь в суровую реальность своей безжалостной работы.       Следующие два часа он провел за бумажной волокитой, которую ненавидел больше всего. Мужчина просто ещё не подозревал, что мечты о спокойном, семейном вечере останутся только мечтами и ничем больше. ****       Арс помнит только солянку из голосов и криков в коридоре. Оставленный от приоткрытой двери тонкий луч света пробивался в больничную палату и всё ближе подбирался к кровати Попова. Парень почувствовал холодок по ногам и понял, что его одеяло сползло на пол, пока он спал и ворочался. Сонный разум цеплялся за разные мелкие детали и отчаянно не мог понять, откуда столько голосов… Совсем недалеко, но где?       Парень с трудом поднялся, руки болели после уколов и недавней капельницы, ноги ослабли и затекли. На секунду он даже чуть не потерял равновесие, но вовремя ухватился за край кровати и смог подняться и выпрямиться в полный рост.       «И что я делаю? Разбираться пойду? Такое чувство, что и так много людей, наверное, лучше и не высовываться», — подумал Попов, слегка хмурясь и останавливая себя всего лишь в пару шагов от входной двери. Крики и голоса стали только громче.       И только сейчас невольно голова Арсения повернулась в сторону кровати соседа и как же было удивительно… обнаружить её совершенно пустой. Тут то тревога и ударила в виски, а ноги сами потащили его к выходу.       И, наверное, парень так и не сможет ответить на вопрос «А что же тебя заставило так встрепенуться? Чего побежал сразу?» Потому что Попов не знал, он действовал на эмоциях и внутренних инстинктах. Хотя нутро прокричало ещё в коридоре:       «Если он умер? Я не хочу смотреть на это? Я боюсь этого.»       Но он всё равно шёл. Спешил навстречу опасности и визгам молодых медсестер и сердитых врачей, что стояли на ночной смене.       Голубые сланцы звонко шлепали по белому недавно вымытому полу, свет огромных ламп бил прямо в глаза, а в коридоре всё пропахло антисептиком. Попов быстро пробежал мимо больничных палат остальных пациентов и процедурных кабинетов и чуть ли не впечатался лицом в стенку на повороте. Здесь как раз-таки и развернулось всё основное событие, которое привело парня в шок и заставило замереть на месте:       Антон валялся на полу, в слезах и жуткой истерике, отворачиваясь и отбиваясь от медицинского персонала, который пытался его угомонить и поднять с пола. Шастун закрывал опухшие красные глаза, слышался его сорванный охрипший голос, локтями он бил по рукам медсестер и не давал себя подхватить, чтобы поднять на ноги. Врачи же рядом еле сдерживались, чтобы не начать кричать на пациента трёхэтажным матом, ведь все попытки справиться с главным бунтарем отделения для онкобольных были тщетны.       Один из пожилых врачей в какой-то момент достал телефон из кармана халата и начал набирать чей-то номер. Этот обычный, с первого взгляда безобидный жест, показался Арсению угрожающим. Он сразу встрепенулся со своего места и поспешил в мешанину из людей, виной которой стал его сосед по палате. — Что тут происходит, что вы делаете? — воскликнул Попов, врываясь, как самый нежданный гость.       Но его сразу остановили чужие руки, которые не дали приблизиться ближе к Антону. — Что с ним случилось?! — Молодой человек, ну ещё вас не хватало! Не видите, что ли мы, и так заняты, справиться не можем, куда вы лезете? Возвращайтесь в палату, быстро, — начал командовать пожилой дядька, строго смотря на Попова и не позволяя ему подходить. — Что с ним? С Антоном… Что вы делаете? — продолжал встревоженно бормотать Арсений, словно совсем не услышал указаний врача. — Что мы делаем?! Мы пытаемся привести в чувства это недоразумение, которое пыталось сбежать с больницы и устроило истерику посреди ночи. Нелепица, как можно было так глупо пытаться сбежать, — заворчала одна из медсестер, после чего завизжала как резанная свинка, ведь Антон вцепился в её халат и начал тянуть на себя, безжалостно растягивая ткань. — Не буду я больше сидеть в этой клетке! Лучше дома на свободе сдохнуть, чем с вами здесь! Отпустите меня домой, я домой хочу, — всхлипывая и давясь слезами, кричал Шастун, истерично топая ногами по ужасному белому полу. Но кричал он так яростно и гневно, казалось, что демоны выходят из тела и терзают душу. — Всех вас видеть не хочу, не могу! Ублюдки… Пустите меня, сволочи!       Тут Попов наплевал на всех рядом стоящих и поспешил к Антону. Он оттолкнул от него женщин и наклонился прям над лицом, на которое смотреть было жалко до боли. Красные, опухшие щёки, капилляры в глазах полопались, из носа текли сопли и смешивались с слезами, которые оставили мокрые следы на щеках, подбородке и уже на шее. Антону было совсем плохо… — Шаст, слышишь меня? Это я, Арс. Тише-тише, дружище…— парень мягко бормотал своему соседу, наклоняясь к нему и укладывая руки на плечи. Он начал слегка трясти его, чтобы Антон обратил на него внимание и перестал кричать. И кажется это сработало, ведь Шастун поднял на соседа по палате зелёные, похожие на рыбьи от слез, глаза. — Арс?.. Уйди. Не смотри, — прохрипел Шастун, не замечая даже того, как сорвался его голос. — Уйди, я не хочу. Домой. Маме позвони, у меня телефон в сумке.       Но Попов не слушал парня, он присел рядом с ним, смог приподнять его и уложить голову на колени. Руки он быстро перехватил и прижал к себе, чтобы Антон не ударился в новую вспышку гнева, пытаясь убить кого-нибудь своими длинными конечностями. — Шаст, я знаю, что ты хочешь домой, я понял. — Арс очень быстро соображал и пытался подобрать нужные слова, чтобы подействовать на соседа и успокоить его. — Ты хотел самостоятельно сбежать из больницы? Настолько невыносимо?       Антон снова всхлипнул и, прикрывая глаза, активно закивал. На длинных светлых ресницах появились новые слезинки. И теперь Попов убедился а том, что перед ним не грубиян, не проблемный парень, который ещё не вырос и хотел всем зла… Нет. Он просто устал, боялся, хотел поддержки, внимания и любви. Да, иногда это выражалось в совсем детском поведении, но ведь его можно было понять. Шастун огрызался, хотя сам просто был слишком уязвим. И вот во что это всё вылилось. — Пойдем обратно… Твоя мама будет волноваться только больше, ведь ты так нервничаешь. Я помогу тебе, пойдем. Я налью тебе чая, ты поспишь, а потом что-нибудь решим, хорошо? Не нужно никуда бежать на ночь глядя… Отдохнёшь и завтра с мамой созвонишься, поговоришь, вы обязательно решите все проблемы. А сейчас… Не уходи никуда, —почти шепотом произносил Арсений, чтобы услышать его мог только Антон.       Шастун наконец-то перестал плакать, вырываться и кричать на медицинский персонал, который с удивлением наблюдал за взаимодействием двух парней. Тревога в коридоре стихла, и все начали приводить прежний порядок. Арсению удается поднять своего соседа на ноги и придерживая его под руки, увести к палате. Он слышал, как за их спинами возмущаются медсестры и врачи, грозясь отомстить проблемному пациенту за ужасную ночную смену. Но Попов старался не предавать этому сильное внимание, ведь сейчас нужно было привести в чувства парнишку.       Вместе они зашли в палату, прикрыли дверь, и Арс уложил Антона на его кровать. После этого он побежал ставить чайник и искать в тумбочке свое успокоительное. Конечно эти таблетки не могли загладить все последствия ужасной истерики, но могли помочь уснуть и успокоиться. Их он планировал бросить в чашку с горячим чаем и напоить Шаста.       Антон, тем временем, свернувшись на холодной кровати комочком, стирал слезы с опухших щек и пытался унять дрожь в теле. Он был одет в теплую ветровку, странную растянутую футболку и старые джинсы. Парень попытался расстегнуть молнию одежды и стянуть ее с себя, но замок не поддавался дрожащим пальцам. Мокрая от пота ткань неприятно липла, и Шаст скривился, но забросил попытки переодеться.       Арсений за это время успел заварить ему чай и подошёл к кровати, протягивая горячую чашку. — Держи, выпей. Станет чуть легче, я точно знаю. Попьешь чай, можешь в душ сходить и спать. Завтра всё решим, окей? — спросил он, помогая парню усесться на кровати. — Что же ты в одежде этой? Неужто в этом и решил бежать из больницы?.. — Попов замялся, не зная, стоит ли расспрашивать сейчас соседа о таком, но любопытство сгрызало его мозг, чесало черепушку. — Как тебя поймали? Почему именно сейчас бежать решил?       Шастун взял чашку из рук соседа и отпил немного. Взгляд его был практически стеклянным, мало осознанным, но он всё прекрасно слышал. — Сначала я был в обычной больничной одежде, переоделся позже… У меня почти получилось сбежать, они меня уже на улице поймали и силой обратно потащили. Я обманул их, чтобы убежать. Сказал, что из соседней палаты странные звуки слышал, кажется, там кому-то плохо. Ну медсестры с врачами сразу туда и побежали, а я к туалету. Там палата есть с стариком одним… В общем-то это не так важно. Агрессивный один пациент, говорят, у него есть беды с головой. Каждый раз при процедурах врачи зовут охранников, чтобы держали его. Там мужики сильные, грозные сидят. Несколько раз так было в ночных сменах. Я и мужиков этих обманул, к старику позвал, ну и они не заподозрили ничего… А убежать так и не удалось, по итогу меня как сумасшедшего держали, — со вздохом ответил парень и невольно сжал пальцами посудину. Антон ненадолго замолк, осторожно выпивая чай. — Я просто хотел к матери, Арс… Понимаешь? Я устал.       Попов в этот же момент слегка выпрямился и чуть ближе наклонился к соседу по палате. Наконец-то он добился того, чего хотел — Антон с ним откровенничал и говорил о важных вещах. Без смеха, издёвки или агрессии. Всё серьёзно и искренне. Он видел его настоящим.       Невольно парень почти что задержал дыхание и уставился на Антона и стал слушать его внимательно, как ребенок слушает сказку в детстве от бабушки или дедушки перед сном. — Ты вот здесь недавно, а я лежал уже какое-то время. Было так плохо… Считаю дни до своей смерти и не могу строить планы на будущее, нахожусь среди незнакомых людей, которым не полюбился с самого начала, и вижу только капельницы да белые кабинеты. Не хочу я так умирать… Хочу под боком матери, дома, в уюте и тепле. Даже если нет надежды на спасение, даже если никто не поможет. А здесь… здесь страшно, понимаешь? — Шастун поднял на Попова такой искренний и испуганный взгляд. Вся оболочка, вся ширма спала в эту секунду. Маска потрескалась и рухнула с грохотом.       Так вот ты какой, Шастун. — Понимаю… Мне тоже страшно, — еле слышно прошептал Арсений, невольно обнимая себя самого руками. Но что-то в его лице резко переменилось и он улыбнулся, словно в его голубых глазах секунду назад не отражался такой же ужас. — Но ведь ещё не время отчаиваться, ещё есть шанс. Всегда есть шанс, я верю в это. И у тебя тоже…       Антон воодушевления от слов соседа не почувствовал. Только что-то острое кольнуло грудь, и он посмотрел на парня отстранено, словно и пропала вся искренность за секунду. — И всё же ты меня не понимаешь… Но может быть потом, — только и ответил Шаст, перед тем, как довольно резко оборвать диалог и отвернуться от Арсения. Парень завалился набок, прижал к себе подушку и уткнулся в нее носом, слегка шмыгая. Хотелось хотя бы попытаться уснуть, чтобы забыть этот день как страшный сон и проснуться дома…       Арс же поник и расстроенно пару минут глядел в спину Шастуна, которого в моменте где-то он упустил. Было обидно, ведь теперь они снова погрузятся в пучину молчания и непонимания между друг другом. Но настаивать на что-то Попов тоже не имел права, поэтому ему оставалось лишь вернуться к своей кровати и переварить всё произошедшее.       Но он даже не подозревал, что на самом деле после того момента тонкий лёд тронулся… ****       Следующее утро также не выдалось спокойным. С Антоном разговаривали в кабинете Дмитрия Темуровича, кажется, уже часа два, не меньше. Медсестры бегали из кабинета в кабинет и постоянно над чем-то суетились, взволнованно переговаривались между друг другом. Только Арс пребывал в неведении и не понимал, к чему готовится. Вроде хотелось и с соседом поговорить, узнать о его состоянии и отвлечься от собственных переживаниях, ведь результаты анализов так и не были известны, а вроде хотелось закрыться в себе и проспать несколько дней. Лишь бы не видеть и не понимать ничего…       В таком странном, подвешенном состоянии парень пребывал до самого обеда, не зная, что и делать с собой. Позже в поле зрения появился спасательный круг, светлый луч в неприглядном мире — Оксана. Вот только и девушка была как будто на иголках и витала в своих мыслях. —Окс… Ну хоть ты мне скажи, что происходит. После вчерашнего инцидента с Антоном всех словно подменили. Неужели всё настолько серьёзно? — протянул Попов, наблюдая, как девушка с подносом в руках подходит к его кровати. —Ох, Арс… Инцидент с Антоном? Ну как сказать, конечно, для больницы это не самое хорошее происшествие, репутацию испортить можно, да и Антон действительно доставил всем проблем, — тихо ответила медсестра. — Но всё беспокоятся об этом сейчас в меньшей степени, на самом деле. Не могу пока говорить об этом, но сегодня ты, скорее всего, всё узнаешь. Я думаю.       Арсений нахмурился, над его глазами пролегла темная тень. Было дискомфортно чувствовать себя в этом… Липком непонимании, которое нервировало разум. А ведь отец ещё давно говорил, что он паникёр… Ничего ещё не случилось, но столько неприятных мыслей крутилось в голове.       Оксана заметила сложную смесь чувств своего приятеля и тихо вздохнула, мешкаясь. Насколько девушка была мягка перед пациентами, настолько же часто ей попадало сверху за излишнюю доброту. Таким, как Фролова, вообще нельзя было в медицину. — К нам сегодня кое-кто приедет. В больницу положат дочь очень важного человека в городе, и все как на иголках. — тихо прошептала она и тут же поспешила к выходу из кабинета. — Я сейчас вернусь. Только тихо, ты ничего не знаешь, — строго сказала она и скрылась из виду.       Сделало ли это Попову легче или лучше? Нет, кажется нет. Он до сих пор ничего не понимал и был сбит с толку. Ведь теперь ему оставалось только ждать возвращения своего соседа и прибытия дочери какого-то важного человека в Петербурге, из-за которого вся больница и персонал стоял на ушах. День обещал быть интересным…